Солнце

На фоне громадной железной стены стоял скрючившийся человек. Он хватался за разодранное холодным воздухом горло. Сквозь боль девушка пыталась отдышаться, усмирить разогнавшейся сердце. Часовые в недоумении переглянулись и опустили винтовки, сняв незнакомку с прицела. Со скрипом ворота отворились, навстречу насторожившемуся Рику вывалилась вспененная Беделия. В то мгновение, когда Граймс узнал её, он тут же по-отечески обнял трясущееся тельце. Упав в его крепкие руки, она окончательно обмякла. Она достигла цели, она в безопасности. Не выпуская девушку из объятий, он оглядел пространство за ней. Мужчина думал, что она бежала от голодных мертвецов, но на горизонте было пусто. Если это не мертвецы, то дела обстоят куда хуже. Граймс приказал запереть ворота и никого не впускать до его возвращения. Второпях Рик повёл девушку в поселение, голубые глаза бегали от одного дома к другому. Где её спрятать? - Всё в порядке? Спасители? - Обеспокоено спрашивал Рик, повернувшись к Беделии. Кивком головы он указал на ворота, намекая таким образом на погоню. - Нет, нет… Это не спасители. Дэрил с Иисусом должны прибыть в Хилтоп. А я здесь… - И девушка замолчала, задумавшись о причине и последствиях её нахождения в Александрии. - Я уйду, простите меня, - тихо сказала Беделия и остановилась. Граймс тоже замер. Он положил руку на её взмокшую спину и заглянул в покрасневшие виноватые глаза. - Ты останешься здесь. В таком состоянии я тебя никуда не отпущу. Вместе с рисками ты принесёшь нам и пользу, не беспокойся. Ты же хорошо изучила Святилище, Нигана. Ведь так? - Успокаивающе говорил Граймс, искренне обрадовавшийся её освобождению. Из дома, хромая, вышел суровый мужчина с до того добрым лицом, что даже ссадины и хмурый взгляд не вызывали страха смотрящего. Миловидный парень с бинтами в руках выскочил вслед за ним и уже был готов возмутиться, но остановился. Избитый мужчина под руку с взволнованным товарищем доковылял до бывшего лидера Александрии и девушки со шрамом. Рик повернулся в их сторону и отдал Беделии короткую справку: «Это Аарон и Эрик, хорошие люди». - Я уж подумал, что им мало было, - присоединился к разговору Аарон и плюнул на землю скопившуюся слюну. - Нет, это Беделия. Ей удалось покинуть Святилище. - С еле уловимой интонацией гордости произнёс Рик. - Приятно познакомиться, - неловко выпалила девушка и уважительно кивнула головой, затем она решилась спросить. - Что с Вами случилось? Простите, если я лезу не в своё дело. - Ах, это… Прихвостни Нигана постарались, неважно... - смутился Аарон. Мимика лица его была болезненной, сдержанной: боль сковывала избитые мышцы. - Неважно ему. Нужно сначала груз проверять, прежде чем им отдавать, знаешь же, что у них одна дурь в головах. Как вы могли не убрать записку с огромным факом на крышке, это же уму не постижимо! - Пробубнил Эрик. Он любил Аарона, это чувство светилось в его больших глазах, не смотря на пелену обиды. Эрик злился на спасителей, боялся за Аарона и от избытка эмоций ругал его. - Хватит, не сейчас. А Дэрил? - Пытался выбросить произошедшее из головы Аарон. - В Хилтопе с Иисусом. Должен быть… - Предположила девушка, не уверенная в том, что они добрались живыми. - А Карл? Он здесь? - Ясно… Да, он дома цел и здоров… Беделия, тебя необходимо спрятать. Они будут тебя искать. - Выложил беспокойную мысль Граймс. - Может у нас? На чердаке. - Предложил Эрик. - Нет. Они его первым делом проверят… и нас за сокрытие прибьют. Не вариант. - Холодно размышлял познавший жестокость спасителей на своей шкуре мужчина. - Может, я просто вернусь в свой недостроенный домик на окраине. Он выглядит нежилым, туда в последнюю очередь пойдут. А если они объявятся на пороге, то я перелезу через стену и скроюсь в лесу. Главное, чтобы кто-нибудь предупреждал меня о их появлении. - С неожиданным спокойствием изложила план Беделия. - Хм-м… Хорошо, пусть так и будет. Остальных в этот план просвещать не будем… ведь… - Осторожничал Рик. - Люди могут прогнать меня, посчитав шпионом или приманкой, я знаю. - Они видели твой… тебя? - замялся Эрик. Другие собеседники постеснялись задать этот вопрос, но он попытался деликатно затронуть эту тему. - Мой шрам? Да, он узнаваем, но люди здесь его не видели, сначала я скрывала его за длинными волосами, потом ходила с повязкой. Заметить то, что это было солнце, было трудновато. - Без смущения ответила девушка. Она уже и забыла про то, что для окружающих шрам - якорь в плывущем общении. В Святилище люди не краснели, не отводили взгляд, не замалчивали всплывающие вопросы. Там она не чувствовала себя бедняжкой с травмой на лице, она была девушкой с крутецким шрамом в виде солнца. Контраст был ощутим, точно прыгаешь из тёплой воды в ледяную. Она попыталась отбросить эту странную мысль. - Отлично, значит лишних вопросов быть не должно. Тем более… ты сильно изменилась за это время, если честно. Просто веди себя так, будто ты здесь давно и… и вечно пропадала в экспедициях. Точно! - Мыслил вслух Рик, коснувшись пальцами своего подбородка. - Пх-х, мы целый заговор устроили, спасибо вам огромное, - тихо посмеялась Беделия. - Да ладно. Заходи к нам вечерами на ужин, Аарон великолепно готовит. Улыбнувшись, девушка кивнула и пошла к своему прежнему жилищу. Рик сопроводил её до порога, а затем вернулся к семье. Завершённой и полностью закрытой от ветров в доме была лишь одна узкая комната, из которой пропал её старенький зелёный диванчик и книжная полка. Царапины тянулись по пыльному деревянному полу до самого выхода. Они заглядывали даже в эту сломанную лачугу… На стенах было пусто, никаких картин. Обшарпанные желтоватые обои со старомодным узором поблёкли. Лампочки не было, вместо неё из потолка торчал провод. Свет исходил от одного квадратного окна, открывающего не самый живописный вид на задний двор и железную ребристую стену. Она бросила на пол тяжёлый рюкзак и осмотрелась, устало подбочившись. Абсолютно пустая комната… неприятно, сухо и одиноко. Усевшись на покрытый серой пеленой пол, она расстегнула молнию и начала доставать приобретённые в Святилище вещицы: несколько банок рыбных консерв, полулитровая бутылка чистой воды, пару недочитанных книг, немного чистых листов бумаги, карандаш, спички и свеча, запасной комплект одежды из коричневой водолазки и серых брюк, а также шерстяной плед. - Не густо… но, хоть так, - сказала себе Беделия, почесав затылок. Она постелила коричневый плотный плед на пол напротив окна, положила опустошённый рюкзак вместо подушки. Свои вещи она сложила на край импровизированной кровати, чтобы при сигнале тревоги быстро завернуть всё в плед и не оставить следов своего пребывания в доме. Смеркалось, в комнате становилось всё мрачнее. Сытая Беделия вернулась в своё логово после ужина с Аараном и Эриком. Они не заврались в любезностях и, действительно, приготовили ей порцию по-настоящему вкусного супа с кучей специй. С ними ей было уютно, но неловко. Солнцеликая догадалась, что эти два александрийца не просто друзья, а нечто куда большее, их взаимодействия и разговоры умиляли. Но Аарон, обиженный спасителями, задавал всё больше и больше вопросов о Святилище, о Нигане. Конечно, Эрик потихоньку одёргивал его, но мужчина был ослеплён желанием отомстить. А Беделия не знала, как ей ответить, ведь информация - вещь сильная. Она не хотела войны, не хотела, чтобы одни убили других. Все ей были дороги, стали дороги за это время. Поэтому она как можно быстрее выпила свою порцию прямо через край тарелки и покинула их тёплый домик. Приоткрыв окно, впустив в комнату ночную сырость, она устроилась на своём жёстком лежбище и принялась думать. Мысли бросались от Дэрила к Нигану, затем к Святилищу и Александрии, и под конец они застряли в топи под именем Уильям. Он вернулся. Укусив свой указательный палец, девушка пыталась отвлечься на боль и не вспоминать этого человека, не пробуждать страх вновь. Но мозг скучал в тёмной комнате и вновь возвращал её в прошлое. Когда на коже появились чёткие отметены от укуса, она разжала челюсть и свернулась калачиком. «Мне же не могло показаться? Это был он? Он искал меня. Значит, хочет отомстить за своих людей или воплотить сладострастную мечту в реальность. Господи, он же мог проследить за мной до самых ворот… Нужно сказать Рику! Завтра… утром… Сейчас он, вероятно, уже спит. Ещё и Аарон со своим допросом за столом. Граймсу тоже будет интересно поспрашивать меня о спасителях. Чёрт! Не могу же я работать на обе стороны или стать миротворцем. Чего всем от меня нужно!? Нигану нужна была информация об Александрии, теперь Граймс намекнул мне, что я должна буду поделиться своими знаниями о Святилище! Пошли они все в долгое эротическое путешествие, блин… Ниган… с ним было как-то безопаснее. О чём я опять думаю? Хватит. Сейчас главная угроза - Уилл. С ним было пару прихвостней, значит, он не один, наверняка, набрал себе новую группу. Это опасно для меня… но ведь и для него тоже! Если этот хрен моржовый встретится со спасителями или александрийцами, то ему не поздоровится! Хотя, а если их больше… и из-за меня в этой борьбе может кто-то невинный погибнуть. Нет, свои проблемы вешать на других я не могу. Но и сама я с ним не справлюсь… А что я буду делать, если он снова схватит меня?» - спорила девушка сама с собой, пока сверчки трещали за окном. Под монолог внутреннего голоса веки всё медленнее моргали, пока не сомкнулись совсем. Она уснула на жёстком полу, освещаемая через распахнутое окно холодным сиянием месяца, открывшего себя из под облачной шубы. Заснул и он в стенах родного Святилища. Зверь утих, оставив за собой обломки, щепки, стёкла. По пустому заводу он добрёл до склада, забрав оттуда болеутоляющую бутылку виски, а затем в гробовой тишине меж бетонных стен и железных балок он пил горячительную смесь по пути до своего кабинета. Прикончив бутылку терпкого алкоголя он обрушился на постель. Опьянённому разуму было всё тяжелее собирать слова в предложения и он быстро отключился. Худой месяц парил в дымке полупрозрачных облаков. Рябью его свет бился о листья и лишь некоторые лучи падали на холодную землю. В нарисованных белых, серых и бежевых домиках тихого островка надежды спали все, лишь часовые по очереди обходили периметр, зевая и потирая глаза. Морозный воздух заставлял их поёжиться, испытав волну тепла, пробегающую по телу. В доме Граймсов царила тишина. Рик сопел в обнимку с Мишон, статично строгое выражение лица которой было озарено заботливой улыбкой. Карл, сконфуженный своей безответственностью, тоже гулял по царству Морфея, завернувшись по самую голову в одеяло. А малышка Джудит, посасывая большой пальчик, смотрела радужные сны. В соседнем жилище, сидя на диване, уснула Розита, напротив которой лежал пистолет с единственной пулей в обойме. Священник Габриель, прибравшись в своей церквушке и окончив вечернюю службу, вернулся домой и с тяжёлой думой погрузился в сон. Причиной его беспокойства служил откровенный разговор с Розитой, которая была готова пожертвовать своей жизнью ради мести, прекращения страданий александрийцев и жителей других поселений, он не хотел её отпускать, пытался отговорить, но эта женщина упорна и серьёзна в своих намерениях. В тот день он ещё не догадался, что полюбил её. Но она была предметом ночного разговора с самим собой не только для него. Учёный парень Юджин пытался перенести выслушанные им сегодня оскорбления, вылетавшие из её уст, он тоже переживал за жизнь хмурой брюнетки, заставившей его изготовить пулю. Каждый мыслил о чём-либо перед сном и каждый уходил в бессознательность, обрывая слово, застрявшее в голове. Мимо открытого окна половинчатого домика пронеслась тёмная фигура. К запаху сумеречной свежести примешалось что-то ещё: что-то горькое, терпкое и знакомое. Одарённая солнцем девушка, свернувшись эмбрионом, была отключена от окружающего миро усталостью, чутко контролировавшей её сон. Чёрная фигура обрела чёткие очертания, остановившись прямиком у окна. Глаза, лишённые блеска, уставились в одну точку. Худощавая рука ухватилась пальцами-палками за деревянную оконную раму. Существо изогнулось, пролезая через проём. Запачканные землёй ботинки впечатались в деревянный пол совсем рядом со спящим согнутым тельцем. Чёрная тень накрыла девушку. Леденящие пальцы прошлись вдоль её изогнутого позвоночника, затем коснулись плеча, дёрнув которое, перевернули равномерно дышащий женский стан на спину. По колыханию одежд на груди он следил за ровным и медленным сердцебиением. Тёмная мужская фигура нависла над спящей, протянув руку к мягкой коже. Ладонь большой руки легла на шею Беделии и медленно сдавливала её в тиски. Сонливый зверёк пробудился от крика инстинкта самосохранения. Зелёные глаза налились слезами, давление в голове подскочило. Череп будто давил на мозг. Она пыталась вздохнуть, поймать украденный кислород руками. Грубые пальцы сжимали столь уязвимый и чувствительный участок тела всё сильнее, сдавливая кровоток, лимфоузлы, пищевод, дыхательные пути. Мозг бил тревогу. В панике больное сердце билось, расходуя остатки животворящего газа. Она схватилась за руку, сдавливающую её шею. Кривая змеиная улыбка прорезалась от уха до уха, открывая частокол неровных зубов. Всё внутри девушки сжалось, сосуды наполненные остановившейся кровью лопались. На тонкой коже расплывались синие пятна. Она пыталась извиваться, биться ногами, но враг весом собственного тела вдавливал её в пол. Кричащий разум затихал, погибал: мозг прекращал свою работу. Склизкий хруст раздался из глубин сдавленной шеи. Бездонные зрачки, заполонившие глаза, теряли осмысленность, переставали бегать из стороны в сторону. Впивавшиеся в запястье противника ноготки ослабляли свою хватку. Поток ужаса стих, буйство умирающего организма прекратилось. Сердце, бешено перегоняющее пустую кровь, замерло. Кашляющий смех был последним, что уловил разум солнцеликой. Старушка смерть подарила ей своё заботливое прикосновение, которое берегла для неё уже столько долгих лет, сопровождая девушку точно бдительная мать на каждом шагу. Ходячий бился о железную стену, чуя запах близкой наживы. Его грязная плоть оставляла полупрозрачные пятна на металле ограды. Задремавший часовой напуганно очнулся от хрипения, раздающегося у земли. Бросив увесистый булыжник в гнилую голову, парень успокоился и сел обратно на стул, всматриваясь вдаль. Месяц всё также светил, окружённый миллионами звёзд, пытающихся подражать ему в своём блеске. В том же кривом домишке, окно которого впускало внутрь свежий воздух, пробудившаяся от кошмара девушка сдерживала крик, рвущийся из груди. В ужасе она вскочила с пледа и заперла окошко, чуть не вывалившись в него. В полной темноте, обнимающей тело, её очи видели его, сидящего в чёрном углу. Схватившись за спички, Беделия дрожащим движением зажгла одну из них, и та, на секунду подарив миру яркую капельку огня, предательски затухла, спрятав своё чудо. Трясущиеся пальцы вцепились за новую спичку и резко чиркнули ею о коробок. Огонёк пожалел девушку и подарил ей всё, на что был способен, пожирая деревянную палочку. Он дал ей чуточку света и столько же тепла. Острые черты лица её обрели оранжевый контур, а чёрные глаза - болотный оттенок. Стараясь не дышать, она держала горящую спичку и бережно вела ею по воздуху. В углу была лишь золотая паутина, на которой паук вытягивал все соки из пойманной мухи. Уильям оказался лишь чудовищем из царства снов. С облегчением она выдохнула и храбрый огонёк, не желавший обжечь подушечки нежных пальцев, погиб. Вновь стало страшно, вновь дрожь пробила её внутренности, сплетённые узлом. Беделия снова и снова тратила спички, пока не наткнулась на небольшой обломок свечи, украденный когда-то из комнаты жён в Святилище. Она зажгла фитиль, поставив свечу на пол совсем рядом с собой. Сжавшись у стены, она молилась о быстром восходе солнца, пока белый воск медленно растекался по пыльному дереву пола, оставляя вокруг себя масляные следы.