Легенда о старике

День пригожий, День погожий Обернётся карой Божьей, Если пять недель подряд Дни погожие стоят. В. Д. Берестов — «Знойное лето»

Утро Тимофея начиналось с нового заказа. Его, конечно, предупреждали, что его может снова позвать тот любитель трахать в кабинке туалета, но не подозревал, что так скоро и аж на полный рабочий день. — Серьёзно? На весь день? — допытывался Тимофей, расхаживая с телефоном по всей кухне. Четыре шага от дверей до окошка, три — от плиты до обеденного стола. — Артур, ты же сам говорил, что мне пока надо поберечь жопу. Или уже не надо? — Тимофей, ты переоцениваешь стойкость нашего клиента, — знающе заметил доктор. — Большую часть времени тебе надо будет просто отыгрывать его секретаря. — Секретаря? Артур, но я понятия не имею, чем занимаются секретари. — Тебе и не нужно. Клиент сам расскажет о твоих обязанностях. С тебя стандартная подготовка. В полдень будет перерыв, Татьяна свозит тебя в кафе или ресторан. Потом снова в офис. И так до конца рабочего дня. Ничего сложного. Легко ему было говорить. Ехать к клиенту на целый день было почему-то тошно. Тимофей как-то успел отвыкнуть дольше трёх часов пребывать на чужой территории и терпеть незнакомых людей. Но хотя бы уже не боялся. Татьяна везла молчком, только мурлыкала под нос какую-то мелодию и барабанила по рулю в такт пальцами с чёрными ноготками. Тимофей уже успел привыкнуть к болтовне Олега и теперь чуточку без неё скучал. В офисе его направили в кабинет директора, по официальной версии — на собеседование. В приёмной, по разные стороны от директорской двери, стояло два рабочих стола, за одним из которых по телефону кому-то отвечала секретарша — красивая длинноногая девица, прямо сошедшая с иллюстрации идеальной секретарши. Когда она закончила разговор, который вела ровным поставленным, как у ведущей новостей, голосом, Тимофей только хотел сообщить, что он, собственно, на собеседование, но секретарша тут же связалась с начальством и доложила, что кандидат пришёл. — Роман Сергеевич ждёт вас, — высокорангово улыбнулись Тимофею и пригласили войти. Большой кабинет был у местного начальства. Судя по длинному столу на пять-шесть мест, который стоял перед рабочим, здесь же иногда проходили и собрания. Вдоль стен стояли какие-то шкафы с элитным барахлом. Диван с креслом и целое свободное поле, застеленное холодным серым ковром, на котором, наверное, можно было бы устраивать бои самбистов. Не сравнить с его скромной кухонькой три на пять шагов. Рабочий стол директора тоже был массивным. Роман Сергеевич вольготно сидел за ним, откинувшись на большую спинку чёрного директорского кресла. Тимофей ожидал здесь какого-нибудь огромного панорамного окна во всю стену, какие показывали в американских фильмах, да и были в других кабинетах этого же здания, но тут окон не было вообще. Помещение, несмотря на это, за счёт мощных ламп было очень светлым, даже почти уютным. С какими-то условно личными вещами на полках вроде курительной трубки и небольшого бара между книжных полок. — Так, с кем я имею удовольствие…? — начал Роман Сергеевич, как будто всё это предприятие было не его идеей. — Тимофей… э-э Васильевич, — представился он, решив в этот раз придумать себе фальшивое хотя бы отчество. Роман Сергеевич тут же перешёл к делу, описывая обязанности секретаря его мечты. Причём вёл себя так, будто перед ним сидел не уже нанятый для интима старик, а самый обычный соискатель на место второго секретаря. Вполне обычно пожаловался, что Мила Алексеевна не справляется, и второй помощник просто необходим для банального разделения обязанностей. Перечислял, что нужно что-то писать под диктовку, принимать часть звонков, варить кофе и прочая-прочая-прочая. Тимофей в это время рассматривал клиента в его естественной среде обитания. Роман Сергеевич выглядел обыкновенно. Среднего роста, среднего телосложения, аккуратно подстрижен, небольшая щетина на лице, маленькие аккуратные очки, серый костюм с чёрным галстуком сидел на нём идеально. Из всех примет — только нос-клювик с небольшой горбинкой и чуть одутловатая шея. И говорил он, немного не проговаривая «Р». Довольно забавно, если вспомнить его имя-отчество. — Но самая главная ваша обязанность будет заключаться не в этом, — интонация клиента вдруг резко сменилась, а голос понизился, возвращая Тимофея к предмету разговора. — И от вашей готовности её выполнять полностью зависит наше дальнейшее сотъудничество. — Позвольте узнать… Что за обязанность? — спросил Тимофей, стараясь не выпадать из выданной ему роли. — В объявлении ничего такого не было… — Сугубо интимного хаъактеа, — всё так же тихо и проникновенно разъяснял Роман Сергеевич. — Точно так же по первому зову, как если бы я велел принести кофе или отчёт, вы должны пъедоставлять своё тело для удовлетвоъения сексуальных потъебностей вашего непосъедственного начальства. — Не совсем понял, — ответил Тимофей и даже не покривил душой, потому что говорить о сексе с такими заумными выкрутасами на его памяти умел только Артур, а уж не проговаривая половину букв… — Что мне нужно… пъе… предоставлять? — Тимофей Васильевич, скажите только одно, вам нужна эта ъабота? — недовольно поджал губы Роман Сергеевич. — Да, конечно, мне очень нужна эта работа! — стараясь не заржать, заверил Тимофей. — Тогда докажите. Подойдите сюда, встаньте на колени и возьмите мой член в свой ъот и хоъошенько им поъаботайте. Надеюсь, так вам понятней? Соглашаться сразу было нельзя. Он ведь не шлюха. Ну, по крайней мере, по сценарию. Интересно было посмотреть на это собеседование, если бы на его месте был самый обычный мужик в возрасте. Нет, не просто обычный мужик, а кто-то привыкший к приличной офисной работе, перекладывать бумажки, составлять отчёты… или что ещё там делают конторские крысы? Тимофей никогда не понимал, но был уверен, что такой человек ни за что бы не согласился дополнительно отсасывать начальству, и отнюдь не фигурально, ведь привык, что этим занимаются какие-нибудь хорошенькие девушки или смазливые юноши. Тимофей даже посочувствовал этому вымышленному бедолаге, пока не понял, что мало чем от него отличается. Это он сам, когда Артур предложил ему эту работу. Только будучи не секретарём, а фрезеровщиком. Отделять работу от личного снова не получилось. По крайней мере в этот раз она уже не так сильно задевала за живое. Тимофей поёрзал в кресле и закусил губу, изображая сомнения. — Простите, это такая шутка? — всё же спросил он, потому что тот человек на его месте уж точно усомнился бы в адекватности происходящего. — Нет. По-вашему, я похож на человека, котоъый будет шутить? — с нескрываемым удовольствием улыбнулся Роман Сергеевич. — Тогда… — Тимофей посмотрел на бутафорскую папку в своих руках и снова на клиента. — Я не понимаю, зачем вам это? Я ни в коем случае вас не осуждаю, но… Почему? То есть я хотел сказать, у вас уже есть такая красивая секретарша. Зачем вам я? Мужчина, к тому же уже не молодой и… — Я не обязан давать вам никаких объяснений. Я могу себе это позволить. Точка. Если не вы, то согласится следующий. Мужчин вашего возъаста не особенно жалуют в этой пъофессии. А вы даже не особенно ценный специалист. Я могу позволить себе диктовать любые условия. Поэтому спъашу снова, но в последний раз. Я жду ответа, а после него или за двеъь, или прошу на колени. Тимофей встал и направился к выходу, взялся за ручку и замер, слушая, как за его спиной Роман Сергеевич на секунду задохнулся от возмущения и, кажется, что-то уронил на пол. Наверное, он бы ещё больше охренел, если бы Тимофей вышел на самом деле и больше не вернулся. А как бы охренел Артур… Но он так не мог. Прямо сейчас он был снова тем стыдливым неумёхой, бедолагой, которому до зарезу нужна эта работа, потому что никуда больше его и правда не возьмут и он просто умрёт в нищете, если не пересилит себя и не отсосёт этому Ъоману Сеъгеевичу. Тимофей решительно вернулся обратно и, качнувшись, встал на колени, потеряно заглядывая в глаза этому извращённому капиталисту, который бессовестно пользовался его безвыходным положением. Краснея и заикаясь, Тимофей предупредил, что никогда раньше этого не делал. Его снисходительно уверили, что ничего страшного и он быстро научится. Тимофей, конечно же, очень быстро учился, прямо вундеркиндом оказался, однако старался особенно пока не демонстрировать всех своих умений, которые не подобало знать обычному пожилому мужику. Роман Сергеевич был чертовски доволен, но кончая, едва простонал и снова выглядел так, будто ничего не случилось. Возможно, дело было в привычке — всегда держать лицо. Ну или у него был частичный паралич лица. Жаль, что со всей этой комедией спрашивать было неловко. Роман Сергеевич спокойно достал из ящика стола коробку салфеток и протянул Тимофею, а после того, как тот стёр все следы грехопадения в профессию секретаря, сообщил, что нужно пройти испытательный срок, лучше, конечно, начать прямо сегодня, и отправил в приёмную ждать последующих указаний. Тимофей маялся от безделья больше часа, поморозился под снисходительным взглядом Милы Алексеевны, перетрогал все предметы на столе, поиграл в косынку на ноутбуке, пока его наконец-то не вызвали снова, и он опять был тем самым неловким человеком не на своем месте. Краснел, бледнел и избегал взгляда, пока печатал под диктовку некий документ, а потом, уже сидя под столом, снова делал минет. Несмотря на кажущуюся привычку, Тимофей и не думал халтурить, хотя никакого шоу не устраивал. Клиент хотел не этого, потому Тимофей сопел, захлёбывался слюной, давился и, сбиваясь, двигал губами по стволу. Слюны не хватало, а смазка была не предусмотрена. Роман Сергеевич не помогал и не мешал, спокойно щёлкая клавишами ноутбука. Не человек, а робот. А когда секретарша по селектору сообщила, что к директору пожаловал некий Пётр Моисеевич, а Тимофей инстинктивно дёрнулся, чтобы выбраться и привести себя в порядок, Роман Сергеевич абсолютно ровным голосом велел секретарше его впустить, а Тимофею велел продолжать. — Только сделай милость, будь потише. Тимофей под столом чуть не задохнулся от тревоги. Успокоило только то, что он-то просто дед по вызову, и если всё раскроется, то он просто никогда больше не придёт к этому клиенту. Волноваться должен был Роман Сергеевич, и должно быть, где-то у себя внутри под маской железобетонного спокойствия он испытывал это своё извращённое волнение и страх быть раскрытым, но внешне этого было не понять. Неизвестный визитёр вошёл в кабинет и сел на ближайший стул перед директорским столом. Судя по лёгкому тону их разговора, обсуждали они не работу, а планы на выходные. Точнее Тимофей сказать не мог, у него шумела в ушах кровь, пока он медленно вёл губами по каменно стоящему члену, стараясь не проронить ни звука и почти не дыша. Этот Пётр Моисеевич всё не уходил, мало того, начал расхаживать по кабинету. Кабинет-то большой, было где разгуляться. Налил себе выпить в баре, а потом направился к Роману Сергеевичу. Он остановился настолько близко, что Тимофей мог видеть его ноги в тёмно-синих штанинах, а если бы их хозяин решил чуть наклониться и посмотрел вниз, то совершенно точно увидел бы Тимофея, а Тимофей его. Господи, он бы умер на месте. Но часы продолжали тикать. Роман Сергеевич так же вальяжно беседовал со своим коллегой, и в момент, когда они наконец-то попрощались и дверь закрылась, Тимофей смог расслабиться и спокойно, уже не сдерживаясь, довести дело до разрядки. — У вас отличная выдеъжка, — улыбнулся ему Роман Сергеевич, когда Тимофей выбрался из-под стола. «Нет, это у вас отличная выдержка», — подумал Тимофей, рассеянно кивая. Досидеть до обеда в приёмной оставался ещё целый час. Тимофей ещё немного поиграл в косынку, принёс боссу сваренный в огромной, как холодильник, кофемашине капучино и уже собирался позвонить Татьяне, чтобы съездить на обед, когда из кабинета вышел Роман Сергеевич и сообщил, что у него сейчас деловой ужин в ресторане «Тропикана» и ему нужно присутствие секретаря, а потому Тимофей едет с ним. Тимофей печально отправил Татьяне сообщение, что планы изменились. По правилам есть и пить на территории клиентов не рекомендовалось, но ресторан вроде как не относился к этому правилу. В лифте и по дороге до «Тропиканы» в машине с водителем они не разговаривали. Разве что Роман Сергеевич отвечал на звонки короткими «да» или «нет», а когда были уже на месте, отключил телефон вовсе. В ресторане, несмотря на сказанное секретарше, никакой деловой встречи не произошло, потому что столик был только на двоих. Роман Сергеевич сделал заказ сам, уточнив только, нет ли у его «секретаря на день» каких-нибудь аллергий или непереносимостей. — Скажите, вы давно значитесь у Аътуъа? — спросил Роман Сергеевич, что видимо означало, что во время обеда они снова были на своих местах и играть роль было не нужно. — Месяца три, четвёртый пошёл, — без утайки ответил Тимофей, потому что не видел в этом великой тайны. — А до него кем ъаботали? — Фрезеровщиком на заводе. — Как жаль. А по вам и не скажешь. Выглядите очень офисно. — Это из-за костюма. — Ну да. И вам нъавится эта ваша пъофессия? Это был сложный вопрос. Сама работа до сих пор казалась каким-то бредовым кошмаром, который только недавно начал восприниматься чуточку спокойней, но сама жизнь на фоне неё стала даже как будто лучше, полнее и ярче, поэтому однозначного ответа у Тимофея не было. — Устраивает, — пожал он плечами. — Не веъю. Навеъняка существует куча неудобств и опасных ситуаций, котоъых вам бы хотелось избежать. — К чему вы клоните? — Я бы хотел, чтобы вы ъаботали на меня. На самом деле, секъетаъём. На постоянной основе. От взгляда Романа Сергеевича, когда он это предложил, Тимофей нервно икнул и поспешил запить вином. — Боюсь, я не подойду вам. По основной должности. Как секретарь я… ничего в этом не понимаю, — так же как ещё утром Артуру объяснил он. — Ничего стъашного. Пъойдёте куъсы, это недолго и за наш счёт. К тому же эта ъабота будет официальной, с белой заъплатой, стъаховкой, оплатой больничных и пъемией. Даже на не полный день. Вы будете сопъовождать меня за гъаницей, сможете повидать другие стъаны… Вы мне очень понъавились, Тимофей Васильевич. Я бы хотел видеть вас как можно чаще. — Заманчиво, однако… — невольно поплыл Тимофей, стараясь не отрываться от земли. — Но неужели вам ни разу не повезло найти секретаря, ну… как обычно? — К сожалению, нет, — грустно крутил ножку бокала Роман Сергеевич. — Одно въемя, ещё до Милы Алексеевны, у меня был именно такой секретарь. Мой пеъвый… Великолепный мужчина, настоящий джентльмен и пъофессионал. Я был без него как без ъук, но… к сожалению, всё ъано или поздно заканчивается. После него были ъедкие кандидаты, но дольше месяца ни один не пъодеъжался. Все остальные съазу уходят. Не понимаю, почему они бегут. А так хочется, чтобы хоть кто-то из них, как вы сегодня, остался… Возможно, меня пъоклял кто… Тимофей представил, как буквально заёбывается на работе такой вот старик-секретарь, и едва не выдал своего настоящего отношения к этому заманчивому предложению ядовитым смешком. — Не подумайте, что вам пъишлось бы каждый день тъудиться в таком ъежиме, сегодняшний день больше исключение от долгого воздеъжания. — Добавил Роман Сергеевич, как будто всё же прочитал его мысли. — На самом деле я не часто позволяю себе ъасслабиться. Должность обязывает. Именно по этой пъичине я бы хотел иметь постоянного помощника. На такой случай. Может быть, один-два ъаза в день и вечера пятницы. Не больше. Как вы на это смотъите? Этот директор стелил так мягко, что так и тянуло всё бросить и поменять шило на мыло, но Тимофей ещё не забыл, как скрючившись под столом, боялся издать хоть шорох и обливался потом от страха, что его прямо сейчас раскроют. И так каждый день. Даже с учётом одного-двух минетов за день. Ну его нахер. Если бы такое ему предложили ещё в ту пору, когда он был безработным, то он, скорее всего, так же безропотно согласился бы, но он не искал офисной работы, а ему и не предлагали. Значит, не судьба. Тимофей уже хотел ответить полным отказом, но Роман Сергеевич положил свою холёную ладонь на его трудовую руку и попросил подумать до вечера. Если ему так хотелось, то о своём отказе Тимофей может сказать и потом. Ещё до самого вечера обслуживать. Успеется. После обеда их снова привезли к зданию фирмы. Тимофей думал, что всё будет по новой, но через час Роман Сергеевич попросил Тимофея принести кофе, а когда Тимофей только поставил чашку на стол, велел спустить брюки и нагнуться над переговорным столом. — Что? — переспросил Тимофей. Он был на вызове и был подготовлен, а именно растянут и смазан, но если бы на его месте был тот самый обычный старик на испытательном сроке, то всё это могло обернуться довольно неловкими последствиями. — У вас плохо со слухом? — приподнял светлую бровь Роман Сергеевич и сделал глоток из чашки. — Я… нет. Я услышал вас, но… что вы собираетесь делать со мной… в такое позе? — спросил он и невинно похлопал глазами. Ещё бы губы трубочкой вытянул, кокетка старая. — Ну уж точно не пъиказ диктовать, — хмыкнул Роман Сергеевич. — Вы настолько недогадливы или пъикидываетесь? Прикидывался, конечно же. Но как он себе это представлял? Если отбросить всю эту пьесу, выходит чистое принуждение. Практически, принуждение. — Я не думал, что до этого дойдёт. Я… я никогда не… — Тимофею стало стыдно за своё враньё и он опустил глаза. — Не бойтесь, нежный мой, я не причиню вам никакого въеда, — и понизив голос, добавил: — Я буду ласков с вами, не подумайте. Вам ведь ещё нужна эта ъабота? Звучало всё равно сомнительно. Под всё ещё насмешливым взглядом Тимофей медленно расстегнул ремень и спустил брюки вместе с трусами до колен, расставив ноги, чтобы штаны не съехали ещё ниже, и упёрся руками в полированную столешницу. Боже, если бы его вот так брали в его первый раз, он бы уже десять раз умер от стыда. Задницу холодило, хотя в кабинете было тепло. Нервировало только, что справа от него, прямо напротив его согнутой фигуры находилась входная дверь, и после короткого предупреждения секретарши в неё мог зайти кто угодно. Даже сама эта секретарша. Тимофей с опаской оглянулся на подошедшего сзади Романа Сергеевича, который оценивающе огладил его напряжённые ягодицы. — А если снова кто-нибудь войдёт? — Конечно же войдёт. В вас пъямо сейчас. Тимофей не мог в полной мере оценить эту остроту. — Я про кабинет. Что, если нас кто-нибудь увидит? — с громадным терпением объяснил он вместо того чтобы послать клиента нахуй. За спиной звякнула пряжка ремня и зашуршала упаковка презерватива. — Если вы волнуетесь за себя, то пустое. До вас никому нет дела. Но если вы пеъеживаете за мою честь, то спешу вас успокоить — Миле Алексеевне было велено в ближайшие полчаса никого ко мне не пускать. Это немало успокоило Тимофея, поэтому когда он почувствовал медленное проникновение, то прикрыл глаза и расслабленно выдохнул. У себя в кабинете Роман Сергеевич действовал иначе, чем в офисном туалете. Как-то бережнее, не торопясь, как будто перед ним на самом деле был девственник, с которым нужно было быть осторожнее, чтобы не навредить. И это на самом деле было очень актуально, потому что растягивал он себя ещё утром, а успело пройти полдня и эффект немного спал. Он бы воспользовался пробкой, но было не велено. С одной стороны понятно, что в фантазиях клиента только что нанятый работник, для которого всё в новинку, не достанется ему сразу подготовленным, да ещё и с плагом в заднице, а с другой… Роман Сергеевич ускорился и вошёл в свой привычный ритм. Руки разъезжались по столешнице. Удерживаться на руках становилось всё сложнее, но в какой-то момент Тимофея просто положили грудью на стол, а обе руки завели за спину. От жаркого дыхания на гладкой поверхности быстро расползались пятна пара. Задница приятно сжималась вокруг члена и его собственный стал потихоньку крепнуть и подниматься, когда пиликнул знакомый сигнал телефона и Роман Сергеевич, не сбиваясь с ритма и не останавливаясь, принял звонок. — Здъавствуй, Лен… Тимофею хотелось материться. Именно сейчас его почему-то до чёртиков выбесил этот разговор. Как если бы ему прямо сейчас изменяли. Выглядело как-то пренебрежительно. И этот Роман Сергеевич был не с ним, хотя Тимофей тут был просто телом для траха и претензий предъявлять не должен был, но как-то всё равно было обидно. И он в отместку даже не стал сдерживаться и скрывать своё присутствие, продолжая шумно пыхтеть и охать. И видимо делал это настолько громко, что его услышал собеседник клиента. — Что? Нет-нет, ты совсем меня не отвлекаешь… А звуки? Это… — на секунду Роман Сергеевич всё же сбился и даже замер, но быстро пришёл в себя. — Навеъное, кондей шумит. Надо будет заменить… Подозрительно быстро свернув разговор, Роман Сергеевич придавил Тимофея своим телом и ласково проворковал на ухо: — Я считал вас более благоъазумным человеком, Тимофей Васильевич. Член теперь двигался особенно жёстко, рывками, выбивая из груди хриплые стоны. — Простите, забылся, — придушено повинился Тимофей, изнывая как будто бы от стыда, но на самом деле от близкой и такой далёкой разрядки. — Ничего стъашного. Было даже интересно. С пеъчинкой. Но это всё равно косяк. И вы мне его отъаботаете, Тимофей Васильевич. Но позже. Роман Сергеевич произвёл ещё несколько сильных толчков, после которых с довольно громким рыком кончил и отстранился. Тимофей собирал в себе силы, чтобы подняться и привести себя в порядок, но только он потянулся, чтобы надеть штаны, как Роман Сергеевич, уже будучи за директорским столом, велел оставаться на месте. — Оставайтесь на своём месте. Мне нужно сделать паъу звонков, после чего я пъодолжу. Если уж вы не можете вести себя тихо… Тимофей печально вздохнул и лёг обратно на столешницу. Хорошо хоть ноги успел размять. Чем больше он работал в этой профессии, тем больше испытывал крепкую пролетарскую ненависть к этим зажравшимся капиталистам, которые заставляли стоять своих работников раком с жопой на голо. Буквально. Разговаривая по телефону, Роман Сергеевич гулял по кабинету, налил себе выпить, потом подошёл к Тимофею, чтобы помять его успевшую остыть на воздухе задницу. Тимофей конечно вёл себя тихо, но уже начинал уставать от бездействия. Чтобы отвлечься, пытался в уме рассчитать расход цемента на заливку фундамента дачного дома. Считать в уме получалось плохо, но зато отвлекало от происходящего абсурда. Закончив один разговор, Роман Сергеевич начал новый. На этот раз включил громкую связь и вместе с этим снова натягивал презерватив. Тимофея так и подмывало спросить — чего же он сразу на видеосвязь со всей фирмой не выйдет? Эксгибиционист телефонный. Но в этот раз он поостерёгся издавать звуки, и даже непрошенный всхлип, когда в него снова плавно вошли, поторопился зажать ладонью. Напоминало чёртовы прятки, когда собственное сердцебиение казалось слышным на всю округу. Клиент тоже двигался медленно, чтобы без вот этих мокрых звуков и шлепков. Бережно и до самого финала садистски неторопливо. В этот раз Роман Сергеевич оказался доволен. Поцеловал Тимофея в покрасневшее ухо и позволил надеть штаны. Сделать это получилось с трудом. Нужно было унять стояк, и Тимофей планировал для этого отлучиться в туалет, но Роман Сергеевич заметил его проблему и велел устранить её прямо сейчас. — Да, вы не ослышались, Тимофей Васильевич. Пъямо на этот стол. Не волнуйтесь, если посветить на него в ультъафиолете, он будет светиться, как пъаздничная ёлка. Тимофей не совсем понял, к чему это было, но подчинился, как в тот раз, одной рукой двигая по члену, а другую завёл назад и гладил пальцами простату. Снова позвонила проклятая секретарша, чтобы сообщить, что пришёл ещё какой-то очередной Имян Отчествович по своему дохера важному делу. Роман Сергеевич вальяжно сообщил, что ещё занят и пусть тот немного подождёт, а Тимофею велел ускориться. «Да как можно работать в таких условиях?» — с раздражением подумал он и таки ускорился. Когда Тимофей стирал со стола салфеткой свою сперму, на часах едва доходило три часа. Ещё полчаса он отдыхал в приёмной за чтением толстого журнала для деловых и успешных. Позволил себе чашечку кофе из чудо-автомата. Кофе был таким вкусным, что захотелось выпить ещё чашек пять, но было как-то неудобно злоупотреблять кофеином в его возрасте. После пережитого за день неминуемо захотелось в туалет. До обеда Тимофей уже отлучался разок в уборную на этаже, дорогу к которой ему любезно подсказала Мила Алексеевна, но в этот раз только он отошёл от писсуара, чтобы помыть руки, а за спиной снова нарисовался Роман Сергеевич, как призрак из фильма ужасов. — Мила Алексеевна сказала, куда вы отлучились, — объяснил он, после того, как проверил, что все кабинки пусты. — Я собирался снова пригласить вас в кабинет, но раз вы здесь… — Господи, только не снова, — пробормотал Тимофей, прежде чем подумал. — Вы рано сдаётесь, Тимофей Васильевич. Пъошу. Тимофей обречённо зашёл в кабинку за клиентом и закрыл щеколду. Роман Сергеевич сел на крышку унитаза, высвободил член и протянул Тимофею квадратик кондома. Присев на корточки, он аккуратно раскатал тонкий латекс в смазке по чужому члену. — Пъисаживайтесь, — приглашающе похлопал Роман Сергеевич по своим коленям. Тимофей повернулся спиной и, снова спустив до бёдер штаны, постарался аккуратно насадиться на член и сесть так, чтобы не раздавить своим весом клиента. Всё-таки он был крупнее. Двигаясь в таком положении, сдерживать любые звуки было совершенно невозможно. На тех, кто заходил в туалет, Тимофею было уже давно плевать. Пусть слушают. Наверняка им в офисе больше поговорить не о чём. Главное, чтобы по телефону никто звонить не начал. Вот это была бы трагедия. Иначе Тимофей готов был сам выхватить трубку и наорать на абонента, пусть тот окажется хоть президентом или господом Богом. Он двигал бёдрами на члене, держась рукой за стенку и когда чёртов телефон всё-таки зазвонил, Тимофей схватил ладонь Романа Сергеевича с зажатым в руке смартфоном, а мелодия всё продолжала играть. Этот поступок мог стоить ему гонорара, но Тимофей был слишком неудовлетворён и зол, чтобы подумать об этом. И испугался только спустя минуту, пока трясущейся от напряжения рукой вдавливал чужие пальцы в телефон. В туалете снаружи кто-то делал свои нехитрые дела, а потому Роман Сергеевич прошипел на пределе слышимости: — Что вы себе позволяете? — Сейчас-сейчас… — шёпотом обещал Тимофей под переливы стандартной мелодии звонка, такой тревожной и требующей ответа, но такой ненужной сейчас. — Сейчас-сейчас… только кончите. Пожалуйста… — захныкал он. — Это важный звонок. — Я не смогу быть тихим, — всхлипнул Тимофей. Роман Сергеевич прижал его за живот второй рукой, так что Тимофей оказался насажен до основания и больше не смог двинуться. — Тогда посидите спокойно, — рыкнул он и, вырвав телефон, всё-таки нажал приём. Судя по тону, разговор на самом деле оказался по делу, хотя в течение дня Тимофею казалось, что Роман Сергеевич болтает только с друзьями, жёнами, любовницами и своим тренером по дайвингу, но только не о работе. Осознавая важность разговора, Тимофей вёл себя паинькой, позволяя только глубокие вдохи. Роман Сергеевич слушал недолго, больше орал в трубку и обещал всех поувольнять, а когда отключился, оттолкнул Тимофея к двери, чтобы снова припечатать телом, трахая с каким-то злобным пыхтением. С таким напором, что были серьёзные опасения, что оба вылетят вместе с этой дверью, но до самой эякуляции та героически выстояла, а Тимофей даже кончил. Роман Сергеевич со стоном повалился обратно на сидение и чем-то зашуршал. Запахло сигаретным дымом с ментолом. Тимофей, не открывая глаз, подтянул штаны и медленно повернулся. — Будете? — протянул ему свою сигарету Роман Сергеевич. — Не курю. Мне бы умыться, — высохшим ртом ответил он. — Постойте. Господи, почему вы такой не компанейский? — шало и совершенно непривычно для своего до недавнего времени сдержанного вида, улыбался он. «Может, он выпил или вмазался чем?» — У меня астма, — соврал Тимофей. Астмой он не болел, но нюхать чужой табак в тесной кабинке не собирался. — Идите, если там никого нет, — махнул сигаретой Роман Сергеевич. Прислушался. В туалете было тихо. Тимофей подошёл к раковине и принялся мыть руки, которые всё ещё дрожали. Сзади снова прижались, ероша носом волосы на затылке. Роман Сергеевич вёл себя как пьяный. Хихикая, шарил руками по груди, пытался расстегнуть рубашку. — Ну Роман Сергеевич, — умолял его Тимофея, пытаясь уйти от прикосновений и при этом не врезать локтем по довольному лицу. — Ну сюда же могут зайти. — Плевать. — Ну, потерпите хотя бы… пока не вернёмся в кабинет. — Я хочу сейчас, — капризно протянул серьёзный директор. — Да что на вас нашло? — рассердился Тимофей и всё же оттолкнул директора, отступил подальше, пытаясь привести расстёгнутую на груди рубашку в порядок. — Это всё ваше пъоклятое своеволие, Тимофей… Это был очень важный звонок. Вы не пъедставляете, если бы он соъвался… Значит, это всё-таки был адреналин. Значит, под этой выдержкой всё-таки что-то трепыхалось. Странное открытие, от которого Тимофей ничего не почувствовал. — Я… больше так не буду, — пообещал он, пятясь к выходу, и чуть ли бегом не ринулся в приёмную, на своё место. «Всё. Я в домике». Мила Алексеевна едва обратила внимание на его запыхавшийся вид. Как будто такое было обычным делом. Если она работала личным секретарём, то наверняка была в курсе делишек начальника. Роман Сергеевич прошёл в свой кабинет минут через пятнадцать, снова спокойный и сосредоточенный. Видимо, перебесился. Закрывшись у себя, он долго не звал Тимофея, хотя казалось, что если он сию же секунду кого-нибудь не трахнет, то взорвётся. Отвлекаться на что-то после такого оказалось просто невозможно, и Тимофей просидел всё это время, просто таращась в экран ноутбука, даже не заметив, как начали сохнуть глаза. Вызвали Тимофея аж через полтора часа, когда до конца рабочего дня оставалось столько же. Заходил Тимофей с осторожностью. Роман Сергеевич держал в руке стакан с остатками выпивки и выглядел обманчиво благовоспитанно. — Сядьте на диван, — велел он. Тимофей посмотрел на диван. Чёрный кожаный диван выглядел максимально скрипучим и, конечно же, таким и оказался. Роман Сергеевич, не торопясь, подошёл и протянул стакан. Тимофей смочил губы и отставил стекло на столик. Директор хмыкнул. — Вы делаете меня таким влюблённым, — протянул он, ставя колено на диван между ног Тимофея. «А вы делаете меня таким затраханным» — чуть было не сказал Тимофей, но очень выразительно об этом подумал. И сглотнул, приоткрыв рот, уставившись на нависающего над ним директора. — … таким влюблённым в свою ъаботу, — зарылся тот пальцами Тимофею в бороду, совершенно неприлично водя ими по щекам, подбородку и губам. — Вы предлагаете мне поработать сверхурочно? — тихим охрипшим голосом спросил Тимофей. — Ъабочий день ещё не закончился. Роман Сергеевич нетерпеливо его раздевал. Почти как тогда, в туалете. Сидя на коленях у Тимофея, он, чуть не отрывая, расстёгивал пуговицы и беспорядочно целовал. Так суетливо, быстро, будто боясь не успеть, хотя времени было ещё полно. Тимофея такая спешка только раздражала. Он не успевал уловить настроение даже когда сам был возбуждён, всё-таки хотелось успевать прочувствовать, что делаешь, а тут… Но с клиентом не поспоришь. — Ъасстегни мне брюки, — велели, продолжая экзекуцию над его грудью. — И пъиласкай там. Тимофей ничего не имел против того чтобы занять руки, даже если это был чужой член. Когда чем-то занят, как-то проще мириться с происходящим. Наверное, если бы в самом начале своего пути он познакомился с собой из сегодня, то чертовски поразился бы практичности будущего себя. И не поверил. Пока Тимофей надрачивал и без того уже подтекающий смазкой ствол, ему задрали майку и принялись тискать грудь. Ну вот, ещё один любитель мужских сосков на его голову. Наверное, нужно было уже привыкнуть, завести какой-нибудь рейтинг. Но не сейчас. Потом. А пока Тимофей растёкся по спинке дивана и не мешал, только охал, когда засосы получались уж очень чувствительными, и не забывал работать рукой. Рубашки и майки на нём уже не было. Один растянутый галстук сиротливо болтался на шее между темнеющих мокрых засосов на его бедной груди. — Господи, какой же ты, я не могу. Хочу тебя прямо сейчас, — прогудел Роман Сергеевич отстраняясь. — Ляг на живот. Тимофей лёг. С него стянули туфли и уже расстёгнутые брюки вместе с трусами, и он остался в одних носках. Роман Сергеевич тоже торопливо разоблачался. Тимофей оглянулся на двери. — Вы бы хоть заперлись, — простонал он, пока его жадно лапали за жопу. — Я запиъаю двеъи только когда ухожу домой. Ъаздвинь ноги, нежный мой. Спорить Тимофей не стал и подчинился, подползая грудью поближе к мягкому подлокотнику, чтобы добавить себе хоть немного удобства. Проклятый диван под ним скрипел от каждого движения. Не к ночи вспомнился диван Кима, который так же был обит кожей, был так же неудобен, но при этом не издавал ни звука. Почему? Возможно, диван тоже боялся Кима. Роман Сергеевич улёгся сверху на Тимофея, заглушая пыхтением скрипы. Но чем быстрее он двигался, тем громче скрипела кожаная обивка. Надежда оставалась только на звукоизоляцию стен. Тимофей даже думал, что из-за этих мерзких звуков у него не встанет, но скотский организм уже реагировал на стимуляцию простаты, и член медленно наливался, упираясь в диван, так что стало неудобно лежать. Тимофей прогнулся в пояснице, чуть подобравшись на колени и приподнял зад. И чуть не кончил от того, что его больше не сдавливало. Роман Сергеевич воспринял его возню весьма одобрительно. Снова лез целоваться. Протиснул под него руки, снова сжимая пальцами и без того торчащие от манипуляций соски. Тимофей послушно на это всхлипнул и стал активней подмахивать. Он не знал, когда кончит клиент, но сам был уже близок, когда зазвонил этот проклятый телефон. Тимофей был почти готов протяжно взвыть, когда Роман Сергеевич остановится, чтобы ответить на звонок, но тот продолжал трахать под телефонные трели, кажется, даже интенсивнее, пока не кончил. Тимофей кончил чуточку раньше только от осознания, что остановки не будет. И даже липнущий к дивану живот, член и всё что оказалось покрыто спермой, уже не беспокоили. Телефон продолжал звонить, когда Роман Сергеевич неохотно слез с Тимофея и подошёл к столу, где остался смартфон с коробочкой гарнитуры. С чувством откашлялся и только после этого нажал на приём звонка. Тимофей, едва раздвинув веки, смотрел, как Роман Сергеевич расхаживает по кабинету нагишом, а с его члена свисает наполненный презерватив. Смеяться было нельзя, поэтому Тимофей решил пока заняться собой. Взял со стола салфеток, вытер себя и диван, проходя мимо, стянул чёртову резинку и выкинул всё в мусор. Хотел уже одеться, но Роман Сергеевич, не прерывая разговор, погрозил ему пальцем и указал вернуться на диван. Тимофей лёг обратно, расположившись с максимальным удобством в этой ситуации. — Да, пъидётся сделать именно так, — отвечал своему собеседнику Роман Сергеевич. — Нет, я всё понимаю и полностью поддеъживаю вашу позицию. Но с дъугой стоъоны, я хотел пъовести это ещё в прошлом году. Так что… Разговор затягивался. И это, кажется, начал понимать уже сам Роман Сергеевич, потому что тоже сел на диван и жестом показал Тимофею, чего от него хочет. Тимофей, стараясь быть потише на этом проклятущем диване, подполз к паху и взял в рот. Роман Сергеевич откинулся на спинку и, продолжая разговор, расслабленно гладил Тимофея по волосам. — А вот с этим я не согласен. Нет. Почему? Вы что, не понимаете? Если мы не откъоем эти филиалы до конца года, мы пъосто потеряем эти деньги. Уъезать бюджет… Ни за что. Двадцать пъоцентов. Не больше. Я всё сказал. Разговор был окончен. Роман Сергеевич отложил телефон и мягко оттянул Тимофея за кудри на затылке от своего члена. — Давай, нежный мой, ещё ъазок поъаботай попкой, и навеъное, будем заканчивать, — улыбнулся он Тимофею, как будто во всей этой деловой жизни он один его радовал. Тимофей раскатал по стволу тонкий латекс и осторожно уселся на него сверху лицом к лицу. Двигаясь размеренно и наслаждаясь каждым вторжением. Больше никто не звонил и никто не мешал. Тимофей довёл и себя, и клиента до разрядки и, слезая с него, почувствовал, что страшно устал. Бёдра и колени ломило от усталости, голова болела. Времени уже было много. Тимофея не должно было здесь быть уже как пятнадцать минут. Он кое-как оделся, стараясь не смотреть на Романа Сергеевича, который лениво наблюдал за его одеванием. — Вы не сказали о своём ъешении, — напомнил он. — А? — опомнился Тимофей, пытаясь уложить галстук так, чтобы тот не бросался в глаза своей измятостью. — Вы о постоянной работе. Знаете, я всё-таки вынужден отказать. Простите. — Нет, ничего. Я вас понимаю. Может, мне самому в пъоститутки податься? Всё бъосить… — задумался Роман Сергеевич, видимо, пытаясь понять, почему уже который по счёту старик предпочитает работе у него стезю проституции. — Хотя нет. Глупости какие-то говоъю. Забудьте. До следующей смены, нежный Тимофей Васильевич. — До свидания, Роман Сергеевич. В приёмной Тимофей также попрощался с Милой Алексеевной и поехал домой. Сегодня у него выдался чрезвычайно напряжённый рабочий день, а после него следовало хорошенько отдохнуть. Уже дома, снимая костюм, Тимофей заметил выпавший из нагрудного кармана прямоугольник визитки. Всё-таки Роман Сергеевич не терял надежды. Тимофей хотел выкинуть её, но вместо этого оставил на зеркале, где в раму по всему периметру были натыканы давно выцветшие визитки и карты нотариусов, магазинов и ремонтных мастерских. Вдруг когда-нибудь пригодится. Кто её разберёт, эту непредсказуемую жизнь. *** Тимофей долго отходил после этого вызова. Не столько физически, сколько душевно. Всё-таки целый день проводить под таким напряжением для него было тяжко. Первый день он еле ползал, потом начал приходить в себя. Снова делал упражнения, ходил в бассейн. На пробежки пока не замахивался, так, гулял по тихим улочкам, слушал, как чирикают птички, замечал в окнах, как лениво жмурятся на солнце чужие коты. Дома тоже было неплохо. Баловала вкусностями Светлана, а по вечерам Лёша молчаливо доедал то, что не смог осилить Тимофей. Молча приходил, как будто жил здесь, учил талмуды по лекарскому делу, пил чай и уходил. Теперь даже он стал замечать, что старшая сестра ведёт себя странно. — Она реально за вами ухаживает. Офигеть, — охреневал студент, поедая принесённый сестрой штрудель. — Она мне так вкусно никогда не готовила, а я её брат. Совсем меня не любит. — Может, поговоришь с ней как-нибудь? — понадеялся Тимофей. — По-родственному. Мол, я старый. И ещё что-нибудь. — Что вы гей? — невольно поддел Лёшка, улыбаясь во всё лицо, перемазанное сахарной пудрой. — Это был бы выход, но тогда боюсь, что тебя ко мне в гости больше не пустят. Ты готов принести эту жертву? — Да сам знаю, что это жопа. Лёшка отодвинул пустую тарелку и вытер лицо бумажным полотенцем. Последний кусочек штруделя был уничтожен и больше не искушал Тимофея своим видом и ароматом. Если Лёшке так недоставало сестринской любви, он был готов и дальше всё скармливать ему. Пацану явно не хватало чутка поднабрать веса. Все калории в знания уходили. — Я бы поговорил с ней, Тимофей Иванович, правда, но Света меня и слушать не будет, — посетовал Лёша. — Ей двадцать семь лет, и орава родственников каждый вечер звонят и по очереди спрашивают, когда замуж. И знаете, на фоне всех остальных её кавалеров вы не самый плохой вариант. А правда, может, поженитесь? Я бы стал вашим шурином. А вы стали бы моим зятем. Лёшка замолчал на секунду и сам же прыснул со смеха от подобной картины. — Иди ты, зять. Ни дать ни взять, — отвесил ему шуточный подзатыльник Тимофей. — Иди лучше тарелку за собой помой. — В гостях нельзя посуду мыть, — заявил Лёшка. — Примета плохая. — Никогда о таком не слышал. Иди мой давай, — решил отыграться Тимофей за грязный противень хотя бы тарелкой и вилкой. Лёшка всё-таки пошёл к раковине. Тимофей под шумок подсунул и свою чашку. — В общем, не везёт Светке с мужиками, Тимофей Иванович. Наверное, это у нас семейное, — философски рассуждал пацан, брызгая во все стороны грязной пеной и водой. Видимо, в этом и заключалась примета, но Тимофей продолжал в неё не верить. Просто взялся за тряпку, на которую пустил трофейную простыню, и стал вытирать стол рядом с раковиной, но ворчать не стал. — Может, сказать ей, что я неизлечимо болен чем-нибудь? — предположил он. — Смертельно. — Ага. И каждое утро ходите на пробежку, — Лёшка сложил тарелки на сушилку над раковиной и выключил воду. — К тому же у неё медицинское образование. Она вас сразу раскусит. — Что за семейка у вас подлая? — Тимофей в последний раз стёр со стола воду и повесил тряпку сушиться на крючок. — Одни медики собрались. — Мы с сестрой исключение, — успокоил Лёша, снова возвращаясь к учебникам. — Отщепенцы. Я бы даже сказал — позор семьи. — О, как. Графья что ли? — Наоборот. Потомственные хлеборобы, скотоводы. И от этого порой совсем не легче. Тимофею тоже почему-то было не легче от этого. А потому он решил пока пустить эту ситуацию на самотёк, хотя конечно же, мог бы спросить Свету прямо, чего она от него хочет, а потом доходчиво объяснить, почему это плохая идея, но сознательно этого не делал. Во-первых, потому что забота и внимание были приятны. Особенно после вызовов. Хотелось хоть где-то получать этого человеческого отношения. И хотя поначалу он совершенно точно противился ухаживаниям, постепенно ему начало нравиться. И Света была девушкой симпатичной и во всех смыслах приятной в общении. К тому же в своей заботе не переступала черту и открыто не навязывалась. Тимофей понимал, что поступает по отношению к ней по-свински, но ничего с этим делать заставить себя не мог. Каждый раз что-то останавливало. Вот она такая хорошая ладненькая суетилась на кухне, накрывая на стол, рассказывала о пользе свежей зелени, смотрела ласково так, с нежностью, а он стоял и с улыбкой кивал, как дурак, а совесть внутри толкала в спину, чтобы он всё это прекратил. Это ведь была не любовь. Тимофей точно знал. Немаленький опыт прожитых лет с самим собой в одном теле напоминал, как уже не раз пялился на вот такую милую хозяюшку, а потом понимал, что всё остальное в ней если не отталкивает, то оставляет глубоко равнодушным. Никто из них не был Машей. Да. Тимофей всё понимал. И всё равно ничего не делал с этим. Пускай хлопочет, если ей так хочется. Он же не заставляет её, — успокаивал он себя каждый раз. А Света скоро сама поняла бы, что всё зазря — меркантильно успокаивал он свою совесть. А потом о навязчивой соседке Тимофей не думал, потому что приехал Руслан, чтобы помочь с покупкой машины. И на три невероятно насыщенных дня, которые они провели в разъездах, Тимофей о Свете не вспоминал. Ну, почти. *** Руслан приехал рано утром. Тимофей уже переделал все свои обязательные утренние дела и был в целом готов к труду и обороне. Руслан обнял его в прихожей и тут же спросил, что за машину Тимофей себе присмотрел. На что тот, немного смутившись, протянул бумажку, исписанную с двух сторон списком контактов и моделей тех машин, на которые успел истечь слюной. Понятное дело, изначальный список был ещё больше — самое неадекватное и дорогое Тимофей отмёл сразу же. Но из того, что он оставил, нужно было уже смотреть на месте. — Вот это малява из ссылки, — уважительно хмыкнул Руслан, оглядывая фронт работ. — Ну, тут за один день не управимся. Помотаться придётся… — Если что, можешь соскочить ещё, — подсказал Тимофей. — Ну вот ещё, скажешь тоже, — оскорбился Руслан. — Я обещал, я слово держу. Всё равно работы пока нет, надо пользоваться. А то я у себя там как сыч. Марик-то уехал наконец-то. Так что я даже рад. Будем ездить сколько надо, — и что-то прикинув на пальцах, добавил: — Хоть всю неделю. Неделю мотаться по всему Энску Тимофею показалось заранее напряжно, и при этом не так плохо. Это всё-таки машина, а не очередные тапки. Она охренительно больших денег стоит. В первый день между адресами Тимофей рассказывал обо всём на свете, как будто всё это ему раньше некому было рассказать. Сначала про последнего говорливого клиента, который пытался его завербовать. Руслан признался, что был у этого человечка всего один раз и до испытательного срока так и не дошёл. Видимо, из-за тюремного прошлого не годился Роману Сергеевичу в секретари. А вот история про фингал и как Тимофея выручила Ульяна, Тимофей рассказал как анекдот, но совершенно не ожидал, что Руслан воспримет её так серьёзно. — Не дело это, что про тебя какой-то баклан сплетни разносит. Поговори с ним, а то заебёшься фонари замазывать. Серьёзно. А хочешь, я с ним потолкую, а? — предложил он. — У меня знаешь какой дар убеждения. У-у. Будет дышать бояться. Тимофей представил, как Руслан решит объяснять Василичу что-то «по понятиям», и от предложения поспешил отказаться, обещав, что сам как-нибудь поговорит при случае. — Ты смотри. Если этот сосед такой не шибко умный пиздоплёт, может взболтнуть кому не надо, и тогда уже Артуру придётся с ним разговаривать. Донеси там до него как-нибудь эту светлую мысль, а то человечек, может, и дурак, но зачем грех на душу брать? Про Лёшку и гей-клуб Руслан сначала слушал со смехом, а в конце с тревогой и с облегчением выдохнул, когда всё закончилось хорошо. А потом пришлось прерваться, потому что они приехали на место к продавцу, и Руслан начал с видом безумного механика из кино заглядывать машине во все места и как фокуснику обозначать все дефекты, о которых в объявлении продавец тактично умолчал. В общем-то, совсем без них б\у было найти затруднительно, но тут решало их количество по отношению к цене. Но до конца недели продавец обещал свой апельсиновый уазик придержать. Когда они ехали к второму продавцу, Тимофей слушал тихий бубнёж Руслана на местные дороги, и прежде чем подумал, насколько это уместно, вдруг спросил: — А правда, что Паша за тобой ухаживал? Он в общем-то и не подумал совсем, потому что это не казалось чем-то серьёзным. Но Руслан от этого вопроса так на него вытаращился, что чуть не забыл смотреть на дорогу и расчесал борт придорожными кустами. — Это он тебе так сказал? — Ну да, а ты не замечал? — испугался Тимофей, схватившись за все ручки. — В жизни бы не догадался, — Руслан покачивал головой, будто всё не мог поверить. — Ты же сам рассказывал, как он там тебя домогался, — припомнил Тимофей. — Так я думал, что Павлик со всеми такой. Прилипчивый… Намёки эти его двусмысленные. И вообще… Во дела. И чего он, получается, всё это время ко мне шары подкатывал что ли? — Руслан растерянно глянул на Тимофея и снова вперился в убегающую дорогу, будто вёл не машину, а космический корабль, и их всё глубже затягивало в чёрную дыру. — Не знаю. Это же ваши с ним отношения, — нервно хмыкнул Тимофей. — Да нет у нас никаких отношений. Ну кроме дружеских. Ты же знаешь, не моё это — с мужиками трахаться. Мне клиентов вот так хватает, — Руслан несколько раз стукнул себя ребром ладони по горлу и брезгливо дёрнул плечом. — Это точно. Тот ещё геморрой… — со смешком согласился Тимофей и задумался. Наверное, он не должен был про Пашу говорить. Нехорошо как-то получалось. Как будто не в своё дело сунулся. Но как тут отмотаешь? — Ты же не будешь теперь Павлика шугаться? — всё же попытался он сгладить. — Он вроде понял, что не добьётся взаимности. — Да не буду. Это же Паша. Что я, совсем ничо не понимаю? Ему тоже одиноко, вот он и липнет ко всему, что шевелится. А так-то он нормальный мужик. Творческий. Снова звучало это объяснение про творчество. Как будто все творческие были какие-то не такие. Тимофей вздохнул и решил пока языком больше не трепать. Осмотр потенциальной тачки прошёл быстро, но продавец не хотел скидывать цену из-за вмятины на крыле, поэтому Тимофей с лёгкой душой вычеркнул его из списка и они поехали дальше. Руслан предложил забуриться в какую-нибудь чебуречную и пожрать, что они и сделали. Только не чебуречную, а какую-то столовку типа М-85. Набрали первое, второе и компот и расположились за столиком. За едой обсуждали, кого выбрать следующей жертвой своего торга. Пока Руслан относил подносы с посудой, Тимофей созвонился и договорился о смотринах. Несмотря на то, что первоначальный адрес казался буквально по соседству, ехать пришлось в какие-то промышленные ебеня, где стояли лабиринты гаражей. Даже с навигатором отыскать его оказалось непросто. Но всё-таки нашли, только продавец почему-то не выходил и на звонки не отвечал. Вообще, несмотря на жаркий полдень, в гаражном кооперативе было пустынно и жутковато. Даже спросить было не у кого. Нигде не кучковалась компания алкашей, никто не жарил шашлык и не мыл свою машину, распахнув ворота нараспашку. Только собака протрусила мимо, вывалив от жары вялый, как тряпка, язык. Тимофей ещё раз перезвонил продавцу, но абонент не отвечал. — Может, передумал? — предположил он. — Или мы не туда заехали? — Поехали-ка отсюда нахер, — решил Руслан, нехорошо поглядывая по сторонам. — Смотри, там ворота приоткрыты, — пригляделся Тимофей. — И номер гаража вроде тот. Может, зайти проверить? — Не. Лучше проебать машину, чем получить по башке в чужом гараже и склеить копыта, — с какой-то суеверной уверенностью проговорил Руслан и стал разворачивать машину. Тимофей не стал спорить и пристегнулся. Слава богу, обратно им удалось уехать без проблем, хотя было какое-то жутковатое ощущение, что они из этого лабиринта не выберутся. Руслан ничего не говорил до тех пор, пока они не выехали на оживлённую трассу. — Какой там следующий? — спросил он, как будто ничего не случилось. — Звони давай. Ещё одного успеем сегодня посмотреть. Тимофей на автомате глянул в список. Вычеркнул огрызком карандаша машину из лабиринта. Почему-то в этот момент подумалось, что если бы он был там один, без Руслана, то не вернулся бы. Почему-то. Как будто что-то плохое прошло мимо. Тимофей второй раз встряхнулся, чтобы окончательно скинуть с себя это наваждение, и взялся за телефон. Пожалуй, стоило ещё куда-нибудь заехать, иначе он будет думать об этом сгинувшем продавце до бесконечности. — Куда ехать-то? — спросил Руслан после короткого созвона с продавцом. — На Ленина. Он там сейчас на работе. Успеем до пяти? — Да успеем, — довольно отмахнулся Руслан, снова заулыбавшись. — Это в центре. Хорошо. В этот день машину они так и не выбрали. Зато отработали часть списка. А уже поздно вечером на огонёк в гости заглянул Лёшка. Это Свете Тимофей сказал, что будет круглые сутки в разъездах и дома его ловить нечего, а Лёшке всё было побоку. Ему тут мёдом было намазано к последнему экзамену готовиться. — О, у вас гости? — смотрел он на растоптанные сандалии на коврике у дверей. — Да, это Руслан, мой коллега, — представил Тимофей. — А это Алексей. — А я вас, кажется, видел, — Лёшка хмуро пожимал широкую лапу Руслана. — А Тимофей мне про тебя рассказывал. — Значит, вы тоже в теме? — удивился он. — В какой теме? — не понял Руслан, да и Тимофей вспомнил не сразу. — Ну вы с ним… — Лёшка моментально вспотел и в панике перевёл взгляд на Тимофея и обратно, потому что испугался выдать всех с потрохами возможно левому человеку. — Мы с ним друзья, — ответил Тимофей, потому что искренне считал человека, который тратит на него своё личное время, не чужим хреном с улицы. — А что за тема-то? — непосредственно допытывался Руслан. Тимофей только вздохнул и шепнул ему на ухо: — Он имеет в виду, что мы тут все гомосеки. — Я не!.. — начал было Руслан, но Тимофей вовремя сжал ему локоть и страшно посмотрел в глаза. — А! В этом смысле! — озарило его, что лучше согласиться с этой версией, чем объяснять едва знакомому парню, как так сложилось, что они оба работают проститутками. — Так бы сразу и сказал! А то наводите тут тень на плетень. Да, — кивнул он Лёшке. — Я в теме по самое не балуйся. Будешь с нами ужинать? А то мы уже сели. Жрать охота, слона бы съел. Лёшка сначала стал отнекиваться, что не хочет мешать и, наверное, домой пойдёт, но Руслан по-бандитски ловко его уломал, всё приговаривая: — Ну чо ты ломаешься? Как не родной. Давай-давай. Разувайся, ручки мой. Тимофей тебе самую большую тарелку супа нальёт. Какой у него супец знатный, знаешь. Так чего морду воротишь? А то Тимофей про тебя столько всего рассказывал, а я тебя в первый раз вижу. Экий ты молодец. Только тощий совсем. Спортом-то занимаешься каким-нибудь? Нет? Займись. А, так ты с Тимофеем по утрам бегаешь? Ну тоже хорошо. Я вот йогой занимаюсь. А по мне не скажешь, да? Аха, вот до моих годов доживёшь, ещё не такой ерундой займёшься, чтобы спину не клинило. А так-то я больше рыбалку люблю. Вот там и совмещаю. Пока не клюёт, на берегу на коврике асаны исполняю. Моя любимая Рудрасана… — А почему при мне не делал? — удивился Тимофей, когда они уже сидели за столом, и Руслан, несмотря на то что говорил без остановки, успел опустошить тарелку, помыть её и уже пил чай. — Да неловко как-то, — смутился Руслан. — Я всегда один занимаюсь. Не могу, когда смотрят. Старый дед в позе дерева исполняет, ага. Ну смех же. К тому же я падаю иногда… Да и холодно тогда было… Тимофей вспомнил, как зябко прижимался в то раннее утро на берегу Руслан, и признал, что правда, упражнениями в такую холодину мог заниматься только он сам. А Руслан сейчас сидел снова в майке-тельняшке и его сине-загорелые плечи были вполне сухощаво мускулисты и подтянуты. Не верилось, что он выглядел бы смешно, выполняя эту индийскую гимнастику. Даже наоборот. — А я бы посмотрел на тебя… в этой асане какой-нибудь, — невольно заулыбался Тимофей, отчего Руслан засмущался ещё больше. — Да иди ты! — шутливо толкнул он его плечом. — Тебя Павлик, что ли, покусал? — Да не, мне правда интересно. Как ты вообще до йоги этой дошёл? — Так меня Бажен подсадил. Меня и остальных. Девчонки с Павликом только больше угарают по этому… опять забыл. Что-то на Лэ, или Пэ? Пита… пила… пилотесса… — Пилатес? — робко подсказал Лёшка. — Точно! Вот эта хуйня, — обрадовался Руслан. — Вечно эти новомодные слова забываю. Напридумывают же. — Вообще, эту систему упражнений придумали ещё в начале прошлого века, в Германии. Для реабилитации после травм, — с умным видом заметил Лёшка, как главный медик на этой кухне. — Ну всё верно. В нашем возрасте утром просыпаешься и каждый раз болит в новом месте, так что реабилитация нужна, — пошутил Руслан. Как-то незаметно под разговор Лёшка кое-как доел суп из той большой тарелочки размером с тазик, который ради шутки поставил ему Тимофей. Но после почему-то не остался учить свои билеты. Наверное, напугался Руслана, который травил за столом свои рыбацкие байки и сам же с них смеялся. Тимофей тоже смеялся, а Лёшка только кисло отводил взгляд и, наверное, в полной мере чувствовал себя лишним. Ночевать Руслан остался у Тимофея. Где же ещё? И снова раскладывался диван на двоих и доставался запасной комплект белья, чтобы гостю было не одиноко засыпать в чужом доме. Даже зубная щётка, которую Тимофей после той ночёвки не стал выкидывать, снова пригодилась. И Руслан снова шутил, что скоро и бритва с кружкой свои у него тут появятся. Допоздна в этот раз не болтали. Вымотанные разъездами, вырубались сразу же, а утром, быстро позавтракав, снова отправились в путь. И второй день выдался ещё более насыщенным, чем прошлый. И жарким. И как назло, первый продавец, с которым они договорились на этот день, жил в деревне, до которой нужно было ишачить три часа в одну сторону. И вроде съездили не зря. Тачку Руслан одобрил, но решил, что не помешает ещё пару вариантов посмотреть. На всякий случай. Не зря же Тимофей этот список составлял. — И ты же Джип хотел, а это УАЗ Патриот. Тачка в хорошем состоянии. Если что, бери её, — бормотал Руслан, когда они ехали обратно. — Там заправка впереди будет. Может, остановимся, а? — спросил Тимофей. — Жарко, я пить хочу. К тому же все три полторашки, которые они брали с собой, были уже выпиты и переработаны в пот. — Тяжело тебе, моржу, в нашей Сахаре, а? — беззлобно скалился железками Руслан. — О, я бы сейчас с удовольствием в прорубь занырнул, — размечтался Тимофей. — Ну ничего. Сейчас заедем на заправку. Там в магазинчике к холодильнику с напитками пузом прижмись, а я себе кофейку куплю. Так и сделали. Руслан пошёл к кофейному автомату пить на жаре горячий капучино, а Тимофей к холодильнику. Руслан правда говорил, что пошутил, но в такую жару было не до шуток. Ощутив желанную прохладу, Тимофей простонал на весь магазин так, как не стонал под клиентом. — Поставь мне за спиной второй холодильник и я умру счастливым, — пробубнил он, потираясь щекой о запотевшее прохладное стекло. — Так ты сразу внутрь полезай, чего мелочиться, — прыснул Руслан, оглядываясь по сторонам, будто они тут воровали. Хотя наверное да, воровали — прохладу из чужого холодильника. — Вы там что делаете? — обеспокоенно вопросил от кассы продавец, которого, видимо, напугали эти неприличные стоны. — Лимонад выбираем! — крикнул Руслан. — Очки вот забыли, этикетки пытаемся разглядеть! — и уже шёпотом Тимофею, — Давай правда чего-нибудь холодненького возьми. Обложишься этими бутылками, как скумбрия… Идея оказалась хорошей, только кроме пары бутылок Тимофей набрал себе мешок льда и мороженое — себе и Руслану. — Мне-то зачем? — пробовал увильнуть тот. — Это же ты от жары изнываешь? — Ну, а чо я один буду? Не любишь что ли? — Да люблю, — почему-то засмущался Руслан, как будто ему не мороженое, а новый спиннинг предлагали купить. — Какое? Выбирай, — толкнул его плечом Тимофей, и они оба склонились над открытым холодильником, снова воруя чужой холод. — Ну… с вафельками давай, — всё-таки сдался он. — Вон то, сливочное. — А может, пива ещё возьмём? Сто лет не покупал. — Вот выберем тебе колёса нормальные — и тогда обмоем. Пошли, а то мороженое твоё пить будем… Мороженое съели у машины слишком быстро, потому что на жаре всё таяло в момент. Несмотря на эту проклятую жару, на пыльную трассу и на то, что были безбожно заляпаны штаны и футболки, Тимофей чувствовал себя по-идиотски счастливым. Он уже сто лет не выбирался на такие маленькие приключения. В последний раз это была покупка первого компьютера для Коли. Маши уже не было, и он вместе со Степанычем, у которого был какой-то друг, который разбирался в железе, почти задаром отдавал свой старый комп — хороший для тех лет, с монитором и всеми нужными кнопками, только ехать надо было в другой город. И они поехали в январе. Трассу замело, и они застряли на похожей заправке, в тамошней чебуречной. И вот теперь у него снова было своего рода приключение — поиски той самой надёжной машины среди десятка железных телег. И было приятно, что в этом приключении он был не один. Тимофей расслабился и довольно натянуто пожаловался на ухаживания молоденькой соседки. Не то чтобы ему требовался совет, а поделиться всё же с кем-то хотелось. — С одной стороны, если бы за мной такая молодка приударила, я бы привередничать не стал и уже взял бы в оборот. А с другой… — задумчиво проговорил Руслан. — Паскудно как-то. Она же не знает, чем ты занимаешься. Да? — Не знает, конечно, — поторопился заверить Тимофей. — Ну вот. А тебе самому как? Нравится она хоть немного? — снова быстро глянул на него Руслан. — Стоит того? Может, там… любовь у вас великая, а? — Не знаю, — выдавил Тимофей. Это был уже второй адрес. Стоял самый солнцепёк, и белым снегом в воздухе летал тополиный пух, залетая в салон даже с закрытыми стёклами и цепляясь за бороду. Кондей в машине работал на полную мощность, но всё равно не спасал. Железо прогревало салон, как духовой шкаф. В жару Тимофей всегда соображал туго. — Ну смотри. С одной стороны, ты ж ещё можешь наш бордель позорный бросить и зажить с этой кралей спокойно, — стал рассуждать Руслан. — Не всё же жопой торговать. Ещё лет пять, ну, самое большее — десять, а потом усё. Или жопа откажет, или болячка какая вылезет, и не работник ты боле. И лучше бы рядом был кто-то… Близкий? — не сразу нашёлся он с формулировкой. — Ну хоть Света эта твоя, если мила. Женитесь сейчас и заживёте душа в душу. На твой век хватит. Может, ещё дитёнка заделать успеете. Неплохо, а? Звучало и впрямь неплохо, но… — Но ты так не можешь, да? — тут же смекнул Руслан, как будто мысли читал. — Да, — согласился Тимофей. — А ты бы смог? — Не знаю, — дёрнул он плечом. — Я уже давно один. Волк одиночка, ети его. Сам знаешь, работу я бросить не могу. Не отпускает уже, проклятая. А тащить в эту грязь молодую девку не стал бы. Я Анюте-то в глаза смотреть не мог. Врать всё время заебёшься. А если узнает? У-у! Вой подымется. — А если поймёт? — попытался представить Тимофей. — И примет? — Сам-то веришь в такое? Это ж позор для бабы. Её мужик жопой торгует. Пидр. Уже и не мужик вовсе после такого. На всю жизнь клеймо. Тимофей не на шутку впечатлился. Теперь-то он уж точно должен был поговорить со Светой, пока это не зашло слишком далеко. А то и правда, девка на него только зря своё время тратит. Вторую машину глянуть не получилось, хотя они договаривались. Уже на половине пути хозяин крузака позвонил сказать, что тачку продал и буквально вот только что ударил по рукам. — Что же ты не дождалась меня, Сюзанна, — вздохнул Руслан. Тимофей не расстроился, но ездить в тот день куда-то ещё уже не было сил. Поехали домой и лежали бездыханными телами. Руслан на диване, а Тимофей прямо на полу. — Если к завтрему жара не спадёт, машину можно не покупать. Я до утра всё равно не доживу, — простонал он. Чтобы хоть немного охладиться, часа два плескались в душе под едва тёплой водой, и то, если бы не гость, Тимофей обтекал под ледяной. Спали нагишом, прикрывшись мокрыми простынями, но всё-таки выжили. — А хочешь, я тебе настоящий ужастик расскажу? — спросил Руслан, когда Тимофей уже засыпал. — Ну чтобы ты не думал про тот гараж дурацкий. — М-м? — Однажды мужик решил продать свою машину и купить новую, — тихо заговорил он в знойной темноте. — Продал, а через полгода ему начинают приходить штрафы, но не на новую, а на ту, старую, которую он продал. Мужик звонит покупателю, благо номер сохранил, мол, какую-то бумажку я при продаже не оформил, и из-за этого твои штрафы мне приходят. А тот мужик ему и говорит, что уже продал ту машину месяц назад и телефона того мужика не сохранил! Ну, мужик к мусорам, мол, так и так, надо чего-то решать, а те ему и говорят: «Мужик, ты этой машиной уже не владеешь, никаких прав у тебя на неё нет, поэтому ничего поделать мы не можем и никаких заявлений принять тоже. Ищи договаривайся с тем, кто сейчас на той машине катает». А где его искать? Мужик в сутягу, а там ему тоже ничем помочь не могут. Всё по закону, это ты сам лох, если одну бумажку не оформил. И так этот мужик до сих пор штрафы на чужую машину и выплачивает! Спокойной ночи, — пожелал Руслан и, перевернувшись на другой бок, захрапел. А Тимофей ещё час лежал и без сна таращился в потолок. *** Когда Руслан предполагал неделю разъездов, то переоценил аппетиты Тимофея. Они управились за три дня. Список стремительно мелел. Пару машин Руслан даже одобрил, и Тимофею предстояло выбирать из них уже самому, но хотел посмотреть ещё пару машинёшек. К будущей машине своего коллеги Руслан придирался так, будто выбирал для себя. Только в одной поездке произошла довольно неудобная встреча. Продавец оказался старым знакомцем Руслана. И знакомец этот был очень рад старому другу — улыбался, хлопал по плечу и всё расспрашивал про житьё-бытьё Руслана и в особенности почему он вдруг перестал со всеми общаться. Только Руслан выглядел не особенно радостным, хоть и улыбался через силу. — Руслан, ты в разведчики, что ли, подался? — всё удивлялся лысый грузный мужик, их ровесник. — В один момент со всех радаров взял и пропал. У Толика когда сын родился, все наши были на крестинах, а тебя не было. Я думал, ты крёстным будешь. Толик сказал, что до тебя не дозвониться никак. Телефон просохатил, что ли? Или уезжал куда на заработки? Что случилось-то? — А что случилось? Ничего не случилось, жизнь такая, — отмахнулся Руслан, снова переводя разговор на машину. Только позже, когда Руслан забраковал красивый чёрный крузак и они остановились промочить горло у заправки, он объяснил Тимофею, что машина, которую продавал этот друг, была неплохая, но по личным причинам не хотел бы, чтобы Тимофей на ней ездил. — Извини, я тебе другую найду. — Он что, подлость тебе какую-то сделал? — с опаской спросил Тимофей. — Да в том-то и дело что не сделал, — тяжело вздохнул Руслан. — Дружили мы с ним чуть ли не семьями, все праздники вместе отмечали. А когда я у него денег в долг попросил, чтобы бизнес не потерять, он рожу скорчил — мол, хуй без соли доедает, чуть ли не под лопухом спит, а сам на новом лендкрузере разъезжал и следом ещё крузак этот купил, ети его, пиздабол. Ладно бы честно сказал, что не даст. Что копит на что-то. Ладно я бы ему хоть раз долги не вернул. Так нет же. Нахера прикидываться? Что я, не понял бы? А потом… Потом сам знаешь что было. Мне вообще страшно было хоть кому-то из старых знакомых в глаза смотреть. Как будто сразу поймут, что я дырявый. — Руслан, — Тимофей внутренне поморщился от этого тюремного словечка и сжал его плечо. — Я понимаю, что ты после тюрьмы привык к таким понятиям, но… ты не… — Не дырявый, скажешь? Ещё какой! — мрачно хохотнул Руслан. — Мне не просто хуем по губам провели. Меня по первому рангу опустили. — Да что ты на этом зациклился так? Опустили не опустили, дырявый не дырявый. Человек-дуршлаг! — разозлился Тимофей. — Мы же не в тюрьме. И ты всего этого не заслужил! Чтобы вот так себя по-человечески унижать. Руслан, ну… — Да ты не понимаешь, — поморщился тот, будто уже сто раз такое слышал. — Это ведь совсем другие порядки. Это так просто на антресольку не задвинешь… — Ты думаешь, что я так говорю только потому, что тоже в проститутки подался? — смекнул Тимофей. — Ну тогда и я дырявый, получается. Мне и хуем по губам провели и отымели по первому рангу. Всё как ты описал. Мне теперь тоже нельзя нормальным людям в глаза смотреть и руки пожимать, да? — Да нет же, Тимофей! Ты! — разволновался Руслан, сминая в руке свою капитанскую фуражку. — Я о тебе никогда так не думал! Я не про это вообще! Ты просто хороший человек, а я… я всё это заслужил, понимаешь? А я за что ни возьмусь, уголовкой оказывается… хоть проституция эта… — А сейчас чего? Просто так на меня бензин катаешь? Или с умыслом все эти машинёшки угнать под покровом ночи, злодейски хохоча? — всё злился Тимофей, даже не на Руслана, а на вот эту уверенность в своей негодности. — Руслан, я правда не понимаю. — Да нет, — мотнул он головой, как через силу соглашаясь. — Это же другое совсем. Просто всякое в жизни бывает. Я правда очень часто по жизни в людях ошибался. И в том, что делаю — тоже. Настолько, что мне кажется, это со мной что-то не так. Ну, как будто я такой же человек-говно, как этот Витёк с крузаком или Сашок. И ничего хорошего моя компания не принесёт человеку. Я боюсь, что плохого тебе сделаю… — Ну ты сравнил! — оборвал его Тимофей. — Ты же меня не подставлял и не кидал. Да, согласен, в жизни всякое может случиться. Ну, знаешь, как оказаться вдвоём на необитаемом острове. Кто кого первым жрать начнёт. Но зачем специально-то нагнетать? — Да не нагнетаю я! Я всё как есть говорю! — А я говорю, что не дырявый ты! Понял? И ни перед кем унижаться не должен! И себя в говно затаптывать… Ну ты же друг мне, или нет? — Ну, друг, получается, — охрипшим голосом прошептал Руслан, как-то странно смотря на Тимофея, как будто у того вторая голова отросла и говорила сейчас все эти дикие вещи. — Ну и вот, — продолжала эта вторая голова. — Пидорами можешь нас считать, гомиками, шлюханами гомосяцкими, ещё как. Но не этими… второго сорта которые. Опущенными этими, — договорил Тимофей, от эмоций начавший путаться в словах и запинаться. — Не в тюрьме же мы, понял, да? — Понял, да, — как-то совсем беспомощно согласился Руслан, как будто и не совсем был согласен и хотел объяснить ещё что-то, но посмотрел на часы и предложил смотаться на последний адрес. А Тимофей этого не увидел и только устало кивнул. *** На четвёртый день с утра пораньше Тимофей всё-таки выбрал машину, для чего пришлось мотаться за город, но они всё успели даже до полудня. А когда все документы были отданы на оформление, загнали железного коня в гараж, всё-таки решили отметить и выпить по маленькой баночке пива на набережной. Стояли, облокотившись о бетонный бортик с видом на местную речку-вонючку, именуемую Каменкой, и говорили о какой-то совершеннейшей ерунде. Что коврики надо будет новые купить и обязательную ёлочку-вонючку на зеркало. Что один бы Тимофей, по его же заверениям, наверняка бы херню какую-нибудь купил. Что бензин подорожал. Что давление падает. Что жарить будет ещё до конца недели, а потом зарядят дожди с грозами дня на два. Чтоб в следующие выходные Тимофей обязательно приезжал к Руслану. И тот обещал обязательно приехать на новых колёсах и со своими снастями. А потом замолчали и просто смотрели на заросший ивой противоположный берег Каменки. Людей на пляже становилось всё больше, но прохладный ветер с реки уносил гомон голосов. — А хорошо, да? — спросил Руслан, отхлебнув из жестянки, и всплеснул рукой, то ли показывая на берег, то ли вообще, подразумевая этот день. И подмигнул так, без слов, но всеобъемлюще. — Хорошо, да, — повторил он, тоже посмотрев на Руслана, на его довольную загорелую физиономию и эти морщинки-лучики вокруг глаз как продолжение его коротеньких чёрных ресниц, и отчего-то на самом деле почувствовал, что ему хорошо. Даже не просто хорошо, а как будто он даже счастлив. Голова была такой лёгкой и светлой. В животе под сердцем порхало что-то щекотное, и дурная улыбка не сходила с лица. Такой эйфории с ним не бывало уже давно. Но отчего он был так счастлив? Вряд ли от пива, которого он выпил едва полбанки. Наверное, потому что наконец-то купил машину? Тимофей сделал глоток холодного и снова глянул на Руслана. Да, наверное от покупки. Отчего же ещё? Они ещё немного пошатались по набережной, чтобы выветрился хмель, а потом Руслан поехал домой, хотя Тимофей предлагал ещё ночку погостить у него, но тому нужно было поливать огород, кормить своих животин, которые за эти дни успели сожрать все пайки, и готовиться к очередному вызову. Пришлось прощаться. Несмотря на расставание, домой Тимофей вернулся таким же пьяным от радости, что сам не замечая, ещё какое-то время шлялся по дому, улыбаясь как дурак, и задевал плечами стены. Господи, он купил машину! Здоровенный оранжевый красавец УАЗ Патриот прямо сейчас стоял в его маленьком гараже! Еле дверку открыл, чтобы из него выползти, когда загонял. Его собственная машина. Он даже не мечтал никогда о таком. Даже не представлял, что у него такой хоть когда-нибудь будет. Забывшись, Тимофей уже привычно разложил диван и застелил на двоих, а когда понял, то убирать не стал и просто завалился спать на обе подушки сразу. «И правда, хорошо», — подумалось в полусне.