Чёрный Ангел

      — Господи! — пробормотал я, всё ещё ошеломлённый услышанным. — Да, теперь я понимаю. Все эти мелочи, которые удивляли меня на протяжении всего пути… — я хмыкнул, внезапно кое-что вспомнив: — как тебе удалось так ловко надуть Флору?       Корвин, у которого был слишком уж расслабленный вид для человека, только что признавшегося в потере памяти, улыбнулся:       — Мне просто повезло. Да ещё, видно, сработало подсознание. Да нет, не так, — тут же перечеркнул он свой ответ. — Она просто глупа. Но теперь я нуждаюсь в вашей помощи.       — Как думаешь, мы сможем уйти отсюда в Отражения? — спросила Дейдра, обращаясь ко мне.       Я посмотрел на неё, потом оглянулся. В принципе, да, мы могли бы это сделать. Вот только зачем? Память Корвина это уж точно не вернёт. Да и я не уверен, что правление Эрика принесёт народу много радости. А править он будет, если никто этому не помешает.       — Да, — ответил я, — но я против. Я бы желал видеть Корвина в Эмбере, а голову Эрика — на копье. Я, пожалуй, рискну и постараюсь сделать это возможным.       В самом начале нашего путешествия я утверждал, что помогу ему. И, хотя теперь помощь ему была нужна вовсе не в захвате трона, отказываться от своих слов я не привык. Да, он ничего не помнит о своей жизни, родственниках, происхождении… ну и что с того, скажите пожалуйста? Чёрт с ней, с его памятью, главное — он жив. К тому же я, кажется, знаю, как можно поправить это дело. Многие мои братья и сёстры, включая Дейдру, думают, что я подлец, действующий только ради своей выгоды. Но никто из них ни разу не удосужился узнать меня получше. Никто не хотел заглядывать мне в душу, и все довольствовались лишь поверхностным знанием обо мне. Они, наверное, даже не догадываются о том, что у меня тоже есть свои привязанности, свои цели, свои тайны, свои… чувства. В этом отношении мы с Корвином были похожи: нам обоим было что скрывать.       И я не намерен менять своё решение. Я помогу ему, если он того просит.       — Так что я не собираюсь убегать в Отражения, — подытожил я. — Если хочешь, иди одна. Вы все считаете, что я хвастун и слабак. Что ж, посмотрим. По крайней мере, от своего я не отступлюсь.       — Спасибо, брат, — произнёс Корвин.       — Правду говорят, что встречаться при лунном свете — дурная примета, — мрачно заметила Дейдра. Кажись, она была недовольна тем, что Корвин переключил своё внимание с неё на меня.       — Да, но ты всё ещё была бы привязана к дереву, если бы мы не встретились, — съехидничал я.       Дейдра пожала плечами и отвела глаза, видимо, не найдясь с ответом. Ха! Один-ноль в мою пользу. Пока сестра смотрела на меня, моё лицо по-прежнему было бесстрастно, но когда она отвернулась, я позволил себе победную ухмылку. Однако в ту же секунду я услышал шорох. Мы осторожно выглянули из-за куста и увидели трёх воинов, которые вышли на поляну, где всё ещё горел костёр. Сперва я подумал, что это ещё кто-то из людей Эрика, но вдруг они пригнулись, и их одежда как-то резко сменила цвет. Потом они повернулись, и на нас уставилось три пары жёлтых глаз.       Только этого нам не хватало…       — Уэйры, — пробормотал я и мысленно выругался.       Иначе говоря, оборотни. Встреча с ними была сейчас очень некстати, поскольку эти зверюги обладают отвратительным свойством: их можно прикончить только серебряным оружием. Обычное оружие их не берёт, оно может их в лучшем случае оглушить, и то ненадолго. Если вам однажды придётся оказаться в Эмбере, особенно ночью, я настоятельно рекомендую вам прихватить с собой что-нибудь серебряное. Иначе при встрече с уэйрами вам придётся туго. Они разорвут вас на куски без малейших угрызений совести. К счастью, у нас серебряное оружие имелось — это был меч Корвина, Грейсвандир. Вот только, учитывая плачевное состояние памяти его владельца, я уже не знал, рассчитывать нам на его помощь или нет. С другой стороны — с Джулианом-то он расправился довольно лихо… Но теперь, когда оборотни нас заметили, прятаться в любом случае не было смысла. Поэтому мы встали во весь рост, и в ту же секунду звери бросились на нас.       К счастью, мы были готовы к нападению. Я подумал, не стоит ли нам сперва объяснить Корвину, что тут к чему, но в следующую секунду понял, что в этом нет необходимости: он уже успел прикончить одного из оборотней. Я понял это по душераздирающему вою, нарушившему тишину. Да, так вопить может только тот, кого режут… Я рассёк голову ещё одному и краем глаза заметил, как Дейдра схватила третьего и резким движением переломила ему позвоночник о своё колено. Почему-то это напомнило мне приём Корвина с метанием кресла, когда он помогал мне расправиться со стражниками Бранда.       Я мельком подумал: «А сестричка-то не из робких… »       Нам удалось ненадолго вырубить двух оставшихся оборотней, но было бы гораздо лучше, если бы мы прикончили их насовсем. Поэтому я, повернувшись к Корвину, скомандовал:       — Быстро проткни их своей шпагой!       Дальнейших объяснений ему не потребовалось, и это хорошо. Пару секунд спустя в ночи раздалось ещё два предсмертных вопля, и уэйры окончательно испустили дух.       — Лучше нам убраться отсюда поскорее, — заметил я. Мои спутники не возражали, и мы, продираясь через кусты, зашагали прочь.       Я снова стал раздумывать о памяти Корвина, которую надо вернуть. Теоретически я знал, как это сделать, и я был практически уверен в том, что это сработает. Для этого ему нужно заново пройти Лабиринт, вот и всё. Вот только про Лабиринт в Эмбере сейчас можно было не думать по понятным причинам. Лабиринт в Тир-на-Ног’те я тоже отмёл — луна сейчас была застлана облаками, к тому же до него довольно долго идти, а время нам дорого. Значит, остаётся только Рэмба. Признаюсь, это последнее место, в которое мне хотелось соваться. Штука в том, что тамошние жители люто меня ненавидят. Нет, я не собираюсь рассказывать, ни за что, даже не просите. Это старая история, и у меня нет желания её ворошить… Возможно, я расскажу её как-нибудь потом, когда (и если) буду в настроении. В Рэмбе также проживает моя сестра Льювилла вместе со своей свитой. К счастью, она обо мне совершенно иного мнения, чем её слуги, но… думаю, именно по этой причине мы с ней очень долго не общались. Даже по Карте не связывались. Как это ни печально, но пойти в Рэмбу вместе с Корвином и Дейдрой я не смогу. Правда, я пока не представлял, что буду делать, когда распрощаюсь с ними. Уйти в Отражения? Снова вернуться в Тексорами? Не знаю… Но я знаю, что Корвину нужна моя помощь. И именно это обстоятельство сейчас мною двигало.       — Куда мы идём? — послышался за моей спиной голос Дейдры.       — К морю, — бросил я.       — Зачем? — поинтересовался Корвин.       — Оно хранит память Рэндома, — пробурчала сестра.       Это что, шутка? Она так завуалированно намекает на то, что если я отправлюсь в Рэмбу, то мне недолго останется? Так я и сам это прекрасно знал и как раз ломал над этим мозги. Напоминать об этом сейчас было излишне.       — Где? Как? — продолжал свои расспросы Корвин.       — Конечно, в Рэмбе, — отозвался я, только после этого сообразив, что ему эти слова ни о чём не сказали.       — Они тебя сначала там убьют, а потом скормят твои куриные мозги рыбам, — не унималась Дейдра.       Куриные мозги? Ладно… беру назад свои слова насчёт Юсуповой.       — Я и не собираюсь идти с вами до конца, — объяснил я, стараясь сохранять спокойствие хотя бы внешне. — Я расстанусь с вами на берегу, а ты переговоришь с сестрой.       Я и сам был бы не прочь увидеться с Льювиллой, но моя шкура мне ещё пригодится. Так что придётся довольствоваться тем что есть.       — Ты хочешь, чтобы он вновь прошёл Лабиринт? — дошло до неё.       — Да, — ответил я.       — Это рискованно.       — Знаю…       Я замедлил шаг, потом, остановившись, обернулся к брату:       — Послушай, Корвин. Всё это время, что мы были вместе, ты вёл себя честно. Поэтому я должен предупредить тебя, что если по какой-то случайности ты на самом деле не Корвин, ты погиб. Однако, не думаю, — я улыбнулся. — По-моему, ты не можешь быть никем другим. Судя по тому, как ты вёл себя, даже ничего не помня, ты — именно Корвин. Могу поспорить, что это так. Рискни и попробуй пройти то, что мы называем Лабиринтом. Все шансы за то, что это восстановит твою память. Ну как, рискнёшь?       — Может быть, — промолвил Корвин. В его взгляде не было страха или нерешительности, скорее заинтересованность. — Но что такое Лабиринт?       — Рэмба — призрачный город, — объяснил я. — Это Отражение Эмбера под водой, в море. Всё, что есть в Эмбере, отражается в Рэмбе, как в зеркале. Там живут подданные Льювиллы, так же, как в Эмбере. Меня они ненавидит за некоторые мои проделки, поэтому я не осмелюсь спуститься туда вместе с тобой, но если ты поговоришь с ними откровенно, и, возможно, намекнёшь на свою миссию, я думаю, они позволят тебе пройти Лабиринт Рэмбы, который хотя и называется зеркальным отражением того, что находится в Эмбере, но окажет на тебя то же действие. То есть он даст сыну своего отца силу путешествовать в Отражениях.       Когда я закончил, весь этот длительный монолог, который я только что вывалил на Корвина, показался мне чертовски запутанным. Но он, кажется, умудрился что-то из него да вынести.       — Как это может мне помочь?       — Это поможет тебе узнать, кто ты есть на самом деле.       — Тогда я рискну, — промолвил Корвин.       Его уверенность каким-то образом передалась мне, и я улыбнулся:       — Ладно, в этом случае нам надо продолжать свой путь на юг. Чтобы добраться до лестницы, понадобится несколько дней… — я повернулся к сестре: — Ты пойдёшь с нами, Дейдра?       — Я пойду с моим братом Корвином.       И вот опять. Брата Рэндома мы, значит, в упор не замечаем, а брата Корвина — всегда пожалуйста. Мне понятна её неприязнь ко мне, но хоть какую-то банальную вежливость можно было проявить? Для кого я тут, чёрт побери, стараюсь? Если бы не сдерживающий факт того, что Дейдра — женщина, я бы, пожалуй, не удержался от резких выражений. Кроме того, мне не очень-то хотелось ругаться с ней в присутствии Корвина. Так что я просто кивнул.       Мы без особых происшествий дошли до какой-то пещеры, чтобы устроиться на ночлег. Правда, по дороге нам попалось три вооружённых отряда (видимо, снова люди Эрика), но мы благополучно избежали встречи с ними. Небо к тому времени уже начинало светлеть, но мы все смертельно устали, так что отдых нам бы точно не помешал. Дейдра заявила, что «на сегодня сыта приключениями по горло», и тут же отправилась спать в глубину пещеры. Здесь было довольно холодно, и мы в четыре руки развели костёр. Корвин расстелил свой плащ на полу пещеры, и мы уселись на него, поближе к огню. Я достал сигареты и почти машинально протянул их брату. Он покачал головой. Я пожал плечами и закурил сам. Мы сидели, молча вслушиваясь в редкие ночные шорохи и треск огня. Время от времени я посматривал на Корвина, думая, что мне ему сказать. Конечно, в его ситуации можно сказать всё, что угодно, но не факт, что он мне поверит, даже если я скажу это без всякого умысла. Во всяком случае, я на его месте не стал бы верить. В его ситуации любой может сказать, что он его друг. Или что Корвин… не знаю… должен ему денег. С другой стороны, я представлял, каково ему приходится, и мне хотелось его поддержать. Хотя бы на словах.       — Я хочу сказать… ты вправе мне не верить, конечно, но всё же… — помедлив пару секунд, я произнёс: — Вероятно, ты сейчас всех вокруг подозреваешь чёрт знает в чём, но я не желаю тебе зла. Да и Дейдра тоже, — последняя, вероятно, и чувства-то к нему питает не особо братские, но об этом я лучше умолчу. — Память — это ерунда. Через пару дней доберёмся до Рэмбы, и считай, дело в шляпе.       На несколько секунд воцарилась тишина. Внезапно я понял, что сказал гораздо больше, чем хотел. Я снова искоса взглянул на брата и заметил, что он улыбается. Но в его улыбке всё равно чувствовалась некая отдалённость.       — Хоть я всё ещё мало что понимаю, признаюсь, мне бы очень хотелось тебе поверить.       Не знаю, куда улетучилась его былая напряжённость после того, как он произнёс эти слова, но мне так даже легче. С радостным Корвином было куда проще разговаривать.       — Не знаю, что у тебя на уме, — продолжал он, — Но я думаю, что если бы ты хотел навредить мне, ты бы уже давно это сделал.       Я ухмыльнулся, довольный тем, что Корвин делает правильные выводы и вдобавок не считает меня врагом. По крайней мере, сейчас. Можно потерять память, но потерять свои личные качества намного сложнее. Я бы даже сказал, что это невозможно. Характер формируется под влиянием тех или иных событий, и именно он делает нас нами. Таким образом Корвин, лишившись воспоминаний о своей жизни, всё же остался Корвином: он был проницателен, без всяких сомнений, он был храбр, искренен, его решительность и целеустремлённость, которые он успешно сохранил, сразу бросались в глаза, и… быть может, я всё же упускаю что-то ещё.       — Верно, — согласился я с ним.       — Как это ни парадоксально, но иногда, чтобы понять, можно ли человеку доверять, нужно в первую очередь именно довериться, — заметил брат.       — Что ты, по идее, и сделал, — хмыкнул я.       Корвин медленно кивнул, потом задумчиво перевёл взгляд на догорающее пламя костра.       — Я… хочу вернуть свою память. Ты поможешь мне, Рэндом? — он обратил ко мне серьёзный взгляд, ожидая моего ответа.       Я пожал плечами. Потом посмотрел в небо, которое продолжало светлеть, и, прищурившись, попытался разглядеть море. Но его всё ещё не было видно.       — Я ведь уже сказал. Если ты этого хочешь, то я помогу тебе.       Хоть моё сердце и не располагало к Рэмбе, оно было радо показать свою преданность Корвину любым способом.       — По крайней мере, я постараюсь.       — Спасибо, — Корвин улыбнулся и тоже посмотрел в небо. Судя по всему, такой ответ его устраивал.       Хотя я не до конца понимал, чем заслужил такую благодарность с его стороны. Я ведь ничего такого не сделал. Просто подал идею, которая даже не факт, что окажется удачной. Корвина могут просто не допустить к Лабиринту, хотя я искренне надеюсь, что всё-таки допустят. Но исключать возможную неудачу никак нельзя.       Корвин снова посмотрел на пламя, потом нахмурился, видимо, вспоминая что-то.       — Знаешь, до того, как ты объявился у Флоры, я наткнулся на колоду карт у неё в столе, — неожиданно произнёс он, и я удивлённо поднял брови при этом заявлении.       — Вот уж не думал, что джентльмен вроде тебя, Корвин, способен рыться в личных вещах дамы.       — Рэндом…       — Шучу.       Я поспешил прервать диалог, грозивший, чего доброго, обернуться ссорой.       — Судя по обрывкам моих воспоминаний, — продолжал Корвин, — там была нарисована вся наша семья, включая тебя. Когда я…       — Погоди, — снова прервал его я, — Ты сказал «обрывки воспоминаний»? Значит, что-то ты всё-таки помнишь?       — Не совсем. Вернее, да, я помню кое-что, но крайне смутно. А когда я пытаюсь что-нибудь вспомнить, у меня начинает нестерпимо болеть голова. Так что я бросил это дело.       — Ясно, — пробормотал я. — Выходит, к тому моменту, как я позвонил тебе из аэропорта, ты уже знал меня в лицо?       — Да, но это ещё не всё. Удивительно, но когда я смотрел на те карты, я моментально улавливал своё отношение к тому или иному члену нашей семьи. И…       Он снова сделал паузу.       — И? — я пока не понимал, к чему он клонит.       Корвин оторвался от созерцания костра и внимательно посмотрел на меня.       — Не знаю, почему, но при виде твоей Карты я ощутил расположение к тебе, — промолвил он. — И я не знаю, в каких мы состояли отношениях, но мы точно не были врагами. Возможно, именно поэтому я и пустил тебя в дом Флоры, хотя мог бы этого не делать. А ещё мне кажется, что прошлый я мог бы тебе довериться. Хотя в то же время у меня создалось впечатление, что особых оснований для этого у меня не было.       Его слова настолько меня шокировали, что на мгновенье я даже перестал слышать треск огня.       — Но, опять же, это только домыслы. Понятия не имею, можно ли им верить, — добавил брат, и его лицо внезапно омрачилось. Он вздохнул и провёл рукой по волосам. — Не знаю. Ничего я больше не знаю…       Не дожидаясь моего ответа, он поднялся и, с улыбкой кивнув мне, удалился вглубь пещеры. И я не понял, была ли на этот раз его улыбка искренней. С одной стороны — мы поговорили и как будто прояснили некоторые моменты, но с другой — я-по прежнему не знал, как мне стоит относиться к этой новой версии своего брата, который не помнит ни Эмбер, ни нас, своих родственников.       — Всё это можно испра… — хотя ладно, пусть будет так, как вышло. Всё равно он уже ушёл.       Я уставился на догорающий костёр и задумался над словами Корвина.       Моя Карта. Она была одним из немногих отголосков прошлого, за которые он мог уцепиться, и она ему нравилась. Он не знал обо мне ничего, кроме имени и того, что мы братья, и тем не менее первая эмоция, которую он ко мне почувствовал, была положительной. Расположение… М-да. Не это я ожидал услышать. Хотя это в какой-то мере объясняет, почему он не стал меня отталкивать тогда, на пороге. Или причина всё же в другом?       По идее, сейчас мне полагалось последовать примеру Дейдры и Корвина и тоже пойти спать, тем более что до рассвета осталась всего пара часов. Забавно, но слова Корвина не только сбили меня с толку, но и выбили из меня всю сонливость. Я сидел и, не зная, чем заняться, ворошил палкой тлеющие угли. Когда костёр совсем потух, я от нечего делать вылез из пещеры и попробовал прогуляться. Снаружи было гораздо холоднее — всё-таки не зря мы разводили костёр, а то превратились бы к утру в большие сосульки. Уверен, люди Эрика чертовски удивились бы, найдя нас в таком виде. Ветер резал как ножом, но, как ни странно, я вовсе не чувствовал отвращения к такой погоде. Наверное, потому, что она напоминала мне о Тексорами.       Было так тихо, что я отчётливо слышал каждый свой шаг. В какой-то момент я даже начал серьёзно опасаться, что по звуку этих шагов меня разыщут солдаты Эрика (а я был не настолько уверен в своих силах, чтобы драться в одиночку с целым отрядом. Да и как, интересно, я бы позже объяснил это Дейдре и Корвину?). Время от времени в кустах слышался шорох, и я инстинктивно хватался за шпагу. Но это оказывалась либо мышь, либо какое-нибудь другое животное. Вскоре деревья остались позади, и я оказался на краю обрыва. Отсюда уже был виден край моря, которое слабо искрилось в лучах восходящего солнца. Даже не знаю, обрадовало меня это или, наоборот, расстроило. Если море уже видно, значит, мы почти у цели. Но как только мы доберёмся до этой цели, наши пути разойдутся: Корвин с Дейдрой пойдут в одну сторону, я — в другую. Конечно, я мог бы пойти в Рэмбу вместе с ними, но, увы, я прекрасно знал, какая участь меня настигнет там. И я не в силах это изменить.       Ничто меня так не раздражает, как предопределённость. Говорят, что «всё предопределено заранее», но меня эта фраза приводит в бешенство. Я сразу начинаю чувствовать себя героем какого-нибудь дешёвого романа, чья судьба уже прописана и с чем он ничего не может сделать. Хотя, конечно, и в жизни бывают ситуации, в которых от нас ничего не зависит. Но мне это не нравится. Кажется, моё имя действительно мне подходит… в некотором смысле.       Итак, Дейдра и Корвин отправятся в Рэмбу, а я с ними не пойду. Скажу честно: мне не очень-то прельщала мысль оставлять их вдвоём, но, опять-таки — это то, что я не могу полностью контролировать. Да и кто сказал, что я имею право лезть в его личную жизнь? Мы братья, только и всего. И, хотя это было общеизвестным фактом, даже сейчас он причинял мне боль.       Кстати, к боли привыкнуть невозможно, будь то физическая боль или душевная. Не могу сказать, почему, но это так. За всю жизнь я не раз чувствовал и ту, и другую, и каждый раз она была всё такой же мучительной.       Это было одной из причин, почему я всё время натягивал на себя улыбку, находясь в кругу родственников. Она помогала мне избавиться хотя бы от части этой боли. Кроме того, эта улыбка служила мне надёжнейшей бронёй, создавая нужный образ. Не думаю, что хоть кто-то из нашей семьи знал меня настоящего. Они видели только то, что хотели видеть. И то, что я сам им показывал. Исключением была Льювилла — единственная сестра, которая меня не презирала. Думаю, именно из-за её проницательности она мне и нравится. Она всегда может если не помочь, то хотя бы выслушать. Только где она сейчас? Сидит в Рэмбе, да. Но это даже к лучшему, учитывая то, что Корвину в скором времени понадобится её помощь.       Неприятно признавать, но Дейдра тоже была нужна Корвину в Рэмбе. Мне туда, ясное дело, путь заказан, а сам Корвин вряд ли сможет объяснить, зачем пришёл, без посторонней помощи. Так что компания сестры ему точно не помешает.       Хоть я и не любил Дейдру, на самом деле я ей слегка завидовал. Вряд ли я когда-нибудь получу столько внимания от Корвина, сколько она.       Корвин и Дейдра…       — Чёрт, совсем забыл.       Мне срочно нужно обратно. Солнце почти взошло, и мои спутники наверняка уже встали. Как бы им не пришло в голову пойти меня искать. Или вообще — посчитать, что я загадочным образом погиб и пойти дальше без меня. То-то будет номер!       К пещере я возвращался в два раза быстрее, чуть ли не переходя на бег и проклиная себя за легкомыслие. Выходя из пещеры, я захватил с собой шпагу на тот случай, если мне повстречаются солдаты Эрика, но сейчас она слегка замедляла мой бег. Несмотря на это, до пещеры я добрался без особых происшествий. Дав себе пару секунд на то, чтобы отдышаться, я не без опаски заглянул внутрь.       Мои брат и сестра, как и ожидалось, были уже на ногах. Корвин разводил костёр в том же месте, где мы разводили его вчера. Дейдра пыталась привести в порядок свои волосы, что без расчёски было не так-то просто. Заметив меня, сестра мрачно стрельнула глазами в мою сторону, и я ясно угадал смысл этого взгляда: «без тебя было лучше». Глаза Корвина же, напротив, остановились на моём лице, а уголки его губ поднялись в приветственной улыбке. Я улыбнулся в ответ, радуясь про себя, что между нами, кажется, всё не так уж и плохо.       Мы провели весь день в пути, и был он настолько унылым, что мне даже не хочется рассказывать о нём в деталях. Вы можете умереть от скуки прежде, чем я закончу. В тот день всё было настолько гладко, что у меня опять начали возникать мысли о засаде. Нам не только не попалось ни одного отряда, мы не встретили вообще никаких врагов, будь то оборотни, всё те же люди Эрика или кто-либо ещё. Это становилось даже скучно. Я начал думать, не стоит ли нам нарочно разыскать какого-нибудь патрульного и напасть на него чисто для разнообразия. Но у меня тут же возникло опасение: а вдруг он не просто даст нам сдачи, но ещё и позовёт подмогу?       Мы не могли позволить себе целый день драться с патрульными. Кроме того, мне не хотелось переборщить и загреметь за решётку, тем самым давая братцу Эрику лишний повод для радости.       Мы провели день почти в полном молчании. Корвин и Дейдра не заговаривали ни со мной, ни друг с другом. Меня тоже не особо тянуло на беседы — моя голова была занята тем, что пыталась придумать хоть какой-то план действий насчёт того, куда мне деваться после того, как я провожу своих спутников до берега моря. Я по-прежнему не знал этого. Возвращаться в Тексорами после всего было бы как-то по-дурацки. Тогда… может, Земля? Когда-то я жил в этом Отражении очень долгое время. Если мои документы уцелели, то это будет отлично. Но если нет — тоже невелика беда. Остаётся надеяться, что я смогу уйти в Отражения с берега моря. Но даже если так… Предположим, мне всё удалось: я оказался на Земле, раздобыл себе документы, где-нибудь поселился, и тогда…       И… что дальше?       Я должен буду снова жить, терзая себя мыслями о Корвине и о том, в порядке ли его память? Жить, вечно преследуемый неизвестностью, как и раньше? Ай, да и… к чёрту всё это! По крайней мере, я буду знать, что он жив. Но… кто сказал, что он будет жив и дальше? Что, если он потерпит неудачу в своём походе на Эмбер? В таком случае Эрик уж точно не будет с ним церемониться…       Но я сразу же прогнал от себя такие мысли.       Пещеры нам на этот раз не попалось, поэтому мы просто забрели поглубже в лес и там заночевали.       Следующий день был несколько интереснее предыдущего, хотя бы потому, что мы наткнулись на отряд, пускай и небольшой. Мы благополучно ускользнули от него, и на этом наши приключения кончились. Утром следующего дня мы наконец-то вышли на берег. Тёплый бриз, дувший с моря, развевал мои волосы, и, хотя моря всё ещё не было видно, до наших ушей уже доносился едва уловимый плеск волн. На западе виднелась гора Колвир, освещённая солнцем, и даже отсюда я отчётливо различал блеск башен Эмбера. Такой пейзаж внушал восхищение, но у меня он почему-то не вызвал ни одной положительной эмоции. Именно здесь я буду вынужден пойти своей дорогой. А ведь я ещё не знал, какой эта дорога будет. И пересечётся ли она когда-нибудь с дорогой Корвина. Корвин вернёт свою память, потом пойдёт на Эмбер… Я с досадой скрипнул зубами при этой мысли и отвернулся, чувствуя, как начинаю злиться.       Чёрт возьми, ну почему я не могу просто по-человечески за него порадоваться?!       Подняв глаза, я заметил, что Дейдра ушла далеко вперёд, хотя до этого момента мне казалось, что шли мы достаточно быстро. Я ускорил шаг и нагнал брата, который, судя по всему, не слишком торопился. Затем я негромко его окликнул.       — Корвин.       — Да? — он повернулся ко мне.       Когда наши взгляды встретились, мой голос пропал, и я неожиданно почувствовал раздражение к самому себе. Что — «Корвин»? Что я хотел сказать? Нам не о чем было говорить сейчас, когда один из нас ничего не помнит. Да, я мог бы снова сказать, что всё будет в порядке и что до цели осталось всего ничего, но что Корвину это даст? Не думаю, что он захочет услышать такие слова от практически незнакомого человека. Он не относится ко мне как к врагу, но это всё. Друзьями нас уж точно не назовёшь. Думаю, сейчас я для него не более чем сопровождающий. И, проанализировав наши отношения, я покачал головой:       — Нет, ничего.       Корвин вскинул брови.       — Правда? Ну ладно, — он задержал взгляд на мне, но всё же отвернулся, не задавая больше вопросов. В его голосе что, был намёк на недовольство?       Я бы предпочёл, чтобы голос Корвина при разговоре со мной был безразличным. Уж лучше бы он ни на что не намекал, а закопал свои эмоции глубоко внутри, там, где никто их не увидит. Если Корвин начнёт слишком плотно засиживаться в моей голове, то существует риск укрепления стены между нами. Я не хочу от него отдаляться.       Мои мысли были прерваны тем, что к шуму ветра и шелесту волн добавился ещё какой-то посторонний звук, который я спустя пару секунд безошибочно узнал. Всё умиротворение пейзажа как ветром сдуло.       Проклятье…       — Это стук копыт! — прокомментировал я и резко обернулся. Но никого не увидел.       — Смотрите! — воскликнула Дейдра и показала наверх.       Мы запрокинули головы и тут же увидели, что над нами парит орёл.       — Долго нам ещё идти? — осведомился Корвин.       — К этому каменному столбу, — ответила сестра.       Звук копыт слышался уже гораздо отчётливее. Я снова обернулся, и на этот раз мне показалось, что я различаю смутные силуэты всадников. Тут же послушался сигнал охотничьего рога. Сперва я подумал, что это снова Джулиан, на сей раз прихвативший подмогу, но его рог звучал всё же по-другому. Тогда кто это? Что, чёрт возьми, им надо? Кем бы ни были те… гм… джентльмены, искавшие встречи с нами, они явно превосходили нас в численности. Сколько их, десять? Двадцать? Не уверен, что мы, даже будучи эмберцами, сможем побить целую армию. А потому остаётся только одно:       — Бежим! — гаркнул я, и мы дали дёру.       Бегство в Рэмбу я рассматриваю как одно из наших величайших достижений. Не будучи демонстративным, оно было в то же время полно достоинства и выглядело достаточно эффектно. Порядок процессии был следующий:       Дейдра, подобравшая свои юбки и старающаяся бежать с непринуждённой грацией, что в её платье было не так-то просто.       Корвин, всё ещё со шпагой наголо, которую он, очевидно, не успел вложить обратно в ножны.       Я сам, с фуражкой в руке, периодически оглядываясь назад и при этом чертыхаясь.       Орёл, который продолжал парить над нами.       Таинственные всадники где-то позади.       Итак, мы предельно бодро драпали к Файелабионии (так называется лестница в Рэмбу), когда орёл над нами начал снижаться. Сперва он кинулся ко мне, но я тут же выхватил шпагу из ножен. Птица поняла, что в битве со мной ей ничего не светит, и спикировала на Дейдру. Корвин тоже выхватил Грейсвандир и ткнул им в орла. Судя по тому, как полетели перья, он попал в цель, но мы не стали оглядываться и проверять это.       Мы побежали дальше и, добравшись до того самого каменного столба, свернули направо, в сторону моря, которое теперь расстилалось перед нами во всей своей красе. Не сбавляя темпа, Корвин и Дейдра поскакали прямо в воду. Я двинулся было за ними, но, когда вода дошла мне до пояса, резко остановился. Я снова обернулся и с ужасом понял, что понятия не имею, что мне делать дальше. Я не могу пойти с ними в Рэмбу, но и вернуться обратно тоже не могу. Что бы я ни выбрал, и тот, и другой путь закончится для меня очень печально.       — Если я останусь здесь, то умру, — пробурчал я, — а если пойду с вами, то умру тоже.       Дейдра пожала плечами, всем своим видом выражая крайнюю степень безразличия, а её глаза говорили решительное: «плевать я хотела на твою судьбу». Впрочем, от неё я и не ждал никакой поддержки. Но… кто сказал, что я получу её от Корвина? Я посмотрел на него, и он внезапно улыбнулся:       — Право, братишка, ты неправ. Первое неизбежно, что же касается второго, то там видно будет. Пошли!       Такой поворот событий стал для меня полной неожиданностью. Совсем недавно я считал, что ничего не значу для Корвина и просто являюсь одним из ключей к его памяти. Но слова, которые он только что произнёс, и его улыбка давали понять, что это не так. Я был рад, что он так думает — настолько, что вся моя напряжённость на пару секунд улетучилась, и я даже нашёл в себе силы усмехнуться. Но… сказать по правде, я всё ещё боялся. Боялся неизвестности. Боялся того, что моя жизнь, вероятно, скоро оборвётся.       Мойра, королева Рэмбы, наверняка будет чертовски рада меня увидеть. При виде меня она тут же позовёт своих слуг, которые меня сперва четвертуют, потом колесуют, а потом будут пытать ещё каким-нибудь неизвестным мне способом…       А, да и пошли они все к чёрту! В конце концов, не собирался же я жить вечно. Обидно, конечно, что придётся отдать концы именно в такой момент — когда я снова встретил Корвина, пусть он уже и не тот, что прежде. Что ж, думаю, смерть во имя его памяти будет вполне достойной. Кроме того, у меня есть козырь: предсмертное проклятие принца Эмбера всегда сбывается, каким бы оно ни было. А я, без сомнений, нашлю на них проклятье, даже если в тот момент с меня будет ручьями литься кровь.       Такими мыслями я пытался поднять себе настроение, но меня всё равно не покидало чувство разочарования с примесью страха, разъедающее меня изнутри.       Это чувство не покидало меня до тех пор, пока волны окончательно не сомкнулись над моей головой.