Легенда о старике

Ждёшь, чтоб ладони коснулась ладонь, Но прикоснуться к душе не пытаешься. Раз оттолкнули, сказали — не тронь Ты оступаешься… Элли на маковом поле — «Ты оступаешься»

Когда Артур сообщил о новом заказе от товарисча Кима, Тимофей не обрадовался. Чему тут радоваться вообще? Он даже от самых безобидных клиентов ожидал какой-нибудь подлости, а тут Ким, гарантированные унижения, дискомфорт и стыд. Но вызов был запланирован только через два дня, поэтому Тимофей решил на это время смотаться к Руслану. Всё равно дома делать было решительно нечего. Лёшка обещал привести своего молодого человека только в воскресенье, Василича его начальник освободит только к вечеру. А Руслан… В последний раз они поговорили как-то недосказано, но на хер Тимофея никто не посылал. Даже наоборот, зазывали в гости. Страшно подумать, но у Руслана для Тимофея оставался последний островок спокойствия в этом безумном мире, в котором все сошли с ума. По приезде Тимофея почему-то никто не встречал, хотя он позвонил и предупредил, ко скольким подъедет. Ни в бане, ни в домике не было ни души. Срочно уехать на вызов Руслан не мог, к тому же оставляя все двери нараспашку. Нива стояла на месте. За домом в бескрайних грядках тоже никого не было. Мурка спала на крыльце, наслаждаясь последним жаром бабьего лета. Пёс у будки дать показаний тоже не мог. Можно было подождать дома, но просто так сидеть с кошкой не хотелось. Хотелось обнять Руслана и крепко поцеловать. Это желание было не шутливым, а вполне серьёзным. Тимофей очень соскучился. В груди трепыхалось какое-то чувство, будто сегодня он всё может и всё у него получится. Получится без глупых сомнений открыться, как есть, и поцеловать. Только эта божественная уверенность, что всё окажется взаимно, немного притупилась тревогой. Если Руслана не было дома, то он мог по какой-нибудь нужде податься в деревню, или в лес, или на озеро. На озеро Тимофей и отправился, потому что до него было ближе. Нутро не обмануло. Руслан нашёлся на том самом берегу, где в прошлый раз они валяли дурака, только теперь он был там с Иваном. «А он-то здесь откуда?» В груди неприятно сдавило всю его ещё недавно так ласково порхающую уверенность и решимость, а под ноги осыпались ошмётки. Ничего эдакого они там не делали. Просто стояли на берегу с удочками и Руслан со смехом показывал Ивану, как надо закидывать, но Тимофей чувствовал себя преданным. Он замер у куста ивы. Хотелось развернуться и уйти. Даже уехать, а потом позвонить и соврать, что и не приезжал вовсе и приехать не сможет. Потому что зачем он теперь Руслану? Всё равно скоро бросит эту работу. А Руслан снова будет проводить время со своим Сашком, который теперь буквально стал другим человеком. Таким, который точно не предаст и не втянет в неприятности. Идеальный. — Тимофей! — окликнули его, когда он уже развернулся, чтобы сбежать. — Тимофей, иди к нам! Руслан уже сам бежал к нему навстречу, сверкая зубами. Тимофей вынужденно повернулся на его окрик и попытался изобразить на лице хоть какую-то радость, но выходило в лучшем случае как у того деда из интернета, который скрывал боль. — Прости, забыл предупредить, — увидев, как Тимофей смотрит мимо него на берег, Руслан остановился в шаге от него и виновато почесал затылок. — Я Ивана вчера ещё привёз. Он же там в городе в однушке съёмной совсем один. Ни друзей, никого. Жалко стало. Рыбалим вот с утра. Думал, что к твоему приезду успеем вернуться, но вот замотались малёха. А ты потерял меня поди, а? — добродушно подмигнул он. Тимофей молча обнял Руслана, а целовать не стал. Не хотел, чтобы на него пялился этот Иван. Одним глазком своим. Лихо одноглазое. Руслан предложил присоединиться к их дурацкой рыбалке, но Тимофей отказался, поэтому Руслан позвал Ивана и они пошли домой. — Как раз позавтракаем все вместе, — лучился счастьем Руслан, обнимая обоих за шеи. На Тимофее почти висел, а Иван осторожно льнул к Руслану под бок. И их обоих хлестали ветки, потому что тропа была слишком узкой, чтобы идти втроём. На кухне за трапезой Иван рассказывал Тимофею, как они вчера с Русланом жгли костры из капустных черенков. И как снова приходила коза. — Никогда не видел коз. А ещё утром мы видели коров на выпасе, — с такой наивной радостью рассказывал Иван, что Тимофей тоскливо думал, что это вот ему надо было ехать к Борису. Такая святая простота ему бы точно понравилась. К тому же, если бы Борис выбрал Ивана, то это у него теперь зверски чесался бы пах, а не у Тимофея. — Они ещё красивее, — продолжал Иван восхищаться экстерьером местного крупнорогатого скота. — У них такие глаза большие с ресницами. А потом мы встречали рассвет. Небо было таким серебристым вначале, а потом розовело. Я никогда такого не видел. Так красиво. Тимофей мог представить, каким красивым могло быть небо, когда встречаешь рассвет на озере вместе с Русланом. И снова завидовал. Как будто это было что-то особенное, только для них, а теперь эти рассветы Руслан встречал с другим. Стало грустно и совершенно непонятно, зачем он приехал. Руслану и без него было хорошо. Тимофей думал, что ради приличия посидит в гостях ещё немного и уедет ближе к полудню, отговорившись какими-нибудь неожиданными делами, но после завтрака Руслан позвал рвать яблоки, чтобы ставить домашний сидр, а это было что-то новенькое. — А ты умеешь? — подивился Тимофей. Он до сих пор думал, что алкашку в его окружении гонит исключительно Василич. — Да когда как, — пожал плечами Руслан, устанавливая на кухне электрическую соковыжималку, похожую чем-то на мясорубку. — Раз получится сидр, в другой — уксус. Но куда эти яблоки ещё девать? Нарастают вёдрами, падают, гниют. Мне даже компоста столько не надо. А на варенья-компоты сахару надо дохуя. В конце огорода, где уже чернела перекопанная от грядок земля, виднелись деревья, которые Тимофей раньше принял за обычные дикие ранетки, уж больно кучно они там росли в стороне от остального идеально разграниченного на грядки и кусты сада. Руслан раздал им по ведру и велел собирать самые целые и красивые, чем они и занялись. — Зачем столько яблонь-то насажал? — спросил Тимофей, потому что когда они зашли в яблоневые заросли, деревьев там оказалось ещё больше. — Да пару лет зимы были морозные, — рассказывал Руслан загадочные обстоятельства, при которых стал обладателем такого богатого сада. — Все деревья почернели. Анюта ещё жива была, яблоки очень любила. А мне порадовать её хотелось. Да и вообще. Что за сад без яблок? Внуки народятся, им витамины нужны. На смену пару новых саженцев посадил, мыши съели. Ну и мы решили числом брать, и сколько места было, всё яблонями и засадили. Думали, если хоть одно устоит — уже хорошо, а они, падлы, взяли и все принялись. Выросли будь здоров, как назло ни мыши, ни мороз не взяли. Вот теперь каждое лето не знаю, куда их девать. Хоть бы тля их все пожрала. Ничего не берёт. — А чего не продаёшь тогда? — Тимофей снял одно большое налитое мёдом яблоко, обтёр об рукав кофты и смачно откусил. По бороде потёк сладкий сок, настолько оно оказалось спелым. — Продашь мне ведёрко, а? — Так бери. Продавать — с ними на базаре стоять надо, — скривился Руслан, забираясь на стремянку, чтоб обобрать ветку повыше. — Или у трассы. А мне, что ли, заняться больше нечем? — Ну так-то логично, — с досадой признал Тимофей и присмотрел ещё одно яблочко, которое так и просилось на язык. — Ну с деревенскими ещё меняюсь на свёклу там или кукурузу. Остальное на сидр идёт. Руслан рвал яблоки и подавал Ивану, который без подсказок сам принялся помогать укладывать их по вёдрам. — А что такое сидр? — спросил он. — Никогда не пробовал? — Даже не слышал о таком. — А, ну да. У меня пара пузырьков с прошлого года где-то завалялись, — прикинул Руслан, бодро спрыгивая со ступеньки. — Пошли, отнесём вёдра, и попробуешь. Он с градусом немного. Но с пары глоточков-то поди ничего не будет? — Наверное, не будет, — снова улыбался Иван, щуря свой чёрный глаз. Тимофей тоже пошёл с ними в погреб пробовать, хотя его и не звали. Он был не гордый и сам пошёл. В погребке у Руслана была богатая кладовая. Лари вдоль стен были полны овощей, обсыпанных глиной или песком. На полках стояло несколько банок с закрутками, а в дальнем углу громоздились три здоровенные деревянные бочки. — А там у тебя что? — полюбопытствовал Тимофей. — В одной огурцы засолил, в другой грибы, а в третьей скоро капусту квасить буду. Кстати, Иван, будешь пособничать мне? — Руслан хлопнул его по спине, от чего тот ойкнул и вжал голову в плечи. — А я тебе потом пару банок отгружу. Капуста, она знаешь какая полезная? Витамины, вся хуйня. Мы её в армии целыми окопами квасили. — Целыми окопами? — неподдельно удивлялся Иван. Такой весь маленький и трогательный в своём незнании. Даже не знал, что в прошлой жизни тоже вместе с Русланом квасил капусту окопами. Тимофею даже подспудно начало казаться, что он только притворяется беспамятным, играет, а на самом деле всё прекрасно понимает и просто дурит Руслану голову. Глупость, конечно же. Ничего Иван не играл. Всё кивал и обещал помогать с этой дурацкой капустой. Чуть ли в рот не заглядывал. Сидр пробовал тоже потешно, как молоденькие девушки шампанское в первый раз. Тимофей в который раз одёрнул себя. Почему его так бесил этот Иван? Когда у Руслана гостил Марик или сам Руслан ночевал у Паши, его так не накрывало. Или нет? Нет, с Иваном было иначе. Марик и Паша были просто коллегами, а Иван явился из другой жизни, до проститутской работы, даже до тюремной и воровской. С армейки вместе. Это почти вся жизнь. — Иван, — спросил Тимофей. После дегустации сидра они вернулись в сад и снова собирали яблоки. Уже по три ведра каждый отнёс, а меньше не становилось. Руслан как раз понёс очередное ведро, и Тимофей решил воспользоваться моментом. — Да? — откликнулся Иван. — Руслан правда тебе рассказал про то, кем ты был раньше? Конечно же, это было правдой, но Тимофею надо было с чего-то начать разговор. — Да, рассказал, — бесхитростно признал он. — А что? — Тебя это не напугало? А вот это был уже интересный вопрос, потому что Тимофея бы напугало ещё как. Вот ты жить начинаешь, а потом тебе лепят, какой гнидой ты был раньше. Неприятно, и чего ждать потом от этого доброхота — тоже непонятно. — Совсем немного, — Иван заметно смутился. — Раньше я очень хотел узнать, кем я был, и почему со мной это случилось. А теперь… лучше бы не знал. Но я не держу зла на Руслана. Он хороший человек. Только несчастный, ему это нужно было. — А тебе что нужно? — Я… Не знаю, я… — Иван разволновался и смотрел с испугом. — А зачем ты спрашиваешь? Я что-то сделал не так? — Да нет. Всё нормально, просто… Но Иван как будто не услышал. — Н-наверное, мне нужно было уйти. Я… на самом деле плохой человек. Наверное, он из вежливости. А я… Я мешаю, и… — бормотал он, глядя на яблоко, которое собирался сорвать, но всё не мог донести до него руку. Ивана куда-то несло. Нужно было срочно менять тему. Но о чём ещё можно было поговорить с этим совершенно чужим мужиком, Тимофей не представлял, а потому брякнул первое, что пришло в голову. — Слушай, — погромче рявкнул он. — А кто чаще всего тебя вызывает? Иван вздрогнул и удивлённо перевёл взгляд на Тимофея. — У всех клиентов бывают любимчики, — пояснил он. — Кому ты приглянулся? — Господину Киму, — заученно выдал Иван. Тимофей аж яблоко выронил. — После близнецов меня только он вызывает. Ещё трое вызывали, но у я них только по разу был, — продолжив сбор урожая, пояснил он. — И сколько ты у него уже бывал? Иван сложил отобранные яблоки в ведро и, глядя на пальцы, стал что-то подсчитывать. — Всего шесть, — наконец выдал он. — Хуясе, — невольно вырвалось у Тимофея. Он за всё время работы у него столько бывал. А Иван всего за месяц уже шесть раз. — Как же Артур такое допустил? Это же жопу стереть можно, — ужаснулся Тимофей, вспоминая лживые заверения своего сутенёра, что тот не даёт ему слишком часто заказов, чтобы поберечь его задницу. — Господин Ким не всегда… анал. Ему больше нравится, — Иван совсем смутился и вместо ответа постучал пальцем по своей чёрной нашлёпке на пустой глазнице. К горлу Тимофея неосознанно подкатил ком не то тошноты, не то крика ужаса. — Да не бойся ты так, — заулыбался Иван. — Это не больно совсем. Я же там ничего не чувствую. Там пластина титановая. Меня Артур только научил, чтобы я стонал в это время, и всё. Иван пожал плечами и снова вернулся к сбору яблок, придирчиво осматривая каждый плод. Тимофей огляделся по сторонам, пытаясь понять, в каком мире он очутился. Яблони стояли всё те же. Часть уже сверкала голыми ветками, а другие деревья тяжело склонили ветви до самого пола, как те самые яблони из сказки про гусей-лебедей. — А зачем ты его господином зовёшь? Его же тут нет. На всякий случай Тимофей ещё раз огляделся, а то вдруг он недооценил ебанутость Кима и тот как раз сейчас выглядывает, например, из-за вон того ствола с биноклем и в костюме химзащиты, чтобы от чего-нибудь не заразиться. — Не знаю, привык уже. Ему нравится, — пожал плечами Иван, но улыбаться перестал. — А тебя правда твоя работа устраивает? — Да, — с опаской глянув на Тимофея, кивнул он. — Неужели тебя не пугает вот это? — спросил Тимофей, подразумевая всего Кима. — Я… я стараюсь об этом не думать, когда… не на работе. Не переживай так, пожалуйста, — Иван подошёл к Тимофею и тронул за плечо, будто собирался утешить. — А я и не переживаю! — сам на себя рассердился Тимофей, так что Иван с испугом отступил. — У тебя всё на лице написано, — мягко упрекнул он, подобрав полное ведро, чтобы унести, но всё не уходил. — Не надо меня жалеть. Это только выглядит не очень… а платят очень много. Я… даже не знаю, на что тратить. У меня никогда столько не было. Хотел даже в мой бывший приют отнести, но Артур отговорил, сказал, что до стариков эти деньги всё равно не дойдут. Один раз своим друзьям с теплотрассы помог, но… они меня просто напоили и раздели до нитки, а мне теперь вроде как нельзя пить. Мне, наверное, и в этот раз нельзя было сидр пробовать. Я что-то… Иван поставил ведро и потёр висок с той стороны, где отсутствовал глаз. — Кому нельзя? — подошёл Руслан. — О чём вы тут? — О благотворительности, — ответил Тимофей, заметив умоляющий взгляд Ивана. — У кое-кого избыток средств, а партия велела делиться. Вот Иван и не знает, куда бы пожертвовать. — А чего? У тебя, что ли, всё есть и ничего не хочется? — не поверил Руслан. — Ну да, получается, что так, — смутился Иван. — Своя квартира мне без нужды. Мне её и оставить потом некому. Машину водить мне нельзя. Не голодаю, одежда есть. Правда, по вечерам мы с Пашей в кино ходим и в театр. Только приходится каждый раз спорить с ним, а то он за меня пытается заплатить. Ещё книги иногда покупаю, но… денег меньше не становится. — А ты откладывай, — серьёзно посоветовал Руслан. — На пенсию. Да, Тимофей? — Точно, — согласился он. — Чёрт знает сколько ещё здоровье позволит на Артура работать. Не возвращаться же в дом престаре… Так, погоди, — опомнился Тимофей. — Паша тебя по театрам водит? — Ну да, — снова заулыбался Иван. — Мне так нравится. Паша очень красиво рассказывает про пьесы, про актёров. Он водит меня в такие красивые места. Я даже не знал, что такие вообще бывают. — А ты не говорил. И давно ты так с Павликом дружишь? — заинтересовался Руслан. — После корпоратива вроде бы, — припомнил Иван. — Он тогда взял мой номер. Тогда все номера давали, но позвонил только Паша. И предложил сходить с ним в театр. Там премьера была. Ха… хар… «Ханума», вот! — радостно вспомнил он. — Очень весёлое представление. Я так смеялся. Никогда ничего подобного не видел. Там ещё песни пели… И мы с Пашей так… почти каждый вечер ходим то в кино, то на концерты. То просто гуляем по городу. Он только сегодня на вызове, поэтому я к Руслану и поехал. Тимофей вспомнил, что и за ним Паша пытался приударить, но не так удачно, как за Иваном. Странно только, что Паша до сих пор только по театрам его водил. Даже обидно немного было. Кого-то в театр, а его сразу в койку. Неужели Павлик его совсем за быдло необразованное держит? — Ну ничего себе, Паша у меня друга увёл, — то ли пошутил, то ли нет Руслан. — Увёл? — наивно переспросил Иван. — Куда? — Да никуда, — отмахнулся Руслан и пошёл к другой яблоне собирать урожай. Как будто обиделся. — Вань, — шепнул Тимофей, — скажи, а Паша кроме посещения культурных мероприятий с тобой ничего такого больше не делает? — Чего такого? — непонимающе уточнил он, приподняв свои седые бровки. — Вы целовались? Вернее, Паша целовал тебя? Что-то такое… ну… интимное, — попытался объяснить Тимофей и сам же на себя разозлился. Господи, как будто Иван не работал проституткой и Павлик мог его совратить. Даже звучало смешно. — Поцелуи? Нет, — стыдливо зарделся Иван. — Он меня только за руку держит, когда мы гуляем, и иногда смотрит так… грустно. После этого разговора Тимофею стало как-то стыдно за свою ревность дурацкую. Ну что он в самом деле? Иван же был всё равно что ребёнок, только старый и одноглазый, который жил на этом свете всего два года. А к вечеру стыд сняло как рукой, когда Руслан, заглядывая в глаза, просил не ревновать, потому что эту ночь собирался спать с Иваном. — Он у меня уже прошлой ночью так ночевал. Неудобно перекладывать. Я тебе на месте Марика постелю. Там и кровать больше. Тебе не придётся ноги поджимать. Тимофей принужденно покивал, соглашаясь, что да, кровать побольше это хорошо, и он совсем не в обиде и всё нормально. А сам снова злился, но уже не на Ивана, а на самого Руслана, который тоже был таким заботливым и добрым. И таким недогадливым. Ночью рядом с Тимофеем спала только кошка. Хоть у одного живого существа в этом доме была совесть. Но даже с кошкой ему не спалось. Накатывали мысли одна за другой. Про грядущий вызов у Кима, про Ивана, про Руслана, про Серëгу. Про их последнюю встречу перед тем, как он навсегда уехал с семьёй в Германию. Не было большого праздника. Тимофей приехал к нему один, потому что Маша приболела. Жена Сергея тоже тогда была занята сборами. У него самого едва нашлось время на Тимофея. Была осень. Они сидели во дворе частного дома и смотрели куда-то за забор, где на соседском участке в сумерках облетала бурой листвой рябина. Сергей говорил, что он обязательно будет писать, что Тимофей обязательно должен будет приехать к нему через годик, когда они устроятся на новом месте. А Тимофей в этот момент отчётливо понимал, что ничего этого не будет. Как в пионерлагере, когда обещали переписываться и на следующий год снова приехать на смену. В груди будто всё на клочья рвалось от этого понимания. Хотелось сделать что-то такое, непонятное. И он тогда в порыве чувств прижался к Серëге, уткнулся лбом в его висок, вцепившись пальцами в его русый затылок. Чтобы ещё теснее. Как будто поцеловать хотел. Не как женщину или друга, а крепче, сильнее. Но так и не решился. Струсил. Вдруг бы Серëга его как-нибудь не так понял и оттолкнул. Хотя что он терял? Сергей правда написал ему, как устроился, про трудности с получением разрешения на работу и про новых соседей. Тимофей тоже написал про свои обычные будни, про Машу, про сына. Но то ли его письмо не дошло, то ли Сергей был занят и не стал больше писать. Больше ни писем, ни звонков не было. И Тимофей был даже рад, что всё закончилось. Свои проблемы навалились как снежный ком, и стало не до того. Только зазря душу бередить несбывшимся. «Может, надо было всё-таки его поцеловать? — снова спросил он себя, не понимая, про кого сейчас задаётся вопросом — про Серëгу или Руслана. — А что потом?» Всегда было это проклятое «потом». *** Перед вызовом к такому сложному клиенту как Ким стоило хорошенько выспаться, а потому на вторую ночь Тимофей не остался, а поехал к себе и заодно отвёз Ивана, который соскучился по Павлику, а Павлик по нему и грозился приехать за ним сам. Дома Тимофей выспался, вымылся и подготовился. Даже не забыл смазать себя любрикантом без вкуса, цвета и запаха. Прямо как Ким. Ближе к вечеру в назначенное время его привёз Олег. Тимофей привычно поднялся на чёрно-белый этаж, где его встретила идеальная супруга господина Кима, вручила коробку с униформой и проводила в ванную, где Тимофей окончательно перевоплотился в легкомысленное розовое кружевное существо с причиндалами наружу. И вот в таком виде явился пред светлые очи господина Кима. Он ожидал чего угодно: резкого приказа, долгого перечисления собственных недостатков, унижений его мужественности, но вместо этого, после долгого и придирчивого осмотра Тимофеевых телес, Ким зажал себе рот, будто его должно было вот-вот стошнить, и велел убраться. Тимофей попытался выяснить, что не так, но Кима начало так трясти, что испугалась уже его супруга. Даже бросила камеру и поторопилась выпроводить Тимофея из комнаты. Сама она тоже объяснить ничего не смогла. Тимофей как дурак переоделся обратно и поехал домой. Олег всю дорогу рассказывал разные байки про то, почему другие клиенты выгоняли заказанных девочек. — У одного мужика была аллергия на какие-то духи, а Лариса ими хорошо так надушилась. Я потом два дня салон проветривал. Но это ещё не страшно. Вот у другого сложнее оказалось. Мужик увидел девочку, а она так похожа на его маму в молодости оказалась, что он прямо там расплакался, как ребёнок. Она его утешала. Ну а как собственную мать трахать? Он её попросил уйти. Вежливо так. Деньги, правда, назад просил, но ему не вернули. Время-то затрачено. Какая разница, чем они там занимались… Тимофей, конечно, подозревал, что Ким, трахая дедов, представляет на их месте своего нелюбимого, а может, наоборот, тайно любимого дядю, но едва ли причина его отказа в этот раз была именно в похожести на того. Что в голове у этих сумасшедших? Может, Ким так привык за лето трахать в глазницу, что наличие в оном отверстии у Тимофея глаза его до такой степени расстроило? С одной стороны, Тимофей должен был быть рад, что заказ у Кима вот так нелепо обломился, а с другой — он потерял деньги. Нет, на коммуналку, еду и бензин хватало. Но хоть Василич и бил себя пяткой в грудь, клянясь, что стройка дома идёт исключительно за его счёт, Тимофей собирался оплатить все затраты. А то что это за благотворительность чудовищная — строить дом за то, что сделал содержаном? Строить догадки было бессмысленно. Тимофей сразу же из машины позвонил Артуру и обрисовал ситуацию. Тот пообещал разобраться, а буквально через час был уже дома у Тимофея и явно не в духе. — Раздевайся, — мрачно велел он, едва за ним закрылась дверь. Тимофей не на шутку испугался и собирался спросить, зачем, но Артур снова посмотрел на него так, что не приходилось сомневаться: ещё хоть секунда промедления — и старого проститута четвертуют конями. Успокоив себя тем, что Артур не только сутенёр, а всё-таки врач, Тимофей по-армейски быстро разделся и предстал в своём боевом костюме. Артур, хмуро вглядываясь куда-то в район паха, два раза обошёл Тимофея по кругу, присел на корточки и задумчиво взял в руку его мошонку вместе с членом. — Тимофей, — глубокомысленно произнёс он с видом Гамлета. — Откуда это? — Я с ним родился, — смутился Тимофей, не зная чего ждать. Неужели он подцепил какую-то жуткую венеричку, которую смогли углядеть только Ким и его зоркий сутенёр? Но вот же недавно все анализы сдал и был чистый. — Да я не… — Артур поднялся, задумчиво глядя на свою руку, которой без перчатки трогал чужие причиндалы, и видимо, только сейчас это осознал. — Я про красную сыпь. — А. Это раздражение. Меня же последний клиент побрил и… — замялся Тимофей. — А кожа-то нежная. Оно начало обрастать, и вот… раздражение. Уже проходит. — Это хорошо, — выдохнул Артур, бессильно падая на диван. — Только Киму всё равно придётся деньги за вызов вернуть. Ну почему ты мне заранее не сказал про это раздражение? — Потому что это просто раздражение. Я проверялся, всё чисто было. Там всего пара пятнышек в паху осталось. О чём сообщать-то? — Ты бы слышал, в какой истерике он орал, пока я с его женой разговаривал. Что там не просто раздражение, а чуть ли не чумные нарывы и трупные пятна. Что теперь всё заражено, везде грязь… — Артур мученически потёр глаза под очками. — В общем я пообещал ей во всём разобраться. Сейчас немного приду в себя и перезвоню ей. Что за клиентура? Кое-как уговорил Кима в этот раз вызвать кого-то другого. А то он всё Ивана да Ивана… Нельзя, чтобы клиент на одном работнике зацикливался. — Почему? — Такое правило. У клиента может быть любимчик, но он не должен получать своего любимца постоянно. Нужно хотя бы через раз другими разбавлять. Иначе… иначе не любовь, нет. Мания. В случае Кима — тем более. Он странненький у нас… — И чего теперь делать? — У тебя в эту субботу вызов к Евгению вроде бы, — чтобы уточнить, Артур достал потёртый копеечный блокнотик, исписанный настолько врачебным почерком, что не расшифровал бы ни один криптограф. Да что там, фармацевт. — Да, в субботу. После полудня. На всякий случай намажь свои пару пятен кремом от раздражения. Евгений, конечно, не такой замороченный, но клиента сейчас не угадаешь. Один из-за пятнышка истерику закатит, другому наоборот — подавай грязного вонючего бомжа с туберкулёзом. — У тебя и такое заказывали? — А ты думаешь, как я Ивана нашёл? — болезненно улыбнулся Артур. — А если не секрет, кому такое надо? — заволновался Тимофей, вспомнив печально знакомого фаната Зенита из Питера. — Ну, знаешь, чтобы заранее быть готовым. — Не постоянник, не бойся. Артур собрался уходить. — Да я и не боюсь! — крикнул ему вдогонку Тимофей. — Ты же Ивана к Киму снова не отправишь? Артур остановился в прихожей и задумчиво пожевал губу. — Да нет. Думаю, Паша или Бажен загладят вину. Они чистоплотные. И скидка… Ладно, — Артур посмотрел время на телефоне. — Я пойду, надо ещё госпоже Ким перезвонить. Объясниться. А ты, Тимофей… можешь одеваться. Артур ушёл, а Тимофей после его ухода вместо того, чтобы одеться, пошёл в ванную и ещё час крутился перед зеркалом, пытаясь понять, как эти глазастые умудрились разглядеть эти едва заметные покраснения? Может, это у него зрение садилось? Да, вдаль он видел уже не так хорошо, как раньше, но всё-таки видел, а для чтения мелкого текста приходилось надевать очки, но чтобы до такой степени? Он спокойно мог разглядеть свои морщины на лице и шее. Видел малость волосатую грудь, живот и куцые седые волосы, которые медленно нарастали после вынужденной стрижки. Почему-то именно сейчас стало интересно, а что такого вообще в нём находят клиенты? Да хотя бы тот же Лёшка. Старый же. А у них на него вставало. И ещё как. Хотя по первости он списывал их хорошую эрекцию на молодость и отличное здоровье, но члену ведь не прикажешь. Тимофей по себе знал. Если в голове что-то не щёлкнет, там даже не зашевелится. А у всех этих парней и мужиков на него, получается, щёлкало и нехило так шевелилось. Значит, он им нравился, значит, возбуждал своим телом. Тимофей нагнулся над раковиной и вперился в своё отражение. Но чем? Вот этой бородатой физиономией со взглядом побитого пса? Или, может быть, вот этими седыми сиськами? Почему-то клиентам активно нравилось их тискать и оставлять засосы. Тимофей сам сжал их так, повторяя по памяти действия клиентов. А уж его бедные соски. Тимофей тут же покрутил их, чтобы они чуть покраснели и встали торчком. Как у бабы. Наверное, в этом что-то было. Зачем он всё это делал? Павлик бы назвал это незакрытым гештальтом. Тимофей был на вызове, где его так и не поимели, хотя он уже настроился. Теперь настрой надо было куда-то девать. Оставив в покое грудь, Тимофей с силой погладил свой выпирающий, но не висящий живот. Он был мягким и упругим, от пупка до паха, поросший этой блядской дорожкой. Тимофей щекотно провёл по ней пальцами и обхватил член. Самому себя ласкать казалось глупо, но он уже не мог остановиться. Обхватил чуть привставший член. Нет, возбуждаться на самого себя было бы ещё тем приступом нарциссизма. Но от чего он возбуждался вообще? От действий какого-то абстрактного клиента, мужчины или парня, которому он нравился? Он нравился. Значит, был привлекателен не только для женщин. Какая простая логика, но как тяжело она ему до сих пор давалась. Перебарывать себя приходилось даже сейчас, когда он заводил за спину смазанные пальцы, чтобы приласкать внутри. Сама собой появилась шальная мысль — «А что, если… Что, если бы это был Руслан?» Если бы он вот так же гладил его и, хотя бы вот так, трахнул его пальцами. Взгляд упал на открытую коробку, куда он убрал вымытую пробку, и заметил вибратор, который так до сих пор и не доставал. Когда его испытывать, если не сейчас. Небольшая розовая игрушка с бархатистой текстурой и утолщением, где по его прикидкам должно доставать до простаты. Тимофей не торопясь обработал игрушку, смазал и, умирая от того, что вообще это начал, приставил ко входу, медленно проталкивая внутрь. Ощущения были приятные, игрушка не распирала грубо, как иной член, а вошла плавно. Как там и была. Тимофей немного подвигал ею, трахая себя, охнув от уже знакомого чувства. И тут же схватился за раковину, потому что колени предательски подогнулись, будто он был не взрослый мужик, а первокурсница. Надо было найти более удобное место для этого занятия. А то он так рискует разбить себе лоб неловким падением. Тимофей вытащил игрушку и переместился в спальню, радуясь, что его сейчас никто не видит. И всё равно закрыл двери и задёрнул шторы, чтобы никто не отвлекал. Улёгся боком на прохладное покрывало и подогнул ногу, вставляя вибратор обратно. Подвигал игрушкой томительно медленно, представляя, что в него осторожно входит Руслан, и заскулил от того, насколько это было невозможно и желанно. Снова погладил себя по груди, пощипал смоченными в смазке пальцами соски, имитируя грубые поцелуи. Игрушка распирала и требовала движения. Тимофей нажал кнопку на пульте на самую маленькую мощность, но даже её оказалось слишком много. Тимофей задышал часто-часто, зажмурился и вцепился в спинку кровати, чувствуя вместе с возбуждением какую-то странную тоску. Не открывая глаз, Тимофей снова погладил себя в две руки — по плечам, груди и животу, представляя, что это мог бы быть Руслан. Его широкие мозолистые ладони. Представить, что вместо своего он ласкает тело Руслана, не выходило. Тот не был таким мясистым, как Тимофей. У него был плоский живот и худые бока. Узкая задница. Господи, когда они плавали на озере и раздевались в бане, он запомнил, какая она. А ещё загорелые плечи, такие упругие, как у молодого, и как на них вода искрила. Тимофей всхлипнул, кончая. Думать, даже фантазировать об этом было мучительно. Руслану мужики не нравились вообще, ни молодые, ни старые. Никакие. Смешно с того становилось. Мужик, который обслуживал других мужиков, не любил их. Те его уже поимели так, что отбили всю охоту. Так что и надеяться не стоило. Даже на поцелуи, о которых он как дурак мечтал, тогда ночуя на даче. Странно это было на самом деле. Он ведь с самого начала воспринимал Руслана как хорошего друга. Его не смущало ни его воровское, ни тюремное прошлое. За что он полюбил его? Ни за что. Потому что вот так оно и происходит у людей, а до него только на старости лет дошло. Лучше ли это поздно, чем никогда? *** Хорошо, что Лёшка предупредил его о том, что собирается в гости. Тимофей хоть прибрался после своего приступа одинокого онанизма. Лёша обещал прийти не один, а со своим новым бойфрендом. Знакомиться. Тимофей поставил чайник и высыпал в вазочку пачку своих любимых пряников. Наверное, надо было купить каких-нибудь батончиков или вафель. Столько новых сладостей напридумывали, а он покупал одни и те же пряники да сушки. Но пряники хотя бы были мягкими и сладкими. Потом вспомнил про уже подъеденное ведро яблок и намыл большую тарелку, чтобы хоть откуда-то дети брали витамины. Всё-таки надо было поощрить парня. Познакомился с кем-то. Вряд ли серьёзно, но хотя бы попытался. К удивлению Тимофея, Лёшка пришёл не только с этим своим новым любовным интересом, но ещё и Тагара с собой привёл. Пришлось доставать ещё одну чашку. — Ну знакомь, рассказывай, — кивнул на пока неизвестного парня Тимофей. Тот был невысоким. Пониже Лёшки, но выше Тагара. По мнению Тимофея, ничего необычного: коротко стриженные рыжевато-русые волосы, одет как все молодые парни сейчас — в какую-то чёрную безразмерную толстовку и штаны. Разве что кучи серёжек и колечек в ушах привлекали внимание. На лицо выглядел приятно и почему-то смотрел на Тимофея абсолютно круглыми напуганными глазами. Наверное, думал, что он Лёшкин отец. — Это Саша, — представил Лёшка, предварительно откашлявшись, и выжидательно уставился на Тимофея. — Ну, хорошо. Приятно познакомиться, Саша. А меня зовут Тимофей Иванович. Я старший товарищ вон его. Стараясь подбодрить парня, Тимофей пожал ему руку и, когда уселись в гостиной на диване, пододвинул вазочку с пряниками поближе. — Ну не бойся. Угощайся. Как вы познакомились-то? Саша всё так же с опаской взял пряник и осипшим голосом ответил: — В гей-клубе. — Логично, — согласился Тимофей. — А чего вы все как пришибленные-то, а? Я не буду вас тут ругать и жизни учить. — Я знаю, — ответил Тагар, который из этой троицы один был на расслабоне и вообще не парился, поедая уже третий или пятый пряник. — Да с тобой-то понятно. Запивай хоть, а то икать будешь. Как познакомились-то? — продолжал выяснить Тимофей. — Я его на танец пригласил, — ответил Лёшка, тоже почему-то до странности напряжённый. Как будто не парня привёл знакомиться, а на допросе у следователя сидел. Тагар тем временем допил чай и теперь смачно хрустел яблоком, совсем немного разряжая этим нехитрым действом обстановку за столом. — Как в девятнадцатом веке прям, — усмехнулся Тимофей. — Ну расскажи о себе, что ли, Саша. Работаешь или учишься? Тутошний или тамошний? — Я… тутошний, — выдавил Саша. — Учусь… — Лёш, а с сестрой ты его уже знакомил? — Ага. И с ней, и с Тагаром, — с каким-то явным облегчением стал рассказывать Лёшка. — Она всё ещё не в восторге, но родителям обещала меня не выдавать. Говорит, они типа старенькие, не переживут такого позора. — Значит, обошлось? — Ага. Но вопросами она меня просто завалила. Когда, кого, сколько раз, с кем, почему, откуда. — Ну, это нормально. Она же сестра, а не тётка с улицы, переживает за тебя. Вдруг ты в плохую компанию попал и на наркоту подсел до кучи. Тагар почему-то истерически хихикнул, а Саша состроил какое-то особенное по сложности эмоций лицо и тревожно переглянулся с Лёшкой. Игнорировать этот молчаливый цирк было уже невозможно. Ну явно же что-то тут было не так. Чего они в эти гляделки играли? — Ну, а со Светой твой парень такой же зашуганный был? — продолжил дознание Тимофей. — Он тут вообще добровольно или ты его запугал чем-то, чтобы привести? Лёшка с Сашей снова переглянулись, сначала между собой, а потом с Тагаром. Последний ободряюще им кивнул. — Тимофей Иванович, только пообещайте, что не будете орать, — заговорил Лёшка. — Что значит орать? — Просто пообещайте. — Ладно, — пообещал Тимофей, но ещё больше насторожился. — В общем, Саша это тот самый Саша, — выпалил Лёшка, но Тимофей всё равно ни черта не понял. — Какой тот самый? Он какая-то знаменитость, что ли? Рэпер… тутошний? — Это я тогда подсыпал ему травку, и потом дал дозу, чтобы он подмешал вам, — признался Саша, покаянно опустив голову с натянутым до бровей капюшоном толстовки. Тимофей глубоко вдохнул и выдохнул. Зная Лёшку, удивляться тому, что он связался вот с таким персонажем, было как-то даже наивно. На что он вообще надеялся? Что Лёшка приведёт к нему знакомиться второго Тагара — приличного мальчика из консерватории, только не асексуала? Тимофей принюхался к своей кружке с чаем и посмотрел на свою руку — не двоится ли, не отрастают ли откуда-нибудь щупальца. — Тимофей Иванович? — обеспокоенно заглянул ему в глаза Лёшка. — Что с вами? — Откуда я знаю, что со мной? — проворчал Тимофей. — У меня дома сразу два клофелинщика. Что угодно может произойти. — Ну Тимофей Иванович! Ну что вы сразу издеваетесь? — обиделся студент. — Лёша, ты связался с наркобарыгой, — всё ещё не верилось Тимофею. — Саша не барыга. Ему до настоящего дилера, как до луны. Он только подрабатывает, — кинулся на защиту Лёшка. — Чтобы семью кормить. У него мама инвалид и двое младших братьев! — Я сейчас заплачу, — старый опытный проститут в лице Тимофея даже не думал сопереживать маленькому распространителю запрещённых веществ. — Лёха, ну нахуя? — возмутился и сам барыга. — Чо ты меня выставляешь как этого? Как могу, так и верчусь. — Но это правда! Тимофей Иванович, он в первый раз мне не хотел ничего подсыпать, его тот Арсен заставил! — Так, ладно, — решил сворачивать эту лавочку Тимофей. — Вы мне одно скажите, у вас это хоть немного по-настоящему или снова какая-то комедия, чтобы дедушку заморочить? Двое из ларца снова переглянулись и синхронно заулыбались. — У них серьёзно, — подтвердил за них Тагар, тоже ухмыляясь, совсем не как асексуал. Наверное, лично присутствовал при этом, как собирался в тот раз с Мариком. — Ну хорошо, коли так, — всё-таки улыбнулся Тимофей. От сердца чуточку отлегло. По крайней мере, Лёшка наконец-то потрахался и больше не будет мечтать о каком-то старике. — Вы извините меня за тот раз, — уже чуть более расслабленно попросил Саша. — Ну, когда он вам подсыпал. Это я его убедил, он сам не хотел. — Ты ему вообще не должен был ничего продавать. — Но… — Саша заморгал, будто перезагружался. — Но это моя работа. — А если он у тебя теперь дозу попросит продать? — спросил Тимофей задачку со звёздочкой. — Теперь нет, конечно. — Задаром угостишь? — Тимофей… как вас там, Батькович, — стал хамить Саша. — Во-первых, я таких подарков никому не делаю. Я так никогда не заработаю. А во-вторых, Лёха мне теперь не левый чел из клуба. Чо я его подсаживать буду? — Смотри у меня, — значительно проговорил Тимофей этому очередному Сашку. — Родители его далеко, а я ему и за папу, и за маму, только гейскую. Понял? Узнаю, что ты его подставил или подсадил, из-под земли достану и… — многозначительно недоговорил он, вместо этого очень страшно посмотрел. — Забились, дядя, — ухмыльнулся Саша, ещё не осознавая, с кем связался. — Значит, под землёй прятаться не буду. — Шутка юмора ходячая. Забился он, — заворчал Тимофей, потому что снова не понимал, как общаться с этим поколением, и от того чувствуя себя ещё более старым. Лёшка попытался сгладить углы, продолжив за чаем рекламировать своего Сашу, как пылесос новейшей модели. Что тот и учится, и ещё на двух работах подрабатывает, и увлекается стендапом. Тагар ещё подсказывал, как будто тоже был парнем этого Сашка. Тимофей слушал эту хвалебную арию, все заслуги Сашка деля пополам. Время покажет, какой он там хороший. На всякий случай записал себе его номер телефона и адрес. Пускай лучше не пригодится, но будет. Мешать этим странным отношениям он в любом случае не собирался. Парни вроде на самом деле не притворялись. Хотя, положа руку на сердце, если бы на месте Лёшки был его сын, Тимофей не мог сказать, что поступил бы так же. Но Лёшка был уже взрослым парнем со своей, хоть и не очень умной, по мнению Тимофея, головой. А значит, должен был решать сам. А уж если решение не задастся, вот тогда Тимофей и будет помогать. Но лучше бы задалось.