Поцелуй розы

      Произошедшее напугало его. Каждое утро он просыпался на скомканных простынях, чувствуя призрачные руки на коже, которые душили его во сне. Врожденное чувство любопытства у Рохана всегда сопровождалось щепоткой паранойи, но сейчас это уже больше походило на манию, заставляя его перекладывать и рассортировывать фотографии в попытках найти хоть какие-то детали, ведущие к Кире. Все это время мучаясь вопросом, не приведет ли его упорство к тому, что Рейми быстрее уйдет. И все время отмахивался от ощущения, словно за спиной кто-то есть.       Время от времени мангака возвращался к своей работе, пытаясь хоть ненадолго занять себя рисованием Розово-Черного Мальчика, хоть концентрация и покидала его. Он выпускал по целой главе за раз, но что мешало ему по-настоящему, так это сюжет — у Кишибе были смутные представления по поводу смысла, заложенного в этом последнем выпуске, а персонажи, их характеры были словно ему самому непонятны, неправильны. В отчаянии художник начал копаться в старых блокнотах и альбомах, пытался понять, какими он их создавал, надеясь отыскать полезные заметки тут и там, которые помогли бы ему вернуться в колею. Однако совсем скоро поиск и исследования накрывались воспоминаниями о куче фотографий, которые он разбирал для Рейми, и Рохан возвращался к ним, бросая все заметки в неряшливой куче прямо на полу, сосредотачиваясь только на раскладывании фотографий через марево растущего беспокойства.       Та же тревога вынудила его практически забыть о приходе архитектора, приехавшего посмотреть на сгоревшую комнату. А затем подтолкнула внимательно изучить этого человека с помощью Heaven’s Door, только он успел придти — даже до того, как зашел в дом. И после этого…ну, парень вел себя слишком странно, не давая увидеть спину, так что грех было не разведать это дельце. Вот тогда и случился Cheap Trick, и голос за спиной уже не был паранойей — он был реален, шептал в ухо, и реальные пальцы ползали по плечам, все лопатки и спина зудели от очень даже настоящего присутствия станда.       Думалось Рохану, то нападение в туннеле заняло бы одно из первых мест в списке его худших дней, однако это испытание могло с легкостью переплюнуть его. Единственный живой друг, Коичи, не поверил ему, посчитав шутником. Запасной план выискать Джотаро в отеле Гранд Морио, хоть и был на удивление привлекательным, но явно не сработал, учитывая, каких трудов стоило преодолеть перекресток. Остался только один человек, что пришел на ум, и это была Рейми. Наверно, она ничего с этим не сможет сделать, но хотя бы посочувствует его затруднительному положению — и в этот момент в голове вспыхнула мысль о том, что пугало его даже больше, чем бомба замедленного действия на спине. И, как ни странно, это могло помочь.       Несколько недель спустя он хвастался Джоске, что все прошло четко по плану и он ничуть не переживал, но правда заключалась в том, что даже когда Коичи встретил его и провел до Аллеи, Рохана тяготило напряженное ощущение, что все пройдет неправильно. Хиросе и не заметил, как они вышли на путь к Рейми, но вот у Рохана забегали по спине мурашки, удушающий шепот вернулся, подкрепляемый злорадным шипением Cheap Trick. На этот раз из него не надо было вытягивать никаких питательных веществ, чтобы мир вокруг покачнулся и закружился, а земля под ногами стала шаткой, будто в любой момент рука, обхватившая лодыжку, могла подставить ему подножку; или словно рука сомкнулась бы на шее и свернула ее, и он был бессилен прекратить это. Ему даже не нужно было притворяться полубезумным, когда они прошли мимо почтового ящика и Рохан попросил Коичи посмотреть на его спину — все, о чем он мог думать, так это что когда-нибудь все милосердно закончится.       И внезапно все правда закончилось. Еще до того, как Cheap Trick повернул голову к Коичи, ощущение давления на плечи исчезло, а воздух полегчал, будто духи аллеи предвидели скорую жертву в виде станда-разбойника, и потому успокоились. Цепкие руки больше не тянулись к нему, не было дыхания на шее, не было и шепота под ухом или ледяных пальцев на коже. Вместе этого лишь неприятное чувство, как с него насильно стащили обернувшегося Cheap Trick, внутри вспыхнул опрометчивый порыв помочь оттолкнуть врага в нужном направлении, но вдруг хлынул порыв ветра, он споткнулся, в ушах зазвенело; а затем они с Коичи вернулись на улицу в реальный мир, призрачная дорога растаяла за спинами. Стражи сей дороги действительно отпустили его на свободу. Кишибе с облегчением втянул воздух в легкие, позволив себе улыбнуться от снятого с плеч груза.       Душу заполонил теплый прилив благодарности.       — Все, чем он занимался — только болтал, но это был сильный станд. Коичи, если бы ты не пришел, я бы сюда не добрался. Он бы убил меня.       — Но я так переживал об этой штуке, что даже не думал, куда мы идем! — Хиросе вправду был слишком хорош для этого мира, это сводило с ума. Когда-нибудь он научит парня не умалять своих заслуг.       Их прервал лай Арнольда — рядом с ним на коленях была Рейми, опустившаяся перед фотографиями и пристально разглядывая лица в рамках папки, лежавших, как причудливые окошки на земле. Она вопросительно подняла взгляд:       — Ты сам их… — в нерешительности она указала на ту деталь, что он еще не отыскал — имя, изобличающее ее убийцу. Рохан вдруг почувствовал, как сердце заколотилось от волнения при мысли, что он вновь вернется к погоне за преступником, хоть и задавался вопросом, с какого момента это так его увлекло. Коичи рядом просиял. И Рейми, заискрившееся выражение надежды на ее лице… Тоже никак не помогали успокоить подскочивший пульс. Она выглядела так по-ангельски. Восторженной. Такой же сияющей, как в том уголке сознания, которое хранило воспоминания о ней пятнадцатилетней давности, образы такие яркие, что на них было больно смотреть.       — Уверен, мы здесь на что-то наткнулись. Скоро ты, наконец, сможешь двигаться дальше, — в горле пересохло, как только Рохан это произнес, радость от пережитого им последнего приключения уже прошла. Повинуясь импульсу, рукой художник потянулся к щеке Рейми, коснуться ее, даже когда почувствовал, как внутри все скрутилось от дискомфорта.       Девушка слегка вздрогнула от неожиданности этого жеста, задумчивость прервалась, и он отдернул руку быстрее, чем пальцы коснулись ее кожи.       — Ты злишься, что я снова вернулся туда, да?       Рейми чуть возмущённо улыбнулась ему.       — Конечно, нет! Ну, немного. Но в основном я просто рада, что ты в безопасности.       — Да-да, твой соседский мальчик в порядке, — заносчиво проворчал художник. — Просто иди и радуйся, что скоро оставишь это все позади. В конце концов, самое время. Пятнадцать лет — слишком долгий срок, чтобы оставаться здесь, — это было вовсе не то, что он хотел сказать, но Рохан и вполовину не был таким уязвленным и беззащитным, каким стал на днях. Сгребая фотографии к себе, он повернулся, собираясь уйти, и обратился к Хиросе с притворной беспечностью.       — Давай, Коичи, мы должны придумать к следующему утру, как найти этого мальца Хаято.       — Точно! — с энтузиазмом воскликнул парень. — Тогда поговори с Джотаро, а я расскажу Джоске и Окуясу.       Рохан скорчил кислую мину, но прежде чем успел возразить, Рейми окликнула его.       — Рохан, подожди! — выпалила девушка. — Не думай, что если я рада уйти, это значит, что я не… — она умолкла, когда Кишибе обернулся к ней через плечо со скептичным взглядом. Встретила она его таким же сомневающимся видом. — Серьезно. Серьёзно? Ты и дальше будешь это делать? — она топнула ногой по призрачному асфальту. — А вообще, знаешь что? Ты действительно красивый. И мне нравится твой голос, когда ты рассказываешь о себе. И сколько жизни и страсти ты вкладываешь в свои рисунки. И то, как ты одеваешься, как укладываешь волосы, и как ходишь, будто полностью уверен в себе.       Рохан зашипел, выведенный из равновесия.       — К-какое отношение все это имеет хоть к чему-то?! — голос дрогнул, и он почувствовал, как румянец пополз по переносице. Его едва функционирующий контроль за своими же эмоциями, который он пытался удержать, начал рушиться, уголки глаз аж защипало. — С чего ты решила, что это важно?       Сугимото подошла к нему, обхватив ладонями щеки, дабы удержать на месте. И неодобрительно покачала головой, смотря на него.       — Ты доводишь меня до белого каления, Рохан. Если бы я считала тебя всего лишь ребенком, за которым я ухаживала… ты всерьез считаешь, что я бы чувствовала такое?       И она поцеловала его, смело прижавшись губами к его губам; Кишибе вдруг ощутил, как из него резко вышибло весь воздух. Художник замер, а голова невообразимо закружилась водоворотом — он с усилием подавил оцепенение и позволил себе наклониться, ответить на поцелуй, очарованный тем, какими прохладными и легкими казались ее губы, и как же сильно билось его сердце.       Рейми чуть-чуть отстранилась, внезапно смутившись, и с широко раскрытыми глазами искала одобрение в его собственных. Отбросив любые сомнения и замешательство, хоть сознание так и разрывалось от потока вопросов — в этот раз он решил не искать ответы на них, и снова поцеловал Рейми, решительно и успокаивающе, когда она счастливо выдохнула ему в губы. Руки обняли женские плечи, прижимая ближе к себе, и именно в этот момент реальность жестоко напомнила о себе — появилось ощущение, как края ее фигуры скользнули сквозь пальцы, даже когда он отвел руку, ничего не держа. Рохан отшатнулся, как ошпаренный, издав постыдный испуганный возглас.       Рейми растерянно оглянулась, прозрачная, и в панике отпрянула назад.       — Рохан! Что… Рохан, ты плачешь.       — Я не плачу, — отрицал он, но мир вокруг расплывался, а горячие слезы вот-вот грозили потечь по щекам, когда он уходил, пошатываясь и спотыкаясь, спеша скорее уйти, вернуться домой, погрузиться в работу, во что угодно, лишь бы забыть о том, что сейчас произошло. Со злобой Кишибе провел костяшками по лицу.       — Рейми-сан, с тобой все нормально? — мангака услышал, как Коичи и Рейми перебросились парой тихих фраз, неразборчивых, после которых последовал чужой топот, когда Коичи ринулся догонять его. И Рохан не опустил взгляд вниз, когда Хиросе подошёл и положил руку ему на спину в неловком утешении.       — Итак, завтра утром, верно? — напомнил школьник голосом, полным напускного веселья. — Как насчет того, чтобы встретиться около знака «Пепси» на перекрестке?       Рохан вздохнул, возвращая себе спокойствие.       — Отлично, — согласился он. — Подевятого — разумное время, как считаешь? Я скажу Джотаро.       Потребовалось пройти все два километра до отеля Гранд Морио, чтобы сердцебиение наконец вернулось к нормальному ритму.

***

      Полная история того утра, как оказалось позже, была намного более эффектной, чем показалось Рохану, высунувшемуся в дождь к Джотаро и Коичи, пока звук взрыва не предупредил их о драке — впрочем, та уже закончилась. Между Коичиным Echoes, Star Platinum от Куджо и невезучим водителем скорой помощи Йошикаге Кира встретил финальный ужасный конец. И все закончилось.       После поспешного перешептывания с целью убедиться, что враг повержен, Хигашиката был отправлен в больницу каким-то частным фондом, видимо, организованным Джотаро, Окуясу вместе с ним вдогонку. Коичи проводил Хаято в школу, — по неизвестным Рохану причинам, мальчик не хотел встречаться с ним взглядом, а Куджо остался на месте проишествия, давая показания полицейским. Кишибе возвращался домой один.       Следуя привычке, он сел за рабочий стол, но его разум был лишен вдохновения — вместо этого он снова и снова возвращался к отвратительному хрусту костей и брызгам крови из-под шин скорой помощи, или вспоминал странное окно на полу из своего сна, с чем-то неизведанным, но кошмарным, оно выбивало его из колеи, один тревожный образ за другим. Набросок воспоминания на бумаге не помог развеять беспокойство, поэтому вместо этого он встал и приняться мерять шагами комнату.       Надеясь, что, сконцентрировавшись на чем-то другом, давящее чувство пропадет, Рохан вернулся к стопке фотографий и заметок, сделанных во время поиска Киры, и вяло сложил их в коробку. Когда-нибудь он вернется к ним в поиске идей для манги, но прямо сейчас он хотел убрать их с глаз долой. В конце концов, свернувшись калачиком полу среди царящего беспорядка, он стал читать свою мангу, погружаясь в сюжет Розово-Черно Мальчика, изучал записи и фотографии, сделанные во время исследовательских поездок, и этот прогресс его художественного стиля, маленькие досье на второстепенных персонажей, которые он собрал в кучу, еще не умея с этим обращаться, — где-то там было одно и на Розово-Черного Мальчика, но он читал без какой-либо цели и направления, просто чтобы забыться.       Время проходило совершенно незаметно на него до того момента, пока в дверь не раздался стук. Слегка дезориентированный от возвращения в реальность из вымышленного мира, Кишибе дотащился до двери и открыл ее Коичи; подсолнечное небо уже темнело, плавно перетекая в вечер — каким-то образом он пропустил большую часть дня.       — Ты уже был у Рейми?       Рохан покачал головой.       — Хочешь, чтобы я… я пошел с тобой?       Но Рохан не хотел идти. Он хотел остаться в своем выдуманном мире, где не происходило ничего без его согласия, где персонажи жили вечно и не оставляли его позади. Но Хиросе все равно протянул руку и взял его за плечо, а художник позволил вытащить себя из дома в сторону Аллеи призраков.       Когда они подошли, Рейми стояла у входа на дорогу, Арнольд был возле нее. Она обернулась, одарив их мягкой улыбкой, как только увидела, что те пришли. Кишибе мрачно наблюдал за тем, как Коичи спрашивает, есть ли у нее способ задержаться здесь подольше.       — Спасибо, — поблагодарила Рейми. — Но нам больше нечего делать в этом городе. Пришло время уходить — и мы должны уйти сейчас.       И правда, больше ее здесь ничего не удерживало. Это был самый кошмарный способ осознать, что у нее нет призрачной «привязанности» к нему, и уж точно она была не настолько сильной, чтобы удержать ее в городе — после всего этого он всего лишь ей нравился. Вопросы, тучей висевшие над Роханом, по поводу ее чувств к нему, наконец рассеялись, оставив только пустую тоску по утраченному времени вместе, времени, свободному от сомнений.       Возможно, мысли отразились на его лице, потому что Сугимото глянула на него с нежной улыбкой.       — Или что? — поинтересовалась она, словно поддразнивая. — Ты будешь плакать, когда я уйду, потому что будешь скучать, Рохан-тян? — он понимал, что она просто пытается его развеселить, заставить почувствовать себя лучше, но от этого становилось только больнее.       Привычная ершистость встала на его защиту.       — Не говори глупостей, — огрызнулся художник в ответ. — С чего бы мне скучать? Ты же умерла пятнадцать лет назад, — его попытка пошутить превратилась в издевку. — Я говорил с самого начала — призраки должны отказаться от своих привязанностей и просто посторопиться и двигаться дальше.       Улыбка Рейми была доброй и понимающей, но вот Коичи стрельнул в него свирепым взглядом. Кишибе нахмурился в ответ, надувшись, но затем зажмурился и сжал кулаки, надеясь, что ему удастся сдержаться, если он не будет смотреть Рейми в глаза.       — Ладно, ладно! Я скажу, раз уж это в последний раз. Я буду скучать по тебе! Конечно я не хочу, чтобы ты уходила! — мангака рискнул вновь посмотреть на нее и вдруг увидел влажные девчачьи глаза, отражающие его собственные. Рохан сглотнул. Это была последняя возможность сказать, что она значит для него, чего он боится, что помнит — он хотел спросить, что ему теперь делать, сможет ли она увидеть его оттуда, куда отправляется, есть ли способ, любой способ увидеть ее снова…       Позади него Джостар и Ниджимура выбрались из фургона Спидвагона — даже Джоске, вообще удивительным образом находящийся в сознании, не то что способный стоять на ногах, — все они направились к ним. С другой стороны дороги присоединилась Юкако, умело собравшаяся всех остальных членов их странного сообщества, которые пришли с ней. Все собрались вокруг, чтобы попрощаться.       Он упустил свой шанс.       Растроганная, со слезами на глазах, Рейми огляделась вокруг, и Рохан наблюдал, как она в последний раз осмысливает свое положение, пораженная тем уважением, что к ней испытывали, тем, что она значила для здешних людей. Ангел города Морио. Хоть она и не изменилась с тех пор, как Рохан впервые встретил ее во взрослом возрасте, в этот момент она выглядела такой же молодой, как и всегда; лицо девушки сморщилось, когда полились слезы и окропили пол золотистым сиянием. Ей было всего шестнадцать, когда она умерла. Это было слишком печально. Слишком нечестно.       Словно поднятые неизведанной силой, ноги Сугимото оторвались от земли, и собравшаяся толпа закричала свои прощальные слова.       — Спасибо вам всем! Прощайте, ребята! — воскликнула она и повернулась спиной, улетая все выше. Тогда для него все сложилось воедино, слишком поздно, чтобы что-то с этим сделать или сказать ей. Окно никогда не было на полу. Нет, это он падал задом наперед, приземляясь с мягким стуком на траву, беспомощно наблюдая, как Рейми, его дорогая и бесценная Рейми вновь повернулась спиной к комнате, и было слишком высоко, чтобы он увидел, что происходит внутри, слишком темно, чтобы что-то разобрать. Все равно он был слишком ошарашен и напуган, чтобы знать, что делать, поэтому просто свернулся в клубок и крепко зажмурил глаза, оставаясь тихим и незаметным, пока его не нашла полиция и все не закончилось. А потом было только это окно — «Рейми выкинула меня из окна, Рейми выкинула меня из окна…» — зловещее и открытое, оно забрало Рейми и больше не вернуло, пока все воспоминания о ней полностью не стерлись, его детское горе было заклеено рисунками, историями и добровольным одиночеством.       Он не хотел этого. Не хотел вспоминать, не хотел вновь переживать чувство утраты. Но и забывать тоже не хотел, никогда больше. Он не отрывал взгляда от нее и не отворачивался.       Рейми вознеслась в золотисто-розовом сиянии, слившемся с закатом. Горожане еще долго смотрели в него после того, как фигура полностью скрылась из виду.       В конце концов, когда свет начал меркнуть и в права вступали сумерки, Окуясу заговорил голосом, приглушенным от слез.       — Эй, ребята… Знаю, это прозвучит тупо, но мне кажется мы должны отпраздновать? Или что-нибудь такое.       — Думаю, идея отличная, — поддержал Джоске, хлопая друга по плечу. — Почему-то я думаю, Рейми-сан хотела, чтобы мы были счастливы.       — Да! — подал голос Коичи. — Но не заставляй себя, Джоске. Ты все еще ранен!       — Я могу открыть свой ресторан, — предложил Тонио. — Там вы все сможете передохнуть.       — А это здорово! Эй, Рохан, а ты хочешь… Рохан?       Мангака в это время уже начал уходить, опустив голову. Джотаро поймал его взгляд, когда тот выходил из толпы, и слегка кивнул ему, когда он проходил мимо. Молчаливое понимание промелькнуло между ними, когда океанолог двинулся, чтобы помешать Коичи остановить его.       — Оставь его.       То самое сообщество, в которое он неохотно включил себя, осталось позади него, когда он ушел, и никто не проронил ни слова. Другие люди требовали слишком много усилий, давным-давно решил Кишибе, и теперь он понял почему. Другие люди исчезали внезапно и несправедливо, и это было слишком болезненно, если ты этих исчезнувших любил.       Рохан вошел в дом: он был большим, пустым и совершенно безмолвным, и это, подумалось ему, хорошо. Его старые записи все еще валялись на полу. Царил полный бардак. Мангака немного поелозил ими одной ногой, представляя, что ему снова придется все это собирать и убирать. И когда он наклонился, чтобы приступить к работе, взглядом зацепился за уголок папки в нижней части кучи. Это папка была ветхой и потрепанной, но Рохан узнал ее с привкусом горько-сладкой ностальгии. Вот тут-то все и началось — ему тогда, наверно, было четырнадцать или пятнадцать, когда с каракулей на полях тетрадей он перешел маленьким карманным блокнотикам, где его идеи начали складываться воедино.       Верхние листы в папке были самыми последними с того времени — дизайн персонажей, хоть еще и не доработанный до конца, но был узнаваемо схож с розовым смуглым мальчиком в его фирменной шляпе с каймой и в плаще. Он помнил, как размышлял и приходил к конечному варианту. Эти воспоминания возвращались к нему, когда он снова свернулся на полу, прокручивая все моменты в памяти. К тому же, немногие знали, что у его персонажа не было пола, а в ранних набросках главный герой вообще был девушкой, одетой в элегантное пальто, с короткими вьющимися волосами, или собранными сзади в конский хвост, — и даже здесь он уловил следы того, как создавались те самые неуловимо-особые черты. Определенный решительный взгляд, округлость лица, загадочная улыбка… Наконец, последний элемент папки, первый альбом для рисования. Рохан открыл его на первой странице, и сердце пропустило удар.       Там была она. Рисунок, с которого должен был начаться весь его грандиозный опус.       Она стояла на крыше, воздев одну руку к небу. Длинное пальто было наглухо застегнуто на талии, но снизу развевалось, словно платье, колышущееся на ветру. За улыбкой девушки скрывалось что-то таинственное и печальное, но глаза решительно смотрели вверх. Нежно-розовые, как и пальто, волосы обрамляли лицо, словно нимб. И в это время она непрошенно покинула его подсознание, — загадочный персонаж, который, как он сразу понял, жаждал исследовать и поделиться исследованиями с миром. Теперь, наконец, он узнал ее.       На бумаге была увековечена безошибочно узнаваемая фигура Рейми Сугимото.       Рохан прижал свой альбом для рисования и наконец-то, наконец-то позволил себе заплакать.