***
Когда Астрид заходит в ресторан, она сразу замечает на вешалке для гостей коричневое пальто с торчащим из рукава тёмно-зелёным шарфом. Бармен Матвей, протирающий стойку, понимает немой вопрос в глазах начальницы, когда она смотрит на него. «Кажется, это пальто нашего нового работника», — говорит молодой человек. Мадам Хофферсон тут же закатывает глаза и снимает пальто; складывает на руке и идёт с ним к лестнице. Неужто не заметил вешалки в кабинете? Пока Астрид поднимается по лестнице, она невольно принюхивается к воротнику пальто и широко улыбается. Давно в её окружении не было мужчин, которые пользовались духами. Ей сразу стало понятно, что они французские. Лимон и жасмин… Снова вдох, но шумнее. Где-то далеко проявляются нотки кедра и можжевельника. Астрид хотелось вдохнуть запах духов ещё раз, чтобы разгадать ноты поглубже, в так называемом «сердце» духов, но пришлось бы шмыгнуть так, чтобы услышали не только менеджеры второго этажа, но и повара горячего цеха. Неприлично как-то утыкаться носом в чужие вещи… Новый менеджер уже сидел за столом, который ему любезно ещё вечером поставил Сморкала. Везде разложены бумажки, перед его глазами «яблочный» ноутбук со стикером на камере. «Понятно, Дорея дала свой ноут», — заключает Астрид, проходя и вешая пальто мистера Хэддока на вешалку у входа. Молодой человек поворачивает голову и миленько улыбается. — Доброе утро, мэм!.. Решили перевесить моё пальто? — Конечно. Та вешалка для гостей. — Понял. Просто я думал, что это чисто ваша вешалка… — Теперь и ваша тоже, — чуть хохотнула Астрид, снимая свою верхнюю одежду, — Уже дали задание? — Да. Проверяю, совпадают ли данные. — И как успехи? — Одну ошибку нашёл. — Как?! — сильно удивляется мадам Хофферсон, буквально подбегая к Иккингу и клонясь к столу, чтобы проверить, не шутит ли он. Чтобы она, первая женщина шеф-повар Норвегии с пятью звёздами Мишлен, ошиблась в каких-то бумажках? Нонсенс! — Вот, — мистер Хэддок передаёт лист, где успел карандашом пометить нужные числа в небольших квадратиках. — Я что, недоплатила?.. — Наоборот. На прошлой неделе заработная плата поваров вышла больше, но вы не изменили процент подоходного налога, — голос мистера Хэддока звучит как-то загадочно, когда он апеллирует терминами. Словно колдун, читающий заклинания. — Ну это ничего страшного, — Астрид кладёт листы на стол. — Мисс Годульсен сказала, что в последнее время проходимость ресторана снизилась. — Сезон, четверг, погода, — озвучивает причины шеф-повар, пожимая плечами, — обычное дело. — Из-за ненормированного дохода ресторана каждая ошибка в выдаче зарплаты грозит потом убытками… Сначала переплатите, а потом недоплатите. Так и работники убегут… — Знаете, мистер Хэддок, я в бизнесе не первый год, — Астрид намеренно делает строгое выражение лица и смотрит прямо в глаза менеджера, что находятся ниже из-за того, что он сидит, а она сама стоит, — такие элементарные вещи я знаю. — Мистер Хэддок несколько раз хлопает глазами; анализирует слова начальницы и будто проговаривает их у себя в голове; и затем слабо улыбается. — Простите, мэм. Я не хотел вас задеть. — Мадам Хофферсон расслабляет лицо и недолго молчит. Осмысливает, что ответить. — Всё в порядке, — отмахивается начальница, тоже слегка улыбнувшись, — повторение иногда бывает полезным напоминанием… Потом скажите, как найдёте ещё ошибки? — Да, да, обязательно! — и мистер Хэддок принимается снова смотреть в ноутбук. Астрид садится за свой стол и бесшумно выдыхает ртом… Глаза молодого человека так и говорили: «Не казните меня. Я показываю, что разбираюсь. И я очень хочу помочь!» А эта улыбочка?.. Ему стало совестно, что он сказал какую-то истину, известную всем, с такой интонацией, будто мадам Хофферсон, первая женщина шеф-повар Норвегии с пятью звёздами Мишлен, совсем не разбирается в бизнесе и ей надо зачитать лекцию. Да и вообще: на лице Иккинга всё написано, потому совестно стало и самой Стальной Леди. Попыталась показать характер, но в итоге поняла, что её напускная строгость просто не работает. По крайней мере не с ним. Мистер Хэддок сидит к мадам Хофферсон полубоком, у окна. От его стола до её места ровно шесть шагов, причём неполных. С такого расстояния Астрид может разглядеть любое изменение в лице нового работника. Как на щеках проявляются желваки, словно что-то жуёт или просто такая мимическая привычка при напряжении. Как хмурятся брови и щурятся глаза, а голова подаётся вперёд, чтобы рассмотреть что-то на экране внимательнее. А потом вдруг лицо расслабляется как по щелчку какой-то кнопки, голова поднимается… Осанка какая-то неестественно идеальная, мадам Хофферсон лишний раз промаргивается, чтобы лучше присмотреться, хотя проблем со зрением нет. Белая рубашка выглажена так, что складок нет даже на рукавах. Штанины серых штанов чуть приподняты, под ними показываются чёрные носки, которые будто натянуты. «Неужто носки с подтяжками?» — проносится в голове Астрид, а на губах возникает глупая улыбка. Шеф-повар невольно вспомнила слова покойного Агнарра, который всегда носил носки с подтяжками: «Знаете, почему я ношу их? Потому что сосуды на ногах пережимаются от обычных носков. Вот будете в моём возрасте, тогда поймёте всю боль!..» Ему было пятьдесят. А тут парню двадцать восемь лет, и он уже беспокоится о своём здоровье. Это похвально. Да и в принципе деловой стиль одежды… Может быть в предыдущих компаниях был жёсткий дресс-код, который мистер Хэддок принёс невольно и сюда?.. Официанты носят поверх обычной одежды фартуки, сшитые на заказ. Управляющая близка к офисному стилю, но не всегда. В лютые холода она только в свитерах да утеплённых джинсах. Сама Астрид почти всегда либо в кителе, либо в брючном костюме, к которому можно придраться за неприглаженность в некоторых местах. На рукавах, пятой точке и воротнике… Мадам Хофферсон ловит себя на мысли, что ей ужасно хочется помять эту идеально выглаженную рубашку на менеджере. Пощупать материал. Да и принюхаться заодно. Это как проверять жёсткость яблок и их спелость. Мистер Хэддок, конечно, не яблоко, но в мозгу Стальной Леди он определённо яблоко сорта Джонаголд. Точнее Рэд Делишес. Конечно же облитое цветочным мёдом, с плавающим в нём дольками лимона. И цветочек жасмина в стороночке положить. Вот так сейчас выглядит съедобная картинка, открытая глазам шеф-повара «Ревёрса». Для виду пришлось заняться другими бумагами: заявлениями, больничными, предстоящими отпусками… Время тянется слишком медленно в почти гробовой тишине. «Надо заговорить с ним. Я не могу долго молчать», — думает Астрид, но всё равно не решается. В голове лишь два вопроса: «Почему ты, блять, такой красавчик?» и «Как насчёт перейти на ты?» И оба до ужаса неправильные и нарушают субординацию. Которой давно уж нет (по крайней мере в «Ревёрсе» точно), но с новым лицом в коллективе надо вести себя подобающе… Хотя бы полгода. Ладно, пусть будет хотя бы месяц. В кабинет без стука заходит Сморкала. Он в грязном кителе, весь потный и красный. Мистер Хэддок даже головой не повёл, так увлёкся бумагами. Астрид поднимает глаза на су-шефа и лишь взглядом спрашивает: «Что на этот раз?» — У нас чэпэ небольшое, — преспокойно заявляет мистер Йоргенсон, — Стажёр спалил себе волосы газовой горелкой… — Очень приятно это слышать… Потушили хоть? — закатив глаза спрашивает мадам Хофферсон. — Да. Минус газовая горелка и красивая шевелюра. — Стажёры обязаны носить либо колпаки, либо банданы. — Я говорил. — Плохо говорил значит. — Поэтому я и пришёл… Твой авторитет в цехах сильнее моего, — натягивает улыбку Сморкала, — проведёшь инструктаж?.. Астрид встаёт из-за стола, поправляет складки на брючном костюме и выходит из своего кабинета. Мистер Хэддок обратил внимание на отсутствие начальницы лишь тогда, когда услышал строгий выкрик где-то за стеной (но на деле этажом ниже). Любопытство взыграло в менеджере. Отложив бумаги в сторону, встаёт с места и решается выйти под предлогом поиска туалета, хотя ему туда не надо. Спускается вниз по лестнице и всё прислушивается. Ровно десять секунд стояла тишина, пока снова не зазвучал строгий женский голос: «Чтобы ещё раз кто-то пришёл без головного убора в цех!.. Сели на шею, блять, ножки свесили! А у вас, молодой человек, вычтут из аванса стоимость газовой горелки!» Мистер Хэддок решает, что следует вмешаться, потому без стука сразу заходит в горячий цех. Двенадцать поваров, от одного из которых пахнет жжёным волосом, су-шеф Сморкала и мадам Хофферсон. Все устремили глаза на него, чужака в этой кулинарной обители, и замерли в ужасе. Мистер Хэддок не смутился, не раскраснелся, в отличие от Стальной Леди, что сразу прикрыла левой ладонью рот. Матерится на сотрудников! Что он подумает о ней! — Сорок седьмая статья Трудового Кодекса, пункт шестой: работодатель не имеет права взыскивать сумму ущерба из аванса стажёра, — Иккинг глядит сначала на начальницу, потом на горе-стажёра, — Что нашло на вас поиграть с огнём на рабочем месте? — Я думал кнопка заклинила, повернул на себя, чтоб нажать, ну и, — молодой человек показал рукой на обугленную чёлку кучерявых волос. — Мэм, горелка дорогая? — Где-то три тысячи крон, — бурчит Астрид, всё не смотря на менеджера. — Аванс около пяти… Да, взыскивать нельзя, — подтверждает будто для себя мистер Хэддок, невольно ставя руки на бока, — Есть другой вариант, молодой человек: вы отрабатываете положенный срок в качестве стажёра, и как только вас официально трудоустраивают, то из зарплаты сразу вычтут половину стоимости горелки. Вас это устраивает? — Да, я согласен, — кивает всё ещё напуганный, но уже обрадовавшийся стажёр; тянет руку, чтобы пожать её мистеру Хэддоку, — спасибо большое! Как мне к вам обращаться? — Мистер Хэддок, если угодно. Вы?.. — Бреннан. — Рад знакомству… Простите, что влез не к месту, господа, я изначально хотел спросить где у вас тут туалет, — Иккинг чуть посмеивается и невольно почёсывает ладонью затылок. — В стафф зоне чёрные двери, — говорит потный и несколько ошалелый Сморкала, невольно попавший под этот туман общего испуга при появлении нового лица в их гастрономической пещере. — Спасибо. Ещё раз простите!.. Как только мистер Хэддок покидает горячий цех, все ещё с минуту молчат, отходят от произошедшего. Первым отмирает повар-разделочник, молодой человек лет двадцати; громко шепчет на ухо коллеге линейному повару: «А он ничё такой, да?» Сморкала тут же командует как ошпаренный: «Марш на позиции!» Астрид выходит из горячего цеха медленно, оглядываясь по сторонам. Поднимается по ступенькам, прислушивается к шуму повсюду. У стен есть уши… «Нельзя поднимать голос… Вот умудрилась вслух!.. Лишь бы простил, лишь бы простил», — шеф-повар тихо заходит в кабинет и видит мистера Хэддока. Он стоит у стола и перебирает небольшие папки; из какой-то небольшой серой папочки вынимает лист, отмечает на нём галочку простым карандашом и снова пакует, будто ничего и не было. Затем поворачивает голову и видит мадам Хофферсон у двери. И молчит, явно не решаясь начать разговор первым. — Мистер Хэддок, — Астрид тут же отлипает от двери и быстро подходит к менеджеру; останавливается на расстоянии двух шагов. Она смотрит ему прямо в глаза и пытается найти в них осуждение, укор, может быть даже отвращение… Мадам Хофферсон представляет саму себя, какая она теперь открылась новому работнику: такая жалкая, нерукопожатная, вдобавок некомпетентная, — я хочу извиниться… За свою речь. Обычно я не срываюсь, просто иногда… — Всё в порядке, мэм, — вполголоса перебивает Иккинг, всё не переставая улыбаться; Астрид хлопает глазами, словно не веря своим ушам, — я вас понимаю. Работа всё-таки нелёгкая… Знаете, мой отец тоже иногда может использовать сильное словцо на работе. — Просто… Первая женщина шеф-повар Норвегии матерится на сотрудников, — Астрид не понимает, почему именно сейчас ей захотелось унизить себя ещё сильнее перед новым сотрудником… Ищет поддержки и опровержения?.. — Прежде всего вы человек… Да и в конце концов, вы же поругались не перед Харальдом Пятым… Да и он бы вас не осудил за это, — тихий смешок, скорее похожий на шумный выдох носом, и всё тот же внимательный, понимающий взгляд окончательно утвердили Стальную Леди, что мистер Хэддок не из чопорных людей. И тем более не лицемер. — А вы?.. Вы меня не осуждаете, мистер Хэддок? Астрид глядит в пол, чтобы совсем не сдать себя с потрохами; хотя щёки всё равно чуть покраснели… В последний раз мадам Хофферсон испытывала такой жуткий стыд на первом экзамене в кулинарной школе, когда не смогла приготовить консоме по технологической карте. Но еда это одно, а вот общение с привлекательными мужчинами… «Почему именно он, блять, а не кто-нибудь другой? Ты видела мужиков и покрасивее него!» — шипит где-то в подкорке неприятный голос холодной мадам Хофферсон. «Может быть и так, — думает Астрид, поднимая глаза на мистера Хэддока, что начал что-то говорить ей, но она слышит лишь себя, — он своеобразный, да… Мне хочется узнать его поближе, разгадать его секрет…» — Так что нет, я вас не осуждаю. Даже и не думал об этом, — заключает мистер Хэддок, улыбнувшись чуть шире, — а теперь я вернусь к работе. — Не нашли ещё ошибок? — Пока нет. — Хорошо, я тогда займусь больничными, — Астрид показывает большим пальцем на свой стол. Как только Астрид садится за свой стол, ей приходит эсэмэска от Сморкалы: «Спроси у Иккинга, что он будет на обед». Мадам Хофферсон в ступоре пялится на экран телефона, потом глядит на Иккинга, снова на строку эсэмэс. Будто весь мир перевернулся. Чтобы Сморкала Йоргенсон, любимый ученик Алена Дюкасса, сам захотел кому-то из коллег, тем более недавно пришедших, приготовить обед?.. Вчера ладно, Астрид сама попросила, но тут инициатива лежит полностью на су-шефе… Астрид пишет бывшему: «Дай он поработает хоть. Ближе к часу спрошу и напишу тогда, что он хочет». Спустя минуты три Сморкала отвечает: «Окей, так и быть». Проходит ещё минут пять, Йоргенсон пишет: «Иккинг всем понравился». Мадам Хофферсон хмыкнула на это, но скорее для себя. Это было очевидно. Если уж ей понравился, то остальным и подавно…***
До часу дня время тянулось всё так же долго; Астрид стоически молчала и усердно занималась бумагами. Когда звенит будильник на телефоне, оповещающий о начале обеда, мадам Хофферсон встаёт с места и направляется к столу мистера Хэддока, чтобы сказать ему, что надо взять перерыв. Молодой человек кивает, молча встаёт с места, оставив бумаги на столе, и следует за начальницей. Они снова в горячем цехе, поваров даже визуально стало больше. Сморкала был рад видеть Иккинга, будто не было утренней ситуации со стажёром, жмёт руку. — Иккинг, что будешь есть?.. Что ты вообще предпочитаешь на обед? — Когда как… Если с утра поел плотно, то могу обойтись и перекусом. А так, — новый сотрудник задумчиво смотрит куда-то наверх, невольно прикладывая пальцы левой руки к подбородку, — обычно первое ем. — У нас очень много супов в меню, можешь глянуть. — У вас есть чаудер? — резко спрашивает мистер Хэддок, будто его осенило. — Чего? — усмехается Сморкала невольно, — впервые слышу. — Да?.. Вы тоже не знаете? — Иккинг смотрит на Астрид, что слегка пожимает плечами. — Простите, мистер Хэддок, мы обычно готовим… Европейские блюда, — делает акцент на прилагательном мадам Хофферсон, чуть натянув улыбку. — Понял… Просто в Огасте я много чего перепробовал, вот и вспомнил про чаудер… Это густая рыбная похлёбка. — А-а-а, кажется знаю, — заявляет Сморкала, пощёлкав пальцами, — туда ещё крекеры с беконом иногда кладут, я прав? — Да-да-да! — Иккинг улыбается шире, глаза искрятся радостью от того, что его наконец поняли, — Но я ел именно рыбный чаудер. — У нас это называется рагу, — вставляет своё слово Астрид. — То есть ты у нас больше по рыбкам? — ехидно щурит глаза Йоргенсон, тыкнув Иккинга ладонью в правое плечо. Менеджер кивает пару раз. — У меня фамилия рыбная, стараюсь соответствовать, — Иккинг говорит это практически утробно, что приводит Астрид, стоящую рядом, в своего рода приятный ступор. Потому что голос менеджера, даже на низких тонах, всё так же приятен; чем-то напоминает урчание кота. — А давай вместе сготовим этот твой чаудер, — предлагает Сморкала, бойко махнув кулаком в воздухе, — помнишь ингредиенты? — Лосось, кукуруза, картошка, сливки, укроп… Больше не помню. — Лосось сваренный или сырой? — Вы забываете, что я не шеф-повар, — усмехается Иккинг. — Ладно, найдём в интернете рецепт… Астрид, ты что будешь готовить? — Ужасно хочу жаркóе, — театрально вздыхает мадам Хофферсон, уходя к холодильнику. — Она у нас мясная дама, — шепчет Сморкала Иккингу, даже хихикает, — а мы с тобой тогда чаудер слопаем. — Да, хорошо… Мне бы какой-нибудь фартук, а то рубашка… — Вот в этом ящике есть пару фартуков… Вместе готовить веселей! — Да, согласен, — кивает мистер Хэддок, надевая чёрный фартук поверх идеально выглаженной белой рубашки. Астрид подглядывает за ним, стоя у дальней столешницы, и кусает губы. Ему очень идёт этот новый образ… Молодые люди поладили между собой очень даже хорошо. Йоргенсон больше выделывался. Теперь же вовсю шутит с новым коллегой, рассказывает ему о своих кулинарных познаниях, об учёбе у Алена Дюкасса… Не обошлось и без обсуждения личной жизни. Сморкала рассказывает, что расстался с одной своенравной особой (Астрид прожигает бывшего взглядом, когда он сказал об этом) и больше пока не планирует вступать в отношения. — А ты, Икк? — Ну, я встречался со своей девушкой около трёх лет, но после аварии наши пути разошлись. Так один и живу. — Понимаю… Должно быть ты долго в больнице лежал, — Сморкала говорит непривычно тихо. — Угу, полгода, — Иккинг режет картошку кубиками; орудует ножом медленно, держа ситуацию под контролем; и неожиданно прибавляет: — она сказала, что ей собранный не нужен. — Вот блядь такая! — су-шеф не выдерживает и буквально восклицает свою мысль, стукнув при этом кулаком по разделочной доске, где лежал лосось. Пару картофелин свалилось на кафельный пол, — я бы на её месте за тобой ухаживал! — Спасибо, — с ноткой сомнения в голосе говорит Иккинг, затем невольно хихикнув. Он явно не ожидал такой откровенности от су-шефа, которого знает от силы второй день. — Я серьёзно, Икк. Ты красавчик, разбираешься в налогах, деньги есть, сам в разных странах побывал. Сказочный принц прямо! — Некоторым девушкам важны не твои достижения, а что… — Можешь не продолжать, — Сморкала прикладывает левую ладонь к сердцу, смотрит на Иккинга, что глядит на картошку, — как мужчина я тебя понимаю. Бывшая не принимала тебя всерьёз… Тебе нужна дама по уму и со статусом… Как мадам Хофферсон! Астрид за дальней столешницей невольно поперхнулась слюной в ту же секунду, как услышала, что удумал сказать её бывший. Это буквально нож в спину… Но он проходит мимо всех важных органов и просто застывает в мышечной ткани. Знаменитая шеф-повар Норвегии хочет заорать во всю глотку на своего су-шефа благим матом, вот уже поворачивает голову и открывает рот, чтобы вдохнуть за секунду побольше кислорода… Но замирает. Астрид видит, как покраснели щёки мистера Хэддока, причём не полностью, а какими-то пятнами, как левый уголок рта его приподнялся в несколько нервной улыбке, как на лбу проявляются небольшие складки от вскинутых бровей. Лицо менеджера совместило в себе сразу несколько эмоций: смущение, удивление и… стыд?.. Сморкала громко смеётся и заявляет на весь цех, что он так неудачно пошутил и продолжил разделывать лосося. Иккинг шепчет лишь губами начальнице, что не прекращает смотреть на него: «Простите». И затем принимается вскрывать банки с кукурузой. Будто не было всего этого. Астрид тяжело вздыхает, заправляет за левое ухо вылезшую из причёски чёлку… И возвращается к готовке своего обеда. Через добрых сорок минут тишины и усердной работы наконец жаркое и чаудер на двоих были готовы. Было решено остаться в горячем цехе, потому что в зале оказалось много гостей. Троица стоит у дальней столешницы, где до этого готовила Астрид. Сморкала периодически отходит от коллег, давая указания поварам и проверяя их блюда перед подачей. Мистер Хэддок держит горячую тарелку в пальцах правой руки, аккуратно зачерпывает ложкой чаудер и пробует. Качает пару раз головой то в одну сторону, то в другую, как игрушка-неваляшка. «Хорошо получилось», — тихо говорит он, во второй раз зачерпнув не просто бульон, но уже и кусочек лосося. Астрид лениво жуёт мясо, облокотившись на столешницу почти всем телом, пока Иккинг стоит рядом. Стальная Леди исподлобья наблюдает за менеджером, что увлечённо отправляет ложки себе в рот одну за одной. «Быстрый едок», — думает шеф-повар, сглатывая кусок только после двадцати жеваний. Через минуты три мистер Хэддок ставит на столешницу пустую супницу. — Уже слопал что ли? — удивляется Сморкала, когда он наконец возвращается после небольшой отлучки. Иккинг кивает. — Налей ему ещё, — предлагает Астрид, наконец приподнявшись со столешницы, — сто процентов не наелся. — Есть такое, — соглашается мистер Хэддок, хихикнув. — Без проблем, ещё две порции осталось, — пожимает плечами Йоргенсон, беря супницу коллеги в руки и уходя с ней к плите, где стоит алюминиевая кастрюлька с готовым чаудером. — Я тоже хочу попробовать. — Крошка, не ты ли говорила, что блюдёшь фигуру? — вскидывает игриво бровью су-шеф, услышав фразу бывшей. — Заткнись и налей мне суп, заебал, — не выдерживает Астрид, даже слегка рычит на Сморкалу. Иккинг хрюкает со смеху и прячет улыбку в левом ладони. — Как прикажете… Вот так и живём, брат. Готовишь себе, а приходится делиться. — Вы хотя бы делитесь… После того как у меня украли контейнер со свиными рёбрами я перестал обедать в офисе, — рассказывает мистер Хэддок. — Реально?.. — Какой ужас, — говорит нейтрально мадам Хофферсон, попробовав при этом чаудер. Слегка морщится. Ей никогда не нравилось сочетание рыбы и чего-то молочного. Два с половиной из пяти. — А потом у нас украли весь холодильник. — Кто-то очень проголодался тогда, — смеётся заливисто Сморкала. — О да. И спасибо начальнику, что вытащил меня из офиса… — Кстати, как тебе Америка, Икк? — Смотря про какой город или штат говорить… В Нью-Йорке грязно и полно бездомных, в Лос-Анджелесе очень жарко и дорого… А в Огасте как в Бергене, — Иккинг дует на новую порцию чаудера, от которой идёт сильный пар, — там я был дома. — Это в каком штате? — Мэн. Там Стивен Кинг родился… Хотя он из Портленда. — А, Портленд!.. Он разве не в Орегоне? — чуть хмурится Сморкала. — Есть два Портленда: один в Мэне, другой в Орегоне. Кинг из первого, — объясняет мистер Хэддок, при этом делая движения ложкой в воздухе. — Ясно, нахер Америку, — заключает Йоргенсон, — лучше в Японию тогда полечу. — Ты японский не знаешь. Там английский не в ходу, — раздражённо цокает Астрид, так и говоря глазами: «Прищеми свою жопу, Йоргенсон». — Ну почему не в ходу, — Иккинг задумчиво разглядывает грязный китель Сморкалы; отпечатки жирных пальцев, кляксы, напоминающие острова, — в Токио точно кто-то знает английский. Ну может ещё в Осаке… — Ты был там? — Нет, но мне предлагали… Вместо Квебека. — Вот зря ты Канаду выбрал, — цокает теперь Сморкала, — Япония же такая классная страна! — Меня там хотели оставить на десять лет, — натягивает улыбку мистер Хэддок, — но я предпочёл четыре года в Канаде. — Просто не хотел учить японский, сто процентов. — Зато ты дохера выучил его, гений, — защищает менеджера Астрид. — Я попробую. Найду нормального репетитора и буду учить. Зуб даю! — су-шеф щёлкает ногтём большого пальца о передние зубы. — Чтобы через три года ты знал его в совершенстве, — хитро улыбается шеф-повар. — На нём только и буду говорить. Нахер французский. — Обидно вообще-то, — говорит по-французски Иккинг, доев ещё одну порцию чаудера. Бывшие смеются на это. Проходит ещё минут десять за разговорами о мелочах. Но затем Астрид вспоминает, что вообще-то повара остались без присмотра, а в зале должно быть по-прежнему много гостей, ожидающих свои блюда. А шеф-повар с су-шефом безбожно отлынивают от работы в своей кулинарной пещере. Так ещё и чужака в неё запустили! «Нет, в следующий раз пусть ест в стафф зоне. А то мы так до вечера будем лялякать и ничего не успеем», — говорит себе мадам Хофферсон, выпрямляясь и поправляя китель. — Так, пора за работу. Мистер Хэддок, я тут останусь, раз гостей больше стало. Мы со Сморкалой сегодня работаем до девяти, но вы можете уйти в пять. — Да, хорошо… Спасибо за обед, он был просто бесподобен… Как и су-шеф, — Сморкала невольно ахает от признательности и спешит крепко пожать руку Иккингу. — Если у меня будет когда-нибудь сын, я назову его в твою честь… — Ну вы ещё поцелуйтесь, — бурчит Астрид, закатив глаза. Молодые люди слегка смеются на это; без грамма стеснения или неловкости. Так и расходятся: ещё раз молча пожав друг другу руки. В пять часов вечера мистер Хэддок быстро собирается и молча уходит домой, не заходя ни в горячий цех, ни в стафф зону. В зале было очень много гостей, и менеджер прикинулся обывателем. Астрид даже слегка расстроилась, когда новый работник не пришёл сказать «До свидания», как это обычно делает Дорея. Но мадам Хофферсон всё простила, потому что мисс Годульсен добавила Иккинга в общий чат ресторана и он первым делом извинился перед начальницей, что не попрощался. Сморкала пишет: «Брат, с родными людьми никогда не прощаются». На что менеджер присылает одно-единственное слово: «ОК». Это Астрид немного рассмешило. Спустя пару часов после закрытия ресторана мадам Хофферсон добавляет номер мистера Хэддока к себе в контакты и без задней мысли прибавляет к его имени эмодзи с изображением красного яблока.***
Карри встречает хозяйку милым урчанием и… грязной мордочкой. Озорной котик от скуки опрокинул горшок с орхидеей, которую девушке на день рождения подарил ещё живой Агнарр Эренделл. У мадам Хофферсон случился припадок адского гнева, в результате которого кот получил тапком в бок и оказался заперт в спальне на время уборки чёрной, слегка мокрой земли. По итогу также выяснилось, что в морозильнике закончились полуфабрикаты… Вообще мясо закончилось. А кушать что-то надо. Астрид решает, что ей следует сходить в какой-нибудь круглосуточный супермаркет. На часах одиннадцать ночи… Онлайн-карта магазинов показала, что нужный магазин в районе проживания мадам Хофферсон находится в двадцати пяти минутах ходьбы. «Надо размять ноги», — с такими мыслями именитая шеф-повар Норвегии выходит из дома. Жёлто-зелёно-красным заревом мигают разноцветные полосы и логотип магазина — семёрка со словом «Eleven» на ней. «Боже, храни Америку», — невольно усмехается мадам Хофферсон, заходя внутрь супермаркета и видя большое количество людей: таких же допоздна (и/или круглосуточно) работающих, как она сама. Небольшие белые острова с прозрачными полочками; на них лежат продукты в ярких обёртках и коробках, вдоль стен стоят автоматы со льдом, лёгкими закусками и снеками. Голод ведёт Стальную Леди в сторону вывески «Полуфабрикаты»… Пока шеф-повар рылась внутри холодильника, выискивая упаковки с куриными наггетсами или хотя бы эскалопы, мимо проходит молодой человек с тележкой, до самого верха наполненной различным мясом и пакетами с овощами, фруктами; наверху лежит пачка с ржаными хлебцами. Покупатель вдруг останавливается около соседнего морозильника и тоже начинает в нём что-то искать. — Да ёбаный же ты, блять, — бурчит вслух Астрид, не замечая подле себя посетителя магазина, — Где же тут наггетсы?! — Вот здесь посмотрите, — подаёт голос молодой человек. Мадам Хофферсон поворачивает голову и видит, как не странно, мистера Хэддока. Который держит в руках злополучную пачку с наггетсами. Астрид не в силах что-либо сказать; просто прикладывает руку к лицу; краснеет и невольно улыбается от стыда. Менеджер звонко смеётся на это и протягивает начальнице яркую красную упаковку с куриным филе в обжарке. Неудивительно, что он здесь закупается. Магазинчик-то американский. А Иккинг жил в США столько времени, видно скучает по тамошним вкусам. — Какая встреча… Ого, сколько у тебя всего! — восклицает Астрид, глянув на полную тележку еды около молодого человека. «Продуктов на тысяч двадцать, не меньше», — отмечает шеф-повар про себя. — Закупка на неделю… Никак не избавлюсь от этой привычки, — слегка усмехается мистер Хэддок. — А я наоборот не могу себя заставить ходить закупаться по полной… — Все методы хороши, мэм. — Вне ресторана ты можешь звать меня просто Астрид. Она так просто это сказала. Так обыкновенно… И так мило. Эта фраза слетела с языка сама собой… Сначала субординация царит внутри ресторана, потом постепенно исчезает под натиском того, что снаружи её нет. Так было практически со всеми работниками ресторанов. Кто ровесники, те общаются на «ты». Те, кто чуть помладше, или сильно младше, всё равно обращаются к начальнице на «вы», хотя к ним она обращается на «ты». Ресторанный «принцип семьи» достался Астрид от Агнарра… В каких-то аспектах эта стратегия может сгубить бизнес, но мадам Хофферсон старается держаться на плаву своим авторитетом и строгим нравом. «Включая нового человека в коллектив, будь готова к тому, что при плохом исходе тебе придётся первой откусить его руки по локоть… иначе он опередит тебя и откусит твои», — так говорил мистер Эренделл, вспоминая свой первый неудачный бизнес. Стальная Леди помнит эту заповедь и всегда готова действовать решительно. Даже несмотря на то, что в её ресторанах есть «маленькие семьи». Мистер Хэддок поджимает правый уголок губы, словно в сомнении и лёгком недоумении. Но потом пожимает плечами, как бы соглашаясь с этой фразой и принимая правила отсутствия субординации вне стен «Ревёрса». — Тебе ещё что-нибудь нужно? — Вроде уже всё набрал… — Тогда пошли на кассу? — миленько улыбается Астрид, подойдя ближе к тележке Иккинга; высматривает её содержимое внимательнее. — Часть отцу, часть мне, — поясняет молодой человек. — Вы вместе живёте? — Нет. Просто ему некогда. Скоро выборы… — А, понимаю. Сейчас везде такой аврал… Так у тебя своё жильё? — этот внимательный прищур несколько пугает Иккинга. Прожигает плоть и мозг насквозь, чтобы угадать ответ заранее. Начальница всё-таки научена опытом, тоже пользуется проницательностью. — Да. — Машина? — Своей нет, беру в аренду. — О как… Ты всё больше похож на янки. — Я каждую субботу хожу в сауну. И каждый год обновляю экипировку. — Ладно, ты не совсем янки. Но я за тобой слежу. — Окей, — улыбка на лице Иккинга ужасно широка. Его забавляет вся эта ситуация с ночной встречей начальницы посреди круглосуточного магазина… из Америки. Молча расплачиваются за свои покупки и выходят на улицу. Астрид хочет просто уйти прочь, не попрощавшись, ибо голод мучит, но Иккинг останавливает начальницу, коснувшись её левого плеча рукой. Зелёные глаза так и говорят: «Я тебя подвезу, так будет быстрее». Астрид чуть хмурится, голубые глаза ответствуют: «Слышь, ты не знаешь, где я живу, да и вообще: я не хочу мешать». — В машине тепло и чисто… — Не знаю. — Я буду молчать. — Чтобы я уснула? Нет уж, лучше чтобы говорил, — закатывает глаза мадам Хофферсон. От сосания под ложечкой просыпается раздражение… — Это я тоже умею. — Ладно, поехали. Где твоя машина? — Вон, — мистер Хэддок показывает пальцем на серенькую Тойоту в третьем ряду стоянки. Погрузили продукты в багаж. В машине и правда чистенько, ничем не пахнет. Разве что духами… Быстро включается климат-контроль. Иккинг шустро пристёгивается и лишь взглядом просит попутчицу сделать тоже самое, хотя Астрид этого делать не хочет. Но приходится. Стальная Леди молча наблюдает за поистине магическими приблудами: как заводится машина, как телефон менеджера прикрепляется к какому-то магниту над панелью, чтобы включить навигатор и запустить радио на фон. — Куда едем? — Харивейен пятнадцать, — Астрид скрещивает руки на груди в смотрит в окно, — А тебе куда надо? — Маструпс-гейт два. — Ближний свет. — Сейчас пробок меньше стало, быстро доедем. Как и было обещано, Иккинг старается не затыкаться. Он рассказывает Астрид о своей поездке в США. Рассказывает об особенностях общения с чернокожими людьми, что жили по соседству на съёмном жилье в Нью-Йорке… Как его чуть не застрелили, когда он случайно забрёл в какое-то гетто в Лос-Анджелесе, перепутав дороги. Как однажды в ночном клубе мэнского Портленда ему подмешали наркотики в коктейль, как его чуть не изнасиловала местная дрэг-квин, что была укурена. Астрид таращит глаза то на менеджера, то на дорогу впереди. Шеф-повар теперь не уснёт. — А когда уже собирался улетать домой, то у меня украли бумажник прямо в аэропорте. — Как же ты выкрутился? — А он был пустой. Я деньги разложил по внутренним карманам, паспорт в руке держал. — Штаты Америки надо официально переименовать в Штаты Беспредела, — делится мыслью Астрид. Иккинг слегка усмехается на это. — Ну может и так… А как во Франции? — Раньше было отлично, а сейчас… Не знаю даже. Новости редко смотрю. — Скучаешь?.. — Очень. У меня там менторы, коллеги… — Я вот тоже хотел во Францию слетать, но то работа, то больничный… Будет время… Навигатор подаёт сигнал, что машина прибывает на место назначения. Голод немножко приутих, как и радио. Начальница с менеджером выходят из машины вместе. Мистер Хэддок любезно протягивает мадам Хофферсон пакет с её покупками: пачками с наггетсами и эскалопами. В потёмках улицы молодой человек выглядит ещё загадочнее, может быть даже привлекательнее. Глаза блестят каким-то особым магическим свечением, но может это так кажется Стальной Леди из-за помутнения рассудка на фоне голода… «Его хочется съесть», — мелькает в мозгу жуткая мысль, от которой шеф-повар аж икает и невольно таращит глаза. Мсье Дюкасс предупреждал, что кулинарная среда порождает в шеф-поварах и су-шефах особые предпочтения в блюдах, но чтобы такие… «Что ж, пойду… До встречи», — кивает Астрид со слабой улыбкой и тут же разворачивается, чтобы уйти. Но тут Иккинг хватает её за руку и удерживает на месте. Мадам Хофферсон таращится на него ещё более изумлённо, чем до этого. «Ты забыла шапку в машине», — эта маленькая, даже отчасти глупая улыбочка невольно заставила именитую женщину шеф-повара Норвегии расхохотаться. Мистер Хэддок кидается к машине, чтобы достать шапку. «А я и не поняла даже, что её нет», — сказала Астрид, быстро успокоившись. Ещё раз внимательно всматривается в лицо своего подопечного, словно пытается запомнить для того, чтобы потом нарисовать портрет… «До завтра, Астрид», — почти полушёпотом говорит Иккинг, разворачиваясь и уходя к машине. Мадам Хофферсон провожает мистера Хэддока взглядом, так и не надев шапку на голову. Убедившись, что Иккинг скрылся за поворотом, наконец движется к дому. Совсем скоро Астрид поест с превеликим удовольствием… И уснёт с его прекрасным образом в сознании.