Чувствуешь Солнце?

Ви его услышала.   Хотя не слышит даже собственного дыхания. Ни единого слова или стона. Не слышала звуков переворачиваемых контейнеров, пока выбиралась из ямы.   Но его она слышала.   «Что?» – еле шепчет она в ответ, глядя на мужчину. Своих слов она тоже не слышит. Зрение плывёт.   К горлу поступает рвота, желудок сводит спазмом. Ви перекатывается на четвереньки и её выворачивает в грязь. Крови больше, чем желчи. Она отхаркивает последнее и убирает грязные волосы с лица.   Девушка ведёт руку дальше, ощупывает ухо, ища слуховой аппарат, но его нет. Должно же быть какое-то логическое объяснение, почему она его слышала, а свои же рвотные позывы – нет. Почему не слышит, как ветер шелестит мусором, а его слышит.   В ухе нет даже обломков наушника. В другом она тоже ничего не находит. Зато нащупывает кое-что другое… Дыру в голове. Череп пробит, она трогает края, чувствует острый край кости. И без того грязные пальцы окрашивает кровь, и бог знает, что ещё. Когда она отнимает руку, то видит на ладони крошки кости и какие-то сгустки. Каким чудом она выжила?   И этот человек. Он тоже должен быть мёртв. Она же видела воспоминания, люди из «Арасаки» убили его…   «Джон-ни?»   Пробует она сказать вслух, но ничего не слышит, чувствует лишь вибрацию в связках. Ви ждёт, что он снова заговорит, надо убедиться, что она действительно может его слышать. Только он молчит. Может, слуховые галлюцинации? Она разворачивается к нему.   «Какого… какого хуя?»   Вокруг никого. Был ли он тут вообще? Ви уже не уверена. Всё же она словила пулю в голову, наверное, у неё и зрительные глюки. Может всё, что она видела – галлюцинация? Ведь так бывает. Некоторые люди уверяют, что перед смертью видели врата рая, например. Из-за кислородного голодания мозг начинает работать хаотично… Или это из-за пули? Неизвестно, какие ткани она затронула.   Значит, это всё порождение повреждённого мозга. Ей срочно нужно в клинику, надо ехать к Вику. Из последних сил она пытается встать, но ноги не желают сотрудничать, Ви снова плюхается в грязь на четвереньки.   Чтоб тебя! Просто встань, встань и иди. Мысленно приказывает она себе и вдруг мутным взором улавливает какое-то движение. Среди мусора идёт человек. Она пытается сфокусироваться и разглядеть получше.   Декс. Идёт прямо к ней, ботинки хлюпают по грязи. Адреналин резко подскакивает. Она злобно смотрит на него. Он выстрелил ей в голову, а потом выкинул на свалку, как вещь. Пистолет Ёринобу всё ещё при ней, засунут за пояс штанов.   Ви выхватывает оружие и внезапно как-то слишком легко поднимается.   Адреналин ли. Ненависть. Неважно, покуда она твёрдо стоит на ногах. И плевать, если это последнее, что она сделает, но Декс сегодня сдохнет. Наёмница делает пару шагов и прицеливается.   Глаза фиксера распахиваются. Ви не видела себя со стороны, но примерно представляет, как выглядит. Как ходячая мертвечина.   «Сука… быть!» – линза ещё что-то читает по губам, но догадаться не сложно. Она вымученно смеётся.   «Что, Декс, пришёл меня добить? Думаешь, в этот раз не промахнёшься?»   «Какого… всё… жива?»   «Плохие новости: один из нас хуёвый стрелок. Хорошие: не я».   Ви спускает курок, пуля попадает Дексу прям промеж глаз, разбрызгивая кровь и мозги, и он падёт к её ногам. Ви думала, что станет лучше, когда убьёт человека, который втянул их всех в этот ад. Её, Джеки, Баг. Вышиб ей мозги, вышиб бы мозги и Джеки, будь у него такая возможность. Но стоя посреди свалки, она чувствует лишь пустоту, ничего не изменилось.   Мелькает чёрная тень. Здесь кто-то ещё. Ви не успевает поднять пистолет, ладонь из плоти и хрома хватает её за запястье и выкручивает руку. Она кричит, выпуская оружие и теряя равновесие. Наёмница пытается выпустить лезвие, но рука на предплечье держит крепко, клинок не выйдет. Человек притягивает её спиной к себе, Ви тщетно пытается сопротивляться его стальной хватке. Другая рука стискивает горло и с силой сжимает.   Зрение плывёт ещё больше, она хватает ртом воздух, а шею сдавливает всё крепче. Мозолистые пальцы со вставками хрома пережимают трахею; на глаза наворачиваются слёзы. Раненной рукой она царапается и пытается ослабить захват, но не выходит. Всё ещё борясь с убийцей, слегка наклоняет голову и замечает расплывчатое лицо человека. Телохранитель из «Компэки», тот, что с пучком седеющих волос и карими глазами с серебристой каймой, с беспристрастным видом душит наёмницу.   Остатки сознания ускользают из головы, силы покидают тело, Ви обмякает в его руках. Вдруг он её отпускает, она летит на землю, в последний момент выбрасывает перед собой руки, чтобы смягчить удар, и жадно вдыхает. Ей снова становится хуже, адреналин выветривается, боль возвращается с удвоенной силой. Что этот мудила тут делает? Кто его послал? Декс притащил его сюда?   Она переваливается на бок, чтобы сесть, облокачивается на какой-то ржавый холодильник и трёт истерзанное горло. Охранник подходит ближе и склоняется над ней, натёртые сверкающие туфли ярко выделяются на фоне грязи. Линза частично считывает по его губам на японском и тут же переводит для неё на английский.   «Арасака-сама… нашёл убийцу… отца, – он смотрит на неё сверху вниз. – …точно она. Да. Буду… час».   Он собирается сдать её на милость «Арасаке». Только у них нет никакой милости. В памяти ещё свежи воспоминания о смерти Джонни, если она их не выдумала, конечно. Но она помнит, как он умер, помнит боль, каждый нерв в огне. В ней сделают то же самое?   «Нахуй пошёл!»   Она смачно плюёт ему в бородатое лицо, кровь вперемешку со слюной и, она надеется, хоть чуть-чуть с рвотой. Ви чувствует какое-то садистское удовлетворение, пусть и недолго.   «Тихо!»   Он с размаху бьёт её по лицу тыльной стороной ладони; голову отбрасывает назад. Вытирает плевок рукавом. Ви борется, желая оставаться в сознании, всё расплывается. Её поднимают на руки и куда-то несут. Она ненадолго отключается.   Приходит в себя уже в пассажирском кресле. Она наблюдает, как мужчина распахивает водительскую дверь и садится за руль. Пару секунд он оглядывает её, морщит нос и выруливает со свалки.   «…же… воняешь».   Желание покрыть его матом велико, только сил больше нет. Сказывается огромная кровопотеря. Если повезёт, она сдохнет раньше, чем он её довезёт до «Арасаки». А с её трупом они могут делать, что хотят, она уже ничего не скажет. Глаз закрывается, и всё погружается во тьму.     Острая боль приводит её в чувство. Ви делает судорожный вдох. Тело сводит судорога, тревожа свежие раны. Интерфейс на линзе выдаёт предупреждение о сбое в системе. Зрение мало того, что плывёт, оно начинает сильно глючить и подёргиваться. Ей кажется, она вот-вот двинет кони, дышать всё труднее, сердцебиение замедляется.   Чья-то рука суёт ей инжектор – всё тот же охранник за рулём, только сидит сгорбившись и держится за живот. Он ранен? Когда успел? Зачем он даёт ей стимулятор? Может, решил её отравить, только она умрёт, если ничего вколет. А потому хватает устройство окровавленными пальцами и втыкает иглу в грудь, лекарство растекается по венам. Облегчение приходит мгновенно. Дышится свободнее, боль немного утихает, мышцы расслабляются.   Они едут по шоссе в кабриолете, ветер хлещет в лицо. В небе занимается оранжевый рассвет. Красиво.   Ви выбрасывает пустой шприц на улицу и чуть не попадает в лицо мотоциклисту в арасаковской форме. Его оптика горит ярко-красным огнём и смотрит прямо на неё. Друзья телохранителя? Водитель мотоцикла ускоряется, перестраивается перед ними. И достаёт оружие. Ещё один на байке выезжает вперёд со стороны водителя. Под пулями лобовое стекло разлетается на осколки. К ним присоединяется третий. Телохранитель давит на газ и врезается в один из байков. Тот искрит и загорается, водитель слетает с него, а байк перелетает через кабриолет.   Что за херь? Почему он нападает на своих? Почему они напали на него? Он пихает ей в руку чёрный с красным пистолет. Слова тут не нужны. Наполовину слепая, наполовину живая, но пока в крови растекается стимулятор, она как следует прицеливается.   В стрельбе по движущимся объектам Ви не особо сильна. Она сосредотачивается на том, что ближе к ней. Целится по шинам, пули сверкают и отлетают от байка, не причиняя особого урона. Ви старается попасть в голову, но они несутся на полном ходу по шоссе, а эти двое продолжают палить по машине, что не сильно повышает меткость.   Бензобак мотоцикла начинают охватывать языки пламени. Когда он глохнет посреди дороги, телохранитель резко выруливает, врезаясь в переднее колесо, и отбрасывает его в сторону.   Они равняются с последним байкером. Тот злобно зыркает на них красными глазами и перестраивается, чуть отдаляясь. Потом возвращается, набирая скорость, и врезается в бок кабриолета, сбивая их с дороги. Кабриолет врезается во встречку и уходит в занос. Её водитель-японец не замедляется, пытается выровнять авто на ходу, едва не врезается в автобусную остановку и резко разворачивает. Врубает заднюю и вот они уже мчатся по шоссе задом наперёд, а Ви старается попасть по мотоциклисту.   Наёмнице везёт. Один выстрел пробивает бак, мотоцикл взрывается, водитель вылетает из сиденья. Ей снова поплохело… Дыхание сбивается, напряжение в теле растёт, боль возвращается. Стимулятор перестаёт действовать. Сквозь пламя и дым от покорёженного байка к ним приближается ещё один. Сколько их всего?   Телохранитель снова разворачивает машину, подрезая одну из тачек на дороге, и та оказывается прямо на пути мотоциклиста. Он врезается ей в капот, байк загорается, водитель летит вперёд. Он использует импульс от удара, чтобы оттолкнуться, выпуская на ходу клинки богомола, и приземляется на багажник кабриолета.   Оказывается, горел не только байк. В чуваке хрома больше, чем плоти. Под обуглившейся кожей проступает стальной скелет. Он размахивает лезвиями, но огонь и постоянные виляния машины мешают ему хорошенько прицелиться. На ходу он перепрыгивает на капот и хватается за решётку.   Клинками он подтягивает себя выше по капоту. Ви лихорадочно пытается подстрелить этот ходячий скелет с наполовину сгоревшей плотью, но тот продолжает карабкаться. На крутом повороте его едва не сбрасывает, однако лезвие помогает удержаться. Он почти их достаёт, лишь немного промахивается, когда машину резко ведёт в сторону. Клинок богомола вонзается в приборную панель, а другой свистит между ними.   «Предатель!»   Чётко считывает линза по его губам. Охранник Сабуро, что её везёт, предатель?   Машина со скрежетом врезается в рекламный столб, капот гнётся. Ви ударяется головой о панель и едва не отключается, а может и отключается. Она не знает, сколько ещё выдержит. Когда открывает глаза, телохранителя рядом уже нет.   Дверь с её стороны открывается, руки подхватывают девушку подмышки и вытаскивают из машины. Теперь ей видно место аварии. Между столбом и машиной в предсмертных судорогах корчится скелет. Видимо, у него ещё остались нервные окончания. Тело намертво зажато, руки с клинками цепляются за воздух.   Телохранитель отпускает её и осторожно склоняется рядом. Он тоже ранен, рукой зажимает огнестрельную рану. Она пытается уследить за губами.   «Только не… сознание… раз».   «Ничего не обещаю», – хрипит она.   «…закрывай глаза».   Она смотрит на бьющегося в конвульсиях уже не человека, придавленного машиной. Дрожащей рукой поднимает пистолет и избавляет его от мучений. К тому же, чем меньше свидетелей, тем лучше. Мужчина забирает у неё оружие, укоризненно глядя на наёмницу. Ви издаёт вымученный смешок.   Истекающая кровью, с пробитой черепушкой – буквально ходячий труп. Но она умудряется смеяться. Может они с Джеки не такие уж разные. Может он даже бы ей гордился.   «Нам обоим… медицинская помощь. …риперы… ты доверяешь?»   «Вик Вектор».   «Мы должны… Быстро».   «Виктор поможет, он лучший».   «…не доберёмся. Надо… отвезли. Позвони кому…»   «У него клиника за «Эзотерикой Мисти». Один ты быстрее доедешь. Не уверена, что я…»   «Лучше звони».   Он чеканит каждое слово, линза читает идеально. Интересно, зачем ему её спасать, что успело поменяться. Ви набирает Деламейна. Первое, что приходит в голову. Он, скорее всего, их пошлёт, ведь они уже откатали предоплаченный Дексом маршрут. Но на тот момент вызвать такси кажется ей хорошей идеей. В уголке линзы появляется аватар искина.   «Здравствуйте. В данный момент вы находитесь вне зоны оказания услуг», – с его речью у линзы нет никаких проблем. Может, техника лучше воспринимает речь через звонок.   «Забери меня, пожалуйста… Мне надо в клинику Виктора, рядом с «Эзотерикой Мисти», – слова даются с трудом, веко опять тяжелеет.   «Как пожелаете, – тут же соглашается Дел. – Транспорт уже в пути. Ожидайте через двадцать минут».   Ей кажется, она прикрывает глаз всего на секунду. И отрубается.   Приходит в себя уже в машине, лежа на заднем сиденье, голова покоится на коленях телохранителя. Он склоняется над ней. Зрение жёстко глючит, но Ви видит седину на висках и кровь на его лице. Пальцы перебирают её волосы.   «Пожалуйста, вставьте штекер чуть ниже уха, но не слишком глубоко. Между лимфоузлами под мышцей должны быть дополнительные нейропорты».   Перед её взором мелькают субтитры. Судя по манере речи – Деламейн. Только она не видит его лица, чтоб линза могла читать по губам. Ви не знает, как так получилось, но вопросов не задаёт – сил уже не осталось. Охранник держит порт в руке и хмурится.   «…поврежу вену… умрёт».   «Как и в случае, если вы ей не поможете».   «Кажется, я нашёл порты…»   «Подключите её».   Мир снова погружается во тьму. Ви уже не способна оставаться в сознании дольше нескольких секунд. Похоже, она и правда умирает. А ещё недавно так храбрилась, смеялась в лицо смерти, хотела, чтобы Джеки ею гордился.   Когда она снова открывает глаз, телохранитель тащит её из машины. Хватка ослабевает, и он выпускает её – видимо, ему тоже неслабо досталось. Ви подхватывают знакомые сильные руки, на левой – перчатка рипера. Вик легко вытаскивает её из машины и поднимает. Арасаковец следует за ними, делает пару нетвёрдых шагов.   «Я не могу…»   И без сил оседает на пол гаража, тяжело привалившись спиной к такси и баюкая на груди кровоточащую руку. Он бледнеет на глазах. Вик что-то говорит, головой девушка чувствует вибрацию в его груди.   Снова прикрывает глаза на мгновение. И вот она лежит на операционном столе, над ней висит ослепительно-яркая лампа. Рипер стоит рядом.   «Это нейрогенный шок. Она умирает», – перед взором бегут субтитры Деламейна.   Глаза жжёт от слёз. Неужели это конец. После всего, что пришлось преодолеть, она просто истечёт кровью на глазах у Вика. Его губы шевелятся, но линза ничего не считывает. Он поворачивает её голову под другим углом.   «Есть риск, что-».   Рипер перебивает искина, но что он говорит – неясно. Свет слепит, и невозможно прочесть по губам, она лишь видит, как они шевелятся. Ви ждала, что умрёт в любой момент, с тех пор как Декс выстрелил в неё. Очевидно, этот момент настал: она больше не может держать глаз открытым, пульс в груди всё медленнее. Хер знает сколько часов она пролежала среди мусора с раскуроченным черепом. После такого никто не оправится. И ей не суждено выжить.   В голове проносится тысяча мыслей. Она вспоминает Джеки, и всё, что с ними случилось. Собирает остатки сил и хватает окровавленными пальцами Вика за рубашку. Он отвлекается, когда чувствует, что кто-то слабо тянет его за одежду, смотрит на неё. В его зелёных глазах неприкрытый страх.   «Мне… жаль…»   Это всё, что она может сказать. Ей жаль, что Джеки погиб. Жаль, что не послушала Вика. Жаль, что взяла этот заказ. Жаль, что не уберегла друга. Ей жаль… Она надеется, Мисти сейчас рядом и тоже это слышит. Надеется, что передаст её слова маме Уэллс. Надеется, что они и так знают, как она сожалеет, и как она пыталась…   Мир исчезает. Ви снова проваливается в бездну. И на этот раз она думает, ей уже не выбраться. Она теряет счёт времени.   Но девушка приходит в себя ещё раз. В голове каша. Она видит рядом с собой Мисти. Ей хочется дотянуться до неё, сказать хоть что-нибудь, только тело не слушается, а горло пересохло. В кресле лежит телохранитель из «Арасаки», Вик над ним колдует. Она закрывает глаза.   Вик сидит за столом и смотрит поединок по телевизору. Её отмыли и переодели. Зрение глючит, но угол обзора снова прежний. Линзы ещё на ней? Не успевает она как следует осмыслить вопрос, как опять отключается.   Вик с охранником стоят неподалёку. Сколько она уже тут? Длинноволосый мужчина выглядит здоровым, переоделся в белую рубашку. Он тоже смыл с себя кровь, лицо приобрело здоровый оттенок.   «Как она там?» – на этот раз субтитры появляются без помех, даже точнее, чем когда-либо. Хорошо считываются даже с такого расстояния.   «Ну восстанавливается дольше, чем ты, но жить будет».   Дольше… Дольше – это сколько? Она не в силах больше держать глаза открытыми и проваливает в сон. На этот раз её встречает не темнота и пустота, а какие-то картинки… беспокойные обрывки воспоминаний. Она на сцене. В лагере кочевников. Иногда Ви видит себя, а иногда…   Она снова открывает глаза. В этот раз телохранитель стоит рядом с ней и что-то делает с её плечом. Наёмница чувствует прикосновения к коже. Через пару секунд он отстраняется и хлопает по руке. Ви отрубается.   Сны и воспоминания сплетаются друг с другом.   Они с Мисти и Джеки пьют в каком-то задрипанном баре после очередного заказа. Она опрокидывает в себя виски с ни-колой и чувствует вкус текилы во рту. Ставит стакан на стол, а Мисти с Джеки уже нет. Вместо них сидят Керри и Бестия. Усмехаясь, она наливает себе ещё.   Вик штопает рану от ножа на животе, ворча на неё, что вечно находит неприятности на свою жопу. Мужчина оборачивается. Перед ней стоит Милт. Ви его знает, но не помнит откуда. Он пересаживает ей печень уже в третий раз и советует не налегать так на спиртное.   Ви лежит в постели с Сабриной. Это был мимолётный роман, тогда она ещё думала, что у них может что-то получиться. Когда они перекатываются, уже не Сабрина смотрит на неё. Вместо этого она встречается взглядом с зеленоглазой блондинкой с веснушками на носу.   Она на сцене, орёт в микрофон что есть мочи и шум совсем не раздражает. Выплёскивает всю злость в зал. Пальцы перебирают струны электрогитары. Картинка резко меняется. Ви уже не в клубе, а в палатке. Толпа исчезает. В руках акустическая гитара. Она сидит у мамы на руках, та учит её играть и напевает «Rhiannon».   Распахивает двери башни «Арасаки», в сумке за спиной ядерный заряд. Двери открываются в пентхаус Ёринобу. Джеки просит её не шуметь. Будто она хоть раз заходила тихо.   Стоя на карнизе в «Компэки Плаза», она выпускает клинок, хватает Джеки, прыгает и оказывается висящей над крышей Арасака-тауэр. Бестия крепко держит её за руку.   Всё смешивается. Одни воспоминания быстро сменяют другие, действующие лица тоже меняются. Иногда она подкладывает бомбу в лифт башни. Её накрашенные ногти заряжают взрывное устройство. Иногда разные руки – из хрома и плоти – учат Джеки языку жестов.   Сны переплетаются в один водоворот событий, и она уже не может понять, кто есть кто. Ви – глухая наёмница или рокер, подорвавший башню? Мозг разрывается на части, не способный восстановить хронологию. Боль нарастает с каждым новым воспоминанием. Эти сны сбивают с толку, она уже не знает, где она, а где он. Агония становится невыносимой. «Ааах, блять!» – резко вздыхая, она кричит, просыпаясь от боли. Стискивает голову в попытке хоть немного унять боль.   Наёмница чувствует лёгкое прикосновение к лицу. Поднимает глаза на Вика, тот мягко смотрит на неё, вдевая в уши слуховые аппараты. Теперь она слышит собственное прерывистое дыхание. Едва касаясь шеи, мужчина отнимает руки.   «Ви? Ты там?» – странный выбор слов. Где ещё ей быть?   «Вик…» – пальцы складываются в жест, когда она заговаривает. Руки дрожат, голос тоже. Во рту пересохло, зрение всё ещё глючит и расплывается. На ней надеты пижамные штаны, а грудь перебинтована. Голова и правое предплечье тоже. Никаких признаков клинка богомола на руке.   «Как себя чувствуешь?»   «Всё болит… какие-то глюки… У меня линзы надеты?»   «Нам… надо много обсудить, малыш, – он нервно сглатывает и скрещивает руки на груди. – Пришлось установить оптику…»   «Зачем?» – вот так просто она лишилась глаз. Теперь вместо них навороченные куски металла и пластика. Её глаза – больше не её, это продукт корпорации.   «Пуля повредила зрительный нерв, выбора не было, мне-».   «Знаю», – просто отвечает она, рука и предплечье дико болят – жестикулировать сложно. Она ему верит. Вик никогда бы их не поставил, если б не было необходимости.   «Но с другой стороны, я поставил тебе систему запуска снарядов».   «Эм?» – она осматривает левую руку и видит серебристые акценты, очень напоминающие клинки богомола, но узор немного отличается.   «Клинки хорошо работают в паре. Я бы мог починить правый и немного подшаманить левый, но… имплант сильно повредил мышцы. Они больше не могут поддерживать его. Чтобы установить новый клинок, пришлось бы заменить руку. Я подумал, ты давно хотела ракетницу, так что…»   «Я у тебя в долгу, Вик. Правда. Даже не знаю… когда с тобой расплачусь».   «Это не… Это сейчас не так важно. Что ты помнишь?»   «Декс… меня застрелил. С тех пор мерещится всякая хрень…» – она садится чуть прямее и подтягивает колени к груди. Тело отзывается болью.   «Так, а у тебя что, галлюцинации? Ну-ка давай, опиши».   «В двух словах не расскажешь. Я – вроде я, но в то же время нет. Будто проживаю чужую жизнь. Я стою на сцене, свет бьёт прямо в глаза. Начинается концерт, я кричу что-то злобное в микрофон… пытаясь достучаться до толпы. Должен же хоть кто-то услышать, понять, что я хочу сказать. Шоу заканчивается, а я… мчусь к башне «Арасаки» и подрываю её. Не знаю, это был сон или… В этом нет никакого смысла».   «Очень даже есть, малыш», – присаживаясь на стул, говорит Вик. Он кивает в такт её словам. Рипер беспокойно поправляет очки, Ви редко видела его таким нервным.   «Найт Сити выглядел по-другому, незнакомо. И я ненавидела его. А потом… они меня убили. «Арасака». Поджарили мне мозги, всё тело было словно в огне. Всё было взаправду. Я понимала, что это не моя жизнь, но ощущалось всё по-настоящему, не как во сне…»   «Ви, это были не сны. Это были воспоминания. На твоей щепке конструкт личности. Ты видела его прошлое».   Девушка моргает, переваривая услышанное. В его словах есть смысл. В рекламе биочип описывали, как хранилище души, что-то вроде портативного воображаемого друга. Не было времени поразмыслить над этим, но почему ни она, ни Джеки никого не увидели, когда вставили чип в порт? Получается, она воткнула кого-то себе в голову, что-то пошло не так и он активизировался, и она увидела воспоминания другого человека. Джонни… Без разницы.   «Понятно. Значит дело было в чипе… Куда ты его дел?» – наверное, наивно полагать, но если биочип в хорошем состоянии – а он должен быть в хорошем состоянии, Вик умеет обращаться с техникой. Может они подыщут для него подходящий контейнер, она свяжется с Эвелин и закроет сделку. Ради Джеки.   «Ви… Я…»   «Он повреждён?» – инстинктивно она тянется к разъёму за ухом.   «Не трогай!» – Вик хватает её за руку как раз в тот момент, когда она нащупывает щепку в порте. Странно, он его не достал. И почему остановил её?   «Почему? Что такое? Если из-за этого меня глючит, надо его достать, нет? И проблема исчезнет».   «Всё не так просто, Ви».   «Что это, блять, значит? Это же просто щепка, достань её».   «Не совсем. Вы двое теперь связаны, и я ни черта в этом не понимаю».   «Свя- Я и кто? О ком ты говоришь?»   «Джонни Сильверхенд, террорист. В моей молодости все в городе его знали, – с тяжёлым вздохом он подаётся вперёд. – Я бы сейчас поговорил о более важных делах…»   Что-то неуловимо меняется в его лице и в позе. Она уже видела его перепуганным до смерти. Миллион раз слышала, как рипер бухтит на неё, просит уже перестать играть со смертью, пока старуха не обратила внимание на неё. А сейчас он избегает смотреть в глаза. И сам бледнее смерти. Если б она его плохо знала, она бы подумала, что Вик вот-вот расплачется.   «Ладно. Новый хром, глаза, воспоминания террориста – это всё не важно. А что тогда?»   «Мм, ну, в общем… Тебе осталось недолго, малыш», – его голос надламывается. Ви никогда его таким не видела.   «Ч-что это значит?» – сейчас она чувствует себя херово, да, этого следовало ожидать, но она поправится, ей уже гораздо лучше. Её жизнь вне опасности.   «Биочип – это… Это как бомба замедленного действия. В общем, тебе осталось жить… совсем немного. Пару месяцев… может быть, шесть. Конструкт Сильверхенда переписывает твоё сознание. Он будет работать, пока не получит контроль над твоим телом, и тогда ты просто… исчезнешь».   Лишь изредка он встречается с ней взглядом, но тут же часто моргает и отводит глаза, будто смаргивает слёзы. Становится трудно дышать. Слова Вика всё ещё звучат в голове. У него нет причин врать, он бы не стал, не когда речь идёт о её жизни. Да и вообще он никогда бы ей не соврал. За всю жизнь она часто оказывалась на пороге смерти, но за последние несколько дней – или недель? – наёмница была как никогда близка к тому, чтобы пересечь черту. С той самой секунды, как Декс спустил курок, она ждала, что вот-вот умрёт. Сначала в мотеле, потом на свалке, в кресле Вика – каждый раз думала, что момент настал.   Жизнь может отнять что угодно: случайная пуля, удар ножа, чей-то демон или смертоносный хром. Ви могла истечь кровью на улице или в машине, ей могли просто пустить пулю промеж глаз, она бы не успела ничего почувствовать. Девушка была готова к любой смерти, даже быть казнённой в клане выстрелом в затылок. Но к такому готова не была.   Медленно превращаться в кого-то другого. Мозг будет меняться, пока в нём не обживётся террорист. Что это вообще за смерть? Её личности просто не станет. Всё будет так, словно её никогда и не было. Рокер-террорист напялит её труп, как костюм, и станет в нём разгуливать.   Вик трёт лоб, всё ещё не глядя на неё, давая ей время принять информацию. Или же сам собирается с духом. Через секунду он поднимает взгляд.   «Ви, это важно. Ты меня слушаешь?» – обращается он к ней. Невозможно, чтобы Вик не мог ей помочь – он же лучший, ебучий волшебник. Он ей голову, мать его, собрал после огнестрела. То, что она здесь сидит и разговаривает с ним, это только подтверждает…   «Всё нормально, Вик, я знаю – ты меня починишь. Да же?»   Но он мрачнеет, сжимает челюсть так, что желвак подрагивает: «Да я бы и рад, Ви, честное слово. Но это… Это выше моих сил».   «Ты же лучший из лучших, Вик, – её голос срывается, переходит почти на визг, а док тем временем закрывает лицо руками. – Почему ты не можешь мне помочь?»   «Тебе длинное объяснение или короткое?» – он глубоко вздыхает, распрямляется и берёт себя в руки.   «Я хочу- Мне надо знать, что со мной происходит, Вик, от начала и до конца».   «Хорошо. На чипе записан конструкт. Это Джонни Сильверхенд. Ты вставила его в височным разъём. И ничего не произошло, да? А потом тебя убили».   «Декс ДеШон застрелил, почти в упор… Как…?»   «Маленький калибр. Тебе повезло. Мистер ДеШон сделал в тот вечер много ошибок. Наниты с чипа сразу начали тебя чинить. Биочип реанимировал тебя, а потом закоротил и начал выгружать данные в твой мозг. Он посчитал его пустой скорлупой, в которую можно скопировать энграмму другого человека».   «Но-но, я же здесь. Я не умерла. Я, я-».   Ви видит, он едва держится. Взрослый мужчина, который годится ей в отцы, сейчас расплачется, как мальчишка. А она когда начала плакать? Глаза жжёт от слёз, на щеках горячие мокрые дорожки. Девушка не заметила, в какой момент дала волю эмоциям и расплакалась сама. Она всё ещё здесь, вот же она. Ей совсем не хочется становиться кем-то другим…   «Биочип не читатель, он – писатель. Голова у тебя болит, потому что он меняет нейронные структуры, понимаешь? Он разрушает старые нейронные связи, чтобы создать новые. По его мнению, ты и то, что от тебя осталось – это опухоль, с ней надо бороться».   Опухоль. В своём собственном теле. Она бы оценила иронию, если бы не была в ярости. Ей не привыкать, её организм пытался изжить себя годами, теперь к нему присоединился биочип. Будто тело с самого детства ей не принадлежит. Но оно – её. Столько лет она прожила, борясь за место в мире и в собственном теле, и ради чего? Чтоб какой-то клоун пришёл и всё забрал?   «Вот как? Значит Джонни Как-Блять-Его-Там хочет меня убить, забрать тело и занять моё место?»   Наёмница винит его, потому что ей необходимо кого-то обвинить. Превратить боль и отчаяние в ненависть, ведь с ненавистью она лучше знакома, чем со слезами.   «Да ничего он сам по себе не хочет. Это автоматический процесс. Его нельзя остановить».   Приговор рипера окончательный и бесповоротный. Нельзя остановить. Ничего нельзя сделать. Это произойдёт, хочет она того или нет. Ви остаётся просто сидеть и ждать, пока её не станет, а Джонни заберёт себе тело. И все забудут, что она вообще существовала. Ещё одна жалкая наёмница, которой вообще не должно было быть на этом свете.   «А-а нельзя его просто выдернуть? Или как-то выключить?»   «Не-не-не, это исключено. Ты умрёшь сразу».   «Что ты имеешь в виду?»   «Чип тебя спас… Да, он убивает тебя. Но благодаря ему ты всё ещё жива. Без чипа ты… Он как палач и ангел-хранитель в одном флаконе».   «Вик, ты же всегда мне помогал. Если не можешь меня спасти, хоть посоветуй, что делать. Пожалуйста… Я… – мужчина встаёт, смотрит на неё, словно уже похоронил. Скрещивает руки на груди. – Вик?»   «Если б я знал, малыш», – он поворачивается и уходит.   «Вик?»   «Мисти!» – зовёт он надломленным голосом. В итоге не выдержал.   Ненадолго она остаётся одна и утирает слёзы с лица. Перед глазами стоит несчастное лицо Виктора, словно тот испытывает невероятную муку и уже смирился с её неизбежной смертью. Так же смотрели мама с сестрой, когда она потеряла слух. С жалостью, тоской и безысходностью. Она не выдерживает, закрывает лицо руками и плачет навзрыд. Потому что на этот раз у неё отняли не слух, у неё собираются забрать всё. Годами она работала над тем, чтоб самой решать, что делать с жизнью. Годами искала своё место под солнцем. В итоге всё зря, миру она не нужна. Он с радостью обменяет её на кого угодно, даже на террориста.   Скрип колёс. Мисти подкатывает к ней инвалидное кресло. Ви не поворачивает головы и не смотрит на неё, просто наблюдает, как крутятся колёса.   «Ты слишком много хочешь от такого дедули, как Вик, – тихо говорит Мисти, касаясь руки Ви. Наёмница приподнимает голову. – Пойдём. Я отвезу тебя домой». Мисти помогает ей пересесть на кресло. Ноги отказываются подчиняться, и Ви ругается себе по нос. Бесит, что она не может справиться сама, что ей нужна помощь. Не нравится чувствовать себя слабой. Но Мисти охотно помогает, выкатывает её из гаража к машине. Поддерживает, когда та пересаживается внутрь, помогает пристегнуться, потому что руки наёмницу тоже не слушаются.   Пока они едут Ви молча глядит в окно. Город, в который она когда-то так хотела попасть, чтобы стать кем-нибудь. Заслужить признание и уважение. Хотела доказать, что достаточно сильна, что значима. А теперь её просто не станет и всем похер. Никто не будет скучать, потому что ни у кого так и не было шанса узнать её по-настоящему.   Она подавляет внезапный порыв перебраться через панель и свернуться калачиком на руках у Мисти. Просто обнять хоть кого-то, кому она небезразлична, пускай только из-за Джеки. В голове проносится ряд причин, почему этого делать не стоит. Во-первых, Мисти ведёт машину. Во-вторых, Ви не представляет, с чего бы вдруг ей хотелось обнимать наёмницу. Мисти добра, но Ви самой бы не хотелось обниматься с тем, из-за кого погиб близкий ей человек. Она дала слово девушке, что присмотрит за ним и не сдержала обещание.   «Ви, хочешь поговорить? О том, что произошло».   Девушка отвечает не сразу, не находит слов. Столько всего хотелось бы ей сказать, но все мысли так и остаются невысказанными. Стоит ей извиниться из-за того, что случилось с Джеки? Или повести себя эгоцентрично и поговорить о том, что происходит с ней? В голове полный бардак. Они заворачивают на парковку у дома Ви, Мисти достаёт из багажника складное кресло и сумку с вещами наёмницы. Помогает ей выбраться из салона и пересесть на кресло. Подкатывает её к лифту.   Двери за ними закрываются. Внутри как обычно крутят рекламу. Ви теребит ткань штанов, в которые её переодели. Она старается заговорить, но слова застревают в горле. Пытается жестикулировать, но пальцы задеревенели. Кабинка останавливается на этаже Ви.   «Это- Всё это непросто переварить…» – признаётся она, когда двери открываются и Мисти везёт её через знакомый грязный коридор.   «Знаю, милая. Тебе через многое пришлось пройти».   «Вроде всё шло по плану, мы собирались выкрасть чип, а потом всё… пошло по пизде… А потом, потом он умер, и я подумала, что тоже сейчас умру… там во сне… То есть, тогда это не казалось сном, всё было… реально».   «Сон – это маленькая прелюдия смерти», – говорит девушка. Они уже у двери, Мисти поднимает какую-то коробку с пола, а Ви прижимает палец к замку.   В голове тут же всплывают воспоминания о той ночи, когда она не могла попасть домой. Роберт Линдер… Нет… это просто невозможно. Они тогда даже не были в «Компэки». Но это его имя. Робби, Роберт. Его настоящее имя, перед тем как он взял псевдоним. Горло снова стискивает невидимой рукой, в лёгких не хватает воздуха. Как такое может быть? Мисти закатывает её внутрь.   «Может, я и не просыпалась? Всё кажется нереальным… Я же могла просто там сдохнуть?»   «Не думай сейчас об этом, Ви, – Мисти останавливает кресло перед кроватью, обходит его и становится перед ней. – Смотри, это твои таблетки».   В её руках два пузырька: синий и оранжевый. Она присаживается на корточки перед Ви, чтобы не смотреть на неё сверху вниз. Мисти трясёт синим бутыльком.   «Омега-блокаторы. Принимай регулярно, они замедлят действие твоего чипа. Эти таблетки заставят молчать гостя в твоей голове».   Заставят молчать. Точно, она же будет его видеть и слышать. Такое уже было, на свалке. В своей голове она больше не одна, поэтому всё, что ей остаётся – запереть его при помощи лекарств. Она берёт синюю баночку из рук Мисти и болтает ей. Её единственная надежда выжать из своей короткой жизни максимум… А потом она исчезнет.   «Псевдоэндотризин – от меня, – Мисти поднимает вверх оранжевый бутылёк. – У него обратный эффект. Он ускорит процесс. Освободит демона, так сказать».   Ви принимает второй пузырёк из её рук, девушка встаёт. Мисти даёт ей таблетки, чтобы убить себя… Только она не уснёт и больше не проснётся, а перестанет существовать. Они ускорят перепись сознания. В такой смерти нет ни капли достоинства, она просто растворится в ком-то другом. Лучше бы она истекла кровью и сгнила на той свалке. Тогда хотя бы умерла собой. И не пришлось бы через всё это проходить. Терять себя по крупицам. А Мисти хочет всё это ускорить… хочет, чтобы она поскорее умерла…   «Таблетки, чтобы убить себя… чтобы я побыстрее скопытилась…?» – выдавливает из себя наёмница и видит, как глаза Мисти распахиваются от удивления. Она с сожалением смотрит на Ви, как на побитого котёнка.   «Какое-то время всё будет нормально. А потом настанет долгая и болезненная агония. Я просто даю тебе выбор, милая».   «У меня есть обезболивающее… Мне-».   «Твоё сознание погибнет, Ви. Ты будешь чувствовать, как распадается твоя личность. В какой-то момент ты не узнаешь себя. Это будет ужасно и болезненно. Но ты можешь этого избежать».   Слыша, какие перспективы её ждут, Ви готова опять разрыдаться; усилием воли она сдерживается. Мисти вторит словам Вика. Зачем же она вернулась с того света? Чтобы промучиться полгода? Если повезёт. Лучше бы она сдохла на помойке, было бы быстрее. А теперь придётся наблюдать, как тело отторгает её.   «Тогда я просто вышибу себе мозги, проще будет».   Мисти качает головой: «Тогда погибнут сразу две души. Ты этого хочешь?»   Может и да. Она сама не знает. Ей просто надоело страдать. Не хочется сейчас быть здесь и всё это проживать. Смерть была бы предпочтительней. Получается Вик собрал её по частям только ради того, чтобы ещё помучилась. Она вспоминает, как истекала кровью на свалке, в грязи, ещё до того, как услышала Джонни, и хочет вернуться в тот миг. Просто лежать там и никогда не вставать.   «Я хочу лечь…» – кровать ещё никогда так не манила. Ви с трудом встаёт с кресла-каталки и садится на постель. Матрас такой мягкий. Через секунду Мисти присаживается рядом.   «Ах да, – девушка что-то сжимает в кулаке и мягко глядит на Ви, – последний подарок. Она была у тебя в черепе».   Мисти осторожно тянет наёмницу за запястье, заставляя перевернуть ладонь, и кладёт кулон в руку. Простая цепочка, на ней круглая подвеска, в центре которой проволокой закреплена пуля. Ви проводит пальцем по патрону, что её убил.   «За-?»   «Возьми на удачу».   «Я безнадёжная неудачница, и это не лечится. Ещё не поняла?»   «Не дури. Пока ты жива, есть надежда. Главное, чтобы ты сама в это верила».   В голосе Мисти чувствуется непоколебимая уверенность. Хотя ещё пару секунд назад с той же уверенностью она заявила Ви, что её сознание погибнет. Наёмница не может понять, во что же девушка верит больше. Как ей остановить этот таймер? Даже Вик не смог ничего предложить, что она-то может? Её мозг разрушается и собирается заново в другую личность. Как это прекратить?   «Думаешь, я выживу?» – спрашивает она, желая услышать, что на самом деле Мисти думает о её шансах.   «Конечно. Ты один раз уже умерла и всё равно вернулась к нам, м?»   «Технически… да».   «Обещай мне, что поспишь», – Мисти легонько хлопает её по бедру и собирается вставать.   «Мисти, стой. Эээ, Мне… Насчёт Джеки…», – Ви хватает девушку за свитер, слова то и дело застревают в груди, но она не может её отпустить, ничего не сказав. Мисти садится обратно.   «Что?»   «Мне-мне… Мне так жаль, я…»   «Ви…»   «Не могу поверить, что его больше нет… Всё как будто не взаправду…», – слёзы начитают щипать уголки глаз, она моргает и на щеках остаются мокрые горячие следы.   «Джеки… был особенным. Очень богатый духовно. Многие будут вспоминать его с нежностью. Не печалься. Он будет рядом. Мне кажется… те, кто был по-настоящему дорог, никогда нас не покидают. Их частичка всегда живёт в нас, понимаешь?»   «Вроде… Он… часто о тебе говорил, знаешь? Любил тебя без памяти».   Грустная полуулыбка трогает губы Мисти и тут же исчезает. Она запускает руки в волосы, обдумывая услышанное.   «Мы ведь поссорились… перед тем, как он уехал на это дело».   «Он на тебя не злился, потому что любил, больше жизни. Ты знаешь, наверное».   «Да. Просто… жалко, что наши последние минуты вместе были… такими».   «А как же ты?»   Мисти всего этого не заслужила, она достойна счастья. Ви хотелось бы притащить Джеки домой живым. Девушка кусает губу и, подумав, кивает, переводя взгляд на Ви.   «Жизнь прекрасна и сильна. Намного сильнее смерти. Всё будет хорошо. Не сегодня и не завтра, но я буду в порядке. И ты тоже».   «Может быть…»   «Тебе сейчас надо отдохнуть, – Мисти сжимает её плечо. – Пожалуйста, поспи».   На этом она встаёт, забирает инвалидное кресло и выкатывает его из квартиры. Девушка оборачивается лишь раз перед выходом. Видимо, чтобы проверить, сдвинулась ли наёмница с места. И Ви остаётся наедине со своими мыслями, проблемами, страхами и виной.   От всего этого голова идёт кругом. Она вынимает слуховые аппараты, которые Вик ей одолжил, и отползает дальше по матрасу. Опускается на мягкую постель, поднимает над головой кулон с пулей и рассматривает свою убийцу – маленький кусочек металла, что достали из её головы. Даже не верится. Во всё, что происходит, верится с трудом.   Ви кладёт голову на подушку, сжимая в руке подвеску, и старается расслабиться. Отпустить все тревоги и просто поспать несколько часов, а утром она придумает, что делать. Глаза закрываются, и она проваливается в сон. Её будит странный звук, похожий на статические помехи, будто глючит телевизор. И тихий стук. Всё ещё сонная она разлепляет глаза. Между кроватью и окном стоит человек. Волосы по плечи, на глазах авиаторы, одет в бронежилет и кожаные штаны. Головой он стучит о стену, готовый сорваться в любую секунду, словно его переполняет энергия и ему некуда её деть.   «Я выберусь отсюда, ты поняла? Я убью любого, кто встанет у меня на пути».   Вдруг он исчезает и материализуется возле неё, смотрит сверху и присаживается на корточки. В нос ударяет запах сигарет и пота. Она видит даже грязь и царапины на коже. Стальной ладонью он опирается рядом с её головой.   «И тебя тоже».   Ви съёживается. Она ему верит, тон не вызывает сомнений в этом обещании. Он растворяется так же неожиданно, как появляется. Глюк? Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, дыхание сбилось. Девушка пытается успокоиться.   Она всё ещё не чувствует себя отдохнувшей, но садится в кровати и вновь слышит звук помех и ритмичный стук головы о стену. Ви пытается сглотнуть ком в горле и часто моргает, в надежде, что мужчина опять исчезнет.   «Мне надо покурить, – раздражённо говорит он, словно она должна была это понять и без слов. – Где у тебя курево?»   Какой-то левый чувак у неё дома – и в голове – хочет стрельнуть сигаретку. Она до сих пор без наушников, но слышит его прекрасно. Какой-то бред. Наёмница даже не сразу отвечает, ещё не пришла в себя, зрение подёргивается голубыми помехами с каждым повтором головы. Она осторожно садится в кровати и встаёт, глядя на него. Он не настоящий. Ви вынуждена себе напоминать, потому что выглядит он вполне реально, пахнет тоже. Просто агрессивная голограмма, которая требует никотина.   «Н-Не курю», – она не может придумать ничего поумнее. Ви рада, что не способна услышать собственный идиотизм. Как будто это сейчас так важно, и больше не о чем беспокоиться.   «Так пойди и купи! Мне всего одна нужна. Последняя!» – орёт он в ответ. Ви морщится, голова начинает болеть.   «Да что за херня... Можешь потише?»   «Не понял, ты кем себя возомнила, сука?» – презрительно скалится он. Наёмница вспыхивает от злости. Говнюк. Наглый мудак. Лучше не связываться, просто игнорировать.   «Я-я не собираюсь с тобой разговаривать».   Ви качает головой и разворачивается к шкафу. Надо выпить таблетки, помыться, переодеться и составить план. На полпути он возникает прямо перед ней, она врезается мужчине в грудь, одновременно с этим он отталкивает её. Наёмница вскрикивает, ударяясь о пол. Раны ещё не зажили, всё тело болит. Нависая над ней, рокер заносит правую руку для удара.   «На кого ты работаешь? Говори!»   Хромовым пальцем он тычет ей в лицо. Вместе с этим её собственный палец левой руки повторяет жест сам по себе. Картинка перед глазами подёргивается голубыми помехами. Стараясь вернуть контроль над телом, она пытается сомкнуть пальцы в кулак и заставить руку опуститься. Не выходит. Она видит, как он наблюдает за движением, пробует разжать пальцы – девушка повторяет движение. Он переворачивает ладонь туда-сюда, словно марионетка Ви делает то же самое. Снова силится убрать руку, но ничего не получается.   Мужчина двигает правой рукой, одновременно с ним движется правая рука наёмницы. Неважно, как сильно она напрягается, тело её не слушает. Он контролирует его. Не может этого быть, он же не может заставить её делать всякое. Вик сказал шесть месяцев. Прошло каких-то пару часов, а она уже не владеет собственным телом.   «Чё…?» – он разворачивает обе руки ладонями вверх, и её не отстают.   Ви подавляет секундный порыв просить его её отпустить. Едва не начинает умолять, но вовремя останавливается. Становится противна сама мысль, что она даже на миг задумалась о таком. Пока она мысленно себя материт, он запускает руку себе в волосы. Правая рука девушки копирует движение и находит под волосами разъём с щепкой.   «Ёбаный чип, – пальцы царапают биочип без её разрешения, и она вспоминает, о чём предупреждал Вик. – Я его своими руками выдеру!»   И пусть. Пускай ублюдок выдернет чип и убьёт их обоих, решает она, пока он пальцами ковыряет порт. Резко голову словно прошивает электрический разряд, зрение глючит. Всё тело напрягается, а потом обмякает. Краешком сознания она слышит его крик, перед тем как отключиться.   Чувства медленно возвращаются, перед глазами начинают плясать красные всполохи. Она лежит лицом к окну и совершенно не понимает, как тут оказалась. Это её так в припадке било или он её дотащил? Раз она жива, значит рокер оставил попытки вынуть чип. Перед глазами всё ещё летает голубой снег и помехи. Ви пытается подняться.   Не успевает она как следует встать на ноги, рука хватает её за волосы и с силой дёргает назад. Она кричит, распрямляясь, кожа на голове ещё не зажила. Ви хватается руками за оконную раму и стекло, стараясь хоть как-то удержаться, пока её тянут за волосы. В окне она видит своё сморщившееся от боли лицо и Джонни позади, тягающий её как куклу.   «Я получу контроль!»   Рычит он ей в ухо, она чувствует дыхание на своей шее. С тяжёлым стуком он впечатывает её лбом в стекло.   «Я найду как!»   Он отводит её голову назад и бьёт ещё раз; от силы удара стекло трескается. Он оттаскивает её и быстро разворачивает, обеими руками сдавливает горло, перекрывая ей доступ кислорода. Ударяет затылком об окно, а между тем она осознаёт, что снова может управлять конечностями и вцепляется ему в руки, силясь ослабить хватку. Он лишь сильнее сжимает её шею и наклоняется вперёд, Ви опять чувствует едкий запах табака.   «Ты меня слышишь?»   Орёт он ей в лицо. Карие глаза зло смотрят за тёмными стёклами очков. Она чувствует исходящую от него ненависть и ярость. Чувствует их у себя внутри, как они переплетаются с её страхом, пока он с остервенением стискивает ей горло, желая убить. Желая увидеть, как она обмякнет в его руках. Она это знает точно, читает в его сознании.   Его хватка слабеет, как только перед глазами начинает темнеть. Воздух врывается в лёгкие. И Джонни её окончательно отпускает. Ви съезжает вниз по стене, оседает на пол. Она не спрашивает, с чего вдруг, просто хватает ртом целительный кислород и наблюдает, как он начинает метаться по комнате.   Кое-как она доползает до кровати, стараясь оказаться хоть немного дальше от окна, к которому он так неравнодушен. Ви садится на край матраса и копается в карманах в поисках омега-блокаторов. Надо срочно его вырубить и забыть всё это как страшный сон.   «Не так быстро!» – кричит он, выбивая у неё баночку, таблетки разлетаются по полу. Пальцы жжёт от удара искусственной руки.   «Бля-Ай!» – вскрикивает Ви, когда правой рукой он снова хватает её за волосы и заставляет смотреть в глаза. Только за авиаторами их всё равно не видно.   «Лучше вставь себе ствол в рот и застрелись!»   Отпуская её волосы, он замахивается и бьёт по щеке. От удара девушка вылетает из кровати и падает на пол. В последнюю секунду она успевает подставить руки. Щека горит, кожа на голове трещит по швам, горло саднит, всё тело в огне. Ощущается всё так, будто это сделал реальный человек.   «Я чувствую, – он начинает расхаживать туда-сюда, то исчезая, то появляясь, – как наши сознания соприкасаются…»   Недалеко от него она замечает перевёрнутый пузырёк с капсулами. Она вот-вот отрубится, сил нет, ноги отказываются шевелиться. Только бы добраться до таблеток, и он уйдёт.   «Я словно гниль… которая пожирает тебя… И я не могу это остановить», – зло бормочет он сам себе. Ви в это время старается доползти до блокаторов.   «Слышишь?! – он опускается на одно колено прям над рассыпанными таблетками, издеваясь над ней. Снова пропадает и появляется в другой части комнаты. – Как бы я хотел сейчас проблеваться!»   Девушка сосредотачивается на лекарстве, старается не обращать на мужчину внимания. Он нереален, хоть по ощущениям и не скажешь, каждый удар чувствовался очень даже по-настоящему. Ви почти у цели, от трения о пол кожа на животе болит. Ей просто надо дотянутся до одной капсулки, и он будет заперт глубоко-глубоко в её подсознании.   «Это только копия энграммы. А есть и другие. Должны быть…», – продолжает он рассуждать вслух. Всё никак, бля, не заткнётся.   «Отъебись от меня! Выметайся, уёбывай!»   «Надо убить себя. Это единственный выход, – имитируя пистолет, он направляет два пальца ей в голову, присаживается на колено перед ней и зло скалится. – Слышишь, сука? Стреляй себе в башку, блять!»   Ви хватает таблетку с пола и засовывает в рот, глотая всухую. Переворачивается на спину, молясь чтоб поскорее подействовало. Он материализуется рядом с наёмницей, глядя на неё, как на отбросы. И исчезает в ворохе голубых помех.   Наступает долгожданное облегчение и тишина. Она в безопасности. Мозг, очевидно, принимает его за настоящего человека, раз он способен касаться её. Наёмница снова может дышать свободнее, в груди зарождается огонёк надежды. Пока действует лекарство никто не нападёт. И ей не придётся слышать ни его голос, ни его издевательства. Его громкий неприятный бас до сих пор гремит в ушах, хотя она вообще не должна была его слышать.   Какой-то бред… Биочип, её неминуемая участь… Вик сказал, у Джонни нет выбора, программу не остановить. Она видела в воспоминаниях, что его сознание скопировали против его воли.   Но это был его выбор. Никто не заставлял его тягать её за волосы, душить, орать и угрожать – это он выбрал сам. Даже не скрывал, что хотел бы, чтобы она сдохла побыстрее. Если бы мог, убил бы её своими руками, прежде чем это сделает чип. В её теле и голове теперь сидит незнакомец, способный перехватывать контроль и желающий ей смерти. С радостью причинит ей боль.   Ви не выдерживает и плачет. А что ещё остаётся? Похоже в последнее время она только и делает, что рыдает. Она не знает, как с ним бороться, как помешать ему снова контролировать её. Она не знает, на сколько хватит одной таблетки, никакой дозировки в инструкции не написано, лишь слово «регулярно». Наёмница чувствует себя жалкой, не способной ни на что, просто позволяет себе поплакать, лёжа на полу в окружении пилюль. И не понимает, что ей делать с этим новым агрессором в своём теле. Свернувшись калачиком, она рыдает и обнимает себя руками.