***
Сидя на кровати, он наслаждался минутами тишины. Его не волновала жизнь за пределами его комнаты. Ему было всё равно, у себя ли Сириус или уже сбежал к друзьям, ему было всё равно, как обстоят дела в его семье, — сейчас Блэк в нерушимом покое пытался откинуть вчерашний вечер, особенно незнакомца, который так чётко впился в память слизеринца, будто всё то время, что он рассматривал Регулуса, мужчина насильно попытался впечатать свой образ в память Блэка. И сделал он это безупречно. Ноги всё ещё саднило, но Регулус не обращал внимания на это, так как боль не была очень сильной. Вместо того, чтобы забивать себе голову прошлым, он наконец-то решил основательно погрузиться в «Зельеварение повышенного уровня для продолжающих». Регулус нашёл много зелий, которые, по крайней мере, на средних курсах не проходят. Вероятно, только на шестом и седьмом, а некоторые, может, и вовсе не входят в школьную программу. Например, Регулус очень сомневался, что зелье, имеющее усыпляющий эффект с последующей потерей моментов перед сном в памяти (причём продолжительность сна и забытого отрывка времени перед ним можно ловко менять количеством добавленных в него ингридиентов), вообще можно проходить в школе. Это был очень сложный рецепт со сложными вычислениями пропорций, соотношений и времени, ведь в одном зелье смешивались сразу два эффекта – забытье и сон. И более всего удивляло среднее время приготовления – от восьми до двенадцати часов, что было очень странно для сложного зелья. Но Регулус всё равно переписал рецепт на отдельный лист чистого пергамента, чтобы потом включить его в свой блокнот, в который попадало всё, что Блэка особенно интересовало. Регулус переписал зелье невидимости, работающее минимум тридцать минут, также в блокноте Блэка теперь хранится «Туманное зелье» (вместе с противоядием), которое мгновенно впитывается в поверхность, а при малейшем воздействии человека – затуманивает окружающую площадь и глаза нарвавшегося, заставляя его теряться в пространстве. В остальное множество он ещё будет вникать, продолжать анализировать и пытаться пробовать. Всё шло своим чередом, пока Регулус не открыл последнюю страницу, где решил ещё раз ознакомиться с заглавием. Держа в руках ее, на которой ничего не было написано, Регулус заметил явное уплотнение, хотя пальцы не сразу нащупали, что страница явно толще остальных. Идея думать о заглавии сразу же отпала, и Блэк аккуратно перелистнул, и теперь перед ним лежал пустой нахзац книги. Регулус заметил, что к странице приклеен ещё один лист – такого же цвета и формата, а внутри было пустое место. Или не пустое? Блэк своими тонкими длинными пальцами пытался нащупать, есть ли что-то внутри между двумя листами, но такие поиски оказались безуспешными. Поэтому Регулус решил задвинуть тёмные шторы, погрузив тем самым комнату в полумрак, и оставить гореть свою лампу над кроватью. Он повернул ее так, что свет теперь падал на него сверху, затем аккуратно взял книгу и в считанные секунды, как следует придерживая её, разместил одну-единственную страницу между собой и лампой. Теперь некогда слепящий свет был приглушён страницей, и благодаря свету Регулус заметил очертания небольшого листка внутри. Ждать и думать не было сил, и, как только Регулус убедился, что что-то точно есть, сразу же встал с кровати и нашёл тонкий ножик в столе. Да, порча школьного имущества, особенно книг из библиотеки, это ужасно, но сейчас Блэк не думал об этом. В миг справа Регулус сделал аккуратный надрез, который позволял потаённому листку спокойно пройти. В следующий момент, как можно аккуратнее, Блэк достал бумажку. Это был вырванный из ежедневника листок. Печатными буквами сверху была написана дата – 9 ноября 1921 года. Имело ли число какое-то отношение к содержимому на листке? Выцвевшими со временем чернилами было что-то написано. Буквы острые и резкие, очень мелкие, и пришлось приложить немалые усилия, чтобы расшифровать текст. «Удушающий напиток (был создан Долтмаром Хоффманом около 1890х) далее неразборчивая зачёркнутая строка мгновенное удушье при употреблении внутрь, запах отгоняет инферналов и палумов, свойства подробнее см. тёмные искусства и алхимия VXIII века, Шонброуд (79 стр. 3 пункт) внимательно все ингредиенты (на обратной стороне) лист гезарова куста – эдинбургские леса, лавка броуди (4 галлеона за одну унцию) противоядие см. Шонброуд 89 стр». Регулус перевернул листок. Как он и ожидал, список ингредиентов, рецепт. В самом конце, отдельно от всего, владелец подписал: «spécialement pour M. Dommart. Gardez soigneusement et ne montrez à personne». – Специально для господина Доммарта. Храните бережно, никому не показывайте... – на автомате перевёл Регулус. Со смутным отчаянием Регулус упал на кровать, продолжая рассматривать листочек. Слишком много всего за эти два дня. Слишком сложно переварить всё это за два дня. Хотя Регулус и не нуждался в такого рода зельях, на всякий случай он вложил себе этот листок в блокнот и запомнил фамилию Шонбоурд, вместе с его книгой. На всякий случай. Лишними такие вещи никогда не бывают.***
В холодном мраке дома на площади Гриммо часы пробили три часа дня. Как только в доме остались только эльфы, Регулус по-быстрому ушёл, предупредив Кикимера на всякий случай, будто бы он отправился на прогулку. После Рождества, казалось, окраины Лондона окунулись в сон. Уставшие от праздника спали дома; бедные люди, чьи выходные уже закончились, уныло шли по тротуарам, думая о своей бренной жизни; иногда встречались дети, казалось, с невероятным запасом энергии, играющие в снежки. Лондон зимой был по-своему прекрасен, хотя под ногами хлюпали лужи и дул острый ледяной ветер. Спустя полчаса ходьбы от площади Гриммо Регулус наконец-то добрался до нужной остановки. Идти к Андромеде пешком пришлось бы ещё час, а автобус сократит это время втрое. Через автобусное окно виднелась городская жизнь. Чем дальше он ехал, тем более оживлённым казался город. Но Блэка это не касалось, он лишь думал об Андромеде и почему-то сильно нервничал. Полтора года разлуки, несмотря на немногочисленные переписки, оказались для Регулуса куда более долгим временем, чем он сначала думал. В таком юном возрасте один год – настоящая маленькая жизнь. Последний раз Регулус видел Меду, когда закончил второй курс Хогвартса. Сейчас он уже на четвертом, и первая половина уже позади. И хотя многое осталось неизменным, не случилось крупных метаморфоз, сам Регулус не мог отрицать, что изменился. Изменения коснулись не только его внешности – с каждым годом лицо приобретает более острые черты, и за последние два года Блэк вытянулся минимум на двадцать сантиметров, — но и характера. Хотя Блэк и не мог точно сказать, что именно изменилось, но разница между 12 и 14 годами, как правило, всегда существенная. И чем старше Регулус становился, тем более он опасался будущего, особенно того, что ему предстоит узнать о себе, о людях, окружающих его, и об этом мире. Через шесть остановок Блэк наконец-то вышел на улицу. Ледяной ветер со снегом неприятно кололи лицо, но до дома Тонксов оставалось буквально пять минут ходьбы. Дом под номером четыре оказался таким, как Регулус его и представлял. Стены были возведены из тёмного кирпича, всего в доме было два этажа, и само здание было достаточно маленьким, но вполне удобным для семьи из трех человек. В окне на первом этаже горел свет, но окна были зашторены, так что разглядеть комнату не получилось бы, но он заметил чью-то тень, вероятно, Меды, и сердце пропустило удар. Во внутреннем кармане рука сжимала подарок для Меды – старое коллекционное издание книги "Гордость и Предубеждение" Джейн Остин, завернутое в пергамент, невероятно красивое, так долго лежавшее на полке, ожидая, когда попадёт в руки Андромеды (так как почта стала работать очень ненадёжно, отправлять её было рискованно). Блэк подошёл вплотную к низкому забору, ограждающему затухший под снегом сад, и отодвинул, по видимому, недавно смазанную калитку. Она плавно поддалась движению рук, свободно впуская Регулуса на территорию дома. В пять шагов он преодолел расстояние от калитки до узких каменных ступенек, ведущих к тёмной двери, и, стараясь как-то успокоить быстро бьющееся сердце (вот уж здесь Регулус не думал, что нервы накалятся до такого предела), нажал на кнопку звонка. Внутри дома раздалась короткая мелодия, оповещающая жителей о том, что кто-то стоит за порогом. Послышались торопливые шаги, у самой двери они смолкли, и через несколько секунд она широко распахнулась. Перед ним стояла Андромеда. Тонкая маленькая фигура в блеклом домашнем платье стояла напротив Регулуса. На лице Андромеды читалось удивление, радость и своеобразный восторг, словно она не верила, что наконец-то видит его. – Мерлин, Регулус! – она буквально втащила его за пальто к себе в дом и плотно закрыла дверь, – Не могу поверить, это правда ты! Казалось, Меда была готова расплакаться прямо вот так, стоя в коридоре. Её лицо озаряла широкая улыбка, пока она старалась как-то помочь кузену снять пальто, хотя тот всячески отворачивался и бормотал, что справится сам. Реакция сестры немного обескуражила Регулуса, хотя предвидеть это можно было. Немного растерявшись, Блэк всё же старался прийти в себя, рассматривая интерьер уютного дома. – Я пыталась себя уверить, что то, что ты сможешь прийти, крайне маловероятно. Как ты сюда добрался? Сам? – Меда говорила немного тише, чем обычно, а потом добавила, – Дора спит, не удивляйся, что я так тихо. Она засмеялась, всё ещё не сводя глаз с Регулуса. – Да, сам, спокойно пешком, потом на автобусе, ничего необычного, – Блэк чувствовал себя очень неловко. После долгой разлуки встречаться с человеком оказалось гораздо сложнее, чем ему это изначально казалось, но Андромеда, кажется, так вовсе не думала. – Какой ужас, ты же уже с меня ростом, даже выше! Как быстро летит время, – Меда всё же отобрала у Регулуса пальто и бережно повесила его на вешалку, пока Регулус с трудом стягивал ботинки — всё же те туфли натёрли ноги больше, чем он думал, – Мерлин, как я счастлива тебя видеть! В этой суматохе радости Меда довела Регулуса до кухни-гостиной. Небольшая комната, на одной трети которой расположилась маленькая кухня, а остальное место было занято диваном, двумя маленькими креслами, кофейным столиком и шкафами. Хотя семья Тонкс приехала в этот дом совсем недавно, всё казалось таким обжитым, словно Меда и Тед жили здесь уже несколько лет. Регулус осматривал комнату, и тепло приходило на место волнения. Нежный свет ламп мягко падал на бледно-синюю (немного сероватую) кухню и старые серые диваны. Под ногами разлёгся большой синий ковёр в цвет тяжёлых синих штор, закрывая тёмный деревянный пол. На стене над комодом висело множество фотографий, без которых, казалось, кузина не могла жить. Регулус нашёл себя с Сириусом и Андромедой у небольшого фонтана в парке, кажется, Регулусу было тогда семь или восемь. Семейное фото Тонкс, с ещё совсем маленькой Дорой. Фото с родителями Теда на какой-то веранде, заросшей зеленью. Со стены на Регулуса смотрели счастливые лица, которые камера когда-то поймала в свой объектив и оставила людям на память. – Конечно, не роскошь. Не Гриммо 12 или наш Лонгфильд, – Андромеда усмехнулась и стала доубирать скудную гору посуды, которую не успела, – Но нам очень нравится. Ты голоден? – Нет, совсем нет. – Регулус не хотел есть, и всё ещё рассматривал обстановку. – Прости, я не мог написать, боялся, что кто-то что-то узнает, поэтому так вышло. Я знаю, можно было бы постараться и это всё отговорки, но я правда... – Отставь всё благородство, Регулус, я всё знаю и понимаю. – из-за кухонного стола на Регулуса смотрела Меда и улыбалась самой доброй улыбкой, которая только могла существовать на этом свете. – Я сделаю нам чай. Тед работает, но, я думаю, вы успеете увидеться. Регулус уже сидел на высоком стуле за небольшой барной стойкой, присоединенной к кухне, и не мог поверить, что снова видит её. Спустя полтора года. – Прости, а где работает Тед? Если это не секрет. – Блэк наблюдал за хлопочущей Медой, – Насколько я помню, он ведь учился на факультете аврората при Министерстве? – Да, однако, в Министерстве он не работает. Это всё слишком сложно. Когда Тед придёт, я думаю, он тебе расскажет, что сейчас происходит в мире за пределами Хогвартса. – Меда хитро ухмыльнулась в своей манере и подмигнула брату, ставя две чашки на стол. – Может, расскажешь что-нибудь? Как дела в целом, чем занимаешься в последнее время? Сириус вчера заходил, и... Снова. Опять Сириус. Сириус, Сириус, Сириус. –...честно сказать, не думала, что вы придёте в разные дни. Меда смолкла, поднося чашку с горячим чёрным чаем ко рту. Сделав маленький глоток, она посмотрела Регулусу в глаза. –Перед Рождеством, поздно вечером заходил Альфард. Мы посидели за чашкой чая, и он поделился со мной, что переживает за вас двоих. Я не понимаю, что произошло между вами. Всего полтора года назад мы сидели все вместе и все было хорошо, а сейчас вы даже не разговариваете. Если бы я вчера вовремя не остановилась, Сириус того гляди взорвался бы на месте. Регулус понимал, что кузина переживает. Её глубокие карие глаза смотрели на брата, и Блэк не мог сказать ничего прямого и резкого, как сказал бы с любым другим человеком. Регулус всегда поражался проницательности Андромеды, её умению чувствовать чужие эмоции и понимать чувства других людей, она всегда могла правильно подобрать нужные слова, и казалось, только она могла заглянуть в человеческую душу настолько глубоко. Она не стала ждать ответа или задавать новые вопросы, и, словно предвидя, что Регулус не может сейчас дать ей удовлетворительный ответ, она продолжила: – Это очень опасно. Вы оба должны понимать, что находитесь на одной стороне. Если я сейчас скажу что-то не так, то не обижайся, ведь я ничего не знаю, и прости, что не прошло и пятнадцати минут, как я начинаю читать свои нравоучения, но послушай. Я знаю отношение твоей семьи к тебе, и твоё к ним. Я понимаю, чего они вероятно будут ждать от тебя, и я понимаю, почему Сириус не доверяет тебе. Но это всё так глупо. Я не понимаю, в чём проблема договориться, расставить всё на свои места. – Сириус нашёл себе компанию, где он чувствует себя хорошо. – Регулус вспомнил мародёрскую шайку. – У них свои планы на жизнь, и я в них не вписываюсь. Я пытался говорить, но, как видишь... Это всё неважно. Так бывает иногда. Последние фразы Блэк сказал холодно. С поразительной холодностью он закончил свою короткую речь, и внутренне содрогнулся от своей же безразличности. Порой он чувствовал отвращение к Сириусу. За его безбашенность, вспыльчивость, гриффиндорское благородство. Наверное, в глубине души, Регулус смог бы сказать, что рад, так как Сириус, подвергавшийся родительской тирании больше всего, нашёл себе настоящих друзей. Но был у Регулуса какой-то барьер, который не давал простить Сириусу его уход из его жизни, такой резкий и холодный. Регулус хотел рассказать Андромеде, как Сириус поступил в Хогвартс и попал в Гриффиндор, писал много писем в первый год, как летом рассказывал об огромном замке в горах, а потом общения становилось всё меньше и меньше, пока вовсе не сошло на нет. В первый год Сириуса в письмах постоянно мелькали имена Джеймса, Римуса и Питера, и чем больше Блэк читал эти имена, тем больше он чувствовал своё одиночество в том треклятом доме на площади Гриммо. Летом Сириус много рассказывал о мародёрах, и чем больше, тем тошнее становилось Регулусу слушать об их нескончаемых выходках. Сириус когда-то обещал Регулуса познакомить их с ним, но младший брат вовсе этого не хотел. Ему нужен был Сириус. Его Сириус. Все эти слова кубарем носились в голове у Регулуса, но ни одно из них не было произнесено. Андромеда видела реакцию Регулуса. Видела, что он много думает на этот счёт, и в душе надеялась, что всё это временные трудности. Беспокойство во взгляде за некогда неразлучных братьев мог увидеть даже самый чёрствый в понимании человеческих чувств человек. И Регулус не был исключением. Он хотел бы разбавить свой холод чем-нибудь, подобно горячему чаю в такой холодный вечер, но слов не нашёл. Лишь пожал плечами еле заметно, и всем видом постарался сказать, что это действительно неважно. Меда грустно улыбнулась. – Ладно. Как скажешь. – Меда нагнулась и достала из ящика под столом печенье. – Когда ты снимал ботинки, я заметила, что ты очевидно старался делать это аккуратно... – Ноги натёр. Чёртовы туфли. В чем проблема ходить в удобной обуви? – Регулус и Меда уже словно забыли, о чем говорили до этого. Это был один из главных плюсов их разговоров – быстро закрывать неприятную тему и делать вид, будто ничего не произошло. – И насколько сильно? – обеспокоенно спросила Меда. – Я не знаю, но пятнадцати минут ходьбы хватило, чтобы разодрать их в кровь. Но к вечеру того дня уже ничего не болело. Андромеда резко поднялась, оставляя чай с печеньем на своих местах, и поднеслась к шкафу над кухонной столешницей. Какое-то время она рылась в картонной коробке, но через минуту уже достала один пузырёк и дала его Регулусу. – Возьми, это ускорит заживление, и нет, отговорки не принимаются. В данной ситуации у тебя нет шансов оправдываться, – парировала Меда. – У меня достаточный запас, и тебе самому этого хватит на несколько пар неудобной обуви. Регулус поблагодарил её и улыбнулся. Когда-то Андромеда училась на курсах целительства, и даже получила диплом, позволяющий работать ей медсестрой, но рождение дочери остановило её рвение работать. Зато теперь у неё практически всегда имелось всё, что нужно, например, как сейчас пузырёк с мазью. – И пока не забыла. У меня кое-что для тебя есть. Лукавая улыбка озарила лицо Меды, и она ушла в примыкающую к кухне комнату. Регулус был готов выругаться на самого себя вслух, сидя на своём стуле. Он резко встал и направился в коридор, пока Андромеда закопалась в вещах. Он быстро достал бережно упакованную книгу и сразу же вернулся на кухню. Меда вышла из комнаты, держа в руках коробку размером коробки из под обуви. – Этот подарок, будет, наверное отрадой для тебя, учитывая последние болезненные события. – она протянула коробку Регулусу. – хотя дома носить это будет опасно, ведь вещь магловская, но в школе, думаю, никому не будет дела, что у тебя на ногах, тем более что похожие модели я видела в магических магазинах. Подняв крышку картонной коробки Регулус увидел пару чёрных высоких кед. Регулус лишь улыбнулся. Как точно попала Меда с подарком. – Они супер-мягкие, когда-то я носила похожие, и на них наложено одно заклинание, которое позволит кедам увеличиваться в размере, когда ты будешь расти. Оно сможет держаться где-то пять лет, как раз хватит, чтобы они износились. Тем временем Регулус протянул свой небольшой подарок. В следующие пять минут он мог наблюдать как его кузина еле удерживается, чтобы не прыгнуть и не проломить потолок от восхищения. – Не может быть! Регулус! В каком месте ты смог достать такую редкость? – Андромеда в дрожащих руках держала книгу Джейн Остин. – Нашёл на магловской барахолке. Год назад, где-то недалеко от Косого переулка была небольшая барахолка с ненужными книгами. Удачно зашёл. Увидел, подумал, что это то, что нужно. Андромеда была вне себя от счастья. Помимо того, что она любила читать книги, она также любила их просто собирать. Находить необычные издания, редкие, маленькие и большие, на иностранных языках и с разным оформлением. Разговор вновь стал непринуждённым и весёлым. В этом маленьком доме было тепло и уютно, и Регулуса здесь ждали. Уже сидя на диване Андромеда много рассказывала про север Англии, где жила с Тедом и Дорой, рассказывала о родителях Теда. В самых ярких красках она описывала пейзажи которые видела, так что Блэку казалось, что он тоже их видел. За окном опустилась тьма, стрелка часов подползала к шести, но Регулус помнил, в лучшем случае, родители вернуться к девяти, или даже позже. Регулус сидел и не верил своему счастью, не верил, что ему выпал такой вот день – рядом с кузиной. Она всё говорила, говорила, а Регулус... что мог рассказать Регулус? Грязные Хогвартские сплетни, тему по истории магии, визит двадцать четвёртого, посиделки в запретной секции... Он молчал. Ему было нечего рассказать. Он и не любил говорить. Даже если бы он видел захватывающие дух пейзажи, побывал бы на севере Англии, он всё равно бы не смог описать словами природу, краски, цвета которые наблюдал. В какой-то момент Меда устала. Устала рассказывать множество историй, произошедших с ней за полтора года с последней их встречи. Она задумалась. Улыбка всё ещё оставалась на её лице, но вскоре же потухла. Глаза стали задумчивей, она собиралась сказать что-то Регулусу, и явно не хотела этого. Не хотела говорить, не хотела верить в то, что сейчас собирается сказать. Но оба выждали долгую паузу, и Меда тихо, с какой-то грустью произнесла: – Наверное, мы здесь ненадолго. – она сглотнула и повернулась к Регулусу, ловя его взгляд, словно боясь упустить его. Теперь перед ним снова сидела строгая, сдержанная Андромеда. Сейчас Регулус особенно ощутил разницу в семь лет. Кузина показалась ему очень взрослой и серьёзной, хотя до этого рядом с ним сидела будто бы его ровесница, может, лишь немного старше. Андромеде был двадцать один год, и Регулусу казалось, что это так много. Двадцать один год – целая жизнь, а впереди остаётся ещё так много лет жизни, ведь люди живут до пятидесяти, шестидесяти, восьмидесяти лет... И здесь двадцать один уже не кажется таким большим возрастом. Андромеда всегда была немного старше и мудрее своего настоящего возраста, Регулус это замечал. Наверное, именно поэтому сейчас он чувствовал себя почти что ничтожным, будто ничего не знает и не понимает, как букашка запутался в сложной и липкой паутине, а Меда перед ним сидела, и будто прожила длинную жизнь и весь мир для неё прост и понятен. – Сейчас мы здесь, потому что Теду нужно быть рядом с местом работы, но кажется, скоро он не будет здесь работать. Я очень беспокоюсь за Дору, и за нашу семью. Вычислить наше место проживания будет совсем не сложно, если мы останемся здесь. Эти слова отозвались в сердце Регулуса лёгкой болью. Меда полюбила маглорождённого и вышла за него замуж. И теперь её ненавидит вся семья. Регулус не мог представить, как кузина живёт в мире, где тебя могут возненавидеть и изгнать из семьи из-за любви. Хотя с того рокового дня прошло четыре года, – четыре года Андромеда живёт в любви со своим мужем, у них даже есть дочь, – Регулус всё ещё думал, больно ли еще Меде, также ли сильно, или сила любви уже помогла справиться с потерей одной семьи, может быть, и ужасной, но когда-то всё же сильно любимой. – Тед позавчера получил доверенность в ассоциации защиты маглорождённых и их семей во Франции, в частности благодаря моим французским корням и мы спокойно сможем уехать в французскую провинцию и укрыться там, помнишь как там было хорошо? – в голосе была нескрываемая грусть. – Правда, это будет означать, что... Меда запнулась. Она не стала договаривать, и Регулус продолжил за неё: – Возможно, мы видимся в последний раз, перед годами разлуки. – тихо заключил он. Он был рад, что семья Тонкс может найти укрытие, и маленькая Дора, его дорогая кузина и её муж смогут в безопасности переждать назревающую войну, но было немного тяжело. Регулус пытался откинуть все эгоистические мысли, потому что знал, что это единственный лучший вариант. Пытаясь как-то подбодрить Андромеду он сказал, очень тихо, почти что шёпотом: – На самом деле я рад, что вы сможете найти укрытие. Поверь, так всем будет спокойнее, и вам, и мне, Альфарду, и... – Блэк запнулся, не зная, стоит ли снова упоминать его имя, но всё же сказал: – и Сириусу. Всё это будет легче пережить, зная, что хотя бы вы в безопасности. Повисла тишина. Оба понимали, к чему всё идёт. Прервал паузу дверной щелчок – Тед вернулся домой. Андромеда постаралась скрыть прошлую тень грусти и тоски под маской радости, и Регулус почти что поверил, если бы только не видел её пять минут назад. Тед появился в гостиной, на лице его возникло удивление при виде Регулуса, но тут же он подошёл к нему и пожал руку, бодро поприветствовав его. Андромеда быстро встала с дивана, нежно поцеловала мужа и направилась доставать тарелку и еду для него. Блэк тем временем взял в руки лежащий неподалёку магловский журнал, и чтобы как-то отвлечься и не нагружать пару своим присутствием, хотя исподлобья всё же поглядывал на двух, казалось, самых счастливых людей на Земле. Тед Тонкс ел очень быстро, буквально за две минуты он управился с большой порцией картошки и двумя большими котлетами, запивая всё это огромным стаканом воды, поэтому вскоре Регулус отложил яркий журнал, так как Тед сел возле Регулуса. – Как обстоят дела в чистокровной общине? – улыбнулся Тонкс. Регулус не сдержал смешка и тоже улыбнулся. Тед поправил свои каштановые недлинные волосы и окончательно обмяк в мягком кресле. Это был статный и элегантный по-своему мужчина, ростом метр восемьдесят. С красивыми чертами лица, тонким носом с небольшой горбинкой, тонкими губами и тёмно-синими глазами. Регулусу было интересно с ним, ведь тот был из магловской семьи, из абсолютно другого для него мира, и когда-то Блэк горел желанием узнать как можно больше о маглах и их жизни, на чём они и сошлись. Но сейчас разговор не собирался идти по этой уже избитой линии. – Как обычно, тошно и тоскливо. Большая часть разносит разного рода сплетни, обсуждают Тёмного Лорда, пожирателей смерти. – Регулус на момент задумался. – Просто отвратно. Андромеда к ним присоединилась, подавая чай Теду. На смену счастливых разговоров с Медой настало время более серьёзных тем. – В последние дни пожиратели затихли. – Тед отхлебнул чая. Регулус немного напрягся. Он вспомнил подслушанный разговор. – И до сих пор не понятно, кто подорвал Министерство. Особенно, кто этим заправлял. Регулуса обдало жаром. Он слышал, кто был предводителем. Аргус Нотт. Регулус знал, кто был во главе, благодаря своей любознательности. Сейчас Блэк понял, что может сказать Теду об этом. Но какая от этого будет польза, и как это можно будет потом доказать? Отпрыск семейства Блэк во время рождественского визита в Малфой-мэнор забрёл куда ему не следовало, и подслушал разговор, который ему нельзя было слышать. Да и что изменится, когда все узнают, что Министерство подорвал Нотт? Всё равно за год или два из всей кучки пожирателей смогли поймать лишь двоих, и то, насколько знал Регулус, это были двое самых слабых и тупых пожирателей. Регулус решил ничего не говорить. Окажется ли его молчание ошибкой в этот раз? Об этом он не знал. – Дамблдор организовал Орден Феникса. Министерство, на самом деле, делает очень мало. Дамблдора не пускают туда, поэтому он решил устроить свой фронт. – Андромеда внимательно слушала Теда, а Регулус лишь вполуха, одновременно витая в своих мыслях. – Дамблдор, безусловно, силён, но Орден... Набирать туда будут преимущественно молодую кровь. Восемнадцать-девятнадцать лет. Будут и постарше, но основная масса будет состоять из таких вот, считай, подростков. Против стаи голодных волков. Невероятно сильных и могущественных, чего мы не можем отрицать. – И смысл создавать такую организацию? Это ведь никак не поможет. – наконец подал голос Регулус. – Понимаю твой вопрос, Рег, но поверь, я тоже сначала долго думал об этом. Дамблдор будет не единственный, кто создаст что-то подобное. Будут и другие, кто захочет бороться за справедливость. Меня тоже напрягает эта раздробленность. За этим следовало полчаса длительных рассказов Теда Тонкса о Министерстве, о борьбе и возникающих конфликтах. Стрелка часов подползла к семи, и Регулус решил, что пора двинуть домой. К этому времени трёхлетняя Дора бесшумно сползла по лестнице, чем очень сильно напугала Андромеду. Двоюродная племянница Регулуса была очень рада видеть его, и хотя сначала побаивалась к нему подойти, через пять минут уже сидела на коленях у двоюродного дяди, рассказывая что-то на своём малопонятном трёхлетнем английском языке. Это отложило отправление Регулуса домой ещё на пятнадцать минут, но когда Нимфадора отправилась к печенью, сползая с коленей Регулуса, Блэк наконец-то сказал, что ему пора. Меда ещё долго что-то говорила ему, что-то рассказывала, пока Регулус наматывал на себя шарф. Для удобства коробку кузина положила в пакет, и как только Регулус был готов к выходу, а Меда была снова на краю, чтобы не расплакаться, ведь, вероятно они больше не успеют увидеться перед отъездом во Францию. Тед появился в коридоре неожиданно и предложил: – Давай я трансгрессирую с тобой поближе к твоему дому, уже поздно, не стоит одному ездить в лондонских автобусах. – Да. – ответила Меда за Регулуса, – Так будет лучше всего. Андромеда подошла к Регулусу и крепко его обняла. Так крепко, словно они и вправду виделись в последний раз перед годами разлуки, хотя ни Рег, ни Меда не хотели верить в это. Андромеда долго обнимала брата, перед тем как его отпустить. – Спасибо, что ты пришёл. Пока. – кузина улыбнулась. – Жди письма после каникул. – Хорошо. – Регулус не хотел принимать тот факт, что всё так быстро закончилось. – До встречи. Тед уже был в плаще и открыл дверь, а затем вместе с Блэком вышел из дома. Пришлось пройти небольшое расстояние и зайти в тёмный закоулок, чтобы на всякий случай скрыться от глаз людей. Но Тед не собирался так быстро отправляться в путь: – Будь осторожен, пожалуйста. Андромеда переживает больше, чем ты думаешь. В темноте Регулус не видел лица Теда, и он был рад, что Тед не видит его лица. В этой кромешной зимней темноте Тонкс тихо, еле слышно проговорил над ухом Регулуса: – Рег, мы знаем, чего от тебя будут ждать. И нам жаль, что мы никак не можем помочь, прости. Будь очень осторожен. В горле встал ком и грусть захватила юную душу. С каждым днём Регулус окунался в эту пропасть под названием "жизнь", с каждым днём всё становилось более осознанным, и с каждым днём Блэк всё лучше понимал, что дальше – только сложнее. Тед протянул руку и Регулус спокойно взял её. Тёплая рука Теда сжала его руку, будто стараясь поддержать слизеринца. Через несколько секунд странные ощущение заполонили тело Регулуса, и в несколько мгновений они оказались в каких-то кустах, но выйдя на дорогу Регулус узнал знакомый путь к площади Гриммо. – Ну, всё. Удачи, Регулус. Блэк кивнул. Тед стал отходить обратно в кусты, дружески махая Регулусу рукой на прощание, а затем скрылся. Слабо освещённая фонарями дорога так и манила никуда не торопиться. Блэк хотел медленно, как можно спокойнее преодолеть путь до двери дома, но терпеть вечерний мороз не хотелось. За десять минут Регулус одолел дорогу, затем, поднявшись по лестнице, он как можно тише открыл входную дверь, очутился в коридоре и оглянулся на вешалки для одежды – ничего не было, значит, родителей ещё нет. От души немного отлегло. Не торопясь к себе в комнату и чувствуя полную свободу в большом доме, Регулус спустился на цокольный этаж на кухню к эльфам, взял какой-то еды, и только теперь отправился в комнату. Сириуса не было дома. Дверь в его комнату была распахнута и Блэк мог заметить красные провокационные занавески, яркие плакаты и постеры, настоящий велосипед у окна, и удивился, как родители его ещё не выселили. После своей вечерней трапезы, из под кровати Регулус достал роман Ремарка "Приют грёз" и покинул реальный мир на пару часов.