Легенда о старике

Не было печали, просто уходило лето. Не было разлуки месяц по календарю. Весёлые ребята — «Уходило лето»

Август уже давно сменился сентябрём. Вывески магазинов всё ещё пестрели рекламой школьных товаров, а утренние пробежки Тимофея сопровождали лениво бредущие или бодро спешащие к первой смене школьники с рюкзаками. Листва на деревьях начинала желтеть и облетать. Даже воздух постепенно становился осенним — ещё тёплым, но уже пожухшим и обречённым. До сих пор не верилось, что лето прошло. Тимофей не мог вспомнить, когда летние месяцы тянулись так долго. Разве что в детстве. Но тогда и дни казались отдельными целыми жизнями. Теперь каждый день снова приносил Тимофею что-то новое. Даже если это не касалось работы. Всегда находились какие-то заботы. То стройка, то машина, зимняя резина, которой он не озаботился раньше, то Василич. — Сергеич идеей заинтересовался, — рассказывал он вечером, когда Тимофей вернулся после вызова. Компания Василича после таких странных клиентов казалась самой нормальной и адекватной в мире. Как реальность после наркотического трипа. — Правда? — Да. Я ему примерную смету накидал, ему всё понравилось. «Ну ещё бы, — с ухмылкой подумал Тимофей. — Очередной любитель дедов не заинтересуется целым дедо-кафе. Будет там Василичу изменять, на свиданки бегать». — Только в этом году он заняться кафе не сможет. Тоже проектов завались, дедлайны горят. Но после Нового года средства выделить обещал. Самое сложное — администратора для этой шайки-лейки найти. И работников. Я уточнить у тебя хотел, из ваших кто-нибудь там хотел бы поработать? А то я с Нюрой когда обсуждал, она обещала по своим знакомым поспрашивать насчёт вакансии, но там же не столько медкнижка важна, а… ну, чтоб работники вызывали желание с ними чаи гонять. А то там у Нюрки одна подружка изъявила своё активное желание, но я ж её знаю. Тамарка, она всё время гадости говорит. То ей не так и это не эдак. Ворчливая баба, — как экспертный ворчун заверил Василич. — Только распугает всех. Из моих ещё Лёнчик из гаража, но это вообще смех. С его пропойной беззубой харей я бы с ним в одном поле срать не сел, не то что чаи гонять… Ну так чо по твоим? — Не знаю. Я про это рассказывал им, но никто ничего определённого… — Тимофей уже плохо помнил, кто что говорил. Земфире было вроде бы интересно, но она была такая дама, что за любую движуху кроме голодовки ухватилась бы. И вроде бы Паша. Но однозначного ответа он не получал, потому что конкретно ничего и не спрашивал. Тогда это всё было в рамках идеи безо всяких гарантий. — Надо будет ещё раз узнать. В чат напишу им сегодня. Может, сам попробую, если не против. — Иваныч, да как я буду против? — оскорбился Василич. — Я всегда за! Только с работой-то твоей оно спорить не будет? Талаев не заревнует? — Я тоже после Нового года уволиться хочу, — проговорил Тимофей обречённо, как будто это не он сам решил, а его заставляли. — Да ладно, — бодро не поверил Василич. — С чего вдруг? — Устал я. Не могу больше, воротит. Бывает ничего, а бывает такой пиздец, что кажется, вот-вот подохнешь. — А твои как? Знают? — Я пока только Руслану сказал. До сих пор жалею. — А чего? Василич отодвинул кружку и озабоченно заглянул в лицо. Наверное, подумал, что из-за этого Тимофею в его проститушной объявили анафему и бойкот. — Да… я предложил ему вместе уйти. А он отказался. Не хочет бросать. — А я тебе сразу сказал, что он ещё тот шлюхан. — Василич! — Ну что? Что? — разбухтелся тот. — Он сам про себя всё знает, если не хочет бросать. Ты его уже не переделаешь. А вот тут Василич был прав, и от этого делалось ещё обиднее. Почему людей нельзя было переделывать? Ну не так, чтоб прям совсем, но хоть в чём-то. Совсем чуточку. В какой-то малости, которая мешала жить не только всем вокруг, но и самому человеку. Только вот Руслана всё устраивало. Тимофей тоскливо вздохнул и отвернулся. Василич придвинулся к нему и приобнял за ссутуленные плечи. — Ну, забей ты на этого зека, — в этой своей манере утешал он. — Подумаешь, рыбачили вместе. На нём свет клином не сошёлся. Я с тобой рыбачить буду. Хочешь? Я места другие знаю. Не только на этом кривом озере. Ух, какой клёв будет. Дачку твою достроим, кафе потом откроем. Там тебя никто ебать не будет. А Руслан твой сам дурак. Потом локти кусать будет, а всё, поезд уехал. Тимофей снова тоскливо вздохнул и ничего не стал говорить Василичу. *** Лёшка всё ещё не появлялся, наверное, ещё не нашёл эту свою любовь всей своей жизни, что неудивительно. У него тоже возобновились учебные будни, а с учёбой в меде было уже не до личной жизни. Всё к лучшему. Но вот Света про него не забыла. Ей он таких удобных условий не ставил, искренне надеясь, что девушка свою личную жизнь наладила и от него отвязалась, но нет. Вечером она ему позвонила, что было странно. Раньше Светлана никогда не названивала, всегда лично старалась заглянуть, а тут вдруг решила связаться через телефон. Номер, скорее всего, дал Лёшка. Оставалось только надеяться, что разговор пойдёт не про него. А то Тимофей не исключал такой подлости от жизни вообще и конкретно от Лёшки. — Тимофей Иванович, здравствуйте! Какие у вас планы на завтра? — спросила она и тут же объяснила. — У меня просто завтра день рождения, и я хотела бы вас пригласить. — Конечно, приятно, но… неудобно как-то. И без подарка, и перед гостями вашими как-то неловко, — попытался отмазаться Тимофей, жалея, что не успевал придумать более хорошую отговорку. Вызова, как назло, не было, и ничего особенного, кроме похода в бассейн, Тимофей не планировал. — Да бог с вами, Тимофей Иванович! Не надо никаких подарков, — уверил его мелодичных голос Светланы. — Вечером после работы отметим с Лёшкой, и ещё, может, пара подружек забежит. Дата не бог весть какая. Поэтому просто съедим тортик и немного выпьем. Приходите. Вы совсем не чужой нам человек. И на Лёшку хорошо влияете. Он хоть друзей каких-то нашёл, а то всё дома сидел, киснул. — Ладно. Я приду, — сдался Тимофей. На следующий день после пробежки и бассейна он всё-таки сходил в цветочный и купил небольшой букет, собранный из разных розовых цветов, и открытку, которую подписал сам. Даже тем, кто не любил получать в подарок цветы, такой подарок много хлопот не доставил бы. Исключая, конечно, аллергиков. Постоят пару дней красивые, благоухающие — и в мусор. Всяко лучше сувенирной безделушки, которую не знаешь куда приткнуть, и выбрасывать неудобно. Всё же Тимофей был больше материалистом, и считал лучшим дарить какой-то полезный подарок. Но что полезного подарить Светлане — понятия не имел и уже не успевал придумать. Даже написал Лёшке на этот счёт, но тот то ли мстил, то ли правда не знал. А ещё брат называется. Вечером, приодевшись не очень пафосно, а то уже начал привыкать наряжаться как на вызов, и не забыв букет, Тимофей отправился на день рождения. Перешёл детскую площадку к дому напротив и остановился. Адрес кое-как вспомнил. Всё же был здесь всего пару раз, когда привёл жертву гопников и когда провожал пьяную девушку. А это было ещё в начале лета. Открыл Тимофею Лёшка. В своей обычной футболке с неформальными возможно гейскими музыкантами. И подозрительно довольный. Наверное, потому что ещё никого себе не нашёл, и был рад его видеть. — Лёш, кто там? — спросила из глубины дома Света, откуда звучали ещё другие голоса и едва слышно играла музыка. Сразу стало как-то неспокойно. Наверное, уже все собрались. — Тимофей Иванович пришёл! На ходу снимая передник, в прихожую вышла виновница торжества. Нарядная, с причёской и в бирюзовых бусах. — Тимофей Иванович! Ну зачем? — порозовела она в тон букету, который ей протянули. — Такие красивые! А как пахнут! Мои любимые. Как вы догадались? — Повезло, — пожал плечами Тимофей. — Разувайтесь, проходите к столу. Уже всё накрыто. А я пойду пока цветы поставлю. Тимофей прошёл за Лёшкой в большую гостиную, где посередине стоял накрытый стол-книжка. Приборов было выложено на десятерых, хотя Света предупреждала только о двух подругах. — А кто ещё придёт? — шёпотом спросил он у Лёшки. Кроме того, что накрыто было на целый пир, на столе кучно теснились четыре здоровых салатника, два блюда с бутербродами и нарезкой и целых четыре бутылки вина. А судя по запаху, доносившемуся с кухни, в духовке доходило горячее. И это не говоря про обещанный торт. Обожраться, как на Новый год. — Какие-то её подружки, — скорчил рожу Лёшка, который, видимо, не очень этих самых подруг любил. — Одна уже пришла. На кухне сидят. Ладно. Помнится, когда они с Машей принимали гостей, тоже ставили запасные приборы на случай, если кто-то ещё заглянет на огонёк. С кухни Света и правда вернулась не одна, а с одной из этих подруг. Света несла вазу с цветами, а подруга свой шикарный бюст и скромную сумочку. — Познакомьтесь, Тимофей Иванович, а это Мариночка! Марина была похожа на булочку, которая зачем-то натянула на себя костюм на пару размеров меньше, поэтому её шикарный бюст торчал из декольте парой игривых холмиков. Тимофей тут же подорвался с места и пожал даме руку. Марина тут же расплылась в улыбке и заверила, что ей очень приятно наконец-то познакомиться с тем самым шикарным мужчиной, о котором ей столько рассказывала Светочка. От её приторной интонации Тимофей чуть всё не бросил и не ушёл домой. — На меня наговаривают, — натянуто пошутил он. — И скромный! — тут же оценила Марина. В двери позвонили, и внимание Марины переключилось. Пришла вторая подруга Светы, но не одна, а со своим мужем. Подруги начали здороваться между собой и поздравлять. Незнакомый мужик поздоровался за руки с Тимофеем и Лёшкой, после чего сел поближе к балкону и, расслабив живот, уставился в телефон. Почти сразу же снова пришли гости. Ещё одна подруга со своим мужиком, шероховатую руку которого Тимофей также пожал. Все имена сразу после знакомства тут же повылетали из головы. Прибывающие гости были заняты друг другом, собой или именинницей, а потому к Тимофею не лезли. А он всё меньше понимал, зачем его пригласили. К угощениям всё не притрагивались, разве что таскали нарезку с подноса. — Без Лены не начинать! — громче всех командовала Марина, а остальные с ней важно соглашались и отбирали у мужей рюмки. — Ну правда, давайте подождём. С института не виделись. Невежливо. Что за Лена, Тимофей не знал, но видимо, какая-то очуметь важная дама, раз без неё нельзя было праздновать. Лена всё перезванивала и обещала вот-вот подъехать. После пятого звонка Света плюнула и решила начинать без неё. Гости оживились. Зазвенела посуда, чпокнула первая винная пробка. Выпили за здоровье именинницы. Посыпались всяческие пожелания, после чего гости приступили к разграблению салатных курганов, особенно налегая на мимозу и селёдку под шубой. В двери наконец-то позвонили и пришла та самая Лена. — Лена! — послышалось рассерженное бурчание из прихожей. — Вечно ты опаздываешь. Уже все собрались… О, господи! Лена! Ну зачем? Это же… Раздалось хихиканье, и Света вернулась с последней гостьей и своим подарком, который она быстро спрятала в ящик стола. Незнающий человек бы подумал, что в неприметной серой коробочке какие-нибудь духи, но Тимофей совершенно точно мог опознать, что там скрывалось на самом деле, потому что в точно такой же коробочке на этой неделе, когда он пополнял запасы любриканта, Юленька демонстрировала новинки среди ассортиментов виброигрушек. — Познакомьтесь, Тимофей Иванович, — снова представила она, когда гостья по-свойски села за одно из двух свободных мест напротив Тимофея. — Это Леночка. Тимофей дружелюбно кивнул Леночке. Она ему тоже, но в процессе как-то странно переменилась в лице. Улыбка с неё сошла, а глаза выпучились, но её довольно быстро отвлекла Марина, потому что Лена, оказывается, села на её пиджак. — Что-то не так? — переспросил Тимофей, но Лена только помотала головой и тут же начала активно накидывать себе в тарелку мимозу. — Лена! — стала её укорять Марина. — Ну что за неуважение. Ты ещё даже не выпила за здоровье именинницы! — Так давайте! — не растерялась Лена. Застолье продолжалось. Несмотря на то, что все сидели вперемешку, мужчины и женщины умудрились разделиться и болтали о своём. Тимофея втянули в обсуждения зимней резины, которую он сначала мог хорошо поддержать, а потом, когда свернуло на гейм-дизайн и программирование, уже не мог. Поэтому невольно прислушивался к другой беседе. Подруги Светы тем временем рассказывали о себе, о детях, о том, куда летали отдыхать летом, а потом закономерно расспрашивали саму Свету про её немецкого ухажёра. Лена не интересовалась. Только посмеивалась каким-то своим мыслям, не забывала запивать закуски и всё продолжала исподволь поглядывать на Тимофея так, что уже начало казаться, что он эту Лену тоже как будто где-то видел. Она ведь его откуда-то узнала. Иначе бы так не таращилась. И совершенно точно, это была не случайная встреча где-нибудь в магазине или на улице, иначе она бы не изображала такую секретность. Сразу бы сказала: — «А это не вы покупали гречку в «Корзиночке»? — Да, это был я! — ответил бы Тимофей. — А у вас были две бутылки Егермейстера». Если эта Лена так старательно пыталась скрыть узнавание, значит, и он её где-то видел. Но где? В жизни вроде не сталкивался, а по работе он не так часто контактировал с женщинами. Мог по пальцам пересчитать. Ульяна с Земфирой, Татьяна. В последний раз вон, на даче депутата пара моделей, жена с любовницей, и то, не планировал. Всё. Больше никого припомнить не удавалось. Может, она горничной там же работала? Или в клубе каком? Но там столько народу было. Загадка. Но теперь Тимофей точно чувствовал, что совершенно определённо её где-то видел. Чем больше Света рассказывала про немецкого ухажёра, тем больше её подруги придирались к её выбору. Даже показ фотографий круглой баварской физиономии улыбчивого мужика с кружкой пива их не убедил. — Помяни моё слово, он ищет себе прислугу. Поэтому он на тебя и запал. Моргнуть не успеешь, а уже — киндер, кюхе, кирхе, — выговаривала Марина. — И ни работы, ни своей жизни. Я знаю, они там специально здесь жён ищут, потому что у нас бабы феминизмом не отравлены. — Да Макс не искал себе именно русскую. Когда мы познакомились, он вообще не знал, откуда я. Даже за гречанку принял, — попыталась оправдываться Света, и Тимофею искренне хотелось её поддержать, но он совершенно не представлял как. К тому же они так разговаривали, как будто Лёшки с Тимофеем и ещё двоих программистов здесь вообще не сидело. И Лёшу, судя по беспроводному наушнику, это полностью устраивало. — Напиздел, — фыркнула Лена впервые за разговор, непонятно к чему. — Лен, а ты сама-то, душа, не отравленная феминизмом, — ласково поддела одна из подруг. — Когда замуж-то выйдешь? А то до сих пор то с одним, то с другим. И все они у тебя милые, добрые, хорошие. — И замуж не зовут, — скорбно опустила очи Лена. — Не в мужиках дело. Просто… никто не понимает, что я хочу строить карьеру. — Это бады по аптекам распространять и палёнку для похудания из Тайваня возить? — прыснула Света. — Света, — осадила Марина. — Ты вспомни, что нам из Германии привозят. Половина пустышки. — Лен, ты правда бы, — изображая тибетскую мудрость, заговорила подруга, видимо, бывшая однокурсница. — Пять лет уже прошло. Институты эти оканчивать. Оно тебе надо? Тебе оставалось полтора курса доучиться. Можно было давно заочно всё сдать. — На заочное времени нужно дохера, — не согласилась Лена. — Вы думаете, я не пробовала? Вот если бы мужик согласился меня содержать, я бы учёбу давно закончила, — мечтательно проговорила она. — И не пришлось бы… В голове Тимофея наконец-то щёлкнуло. Он вдруг вспомнил, где видел эту Лену. Не в аптеке, куда она могла бы приносить бады, пока Тимофей покупал там крем от геморроя, нет. Он совершенно точно видел её в гостинице, на вызове у командировочных. Это было ещё весной. Она ему тогда ещё показалась совсем девчонкой из-за невысокого роста, худобы и больших распахнутых, как у анимешных девочек, зелёных глазищ. А сейчас, без флёра беззаботной ночной бабочки, устало ссутулив плечи, она выглядела старше. Насколько мал их городок, оказывается. Тимофей тоже поражённо уставился на Лену озарённым взглядом. На хорошеньком личике Лены одно за другим, как в замедленной съёмке, промелькнуло сомнение, осознание, дикий ужас и мольба. Она тоже поняла, что и он её узнал. — А вы, Тимофей, — обратилась Марина, заметив их переглядывания с Леной. — Вот вы как считаете? — Что? — опомнился он. — Ну, безопасно ли молодой девушке выходить замуж за иностранца? Видимо, пока они с Леной разыгрывали сцену свидания Штирлица с женой, старая тема разговора снова вернулась. — Нет. — Ну вот! — хмыкнула Марина. — Ей и за русского небезопасно выходить, — продолжил Тимофей. — В стране, да и вообще в мире, нестойкое положение с мужским населением. Очень большой шанс нарваться на психического какого-нибудь. Времена такие. Неспокойные. Глобализация, — зачем-то добавил он умное слово, чтобы выглядеть значительно. Тимофей, конечно же, судил по себе. Из нормальных мужиков он мог припомнить только Распутина и Генерала. И то, один из них основал секту, а второй жил двойной жизнью. Разговор всё тянулся. Марина продолжала задавать неудобные вопросы, а Тимофей пытался отвечать максимально обтекаемо. — Ну, — Марина неприятно поджала губки. — От наших мужиков, по крайней мере, знаешь, чего ждать. — Точно, — согласилась Лена, снова как-то странно зыркнув на Тимофея. — Или пиздить будет, или бухать. Или одновременно. — Ну Лена! — одёрнула её Света. — Не матерись хотя бы за столом. Ну сколько можно? — Ой, простите, здесь же аж двое детей, — глянув на мужей своих подруг, которые восторженно обсуждали какую-то компьютерную игрушку, Лена допила остатки вина и хотела налить ещё, но бутылка тоже закончилась. — Откроете? Тимофей молча взялся за штопор. Как бы стал проще и понятней этот день, если бы выяснилось, что его пригласили на это торжество только затем, чтобы открывать винные бутылки. — Но вообще я считаю, с иностранцами надо быть осторожней, — продолжала одна из подруг. — Я каких только ужасов про них ни наслушалась. И что ребёнка могут отобрать и ты хрен докажешь, что просто по попке его в шутку шлёпнула. И что детей в школах всяким непотребствам учат. — Толерантности, — больше себе под нос пробормотал Лёшка, но его всё равно услышали. — Точно, — продолжала Марина. — А я, может, не хочу, чтобы моим детям говорили, что геи и трансы это нормально. Это ненормально. Они насмотрятся на этих педиков и начнут себя кромсать. Года три назад Тимофей бы с ней полностью согласился. И начал бы точно так же с пеной у рта поддакивать и накидывать таких же мнений. Сейчас ему было даже лень спорить. Он знал по себе: переубеждать таких людей — пустая трата времени. Пока их самих это не коснётся, у них ничего не щёлкнет. Они не были знакомы с такими людьми в открытую. Не имели с ними дел или, по крайней мере, думали, что не имели. Потому что, зная их отношение к геям, те бы ни в жизнь не признались в своей ориентации. «Да, Лёшка?» — мысленно спросил его Тимофей, и парень ответил ему тоскливым взглядом. — Не знаю, мне как-то пох… пофиг, — дипломатично отозвалась Лена, снова глянув на Тимофея. — Каждый дрочит, как он хочет. — Ладно, но я бы не хотела их видеть на улице. Иногда даже слышать неприятно, — поморщилась Марина, когда в колонке заиграло «Не было печали, просто уходило лето». — Вот, слышите? Видно же, что не о женщине поёт. — Мне тоже это в Германии не понравилось, — призналась Света. — Их, конечно, было не много, но они просто ходили по городу и нисколько не скрывались. За руки держались, обнимались, даже целовались. Взрослые мужики. Фу. Лёшка с Тимофеем снова безмолвно переглянулись. В комнате становилось всё душнее и душнее. — Вот вы как считаете, Тимофей Иванович? — снова пристала к нему Марина, как питерский профессор истории. — Что? — спросил он с видом, будто в это время ненадолго выходил в окно и ничего не слышал. — Ну, вы думаете, это нормально, когда два мужика друг с другом? — дотошно развернула вопрос Марина. — Нормально, — ответил он. — Вот я на неделе ездил к своему другу. Отлично отдохнули друг с другом. Боровиков набрали, нарыбачились, а как в бане напарились! Красота. Я потом два дня сидеть не мог. Гости закатились натужным смехом, считая его серьёзный тон этакой иронической шуткой. — Тимофей Иванович, Марина имела в виду совсем другое. Когда они е… — решила объяснить Света, но, кажется, не могла так же легко перейти на грубость, как Лена. — Любятся между собой, — наконец выдавила она, жутко покраснев, видимо представив себе это отвратительное действо. Слабачка. Вот Тимофей, например, мог не только представить, но и в деталях вспомнить сразу несколько самых отвратных на выбор. — Так я тоже очень люблю Руслана, — продолжал гнуть свою линию Тимофей. — Самый родной мне человек. Я думал, больше никогда не встречу настолько близкого мне человека. — Вы же со своим другом в дёсны не долбитесь у всех на виду, — к разговору подключились вторые половинки подруг Светы. — Долблюсь? — переспросил он, будто не понял контекста. — Ну, целуетесь! — Целуюсь, — соврал Тимофей, искренне жалея, что почему-то этого не делал. Обязательно в следующий раз надо будет поцеловать Руслана, и плевать на всё. — Крепко, при встрече. Прямо в губы. — Как Брежнев, да? — уже умирала от смеха Лена, наматывая на вилку волосы, упавшие в тарелку. — Не. Мы без языка. У Руслана зубы железные. Ещё откусит. — Вы шутите! — капризно требовала подтверждения Марина, разрываясь от хохота. — Ну шутите же! Ой, не могу!.. — Ох, Тимофей Иванович, вы меряете отношения старыми мерками. Раньше всё было по-другому, — мечтательно вздохнула Света. — Без пошлости. Тимофей наивно надеялся, что после этого тема закроется, но когда к обсуждению подключились двое единственных мужиков не геев, она развернулась ещё сильнее и приобрела лёгкий душок политики. «А вот у них в Пендосии то, а вот у них в Пендосии это. Да давно этих пидоров надо к стенке поставить и всех расстрелять» — было самым приличным из того, что говорилось за столом. Даже самые паскудные клиенты Тимофея, вроде того же Кима, не говорили столько гадостей. Света с подругами уже давно обсуждали что-то другое, но эти двое, глядя Тимофею в глаза, продолжали громко возмущаться тому, что гомики дышат с ними одним воздухом. Каким воздухом? В комнате уже вакуум был. Лёшка сидел весь красный и напряжённый, зло царапал вилкой тарелку. Наушник с музыкой уже не спасал. Вспомнилось, что так же выглядел его Коля, когда к ним в гости приходили друзья-приятели Тимофея и они точно так же перетирали кости приснопамятной Пендосии с её гей-парадами и туалетами для трансгендеров. Только тогда Тимофей этого совершенно не понимал. — А Лёшка чего-то совсем не радостный, — заметила Марина. — Да он же молодой ещё. Ему с нами скучно. — А чего же он один? Девушка-то есть? Встречаешься с кем? — Говорит, что встречается. Но не показывает свою зазнобу, — ответила за него Света. — Значит, не серьёзно. Мальчишки в его возрасте такие ветреные, — умилилась её подруга. — Ну ничего! В следующий раз я свою Настеньку на праздник с собой возьму, — весело пообещала Марина. — Лет через пять невеста тебе подрастёт. Как раз нагуляешься, и поженим вас! Родственниками будем! — Лёш, ты куда? — спросила Света, когда тот сорвался с места и чуть ли не галопом побежал вон из гостиной. — Мусор вынесу. — Да зачем ты… — Хозяйственный какой, — снова улыбнулась Марина. В прихожей хлопнула дверь. Тимофей забеспокоился и тоже решил выйти в подъезд. — А вы куда, Тимофей Иванович? Домой? Рано же ещё! — Да я покурить. — Вы разве курите? — Так у меня электронка, — показал он свой пластиковый стик и, стараясь не сильно торопиться, вышел вслед за парнем. Лёшка нашёлся на пролёте между этажей у мусоропровода, сидел на корточках. Мешок с мусором валялся у стены треснутый, из дырки торчала банка из-под зелёного горошка. — Ненавижу, — злобно пробубнил Лёшка, уткнувшись в свой рукав. — Не сиди на кортах, а то геморрой вылезет. — Вы их слышали вообще? — спросил он дрожащим голосом, который гулко разлетался на весь подъезд, и поднял на Тимофея абсолютно несчастные глаза. — Я больше не могу так! Ну что с ним было делать? Тимофей подошёл к нему и, подняв за плечо, обнял. Лёшка уткнулся мокрым носом в рубашку. — Тише-тише, — приговаривал он, похлопывая его по спине. — Это ничего… — Ничего? Вы слышали, что они говорили? Особенно этот. «Если бы мой сын сообщил, что он гей, то я выгнал бы его из дома и в спину с ружья…» — Лёшка надсадно всхлипнул. — У ме-меня отец такой же как он. Я так боялся, что он узнает. Мне столько кошмаров снилось, я даже посмотреть как-то не так боялся, чтобы себя не выдать, пока в город к сестре не уехал. Думал, что хотя бы здесь этого не будет. Город всё-таки… Тимофей хотел что-то сказать, утешить, но ком застрял в горле. — А тут эти. И Светка их приглашает, — продолжал шептать Лёшка. — Это же её подружки из универа. Тупые курицы. Ещё уродов своих притащили. А я не могу не прийти на днюху собственной сестры. Я же её брат. Она раньше такой никогда не была. Я не знаю, что… Я больше не могу эти помои слушать. Как вы вообще терпите? — У меня опыт большой. Я много чего за свою жизнь терпел, — выдавил Тимофей. — Мне хочется им всем морды разбить. Или признаться, что я гей. Чтобы у них всех ебальники повытягивались. — Да. Этот день рождения всем бы запомнился надолго, — согласился Тимофей. — Это был бы пиздец, — уже спокойней проговорил Лёшка и чуть отстранился. — Но я не буду. — Ну и хорошо. — Спасибо вам, что пришли. Правда. Без вас я бы… — Пойдём обратно? Думаю, они уже так напились, что лыка не вяжут. — Пойдём. — Мусор только не забудь выбросить. Лёшка кивнул и, придержав торчащую из пакета банку, выкинул мешок в мусоропровод. Парня Тимофей отправил одного, а сам ещё остался в подъезде. Раскурил всё-таки парилку, чтобы его уход не выглядел совсем уж подозрительно. Да и чтобы самому оклематься. От слов Лёшки становилось тошно. Снова начинала грызть вина за то, как он обошёлся с собственным сыном, когда тот ему признался. Чего наговорил, хоть и в пылу ссоры, когда они разругались из-за сущей ерунды. Хорошо хоть убить не пытался. Спасительное оправдание, которое не делало вину легче. По-прежнему держала только крохотная надежда, что где бы сейчас Коля ни был, ему было лучше. Он был не одинок и ни в чём не нуждался. Его Коля благоразумный, неглупый парень. У него были хорошие друзья, которые до сих пор не выдали ему ни крохи информации о его сыне. Но где он? Где он сейчас? Тимофей убрал парилку в карман и вернулся в квартиру, где громко играла музыка и все танцевали. Лёшка вёл в танце сестру, а к Тимофею тут же подступила Марина, которую пришлось танцевать. А потом танцевать со Светой. Лена с ним танцевать избегала. Зато замужние подруги не побрезговали. От бесконечных плясок Тимофей устал и ушёл на кухню попить воды и отдышаться в относительной тишине. На кухне стоял праздничный кавардак. Из мойки торчал противень из-под горячего, жирный, как в рекламе моющего средства. Стопки грязных тарелок стояли на столе рядом с занятой мойкой. На другом столе красовался торт, который то ли забыли, то ли передумали есть, но в холодильник почему-то не убрали. На полу у плиты валялись ещё два набитых мусором мешка. Тимофей уселся на табуретку и вытянул гудящие ноги. Всё-таки он был уже староват для праздников в кругу молодёжи. Их пенсионерские корпоративы проходили в более щадящем режиме. Музыка была тише. Танцы помедленней. Окружение дружелюбней. Особенно в темах разговора. Совсем разбаловали Тимофея в этом тесном понимающем кружке. Даже ворчание Павлика на гетеросексуальные разговорчики было скорее шутливым. А вот в сегодняшней компании Тимофей не мог поручиться, что если бы он или Лёшка признались кто они есть, гости бы извинились и сказали, что пошутили. Даже представлять не хотелось. Близилась полночь. За стеной в гостиной всё громыхала музыка. Молодёжь и не думала расходиться по домам. На то и молодёжь. А вот ему, наверное, можно было и честь знать. Тимофей уже собирался сказать Свете, что уходит, но на кухню заглянула Лена. — Привет, красавчик. Один тут отдыхаешь? — подмигнула она, усаживаясь рядом за стол. — Нет, со мной вон, тортик отдыхает, — кивнул Тимофей на красавчика с желейной верхушкой, в которой, как в янтаре, застыли кусочки фруктов. — О, так вот он где. Если бы не тортик, я бы на это унылое застолье ни за что бы не пошла. Лена выудила из ящика стола последнюю чистую вилку и принялась есть торт прямо так, от целого. Она была явно навеселе и ей было уже плевать на этикет. — Присоединяйтесь! — по-свойски махнула она вилкой. — Спасибо, не хочу. Лена отъела ещё немного торта и посмотрела на Тимофея. В зале по-прежнему было весело и шумно. Лена задумалась о чём-то и тут же прыснула от смеха. — Блин, сколько я работала, ни разу не видела живого деда проститута. — А мёртвого видели? Лена снова засмеялась, чуть не подавившись тортом. — Светка ведь не знает, что мы с вами коллеги? — спросила она, понизив голос до таинственного шёпота, явно дурачась. — Нет, — мотнул головой Тимофей и, приметив на столе чайную ложечку, всё же присоединился к разграблению торта. Так было забавно секретничать тут на кухне, когда приличное общество продолжало веселиться буквально за стенкой. — Хех. Она ещё до командировки своей всем уши прожужжала, с каким кла-ассным мужиком постарше она познакомилась. — А что, я, по-твоему, не классный? — усмехнулся Тимофей и намерено развратно облизнул ложечку. — О-о, я уже никогда не забуду, как вы отсасывали тому мужику. Писос. Как вы вообще оказались там? — Меня же вызвали. — Ну да, но я не об этом. — А о чём? — Ну вы же типа приличный. Светка говорила, вы этот, вдовец. С дитём. Весь такой положительный. Как вы дошли до жизни такой? В вашем возрасте мужики обычно спиваются, ну или в гараже. Спиваются. Ещё на огороде тоже. Или на рыбалке. Как мой папка. Папаня, — повторила Лена, и судя по блуждающему взгляду, снова потеряла нить разговора и глупо хихикнула. — А вы только по мальчикам или девочек тоже обслуживаете? Сколько берёте за… — прикинула она, посмотрев на циферблат микроволновки. — Пятнадцать минут? Тимофей вдруг задумался, а какая у него вообще была ставка? Артур гонорарами не обижал, но сумма всегда варьировалась по совершенно случайным рамкам. Может, вообще это не его получка так скакала, а процент, который Артур забирал себе на правах сутенёра. — Да хрен знает. Надо у сутенёра уточнить, — вполне серьёзно ответил Тимофей. — О, так ты подневольный. А я давно от своего отпочковалась. Ну как отпочковалась. Прикормила себе одного тупенького бугая. Чтобы всякие козлы не кидали. Он такой хороший. Но такой тупо-ой, а-а-а… — Лена вдруг заплакала навзрыд. Пришлось успокаивать ревущую девушку и помочь дозвониться тому самому тупенькому бугаю, чтобы он приехал и отвёз её домой. На кухню как раз в этот момент влетела Света, видимо, за тортом, и сначала кинулась к подруге, а потом уставилась на торт. — Ты извини, — повинился Тимофей. — Мы тут немного… увлеклись. — Да ничего, — рассеянно отмахнулась Света, снова обеспокоенно поглядывая на Лену. — Я на кусочки разрежу… или… ну его. Там уже не до торта. Лена, Лен, с тобой всё хорошо? Лена ничего не могла ответить, только всхлипывала и неразборчиво бубнила в плечо Тимофею. — Я, наверное, доведу её до машины и домой пойду. Ладно? Поздно уже. Всё было очень вкусно. Ещё раз спасибо. Правда, — объяснил Тимофей, придерживая Лену за плечи. — До свидания. — Хорошо, да. Сейчас только её сумочку из зала принесу. Загрузив пьяную коллегу в машину того самого здоровяка, Тимофей наконец-то пошёл домой. Хотелось как после вызова принять душ и сделать промывание. Только для головы, чтобы забыть весь этот вечер и этих людей. А ведь ему за это даже не заплатили. Мир был по-прежнему несправедлив. *** На следующий день Тимофей спал до обеда, а из спортивных нагрузок позволил себе только лёгкую зарядку и поход в магазин спортивным шагом. До самого вечера день прошёл спокойно. Тимофей позвонил Руслану. Просто так. Рассказал, что готовил на обед, и послушал, как Руслан управляется со своей живностью. В этом не было ничего особенного, но почему-то было важно знать. Вечер Тимофей планировал провести в компании своего любимого телеведущего за просмотром «Поля Чудес», но его скромные планы оказались нарушены сообщением от Лёшки. «Светка всё узнала и идёт к тебе!» Тимофей даже выглянул в окно. Света на самом деле прямо сейчас решительно пересекала детскую площадку, как НКВДшник из страшного фильма. Чего она узнала про него, было уже не важно. В любом случае ожидался на редкость неприятный разговор. Звонок в дверь прозвучал набатом. Можно было притвориться, что его нет дома, и никогда не открывать, но Тимофей не любил это состояние. Лучше уж сразу. И открыл. — Тимофей Иванович, — Света скорбно кивнула ему, заходя. — Нам с вами нужно серьёзно поговорить. Хотелось спросить — кому нам? — но Тимофей молча пропустил девушку в дом и, перед тем как пройти за ней в зал, закинулся таблеткой валерианы, пузырёк с которой дежурно стоял на зеркале. Света не садилась на диван, напряжённо стоя посреди комнаты, и заламывала руки. Как героине трагической пьесы ей очень сильно не хватало носового платочка, который можно было бы нервно выкручивать. — Даже не знаю, с чего начать, — призналась она. — О чём таком серьёзном вы хотели поговорить? — помог Тимофей. — Это правда? — Что? — То, о чём вы вчера говорили на кухне с Леной. От сердца чуток отлегло. Значит, про Лёшку она ничего не знала. Хоть Тимофей и был зол на пацана за его подставы, но отвечать ему тем же считал ещё большей подлостью. — Да. Мы были пьяны, но всё так, — признался он, потому что не видел смысла отпираться. Наверняка Света их услышала, когда приходила за тортом. Разве что разбор полётов перед гостями решила не устраивать, отложив это сомнительное удовольствие на завтра. Даже не верилось, что вот это деревенское про вынос сора из избы избавит его от публичных разбирательств. — Когда этот ваш сосед, Василий, кажется, мне про вас рассказывал, я не поверила. Но вы вчера сами с Леной об этом говорили. Он, получается, не врал? — Получается, что так, — пожал он плечами. — Боже, — в голосе Светы всё больше чувствовались нотки подступающей истерики. — Лучше бы вы снова соврали. Или, я не знаю, свалили на пьянку! Боже… Я же из-за вас Андрея прогнала! А вот это было обидно. Получалось, что если бы Света была уверена, что он на самом деле гей, то своего мужика от убийства пенсионера останавливать бы не стала. — Боже, — повторила она, но уже горько. — Про Лену я давно догадывалась. Ходили разные слухи… Но вы, Тимофей Иванович, — Света смотрела едва сдерживая слёзы. — Как вы могли? — Пришлось, — коротко ответил он. — Долги заставляют ступить на скользкую дорожку не только хорошеньких девушек. Я пробовал бросить это дело, но как-то не получилось. Пока что меня всё устраивает. — К-как, пришлось? Как устраивает? Я не понимаю, — голос у неё задрожал. — Как можно принудить взрослого вменяемого человека к такому? В-вы же не глупенькая девочка, — «вроде Лены», опустила она. — Вы зрелый мужчина. С руками. Не инвалид. Вы могли заработать как угодно, но… Это. Это просто невозможно! Какое бы объяснение сейчас не выдал ей Тимофей, она бы не поняла, потому что в её мире это было просто невозможно. А Тимофею не хотелось оправдываться. Стыд он уже давно потерял, но оправдываться казалось ещё более унизительным. — Ну, раз невозможно, значит, невозможно, — покладисто согласился он. — Это… это мерзко! И я ещё… пыталась вам понравиться! Как дура! Смешно вам было, да? Тимофей сел на диван, глядя на Свету и не понимая, зачем она пришла, если ей настолько неприятно. Одно только радовало: он не повёлся на её внимание и не стал ухаживать в ответ, сделав всю эту ситуацию ещё хуже. Руслан был прав. — Нисколечко. Я понимал, что из-за моего заработка не могу строить отношений с приличной девушкой. Это было бы подло. Света насупленно шмыгнула носом, негласно соглашаясь, но продолжая вспоминать все эти тревожные звоночки, которые она раньше не замечала. — А Лёшка? Зачем вы с ним проводили столько времени? — Света, вы думаете, если я не обращал на вас внимания из-за вашей молодости, то закрутил бы роман с вашим братом? — даже оскорбился Тимофей. — Да откуда мне знать, что у вас в голове? — Я бы не тронул парня. Клянусь вам. Чем хотите. Можете у Лёшки спросить. Я его пальцем не трогал. Даже наоборот. Но не говорить же об этом Свете, когда она в таком состоянии. Всё равно что смертный приговор. — Хорошо, если так. А Лёша знал, что вы из этих? Вот этот вопрос мог бы поставить в тупик даже Штирлица. Если сказать, что Лёшка не знает, а он признался, это просто выставит его старым вруном. Если наоборот, то он больше подставит Лёшку. Ведь как это — знал и скрывал? Подозрительно. Зачем нормальному парню проводить столько времени со старым геем-эскортом? — А какая теперь разница? — наконец-то нашёлся он с максимально обтекаемым вопросом на вопрос. — Да, — кивнула Света. — Разницы уже никакой. Я вам запрещаю с ним общаться. Совсем. Надеюсь, вы меня поймёте и не будете устраивать встречи тайком и звонить ему. Ну, Тимофей и так Лёшке запретил к нему ходить, пока тот себе сверстника не найдёт, так что вообще ничего не терял. Даже к лучшему. — Да, я всё понимаю. — Хорошо. И всё правда было хорошо. Отделались малой кровью, даже ментовкой не пригрозили и не обещали натравить родню. Тимофей провожал Свету, но за дверями их поджидал Лёшка. — Тимофей Иванович? — заполошно кинулся он к нему. — Лёш, что ты здесь делаешь? Пошли домой, — Света хотела взять его за руку, но тот был сильнее и выше сестры, и вырвался. А потому как был ещё и стройнее Тимофея, успел просочиться мимо него в квартиру. — Лёшка! — крикнула Света и кинулась за ним обратно в дом. — Куда? — Что ты ему наговорила? — заорал Лёшка уже из гостиной. — Ничего! Мы поговорили, и всё. Пойдём домой, и я тебе всё расскажу, — пообещала Света, как террористу со взрывчаткой. — Нет, я тебя знаю! Говори здесь! — не повёлся брат. — Тимофей Иванович, ну скажите ему! — взмолилась Света. — Лёш, мы правда просто поговорили. Всё нормально. Мы пришли к выводу, что нам с тобой лучше больше не видеться. Вот и всё. Это и правда не дело, что ты столько времени со мной проводишь. Помнишь, мы уже говорили с тобой об этом. Помнишь? — Я помню! Но… — глаза парня маниакально забегали. Не к добру. — Лёша, — предостерегающе посмотрел Тимофей. — Но я уже встречаюсь с парнем! — Что? — непонимающе выпучилась Света. — Что ты сказал? — Света, я гей! — не моргнув, выпалил Лёшка, покачнулся как пьяный и нервно засмеялся. — Херасе… — Лёша шутит! — попытался выправить ситуацию Тимофей. — Это он сгоряча. Чтобы ты не запрещала общаться. — Нет, Тимофей Иванович, я правда гей! — совершенно не помогал Лёшка. — И с каких это пор ты гей? — страшно зыркнув на Тимофея, спросила Света. — Я всегда себя им считал! — Пересчитай! — Свет, ты дура? Это так не работает! — Я дура? Я родителям расскажу! — А я скажу, что это ты за мной не уследила! — Да как ты смеешь! Я половину твоего обучения оплачиваю! — Да задавись! Я устроюсь на работу и съеду от тебя в общагу! — Да куда ты устроишься? Куда ты съедешь? Ты маленький, ленивый, безответственный засранец! Ты за всю жизнь палец о палец не ударил! Хоть бы раз пропылесосил! — Да потому что у тебя дома ничего нельзя! — Если бы ты складывал всё на место… Чужие семейные разборки затягивались. Тимофей глянул на часы. Судя по времени, уже вторая тройка игроков одаривала любимого ведущего костюмами и разносолами. Тимофей попытался вклиниться в увлекательную перепалку, но на него даже не посмотрели. Деревенский базар продолжался. Тогда он просто сел на диван и включил телевизор. Леонид Аркадьевич тщетно попытался перекричать родственников, но удалось ему это не сразу. Света опомнилась первая, под громкое «Приз!». Неловко кашлянула и глянула сначала на крутящийся барабан, а затем на мрачную физиономию Тимофея. — Извините, Тимофей Иванович. Мы пойдём. Пошли, Лёш, дома договорим. Я ума не приложу, что теперь с тобой делать. — А уже ничего не поделаешь, — хмыкнул Лёшка. — Кстати, Тимофей Иванович, на следующих выходных, как будет время — скажете. Я приведу своего парня знакомиться. — Иди уже! — толкнула его к выходу Света. — Совсем охренел. Парня он знакомиться поведёт. Нормальный пацан был… В прихожей наконец-то щёлкнул замок, и в тишине стало лучше слышно телевизор. Как-то странно прошёл каминг-аут перед Лёшкиной сестрой. Тимофей искренне надеялся, что той хватит ума не доносить эту шокирующую новость до семьи и не выгонять Лёшку в общежитие. А даже если и так. Парню и правда не помешает чуточку самостоятельности. А самому Тимофею — немного тишины в компании любимого телеведущего.