Легенда о старике

Прошу вас, о Екатерина, останьтесь этой ночью у меня Останьтесь или вам противна неубранная комната моя? Прошу вас только не молчите, я так устал от этой тишины Меня общенью с Вами научите, учтите, что я писаюсь Учтите, что я писаюсь Учтите, что я писаюсь В штаны… Король и Шут — «Екатерина»

В командировки Тимофей хоть раньше и ездил, но в Ленинград его ни разу не отправляли. А тут привалило. И даже заказ был крупный, очень шикарно оплаченный, а потому безумно специфический, и Тимофей до сих пор пребывал в шоке от того, что на это согласился. Хотя когда только услышал, что собирается проделать с ним клиент, то решительно пошел в отступление. — Мне не нравится этот клиент. Мне не нравятся его вкусы. И мне не нравится эта командировка, — в лицо Артуру сообщил Тимофей, потому что после первого же отказа по телефону тот приехал упрашивать лично, и теперь вот сидел на диване в гостиной перед своим работником, возмущённо нарезающим круги по комнате. — Тимофей… — Ладно! — рявкнул он так, что Артур подпрыгнул и забыл, что хотел сказать. — То, что он хочет разыграть изнасилование в подворотне, я ещё могу принять. Пусть лучше разыгрывает. То, что насиловать будут меня, тоже как-нибудь переживу. Но то, что после всего этого концерта этот урод ещё и хочет обоссать мне лицо, я не могу понять и испытывать на себе не хочу! Это унизительно! — Тимофей, это довольно безобидный кинк, — безуспешно пытался сгладить углы Артур. — Тебе даже не придётся ее пить. — Этого ещё не хватало! — вызверился Тимофей. — Только не говори, Артур, что если бы клиент заплатил больше, ты бы и на это согласился! Ни на секунду не дрогнувшее лицо Артура сказало всё за него. Дело стояло только за ценой. — Боже, Артур, ты же врач, — застонал Тимофей. — Университеты оканчивал. Почему ты всему этому потворствуешь? Лично Тимофей никогда не занимался уринотерапией и презирал всех тех, кто пытался ему советовать хотя бы компрессы из мочевины. Двадцать первый век на дворе! Буквально вчера ему лазером жопу зашивали. Лазером, мать его! А эти как из землянки вылезли. Ещё и живого человека норовят обоссать. «Манекен себе завели бы и его обсыкали!» — Тимофей, мы с тобой уже говорили об этом, — упорно продолжал гнуть свою линию Артур. — Пристрастия клиентов могут быть самыми нелепыми и порой отталкивающими, но за них хорошо платят. Ты не представляешь насколько хорошо. Ты знаешь, что я не допускаю только самые опасные для вас практики… — Артур, ну неужели этому ссыкуну никто больше не приглянулся? Почему я? — Тимофей расстроенно упал на диван и прикрыл лицо рукою. — У тебя самые хорошие показатели по здоровью, — честно ответил Артур. — Ты ведь закалённый. Стоять ночью с голой задницей в подворотне не у всякого молодого здоровья хватит. У Бажена, например, всё чаще клинит спину и колени. Он вообще стоя уже не работает… На секунду Тимофей пожалел, что уволился с котельного завода. Ну что ему спокойно не жилось? Точил бы себе детальки за копеечку, хватало бы на коммуналку и покушать, работал бы спокойно и горя не знал. Но нет. Вожжа под хвост попала, буквально. И на старости лет сам себя загнал в этот вертеп. Расхлёбывай теперь. Тьфу! Конечно же, в итоге он согласился. Куда бы он делся от Артура. В Питер с Тимофеем поехал Марик, у которого тоже в северной столице нарисовался вызов. И только Тимофею стоило раскрыть, почему он так недоволен грядущим клиентом, как всю дорогу до Питера, что они тряслись в купе поезда, Марика понесло травить байки, связанные с этим чертовым «золотым дождём». Ещё название такое красивое придумали для этой пакости. В одних байках обоссывали Марика, в других Марик обоссывал всех желающих. Особенно Тимофея поразила история, когда Марик работал на тематической вечеринке туалетным мальчиком. Он и другие молодые парни стояли голыми в разных позах в писсуарах и были мишенями для всех стрелков, кто заходил отлить, изображая от сего процесса неподдельное удовольствие. «Ебануться можно, — думал Тимофей. — Какой же пиздец творился у людей в головах. Как же у них там буквально нассано». Дна по-прежнему было не видно. Поэтому, когда Марик начал рассказывать ему про то, что извращенцы называли «шоколад», Тимофей не очень вежливо попросил его заткнуться. Заселившись в гостиницу, Тимофей весь вечер листал сценарий из двух распечаток. Там все было просто и понятно. Слов не особенно много. Только пароль при встрече, чтобы в темноте не промахнуться. Больше указаний, как себя вести и реагировать. Но даже на стадии сценария всё это выглядело скверно и как-то нелепо. «Кто писал эти диалоги? Люди так говорят?» Перед выездом Тимофей провел уже почти привычную подготовку. Пока растягивал себя, снова возбудился и решил подрочить, чтобы хоть немного подсластить себе горькую пилюлю перед унизительным вечером. Марик, который вёз его, больше страшилок не рассказывал. Только подбадривал и сетовал, что если бы не прохладные питерские ночи, то героически принял бы этот удар на себя. Тимофея тоже крайне сильно печалила эта досадная невозможность, но отмотать назад было уже невозможно. Марик остановил каршеринговую иномарку у приметной арки в подворотню. Напротив уже стояло чёрное авто клиента. Тимофей мысленно перекрестился, поправил на шее шарфик ЦСКа и пошёл. В полумраке подворотни к нему навстречу почти сразу вышел невысокий мужчина, Владислав. В шапочке Зенита. Это уже был опознавательный знак, но нужно было убедиться до конца. Зенитчик напротив неуверенно рявкнул: — Э! Мерин ЦСКашный! — его окрик смешно сорвался на дискант. Мужик прокашлялся и уже более грубым голосом задал вопрос: — Ты чего тут забыл? — Ещё бы я бомжу зенитовскому объяснял. Свали с дороги, пока не прилетело, — ответил Тимофей, старательно повторяя текст, который, как он ни старался, звучал глупо. — Ах ты, пидарас красно-синий! Тимофея схватили за локоть и попытались вывернуть руку, но вертели не в ту сторону, и приём не получался, поэтому Тимофей сделал вид, что это сработало, и послушно влетел грудью в кирпичную стену. Сзади прижался Владислав, так же нелепо угрожая вытрахать эту его спесь. Завозился с ремнём и ширинкой, приговаривая, что сейчас научит этого старого пердуна жизни. Зад обожгло холодом, но от этого по коже только прокатилась волна мурашек. Тёмная холодная подворотня, чужое пыхтение и он без штанов. И несмотря на то, что всё было оговорено и распланировано, Тимофею стало чуточку не по себе. Даже жутко от всей этой нелепости. Тело крепко вжимали в холодную кирпичную стену одной рукой, второй насильник высвободил свой член. — Пожалуйста, не надо! — по тексту, но в почти настоящей мольбе всхлипнул Тимофей, когда в его разработанный анус уткнулся член. — Пожалуйста! — Поздно, урод, — рыкнул Владислав. — Давай, поплачь. Проси сколько хочешь, только я всё равно тебя выебу. Слова не разошлись с делом, и член в презервативе тут же вошёл до основания, двигаясь сразу резко и рывками. Тимофей вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли. Боли не было. Было унизительно и необъяснимо страшно. Он продолжал всхлипывать и повторять «пожалуйста, нет», пока насильник не остановился, чтобы заткнуть ему рот смятым в комок его же шарфом, и продолжил так же ритмично и сильно. Подворотню теперь наполняли только порыкивания насильника и скользкое хлюпанье члена в заднице. Со стороны проезжей части доносился рокот моторов редких машин, со стороны двора слышались чьи-то шаги. Скорее всего, то были охранники этого бизнесмена, но вдруг кто-то другой? Незнакомый прохожий, который сумел прошмыгнуть мимо и мог увидеть их и… В таком случае Тимофей собирался прямо на месте умереть от стыда. Других вариантов не было. Насильник, видимо, для разнообразия пару раз оторвал его от стены, чтобы снова в неё впечатать, и звонко шлёпнул мошонкой по голому заду. Всё, что он при этом говорил, Тимофей за стучащей в ушах кровью просто не разбирал. Тем более едва ли он мог сказать что-то более унизительное, чем Ким. До него этому Владику было далековато. Он сыпал какие-то совершенно смешные угрозы, постоянно приговаривал: «да, получай, старая дырка, я тебя научу, вот так, грязная жопа, будешь ещё за ЦСКА болеть» и тому подобные несуразности, отчего Тимофею было, конечно, стыдно, но не потому что его унижали эти слова, а потому что он позволял творить с собой весь этот цирк какому-то нелепому придурку. Наконец Владик кончил и отпустил свою условно добровольную жертву насилия. Тимофей тяжело повалился на колени, выплёвывая кляп и подтягивая штаны. «Что же там дальше-то по сценарию надо было сказать?» — вспоминал он, пока забивал тишину кряхтениями и всхлипами. — Что стонешь? Мало тебе? Добавить? — спросил Владик с паникой в голосе, будто очень не хотел, чтобы его жертва попросила ещё. «А, точно». — Пожалуйста, — снова жалобно попросил он охрипшим слабым голосом. — Больше не надо. Я всё понял. Умоляю… «…только не говори больше ничего». — Я с тобой ещё не закончил, старый пидр! Поворачивайся! — Владислав схватил его за волосы, и Тимофей во всё ещё спадающих штанах был вынужден подчиниться, повернувшись к нему лицом. — Только не это, — взмолился он, когда перед лицом замаячил небольшой член с мокрой от семени головкой. — Открывай рот, старик! Я тебе и в эту дырку засажу! — смешно пригрозил он. — Боже, не надо… — начал Тимофей, но ему не дали договорить. Насильник схватил его за волосы и силой насадил ртом на член. — Соси, старый, да… Нравится уже, да? Старая дырка… Никакой техники от Тимофея тут уж точно не требовалось. Он плотно сжимал губы и, обливаясь потом, таращился на ухмыляющуюся физиономию Владислава над его пузиком. И молился, чтобы тот не переключил кран на «золотой дождь» раньше обещанного. Мимо снова проехала машина. Слышалось какое-то шуршание. Наверное, крысы возились в мусорном баке. Всё сильнее воняло прокисшим супом. Член изо рта вынули, чтобы снова докопаться: — Давай, скажи, старикашка, что тебе нравится сосать хуи! Давай! — По лицу нетерпеливо ударили, вернее шлёпнули мокрым членом. — Говори, иначе я тебя прирежу! Даже эта угроза в его исполнении прозвучала как-то нелепо и совсем не страшно. — Мне… мне нравится сосать хуи, — с болью в голосе ответил Тимофей, что в каком-то смысле было не так уж далеко от истины. Ему только не нравилось, когда его собирались обоссать после этого. Ну вот пусть бы всё то же самое происходило без финального душа, и он бы с удовольствием исполнил свой лучший минет и простил бы этому недотёпе все эти дурацкие реплики. Зачем было портить всё ещё больше? — Так-то лучше, соска. В рот снова толкнулся член и заелозил по языку и за щёку. Тимофей продолжал смотреть глазами побитой псины снизу вверх, придерживая руками штаны, которые так и не смог до конца натянуть. Насильник толчками кончал. Часть горьковатого семени попало в рот, но остальное как попало осело на бороде. — Ой, как я тебя испачкал, — издевательски огорчился Владик. — Ну ничего, дед, сейчас я тебя обмою. Не дёргайся. Тимофей до боли зажмурился и плотнее сжал губы, когда в лицо ударила горячая струйка, которая на самом деле будто пыталась смыть налипшее семя. Моча текла по лицу и скатывалась по бороде, когда снова послышалось какое-то шуршание, окрик, возня, и унизительный душ резко прекратился. С ресниц всё ещё капало, когда Тимофей приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, что стряслось. Не мог клиент так быстро завершить свой опус магнум. Он как минимум должен был ещё сказать несколько бестолковых фраз и только после этого, развернувшись, уйти победителем. А он куда-то подевался, и то, что увидел Тимофей, действительно оказалось незапланированным поворотом сценария. Трое бомжей, если судить по их более чем изношенной, толстой для лета одежде и отёкшими от алкашки физиономиям, мутузили ногами и кулаками Владислава. — Н-на, пидор! Держи ещё поджопник! Охуел совсем! — не очень разборчиво возмущались они полубеззубыми ртами. Вот это было уже не по плану, и Тимофей честно не знал, что в таком случае делать. Спасать клиента от бомжей, пожалуй, было опрометчиво. Их было больше, и они бы не поняли глубокой задумки автора. Звать на помощь, когда и так уже звал, а предупреждённая охрана считала это игрой, было бессмысленно. Сам клиент почему-то молчал и, согнувшись в бублик, прижимал руки к своим причиндалам. Тимофей достал из кармана маленькую упаковку салфеток, хорошо Марик надоумил взять, и вытер лицо. Наконец можно было подняться и нормально застегнуть штаны. — Ты как, друг? — спросили его. — Извини, что раньше не помогли. Не сразу поняли, что тут происходит. — Спасибо, спасители вы мои, — от всего сердца поблагодарил Тимофей. — Думаю, хватит ему уже. — Не хватит, — не согласился бородатый бомж. — Око за око! Мы видели, как он над тобой измывался! Буржуй! Тьфу! — Этого нельзя так оставить! — подхватил второй, шепелявый. — Обоссы его! — Давай! Как он тебя! Если нечем, то мы подмогнём! — Да, бля! — потрясая фигурной ножкой от стула, которая исполняла роль биты, подтвердил бородатый. — Чтоб знал, гнида, как над стариками издеваться! Перед Тимофеем встал довольно интересный выбор. Позволить за него отыграться бомжам, что было во сто крат унизительнее, или спасти эту бестолочь и, так уж и быть, обоссать самому? Прямо парадокс Паши в гробу. В любом случае форс-мажор требовал решительных действий. — Да нет, ребятки, у меня как раз накопилось претензий, — проговорил он, расстёгивая ширинку обратно. Владислава рывком подняли с земли и, крепко держа за руки, поставили на колени перед Тимофеем. Влад выглядел жалко. Очки потерял, из расквашенного носа капала кровь, трясущимися губами он что-то скулил и со страхом смотрел на Тимофея, пока в лицо ему точно так же не ударила тугая струя. Он зажмурился, а рот закрыть не успел, стал отплёвываться и скулить, что они ещё пожалеют. Моча текла с его подбородка и в темноте она едва ли походила на золотой дождь. Так, капающий бачок в туалете. Бездомные весело ржали. Последняя капля упала на грязный асфальт у коленей Владика. Бомжи снова бросили его на асфальт, на прощание отвесив по пинку. Перед уходом предложили Тимофею составить им компанию в коллекторе, в люк которого как раз возвращались, и стало понятно, как они попали в оцепленный проезд, но Тимофей отказался. Ещё раз поблагодарил за спасение и, как только крышка люка закрылась, подошёл к Владу, чтобы помочь встать. На протянутую руку тот что-то истерично взвизгнул и кое-как поднялся сам. — Простите, что так вышло. Мне пришлось… — Я тебе! Я тебе… Ничего конкретного Владик так и не сказал и, прихрамывая, побежал прочь. Когда Тимофей вышел за ним, то увидел только, как один из охранников поливает голову своего босса из бутылки. — Чего у вас там стряслось? — тут же спросил Марик, который тоже вышел за машины с бутылкой наготове. — Да… потом расскажу. Поехали отсюда. Тимофей наскоро ополоснул лицо, и они тронулись. Там же в машине нетерпеливый Марик всё-таки выцыганил подробности, да Тимофей на эмоциях всё равно бы не смог бы молчать. — Теперь, наверное, деньги назад потребует. И ещё за возмещение ущерба какого-нибудь, — горестно вздыхал он по завершении своего невесёлого рассказа. — Или ещё хуже — переделывать заставит, — жутко выпучил глаза Марик и захохотал. Тимофея от такой перспективы пробрало волной неподдельного ужаса. Ну уж нет. Пускай лучше деньгами. Второй раз он этот балаган отыгрывать был не готов. Ладно, один раз не был готов, но второй… увольте. В номере Тимофей первым же делом забрался под душ и вымылся до скрипа. Промыл и смазал трудовую жопу, почистил зубы и всё ещё с неспокойным сердцем завалился в кровать. Жаль, что нельзя было вымыть голову ещё изнутри, чтобы избавиться от этих нелепых воспоминаний. — Марик, почему вот это непотребство творил он, а стыдно было мне? — спросил он, лёжа на гостиничной койке в позе эмбриона и невидящим взором смотря в никуда. Марик сел рядом и погладил Тимофея по спине. — Это называется — испанский стыд, подруженька. То, что у его чувства было название, отчего-то не успокаивало. — Всё равно погано от этого. Как им это вообще в голову приходит? Что за… — Тимофей не договорил и раздражённо дёрнул ногой. Марик убрал руку, но Тимофей не стал просить вернуть её обратно, хотя было приятно. — А ты ещё не привык? — хмыкнул Марик и всё же легонько сжал за щиколотку. — Это почти всегда что-то стыдное, чего никому не расскажешь. А тут за денежку можно душу отвести, выпустить пар. А то, знаешь, Тимофей, если пар не выпускать, крышу может и сорвать. — Я знаю, как работает паровой котёл, Марик. Артуру мне как это всё объяснять теперь? — Если боишься нашего грозного доктора, я могу с ним поговорить. Тимофей хотел отказаться от предложения, он же взрослый ответственный мужчина и сам способен отвечать за свои косяки, хотя в этот раз он был и не виноват, но так не хотелось снова поднимать эту тему, что он согласился. Марик, несмотря на поздний час, набрал Артура, дело всё-таки было серьёзное, и обрисовал ситуацию. Артур сонно пообещал всё уладить, но до утра так и не позвонил. Наверное, забил и лёг спать. А Тимофей из-за этой неизвестности забить не мог, поэтому всю ночь дремал урывками, просыпаясь от кошмаров разной степени бредовости, и наутро чувствовал себя так, будто его на самом деле всю ночь насиловали. *** Артур всё же позвонил, когда они с Мариком завтракали в соседнем кафе. Сказал странное — что беспокоиться не стоит. Никакого возврата. У клиента никаких претензий. Даже наоборот. Он хочет заказать Тимофея ещё раз. — Шо, опять? — процитировал великого волка Тимофей. — Я больше под его краном стоять не буду. Ну нет! Это издевательство какое-то! — Спокойно, Тимофей, о повторении речи не шло. Он хочет только поговорить, — успокоил Артур, но отчего-то это вызвало совершенно противоположные эмоции. — Точно мстить будет, — пессимистично вздохнул Тимофей. — Для успокоения возьми с собой шокер, — предложил Артур. Перед командировкой Артур и правда им выдал один такой, но Тимофей побаивался даже взять его в руки. Эта штука так зловеще потрескивала. Да и вряд ли бы он успел его применить. — Ага, и как он мне поможет, если меня его мордовороты скрутят? — ворчливо предположил он. — Судя по голосу Владислава, он не был обижен, даже напротив. В любом случае я уже договорился, и после обеда тебя заберут. А если что-то пойдёт не так, Марик позвонит дяде Эрнесту, и тот всё уладит. «Надо же. Сам дядя Эрнест, — ядовито подумал Тимофей. — Кто это вообще?» Но раз обещалось прикрытие питерского родственника Артура, это чуточку примиряло. — Подготовка какая-то требуется? — с тяжёлым вздохом уточнил он. — Насколько я понял, нет, но на всякий случай освежись в душе и успокойся. — Не нравится мне это, — после отбоя сказал Тимофей, запивая этот телефонный разговор чёрным крепким кофе. Кофе в этом кафе был так себе, горькая кислятина. Или надо было просто не выпендриваться и добавить сахару. Но думать сейчас хоть о чём-то кроме проклятого Владислава было совершенно невозможно. День был такой солнечный, как будто даже и не в Питере. Кофейня, в которой они сидели, была такая милая. За окнами мимо них спешили по своим делам и просто гуляли прохожие, как в каком-нибудь позитивном фильме про всё хорошее. Даже не верилось, что в такой светлый день придётся ехать к стрёмному клиенту и о чём-то с ним разговаривать, возможно, со смертельным исходом для себя. — На самом деле странно, — согласился Марик, попивая свой капучино с шапкой пены. — Ты его обоссал, а он хочет с тобой поговорить. Может, он мазохист? — Не знаю, — отмахнулся Тимофей, продолжая всё больше себя накручивать, но тут вдруг кое-что придумал. — Слушай, а можешь проследить на машине, куда они меня повезут? Марик вдруг весь подобрался, огляделся по сторонам и, наклонившись к Тимофею, таинственно зашептал: — Ты сейчас прозвучал как герой шпионского боевика, детка. Круто. Шпионом я ещё не был… — Марик, серьёзнее. От тебя зависит моя жизнь! — несмотря на возмущение, зашипел Тимофей таким же таинственным шёпотом. Эти шпионские игры приобретали всё более серьёзный оборот. И если честно, Тимофею уже не нравились. Одно дело, когда ему самому хотелось следить за кем-то из любопытства, и совсем другое — когда его могли убить. — О чём речь, конечно же, я за тобой прослежу. Это ты больно драматизируешь, — легкомысленно откинулся на спинку кофейного диванчика Марик. — Если бы этот зассанец на самом деле хотел тебя убить, то не договаривался бы с Артуром, а просто убил. — Спасибо, Марик, но ты меня не успокоил. Чтобы убить время до обеда, они немного пошлялись вдоль набережной. Марик, в искренней попытке отвлечь, устроил экскурсию в своём стиле. Тимофей узнал много нового, например, у каких исторических памятников трахали Марика, а у каких трахал он. — Ты совсем ничего не боялся? — Жизнь одна, — только отмахнулся он. — Я решил прожить её на всю катушку. Я бы и на твоём месте не переживал. Но это я. А ты постарайся расслабиться и получить удовольствие, что бы там тебя ни ждало. В полдень Тимофей только успел принять душ, а администратор уже звонила, что его ожидают двое молодых людей. Пока Тимофей в спешке одевался, Марик, как и было оговорено, спустился вниз и засел в машине на парковке у гостиницы. Охранники клиента, здоровые краснощёкие ребята в безликих костюмах, молча отконвоировали его до машины и повезли на разговор. Больше всего Тимофея удивило, что в большой отделанной под старину квартире охранники его просто оставили и ушли. Хозяин дома вежливо пригласил его к столу, налил чаю и начал говорить. Ну как будто Тимофей на самом деле зашёл в гости на пустячный разговор. Но чай пить всё равно остерёгся. И даже принюхиваться не стал. Сегодня Владислав выглядел не так спесиво. Даже адекватно. Наверное, всё дело было в зенитовской шапочке. Сейчас её не было, и гражданина Владислава украшала только блестящая лысина почти как у Горбачёва, только без фирменного пятна, и маленькие интеллигентные очки в серебряной оправе. — Я рад, что вы согласились приехать, — начал он, и Тимофей чуть не подавился слюной, но тут же взял в руки проклятую чашку и изобразил внимательного слушателя, который пришёл сюда исключительно по своему желанию. — Я действительно хотел с вами кое-что обсудить, — продолжал Владислав, как работодатель на собеседовании, максимально отстранённо и глядя на свою чашку с чаем. — Надеюсь, вы отнесётесь к моей проблеме с пониманием или, по крайней мере, отреагируете этично. У меня имеется одна небольшая проблема. Я уже не раз обговаривал это со своим психоаналитиком, но каждый раз выходило одно и то же. Воспоминания об этом случае меня довольно сильно изматывают… Поэтому вряд ли я когда-нибудь избавлюсь от этой тяги. Дело в том, что в молодости… В студенчестве. Меня вот так же подловил в подворотне какой-то старик. Из-за этого шарфика дурацкого. Я даже не фанат на самом деле… И с тех пор эта ситуация не выходит у меня из головы. Я никогда не описывал детали этого случая врачу. Только в общих чертах. Это было слишком унизительно. — Ну да, — согласился Тимофей, стараясь сохранять такой же отстранённый вежливый тон. — Неприятно. — Ещё раз извините меня, что вам пришлось принять участие в этой инсценировке, — вполне искренне просил прощения Владислав и наконец-то посмотрел на самого Тимофея. — Ничего страшного, — из вежливости соврал Тимофей. — Это моя работа. — Ну да… — покивал клиент. — Так вот, мой доктор, он дал мне задание — представить этот момент, но поменяться местами с моим насильником. Проиграть мысленно, как всё это происходит наоборот. Понимаете? И представить это было легко, но сколько я ни прогонял эту сцену в голове или вслух по ролям, ничего не менялось. Я не мог это отпустить и не стал относиться как-то иначе. Даже наоборот, я как будто ещё глубже тонул в этих фантазиях. И тогда я решил максимально погрузиться в атмосферу. Проиграть её на самом деле. Сами понимаете, это было мне по средствам, поэтому особенных проблем не возникло. Я даже нашёл ту самую подворотню. И вроде всё шло хорошо. Понимаете, я чувствовал, что меня вроде бы отпускает, хотя что-то во всём этом было не так… Неправильно как-то. Понимаете, я в жизни никого своими руками не бил. Если было нужно, просто посылал для этого специальных людей… Так вот. Когда я вернулся домой, я был в бешенстве, что ничего не получилось, но потом чуть успокоился. Начал вспоминать, снова прогонял детали этого вечера, и до меня наконец-то дошло, что… Я просто хотел снова оказаться на своём месте. Единственное правильное, что произошло со мной за весь вечер — момент, когда вы мочились мне на лицо. Тимофей, стараясь не очень сильно пучить глаза от удивления, поражённо сглотнул. — Не думал, что так всё обернётся, — признался он. — Да-да. Я понимаю, что это всё ещё не совсем нормально, но впервые с тех пор я почувствовал себя лучше, — Влад улыбнулся. — Это было такое облегчение… Вам, наверное, не понять, но от вас это и не требуется. Поэтому я хотел бы, чтобы сейчас вы проделали со мной нечто похожее. В этот момент Тимофей почувствовал себя как в машине, которая сделала резкий поворот, и холодные городские пейзажи вдруг сменились буйными индийскими джунглями. — Хорошо, — поторопился согласиться он, пока клиент не передумал и не предложил что-нибудь ещё более странное. — Будут какие-то пожелания? Пожелания были, но не особенно много и не особенно сложные. Чтобы процедура длилась дольше, Тимофею предложили выпить зелёного чаю, но тот всё ещё не доверял этому милому травмированному мужичку и попросил воды в бутылке. Как только всё, вплоть до стоп-жеста, было оговорено, игра началась. И недосып играл Тимофею только на руку. Настроение было не очень. Он взял Влада за узел галстука и поволок за собой в уборную, представляющую собой большую светлую комнату, отделанную белейшим кафелем, вдоль стен которой располагалась всевозможная белейшая сантехника, до названий которой Тимофею не было дела. Сощурив глаза от всей этой белизны, он поставил Влада перед собой и велел раздеться. — Мне всё снять? — тут же робея спросил он. — Всё, — коротко велел Тимофей. Он вообще старался выражаться короче. В таком деле, насколько он успел понять, чем короче, тем лучше. — Очки тоже. — Но я не очень хорошо вижу… — Быстро. Влад мог показать нужный жест, и очки бы остались, но он послушно положил их на сложенную у входной двери одежду, после чего снова встал перед Тимофеем, съёжив плечи и прикрывая руками пах, будто Тимофей не видел, что там у него под ладошками. Странное дело, но вот именно сейчас даже у самого Тимофея не было противоречия. Влад выглядел жалко и не скрывал этого. С ним не выходило вести себя иначе, чем с нелепым вялым дохляком, который просто напрашивался на оплеуху. Едва ли в обычной жизни Тимофей стал бы так поступать с человеком, но сейчас клиент хотел от него именно унижения, а потому нужно было просто дать то, что у него просят, и больше не колошматить свою бедную голову. Сейчас от него требовалось быть в каком-то смысле Кимом. Только большим и старым. «Что бы на моём месте сказал Ким?» — сам себя спросил Тимофей, оглядывая фронт работ. О-о-о, внутренний Ким за словом в карман не лез. Тимофей тоже не полез. — Ну и уродец, — проговорил он, обходя Влада по кругу и тыльной стороной ладони шлёпая по рыхлым бокам и вялой заднице, на которых синели свежие синяки ночного побоища. Сейчас требовалось максимальное презрение. — Совсем за собой не следишь. — Вы не имеете права так… — пискнул он. Забывшись, попытался поправить очки, которых не было, и нервно отдёрнул руку. — Я разрешал тебе говорить? — наклонился к самому его лицу Тимофей, стараясь смотреть с максимальным отвращением, что, вспоминая вчерашний вечер, было совсем несложно. — Н-нет, — ответил Влад, сознательно напрашиваясь на очередной тычок. — Может, тебе заткнуть рот? А то из него пованивает. Лицо Влада затряслось от накатывающего плача. Он заскулил и сжал руки в кулак. Тимофей даже удивился, что это на самом деле сработало. Неужели его слова на самом деле могут кого-то довести до слёз? — На четвереньки, — снова велел Тимофей, подбирая из вещей ремень. Хороший такой, из крокодиловой кожи. У него был раньше похожий, только не такой дорогущий. — Пожалуйста, только не бейте меня. Если моя жена увидит… — проскулил он, но стоп-жеста снова обозначено не было. Влад послушно стоял на четвереньках и, глядя на Тимофея снизу вверх, трясся как холодец. — Кого ты обманываешь? — Тимофей замахнулся и хлёстко ударил по заду. Бил не сильно, так, больше для острастки. — Твоя жена не увидит, — снова ударил он, целясь рядом. — Она даже не смотрит на тебя, когда ты, пыхтя как свинья, ёрзаешь на ней, пытаясь удовлетворить. Просвистело сразу несколько ударов. Клиент жалобно скулил и трясся, но экзекуцию не прекращал. — У тебя хоть стоять-то ещё может? — поигрывая ремешком, спросил Тимофей и склонил голову набок. Несмотря на внешнюю расслабленность и уверенность, внутри напряжение просто зашкаливало. Он всё время думал: «А я не перегибаю палку? А вот сейчас, может, нужно было ответить жёстче? А вот это вообще уместно?» Странно, но у Влада стояло, хотя под отвисшим пузцом это было не особенно заметно. Он весь дрожал, на лбу выступил пот, но всё равно выглядел слишком довольным. Как будто чем больше его унижали, тем комфортнее он себя чувствовал. Что ж, желания клиентов — закон. Тимофей сделал из ремня петлю, накинул её на шею Владу, тут же затягивая, и потащил за собой к унитазу. — Нет! Только не это! — сразу догадался он, к чему идёт дело. — Что, не это? — с улыбкой поддел Тимофей. — Не хочешь, чтобы я сполоснул твою унылую рожу в толчке? Смотри-ка, — Тимофей поднял крышку вместе с сидушкой и заглянул. — Это, мать твою, самый чистый толкан, который я видел. Это всё равно что в джакузи тебя макнуть. Вот если бы это был общественный туалет какого-нибудь вокзала или пивнушки, ты бы уже сдох только от вони, которая там стоит. Тимофей толкнул крышку, и она с оглушительным хлопком снова закрылась. Тимофей уселся сверху и, раздвинув ноги, расстегнул ширинку. — У меня для тебя есть кое-что другое. Туалетный утёнок… — Что? Что вы хотите? — обмирая, спросил Влад, выпучив свои маленькие глазки. — Чтоб ты мне отсосал. Разве не логично? Давай, уродец, — Тимофей потянул ремень на себя, подтаскивая Влада к своему по-прежнему вялому хозяйству. Ничего удивительного в том не было. Тимофея всё это не возбуждало ни на грамм. Влад неловко приблизился, уткнувшись лицом в пах и сев на колени, хотел взять член в руку, но Тимофей предостерегающе дёрнул за ремень. — Без рук. Только ртом. Вылижи моё хозяйство. Влад высунул язык и стал облизывать сморщенный член. Брезгливо так и самым кончиком, постепенно начиная лизать на весь язык, но всё равно халтурно, по одному и тому же месту. — Давай, не филонь, — мрачно, как сторож на кладбище, велел Тимофей. — И яйца мне тоже оближи. Пока ехал к тебе, они немного взопрели. Но тебе же так больше нравится, да, уродец? Влад действительно старался, с опаской поглядывая на Тимофея и подслеповато щурясь. Умудрился даже поддеть носом член, чтобы вылизать яйца и под ним. Сморщился, пытаясь сплюнуть прилипший на язык седой волосок, и уже с большим удовольствием вернулся языком к мошонке, втягивая губами кожицу. — Я тебе не давал передышек. Видишь? Не стоит он на тебя… Хуёво стараешься. Влад снова приник к члену, пару раз с оттяжкой лизнул, наконец с нескрываемым удовольствием взял в рот и стал кое-как елозить по нему губами и языком. Тимофей честно был очень рад, что на подобное его причиндалы не реагировали и сохраняли сморщенный вялый вид. Может, он ещё не до конца потерян для общества, а может, Владислав просто хреново сосал. Будь Тимофей Мариком, то пятёрки за такой минет ему бы не поставил. Но пока задача была не в этом. Тимофей продолжал комментировать этот неумелый минет, периодически шлёпая по лицу пальцами, не больно, но унизительно. Влад дёргался и хныкал, надувая пузырями слюну, а его нелепые манипуляции рта постепенно заставляли член всё-таки твердеть. Тимофей не расслаблялся и держал ремень под натяжением, чтобы Влад тоже особенно не терял тонус. Всерьёз душить не собирался. Уговора о том не было, да и Марик его пока такому серьёзному делу, как собачий кайф, не учил. Но удавка на шее этого говнюка добавляла искры, что ли, в это безобразие. Клиент давился и уже дважды ощутимо царапнул зубами уже едва умещавшийся у него в его маленьком рту член. Тимофей всё-таки был потерян для приличного общества. — Отвратительно. Тимофей просунул в рот палец и оттянул за щекой. Влад замычал с членом во рту, пропуская приятную вибрацию. Надо же, хоть что-то приятное и то выглядело как жалкая подачка. — Даже странно, — продолжал Тимофей, с отвращением тягая его тонкие губы, только больше размазывая по ним слюну, — такой обсос, а сосать не умеешь. Как ты выжил? Тимофей чуть подтянул ремень ближе, принуждая взять Владика глубже, буквально утыкая лицом в свой пах. Влад затрясся, будто в судороге. Тимофей тут же отпустил его, позволив отстраниться и подышать. Надо было сказать что-то ещё, но в голову приходила полная ерунда. Какие-то совсем унылые философствования. Как, оказывается, было тяжело унижать людей. Наверное, к этому надо было иметь талант или просто сучий характер, как у Кима. — Такие слюнтяи способны выживать только отсасывая тем, кто сильнее, — всё-таки выдал он эту довольно натянутую мысль, снова притягивая Влада к себе и выводя мокрой головкой у него по лицу. Губы Владика дрожали, а глаза смотрели с неподдельным страхом. — Или ты больше жопы лизал, да? Я прав? Хочешь полизать моё очко? Клиент снова сморщился весь, как изюм, и затрясся. Поднял свою маленькую трясущуюся руку с оттопыренным указательным пальцем, что значило «это предложение мне не нравится и отклоняться не стоит». Удобно, жаль, ему такую полезную опцию не завезли. Показываешь клиенту палец, лучше всего, конечно, средний, и тот сразу сворачивает загоны со своими тараканами и перестаёт чудить. — Наверняка хочешь. Все вы, жалкие уродцы, такие, — хмыкнул он, стараясь не выпадать из роли. — Но ты ещё не закончил. Тимофей снова притянул Влада за затылок к паху и стал просто дрочить его ртом. Клиент натурально давился и скулил. Из носа и глаз текло. Жалкое зрелище, просто душераздирающее. Тимофей закрыл глаза, вспоминая, как ему в первый раз отсасывал Марик. Все эти пошлые движения языка на его члене, скольжения губ настоящего художника этого дела — всё, лишь бы поскорее уже кончить. Процесс пошёл. Тимофей вынул, чтобы так же, как вчера Влад, кончить на всхлипывающее, красное от натуги лицо. Густое семя на нём оседало, тут же смешиваясь со слезами-соплями. Обтерев конец о более-менее чистый лоб над переносицей, Тимофей отпустил ремень и оттолкнул Влада. — Фу. Ну и мерзость. Тимофей едва поддел его рыхлый бок носком ботинка и отступил на пару шагов. — Простите меня, — давясь слюной, провыл Влад, ворочаясь на спине по кафелю, как нелепый тюлень-альбинос. — Пожалуйста, не надо больше. Как будто его тут всерьёз кто-то собирался пинать ногами. Не дай бог, ещё сломается что-нибудь — и всё, по гарантии не вернуть. — Заканчивай блеять, сопля. Встал на колени, — велел Тимофей и глянул на часы. Собственное сердечко уже заполошно стучало, предчувствуя самый пиздец этого шоу, а мочевой пузырь уже просто напрямую требовал облегчиться. Тимофей был не из тех, кто спорит со своими внутренними органами. — Я больше не могу… — ныл Владислав, всё же подчиняясь. — Ремень, — скомандовал Тимофей. Влад кое-как непослушными пальцами-макаронинами вложил конец ремешка ему в руки. Придушивать его, даже слегка, Тимофей больше не стал. Отвёл к писсуару и отпустил вовсе. Влад не попытался высвободиться, только затрясся, когда перед его лицом снова замаячил член. — Зачем вы… Нет, нет… — запричитал он и заскулил. — Пожалуйста, не надо! — А что я по-твоему собираюсь делать? — спросил Тимофей, отсчитывая в уме секунды. — Помочиться на меня, — булькнул Влад, не сводя глаз с нацеленного на него конца. — Правильно. Тянуть дольше не имело смысла. Тимофей расслабил успевший наполниться мочевой, и в тишине уборной зажурчало. Странно, но до сих пор было какое-то противоречие, блок против того, чтобы мочиться на людей. Вчера это была суровая необходимость. Сегодня вроде как клиент сам хотел, и всё-таки это было чертовски неправильно. В таком освещении желтоватая струя и правда совсем чуть-чуть походила на золотой дождь. Тимофей старался смыть ею разводы своей же спермы на чужом лице и в целом решил себя не сдерживать, окропляя всё от залысины на макушке до подбородка. — Тебе нравится? — спросил он, сам не зная зачем. — Да, — ответил Влад, закашлявшись, когда попало в рот и зажмурился. Всё это текло по шее и груди, по плечам на руки и спину, по смешному пузику, натекая лужицей между сжатых ляжек в промежности. Жёлтая лужа на белоснежном кафеле увеличивалась. Плечи Влада тряслись, и весь он содрогался и всхлипывал от этого унижения, но его руки вполне уверенно и нетерпеливо опустились на собственный член, размазывая вытекающую сперму. Стряхнув на лицо последние пару капель, Тимофей заправил член и застегнул ширинку. Брезгливо толкнул Влада носком ботинка в плечо. Его расслабленное тело счастливо шлёпнулось в лужу и не шевелилось, только постанывало и облегчённо вздыхало. — ОбОссыш, — почти искренне бросил напоследок Тимофей и вышел из уборной. Может, он всё сделал совсем не так, как это нужно было по правилам, но что мог. Слава богу, ему не нужно было ждать, когда клиент оклемается и приведёт себя в порядок, чтобы поблагодарить за чудный вечер. Или полдень. Охранник на выходе молча передал ему конверт и проводил до машины, но Тимофей, поблагодарив, сказал, что доберётся как-нибудь сам. — Мне надо прогуляться. Он и правда хотел проветрить голову, но, отойдя подальше, услышал за спиной сигнал клаксона и обернулся. — Эй, красавчик, работаешь? — Марик, высунув лысую голову из окна и нисколько не стесняясь прохожих, громко спросил. — Сколько берёшь за час? — У тебя столько нет, старый, — истерично хмыкнул в ответ Тимофей. — И правда. Ну, давай хоть подвезу, красавчик! Пришлось сесть, а то Марик мог и дальше его позорить. — Ну рассказывай, чего вы там делали? В жизни не поверю, что можно столько времени просто говорить. Наверняка же трахались. — Ни за что не поверишь. — Ой, я тебя умоляю. Ты как будто сегодня ко мне в машину сел. — А, ну да, — хмыкнул Тимофей. — В общем, сегодня прошёл матч-реванш. ЦСКА замочил Зенит с разгромным счётом два-один. — Что? Я абсолютно не разбираюсь в футболе. Скажи нормально, — жалобно попросил Марик. — Он попросил снова его обоссать. Ему вчера так даже больше понравилось, — объяснил Тимофей, всё еще не веря, что этот кошмар закончился. — Просто помочился и всё? — не поверил Марик, выезжая из тихих респектабельных улочек на более оживлённую трассу. — Я жажду подробностей! — Ну, там пришлось сначала отыгрывать полного урода, — скомкано перечислил Тимофей все круги унижений, по которым он провёл гражданина Владислава. — И только потом помочился на него. Он с этого даже… кхм. Оргазм свой получил. — Постой-постой. То есть ты провёл с ним полноценную сессию дом-саб, сам, с нуля? Без подготовки? Тебя никто этому не учил? — вопросил он, выпучив глаза на дорогу, а видимо хотелось на Тимофея, но Марик был на удивление ответственным водителем и такого себе не позволял. — Я тоже не совсем понял, что ты сказал, но… получается, что так. Да, — пожал плечами Тимофей. — Самородок! Алмаз ты мой неогранённый! — чуть не бросив руль, хотел уже кинуться обнимать его Марик, но мужественно продолжил вести. — Сам доминировал! — Ну, мы же с ним обговорили перед этим, чего он хочет, — даже чуточку смутился от столь бурной похвалы Тимофей. — Всё верно. По правилам так и надо. Какое было стоп-слово? — У нас были стоп-жесты. — Это ещё лучше. С членом во рту стоп-слово говорить сложновато, да? — подмигнул Марик. — В любом случае, всё прошло лучше, чем я ожидал, — наконец выдохнул Тимофей после подтверждения от своего Мастера, что ничего не испортил. — Надеюсь, Владу это помогло, и он больше не будет страдать такой хернёй. — Думаю, он подсел на это ещё больше, — хмыкнул проницательный Марик. — Помяни моё слово, пройдёт пару недель, и снова поедешь в командировку, работать писающим дедушкой. — Нет, я лучше буду надеяться, что он излечился. — Так ты всё-таки уверовал в целительную силу уринотерапии? — Марик, — только покачал головой Тимофей, но дальше спорить не стал. В итоге Марик оказался прав, и спустя какое-то время товарищ Владислав повторил свой вызов, но Тимофей по этому поводу только досадливо вздохнул и пошёл готовиться к вызову. Теперь и эта клиентская придурь стала просто работой.