Чёрный Ангел

      Мои опасения насчёт второго блока подтвердились. Он и впрямь был… Довольно страшненьким, если можно так выразиться. Даже не знаю, какое слово наиболее точно охарактеризовало бы это чудовище. Представьте себе плавильную печь громадных размеров. Представили? Хорошо. Теперь представьте, что это не просто громадная печь, а печь с длинными когтистыми лапами. Добавьте ко всему этому тот факт, что это… гм… существо не просто стояло без дела, а заграбастывало своими огромными ручищами автомобили и с упоением их пожирало. Думаю, теперь вы понимаете, почему при виде этого зрелища у меня кровь в жилах застыла. И у Корвина, судя по всему, тоже, потому что он ударил по тормозам.       Я резко повернулся к нему. Да, он был очень дорог мне. Дороже Грэя, Мориса, Жерара, Льювиллы… Да их всех вместе взятых. Но сейчас я чувствовал, что начинаю на него сердиться. Я устал. Я был зол на Эрика и на того, кто поставил здесь этот чёртов блок. В довершение ко всему у меня зверски болела голова, хотя об этом Корвину знать не обязательно… А тут ещё и его странное поведение. Ты не доверяешь мне? Да, может, я хитрый и коварный, но сейчас я хочу помочь. Так что незачем пускать мне пыль в глаза, если, конечно, ты делаешь именно это. Или, если у тебя есть план, — а я почти уверен в том, что он у тебя есть — то, может, ты уже посвятишь меня в него? Мы с тобой партнёры или нет, в конце концов? Партнёрство, как правило, основано на доверии. Или я просто пешка в твоей игре, от которой ты планируешь в удобный момент избавиться?       — В чём дело? — выразил я своё возмущение. — Я ведь просил не останавливаться. Как нам ещё проехать мимо?       Хотелось выругаться, чтобы придать своим словам ещё больший вес, но я сдержался. Мне хотелось только донести до брата свою мысль, а вовсе не портить с ним отношения. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как выжидающе на него воззриться.       — Я немного растерялся, — пробормотал Корвин.       Его слова настолько меня огорошили, что я даже позабыл слова о злости. Корвин? Растерялся? До сих пор мне казалось, что два таких слова несовместимы. Я всегда считал его блестящим стратегом. У него всегда был план, он всегда знал, что делать. Так что же означает фраза, которую он только что произнёс? Почему-то при взгляде на него все мои негативные эмоции вмиг улетучились, оставив после себя какое-то странное чувство, которое я даже сейчас не могу описать словами.       Я много чего не видел тогда в Корвине. Не видел того, чего он сам скрывает: его слабость, его трусость, его честолюбие, его зависть, его амбиции, его ненависть, его растерянность, самоотрицание, его предубеждения, его нрав, его враждебность, его злобу и множество других вещей, скрытых во тьме внутри него.       Конечно, я видел крупицы всего этого. Но, если я увижу чуть больше, то есть вероятность, что мои прямолинейные чувства, испытываемые к нему, будут разорваны в клочья. Не знаю, хочу ли я действительно увидеть настоящего Корвина, но… Сейчас я просто хочу быть на его стороне. Однако меня не покидало тревожное чувство, что в его поведении что-то не так. Но я всё ещё не понимал, что именно.       Впрочем, мне пришлось оставить эти мысли, поскольку мы неизбежно приближались к плотоядной печи. Внезапно на нас налетела очередная фиолетовая буря. Ну уж нет! Знаю я, что сейчас будет. Эта буря окутает нас, а когда рассеется, мы уже будем отправляться в пасть к этому чудовищу… О’кей, Рэндом, соберись. Головную боль отставить. Панику — тоже. А теперь быстрее… Дорога, по которой мы едем, становится серой, она вымощена плиткой, но пустыня остаётся… Солнце желтеет… Быстрее… Небо из голубого становится оранжевым, на него наползают сиреневые облака… Быстрее… Серое небо, грозовые тучи… Ещё быстрее… Небо над нами голубеет, облака расползаются… Белое солнце… Быстрее! Вдали виднеются какие-то башни… Всё!       Ух… Надеюсь, мы ушли достаточно далеко. Я ни о чём не жалел, кроме того, что моя головная боль усилилась.       Чёрта с два! Я вам что, инвалид какой-нибудь?! Неожиданно я разозлился на самого себя за свою слабость. Я решительно тряхнул головой и тут же понял, что зря это сделал. Просто так вытряхиваться моя боль не захотела. Совсем наоборот, от этого простого жеста она только усилилась. Тогда я отвернулся к окну, чтобы Корвин не видел моего лица, и произнёс как можно беспечнее:       — Думаю, я надул его. Пришлось закрутить несколько перемещений в одно, а этого, по-моему, он не ожидал. В конце концов, никто не может закрыть все дороги в Эмбер, — озвучил я свою недавнюю мысль.       — Что верно, то верно, — бросил Корвин безразличным тоном.       Я снова искоса взглянул на брата. И тут-то я начал понимать, что в его поведении настораживало меня с самого начала. Корвин изменился, теперь я был в этом уверен. Прячась в Отражениях, он словно поменял своё мнение о том, что делал постоянно. Я понятия не имел, что с ним случилось, но могу точно сказать, что Корвин стал… уязвимее. Не думаю, что это слово точно описывает его изменения, но сейчас я увидел в нём именно это.       Каждый раз, когда я пытался заговорить с ним, особенно если дело касалось Эмбера, он либо старался уйти от темы, либо отделывался общими фразами. Проклятье, и как я раньше этого не заметил?       Сейчас я впервые увидел момент его слабости. Уверен, что большинство людей, не следивших за Корвином так пристально, как я, скорее всего, даже не поняли бы этого. Я видел, что Корвин пытался что-то скрыть. Я это знал. Но что? И почему?       «Корвин, что эта чёртова катастрофа с тобой сотворила?»       Корвин всё ещё смотрел вперёд, и взгляд его снова был полон уверенности. Его движения были чёткими, почти механическими, словно он двигался, не осознавая этого. Что же за внутренний конфликт охватил его? Его лицо по-прежнему было бесстрастно, но глубоко внутри что-то в нём было не так. Впрочем, он всегда умел прятать свои эмоции, когда ему это было нужно.       Корвин явно не собирался рассказывать о том, что его беспокоит. Уверен, у него есть на это свои причины, но… я хочу, чтобы он поделился своими бедами со мной.       Что мне нужно, чтобы это произошло? Его доверие? Дружба с ним? Или что-то ещё?       Предчувствие подсказывало мне, что что-то произойдёт. И через некоторое время оно действительно произошло.       Когда дорога повернула, я снова взялся за изменение Отражений. Пустыня кончается… На её место приходят поля с такой же голубой травой, как и песок в пустыне… Несколько холмов справа от нас… Мостовая кончается, вместо неё приходит другая дорога, более узкая… Кустарник… Мы въезжаем в лес… Деревья здесь квадратные, листья на них жёлтого и пурпурного цвета… Мелкий дождь… Туман… Откуда-то слышится звериный рёв — может, это медведь, а может, и кто-то другой…       Автомобиль тоже время от времени менял свою форму. Мне не хотелось тратить свои силы ещё и на его изменение, но при последнем его преображении я понял, что, видимо, придётся. Так… Пускай деревья станут выше, поменяют свою форму… Небо сереет, на него наползают тучи… Автомобиль тоже меняется, снова принимает вид мерседеса… Да… Именно так… Корвин взглядом указал мне на стрелку с указателем бензина, которая сообщала, что у нас осталось ещё полбака. Было бы досадно застрять, когда мы уже проехали где-то половину пути. Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления. Надеюсь, нам всё же хватит бензина. Во всяком случае…       — Пока что мы движемся вперёд, — заметил я.       Корвин кивнул. Я снова переключил внимание на Отражения. Дорога, по которой мы ехали, была не очень-то удобной, поэтому я сменил её на асфальтовую. Пусть по обеим сторонам дороги будут каналы… По ним течёт вода… По её поверхности плывут опавшие листья и птичьи перья… Чёрт!       Тут я ощутил ещё одно изменение, которого не планировал. Но изменение было вовсе не в Отражении, а в гравитации. Я почувствовал во всём теле какую-то странную лёгкость, а моя головная боль снова усилилась. Это что же, третий блок? Если так, то обнадёживает, что Эрик не стал пихать в Отражения других чудовищ, вроде той «плавильной печи». Ладно уж, как-нибудь прорвёмся. В конце концов, где наша не пропадала?       — Дыши медленнее и глубже, — посоветовал я. — Попробуем пройти здесь напрямик. И атмосфера, и гравитация некоторое время будут другие. По-моему, нам до сих пор здорово везло, и я постараюсь воспользоваться этим до конца: подъехать так близко, как только можно. И чем быстрее, тем лучше.       Я надеялся, что изменениями в гравитации всё и ограничится. Снова отбиваться от всяких пожирателей автомобилей у меня просто сил не было.       — Неплохо придумано, — заметил Корвин.       — Может, да, а может, и нет, — хмыкнул я, всё же польщённый его похвалой. — По крайней мере, я считаю, что игра стоит свеч… Осторожнее!       Пока мы въезжали на холм, я вовремя успел заметить грузовик, ехавший нам навстречу. Ехал он… если судить по Отражению Земли, не с той стороны дороги. Или нет? Сейчас мы были уже далеко от Земли. Я даже не знал, как это Отражение называется. Может, наоборот, это мы ехали не с той стороны? Уверен, мы бы обязательно впечатались в этот проклятый грузовик, если бы Корвин в последний момент не свернул с дороги. Грузовик тоже остановился. Хорошо, конечно, что мы избежали столкновения, но наш… прошу прощения, Флорин мерседес прочно увяз в грязи.       Вот чёрт… Перенося нас в Отражение, я совершенно не позаботился о правилах дорожного движения здесь. Конечно, раз уж мы находились на проезжей части, я должен был предвидеть, что мы рано или поздно на кого-нибудь да натолкнёмся! Я бросил взгляд на грузовик. Он был выкрашен в оранжевый цвет, а на его борту красовалась большая красная надпись «ЗУНСКО». И внизу девиз: «Мы ездим по всему миру». Судя по всему, это был нефтевоз. Или бензовоз… Корвин вышел из машины, и в тот же момент из грузовика выскочил водитель. Он был того же роста, что и мой брат, но гораздо шире в плечах. В руке у него был гаечный ключ, а на его физиономии было написано выражение крайней свирепости. Поскольку дверь нашей машины была открыта, я отчётливо слышал каждое его слово. От цитирования крепких ругательств, которыми он наградил моего брата, я, пожалуй, воздержусь.       — Послушай, я ведь извинился, — сказал Корвин, когда его собеседник закончил браниться. — Чего вам ещё от меня надо? Никто не пострадал, и машины тоже целы.       — Таких дураков-водителей и близко нельзя подпускать к рулю, — безапелляционно заявил он. — Вы — угроза для общества.       Он снова выдал длинный ряд всевозможных нецензурных словечек.       Сейчас, когда я думаю об этом, то дьявольски сожалею о своей тогдашней выходке. Но в тот момент на меня буквально навалилось всё сразу. Злость на Эрика. Гибель в пасти плотоядной печи, которой мы чудом избежали. Проблемы Корвина, о которых он не хочет рассказывать. И боль, проклятая головная боль, которая уже не давала мне житья… Чувство, которое никак нельзя назвать даже злостью, красной пеленой поглотило меня, размывая моё зрение, искривляя очертания лица водителя. Нет, это была не злость. Это была ярость. Всепоглощающая ярость, вытеснившая из меня все остальные чувства вместе с рассудком.       Да как он вообще смеет говорить с принцем Эмбера в таком тоне?!       Не отдавая себе отчёта в том, что делаю, я выхватил один из пистолетов, которые раньше принадлежали стражникам Бранда и которые мы тоже захватили с собой. С пистолетом в руке я вылез из машины и направил оружие на водителя грузовика:       — Послушайте, мистер, убирайтесь отсюда подобру-поздорову.       «Иначе я за себя не ручаюсь», — хотел добавить я, но в этом не было необходимости. Вся свирепость шофёра мгновенно улетучилась, уступив место ярко выраженному страху. Он изумлённо распахнул глаза, а затем у него едва не отвалилась челюсть.       — Убери пистолет, — сказал мне Корвин, но я его не послушал.       Водитель, разом растерявший весь свой запал, повернулся и бросился наутёк. Я не должен был этого делать, но мои глаза всё ещё застилала кровавая пелена гнева. Да кто он такой? Никто. Пустое место. Всего лишь один из жалких жителей Отражения. Он даже не имеет права голоса. Да он не заслуживает и жизни после нанесённого им оскорбления! Поэтому я опустил предохранитель и, прицелившись удирающему водителю в спину, спустил курок. Уверен, мой выстрел достиг бы своей цели, если бы Корвин не оттолкнул меня в тот момент. Вместо того, чтобы попасть в водителя, пуля ударилась о мостовую.       Я медленно повернулся к нему — наверняка моё выражение лица было сейчас не менее свирепым, чем у того шофёра. Впрочем, лицо моего брата тоже было отнюдь не доброжелательным.       Нет… Я не понял. Это что ещё за прикол сейчас был? Я, значит, всячески покрываю тебя, забочусь о тебе, а ты ещё и встаёшь на сторону своего обидчика? Миротворец ты наш, мать твою…       — Чёрт бы тебя побрал! — выпалил я в сердцах. — Пуля могла угодить в бак с бензином! — тут же придумал я отговорку.       — Она могла попасть в того шофёра!       — Так что с того? — огрызнулся я. — Мы не воспользуемся этой дорогой по крайней мере целое их поколение. Этот ублюдок осмелился оскорбить принца Эмбера! Когда я стрелял, я думал о твоей чести!       Может, это мои слова его так взбесили, а может, сам мой поступок, но лицо Корвина внезапно преобразилось за считанные секунды. Сейчас оно принадлежало совершенно незнакомому мне человеку.       — Я и сам в состоянии защитить свою честь, — произнёс он ледяным тоном. — Он был мой, и это я, а не ты, властен был убить его или помиловать.       Я не смог вынести этого холодного и колючего взгляда. Его глаза стали теперь ядовито-зелёными, а это верный признак, что Корвин чертовски зол. Сильный ветер трепал волосы брата, тем самым придавая ему ещё более грозный вид. При взгляде на него кровавая пелена перед моими глазами рассеялась вместе с чувством ярости. В небе сверкнула молния — интересно, не Корвина ли это рук дело? Внезапно мне стало страшно. На секунду я подумал, уж не пригрезились ли мне его объятия в доме Флоры.       Корвин на фоне остальных моих братьев казался настолько добросердечным, что порой я забывал о том, что он тоже принц Эмбера. И сейчас он повёл себя точно так же, как на его месте повёл бы себя Эрик, Каин или Джулиан. Действительно, чего ради Корвину отличаться? Может, и эта его доброта была всего лишь маской, а сейчас я видел его настоящего? Я не хотел в это верить, но… живя в такой семейке, как моя, рано или поздно становишься реалистом.       И всё же, я по-прежнему любил его. Даже сейчас.       У каждой розы есть шипы… Даже если эта роза серебряная.       Подумав об этом, я, всё также не поднимая глаз, склонил перед ним голову. Пожалуй, это было лучшее из того, что я мог сейчас сделать. В тот же момент до меня донёсся звук захлопнувшейся дверцы и шум удаляющегося грузовика.       — Прости меня, брат, — промолвил я тихо. — Прости, что я осмелился. Но я был возмущён, когда услышал, как он разговаривает с тобой. Я понимаю, что мне следовало подождать, пока ты сам решишь, что с ним делать. Или по крайней мере спросить у тебя разрешения, прежде чем действовать.       Не знаю, как подействовали на Корвина мои слова, однако его голос тотчас смягчился:       — Ну, ладно, всё позади. Давай попробуем теперь выбраться на дорогу и поедем дальше, если это, конечно, нам удастся.       Я сразу же выпрямился и резко отвернулся к машине, чтобы Корвин не видел моего лица. Не хватало ещё, чтобы он понял, что происходит у меня внутри. Нашему автомобилю, кстати говоря, не сильно поздоровилось. Его задние колёса глубоко увязли в грязи, и я пока не понимал, что с этим делать.       Эй, постойте-ка! Что это там был за прикол с маленькой гравитацией? Сперва я подумал, что это очередной блок, поставленный либо самим Эриком, либо кем-то из его союзников. Но даже если так, я, кажется, придумал, как мы можем обернуть его в свою пользу.       Я зашагал к передней части машины, и, уцепившись за неё, взглянул на Корвина. Тот стоял, скрестив руки на груди и хмуро разглядывал автомобиль, видимо, озабоченный той же проблемой, что и я. Чтобы замаскировать свои чувства, я нацепил как можно более доброжелательную улыбку и произнёс:       — Порядок, я ухватился за передний бампер. Возьмись за задний и давай вынесем его на дорогу, только теперь уже с левой стороны.       Корвин пожал плечами, судя по всему, несколько озадаченный моей просьбой. Тем не менее он её выполнил. К счастью, все мои догадки по поводу гравитации подтвердились, и мы совместными усилиями вытащили машину обратно на дорогу. Хотя, должен сказать, усилия эти были немалыми. Я довольно усмехнулся. Вот уж не думал, что скажу это, но спасибо тебе, братец Эрик, за столь удачный блок. Если, конечно, это твоих рук дело.       Корвин снял свои ботинки и вылил из них грязь. Потом он почистил манжеты своих брюк и, бросив ботинки на заднее сиденье, сел за руль. Я сел рядом с ним и захлопнул дверь. На несколько секунд воцарилась тишина — похоже, каждый из нас ждал, пока другой начнёт разговор.       — Я очень виноват перед тобой… — теперь, когда всё более-менее утряслось, мне вдруг снова захотелось перед ним извиниться.       Корвин положил руку мне на плечо.       — Брось. Я уже всё забыл, — примирительный тон, которым он это произнёс, резко контрастировал с ледяным голосом, которым он недавно меня отчитывал.       Да… В некоторые моменты я его совершенно не понимал. Сначала ты буквально готов меня в капусту изрубить (вам может показаться, что я преувеличиваю, но видели бы вы его лицо в тот момент), а теперь предлагаешь забыть всё к чертям и жить дальше? Или всё это — твоя хитроумная игра, правила которой мне не известны?       — Да, но мне не хочется, чтобы ты на меня сердился.       — Я не сержусь, — Корвин с улыбкой опроверг мои слова. — Просто на будущее удержись от убийств в моём присутствии, вот и всё.       — Можешь не сомневаться, — я улыбнулся в ответ.       Всё, чего мне на данный момент хотелось — это загладить вину. Потребуй у меня Корвин сейчас звезду с неба, может, я бы и это ему пообещал. Но, слава богу, никаких звёзд моему брату не требовалось — а то мне не хотелось бы давать обещание и понимать, что я не в состоянии его выполнить. Корвин кивнул, судя по всему, удовлетворённый моим ответом:       — Тогда поехали дальше.       — Ага.       Давайте будем считать, что инцидент исчерпан.       Я снова взялся за Отражения. Серые скалы… Каньон среди них… Солнце опять становится розовым, как в той голубой пустыне… Теперь мы въезжаем в город… Его дома выглядят так, словно сделаны из стекла… Высокие, изящные и довольно хрупкие на вид… А жители этого города выглядели… гм… довольно необычно. Проблема в том, что они были такими же прозрачными, как и их жилища. Сквозь их будто стеклянную кожу было отлично видно внутренние органы. Ну, и остатки непереваренной пищи. Внезапно я подумал, уж не из этого ли Отражения почивший дракон, охраняющий башню Бранда? Получилось бы интересно. Замечая нашу машину, «стеклянные» люди останавливались и пялились на нас во все глаза, точно на экспонат в музее. Похоже, ничего подобного им раньше видеть не приходилось.       — Люди этого города, несомненно, будут рассказывать об этом происшествии долгие годы, — шутливо заметил я.       Корвин снова кивнул. Стеклянный город остаётся позади вместе с его изумлёнными жителями… Справа и слева от нас появляются болота… В одном из них пускай сидит диплодок… Опять же, почему бы и нет? Я подавил смех, но не смог скрыть ухмылку, когда зверь поднял голову и бросил на нас мрачный взгляд. Кажется, мы помешали ему принимать ванну. Однако я не успел принести диплодоку должные извинения, поскольку мы уже оставили его далеко позади. Над нашей головой пролетело несколько летучих мышей — или, по крайней мере, существ, похожих на них. Небо над нами становится коричнево-голубым… Солнце из розового превращается в золотистое… Да… Вот так…       — У нас осталось меньше четверти бака бензина, — прервал меня Корвин.       Я вздохнул. Сейчас, когда мы так далеко продвинулись, было бы совсем некстати лишаться средства передвижения. Отражения можно менять не только в движении, но и стоя на месте, хотя это и требует чуть больших усилий. Не знаю, получится ли у меня сейчас перенести нас к какой-нибудь заправке, но… надо попробовать.       — Ладно, — произнёс я. — Останови машину.       Когда Корвин остановился, я закрыл глаза и постарался пару минут вообще ни о чём не думать. Так, а теперь… Пускай за следующим поворотом будет заправка… Желательно, круглосуточно работающая… Неважно, как она будет выглядеть, просто чтоб была заправка… И пусть рядом с ней будет какой-нибудь город… Точно, ещё же деньги! Так… Как будет называться здешняя валюта, мне тоже абсолютно плевать… Главное, чтобы она соответствовала этому Отражению… Всё. Думаю, этого хватит. Почувствовав изменение в Отражении, я открыл глаза.       — Поехали.       Всё получилось так, как я и задумывал. За поворотом находилось какое-то бревенчатое ограждение. С одной его стороны были чугунные ворота. Мы подъехали к ним, и я посоветовал:       — Остановись и посигналь.       Корвин так и сделал. Вскоре ворота с чудовищным скрипом отворились, и я невольно нахмурился. Да, их точно не помешало бы смазать… Впрочем, сейчас это неважно.       — Въезжай смело, — кивнул я брату. — Опасности нет.       Когда мы въехали, я окончательно убедился в том, что это место действительно было заправкой. Я потёр пальцами лоб в надежде избавиться хоть от части своей головной боли. Ну что ж, по крайней мере, я потратил силы не зря. Как я и сказал, игра стоит свеч… Правда, сейчас эти «свечи» находились в основном у меня в башке. И это были не свечи, а острые раскалённые иглы, раз уж на то пошло. Я повернулся к окну, чтобы осмотреть место, куда мы прибыли, но и это простое движение отдалось болью. Уй, дьявол…       «При злоупотреблении своей властью над Отражениями возможны побочные эффекты в виде головной боли, спазмов или мигрени», — невозмутимо выдал мой мозг голосом Дворкина.       Отвратительно…       Я слишком часто прогуливал уроки нашего деда в юности — и вот результат. На своих занятиях он объяснял нам все тонкости устройства Карт и Отражений, а иногда и чего-нибудь ещё. С особым упоением его слушали Блейз, Бранд и Фиона. Ну а я… Что ж, я в ту пору подобным усердием не отличался.       И только тут я заметил, что Корвин на меня смотрит. Вероятно, он задал какой-то вопрос, а я даже не расслышал.       — Извини. Ты что-то сказал?       — Я спросил, годятся ли здесь мои деньги.       Несмотря на головную боль, я ухмыльнулся, довольный тем, что подумал об этом раньше:       — А ты взгляни на них.       Брат пожал плечами и открыл свой бумажник. Я не особо заморачивался насчёт того, как будут выглядеть деньги этого Отражения, так что мне тоже стало любопытно. Выглядели они как купюры оранжевого и жёлтого цветов с изображёнными на них римскими цифрами и буквами «Р. Д.» — похоже, какими-то инициалами.       — Вот видишь, я позаботился и об этом, — зачем-то констатировал я.       — Ну и чудесно, — улыбнулся Корвин. — Между прочим, я проголодался.       Человек, стоявший чуть поодаль от нас, с носом, как у пьяницы, — наверное, это был хозяин заправки, — повесил резиновый шланг, потом подошёл к нам и провозгласил:       — Восемь драхм Регума.       Так вот как эти деньги называются…       Корвин отсчитал нужную сумму и протянул ему, после чего хозяин заправки заметно повеселел.       — Спасибо, — сказал он. — Проверить масло и воду?       — Давайте.       Он ещё немного повозился с машиной, протёр ветровое стекло, потом приветливо помахал рукой и заковылял к дому.       Мы доехали до городка под названием Кенни Руа, который, как я и полагал, находился недалеко от заправки. Там мы купили еды и, остановившись в каком-то отеле, привели себя в порядок. Улучив момент, я выпросил у медсестры, работающей в том отеле, обезболивающее быстрого действия. Не знаю, каким было моё выражение лица в тот момент, но медсестра при взгляде на меня жутко перепугалась и обезболивающее отдала без вопросов. Я предложил ей заплатить, чтобы уж было честно, но деньги она не взяла.       Кое-как оклемавшись, мы поехали дальше. На секунду оторвавшись от изменения Отражений, я прислушался к своим ощущениям. Голову вроде отпустило. Это хорошо. Обезболивающее медсестры и впрямь оказалось быстродействующим… Так, что там дальше… Ещё один динозавр, теперь уже не диплодок… Три птеродактиля, о которых я вспомнил ещё в самом начале… Голубое небо…       — Им больно отказываться от неба Эмбера, — заметил я, кивнув на птеродактилей.       И впрямь, небо здесь было точно таким же, как в реальном мире. Значит, нужды менять его больше нет. Осталось сделать что-нибудь с землёй — и считай, дело в шляпе. Ну, братец Эрик, встречай.       — Но я боюсь сделать всё сразу, — добавил я. — Иначе нас может разорвать на куски.       — Согласен, — бросил Корвин.       — С другой стороны, это место мне не особенно нравится.       Так что было бы неплохо долго здесь не задерживаться. Равнина, по которой мы едем, исчезает… Местность становится более каменистой… Начинают виднеться отдельные-ка…       — Что ты сейчас делаешь? — поинтересовался Корвин как раз в тот момент, когда я собирался внести очередное изменение.       В смысле…? «Меняю Отражения. Что, по-твоему, ещё я могу сейчас делать?» — хотел сказать я, но тут же оборвал себя. Я мог бы ответить на этот вопрос многими способами, и как минимум два из них я уже придумал. Но потом до меня дошло, что брат, вероятно, имел в виду, что именно я хочу изменить сейчас. Поэтому я сказал:       — Теперь у нас есть небо, так что я пытаюсь сделать что-нибудь с равниной.       Так, на чём я остановился? Каменистая местность… Слева и справа от нас появляются отдельные камни… Они поростают мхом, сквозь землю начинает пробиваться трава… Она ярко-зелёная, на Отражении Земли такой не найдёшь… Травы становится всё больше… Дерево… Другое… Ещё одно…       Я продолжал постепенно прибавлять деревья, и вскоре мы въехали в лес, который я безошибочно узнал. Деревья в нём были высокими и могучими, а их крона почти полностью закрывала небо. Солнечные лучи просвечивали сквозь листья деревьев, придавая этому место какое-то особое очарование. Корвин приоткрыл окно, и я тут же ощутил запах листвы, услышал пение птиц и стук дятла.       — Арденский лес, — прокомментировал я, как будто это было не очевидно.       Глядя на знакомые места, я вдруг поймал себя на мысли, что рад находиться здесь. До этого сама мысль снова тут объявиться казалась мне пугающей. Эмбер без Корвина был для меня чем-то из ряда вон выходящим. Конечно, мне нравилось в Тексорами, и я бы охотно побывал там снова, но… Всё-таки, Эмбер был моим домом. А я был его принцем. Не удивительно, что я по нему скучал, даже если это было подсознательно. «Спасибо, Бранд», — проскочила у меня в голове мысль, и я усмехнулся. Если бы он меня тогда не вызвал, может, я бы и проторчал в Тексорами ещё чёрт знает сколько.       — Брат, — неожиданно произнёс Корвин, и я, отвернувшись от окна, посмотрел на него. — Ты всё делаешь правильно. Даже лучше, чем я ожидал. Спасибо тебе.       О… Я даже не знал, что ему ответить. И лишь глядел на него во все глаза. Внезапно я понял, как чувствовал себя сам Корвин, когда я благодарил его за помощь в доме Флоры. Но улыбка, которой он подтвердил свои слова, была такой чистой, что всё моё недоумение улетучилось. Мои плечи незаметно для меня расслабились, и я улыбнулся в ответ:       — Я делаю всё, что в моих силах. И обещаю тебе, что так будет до самого конца, — я кивнул на пейзаж за окном. — Посмотри только! Теперь у нас есть и небо, и лес. Пока всё идёт настолько хорошо, что даже не верится. Мы прошли больше половины пути, и ничто ещё не задерживало нас по-настоящему. Я считаю, что нам здорово везёт. Ты дашь мне Регентство?       Я спросил это не потому, что это Регентство мне действительно было так уж нужно. О, совсем нет. Просто мне была интересна его реакция, вот и всё.       — Да, — сказал Корвин.       Одним простым словом он чуть не сбил моё дыхание. «Да»? Вот так просто? Честно говоря, я даже не думал, что он даст положительный ответ. Он сказал это, ни секунды не колеблясь, словно заранее готовился к такому вопросу. Но почему? Почему он вообще согласился? Не понимаю.       — Тебя можно держаться, — заметил я, не озвучив вслух ни одну из своих мыслей.       Арденский лес, по которому мы ехали, каким-то образом позволял мне принять изменения, произошедшие в моей жизни. И, наверное, поэтому он был мне приятен. Картину места, в котором мы находились, дополняли пение птиц, шум ветра и нежный аромат листьев. Всё это напоминало мне о нашей молодости, когда мы все вместе охотились здесь. В нашей семье отнюдь не всегда все друг друга ненавидели, как можно было подумать. Не все, конечно, это я преувеличил… Даже сейчас с некоторыми из моих родственников у меня были хорошие отношения. Но всё же, когда-то мы были гораздо больше похожи на семью, чем сейчас.       И именно из-за этой ассоциации я сейчас бесцельно блуждал мыслями.       Благодаря густой кроне деревьев я мог взглянуть на небо, не прищуриваясь. Столько времени прошло с того момента, когда я был в Эмбере в последний раз. Казалось, что те дни также далеки, как и это небо. С тех времён я ничего не принёс с собой в настоящее, всё осталось там, в прошлом. Я глубоко вдохнул, пропитываясь ностальгией о своих путешествиях по Отражениям.       — Как мне тут нравится, — произнёс Корвин, рассматривая пейзаж за окном.       Я улыбнулся:       — Ты всегда любил этот лес.       В моём голосе проскользнула нежность, которую мне не удалось скрыть. Корвин, словно прочувствовав её, тоже едва заметно улыбнулся. Хотя его взгляд при этом был по-прежнему направлен на пейзаж за окном. И я не понял, была ли эта мимолётная улыбка адресована мне, или же он просто вспоминал былые дни.       И всё было бы прекрасно, если бы в какой-то момент до меня не донёсся звук, хорошо мне знакомый. Я совершенно забыл, что Арденский лес патрулирует один из наших братьев, о чём он, в общем-то, сам мне сообщил. И брат этот был далеко не самым приятным.       — Прибавь скорость, — буркнул я. — Похоже, это охотничий рог Джулиана.       Корвин последовал моему совету, и через пару секунд звук рога прозвучал ещё ближе. Я вспомнил, что Джулиан частенько охотился в Ардене со своими собаками и птицами, которых он сам же и создал. И, скажу вам честно, эти твари поистине внушали ужас.       — Эти его проклятые гончие растерзают автомобиль на кусочки, а его птицы выколют нам глаза! — воскликнул я. — Надо же было наткнуться на него, когда он так хорошо подготовлен к этой встрече. За чем бы он сейчас ни охотился, я знаю, с каким наслаждением он бросит любую дичь ради такой добычи, как два его брата.       — Живи сам и давай жить другим — вот моя философия на сегодня, мой брат.       Посмотрев на Корвина, я ухмыльнулся, потому что подобное высказывание было вполне в его духе. Однако я, в отличии от него, не был так уверен, что нам удастся отбиться от Джулиана так просто. Что там я ему сказал, когда мы с ним трепались в прошлый раз? Что я не люблю плевать против ветра? Держу пари, он не упустит возможности мне это припомнить. Хотя то, что подумает обо мне Джулиан, волновало меня сейчас в меньшей степени.       — Твой героизм! Могу поспорить, что он продлится всего пять минут!       Звук рога послышался снова, на этот раз ещё ближе, и у меня вырвалось:       — Чёрт!       Тут же, как по заказу, неподалёку от нас я услышал лай гончих.       — Мы сейчас почти на настоящей Земле, хотя всё ещё далеко от Эмбера, — пробормотал я, оглядываясь назад. — Бесполезно пробовать бежать через примыкающие Отражения, потому что если он действительно преследует нас, он настигнет нас и там.       — Что же делать?       — Прибавим ещё газу и будем надеяться, что он гонится всё-таки не за нами, — хотя с каждой секундой это казалось мне всё менее вероятным.       — На чём он скачет? На локомотиве?       «Странный вопрос», — подумал я, но всё же ответил:       — Насколько я могу судить — на Моргенштерне — самом могучем и быстром коне, которого он когда-либо создавал.       Почти сразу же после того, как я это произнёс, мне пришлось наблюдать свои слова в действии. Уверен, даже ярые любители лошадей при виде Моргенштерна так и пустятся наутёк. Полосатый, как тигр, конь, с седой гривой, чёрными глазами и, могу поклясться, чересчур острыми для обычного коня зубами. Впрочем, всадник, седлавший его, был симпатичен мне ничуть не больше. Рядом с Моргенштерном бежали гончие. Да, это тебе не волкодавы Флоры. Увидь она таких собачек, у неё бы волосы встали дыбом.       Джулиан сделал нам знак остановиться. Корвин взглянул на меня, и я кивнул. Уж лучше так, чем позволять этим гончим терзать наш автомобиль. Мерседес нашей сестры был мне ещё дорог… пока что.       — Если мы не остановимся, то он нас просто уничтожит, — заметил я.       Корвин нажал на тормоз, и Моргенштерн встал на дыбы.       — Вот это сюрприз, — насмешливо произнёс Джулиан, рассматривая нас с нескрываемым любопытством. Он задержал взгляд на мне, и его глаза сузились. Если я хотел нажить себе ещё одного врага, то я достиг своей цели. Ну и ладно. Братец Джулиан и без того никогда мне не нравился. Поэтому я ответил ему таким же изучающим взглядом.       — Да уж, — в тон ему ответил Корвин. — Как делишки?       — Как всегда. А как ты и брат Рэндом?       Я мысленно спросил себя, уж не издевается ли он. Впрочем, скорее всего, так оно и было.       — Со мной всё в порядке, — промолвил Корвин. Я сдержанно кивнул и добавил:       — Я думал, что в такое время ты занят другим делом.       Но у него и на этот вопрос был готов ответ:       — Я развлекаюсь со зверьём, но ни на минуту не забываю о родственниках.       Конечно, конечно. У нас ведь такая дружная, сплочённая семья, что о таких родственниках грех забыть. Не говоря уже о том, что о тех, кто сейчас сидит в Отражениях, ты, вероятно, и так забыл. После этих его слов мне сразу захотелось съязвить, но я подавил это желание. Не стоит накалять атмосферу ещё больше.       — Я отвлёкся от охоты, услышав шум вашей машины, — продолжал Джулиан как ни в чём не бывало. — Но не буду вас задерживать. Полагаю, что вы не просто катаетесь, направляетесь куда-то, скажем, в Эмбер. Не так ли?       — Верно, — не стал отрицать этого Корвин. — А как ты оказался здесь?       — За этой дорогой меня послал наблюдать Эрик. Ну, братья, — похоже, Джулиан решил, что разговоров хватит, и улыбнулся нам: — Я рад вашему возвращению и желаю вам приятного путешествия. Увидимся в Эмбере. Счастливо!       Джулиан махнул нам рукой, развернулся и поскакал к лесу. Эта улыбка была мне хорошо знакома, и она отнюдь не сулила ничего хорошего.       — К дьяволу! — выругался я, смотря ему вслед. — Он собирается устроить нам западню.       По крайней мере, в этом я был уверен. И моя уверенность оправдалась минут через пять, когда на довольно близком от нас расстоянии снова послышался звук рога. Мы и так ехали на приличной скорости, а дорога здесь была не самая лучшая. Я пробормотал неприличное ругательство, когда звук рога послышался ещё ближе. Но я уже говорил об этом Корвину и повторю вам ещё раз: уходить сейчас в Отражения не было никакого смысла. Через некоторое время я глянул в зеркало заднего вида и тут же увидел Джулиана, а с ним и Моргенштерна.       Я выхватил пистолет и, высунувшись в окно, выстрелил в Джулиана. Пуля, как и следовало ожидать, отскочила от его доспех, не оставив даже вмятины. Я попробовал снова, но с остальными пулями случилось то же самое. Тогда я пару раз выстрелил в Моргенштерна. Безрезультатно.       — Чёрт бы побрал эти доспехи! — выпалил я, когда пули кончились. — Я уверен, что попал в него дважды, а он даже не покачнулся.       — Мне бы очень не хотелось убивать этого коня, но попробуй, — произнёс Корвин.       — В него я тоже стрелял несколько раз, — я отшвырнул свой пистолет и вытащил другой. — Но либо я никудышный стрелок, либо правду говорят, что Моргенштерна может убить только серебряная пуля.       Из второго пистолета мне удалось пристрелить шесть гончих Джулиана, но даже после этого их оставалось ещё около двадцати. Корвин отдал мне один из своих пистолетов, и я прикончил ещё пятерых, оставив одну пулю в запасе.       — Последнюю обойму я оставлю для головы Джулиана, если он подъедет достаточно близко.       Корвин ударил по тормозам. В зеркало заднего вида я увидел, как несколько собак отскочили, а вот Моргенштерн перепрыгнул машину. Тогда Корвин дал газ, но Моргенштерн отпрыгнул в сторону. Две гончие оторвали задний бампер у нашего автомобиля и снова бросились в погоню. Те немногие из собак, которых я застрелил, валялись на дороге, но даже сейчас их было довольно много. Ну что ж, уже какой-то прогресс.       — Великолепно. Но тебе повезло, что псы накинулись на бампер, а не на колёса, иначе от резины остались бы только лохмотья, — несмотря на всю напряжённость ситуации, я усмехнулся: — Наверное, им никогда раньше не доводилось загонять такую дичь, как автомобиль.       Корвин отдал мне свой последний пистолет:       — Постарайся прикончить как можно больше собак.       Я кивнул и прикончил ещё шестерых. Джулиан теперь скакал почти рядом с машиной. В руке у него была обнажённая шпага. Стрелять ни в него, ни в коня я больше не пытался. Корвин резко повернул в сторону, но и тут Моргенштерн отпрыгнул.       Я сжал пистолет в руке, готовясь в любой момент пустить его в ход.       — Не стоит пока стрелять, — сказал Корвин, словно прочитав мои мысли. — Постараюсь взять его так.       «Так»? Голыми руками, что ли? Я изумлённо вытаращился на него:       — Ты сумасшедший!       «Хотя не могу сказать, что мне это не нравится», — добавил я, но уже не вслух.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — пробормотал я и опустил пистолет, в то время как Корвин снова ударил по тормозам.       Когда машина остановилась, он выскочил из неё, поднырнул под шпагу Джулиана и выбил его из седла. Я всё ещё не стрелял, но мне приходилось расшвыривать собак, которые так и норовили наброситься на Корвина. Он подобрал шпагу Джулиана, которая валялась рядом, и направил её на брата:       — Прикажи им убраться! Или я приколю тебя к земле, как бабочку.       Само собой, Джулиан приказал им убраться, избавив меня тем самым от необходимости всё время смотреть под ноги. Я взял Моргенштерна за узду, но он начал брыкаться, явно не будучи в восторге от того, что его хозяина хотят «приколоть к земле, как бабочку».       — Ну, а теперь, мой дорогой брат, — произнёс Корвин Джулиану. — Что ты можешь сказать в свою защиту?       Даже находясь в столь нелепой позе, со шпагой, приставленной к его горлу, Джулиан не утратил былого высокомерия.       — Если ты собираешься прихлопнуть меня, то не мешкай, — посоветовал он.       Да хорошо бы. Вот только Корвин вряд ли так просто его прихлопнет, в отличии от многих из нас.       — А вот это я сделаю тогда, когда мне захочется, — резонно заметил он. — А пока что скажи мне, что ты даёшь за свою драгоценную жизнь?       — Всё, что имею, можешь не сомневаться.       Корвин хмыкнул и сделал шаг назад:       — Вставай и садись в машину.       Прежде чем Джулиан это сделал, Корвин осмотрительно забрал у него кинжал. Я сел на своё место и на всякий случай направил пистолет на Джулиана.       — Почему ты просто не убьёшь его? — поинтересовался я.       — Думаю, он нам пригодится, — проронил Корвин. — Есть много вещей, которые я бы желал знать. Да и к тому же нам предстоит долгий путь.       Когда машина тронулась, собаки Джулиана и Моргенштерн припустили за нами. Да, такая преданность хозяину действительно впечатляет…       — Боюсь, я немногого стою как пленник, — заметил Джулиан. — И даже если ты станешь меня пытать, я не смогу сказать больше того, что знаю, а знаю я немного.       — Вот с этого и начнём, — сказал Корвин.       — Когда начался весь этот ад, позиция Эрика была самая сильная — ведь он остался в Эмбере. По крайней мере, я посчитал именно так и предложил ему свои услуги. Если бы это был один из вас, я, вероятно, поступил бы так же. Эрик поручил мне охрану Арденского леса, ведь это один из основных маршрутов. Жерар контролирует южные подступы, а Каин в северных водах.       — А Бенедикт? — поинтересовался я. Когда Джулиан связывался со мной, чтобы узнать моё мнение о правлении Эрика, он сообщил мне одно. Интересно, скажет ли он сейчас то же самое.       — Не знаю. Я ничего о нём не слышал. Может быть, с Блейзом. А может, в одном из Отражений. Я просто ещё ничего не слышал о том, что произошло. Возможно, он даже мёртв… Прошло много лет с тех пор, как я о нём слышал.       — Сколько людей у тебя в Ардене? — спросил я.       — Больше тысячи. Некоторые из них почти наверняка наблюдают за нами сейчас.       — И если они не хотят, чтобы ты неожиданно скончался, это всё, чем они ограничатся, — отрезал Корвин.       — Ты безусловно прав, — неожиданно согласился Джулиан. — Должен признаться, Корвин, что ты поступил очень предусмотрительно, взяв меня с собой, а не прикончив на месте. Может быть, тебе и удастся проехать через лес.       Не знаю, почему, но я почувствовал укол раздражения после того, как он произнёс эти слова. Пусть даже они были обращены не ко мне.       — Ты говоришь это потому, что хочешь жить, — бросил я.        Буду честен — сейчас я не использовал свою пулю, предназначенную для головы Джулиана, только потому, что знал: Корвин бы этого не одобрил. Но поверьте, у меня есть причины плохо о нём думать. Хотите узнать, какие? Что ж, слушайте.       Я уже говорил, что мне, как младшему в семье, зачастую перепадало от остальных моих братьев, а то и от сестёр. Однажды, когда мы были ещё детьми, Флора макнула меня головой в пруд за то, что я пририсовал её кукле усы. А после этого мне ещё досталось от Дейдры, потому что усы я нарисовал её тушью для ресниц… Клянусь, я её только одолжил и собирался вернуть. Но Дейдра этого, естественно, не поняла. Да и не так уж просто что-либо внятно объяснить, когда тебя держат за волосы и чуть ли не топят. Впрочем, я отвлёкся. Из всех моих родственничков больше, чем от остальных, мне попадало именно от Джулиана. В детстве он меня просто дубасил, как это делали многие. Когда мы подросли, он начал придумывать всё более и более изощрённые методы мне насолить. И не думайте, что он связывался со мной по Карте потому, что сам так захотел. Конечно, нет. Он меня с самого детства и за человека не считает.       Стоит ли говорить после этого, что я его терпеть не могу?       — Конечно, я хочу жить, — произнёс Джулиан. — Могу я на это надеяться?       — За что? — поинтересовался я.       — За ту информацию, которую я вам дал.       Я рассмеялся. Сейчас, когда Джулиан был нашим пленником, мы с ним на какое-то время поменялись ролями. И это было чертовски приятное чувство. Для разнообразия можно было бы испытывать его и почаще.       — Ты почти ничего не рассказал, и я уверен, что под пыткой твой язык развязался бы куда больше. Но это мы ещё посмотрим, когда предоставится случай остановить машину, а это будет скоро.       — А где Фиона? — осведомился Корвин.       — По-моему, где-то на юге, точно не знаю.       — А Дейдра?       — Не знаю.       — Льювилла? — присоединился к расспросам я.       — В Рэмбе.       — Ну, хорошо, — кивнул Корвин. — По-моему, ты действительно рассказал всё, что знаешь.       — Да, — сказал Джулиан.       Мне так не казалось, но я знал, что больше он всё равно ничего не скажет. По крайней мере, пока. Мы продолжали ехать через лес, и Моргенштерн с собаками постепенно отстали от нас. Вскоре мы подъехали к двум скалам пурпурного цвета, между которыми находился достаточно узкий проход. Может, те люди Джулиана, о которых он говорил, именно здесь и спрятались?       — Удобное место для засады, — заметил я.       — Звучит правдоподобно, — усмехнулся Корвин и обернулся: — Как считаешь, Джулиан?       — Да, — согласился наш горе-охотник. — Возможно, будет засада. Но я думаю, что у вас не вызовет затруднения миновать её.       Сперва я решил, что он лжёт, но затруднений действительно не было. Через некоторое время мы подъехали к воротам, возле которых стоял сторож в прикиде, по цветовой гамме напоминавшем болото. Его звали Лукас. Я помнил его. Лукас подошёл к нашей машине, и Корвин опустил окно. Потом он ткнул пальцем на заднее сиденье и посмотрел сторожу прямо в глаза:       — Понятно?       Лукас нерешительно кивнул, глядя на Корвина во все глаза. Но уже через секунду он справился с изумлением и, почтительно нам поклонившись, открыл ворота. После этих ворот мы миновали ещё двое, и у каждых из них стоял сторож. Но все они нас пропустили. Мы заехали уже довольно высоко в горы, когда Корвин остановил машину у дороги, проходящей у самого обрыва. Справа от нас была пропасть.       — Выходи! — скомандовал Корвин, повернувшись к Джулиану. — Пришла тебе пора поразмять ножки.       Джулиан внезапно побледнел, и я невольно ухмыльнулся.       — Я не буду унижаться и вымаливать у вас жизнь.       Но из машины он всё-таки вышел. Мы с Корвином сделали то же самое, и я на всякий случай прихватил с собой пистолет. Захлопнув за собой дверцу автомобиля, я направил оружие на Джулиана. Я не собирался стрелять, но мало ли что может случиться?       — Жаль, передо мной уже давно никто не унижался, — хмыкнул Корвин. — Ну что ж, подойди к краю и встань вот тут, чуть поближе, пожалуйста.       Что он собирается делать? Я бросил взгляд на брата, мысленно спрашивая об этом, но Корвин продолжал смотреть на Джулиана, который тем временем плёлся к обрыву.       — Совсем недавно, — продолжил он, когда наш пленник остановился, — Ты утверждал, что предложил бы свою помощь каждому, кто оказался бы на месте Эрика?       — Да, — подтвердил Джулиан.       — Посмотри вниз.       Джулиан взглянул вниз. Я подумал, что сейчас Корвин его толкнёт или сделает что-то в таком духе, но он по-прежнему стоял на месте, засунув руки в карманы.       — Ладно, запомни то, что ты говорил, если всё неожиданно переменится. И запомни, кто подарил тебе жизнь в то время, как кто-то другой отобрал бы её у тебя.       Произнеся это, Корвин отвернулся от Джулиана, который всё ещё стоял у края обрыва, и посмотрел на меня:       — Поехали, Рэндом, нам пора.       Мы добрались до вершины перевала, тем самым истратив почти весь бензин. Корвин поставил передачу на нейтральную, и наш автомобиль медленно покатился вниз. Я вспомнил лицо Джулиана в тот момент, когда мы оставили его стоять на краю пропасти: он тяжело дышал, всё ещё глядя вниз, его брови были нахмурены, а глаза сверкали. Это выражение, прежде ему не свойственное, поразило меня. Обычно лицо Джулиана, как правило, было либо надменным, либо безразличным. Видать, его лицо не отражало полностью того, что было внутри.       Но я был уверен, что внутренняя и внешняя красота Корвина соотносились между собой.       Я вдруг подумал, что он действительно поступил с Джулианом куда дальновиднее, чем поступил бы на его месте я. Корвин всегда обгонял меня на несколько шагов в какой бы то ни было сфере, сколько я его помнил. Хоть я и старался сделать всё возможное, чтобы однажды обогнать его, в глубине души я не хотел, чтобы Корвин проигрывал мне. Мои желания противоречили друг другу, но они исходили прямо из моего сердца. Я хотел чего-то красивого, чего-то, что я даже не посмею тронуть, и эту безупречность я видел в своём старшем брате.       Я много кого ненавидел из нашей семьи. Я ненавидел Джулиана за то, что он делал со мной в детстве. Ненавидел Эрика за то, что он вечно задирал нос и считал себя лучше других. Я ненавидел Флору и плевать хотел на то, что она девчонка, да к тому же ещё и дура. Но скажу вам точно, что Корвина я не могу ненавидеть. Я имел честь это понять уже довольно давно, и всё из-за моей тогдашней наивности.       Был тёплый солнечный день. Я неспешным шагом прогуливался по берегу моря, желая проветрить голову и побыть хоть немного вдали от своих родственников. Неподалёку от меня была пристань, и несколько яхт, недавно причаливших к ней, покачивались на волнах. Вдруг меня кто-то окликнул. Я обернулся и — что бы вы думали? — увидел Блейза и Корвина, которые таким же неспешным шагом направлялись ко мне. Улыбки на их лицах были какими-то чересчур приятными, и я сразу же насторожился. Блейз кивнул в сторону пристани и предельно дружелюбным тоном предложил мне «прокатиться с ветерком». По их лицам и так можно было сказать, что они что-то замышляют, но предложение я почему-то принял. «Ладно, — подумал я тогда, — в случае чего как-нибудь да выкручусь». Ага, выкрутился. Как же.       Поначалу всё шло хорошо, никакими розыгрышами, которые мы все так любили, тут и близко не пахло. Вскоре мы причалили к какому-то острову, и тогда я уже начал подозревать, что что-то нечисто. Но подозрений своих я не выказал (не спрашивайте меня, почему). Через некоторое время Блейз сказал, что ему нужно отлучиться по важному делу, а Корвин — что он пойдёт привязывать лодку. Они попросили меня подождать их здесь, чтобы потом мы друг друга не потеряли. Я не должен был соглашаться. Я обязан был найти какую угодно отговорку. Но нет, я, как идиот, остался сидеть и ждать. И только когда прошло довольно много времени, я догадался встать и посмотреть, куда они делись.       На том месте, где осталась наша лодка, её не было. Моих попутчиков — тоже. Я вгляделся в море и тут же заметил их, находящихся уже довольно далеко от острова и стремительно от него удаляющихся.       — Стойте! — заорал я.       Само собой, они меня не услышали. Расстояние было слишком большим.       Пребывая в глубочайшем бешенстве, я разразился всевозможными проклятиями, поминая мать, бабушку, прабабушку, чёрта, дьявола и много кого ещё. Когда все ругательства, которые я знал, кончились, я переключился с тари на земной английский, потом на французский, немецкий, испанский и даже на португальский языки. Окончательно выпустив пар, я обессиленно прислонился к ближайшему дереву.       Меня бросили.       Это предложение кратко и чётко описывало случившееся. «Невероятно», — мрачно подумал я, смотря в то место, где недавно исчезли мои братья. Теперь их уже не было видно.       Корвин, оказывается, бывает дьявольски подлым. Это даже удивительно. Я бы сказал, что это была самая бессовестная его выходка из всех, которые я знал. Я был настолько зол, что решил во что бы то ни стало забыть о своих чувствах и возненавидеть его также, как я ненавидел уже многих. Я закрыл глаза и попытался выявить в нём хоть что-нибудь некрасивое, ужасное или хотя бы просто не идеальное. Я изо всех сил ворошил свою память и пытался найти хоть какие-нибудь его недостатки. Я их не нашёл.       Не было у него ни завышенного самомнения, как у Эрика или Джулиана, ни вечно-кислого выражения лица, как у Бенедикта, ни куриных мозгов, как у Флоры… Оставались, правда, длинные волосы. Можно посчитать дурацкими хотя бы их, раз уж нет ничего другого. Но у меня это почему-то никак не выходило, сколько я ни старался. Наоборот, такие волосы ему шли. И от этой мысли отбиться я уже не смог.       Я махнул рукой и сдался. Я понял одну простую вещь: я могу злиться на Корвина, но не могу его ненавидеть. Почему-то мне стало легче от этой мысли — настолько, что я даже смог улыбнуться.       Значит, подлую его сторону я видел, и она никак не повлияла на мои чувства. Но что насчёт его слабой стороны? Если он однажды потерпит поражение и будет разочарован этим, но при этом будет улыбаться, смогу ли я продолжать им любоваться?       Впоследствии мне пришлось убедиться, что да, смогу. Не знаю, существуют ли вообще обстоятельства, заставившие бы меня окончательно разлюбить Корвина. Думаю, что нет. Мои чувства слишком укоренились для этого. Я продолжал любить его даже после того, как… Впрочем, я забегаю вперёд.       — Корвин? — окликнул я его. Почему-то он слегка вздрогнул от звука моего голоса.       — Что-то не так? — поинтересовался он, повернувшись ко мне.       — Это я должен задавать этот вопрос. У тебя всё в порядке? — не думаю, что отношения у нас такие, что просто от того, что я его позвал, Корвин так испугается.       — Да, — голос брата звучал не совсем так, как обычно, что сразу же привлекло моё внимание. Он заметил мой взгляд и быстро притворился: — Всё нормально.       Он не мог рассказать мне о том, что его тревожит. Я снова почувствовал, как мы далеки друг от друга. Между нами словно была возведена некая невидимая стена, и порой мне казалось, что я отчётливо её вижу. Будь она чуть тоньше, может, он и поделился бы со мной своими проблемами. Но Корвин определённо не доверял мне настолько. И, естественно, у него не всё было «нормально», даже если он пытался это скрыть. Это волновало меня, но если я начну расспрашивать об этом, то рискую лишь укрепить эту стену.       — Ну ладно, — я решил пока сделать вид, что поверил ему.       — Тебе что-то нужно? — вернулся Корвин к началу нашего разговора.       — Я просто думаю сейчас о том, — высказался я, — что ты не утратил своей проницательности. Я, наверное, всё-таки убил бы его после того, что он пытался с нами сделать. Но я думаю, что ты поступил правильно. Мне кажется, что он поддержит нас, если нам удастся в чём-то переиграть Эрика.       — Естественно, — согласился Корвин.       Я вспомнил, что Корвин и Джулиан тоже состояли не в самых тёплых отношениях. Проще говоря, они люто друг друга ненавидели. Если и был кто-то, ненавидевший, Корвина сильнее, чем Эрик, так это Джулиан. Уж не знаю, что там кто кому сделал. В детали я не вдавался. Возможно, Корвина раздражала высокая самооценка Джулиана. А может, дело в другом… Но они точно не были друг от друга в восторге. Что тут ещё скажешь?       — У тебя больше причин хотеть его смерти, чем у любого из нас, — заметил я.       Корвин снисходительно улыбнулся:       — Личные чувства мешают нужной политике и деловым отношениям.       Я отвернулся к окну, чтобы поразмыслить над его словами. Так вот, значит, в каком ключе он предпочитает смотреть на нас всех. Вообще-то, раньше он таким не был. По крайней мере, до того, как его машина загремела в озеро, его уж точно интересовали не только деловые отношения (вспомнить хотя бы Дейдру). Сейчас я был в некотором смысле рад услышать эти слова, но… если идеалы Корвина изменились, то что теперь я значу для него?       Значу ли я для него что-нибудь вообще?       Вытащив из пачки сразу две сигареты, я закурил их и протянул одну из них брату. Затем я почувствовал, как через щель в приоткрытом окне просочился бриз с едва уловимым запахом соли. Я посмотрел в окно и сразу же увидел море, откуда, без сомнений, этот слабый ветер и дул. Солнце уже клонилось к закату, расцвечивая небо оранжевыми, розовыми и золотистыми красками. Будь здесь Бранд, он наверняка решил бы нарисовать всё это великолепие. Но Бранда здесь, к сожалению, не было, а помимо него художником в нашей семье был только Дворкин.       «Такой прекрасный пейзаж пропадает, эх!» — посетовал я про себя, смотря в окно.       — Выйдем на пару минут? — предложил я, кивнув в сторону моря.       Корвин пожал плечами:       — Почему бы и нет? Думаю, у нас ещё есть время.       Он остановил машину, и мы вышли наружу. Солёный бриз с моря тут же стал ощутимее, и он сильно отличался от тех северных ветров, какие обычно имели хождение в Тексорами. Да и вообще, здесь всё было другим. Мне казалось, что, когда я уйду в Отражения, то вряд ли буду скучать по Эмберу. Но теперь я понимал, что мне не хватало всего этого. Пусть даже я не отдавал себе в этом отчёта. Внезапно мои мысли прервал голос Корвина, смешавшийся с тихим шелестом ветра. Он читал «Балладу о мореходах», которую сам же и сочинил когда-то. Он много чего сочинил в своё время, и многие его произведения были широко известны в Эмбере и за его пределами.       При взгляде на него моё сердце словно обливали солнечные лучи, согревая и нежно окутывая его. Чёрные волосы Корвина и его зелёные глаза, в которых отражалась поверхность моря, не могли не очаровывать меня. Сейчас, в свете заходящего солнца, он выглядел таким красивым, что прямо дух захватывало.       Не желая портить момент, я молча стоял и ждал, пока он закончит. После этого я спросил:       — Многие говорили, что эту балладу ты написал сам. Скажи, это правда? — конечно, правда, но мне было интересно услышать ответ от самого автора.       Автор ухмыльнулся и посмотрел на меня:       — Это было так давно, что я уже и сам не помню.       Да всё он прекрасно помнит. Забыть своё собственное творение не так-то просто, даже если ты живёшь много сотен лет. Но мне нравилось, что он не выставлял на показ то, сколько сил он вложил в написанное им. Хотя мне кажется, он поскромничал, когда сказал, что не помнит этого.       Отвернувшись, я снова устремил взгляд вдаль. До этого я неотрывно смотрел на Корвина, и у меня не было времени как следует разглядеть пейзаж, расстилавшийся перед нами. Далеко в море возвышалась высокая красная башня, которую я сразу узнал:       — Маяк Кабры. Я почти забыл о его существовании.       — Представь себе, я тоже, — усмехнулся Корвин. — Какое это странное чувство, когда ты возвращаешься домой.       Я кивнул, мысленно соглашаясь с ним. Мы постояли ещё несколько минут, наблюдая, как солнце погружается в море.       — Ну что, поехали дальше? — наконец прервал тишину мой брат.       Я снова кивнул, подумав о том, что Джулиан вполне мог послать нам вдогонку кого-нибудь из своих людей, которыми он недавно хвастался.       — Поехали. Оставаться на одном месте слишком долго может быть опасно. К тому же нас отсюда видно, — пошутил я.       Прошло ещё полчаса, после которых мы наконец спустились с гор. Солнце к тому времени окончательно зашло, и в небе стали появляться первые звёзды. Вскоре мы заехали в долину, название которой я не помнил. Горы становились всё больше, и последнюю из них окутывали полупрозрачные облака. Я вспомнил, что именно там находился дворец Эмбера.       — До сих пор здесь… — пробормотал Корвин, глядя в том же направлении.       — Я почти забыл, — отозвался я.       Ещё немного поизучав пейзаж за окном, я оглядел себя и сразу же заметил, что моя одежда изменилась. Теперь на мне были коричневые в тонкую красную полоску брюки, оранжевая рубашка с коричневым воротником и манжетами, а также тёмно-коричневая жилетка поверх неё. Я улыбнулся, потому что понял, что был одет точно также, как и на своей Карте. Даже моя знакомая коричневая фуражка лежала на сидении, поблёскивая жёлтым козырьком. Затем я перевёл взгляд на Корвина. Его одежда тоже претерпела изменения: рубашка, как и брюки, стала чёрной с едва заметным серебристым отливом. С наружной стороны брюк шли строчки серебряной отделки. Такая же отделка наблюдалась и на манжетах. Сам он, судя по всему, тоже сейчас рассматривал себя.       — Кажется, я одет достаточно эффектно, — произнёс он и с улыбкой посмотрел на меня.       «С этим не поспоришь», — подумал я про себя и ухмыльнулся. Чёрно-серебристая цветовая гамма невероятно шла ему, делая контраст между бледной кожей и чёрными волосами ещё сильнее, чем обычно. Корвин оглядел меня, и, заметив изменения, едва слышно хмыкнул.       — А я всё думаю, когда же ты наконец заметишь, — произнёс я, тоже улыбаясь. — Как себя чувствуешь?       — Прекрасно, — промолвил он. — Кстати, у нас почти не осталось бензина.       — Сейчас слишком поздно что-либо предпринимать по этому поводу, — пожал плечами я. — Мы теперь в реальном мире, и работа с Отражениями потребует гигантского напряжения. К тому же, она не останется незамеченной. Боюсь, что нам придётся бросить машину.       Делать нечего. Мы бросили её самым эгоистичным образом ровно через две мили. Выйдя из неё, мы сразу полезли на заднее сиденье, чтобы проверить, не осталось ли там чего-нибудь ценного. Там валялось две шпаги и чёрный плащ с застёжкой в виде серебряной розы — эмблемой Корвина. Я посмотрел на брата, стоявшего рядом со мной, и заметил, что он с задумчивым видом разглядывает свои вещи.       — А ты думал, что всё потеряно навсегда? — поинтересовался я.       — Почти что, — отозвался он.       Мы разобрали шпаги, Корвин набросил свой плащ, а я прихватил фуражку. Затем мы захлопнули дверцы автомобиля и, оставив его на произвол судьбы, поплелись дальше на своих двоих. Удивительная, однако, вещь: сколько бы мы ни шли, вокруг было как-то необычайно тихо. Знаете, когда вы долгое время общаетесь с каким-то человеком, иногда бывает так, что вам невольно передаются некоторые черты его характера. Таким образом мне, видимо, передалась подозрительность нашего брата Жерара. Мне казалось, что за каждым камнем, за каждым кустом притаились люди Эрика, готовые выпрыгнуть на нас в любой момент. Мне стало интересно, сколько ещё мы успеем пройти прежде, чем им надоест ждать, и я стал считать свои шаги. Но я насчитал уже девятьсот восемнадцать шагов, а никто так и не появлялся. Да и вообще… если так подумать, то не слишком ли гладко у нас всё идёт? Может, это тоже было частью какого-нибудь гнусного Эрикова плана?       — Не могу сказать, чтобы мне это особо нравилось, — рискнул я поделиться опасениями.       — Что ты имеешь в виду? — спросил Корвин.       — Пока что нам всё слишком легко удавалось. Мне это не нравится, — уточнил я.       С этими словами я размашистым движением нахлобучил свою фуражку — до этого я держал её в руке. Я нравлюсь себе в этой фуражке. Она очень идёт к моему цвету глаз… да и волосы мои наверняка уже порядочно растрепались, и я теперь стал похож на какого-то сумасшедшего учёного в молодости. И мне хотелось придать им хотя бы чуть-чуть более цивилизованный вид.       — Мы проехали через весь Арденский лес, не встретив никаких препятствий, — продолжал я. — Правда, Джулиан пытался помешать нам, но… к этому времени мы уже продвинулись так далеко, что у меня возникли подозрения, что нам специально позволили сделать это.       — У меня тоже возникли подобные мысли, — согласился Корвин. — Как ты думаешь, что это может значить?       — Боюсь, что мы направляемся прямо в пасть к зверю, — я мрачно вгляделся вдаль, но, конечно, ничего примечательного там не увидел. — По-моему, нас ждёт какая-то ловушка.       Корвин промолчал, и я не нашёлся, что ещё сказать. Мы прошли в тишине ещё некоторое время, и я заново взялся за счёт своих шагов. На четыреста восьмидесятом шаге мой брат спросил:       — Может быть, засада? В этих местах до странности спокойно.       — Не знаю, — пробормотал я, хотя сам несколько минут назад думал о том же.       Мы прошли уже, по моим ощущениям, мили две, когда солнце окончательно скрылось. В тёмно-синем, почти чёрном небе мерцали звёзды. Я подумал, что, пожалуй, не так уж и часто встретишь принца Эмбера без лошади. Конечно, мы вполне могли бы их найти, просто поменяв Отражение в нужную сторону. Но сейчас я сильно опасался это делать, так что… приходилось довольствоваться тем, что есть. Уверен, если бы сейчас был день, сюда сбежались бы толпы зевак, чтобы посмотреть на такое удивительное явление. Интересно, если кто-нибудь нас увидит, войдёт ли это место в историю? Прибьют ли где-нибудь здесь доску с надписью: «единственный уголок Эмбера, где были замечены принцы, шедшие пешком»? Публика будет валом валить в этот уголок, чтобы посмотреть, что здесь такого особенного. И, думаю, он станет одним из самых посещаемых мест нашего королевства.       — Немного неподходящий для нас способ передвижения, — усмехнулся я.       — Не спорю, — проронил Корвин.       — И всё же, я боюсь создать лошадок.       — Я тоже.       — А как ты сам оцениваешь обстановку? — поинтересовался я.       — По-моему, дело дрянь. У меня такое ощущение, что скоро они дадут знать о себе.       Он что, тоже думал о людях Эрика? Или имел в виду кого-то другого?       — Как ты думаешь, может, уйти с дороги? — на всякий случай предложил я.       — Я тоже об этом подумал, — выразил Корвин свою солидарность, — и считаю, что если мы свернём в лес, это нам не повредит.       И мы свернули в лес. Но я должен вам признаться, что лес ночью плохо влияет на мою психику. Моя подозрительность, которую я каким-то образом унаследовал от Жерара, здесь только усилилась. В душу мне закралась довольно-таки досадная мысль: что, если прежней дорогой мы могли вполне спокойно попасть в Эмбер, а та самая «звериная пасть» находится именно здесь, в лесу? Что, если люди Эрика, о которых я думал, поджидают нас именно здесь?       — Меня всё время не покидает чувство, что нам не пройти, — высказался я.       — А можно ли полагаться на это чувство? — спросил Корвин.       — Вполне.       — Почему?       — Слишком далеко и слишком быстро. Мне это не по душе, — пробормотал я. — Сейчас мы в реальном мире, слишком поздно поворачивать назад. Мы не можем шутить с Отражениями, нам остаётся положиться лишь на свои шпаги.       Я оглянулся, но, опять же, ничего подозрительного не заметил.       — И поэтому, — продолжал я, — я чувствую, что мы остались здесь не против желания Эрика, а скорее по его воле. Раз уж мы тут, то разговаривать больше не о чем, но я предпочёл бы, чтобы нам пришлось драться за каждый дюйм пути.       Так мы, во всяком случае, знали бы точно, что наше появление не является частью плана Эрика. А пока что всё сводилось именно к этому, и я лично был далеко не в восторге от этой мысли.       Эта мысль так истрепала мне нервы, что я был вынужден остановиться и извлечь из пачки ещё две сигареты. Жестом доброй воли я протянул одну из них брату.       — Какая прекрасная ночь, — внезапно обратился ко мне Корвин, глядя в небо.       — Да… — «очень», — хотел ответить я, но тут моих ушей достиг какой-то шорох. Я тут же повернулся туда: — …Но что это?       Шорох на пару секунд затих, потом раздался снова.       — Возможно, это животное? — предположил я, напряжённо вглядываясь в темноту.       В моей руке моментально появилась шпага, и я направил её на кустарник, откуда и донёсся этот шум. Ну-ка, ну-ка, нет ли у этого животного какого-нибудь необычного окраса, скажем, красно-чёрного? Если это действительно один из людей Эрика, то ему сейчас придётся туго.       Мы подождали несколько минут, но никто так и не обнаружил себя. Я вздохнул и вложил шпагу в ножны. Кажется, в ходе последних событий у меня начала развиваться паранойя… Это было бы забавно.       Мы двинулись дальше, и вскоре до нас донёсся ещё один шорох. Корвин взглянул на меня, и я молча кивнул, не желая словами привлекать лишнее внимание. Мы стали двигаться гораздо осторожнее и всё чаще смотрели под ноги. Через некоторое время вдали показался какой-то свет, словно от костра. Корвин махнул рукой в ту сторону, безмолвно спрашивая, что там такое. Я пожал плечами, и мы, не сговариваясь, пошли на этот свет.       Чёрт… Сперва этот свет казался мне гораздо ближе. Мы добирались до него около часа, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это действительно был костёр. Возле него сидели несколько человек, одетые в красное и чёрное — цвета Эрика. К ближайшему дереву была привязана какая-то девушка — голова её была повёрнута в сторону, и я не мог разглядеть её лица. Но, смотря на неё, я всё же догадывался, кто это.       Она повернула голову, и в полумраке блеснули её синие глаза.       — Дейдра! — воскликнул Корвин.       Оп-па. Вот и ответ на один из наших вопросов, которые мы не так давно задавали Джулиану. Хотя, признаюсь, мне сейчас совсем не светило разыгрывать благородного рыцаря и вызволять её из плена. Я, прищурившись, внимательно посмотрел на нашу сестру. Её тёмные волосы были распущены, а на лице застыло не самое радостное выражение. Она чем-то напоминает мне княгиню Юсупову с картины Винтерхальтера¹ — был такой художник с Отражения Земли… впрочем, неважно. Теперь же, возвращаясь к самой Дейдре, наши с ней отношения всегда были натянутыми. Как сестра она меня, можно сказать, раздражает. Многие обращают внимание на её симпатичное личико, и поэтому ей многое легко даётся. Это меня бесит. Мне не нравится, когда человека судят настолько поверхностно.       — Хотел бы я знать, что натворила эта ведьма, — буркнул я. — Судя по одежде этих людей, её ведут обратно в Эмбер.       — Раз она нужна Эрику, значит, он её не получит, — процедил Корвин сквозь зубы.       Я пожал плечами, одновременно с этим пытаясь подавить в себе раздражение:       — Лично мне Дейдра всегда была безразлична, но тебе она всегда нравилась, а следовательно…       …А следовательно, придётся на короткое время сделать вид, что мне она тоже нравится. И я обнажил шпагу. Корвин сделал то же самое.       — Приготовься, — произнёс он мне.       К счастью для нас, люди Эрика пребывали в предельно расслабленном состоянии и уж точно не ожидали такой внезапной атаки с нашей стороны. Поэтому битва заняла у нас всего пару минут, не больше. Мы бросились на них, а многие даже не успели подняться. Я срубил голову одному из них, а второго проткнул шпагой. Остальных двоих прикончил Корвин. Правда, оставались ещё те двое, которые спали чуть поодаль от костра, но… пришлось зарубить и их. Можно сказать, что мы даже пожалели их таким образом: представьте, если бы они проснулись и увидели, что все их сослуживцы мертвы, а пленница слиняла? Лично у меня на их месте от такого случился бы срыв. А так они хотя бы не проснутся никогда.       Дейдра, лицо которой до этого выражало молчаливые страдания, теперь, глядя на нас, смеялась. Корвин перерезал верёвки и помог ей подняться.       — Привет, сестричка, — бросил я, надеясь, что мой голос будет звучать также бесстрастно, как я и задумывал. — Не желаешь ли присоединиться к нам по дороге в Эмбер?       Дейдра покачала головой и пригладила рукой свои длинные волосы.       — Нет. Спасибо, конечно, что спасли мою жизнь. Но я предпочитаю жить и дальше. Как будто я не догадываюсь, зачем вы направляетесь в Эмбер.       «Ну и скатертью дорожка», — чуть не сказал было я. Вместо этого я ответил:       — Разыгрывается трон. И мы — заинтересованные стороны.       Сестра пожала плечами:       — Если у вас осталась хоть капля ума, то вы не будете играть в эту игру и проживёте чуть дольше.       Как вы уже поняли, мои отношения с Дейдрой оставляют желать лучшего. Чего нельзя сказать об её отношениях с Корвином. Стоит этим двоим встретиться, и вы будете наблюдать такое количество романтики, что вам её хватит на всю жизнь. Понаблюдав за ними минут десять, вы будете в ужасе бежать от любовных романов, пьес и романтических фильмов. Да и в моей ситуации всё это не очень-то здорово. Поэтому сейчас я отвернулся и сделал вид, что меня интересуют вещи солдатов Эрика. Я решил встать и пойти в них порыться, ибо романтических фильмов мне в своё время хватило по горло. Хотя… если бы главные роли исполняли другие люди, я бы, может, и посмотрел. Иногда подбор актёров очень сильно влияет на восприятие. Порой можно испортить весь фильм только потому, что режиссёр наплевательски отнёсся к раздаче ролей. Лично мне уже доводилось видеть такие фильмы, и не раз.       Роясь в вещах покойников, я заметил мех с вином. Я принёс его к костру и мы все выпили, хотя и не понимаю, за что. Можно было, конечно, выпить за спасение Дейдры, но… такой тост мне почему-то не хотелось произносить. Вместо этого я решил начать разговор:       — Эрик — единственный принц в Эмбере, и войска преданы ему, — заметил я. Эту информацию я когда-то получил от Джулиана, а Джулиан, как известно, тоже предан Эрику.       — Я не боюсь Эрика! — воскликнул Корвин.       Вот, что я говорил? Он пребывает в обществе Дейдры всего несколько минут, а эта встреча уже отключила ему мозги.       — Он никогда не позволит тебе войти в Эмбер, — произнесла сестра. — Я сама была пленницей, пока мне не удалось воспользоваться одним из потайных ходов пару дней назад. Я надеялась, что мне удастся отсидеться в Отражениях, пока всё это не кончится, но так близко от реального мира это почти невозможно сделать. Так что воины Эрика обнаружили меня уже сегодня утром. Они вели меня обратно. Я думаю, он бы прикончил меня после моего возвращения. Как бы то ни было, я играю в этом городе роль марионетки. Думаю, Эрик будет взбешён.       Ну что ж, будет очень приятно для разнообразия немножко позлить Эрика.       — А что делает Блейз? — поинтересовался я.       — Он посылает на Эмбер из Отражений всяких чудищ, и Эрика это сильно беспокоит. Но он ни разу ещё не атаковал всеми своими силами, а это волнует Эрика куда больше. Ведь у кого будет корона и скипетр, до сих пор непонятно, хотя скипетр Эрик постоянно держит в правой руке.       Ага! Может, дикарей, которые за мной гнались, послал вовсе не Корвин, а тот же Блейз? Да и Джулиан, кажется, говорил что-то похожее насчёт чудищ.       — Ясно, — кивнул я, — а о нас он что-нибудь говорил?       — О тебе, Рэндом, нет.       И почему я не удивлён?       — А о Корвине говорил.       Это тоже не стало для меня большим потрясением. В принципе, можно было ожидать чего-то подобного.       — Он всё ещё боится, что Корвин вернётся в Эмбер, — продолжала Дейдра. — Следующие пять миль будут спокойными, но потом каждая пядь земли будет грозить какой-нибудь опасностью. Каждый камень — ловушка, каждое дерево — засада. Из-за Блейза и Корвина. Он и хотел, чтобы вы дошли до сих пор. Ведь, с одной стороны, здесь не уйти в Отражения, а с другой — не так легко от него скрыться. И ни один из вас не сможет проникнуть в Эмбер и избежать при этом на своём пути ловушки.       Дейдра высказала вслух то, о чём я сам думал, пока мы добирались сюда. И всё же, сама она как-то смогла пробиться через все эти ловушки. Интересно, как?       — Но ведь тебе удалось бежать… — осторожно начал я.       — Это не совсем то, — перебила она меня. — Во-первых, я бежала из города, а не пыталась туда проникнуть. Во-вторых, он не следил за мной так, как за вами, ведь я женщина и не обладаю особым честолюбием. Да к тому же, как вы сами видели, мне и это не удалось.       — Тебе удалось сестра, — возразил Корвин, — и ты будешь свободна, пока я способен поднять шпагу в твою защиту.       Я снова отвернулся, поскольку мне было совсем не интересно наблюдать их счастливое воссоединение. И я тут же понял, что сделал это не зря: в том направлении, куда я смотрел, снова раздался шорох.       — Я уверен, что за нами следят, — прокомментировал я, и мы разом сиганули в кусты.       Некоторое время мы просто лежали за кустом, пристально смотря на дорогу. Потом Дейдра шёпотом заметила, что мы в безвыходной ситуации. Я таким же шёпотом поинтересовался, почему. Сестра ответила, что мы здесь застряли, поскольку в Эмбер сейчас не пробиться, а в Отражения уйти очень сложно. Я сказал ей, что мы обязательно выберемся, но на неё эти слова не произвели должного эффекта. Тогда я вежливо посоветовал ей не быть идиоткой, на что она оскорбилась. Она сказала, что я, по её мнению, неотёсанный грубиян. Я несколько удивился, но, не потеряв хладнокровия, сказал, что раз она не желает знать моё мнение, то почему бы ей не спросить мнение Корвина обо всём этом. Как ни странно, она со мной согласилась, и на сей позитивной ноте мы повернулись к нашему брату:       — Что будем делать дальше? — озвучила наш общий вопрос Дейдра.       Реакция Корвина на этот, казалось бы, простецкий вопрос была очень странной. Он отвернулся, и хоть его лицо по-прежнему было бесстрастно, во всей его позе читалась напряжённость. Я хотел спросить, действительно ли с ним всё в порядке, но…       — Любимые мои родственники, — промолвил он, — я должен сделать вам одно признание.       Голова его была накренена вбок, а глаза смотрели куда угодно, но только не на нас. Это был очень дурной знак. Все те недомолвки, которыми он всю нашу поездку ограничивался… может, это всё было для того, чтобы запутать меня, а затем завести сюда и здесь бросить? И сейчас он как раз собирается сообщить об этом? А я, идиот, думал, что у него какие-то проблемы! Эта мысль не укладывалась у меня в голове. Я не хотел, чтобы она укладывалась у меня в голове. И тем не менее, сейчас это казалось мне вполне вероятным. Моя рука почти инстинктивно потянулась к рукояти шпаги, и…       …Нет. Не могу.       Я медленно опустил руку. Что я, собственно, собирался сейчас сделать? Броситься на него со шпагой? Попытаться убить? В этом не будет для меня никакого смысла. Даже если я убью его, это отнюдь не принесёт мне радости, скорее наоборот. Сама мысль о том, что я причиню ему боль, пугала меня. Хотя сдаваться без боя было бы ещё хуже. Чтобы остаться в живых, мне, скорее всего, придётся с ним драться. Но я этого не хотел.       Вот это уж точно безвыходная ситуация…       Беспокойство нарастало внутри меня. Я не понимал, что Корвин собирается делать, или хотя бы что он чувствует.       — Ты… собираешься убить меня? — осторожно поинтересовался я, сам не понимая, зачем. Всё и так было очевидно. — Ты ведь всё спланировал, да? Нарочно завёл меня в такое глухое место?       Я ожидал, что брат с таким же бесстрастным выражением лица подтвердит мои слова. Но вместо этого он бросил на меня неожиданно раздражённый взгляд:       — Ты что, шутишь? Мне нужна твоя помощь, а не твоя жизнь. Моё признание очень простое, проще не бывает, — продолжал он уже более спокойно. — Вот оно: я понятия не имею, что тут происходит. Я, конечно, кое о чём догадываюсь. Догадываюсь, что такое Эмбер и почему мы прячемся от каких-то войск в кустах. И если на то пошло, то я даже не знаю, кто я такой на самом деле.       Я непонимающе уставился прямо перед собой. Смысл его слов был мне не слишком понятен. Судя по хмурому выражению лица Дейдры, ей тоже.       — Что ты хочешь этим сказать? — спросил я почему-то шёпотом.       — Вот именно, — пробурчала Дейдра.       На лице Корвина появилась улыбка, но его глаза отнюдь не сияли радостью.       — Я хочу сказать, что мне удалось одурачить тебя, Рэндом. Разве тебе не показалось странным, что в течение всего нашего путешествия я не делал ничего другого, кроме того, что вёл автомобиль?       «Показалось, но сейчас какая разница?»       Вместо этого я пробормотал:       — Но ведь ты же старший. Я считал, что ты обдумываешь свои планы. Просто во время пути ты вёл себя достаточно умно.       Это тоже было правдой. Я всё это время думал, что у Корвина есть свой план, который он попросту не хочет мне сообщать. Он явно на что-то намекал, но даже сейчас я не понимал, на что.       — Я знаю, что ты — Корвин, — прибавил я.       Для меня это был самый веский аргумент из всех, какие только можно придумать.       Корвин невесело усмехнулся:       — Я и сам узнал об этом несколько дней тому назад. Я знаю, что я тот, кого вы называете Корвином, но совсем недавно я попал в автомобильную катастрофу. У меня несколько повреждений черепа. Я могу показать вам шрамы, когда станет посветлее, и к тому же я страдаю потерей памяти. Я не понимаю ни одного слова, когда вы разговариваете о каких-то Отражениях. Я почти ничего не помню об Эмбере. Я помню только своих родственников и то, что не могу им доверять. Вот и весь сказ. Что тут можно поделать?       Я уставился на него во все глаза. За эти дни я пережил очень много потрясений, и сейчас мой мозг просто отказывался принимать ещё одно. Автомобильная катастрофа… Несколько повреждений в черепе… Потеря памяти… Раз за разом голос Корвина отражался у меня в голове. Конечно же, эта проклятая авария должна была оставить на нём какие-то следы! Я знал, что все мы обладаем способностью на удивление быстро приходить в норму, и считал, что все травмы Корвина, полученные в результате катастрофы, уже должны были зажить. Но память… да, память так просто не излечишь. Внезапно я вспомнил фразу Корвина, которую он произнёс в тот момент, когда я спросил его о «Балладе»:       «Это было так давно, что я уже и сам не помню».       Теперь, после его рассказа, эти слова внезапно обрели смысл. Я думал, что он сказал это из скромности. На деле же он действительно не помнил, когда написал эту балладу и он ли её написал вообще. Но он не помнил не только этого.       Он совсем ничего не помнил.       Эта беспощадная мысль затмила все остальные. Мы с Дейдрой знали его несколько столетий, а он нас — всего пару дней. Мы были для него чуть ли не незнакомцами. И, естественно, он понятия не имел, можно ли нам доверять. Внезапно мне стало совестно за то, что я подозревал его в предательстве и даже готовился к драке с ним.       Вот чёрт! Хорошенькая же у нас, в таком случае, встреча получилась доме Флоры… Выходит, там, на пороге её резиденции, он меня видел как в первый раз. А бросаться в объятия к незнакомцу, знаете ли, не очень-то вежливо. Пусть в тот момент я и не знал, что являюсь для него незнакомцем. Но тогда… почему он не оттолкнул меня? Он имел полное право это сделать, тем более в его ситуации. Но он этого не сделал. Даже не думал, судя по всему. Так какого же дьявола?..       Я снова посмотрел на него, на этот раз гораздо внимательнее. Я думал, что, утратив память, он утратит и часть своего очарования в моих глазах. Подняв на него взгляд, я ожидал почувствовать разочарование, но… Корвин, стоявший передо мной, был по-своему прекрасен. Он был вежлив, бесстрашен и, самое главное, честен. Не уверен, что эта черта наблюдалась в прошлом Корвине, но в новом — так точно. То, что он рассказал нам о своей травме, уже было огромным шагом на пути к доверию.       Корвин Эмберский — красивый и интеллигентный, решительный и отважный. Человек, который всегда шёл впереди меня.       Но сейчас я, сам того не осознавая, оставил его на много шагов позади себя.       И, честное слово, я понятия не имел, что мне теперь делать с этой информацией.