Deus ex machina

Открывается дверь. Алекс осторожно всплывает в комнату. Перед его глазами странная картина: парализованная ужасом маленькая Изабель в одном нижнем белье, неподвижной статуей застывшая на стуле. Рядом - двухметровая фарфоровая кукла с длинными черными волосами и в плаще цвета вороного крыла. Что-то подозрительное выпирает у неё сбоку из-под плаща. Страх плюс ужас, значит Изабель в опасности - сложилась комбинация у парня в голове. «На неё напала эта ожившая кукла, я должен помочь ей, ведь вполне возможно, что это оружие выпирает у неё из-под плаща» - подумал Алекс. Эта мысль рывком толкнула парня к действию. - Кто ты такой? – рявкает Алекс, стараясь выглядеть как можно более свирепым. Он делает решительный шаг на встречу к Некро. Кукла смотрит на него своими странно сверкающими глазами, просвечивая его душу одним взглядом. - Здравствуйте, господин Мэтстоун, - уголки фарфоровых губ неумело поползли наверх, - Я очень рад нашей встрече. Меня зовут Некро. Вы должны пойти со мной. - С чего бы это? – Алекса перекосило от такой наглости. Парня скребет исходящая от странной куклы опасность. «Точно от неё ничего хорошего ожидать нельзя,» - яркой вспышкой промелькнуло у него в голове. Некро замешкался: он явно не ожидал такой реакции. - Это необходимо, - говорит он, растерянно хлопая пушистыми ресницами, - Прошу вас: следуйте за мной, иначе мне придется применить силу, - на неподвижное лицо Некро, кажется, появился налет беспокойства. - Ха! - усмехнулся Алекс. Ему-то, здорявяку, ничего эта хрупкая куколка сделать не сможет. - Я настаиваю, - с угрожающе-спокойными интонациями говорит Некро и медленно достаёт из-под плаща боевой нож с широки лезвием. Нет, она что, издевается? Резкий выпад - Алекс бросается на куклу. Он взмахивает огромными ручищами, пытается достать противника, но тот, извиваясь, первое время легко уворачивается от ударов. Свободной рукой Некро пытается обезвредить Алекса, не нанося ему серьёзных повреждений, но ярость и желание защитить девушку делают удары Алекса всё быстрее, а небольшая комната предательски подставляет стены за спину и актёрский хлам под ноги... Изабель всё это время не двигается и молча наблюдает за «поединком». Её глаза застывают мутным стеклом, через которое до разума не доходит свет реальности. Она не понимает, что сейчас происходит. Кулак Алекса со свистом рассекает воздух слева от головы Некро – парень уже заносит вторую руку, и что-то подсказывает обоим противникам, что теперь он не промахнётся. Но удара всё-таки не случается. Некро резко втыкает нож в широкую грудь Алекса и красное солнце расползается по его белой рубашке. Тяжелый стон, звонкий и будто бы удивлённый, эхом отражается гримерной. Парень падает на пол. Его черты с невообразимой скоростью заостряются с помощью ножниц смерти, а лицо и руки синеют. Некро смотрит на труп, а затем молча вырывает из него нож. Из глаз рекой льется сожаление, исходящее от живой души, воющей в кукольной оболочке. - Помогите! – кричит Изабель, испуганной ланью вскочившая с места. Её горло разрывает нечеловеческий крик. Сети оцепенения, так плотно облепившие тело девушки, разрываются. Актриса кидается к двери. - Ш-ш-ш… Тихо, тихо, мисс Тюнер,- говорит Некро, пытаясь обласкать девушку своим проникновенным голосом. Он перехватывает её у самой двери - маленькую, трепыхающуюся с неожиданной силой, подаренной ей страхом и инстинктом самосохранения. Всё это заставляет Некро постоянно усиливать хватку и плотнее прижимать ладонь к девичьему лицу. - Прошу вас, не кричите, - добавляет он, - Я не хотел этого. Он сам накинулся на меня, а не могу допустить того, чтобы меня убили, ведь… Но Изабель кричит, и уже не из-за свершившегося на её глазах убийства, а из-за нехватки воздуха. Вышло так, что холодная фарфоровая рука перекрыла воздух Изабель: поток кислорода, шедший в легкие, ударяется о руку Некро, перегородившую ему дорогу. Глаза девушки закатываются, лицо краснеет. Она из последних сил дергается в железных объятиях, не понимая, что ей говорит кукла. Заключительная судорога - и Изабель бездыханной серой тряпкой повисает в руках Некро. Фарфоровый «злодей» с удивлением смотрит на девушку. Мертвая. - Глупец! Как я мог забыть, что она живая! - Некро аккуратно кладет Изабель на кресло, а потом поднимает взор наверх: - Извини, но я тебя не понимаю: ты ведь сам сказал, что мне нужно взять человека, жившего по тому адресу, с собой, не причинив ему вреда. Но как же так получилось? Почему он накинулся на меня? Неужели я пришел за ним лишь затем, чтобы убить его? - спрашивает он в отчаянье у потолка. *** Дорогой парфюм от Oliver - игривый и легкий аромат морского бриза. Макияжем нарисованы несуществующие достоинства: высокие скулы, румянец и чувственные губы. Новый и дорогой пиджак, найденный мною в винтажной лавке (только там можно найти что-то стоящее). Гелем зализаны назад короткие волосы. И её любимые цветы - туберозы, которые, по словам Изабель, ассоциируются у неё со мной. Она не устоит. Она сразу же простит меня. Бывают моменты, когда Изабель, после очередной моей отлучки, со слезами на глазах говорит мне, что она так больше не может и что между нами все кончено. Но стоит мне сказать ей пару ласковых слов, задевающих самые глубокие струны её тонкой души - все! Она уже бросается ко мне в объятия. Не думайте, что мне совсем уж на неё наплевать. Нет, эта малышка мне реально нравится: её нежный взгляд, её сладкое щебетание малиновки, её легкие движения. В этой детке просто-таки плещется океан любви и страсти. Но я не могу с ней долго находится: эта необузданная стихия - слишком крепкий напиток для меня. Наполнившись доверху её любовью, насытившись её пылкими, но однообразными ласками, я пропадаю где-то на месяц, не звоня ей и не отвечая на её звонки. Во время этих перерывов я перекусываю случайными перепихонами такими, как сегодня с Анжелой. Знаю, бедная девочка переживает, делая неправильные (а иногда и правильные) выводы. Да, я такая. Сволочь. Эгоистка. Долбанная нимфоманка. Подхожу к съемочной площадке: почти все уже ушли. Только режиссер, худощавый мужик в форменном берете, стегает операторов словесной плеткой, и возится с аппаратурой помощник режиссера, Лу. С ней мы когда-то немного пошалили, пока Изабель снималась в очередной сцене этого исторического бреда. Эта симпатичная китаяночка с крашеными красными волосами, завидев меня, приветливо улыбнулась. - Привет малыш. Ты не знаешь, где сейчас Изабель? - спрашиваю я у неё, незаметно шлепая её по заднице. - Она у себя в гримерной, - говорит она, игриво отбросив волосы назад. Сладкая девочка. Надо будет ещё как-нибудь с ней повеселиться. Уж очень хороша, чертовка. - Белька! - я стучу в дверь гримерной. Тишина. Странно, обычно она сразу отвечает, даже когда обижена на меня. Может настолько устала, что заснула? Открываю дверь. Полумрак. Посреди пола - белое пятно, разрезающее своим цветом темноту. Что-то знакомое. Подхожу ближе, наклоняюсь над пятном. Человек… Валяется в луже собственной крови… Мать моя женщина… Чужое лицо: клювообразный нос, глаза - стеклянные шарики, ухмылка последней предсмертной агонии. Карикатура на человека, чем-то мне знакомого. Это… Алекс… Смерть обстругала его лицо, отрезала все характерные его черты. Крупный нос, добродушная, немного туповатая улыбка, живые огоньки глаз - все это обстригла смерть. С белой рубашки ехидно улыбается мне кровавое пятно. Все внутри меня леденеет, слипаются под ледяной коркой все органы. Не верю. Это не он. Этого не может быть. Падаю на колени, трясу его за плечи. В голове ожесточенно дерутся противоречивые мысли: «Это розыгрыш, да это розыгрыш, ведь это даже не Алекс» - рьяно кричит одна, « Нет, он умер, он вправду умер», - ревет в ответ другая. Мои дрожащие пальцы тянутся к его курчавой голове. Алекс… - Значит на тебя указало Проведение, что ж, пути Господни неисповедимы - низкий и жесткий мужской голос ударяет меня по голове. Я поднимаю взгляд. Кукла-андроген. Два метра высотой. Тонкое лицо. Большие глаза. Она вся в крови. В крови Алекса. Это он убил моего друга. Внутри меня огонь гнева мигом растапливает лед. - Сволочь. Эгоистка. Долбанная нимфоманка, - говорит он, просвечивая всю мою душу взглядом своих необыкновенно живых глаз. Да что ты говоришь… - Ублюдок! - я кидаюсь на куклу. Разбить вдребезги эту нахальную рожу. Расколошматить её об пол. Растоптать в порошок. Секунда - молниеносное движение. Он заводит мою руку назад. - Хочешь навредить мне? - издевательски спрашивает он. Он выворачивает мне рук. Мать его, как же больно! - Какое разочарование, что ты такое ничтожество, - стальные тиски его хватки ещё сильней выкручивают мою руку. Невозможно вырваться. - Сука, опусти! – воплю я истошно, пытаясь высвободиться. Он резко отпускает - я падаю на пол. - Зачем ты убил его? - кричу я. Крик железными когтями царапает мне горло. Он опускает взгляд на Алекса и смотрит на него… с сожалением? - Я не хотел его убивать. Он был хорошим человеком: сильный, милосердный, сделавший из такого понятия как справедливость, которое для тебя лишь серый призрак из несуществующей сказки, он сделал для себя тотем. Он заботился о тебе, как о сестре, делал все для тебя, чего ты в принципе не заслуживаешь, - он посмотрел на меня своим пронзительным взглядом. Его отвращение обжигает мою кожу. Закрываю глаза. Этот урод, этот убийца… Он ведь прав. Я ничтожество. Алекс действительно много для меня сделал. Бедный Алекс… Мой единственный верный друг.