Чёрный Ангел

      Мы шли вниз по лестнице, и таинственные преследователи не спешили нас догонять. Я взглянул наверх и увидел, как через поверхность воды ещё пробивается свет — значит, мы ушли недостаточно далеко. Это поразительно, но сейчас я уже не испытывал ни малейшего страха. Наоборот — мне становилось даже интересно, каким способом Мойре будет угодно со мной разделаться. Чтобы отвлечь себя, я стал размышлять об этом. Потом я снова оглянулся, но всадников всё ещё не было видно. Я усмехнулся и обратился к Корвину:       — Я думаю, что даже если им удастся заставить лошадей спуститься сюда, то с собаками этот номер не пройдёт.       — Как тебе удаётся дышать? — осведомился он, пропустив мои слова мимо ушей.       Я понимаю, что это вполне естественный вопрос от человека, который ни черта о себе не помнит, но всё же в тот момент я засмеялся:       — Расслабься! Если ты задержал дыхание, то выпусти воздух и ни о чём не беспокойся. Ты сможешь дышать совершенно спокойно, если только не сойдёшь с лестницы.       — Как это получается?       — Если мы доберёмся, то узнаешь.       Мы продолжали свой спуск вниз, и вскоре впереди нас забрезжил свет. Значит, вход в Рэмбу уже близко. Не знаю, почему, но если мне хочется куда-то попасть, то путь всегда длится для меня очень долго. Если же нет — я не успеваю и глазом моргнуть, как оказываюсь в нужном месте. Так и сейчас, путь до Рэмбы прошёл для меня достаточно быстро.       — Если мы успеем пройти сквозь арку, то будем спасены, — прокомментировала Дейдра.       — Вы спасены, — буркнул я.       Внезапно все мрачные мысли, ненадолго оставившие меня в покое, нахлынули с новой силой. Я вновь подумал, как же, чёрт побери, некстати будет сейчас сдохнуть. Чтобы не думать об этом, я продолжил рассуждать о всадниках:       — Если они скачут на конях, которые раньше не спускались, им придётся спешиться и идти пешком. Тогда мы успеем.       — А может, они прекратили преследование, — неожиданно поддержала разговор Дейдра.       Мне хотелось бы в это верить, но всё равно мы на всякий случай зашагали быстрее. Вода вокруг нас становилась темнее и холоднее, и это давало понять, что мы спустились уже достаточно глубоко. Вскоре слева и справа от нас начали появляться своего рода фонари, от которых и исходил тот самый свет. Выглядели они как столбы со светящимися шарами наверху. Когда мы добрались до этих столбов, вода внезапно стала теплее — может, сами фонари излучало это тепло, а может, и что-то ещё. Признаюсь, я не специалист и не могу точно сказать, почему так.       Мимо нас проплыло несколько рыб, и вскоре вокруг стало ещё светлее. Сейчас свет исходил от предмета, которому я до сих пор не могу подобрать подходящее название. Больше всего он был похож на факел, но, опять-таки, каким образом он горит под водой?       Я хотел бы поразмышлять об этом ещё, но в ту же секунду позади нас раздался какой-то шорох, вынудивший меня обернуться. Вот тут-то я и увидел наших преследователей вживую. Правда, сейчас были видны только силуэты, и я не мог разглядеть их как следует. И всё же, это определённо были те самые джентльмены, чёрт меня побери!       — За нами гонятся, — пробормотал я.       Корвин и Дейдра тоже обернулись, но, как это ни покажется странным, отреагировали на погоню гораздо спокойнее.       — Пусть, — промолвил мой брат, дотронувшись до рукояти Грейсвандира, и его глаза угрожающе сверкнули. — После того, что мы испытали, я чувствую в себе достаточно силы, чтобы постоять за всех нас.       Я снова внимательно посмотрел на него. Неужели, даже потеряв память, он совсем ничего не боится? Впрочем, это обычно и подразумевают под словом «бесстрашный», а оно характеризовало Корвина как нельзя точно.       Мы зашагали вдвое быстрее. Вода вокруг нас стала почти чёрной, освещена была лишь лестница. Вскоре впереди нас показалась арка, которая и была входом в Рэмбу. Я обернулся и увидел, что четверо из всадников уже довольно близко. Тогда мы перешли на бег, но я уже не был уверен, что нас это спасёт. Или, по крайней мере, меня. Когда мы добежали почти до самой арки, я заметил, что по ту её сторону находилось несколько обитателей Рэмбы, которые бросали на нас взгляды, полные любопытства. Я невольно поискал среди них Льювиллу, но, разумеется, так её и не увидел.       — Должно быть, им интересно, зачем мы сюда заявились, — подметил я.       — Этот интерес останется чисто академическим, если мы не успеем смыться, — бросил Корвин, оборачиваясь лицом к всадникам, которые были уже совсем близко.       Он вытащил свой меч из ножен, и я последовал его примеру. Один из таинственных джентльменов бросился на меня, и его лошадь, судя по всему, тоже была настроена довольно воинственно. Она намеревалась лягнуть меня копытом, но я увернулся и ударил по этому же копыту мечом. Лошадь, естественно, сделалась хромой, что дало мне в бою очевидное преимущество. Мне пришлось увернуться от меча самого джентльмена, который грозил обрушиться мне на голову, после чего я подрубил его лошади остальные ноги. Лошадь упала вместе со своим хозяином, и тогда я пронзил её сердце. Увидев, что остался без средства передвижения, всадник (я решил для себя, что с этого момента он для меня никакой больше не джентльмен) сам полез в атаку. Я отразил несколько его выпадов, ещё от нескольких мне пришлось увернуться, а потом мне удалось оказаться у него за спиной и вонзить свой меч ему точно между лопаток. Всадник завопил, и я подумал, что для воина он был как-то чересчур чувствителен. Вода возле его трупа стремительно окрасилась в алый цвет.       Не успел я отшвырнуть обезвреженного всадника с глаз долой, как на меня замахнулся следующий. Этот, к счастью, был без лошади. Фехтовальщик он был никудышный, и мне не составляло труда парировать его атаки. Потом я выбил меч у него из рук и заколол его обладателя.       Я посмотрел на Корвина и увидел, что он тоже успел расправиться с двумя всадниками. Правда, нас догоняли ещё несколько, поэтому мы развернулись и что есть мочи припустили к арке. К счастью, мы успели проскочить через неё, и преследователи остались с носом. Но на этом хорошие новости для меня заканчивались.       — Теперь мне крышка, — прошептал я, вложив свою шпагу в ножны и оглядевшись.       Вскоре я увидел, что к нам направляются несколько мужчин с волосами красных, чёрных и зелёных цветов и глазами нефритового оттенка — такими же, как у Льювиллы. Наверное, это были стражники Мойры. Они поклонились Дейдре и Корвину, потом обернулись ко мне.       — Принц Рэндом Эмберский, — произнёс один из них, — вы находитесь здесь вне закона. Просим вас немедленно сдать своё оружие и проследовать за нами. В случае сопротивления мы имеем право задержать вас любыми средствами.       — Да, ладно, — я пожал плечами, понимая, что протестовать бесполезно, и, отвязав свою шпагу, протянул её стражнику.       Он конфисковал её и встал у меня за спиной. Двое остальных встали по бокам от меня, и под таким конвоем меня повели к воротам. Дейдра и Корвин шли чуть впереди. Признаюсь, столь пристальный надзор в некоторой степени раздражал меня. Можно подумать, что я совершил кучу страшных преступлений здесь, в Рэмбе, а плакаты с моим изображением и подписью «розыск» висят по всему городу.       Я невольно огляделся при этой мысли, но никаких плакатов со своим изображением не нашёл. Конечно же. Да и с чего им, собственно, быть? Я ведь даже не убивал никого здесь. По правде говоря, я и сам не до конца понимаю, чем не угодил Мойре. Впрочем, думаю, вы и сами в скором времени услышите эту историю из её уст, если, конечно, к тому времени меня ещё не прикончат.       Вскоре мы дошли до золотых узорчатых ворот и, миновав их, оказались в городе. Пока я размышлял о своём положении в Рэмбе, Корвин и Дейдра, а с ними и стражники, хранили молчание. Мне тоже не хотелось говорить, да и даже если хотелось бы, я всё равно не имел здесь права голоса. Не очень-то удобно, как по мне.       — Где Льювилла? — внезапно осведомилась Дейдра, обернувшись к стражникам и прерывая тишину своим вопросом.       Стражник, шедший слева от меня, слегка поклонился:       — Она здесь, в Рэмбе, госпожа.       Госпожа? Ну-ну…       — Могу я увидеться с ней?       По правде говоря, я не мог понять, почему сестра разыскивает именно Льювиллу. Она хоть и принцесса Эмбера, но здесь, в Рэмбе, она не такая уж и важная шишка, как может показаться. Допустить нас к Лабиринту уж точно не в её силах, хотя я уверен, что она как минимум захочет нам помочь. Или, может, Дейдра хочет, чтобы Льювилла уговорила Мойру разрешить нам то, что мы задумали?       — Прошу прощения, госпожа, но это решать не мне, — произнёс стражник.       — А кому? — не отставала от него Дейдра.       — Леди Мойре.       Леди Мойра. Королева Рэмбы. Женщина, которая всем здесь заправляет и с которой мне сейчас меньше всего хотелось бы встречаться. Множество мужчин просили её руки, и сейчас наверняка тоже просят. Но лично я абсолютно устойчив к её внешнему виду и обаянию. Для меня она — высокомерная и злющая лупоглазая ведьма. По крайней мере, мне кажется, что такое определение подходит ей как никому другому. А уж если смотреть правде в глаза, то я не нахожу в ней ровным счётом ничего привлекательного. Наверное, потому, что она также не видит ничего привлекательного во мне.       — Хорошо, — кивнула сестра, — Тогда проведите нас во дворец, пожалуйста, и как можно скорее. Мне нужно поговорить с моей сестрой, и к леди Мойре у меня тоже есть вопросы. Это очень важно.       На физиономии стражника, что всё это время беседовал с Дейдрой, промелькнуло удивление, но перечить он не стал.       Дворец Мойры выглядел точно также, как и дворец в Эмбере, но был затуманен зелёным. Кроме того, там находилось как-то чересчур много зеркал, гораздо больше, чем должно было быть. Да, Мойра определённо любила на себя поглядеть…       Мы вошли в какой-то зал, и сопровождающие нас стражники остановились. Я посмотрел вглубь зала и сразу же увидел ту, к кому мы пришли. У Мойры были длинные нежно-зелёные волосы и круглые глаза, придававшие её лицу постоянное выражение лёгкого удивления. В правой руке она держала коралловый скипетр. Одета она была в странного вида короткие штанишки, и… на этом её одежда заканчивалась. Чёрт возьми! Да они в своей Рэмбе совсем о приличиях позабывали! Или это её пижама?.. Может, она только недавно проснулась и просто не успела переодеться? Пока что это было самое приличное объяснение из всех, что приходили мне в голову. Зато на украшения она не поскупилась: на голове у неё был золотой обруч (наверное, что-то вроде короны), на шее — алмазное ожерелье и кулон с сапфиром. Вдобавок каждый её палец украшало кольцо.       Мойра сделала знак рукой, и стражники, стоявшие возле меня, поклонились и покинули зал. Мы подошли к трону, на котором она сидела. Королева Рэмбы бегло оглядела нас, а затем спросила:       — Что вы ищете здесь, объявленные в Эмбере вне закона?       Дейдра сделала шаг вперёд и, поклонившись ей, ответила:       — Мы бежали от гнева принца, который сидит в настоящем городе — Эрика! Если говорить откровенно, мы хотим, чтобы он пал. Если он любим здесь, мы погибли, потому что отдали себя в руки врагов. Но я чувствую, что это не так. Так что мы пришли просить помощи, милая Мойра…       — Я не дам вам войск для нападения на Эмбер, — перебила её Мойра. — Вы ведь знаете, что весь этот хаос будет отражён в моём королевстве.       — Но мы пришли просить у тебя совсем не это, дорогая Мойра, — возразила Дейдра. Почему-то у меня возникло ощущение, что она нарочно льстит своей собеседнице. — Нам нужно совсем немногое, и это не доставит хлопот ни тебе, ни твоим подданным.       — Так скажи, зачем вы пришли? Потому что, как ты знаешь, Эрика не любят здесь так же, как это создание, которое стоит сейчас по твою левую руку, — она посмотрела на меня, недобро прищурившись.       Я чуть вздёрнул подбородок и с ироничной улыбкой выдержал её взгляд. Мне ничуть не сложно было это сделать, потому что я уже решил для себя всё, что касается Рэмбы.       — То, что я прошу, — продолжала Дейдра, и Мойра снова повернулась к ней, — необходимо моему брату Корвину, который также брат принцессы Льювиллы, живущей здесь, вместе с тобой. Насколько я помню, он никогда не давал повода для обид…       — Это верно, — утвердительно покивала Мойра. — Но почему он не может попросить сам за себя?       — Это и относится к нашей просьбе, госпожа. Он не может просить сам за себя, потому что не знает, о чём просить. У него почти не осталось воспоминаний в результате катастрофы, которую он претерпел в одном из Отражений. Мы пришли сюда именно для того, чтобы восстановить его память, чтобы он смог вспомнить всё то, что происходило с ним в прошлом, для того чтобы противостоять Эрику в Эмбере.       Собеседница Дейдры бросила на Корвина заинтересованный взгляд.       — Продолжай, — произнесла она.       — В одном из уголков этого дворца есть комната, куда заглядывают немногие. В этой комнате на полу чуть заметными линиями нанесён узор того, что мы называем Лабиринтом. Только сын или дочь покойного царя Эмбера могут пройти этот Лабиринт и остаться в живых. И тому, кто сделает это, даётся власть над Отражениями.       Дейдра сделала короткую паузу, и я подумал, что, возможно, она выдохлась после столь длительного монолога. Мойра же удивлённо заморгала после её слов, да и в целом вид у неё был слегка растерянный.       — Если Корвин пройдёт Лабиринт, — продолжала сестра, — то, как мы считаем, он обретёт свою память. Он не может проделать всё это в Эмбере. Здесь единственное место, где находится такой же Лабиринт, если не считать, конечно, Тир-на-Ног’т, куда попасть ему, сама понимаешь, невозможно.       Мойра внимательно посмотрела на Дейдру, потом перевела взгляд на Корвина, а потом на меня. Наконец она спросила:       — А как смотрит на это Корвин?       Мой брат, до этого не проронивший ни единого слова, поклонился:       — Положительно, госпожа моя.       — Ну что же, — улыбнулась она, — в таком случае даю тебе своё разрешение. Однако за пределами своего государства я не могу гарантировать вам безопасность.       — Ну, что вы, ваше величество, — успокоила её Дейдра. — Мы не ожидаем иной милости, кроме той, о которой просим. Дальше мы сами позаботимся о себе.       — Кроме Рэндома, — объявила Мойра. — О котором позабочусь я.       Ага, вот и всё.       — Что вы хотите этим сказать? — поинтересовалась сестра.       Кажется, сейчас она возьмётся за ту самую историю, о которой я упоминал.       — Ты ведь помнишь, Дейдра, как однажды принц Рэндом явился ко мне в гости, как друг, а затем поторопился удалиться с моей дочерью Моргантой.       Ну да, точно. Сказать по правде, я до сих пор никак не возьму в толк, что я такого сделал. Я действительно пришёл в Рэмбу с добрыми намерениями, дабы навестить Льювиллу. Никакой задней мысли у меня не было. Что касается Морганты, то она сама подошла ко мне. И, к слову, Мойра бесстыдно преувеличивает! «Удалиться» я вовсе не спешил. Да, когда-то мы с её дочерью действительно были в отношениях, и, возможно, они даже развились слишком быстро. И, что интересно, разорвала эти отношения именно Морганта, а не я, как можно было подумать. Произошло это тоже достаточно быстро.       — Я слышала, что об этом говорили, леди Мойра, но я не уверена в справедливости этих слухов, — промолвила Дейдра.       — Это правда, — тон женщины, сидящей на троне, резко похолодел. — И через месяц моя дочь вернулась ко мне.       Да-да-да. На секунду у меня появилась надежда, что Мойре нужно было просто выговориться. Может, она сейчас как следует меня обругает, скажет всем, какой я гад, и успокоится. Где-то в глубине души я надеялся, что так оно и будет. Но в то же время я понимал, что это невозможно.       — Она покончила с собой через несколько месяцев после рождения сына Мартина, — продолжала выше означенная особа.       Что-что?       Моё лицо было по-прежнему бесстрастно, но на самом деле это заявление стало для меня большим потрясением. Да, мы расстались определённо не в самых лучших отношениях, но, чёрт возьми, не убиваться же из-за этого! Лично мне участь, которую она себе уготовила, показалась чрезмерно суровой.       — Что ты можешь ответить на это обвинение, принц Рэндом? — холодно спросила Мойра.       — Ничего, — буркнул я.       Нет, неправда. Мне было что возразить. Я мог сказать, что это Морганта, а не я, закончила наши отношения. Я мог сказать даже, что дорожил ею и никогда не желал ей смерти, что я вообще узнал о её гибели только сейчас. Я мог бы сказать… много чего. Но поверила бы мне Мойра? Скорее всего, нет. Поэтому я не стал ничего говорить и тратить свои нервы на то, чтобы убеждать её в своей невиновности.       — Когда Мартин стал совершеннолетним, — продолжала Мойра, — он решил пройти Лабиринт, ведь он был той же крови, что и принц Эмбера. Он единственный из всех, кому это удалось. Но с тех пор он скрылся в одном из Отражений.       О Мартине я тоже знал, но никогда его не видел. Вам это может показаться странным — знать, что у тебя есть сын и ни разу с ним не встречаться, но у меня были на то причины. Я даже понятия не имел, где он сейчас находится и жив ли он вообще. И, неприятно признавать, я немного побаивался этой встречи. Как-никак, Мартин был не только моим сыном, но и сыном моей бывшей девушки, которая, как я недавно узнал, ещё и мертва… согласитесь, получилось бы странно.       — Я ненавижу тебя, — заключила Мойра, продолжая сверлить меня взглядом. — Что ты скажешь на это, принц Рэндом?       — Ничего, — повторил я.       Будь моя воля, я бы живо сказал ей пару ласковых, но сейчас я не мог позволить себе роскошь ругаться с владычицей Рэмбы. За неимением лучшего я вызывающе уставился на неё.       Мойра кивнула:       — А я, следовательно, должна подвергнуть тебя наказанию.       Мне, наверное, сейчас полагалось испытывать лютейший страх, но почему-то это чувство всё никак не приходило. Наверное, потому что я уже испытал его в обильных дозах на лестнице, по пути в Рэмбу. Ну, и немножко на берегу. Сейчас я был даже благодарен Мойре за её тяжёлый взгляд, которым она щедро меня одаривала, а то бы я, чего доброго, истерически расхохотался от напряжения. Я ожидал, что она сейчас вынесет мне смертный приговор. Я даже, наверное, был уверен в этом. И тем не менее, сказала она совсем другое:       — Ты женишься на женщине по моему выбору и останешься здесь ровно год, в противном случае готовься расстаться с жизнью.       Даже не знаю, что я испытал в тот момент, когда Мойра произнесла эти слова. С одной стороны — я был рад, что всё обошлось и мне не придётся отдавать концы. Скажу больше — я испытал огромное облегчение. Но с другой… брак по расчёту? Интересно, что же это за женщина такая будет? Я посмотрел на Мойру, и моё воображение тут же нарисовало мне парочку нелицеприятных вариантов.       — Что ты скажешь на это, принц Рэндом? — осведомилась Мойра.       Я кивнул, давая понять, что принимаю её условия. По крайней мере, это лучше, чем смерть. Да и, в конце концов, это всего на один год. Продержусь как-нибудь… наверное.       Удовлетворённая Мойра ударила скипетром по подлокотнику своего трона, словно в подтверждение договора:       — Отлично! Да будет так!       Затем она снова подозвала стражников, и они отвели нас в предоставленные нам комнаты. Шпагу мне так и не вернули. Закрыв дверь, я в изнеможении шлёпнулся на свою кровать и уставился в потолок. Меня до сих пор одолевали противоречивые чувства по поводу решения Мойры, и я не знал, как мне с ними справиться. Я встал. Потом я оглядел комнату. Чтобы убить время, я порылся в прикроватном столике и нашёл нам разбитое и исцарапанное зеркало в серебряной оправе. Никаких инициалов на нём не наблюдалось, и я долго размышлял, кем же была обладательница этого предмета и что с ней стало. Уж не Морганта ли? Или даже сама Мойра?.. Покрутив находку в руках, я пожал плечами и положил её на столик.       Неожиданно в дверь негромко постучали, и я вздрогнул. Сперва я подумал, что это Мойра — хочет обговорить условия нашего договора и все дела. Потом посчитал, что это опять-таки Мойра, но заявилась она в компании моей будущей супруги. Затем решил, что это пришёл один из стражников Мойры… в общем, чего я только не передумал за те пару секунд, пока тянулся к ручке. Но, когда я открыл дверь, то понял, что ни одно из моих предположений не было верным.       На пороге стояла моя сестра Льювилла, одетая в тёмно-синее платье с жемчужной отделкой. Она ничуть не изменилась с тех пор, как я её видел в последний раз, а было это давно. Впрочем, для нас, эмберцев, это неудивительно. Я заметил, что она постриглась — её волосы, теперь едва достающие по длине до плеч, слегка покачивались. Волосы у Льювиллы очень необычные: нефритовые, точь в точь того же оттенка, что глаза, брови и даже ресницы. И вместе со всем этим она довольно хороша собой. Я бы сказал, такая внешность даже придаёт ей оригинальности.       — Рэндом, как давно мы не виделись, — сестра приветственно мне улыбнулась. — Ты ни капли не изменился.       — Спасибо, — я улыбнулся в ответ и слегка поклонился. — То же можно сказать и о тебе, Ви.       Сестра дёрнула себя за прядь волос и выразительно поглядела на меня.       — А, точно, — я усмехнулся. — Тебе к лицу новая стрижка.       Она польщённо улыбнулась.       — Заглянешь на минутку? — я сделал шаг в сторону и дёрнул подбородком, приглашая её войти.       — С удовольствием.       Льювилла переступила порог и закрыла за собой дверь, после чего огляделась.       — Садись, — сказал я, стараясь хоть как-то изобразить гостеприимство.       Она поблагодарила меня кивком головы и присела на край кровати. Коротко вздохнув, я сел рядом с ней.       Последовала небольшая пауза. Из-за того, что мы с ней давно не виделись, между нами чувствовалось некоторое напряжение. Хоть я и был рад её видеть, я всё равно не знал, что ей сказать.       — Я только что говорила с Дейдрой, — промолвила Льювилла, прерывая тишину. — Она сообщила мне о том, какая… страшная участь постигла Корвина.       Я кивнул:       — Потеря памяти. В результате автокатастрофы.       — Да, мне об этом известно. Бедняга. Надеюсь, с ним всё будет в порядке, — сестра нахмурилась, потом обеспокоенно посмотрела на меня: — Скажи, как тебя приняла Мойра? Она ведь… наказала тебя?       Я пожал плечами:       — Как знать. Во всяком случае, теперь у меня есть невеста, вместе с которой я останусь здесь на год. Если я не соглашусь на это, меня казнят. Так что тебе придётся какое-то время терпеть моё общество, — я шутливо улыбнулся ей.       — Поверь, твоё общество мне только в радость, — Льювилла с облегчением (как мне показалось) улыбнулась, но в ту же секунду её лицо снова приняло серьёзное выражение: — А как ты сам на это смотришь? Тебе по душе такой расклад?       Я снова пожал плечами, и сестра кивнула, избавляя меня от ответа. Я снова взглянул на неё, на этот раз чуть внимательнее. На лице её, как всегда, было спокойное и слегка задумчивое выражение. Глаза и волосы Льювиллы так хорошо сочетались с её бледной кожей, словно были подобраны специально.       — В любом случае, приятно увидеть тебя после стольких лет, — она снова озарила меня улыбкой.       — Взаимно.       Мы помолчали ещё некоторое время. Потом я поинтересовался:       — У тебя есть предположения, кем будет моя будущая жена?       Моя собеседница покачала головой.       — У Мойры много придворных дам, и я сама знакома далеко не со всеми.       Она, снова нахмурившись, замолчала. Я не понимал, обдумывает ли она мой вопрос или просто витает в облаках.       — А… — деликатно начал я.       — Тебя это волнует? — резко перебила меня Льювилла.       Я уставился перед собой, анализируя свои ощущения. Этот вопрос застал меня врасплох. Сперва я был просто рад, что всё обошлось и что моя голова до сих пор у меня на плечах. Теперь же эта радость понемногу отступала, и её место занимало беспокойство. Я попытался представить, как будет выглядеть моя невеста, учитывая то, что её выбирала Мойра. Скажу честно, пока что она мне виделась как ведьма с острыми зубами, жёлтыми глазами, растрёпанной шевелюрой и ехидной улыбкой. Мне бы не хотелось, чтобы моя будущая жена знала, что я так думаю, но, право, на данный момент представить её по-другому я просто не мог.       — Пожалуй, — нехотя признал я.       Наверное, вид у меня был мрачный, потому что Льювилла, глядя на меня, сочувственно улыбнулась. Потом она взяла меня за руку.       — Я могла бы замолвить за тебя пару слов. Хочешь?       Я махнул правой рукой (левая была занята):       — Ты знаешь, что я не могу требовать от тебя так много.       — Как скажешь, — сдала свои позиции сестра. — В таком случае, позволь хотя бы пожелать тебе удачи.       Я не мог не улыбнуться. Какая же Льювилла всё-таки замечательная! Наш с ней случай можно назвать типичным примером хороших отношений между членами нашей семьи. Для эмберцев такие чувства и вовсе являются редкостью, особенно в кругу близких родственников. Хотя моя любовь к Льювилле сильно отличается от любви к Корвину, она тоже дорога мне. Даже после стольких лет она была готова меня поддержать. И мне хотелось выразить ей свою признательность хотя бы словами:       — Спасибо, сестра.       Льювилла улыбнулась в ответ.       — С другой стороны, я почти уверена, что это будет не так страшно, как ты думаешь.       Тут в дверь снова постучали, и я встал, чтобы её открыть. На этот раз это оказался один из стражников Мойры. Он пришёл, чтобы позвать меня на обед.       — Ты присоединишься? — спросил я, обернувшись к своей собеседнице.       — Нет, я пообедала совсем недавно.       Я кивнул, слегка разочарованный её ответом — присутствие сестры мне бы сейчас пригодилось — и направился к двери. Льювилла тоже вышла из комнаты. Я улыбнулся ей на прощание и пошёл вслед за стражником.       Пока мы обедали, я снова размышлял о своей будущей супруге. Я попытался напрячь воображение и представить её как-нибудь по-другому, или, на худой конец, вообще никак не представлять. Но у меня это не вышло. Образ лохматой ведьмы так плотно засел в моей голове, что выкинуть его оттуда я уже не смог. Кто знает, может, Льювилла была права и я только и делаю, что накручиваю себя? Я надеялся, что Мойра всё-таки сжалится и подсунет мне кого-нибудь поприличнее ведьмы, которую я себе навоображал. Как-никак, это будет одна из её придворных дам… скорее всего. Может, всё и впрямь не так уж и плохо?       После обеда мы встали из-за стола и сразу же направились вниз, по лестнице, которая вела к Лабиринту. Естественно, такая же лестница наблюдалась и в Эмбере, но эта всё равно несколько отличалась от той, что была в реальном мире. Она была очень длинной, и, если честно, я недоумевал, почему мы не можем просто сойти с неё и добраться до Лабиринта вплавь. В конце концов я решил так и сделать. Остальные последовали моему примеру.       — Так быстрее, — подметила Мойра.       — И так долго идти, — добавила Дейдра, кивнув на лестницу.       Мы достигли дна минут через десять, и, когда наши ноги коснулись пола, вода сразу же перестала ощущаться. Подобным свойством обладал также дворец Мойры, да и весь город в целом.       — А почему эта часть океана, являясь копией Эмбера, тем не менее так не похожа на то, что мы видели до сих пор? — осведомился Корвин.       — Потому что так должно быть, — отозвалась Дейдра.       «Прекрасный ответ, сестричка, особенно для человека с потерей памяти», — хотел съязвить я, но сдержался.       Мы находились в пещере, из которой в разные стороны уходили тоннели. По этим тоннелям мы и шли. Их было так много, что в какой-то момент у меня появилась мысль, что Мойра хочет нас запутать. Но я тут же отмёл её, потому что самой Мойре это было невыгодно. Если бы она не хотела допускать нас к Лабиринту, она бы так и сказала. Наконец мы остановились у одного из входов, который был закрыт тяжёлой бронированной дверью. Затем Мойра посмотрела почему-то на Корвина, улыбнулась и, достав связку ключей, сунула один из них в замочную скважину. Потом она попыталась его повернуть и не смогла.       Ха-ха.       Она, конечно, горазда раздавать налево и направо свои улыбочки и придумывать всякие изощрённые наказания, но силёнок у неё не так уж и много. Понаблюдав за её тщетными стараниями пару секунд, я тихо выругался и сам шагнул к двери, потому что, как я чувствовал, если бы дверь открывала Мойра, то это затянулось бы надолго. Ключ мне удалось повернуть без особых усилий. Затем я распахнул дверь ногой, и мы вошли в большой зал с чёрным полом, на котором огнями высвечивался Лабиринт. Обычно, глядя на него, я испытываю восхищение, но сейчас к нему примешивалась ещё и грусть.       — Чёрт возьми! — пробормотал Корвин, который шёл на пару шагов впереди меня. — Я бы не отказался сейчас от сигареты.       Я хотел остановить брата, чтобы объяснить ему, что нужно делать. Не успев придумать другой способ, я почти инстинктивно взял его за руку и тут же почувствовал разряд электричества, пронзивший все моё тело. Но я только стиснул зубы и заставил себя думать о Лабиринте. Чтобы совсем отвлечься, я стал объяснять:       — Это — тяжкое испытание, но нет ничего невозможного, иначе сейчас нас бы здесь не было. Иди медленно и, главное, не позволяй, чтобы тебя что-нибудь отвлекало. Не волнуйся, когда с каждым твоим шагом будет подниматься сноп искр, они не причинят тебе вреда. Ты постоянно будешь ощущать сильный поток, проходящий сквозь тебя, и через некоторое время станешь как пьяный. Не останавливайся, что бы ни произошло, и не сворачивай с пути, иначе, возможно, ты будешь уничтожен Лабиринтом.       Пока я говорил, мы продолжали идти по залу. Мысли Корвина, видимо, были сейчас целиком заняты Лабиринтом, потому что руку он так и не высвободил. Однако вскоре я понял, что причина была не в этом. Обернувшись на женщин, которые шли позади нас, брат наклонился к моему уху и прошептал:       — Я пытался отговорить её от того, что она тебе уготовила, но без всякого успеха.       Клянусь, я был искренне благодарен ему за это. Да и подобное внимание со стороны Корвина мне льстило, хотя, возможно, это потеря памяти сделала его участливее к проблемам окружающих. Но спорить с Мойрой — всё равно, что пытаться сдвинуть Колвир. То есть бесполезно. Что-что, а воля у этой дамы железная.       — Я так и думал, что у тебя ничего не получится. Не беспокойся. Я могу даже выдержать год, стоя на голове, — я улыбнулся, надеясь тем самым его обнадёжить. — Возможно, что меня даже отпустят пораньше, если уж очень надоем.       — Она выбрала тебе слепую девушку по имени Виала, — добавил брат.       Она ещё и слепая?!       — Великолепно! — бодро произнёс я в противовес своим мыслям, хотя на душе у меня скребли кошки. — Отличная шутка!       Мы остановились у начала Лабиринта, и лицо Корвина внезапно посерьёзнело.       — Помнишь о Регентстве, о котором мы говорили? — спросил он.       Я вскинул брови, но всё же ответил:       — Да.       Помнить-то я помнил, но подобного вопроса не ожидал. Сам я и думать забыл про это Регентство, и не предполагал, что мой брат отнесётся к этому так ответственно. И сейчас мне было от этого несколько не по себе.       Корвин кивнул:       — Будь же добр и ласков к ней, останься здесь на весь срок, и я не останусь в долгу.       Я на пару секунд замолчал, осмысливая то, что только что услышал. Добр и ласков, значит… в его словах не было ничего плохого, но почему-то они причинили мне боль. И тут мне в голову пришла сумасшедшая мысль: что, если Корвин успел познакомиться с моей невестой, и именно поэтому просит меня о таком? Интересно, как же она тогда всё-таки выглядит? Не думаю, что брат стал бы выдвигать такую просьбу, если бы она действительно была страшной ведьмой.       Я сжал его ладонь, силясь запомнить это ощущение, чтобы мне хватило его до следующего года.       — Твоя подружка? — задал я интересующий меня вопрос, стараясь говорить как можно беспечнее и не выдавать внутреннего волнения. — На кого она похожа?       — Договорились? — настаивал Корвин, проигнорировав мои слова.       Перед моими глазами снова на автомате возник образ хитрой и лохматой ведьмы, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы его отогнать. Но я решил не спорить:       — Договорились.       Я нехотя отпустил его руку, и Корвин ступил на Лабиринт. Я прекрасно знаю, что пройти его не так просто, как может показаться. С каждым шагом сопротивление всё возрастает, и под конец это может превратиться в настоящую пытку. Но сейчас, наблюдая за братом, я заметил, что он шёл так, словно это не стоило ему усилий. Его волосы и плащ развевались, а с каждым его шагом вокруг него поднимались искры. Но он ни разу не замедлил шаг и не обернулся. В конце концов он исчез из виду.       — Ушёл, — прокомментировала Дейдра.       — Да, — кивнул я, зачем-то продолжая вглядываться в Лабиринт.       Мойра же, ничего не сказав, направилась к выходу. Нам с сестрой ничего не оставалось, как последовать за ней. Часть пути мы провели в молчании, но осмелюсь предположить, что думали мы об одном и том же.       — Как думаешь, у него получится? — наконец поинтересовался я, обращаясь к сестре.       — Это же Корвин, — отозвалась Дейдра, почему-то смотря прямо перед собой. — Ты сам говорил, что он остался собой, даже потеряв память. Он справится. Я уверена в этом.       Я хотел, чтобы она была права. Хотел поверить ей. Но что-то внутри меня не позволяло мне это сделать.