Mea maxima culpa. In nomine patris

Полгода спустя. - Отец! - Паолито вломился в кабинет сеньора Алвареса, постучав уже после того, как оказался внутри. Серхио оторвал голову от бумаг, которые изучал уже около часа, поднялся из кресла, потянулся, разминая затекшие мышцы. Он ненавидел кабинетную работу. - Пришел ответ из Ла Сапиенца!* — радостно воскликнул Паоло, размахивая поднятым над головой плотным ярким конвертом. - Они допустят меня до экзаменов, па! - Здорово! - Вьехо улыбнулся. Ему казалось, улыбка вышла достаточно искренней. На самом-то деле на душе кошки скреблись. Он знал — однажды этот день настанет. И его мальчик пустится, очертя голову… Добро бы еще учеба была главной причиной того, что Пало так рвется в Рим. Серхио догадывался, да мальчишка и не скрывал, в общем-то — к нему он хочет быть поближе. К святому Магнусу, чтоб ему пусто было со всем его святым семейством! Паоло последние шесть месяцев штудировал итальянский, как проклятый. Повторял непонятные Вьехо слова и день и ночь. И вот… - Когда ты улетаешь? - спросил отец. Две недели… Черт, так быстро! Две недели всего лишь… Они обговаривали это с Анхеликой… Сразу же, как только закончилась эта свистопляска с картелем Медины. Бывшая жена здорово выручила тогда Серхио тем, что помогла замять это дурно пахнущее дельце. Настоящая бойня на развалинах завода, куча трупов… Господи! В общем, Анхелика была не против. Да какое там "не против"! Она была обеими руками за то, чтобы Паоло держался подальше от отцовского бизнеса. А учеба в медицинском институте Рима — занятие более чем достойное. Серхио… Он не хотел отпускать сына. Знал, как сильно станет скучать. Крис отпустил своего щенка… Вьехо не понимал, как это у него хватило сил отпустить. Крис поступил правильно, наверное. Нехорошо это — удерживать детей подле. Каждый должен прожить свою жизнь. Наставить себе шишек. Он отпустит Паоло. Конечно же отпустит. А потом разыщет Криса. Этого сукиного сына. Полгода… Шесть месяцев — он никогда не пропадал так надолго. Вьехо начал было поиски, но результата они пока не принесли. Теньо — хитрожопый святоша! - как сквозь землю провалился. Сквозь землю… Ох, не стоило бы так думать! - Сынок! - Серхио переключился на Паоло. - О том… Ну… Мы уже говорили, если ты думаешь, что преподобный Мартинссон… - Пап! - резко осадил его сын. Паолито так и не смог вытравить из памяти образ Магнуса. Пытался — и не раз. В компаниях — шумных, ярких — хватало тех, с кем бы молодой человек мог попробовать забыть преподобного. Забыть, как все у них было — лишь однажды, но все-таки было. Каким на ощупь было тело Магнуса, как горячо и узко было у него внутри, как сладко тот стонал, раскинувшись под Паоло, когда тот брал его — осторожно, нежно, стараясь не причинить боли в самый первый их раз. Он так и не смог забыть. И вряд ли сможет. «Хемсворты, - подумал Серхио, наблюдая, как мечтательная улыбка коснулась губ его сына. - Хемсворты… Пропади они все пропадом!