День 17.
Это утро, как и многие другие, началось обыкновенно — с низменного позыва, поэтому я поспешил аккуратно выпутаться из медвежьих объятий Томаса и встать с постели. Выходить из тёплого гнёздышка смерть как не хотелось, с Томасом было так хорошо и уютно, но с физиологией ничего не поделаешь, если надо — значит надо. Едва открывая глаза из-за яркого солнечного света, я выполз наружу и хотел уже было привычно направиться в кусты, однако обнаруженный прямо перед моим носом костёр внёс свои планы. И не просто костёр, а настоящее кострище, красиво обложенное камнями, которые я вчера собирал. Над огнём висел котелок, который крепко держали слегка обугленная из-за жара верёвка и три палки, сложенные в пирамиду. В котелке варилась какая-то кашица, смутно напоминающая уху. — Доброе утро! — Из леса вышла Элизабет с хворостом, который она невесть где нашла, вчера же прошёл ливень; и приветливо помахала рукой. Сегодня она выглядела намного бодрее и веселее. — На запах вышел? — Она скинула сухую траву и ветки на землю неподалёку от бревна, на котором мы с Томасом обычно любим устраивать посиделки, и устало выдохнула, поспешив проверять свою кипящую жижу. — Сейчас будем завтракать. — Доброе-доброе… — Почесал затылок, настороженно следя за тем, как девушка снимает котелок с огня и ставит его на землю. — Где ты нашла рыбу? У нас же не осталось запасов. — Да в море словила, недалеко отсюда есть бухта, так там столько живности, что руками можно брать! — Она схватила плошку, зачерпнула туда ухи и попробовала, затем довольно улыбнулась, отчего меня чуть не перекосило. Я, конечно, понимаю, из-за голода любую еду съешь, но так радоваться какой-то вонючей… — Хочешь? Я на всех сварила. — Давай. — Как следует не обдумав, согласился я и натянуто улыбнулся, лишь бы не обидеть. Старался всё-таки человек. Я взял любезно протянутую миску в руки и внимательно осмотрел содержимое — кусочки рыбы были маленькими, разваристыми, а значит риск подхватить глистов был невелик, что чуть-чуть придавало уверенности блюду. Сделав глоток и слегка обжёгшись, я хорошенько пережевал кашицу и прислушался к ощущениям. На вкус было даже очень ничего, хороший окрас придавала соль, без которой рыба не смогла бы раскрыться в своём разнообразии. Откуда Элизабет взяла соль — вопрос открытый. — А у тебя неплохо получилось, если честно, я ожидал худшего, смотря на вид. — У меня никогда не получалось красиво готовить, но вот со вкусом проблем вроде не было. — Звонко хохотнув, Элизабет связала хворост и положила его под дерево, чтобы он не лежал на сырой земле и не впитывал влагу. — Ничего, что я здесь похозяйничала? — Ну-у-у… — Задумчиво протянул я, пытаясь подобрать нужные слова. — На первый раз прощаю, но впредь старайся советоваться с нами, прежде чем что-то делать. Всё-таки у нас ограниченные запасы и возможности, поэтому каждый шаг лучше обговаривать вместе. — Прости, — Поступила взгляд, — Просто вы спали, а я не нашла еды, вот и пришлось разжигать костёр и самой добывать завтрак. — А где ты всему этому научилась? — Перевёл тему я, чтобы разрядить обстановку. — С дедушкой часто любила ходить в походы, он научил меня основам выживания, за что я безмерно благодарна ему. Без дедушки я бы не выжила в океане. — Элизабет села на бревно, налила себе ухи и тихо начала кушать, по-прежнему не поднимая на меня взгляд. Кажется, ей было стыдно и новая тема нисколько не расслабила её, поэтому я ободряюще похлопал девушку по спине, мягко улыбнулся, мол, всё хорошо, я не держу зла, и отправился будить Томаса. Завтрак как-никак стыл. В нашей палатке стояла духота, поэтому я приоткрыл смотровое окно, чтобы впустить свежесть. От сквозняка Томас тут же съёжился и спрятал нос под рукой, свернувшись в невообразимый клубок. Ей-богу, кот! Помня, что обычными толканиями и тряской его не разбудить, я лёг рядом со спины, мягко положил руку на талию и шёпотом позвал его: — Моя маленькая фрикаделечка-а-а, проснись и пой, уже утро. — Оставил лёгкий поцелуй близ шеи. — И что, не обед же. — Томас обернулся, зло зыркнул на меня из-под чудно взлохмаченной чёлки и обратно отвернулся. — И вообще… — Протяжный широкий зевок, от которого я тоже зевнул, — Какая к чёрту я маленькая фрикаделька? Я выше тебя на полголовы. — Томас говорил настолько сонным, хриплым голосом, что я умилялся с него с каждой секундой всё сильнее и сильнее. — У каждого папочки должна быть своя маленькая фрикаделька. — Я сильнее обнял его в попытке согреть. — Если ты скажешь так во время секса, то я тебе никогда не дам. — Томас поёрзал, чтобы плотнее прижаться ко мне, к моему теплу. — Ты мне и так не даёшь, у нас был всего один раз. — Поэтому если хочешь второй, то забудь это прозвище. — Снова зевок. — Дай ещё пять минут поспать. — А когда ты будешь готов на второй раз? — Промурлыкал я, ластясь только от одного намёка. Хорошо было бы прямо сейчас расслабиться и снять вчерашний стресс, мне бы вмиг полегчало. — Когда момент будет подходящий. — Неоднозначно ответил Томас, кажется, уже говоря сквозь сон. — А чем тебе сейчас момент не подходящий? — Я проник рукой под его футболку, неспеша огладил грудь и живот, а затем опустил ладонь на член, сжав его, отчего Томас крупно вздрогнул и прогнулся в спине, впечатавшись задницей в мой пах. Кажется, я начинаю любить эту его особенность. — Тем, что я сейчас утро. — Убрав с себя руки, Томас сел на постель и недовольно прожёг меня взглядом. Он бы наверняка выдал тираду о том, почему утром лучше его не трогать, если бы не Элизабет, которая робко заглянула к нам в палатку. Злость Томаса приобрела новую форму, которую, видимо, смог считать только я: мышцы плеч напряглись, лицо приобрело обманчивое спокойствие, а между бровей появилась небольшая складка. Он выжидающе смотрел на девушку, которая ворвалась без приглашения, и явно проклинал её. Отчасти я был солидарен с Томасом, ведь мне самому не понравилось, что наш покой нарушили столь наглым способом. — Что-то хотела? — И вновь этот притворный дружелюбный голос. — На завтрак позвать. — Элизабет странно окинула нас взглядом. — Мы сейчас придём. — Я принял сидячее положение и поджал к себе ноги, чтобы скрыть от посторонних глаз полувставший член, очертания которого очень хорошо было видно через светлые шорты не самого свободного кроя — не под мою они анатомию, что поделать. Элизабет кивнула и скрылась за поло́й, а я шумно матернулся. Томас и так был не в настроении, а теперь и подавно. Обязательно нужно было заходить именно сейчас?! Посидев ещё немного в палатке с кислыми лицами, мы вышли на улицу — я наконец-то справить нужду, а Томас завтракать. Из-за того, что отныне вместе с нами жила девушка, туалетную зону пришлось переместить поглубже в лес, чтобы никого не стеснять. При Томасе я-то мог делать что угодно, потому что наши взаимоотношения уже доросли до такого уровня, когда комфортно сделать даже отрыжку. С Элизабет же дело обстояло намного сложнее — она была чужой, да к тому же девушкой, а с девушками я никогда не позволял себе харкаться, чесать яйца, грызть ногти и всё в таком духе просто потому, что этот кайф могли понять только парни. Вот Томас меня понимал, однажды мы даже устроили соревнование кто дальше плюнет; в итоге всё кончилось ничьей, ведь я случайно попал слюной на штаны Томаса, мы подрались, устали и сошлись на счёте «7:7». Было весело. Застегнув ширинку и поправив одежду, с чувством вселенского облегчения я неспеша направился в лагерь. В лесу, как всегда, было шумно, но толика тревоги, что присутствовала, казалось бы, в привычных звуках, настораживала и заставляла прислушиваться к каждому шороху. Произошёл какой-то переполох, но между кем и где понять было нелегко. — Какое право ты имеешь трогать мои вещи?! — Вдруг на добрую часть леса разразился Томас, испугав стайку птиц, которая тут же взмыла в воздух. — Да не трогала я твои ракушки, я просто на них посмотрела! — Возразила Элизабет, тоже повысив голос. — Тогда кто разбил эту ракушку?! — Ты сам её и разбил! — Я не мог этого сделать! Так вот почему лесные жители встревожились… В который раз вздохнув, я со всех ног рванул на крики, ведь перспектива, что сейчас они поубивают друг друга, меня нисколечко не радовала. В лагере меня встретила следующая картина: Томас сидел на земле и трясущимися от злости руками перебирал свои коллекционные ракушки в коробке, а Элизабет ходила вокруг него и как засевшая пластинка повторяла одну и ту же фразу, что она не трогала ракушки. — Что случилось? — Я подошёл к Томасу и наклонился, чтобы быть на уровне его лица. Выглядел он паршиво: растрёпанный, красный, из ушей шёл пар, а на языке беззвучно застыли маты, которые не удалось прокричать в порыве гнева. — Она сломала мою самую любимую ракушку! — Да не трогала я её! — Врёшь! — Заткнулись оба! — Громко притопнул ногой, чтобы придать уверенности словам. — Вас на весь остров слышно. — Я раздражённо потёр глаза. — А теперь нормально объясните мне, что случилось. Без истерик! — Я собирала посуду и случайно наткнулась на коробку под кустами. Открыла крышку и нашла там эти грёбаные ракушки. Я просто посмотрела на них и быстро закрыла крышку. Клянусь, я даже пальцем их не тронула! — Выдвинула свою версию Элизабет, на время рассказа скрестив руки на груди. — Кому ты врёшь, я своими глазами видел, как ты швырнула мою ракушку в коробку, стоило заметить тебя! — Томас закрыл ящик крышкой, прижал к себе и повернулся ко мне. В его взгляде было столько обиды, столько ярости и горечи, что я едва сдержал в себе порыв обнять и утешить парня. Я помнил, как ему были дороги эти ракушки, как он показывал мне каждую диковинку, которую удалось раздобыть, как бережно хранил их… До авиакатастрофы он любил коллекционировать солнцезащитные очки, а теперь, чтобы успокоить душу и не потерять страсть, коллекционировал ракушки. — Элизабет, ты обязана извиниться за свой поступок. — Сухо подвёл итог я, сделав шаг навстречу девушке, которая сразу же дёрнула бровью и поджала губы, превратив их в тонкую полоску. — Это будет справедливо по отношению к Томасу. Выждав долгие три секунды, Элизабет закатила глаза, скривилась, будто попробовала лимон, и с трудом выдавила из себя следующие слова: — Прости меня, пожалуйста, Томас. Я виновата перед тобой. — Затем она показательно фыркнула, чтобы мы не подумали, что это чистосердечное признание. Ну, другого я и не ожидал. Не услышав ничего от Томаса, который даже не думал переставать прожигать её убийственным, суровым взглядом, девушка развернулась, по-сучьи тряхнула распущенными волосами и направилась в лес. — Пойду, прогуляюсь. — Зачем-то напоследок добавила Элизабет, интонацией как бы зовя за собой. Кого, правда, непонятно. Как только девушка скрылась за деревьями, Томас сбросил с себя всю злость и опустил голову, спрятав её в плечах. — Эй, не расстраивайся, я найду для тебя ракушку в тысячу раз лучше предыдущей. — Сел рядом и приобнял Томаса за талию, прижавшись к нему щекой. — Да не в ракушке дело. То есть в ней, но… — Вздох, — Пойми меня правильно, Элизабет ни дня толком не пробыла с нами, а уже создала столько проблем. Она нарушает личные границы, пользуется вещами без спроса, везде суёт свой длинный нос и… — Томас осёкся, проглотив некоторые слова. — И? — Она меня раздражает. Очень сильно раздражает. — Томас явно хотел сказать не это, однако я не стал акцентировать внимание на недосказанности. — Может, у неё день не выдался, вот и ведёт себя так. Вспомни нас, когда мы только-только попали на остров? Давай не будем судить о человеке по первому впечатлению. Элизабет столько пережила, ей нужно прийти в себя. Вот увидишь, через пару дней вы обязательно подружитесь! — Томаса не особо впечатлила эта речь, скорее наоборот, но возражать он не стал. Или не захотел. Считать эмоции на его лице было трудно.***
С момента нашего последнего разговора прошла пара часов, а Элизабет даже не думала приходить обратно. День близился к полудню, остатки вчерашнего ливня начали испаряться, на улице стояла жуткая духота, даже тень не спасала от изнуряющей жары. В такую погоду мы с Томасом обычно нежились в озере, ныряли на дно, плескались — делали что угодно, лишь бы обеденное время прошло как можно скорее, чтобы вечером устроить танцы у костра и пораспевать душевные песни. Сейчас же нашему привычному досугу мешало отсутствие нового члена команды, если нашу группу выживших можно назвать таковой. Кажется, история повторялась, ведь однажды Томас точно также ушёл в неизвестном направлении, стоило впервые поссориться с ним. В тот момент я не мог найти себе место, совесть жгла изнутри, выставляя меня вспыльчивым дураком, который обидел своего единственного друга. Мы были знакомы от силы день, а я уже не мог представить без Томаса своё существование. К Элизабет же я не испытывал подобных чувств, лишь какие-то отголоски волнения, возможно, сочувствия. Я бы мог спокойно забить болт на неё, как, к примеру, это сделал Томас, если бы не факт, что девушка не возвращалась в лагерь три. Кто после ссоры столько времени гуляет в лесу один? Наверное, с ней что-то произошло. Наверное, она в опасности. И наверное, ей нужна моя помощь? Мне же не безразличны судьбы других людей, если я могу помочь, то я должен помочь. Верно? Верно же?.. — Том… Том, Элизабет что-то долго нет. — Поделился переживаниями я с Томасом, который задремал на мне, пока мы сидели под деревом. — Мне кажется, она попала в беду. — Дама в беде… Как иронично. — Томас поднял голову и тряхнул чёлкой. — Может, это к лучшему. — Томас. — Ладно-ладно, это просто шутка. — Он поднял руки и цокнул. — И что ты предлагаешь? Только не говори, что… — Я не могу просто так закрыть глаза на это, нужно её найти. Ты со мной? — Может всё-таки не стоит искать Элизабет, ведь… — Томас! — Да иду я, иду. — Недовольно пробурчал Томас, вставая на ноги. Вспомнив примерный маршрут Элизабет, мы пошли в том же направлении, стараясь не терять времени. Остров не был огромным, да и прятаться в нём негде, поэтому найти девушку, по идее, не должно было составить особого труда. От наших криков лесные жители разом стихли, что было только на руку, ведь благодаря этому удавалось расслышать каждый шорох и звук. Сначала мы обыскали озеро, потом направились к плодовой поляне, а за ней выдвинулись к противоположному берегу. Мы не особо любили его, ведь тот пляж был усыпан огромными валунами, через которые хрен проберёшься, но не проверить это место мы не могли. Самый короткий путь к берегу проходил через обширные заросли и крутой склон, который можно было преодолеть только благодаря упавшему дереву, что служило своеобразной опорой. И стоило ступить на этот склон и на всякий случай снова окликнуть Элизабет, откуда-то снизу в тот же миг раздалось ответное «Я здесь!». Мои опасения подтвердились — девушка не справилась с равновесием и покатилась вниз по склону, наверняка заработав немало ушибов. Поспешив на голос, мы спустились к самому подножью и с ужасом обнаружили, что Элизабет провалилась в яму глубиной примерно в пять метров. Помятая и исцарапанная она стояла и умоляюще смотрела на нас, словно мы — её единственное спасение. Хотя, так и было. — Переломов нет? Как себя чувствуешь? — Спросил я, тут же упав на землю и попытавшись протянуть Элизабет руку. Томас для подстраховки схватил меня за майку и шорты. — Я отделалась испугом и ссадинами, падение смягчили заросли, за которые я зацепилась перед тем, как провалиться сюда. — Переведя взгляд чуть в сторону, я и правда обнаружил рядом какие-то длинные ветви, похожие на корни, которые свисали с обрыва как раз над девушкой. Внизу они тоже валялись. — Дай мне руку. — Я сильнее наклонился в попытке схватить девушку за протянутую ладонь. — Блять, слишком глубоко, я не дотягиваюсь… — Сел на землю и поднял голову, обращаясь к Томасу. — Притащишь верёвку? Она лежит во внешнем кармане тента. Он кивнул и не быстрым бегом отправился в лагерь. Я же, чтобы не сидеть без дела, снова предпринял попытки дотянуться до Элизабет, но они, к сожалению, по-прежнему оставались безрезультатны. Иди до палатки и обратно Томасу нужно было примерно полчаса, поэтому я завёл непринуждённую беседу с девушкой, желая поддержать её и немного скоротать время. Мы говорили ни о чём, обменивались сухими фразами и оба прекрасно понимали, что разговор не хотел клеиться, но всё равно продолжали его, пока Элизабет не выдала интересную мысль: — Знаешь, здесь есть один небольшой выступ с противоположной стороны. Что, если я заберусь на него? Тогда ты сможешь достать? — Я проследил за пальцем девушки, который указывал на упомянутый выступ. — Я не уверен, что на него безопасно становиться, но попробовать можно. Встав, я осторожно обошёл овраг, проверил надёжность земли, а затем лёг на живот, предварительно схватившись за толстую ветку в качестве опоры. Элизабет же, как и говорила, залезла на выступ, который представлял из себя бугристый выпирающий камень, и неуверенно потянулась ко мне. Благодаря выступу она стала намного ближе, однако нас всё равно отделяла пара сантиметров. Тогда, не придумав ничего лучше, я отпустил свою подстраховочную ветку и сильнее склонился, заведомо зная, какими последствиями это может обернуться, однако, к счастью, всё обошлось — мне без проблем удалось схватить руку Элизабет. Оставалось дело за малым — вытащить её из ямы. Пришлось приложить немало усилий, чтобы вызволить девушку, но спустя несколько подходов мне всё-таки удалось это сделать. — Боже, я думала, что навсегда останусь там… Даже не верю, что у нас это получилось! — Радостно воскликнула она, обессиленно развалившись на земле и рвано хватая ртом воздух. — Спасибо… — Хрипло чуть погодя добавила Элизабет, посмотрев в глаза и искренне улыбнувшись. Я коротко кивнул и смахнул с лица пот, ненадолго прикрыв глаза. Мышцы ужасно болели, пальцы на руках пульсировали и дрожали от чрезмерной нагрузки, откровенно говоря, хотелось сдохнуть. Не подозревал, что вытаскивать людей из ям так трудно. — Поможешь встать? — Элизабет быстро-быстро захлопала глазами, состроив милую мордашку. Без лишних раздумий я согласился, взял за протянутые ладони и потянул на себя. Всё проходило относительно гладко, пока в один момент девушка не навалилась на меня, из-за чего пришлось подхватить её за талию, чтобы удержать равновесие. — Ой, прости, ноги совсем не держат. — Элизабет держалась за мою грудь и подозрительно долго не отпускала её, шальным взглядом смотря снизу-вверх. — Ничего страшного… — Я натянуто скривил губы. Неужели она флиртует со мной? Но зачем? — Кхм-кхм! — Театрально прокашлялся Томас, как только пришёл к нам. В руках он стискивал ту самую верёвку, за которой пришлось сходить в лагерь. — Как я вижу, вы и без верёвки смогли справиться. — Его острый, как лезвие ножа, взгляд был прикован к Элизабет, которая даже не думала отстраняться от меня, поэтому это пришлось сделать мне — я мягко оттолкнул её и на всякий случай отошёл на шаг в сторону. Неловко… — Всё благодаря Дамиано. — Элизабет ядовито ухмыльнулась и вновь подошла ко мне, положив локоть на плечо. — Настоящий мужчина, которому по силам всё. — Пришлось сделать ещё один шаг в сторону, чтобы Элизабет перестала нарушать моё личное пространство, что явно нервировало Томаса. — Молодец, Дамиано. — Прошипел сквозь зубы он на итальянском, наконец-то переведя взгляд на меня. Холодный, непонимающий, рассерженный… Томас никогда не смотрел на меня так грубо, отчего я физически почувствовал тяжесть под рёбрами, которая медленно растекалась по телу. Дорога до дома прошла в полной тишине — Томас шёл впереди, Элизабет посередине, а я в самом конце в качестве замыкающего. Понятное дело, нужно было объясниться, оправдаться, сказать, что на самом деле всё было совсем не так, как могло показаться, но любые попытки поговорить Томас пресекал, объясняя свою позицию тем, что нам не о чём разговаривать. Не передать словами, как я был зол: ненавижу, когда мне затыкают рот и не дают высказаться, в таких случаях я чуть ли не взрываюсь от переполняющих эмоций. Как только мы переступили границы лагеря, я не выдержал, схватил Томаса за локоть и под удивленный взгляд Элизабет без лишних слов отвёл его в сторону. Он, не желая повиноваться, грубо высвободился из захвата, упрямо остановился и исподлобья пробуравил меня взглядом. Я обжигал его в ответ. — Хочешь поговорить здесь — пожалуйста. — Я эмоционально всплеснул руками, покосившись на греющую уши Элизабет, мысленно пытаясь до неё донести, чтобы она нахрен съебалась отсюда и не подслушивала. — О чём поговорить? Вроде, ничего не произошло. — Томаса всего трясло от обиды и гнева, которые он упорно прятал за образом ничего не понимающего дурачка. — Всё нормально. — Если бы всё было нормально, ты бы не избегал меня! — Я схватил его за плечи и притянул к себе, чтобы между нами не было блядского расстояния в два метра. — То, что ты видел, было случайностью, я просто помог ей встать, а потом… — А потом вы просто решили пообжиматься. — Томас попытался вырваться, но я не позволил, ещё крепче сжал плечи, практически вцепившись в них ногтями. — Ты когда-нибудь заткнёшься? Ей-богу, заебал перебивать! — Напарник с усилием сдержал град матов, которые хотел обрушить на меня, прикусил нижнюю губу и скрестил руки на груди. — Я сидел, ждал тебя, минут через десять она заметила камень, предложила на него взобраться, чтобы сократить расстояние. Мы попробовали, и у меня получилось дотянуться до неё. Потом она попросила помочь подняться на ноги, я сделал это. В этот момент пришёл ты. Всё! — Я намеренно не употреблял имя девушки, чтобы она не смогла понять, о ком идёт речь. Как я рад, что Элизабет не знала итальянский. — Сократить расстояние у вас прекрасно получилось. — Томас нахмурился, а я раздражённо прорычал, едва не срываясь на крик. — Почему ты не слышишь меня?! Я говорю одно, ты цепляешься за другое! Прекрати ревновать на пустом месте! Неужели ты настолько не доверяешь мне? — Я не доверяю не тебе, а этой… Этой… Этой мрази! — Томас, видимо, тоже решил не упоминать имя девушки. Хоть на этом спасибо. — Она ведёт себя подозрительно по отношению к тебе, хочет чего-то добиться. Помнишь, она рассказывала про кораблекрушение? Ты не нашёл странным, что на её теле нет ни единой царапины или ушиба? Она что-то скрывает и совершенно точно имеет коварные планы на тебя! — Глаза Томаса покраснели, а подбородок задрожал. Дальше он продолжил шёпотом: — Я не могу потерять тебя, Дамиано… Если это случится, то я всю жизнь буду винить себя в том, что не уберёг, не смог спасти. Последняя фраза откликнулась резкой болью в голове. Я знал, что эти слова значат намного больше, чем может показаться на первый взгляд, знал, что он уже ни раз говорил их мне, не знал лишь одного — почему всё это было так знакомо. Разжав пальцы, которые наверняка оставили следы на белой коже Томаса, я притянул его к себе ещё ближе и обнял, уткнувшись лицом куда-то в волосы. — Никто, слышишь, никто не сможет забрать меня у тебя. Совсем скоро всё закончится. Веришь мне? — Верю. — Томас незаметно поцеловал меня в висок и погладил по голове, неровно выдохнув с облегчением.