«Трансфигурация — «П» (Превосходно)»
Его душа ликовала, и будь рядом Барти, Пандора или Альфард, то кто-либо из них совершенно точно попался бы под счастливый налет Регулуса. Но он был совершенно одинок и эту радость разделял один. Регулус вернулся в свою комнату, так и не отрывая глаз от заветного листа. Вот уж он не думал, что будет так рад. Но осознание того, что письмо, адресованное прямо ему, он получил через отца, заставило его догадаться, что вероятно почтовая сеть работает только так. Любые письма, скорее всего, будут доставляться к отцу, что делает возможность переписки с Альфардом невозможной. Это было единственное, что Регулуса искренне расстраивало, но он знал, что скоро дядя будет здесь, и он сможет все ему рассказать. Выловить момент, когда они останутся наедине и никто, во избежание неприятностей, не будет знать, что они остались вдвоем. Все началось не так плохо, как мог рассчитывать Регулус.***
Пальцы стучали по грифу скрипки, вспоминая прошлые ощущения. Без Кюи заниматься было приятно — никто не стоял над душой, не касался локтя и кисти, держащей смычок, но все же сперва Регулус чувствовал неуверенность. Он давно хотел вернуться к занятиям музыкой, потому что уже третий день подряд находит что это единственное, чем он способен заниматься, так как даже после получения результатов экзаменов мотивации нагружать мозг теоретическими знаниями не появилось. Несколько раз Регулус поправлял мостик скрипки, постоянно натиравший ему костлявые ключицы, челюсть, и оставляющий уже синеющий синяк на шее. Играть на рояле Регулусу было куда легче и комфортнее, но все же от скуки Блэк взял себя на слабо, и хотя уже звук стал куда увереннее и он начал вспоминать старые произведения, он пожалел, что совсем не занимался в Хогвартсе, хотя возможность была. Возможность заниматься в Хогвартсе чем-либо есть всегда благодаря выручай-комнате, но Регулус всегда о ней забывает. В зале на втором этаже, в противоположном от родительской комнаты и кабинета отца крыле, Регулус находился уже с самого раннего утра. Он знал, что его кузины и дядя должны приехать сегодня, но совершенно находился в неведении, во сколько именно. Поэтому чтобы не болтаться по дому без дела, боролся со скрипкой. Регулус всегда играл хорошо, даже после долгих перерывов, когда руки все забывали, Регулус быстро возвращался в форму. На третий день самостоятельных занятий помимо больной шеи и ноющих кистей Регулус все же получил удовольствие от вибрации струн, инструмента, от ощущения как смычок давит на струны, как из-под пальцев, то и дело сменяющие позиции (что давалось особенно трудно в слишком быстрых и слишком медленных произведениях), рождается звук, и Регулус совершенно забывался, попадая под своеобразный гипноз. Хотя четыре часа беспрерывной игры раньше бы заставили Регулуса сложить инструмент и убрать его с глаз долой, сейчас он продолжил бы играть. Он не слышал звуков трансгрессии, открывающейся двери и голосов. Нарцисса и Люциус Малфой прибыли на площадь Гриммо к четырем часам дня. Нарцисса Малфой была на пять лет старше Регулуса. Хотя ей и было двадцать один, что давало ей право называться взрослой, а Регулусу почти что шестнадцать, и за ним закреплялось звание обыкновенного подростка, брат с сестрой всегда были достаточно близки. Их объединяло многое. Во-первых, они оба были самыми младшими. Регулус младше Сириуса. Нарцисса младше Андромеды и Беллатрисы. Пять лет никогда не казалось большой разницей для Регулуса и Нарциссы. Схожие спокойные характеры, общие интересы свели двух кузенов. Регулус всегда был любимым кузеном Нарциссы. Вместе они могли болтать о чем угодно, и Сириус в детстве часто подкалывал младшего брата, называя его «лучшей подружкой» Нарциссы, что часто обижало Регулуса, потому что он всегда искренне и трепетно любил свою кузину. Регулусу особенно повезло, потому что когда он поступил на первый курс, Нарцисса начинала свою учебу на шестом курсе, и именно она иногда болтала с ним в коридоре, именно она познакомила его с выручай-комнатой. Как ни странно, но именно шестикурсница-Цисси поддержала Регулуса в стремлении попробовать завести друзей. Она была его верным указателем в большом замке первые два курса Регулуса, перед тем как выпустилась из школы. Они оба вспоминали это время с теплотой, хотя чем старше становились, тем реже виделись, и, как ни странно, часто забывали друг о друге. Но сегодня Нарцисса Малфой, когда-то такая же Блэк, не была намерена забыть о Регулусе. Последние события давили на ее чувствительную душу, потому что хоть со стороны она и напоминала ледяную статуэтку, Нарцисса всегда была самой нежной и чувствительной из троих сестер. Люциус, как только переступил порог дома, с радостью и почтением обратился к Ориону, долго обмениваясь любезностями, в то время как Вальбурга мягко приветствовала свою племянницу. Не прошло и пяти минут, когда раздался второй хлопок, возвещавший о прибытии четы Лестрейнджей. Нарцисса вздрогнула, услышав громкий голос своей старшей сестры, но продолжала невозмутимо стоять около окна, ожидая, когда Люциус наконец перестанет разговаривать с Вальбургой. Вскоре в зал вошли Беллатриса и Рудольфус Лестрейндж. — Цисси, Мерлин, как я рада тебя видеть! — воскликнула Беллатриса, стремительно подходя к Нарциссе. Черные кудрявые волосы Лестрейндж были кое-как собраны на голове. Черный тугой корсет стягивал ее талию, и оставалось лишь гадать, как Белла дышит. Она накинулась на младшую сестру с поцелуями, пока Нарцисса терпеливо ждала окончания приветствия, хотя и упиралась бледными руками о плечи сестры. — Я тоже рада тебя видеть, — проговорила она немного раздражительно, мягко отталкивая сестру, — Здравствуй, Рудольфус, — она тепло улыбнулась Лестрейнджу, и в ответ получила короткий кивок, так как Лестрейндж уже присоединился к беседе Люциуса и Ориона. Глазами она нашла Вальбургу Блэк, которая уже собиралась уходить вместе с Беллатрисой в отдельный зал поболтать, но леди Блэк сразу же заметила, что кто-то смотрит на нее, и ее цепкий взгляд серых глаз тут же оказался на Нарциссе. — Цисси, ты хотела что-то спросить? — любезно спросила Вальбурга, окидывая Нарциссу оценивающим взглядом, впрочем, как и всегда она делала. — А Регулус, он... — нерешительно начала Нарцисса, но Вальбурга ловко подхватила: — Ах да. Он, вероятно, все еще занимается в зале на втором этаже. Надо крикнуть эльфа позвать его, иначе выйдет не очень... — Нет, нет, спасибо, миссис Блэк, я сама схожу. Прогуляюсь, вспомню дом, — поторопившись, но затем улыбнувшись сказала Нарцисса. Вальбурга одарила ее холодной улыбкой, лукаво глядя на свою младшую племянницу, и кивнув, удалилась в соседний зал, где Беллатриса, вероятно, уже пыталась разбудить застывшие портреты своих предков. С дрожащим сердцем Нарцисса покинула комнату. направляясь к лестнице. Она так давно не видела Регулуса, и ей было безумно интересно, как сильно изменился ее кузен. Нарцисса аккуратно ступала по старому мрамору, легкая рука с дрожью упала на знакомые перила, и вот ей снова пятнадцать лет. Кажется, словно на ней нет длинной темно-синей юбки в пол и обтягивающего корсета на талии, волосы распущены и аккуратно собрана мальвинка на затылке белокурой головы. В этом доме ничего не изменилось, и все было настолько одинаково, что пугало Малфой. Ее пугало, как неизменен остался мир вокруг нее и как сильно изменилась она сама. Она оказалась на втором этаже и ноги сами понесли ее туда, где находился зал с роялем. Нарцисса шла медленно, чувствуя, как быстро бьется ее сердце. Чем дальше развивались события, тем тяжелее ей было. И она хотела видеть Регулуса, чтобы узнать, изменился ли он, или все осталось тем же. В глубине души она надеялась на что-то, что было совершенно неправильным. Нарцисса все считала в этом мире неправильным. Особенно после последних новостей. Послышался тонкий и протяжный звук скрипки, аккуратное и сдержанное вибрато, нежный переход от низкой ноты к высокой. Каждый звук проникал в самое сердце, больно цепляя и не отпуская. Тишина огромного дома разбивалась четырьмя струнами скрипки, и Нарцисса пошла на звук. Она помнит этот зал и прекрасно помнит, как играла на рояле, когда они еще все были вместе. Когда под одной крышей собирались три сестры и два брата — Беллатриса, Андромеда, Нарцисса, Сириус и Регулус. В доме становилось шумно, весело, но сейчас им владела тишина, и лишь в стенах остались воспоминания о минувших днях, и тени того времени крались за Нарциссой по пятам, вызывая горький привкус на языке. Нарцисса была у самого зала, где игра была уже отчетливо слышна. Человек, играющий за дверью, жил в совершенно своем мире, забыв обо всем, погрузившись во вселенную звуков, чувств и эмоций. Того, что казалось, Регулус не имел, но Нарцисса знала, что он совершенно не такой. Она медленно приоткрыла дверь, и та без скрипа и единого звука поддалась. Нарцисса проскользнула в небольшой открывшийся проем, и увидела Регулуса. Он стоял спиной, разложив ноты на рояле, хотя справа от него стоял пульт для нот с листами. Регулус казался таким миниатюрным на фоне огромного зала. Он был худ, совсем высок в глазах маленькой ростом Нарциссы, и совсем другой. Нарцисса не смела прерывать музыки, льющейся из-под его смычка. Она всегда любила игру Регулуса, потому что он никогда не задумывался о ее качестве и техничности. Он исправно делал все штрихи и исполнял динамику, у него была идеальная постановка, но играл он не для того, чтобы похвастаться своей виртуозностью. Музыка лилась из него, показывая то, что обычно не замечалось в суете жизни. Нарцисса всегда была чуткой к любой музыке, и в том числе классической, так как буквально выросла в ее окружении, как и подобает маленькой девочке-аристократке. И каждая нотка, каждый переход и спадающий или восходящий пассаж отзывался в ее сердце. И она продолжала тихо стоять за спиной Регулуса, целиком проникаясь музыкой. Это была неизвестная ей мелодия, спокойная, тягучая, и чувствовалась уже совсем иначе. Регулус чувствовал иначе, и Нарцисса понимала это. То, как Регулус играл сейчас, кардинально отличалось от того, как он играл раньше. И суть не в том, насколько далеко он продвинулся в своих умениях. Что-то определённо изменилось у ее маленького брата, и Нарцисса сразу это поняла. Произведение подходило к концу, началась спокойная каденция, говорящая о заключении. Мелодия становилась все тише и тише, пока наконец не остановилась на своей тонике, колеблемая вибрацией какое-то время, но затем окончательно затухла. Уверенная рука мягко сняла смычок, оставляя последнюю ноту висеть в воздухе, и Регулус сразу вернулся в комнату. Он опустил смычок, сложил ноты, которые читал все равно что с листа, потому что едва ли разобрал это лёгкое, но очень понравившееся ему произведение. Внезапно Регулус понял, что он тут не один, и спокойствие мгновенно улетучилось. Отнимая скрипку от плеча и чувствуя, как шея освобождается от давления, обернулся и обомлел, увидев Нарциссу. Она стояла совсем тоненькая около двери, сложив руки, глядя своими большими голубыми глазами прямо на Регулуса. — Цисси? — неуверенно спросил он, словно не веря тому, что видит Нарциссу перед собой одну, как раньше, без мужа или свиты подруг. — Регулус, — нежно сказала она, делая мягкий шаг. Ее лицо было мягким и спокойным, но виднелось напряжение в бровях, плечах. Регулус убрал скрипку в раскрытый чехол, лежащий на рояле, зафиксировав гриф. Затем Блэк взял смычок, став медленно распускать натянутый волос, и еле улыбнувшись, все еще не совсем понимая, спросил: — Почему ты здесь одна? Нарцисса улыбнулась. Она была совсем близко, у рояля, держась одной рукой, поглаживая раскрытую крышку. — Я не одна, — спокойно сказала она, — Люциус здесь. И Белла с Рудольфусом. Скоро должны быть отец с матерью. Альфард тоже. Регулус ничего не ответил, потому что не знал, что говорить или что еще спросить. Прошло достаточно большое количество времени после того момента, когда они в последний раз оставались наедине и разговаривали. Однако Регулус не упустил возможности рассмотреть Нарциссу, также пытаясь узнать, как многое изменилось за все то время, что они близко не общались. Они часто пересекались на визитах, но времени разговаривать никогда не было. И в выражении Нарциссы было что-то странное. Что-то, что выделялось из привычного ее образа и одновременно было таким естественным. — Выглядишь обеспокоенной, — сказал Регулус невзначай, но получил от Нарциссы тот знакомый острый и настороженный взгляд. На который он просто улыбнулся. Нарцисса видела все того же маленького Регулуса, совсем не изменившегося. — Нет, — сказала она. — Нет, все в порядке. Просто переживаю за Люциуса, сам знаешь. Совсем скоро он получит место заместителя директора отдела в министерстве, а затем наконец станет пожирателем смерти, чтобы помогать Тёмному Лорду. Слова были сказаны с простотой, хоть и с присущим Нарциссе достоинством. Регулус не ожидал услышать чего-то иного, но все равно не мог отступить. Он оперся на рояль, вертя смычок в руке, опустив его почти до пола. Никогда раньше Регулус не всматривался в Нарциссу, никогда он не задумывался, насколько дорог ему этот человек, с которым он так много времени проводил в детстве и с которым так давно нормально не общался. — Что же, — медленно сказал он, — Полагаю, удачи? Он выжидательно наклонил голову, и Нарцисса сдержанно улыбнулась. — Да. Удача никогда не помешает. Особенно сейчас, спасибо. «Особенно сейчас». Почему то за эти слова слух Регулуса невольно зацепился. — Я думаю, нам стоит пойти к остальным. Вальбурга ждала тебя. Хотела послать Кричера. — сказала Нарцисса, выдыхая и поправляя тонкий локон блондинистых волос у лица. — Но роль эльфа решила исполнить ты? — вырвалось у него, а на губах появилась та лукавая детская усмешка, против которой Нарцисса оказалась совершенно бессильна, из-за чего улыбнулась, хотя всеми силами старалась подавить улыбку от глупой шутки Регулуса. Регулус быстро зафиксировал смычок в чехле, накрывая инструмент мягкой тканью и плотно закрывая чехол. Нарцисса уже направлялась к выходу. Никак Регулус не мог привыкнуть к этой статной походке, словно она шла по тоненькой нитке. Со спины он продолжал видеть свою кузину, а не будущую леди Малфой. В присутствии Нарциссы ему было на удивление спокойно, и Нарцисса соврала бы, если сказала, что она чувствовала себя иначе. Ей было интересно разглядеть вблизи каждую черту лица брата, чтобы увидеть, как сильно тот изменился. Вслушиваться в голос, отвечающий на вопросы касающиеся, в основном, школы. Дойдя до зала и успев обговорить достаточно многое, разговору пришлось сойти на нет, так как собирался проводиться ужин. Регулус зашел вслед за Нарциссой и взгляд сразу упал на Альфарда, который о чем-то смеялся с Люциусом. Регулус моментально бросил мимолетный, казалось бы, случайный взгляд на мать, и не прогадал, потому что Вальбурга Блэк смотрела прямо на сына, следя за каждым изменением в его поведении. И Регулус мгновенно оттолкнул все то озорство и ребячество, шутки и смех, которые овладели им и Нарциссой в равной степени, пока они вместе шли до зала. Тоже самое, впрочем, сделала и Нарцисса, потому что стоило ей переступить порог, и на ее лице не было и тени похожего на то, что Регулус видел до этого. Нарцисса была опытней и делала это сразу. Регулус, пусть и был еще юн, однако, тоже мастерски сделал безразличный вид, напугав на долю секунды Альфарда. Дядя тоже словно забылся, он был готов сразу же оставить Малфоя и кинуться к младшему племяннику, и, возможно, если бы не ледяной взгляд Регулуса, который тот пустил в Альфарда, он бы так и сделал. Белла сидела справа от Регулуса, она то и дело беспокоила его, теребя за рукав рубашки и спрашивая бесконечные вопросы. Ее радовало, что ее кузен скоро будет служить Темному Лорду вместе с ней, но Регулус никак не реагировал, — не краснел, не возбуждался как его сверстники, жаждущие быть около Воландеморта, и это ее лишь забавляло. Регулуса это все совсем не веселило. После прибытия Друэллы и Сигнуса Блэков в доме стало еще тяжелее, потому что они вместе с собой приволокли те неприятные Регулусу разговоры и расспросы; пара эта была громкой, эмоциональной, в отличие от родителей Регулуса, и юный Блэк не очень любил своего дядю Сигнуса и его жену Друэллу, которая к тому же приходится родственницей его однокурсника Эвана Розье. На Регулуса практически не обращалось внимания, он сидел за столом лишь для приличия, даже не вслушиваясь в заботы взрослых. Он не наблюдал за изменившимся поведением Нарциссы, не смотрел на Альфарда, потому что боялся, что мать с отцом что-то заметят. Иногда Регулус вздрагивал от особенно громких воскликов Люциуса, — помимо того, что его слащавый тон и быстрая восторженная речь резала по ушам своей резкостью и громкостью, иногда он, казалось, был готов вскочить со стула. Ядреный запах духов Беллатрисы бил Регулусу в нос, смешиваясь с запахом еды и вызывая жжение каждый раз, когда она отвлекалась от общего разговора и вырывала Регулуса из транса. Альфард, хоть и был активным участником в разговоре, изредка невзначай поглядывал на Регулуса, искренне удивляясь его поведению и надеясь, что это не правда. Сомнительная, но пугающая мысль, что за всего несколько дней могло произойти что-то такое, что превратило бы Регулуса в такого холодного и пассивного человека, ужасала. Регулус сидел достаточно продолжительное время и наконец мог встать из-за стола, хотя бы даже ненадолго, только лишь бы отвлечься от Беллатрисы. Хотя она даже не знает, что ее теперь совершенно точно любимый кузен несколько месяцев назад оставил ее без сознания тухнуть в луже под дождем, даже не колеблясь, и Регулуса это веселило, если можно было так сказать. Он осторожно и тихо поднялся из-за стола, дав какой-то банальный ответ Беллатрисе на вопрос о его мнении насчет какого-то мнительного типа под фамилией Брусвик. Регулус его совсем не помнил, но краем уха слышал, что вызывались все о нем крайне нелестно, и в свою очередь, сделал также, а затем еле слышно извинился перед кузиной и направился к выходу, пока та провожала его широкой улыбкой с пожелтевшими зубами. Регулус чувствовал на себе взгляд старшей кузины вплоть до того момента, пока не вышел из зала и не прикрыл дверь. Он искренне надеялся, что ему не придется возвращаться за стол, поэтому максимально тянул время без толку проводя его сначала в ванной комнате, затем к коридоре, он даже поднялся в свою комнату, а потом медленно спустился. К своему счастью он обнаружил, что все формальности закончились. Орион о чем-то беседовал с Сигнусом, пока Друэлла и Вальбурга удалились в гостиную, примыкающую к залу. Рудольфус подсел к Ориону, начиная что-то быстро говорить и кинув один раз на Регулуса острый взгляд, заставивший его мгновенно тактично покинуть зал, чтобы не мешать взрослым. Он слышал, как разговаривает Белла с Люциусом, они явно о чем-то спорили, и иногда Нарцисса вставляла несколько слов между их перепалок. Регулус пошел искать Альфарда, потому что знал, что дядя не мог так быстро покинуть дом, ни слова не сказав ему. Нет. Регулус это совершенно точно и уверенно исключал, и был прав. Пройдя по коридору, ведущему к лестнице к гостевым комнатам, он услышал, как из ванной комнаты в отдалении шумит вода, слышится знакомый вздох и Регулус мгновенно узнает Альфарда. Регулус прокрался к двери, надеясь, что никто их не заметит, но не торопился врываться к нему, словно боялся ошибиться. Через щель приоткрытой двери Регулус заглянул в ванную, увидев Альфарда, стоящего напротив зеркала. Регулус также мгновенно увидел часть своего лица с одним серым глазом, заглядывающим в комнату, и против воли улыбнулся, видя, как Альфард тоже заметил его в отражении. Альфард Блэк, видя улыбку Регулуса, честно сказать, выдохнул еще сильнее, потому что все его мысли были ложными. Это все еще Регулус. Он ухмыльнулся, затем широко улыбнулся, оборачиваясь, и Регулус открыл дверь настежь. — Привет! — с радостью сказал Альфард, приобнимая Регулуса, — Как ты? — В порядке, — скажал Регулус, улыбаясь. Количество спокойствия, которое принесло ему присутствие Альфарда около себя, было невероятным. — Точно? — с легкой улыбкой спросил Альфард, на что Регулус кивнул. Только Регулус захотел поделиться своей последней радостью — двенадцатью СОВ, как увидел, что Альфард странно выдохнул, на его лице промелькнула явная тень тревоги, которая не ускользнула от Регулуса. Хоть в глазах все еще сверкали искры мягкого тепла, в них сегодня было чистое беспокойство. Взгляд Альфарда не был сегодня таким уверенным и проницательным, его глаза беспокойно перемещались с одного предмета на другой, что было не свойственно его привычному поведению. Словно Регулус застал Альфарда врасплох. — А у тебя все в порядке? — спросил Регулус, прикрывая за собой дверь и делая акцент на «тебя». Альфард пару раз утвердительно кивнул, опираясь о раковину. Регулус сразу понял, что тот врет. — Неправда, — сказал Регулус, прищуриваясь. Он держал взгляд на Альфарде продолжительное время, требуя ответа, что случилось. — Мерлин, Регулус, не смотри на меня так, ты ужасно напоминаешь мне Вальбургу, мне становится просто неловко, — смеясь, сказал Альфард. Взгляд Регулуса, однако смягчился, но замечание о сходстве с матерью его немного, совсем немного задело. — Но все же, — уже более спокойно и мягко сказал Регулус, изучая лицо дяди. Тот снова выглядел уставшим, и ко всему прочему, сильно напряженным. — У нас есть несколько проблем, — хмурясь сказал Альфард, — Но ты не должен забивать себе этим голову. — Это как-то связано с Альтаисом? — более серьёзно спросил Регулус. Он опасался, что Альфарду может грозить большая опасность. Та небольшая пауза, которую Блэк старший не смог заполнить, подтвердило догадки Регулуса, и видя реакцию в лице и глазах племянника, Альфард постарался успокоить ситуацию: — Все будет в порядке, — сказал он на выдохе, но Регулус перебил: — Ты всегда говоришь, что все будет в порядке, но уже так давно измотан, — Регулус знал, что не сможет ничем помочь, но молчание, которое Альфард давал сейчас ему, ему совсем не нравилось. — Родители в курсе этой проблемы? Это причина, по которой вы здесь? Шквал очевидных вопросов, копающих сразу к истине не были чем-то удивительным со стороны Регулуса для Альфарда. Блэк слабо ухмыльнулся: — Частично, да. Снова зришь в корень, — с грустью добавил он. — Ты можешь сказать, что именно случилось? Ты в опасности? — для Регулуса первый вопрос был не так важен, как второй. Он, честно сказать, сам не до конца понимал, почему сразу не задал второй вопрос. — Тебе опасно столько знать, — справедливо заметил Альфард, и Регулус лишь разочарованно выдохнул. Его тревога возрастала с каждой секундой, он был готов вытряхнуть ответ из Альфарда в случае, если это потребуется. — Ты же знаешь, что я никому ничего не расскажу, — сказал Регулус шёпотом. — Я знаю. Но ты же знаешь, что тебе не обязательно что-то говорить, чтобы кто-то что-то узнал, — еще тише сказал Альфард, смотря прямо Регулусу в глаза. Внутри Регулуса все похолодело, он вспомнил учебник окклюменции, который Розенберг дала ему в мае и который он проштудировал от корки до корки. Он не отводил глаз от Альфарда, внимательно смотря в его черные зрачки, словно мог прочитать там что-то. — Профессор Розенберг дала мне одну книгу в мае, — наконец, почти не слышно сказал Регулус. Каждая мышца в его теле была напряжена, брови нахмурены, он практически не моргал. — Я знаю, Регулус, — спокойно и мягко сказал Альфард, из-за чего сердце Регулуса упало. — Ты знаешь, — медленно повторил он. — И времени очень мало. — сказал Альфард, совершенно серьёзно, что заставило Регулуса чувствовать себя сказал Альфард, совершенно серьёзно, что заставило Регулуса чувствовать себя чересчур маленьким, но с огромным грузом непонятной ответственности. — И к сожалению, Андреа уже не могла сделать ничего, чтобы помочь тебе в окклюменции. Лишь эта книга. — Чья это была идея? — спросил Регулус с чистым интересом. Альфард сдержанно улыбнулся: — Чарльз. Чарльз Клеменс. Хотя Розенберг, возможно, навела его на эту мысль. — скажал он. — Мы надеемся, что время еще есть. Что есть как минимум год, хотя мы уже упустили возможность. Но кто знал. — Знал что? — не унимался Регулус, посылая все новые и новые вопросы. — Что ты куда более ловкий и талантливый волшебник, — с добротой и грустным смирением сказал Альфард. — Андреа поняла это на первом уроке. Она отметила каждого, кто в той или иной степени преодолел барьер, блокирующий использование магии. Ты был в числе тех немногих. — Она ведь вернется на следующий год, да? — с надеждой спросил Регулус. Ему хотелось, чтобы многолетняя традиция со сменой преподавателей Защиты от Темных Искусств наконец прервалась, и чтобы прервала ее Розенберг. Но в следующий момент его осенила неприятная мысль: — Пожиратели ведь приходили за ней. Нет, наверное, она не вернется. Это было бы опасно, да? Выражение лица Альфарда в очередной раз изменилось, он стал будто немного более бледен, хотя оставался стойким. Тревожное чувство засело внутри Регулуса ещё сильнее. — С профессором Розенберг что-то случилось? — спросил он, и в ответ услышал угнетающую тишину, которая в очередной раз подтверждала его догадку. Во рту пересохло, неприятный привкус поселился на его языке. — Андреа сразу после окончания года отправилась в Эдинбург, перед тем как вернуться в Лондон. В Эдинбурге мы потеряли с ней связь и не можем найти ее. У нас есть догадки, и хотя ясных ответов нет, понятно, что Андреа попала в сети пожирателей. — быстро пояснил Альфард, прикусывая язык, так как не хотел этого говорить. Регулус почувствовал, словно последняя нить надежды окончательно оборвалась в его душе. — Зачем она им? — спросил Регулус. — Она много знает и может быть полезна Темному Лорду. Все как обычно. Андреа одна из сильнейших магов, и в прошлом у нее были тесные связи с... не совсем безобидными слоями общества. Теми, в которых мы и живем. И я надеялся, что летом ей получится немного подучить тебя окклюменции, потому что она умеет это делать. Тебе всего пятнадцать, даже не шестнадцать, чтобы Воландеморт всерьез тобой занялся. Не думаю, что он настолько безрассуден, чтобы брать к себе пятнадцатилетнего подростка. Регулус похолодел при словах Альфарда. Альфард все видел, в его глазах разлилась грусть, он не мог скрыть всего того, что чувствовал. За столько лет жизни в семье Блэков ему, также как и Сириусу, было сложно скрывать свои настоящие эмоции. Он всегда был эмпатом, хоть и казался в своей юности безрассудным и легкомысленным эгоистом. Многие так считают до сих пор, и единственная причина, по которой дядя все еще член семьи, так это то, что он официально не является предателем и осквернителем крови, и в этом выражалась вся искусная, ювелирная ловкость Альфарда, сумевшего получить достаточно большую сумму наследства, будучи младшим из троих детей, увеличить ее в несколько раз, сделав ее буквально баснословной для одного человека (Альфард признавался, что пути эти не были чисты, но Регулус и сам знал, что ничего чистого в этом мире быть не может и с чистыми руками тут не выжить), и в конечном итоге, отложил достаточно большую сумму специально для Сириуса и Регулуса, чего хватит на целую жизнь и им, и их супругам, и их детям. Сириус был совершеннолетним и знал, что если отец все же сорвется и выжжет его имя с гобелена, то не останется с пустыми карманами, но Регулус даже помыслить не мог, что его дядя хранит специальную ячейку на всякий случай лично для него. Потому что Альфард понимал все риски, и конечно, ему хотелось, чтобы Регулус оставался в семье, что обеспечит ему настолько максимальную защиту, насколько это было возможно. И чем дальше шли месяцы, тем быстрее приближалось туманное будущее. Регулус уже закончил пятый курс, ему остается всего два года в школе. Сириусу, правда, всего год, но Альфард переживал за него меньше, потому что знал, что Сириус для большинства семьи Блэков не выглядит полезным даже в таком неприличном свете. Если Регулус, который так далеко просунулся в свет элитного общества уже в пятнадцать лет, вдруг поскользнётся, то с него живьем сдерут кожу, сразу же. — Родители что-то говорили тебе? — аккуратно спросил Альфард, — В плане, возможно что-то планируется. Регулус, задумавшийся на эту секунду, отрицательно помотал головой. Нет, думал он, ничего не планировалось. Но их достаточно лояльное и мягкое поведение в его сторону — в том числе тот ужин, отдых от занятий, в целом покой, в котором его оставили, мог означать что угодно. И вряд ли что-то хорошее для Регулуса. В душе Альфард надеялся, что Воландеморт не захочет видеть Регулуса, а тем более, лезть к нему в разум за настоящей картинкой мира так скоро. Альфард знал, что теперь это практически неизбежно, и всей душой отталкивал вариант самого худшего исхода. — Как Вальбурга с Орионом вообще? — спросил Альфард спокойно, тихо. Он наложил «силенцио» палочкой, которая была неподалеку, но Регулус этого и не заметил. — Вроде нормально. Наверное, даже чересчур нормально, — усмехнулся Регулус, — В плане, они спокойные, пока не особо меня трогают. Возможно, это к худшему. Знаешь, сложно в таком случае сказать, что они делают что-то такое из внезапно появившихся добрых побуждений. Регулус слабо усмехнулся, не зная, что лучше — бесконечные травмы и боль, или эта искусная игра с подвохом. — Они сейчас будут очень заняты, мы обсудили это. У Ориона множество дел и встреч, и в министерстве, и за границей, Вальбурга скорее всего будет везде с ним. Мы можем видеться на неделе. С письмами, насколько я знаю, туго... — Ага, — сказал Регулус, задумываясь. — Письмо с результатами экзаменов пришло не мне, а прямо отцу в окно кабинета, — задумчиво произнес он, а в следующий момент его лицо слегка озарилось, когда он вспомнил об экзаменах: — Знаешь, у меня двенадцать СОВ из двенадцати. Альфард приподнял брови, вслушиваясь в изменившийся тон Регулуса, а после последних его слов улыбка буквально расцвела на лице Альфарда, он улыбнулся широко и так тепло, что Регулус снова вспомнил то приятное чувство и все проблемы на минуту стали незначительными. — Я не сомневался, — он сложил кулак, протянув его Регулусу, и тот слабо толкнул его своим. Они часто делали так, когда Регулус был маленький, но как-то эта традиция забылась. — Ты просто молодец, Рег. — он все еще улыбался, но через секунду уже притянул его к себе и заключил в крепких объятиях. Регулус этого не ожидал, и оказавшись охваченным уверенными руками Альфарда, постарался скинуть то напряжение, собравшееся горой на его плечах, но до конца не смог избавиться от ноющего чувства безысходности. Ничто не могло длиться бесконечно, и вскоре Регулус с Альфардом разлучились, так как нельзя было, чтобы кто-то заподозрил, что они где-то болтают. Регулус вскоре остался один, пока Альфард вернулся в зал, где и был Орион с Люциусом и Рудольфусом. Регулус чувствовал себя оторванно от всего мира. Не спас ни один учебник, лежащий на его столе, ни одна книжка, которую он пытался начать читать. Он не мог долго находиться в комнате, зная, что внизу идут бесконечные разговоры. Было ли это хорошо или плохо, но разгоряченный тем, что Андреа Розенберг попала в руки к пожирателям, интерес к происходящему лишь усилился. В детстве Регулус часто подслушивал. Иногда невзначай, иногда специально, и в этом ему помогало его умение тихо себя вести. Тихо ходить, тихо дышать, молчать. Словно кот он мог проскальзывать за стенами, чтобы у родителей даже не возникало мыслей, что кто-то мог случайно услышать их разговор. И в этот день Регулус, зная все риски, все же решился воспользоваться своими умениями. Он достаточно быстро и, главное, тихо добрался до второго, обычно запертого хода в зал, где, как Регулус понял по голосам, остались только Нарцисса с Беллатрисой, Рудольфус, и его родители. Скорее всего, Альфард и Люциус ушли в другое место, их голосов Регулус не слышал. Даже глядя через маленькую замочную скважину Регулус видел всего пять мелькающих силуэтов, но дяди и мужа Нарциссы вблизи не было. Белла с Цисси о чем-то болтали на диване, пока Рудольфус Лестрейндж сидел за столом с Вальбургой и Орионом. Для большей своей безопасности Регулус отодвинулся от замка, с корточек садясь на ледяной под и опираясь о дверь. Он прикрыл глаза, чтобы сконцентрироваться на том, что слышал его уши. «Кингсли с Грюмом были там...», «Крауч не оказывал сопротивления в принятии закона...», «Крюк вышел в отставку...», иногда врезался заливистый и хриплый смех Беллатрисы, но Регулус продолжал слушать, и не зря, потому что после секундной паузы, голос матери произнес: — Что насчет Регулуса, Рудольфус? — ее голос был спокоен, но слышался энтузиазм и жажда чего-то властного. Регулус замер, практически не дыша вслушиваясь в то, что скажет Лестрейндж: — Тёмный Лорд хотел бы с ним познакомиться. Пока что никто из юных сыновей нынешних пожирателей не интересует Лорда так, как ваш сын. В частности из-за того, что он его еще не видел. В отличие от тех же близнецов Кэрроу, чьи родители давно подлизались к Лорду. Но Лорд правда оказался особенно заинтересован в нем после события в Хогсмиде, потому что, по его словам, то, что Рабастан рассказывал о Регулусе, о его планах, было весьма аккуратной работой. — в этот момент Рудольфус замолчал, опрокидывая стакан с виски. — И как скоро он бы хотел этого? — спросил Орион, словно это была обычная сделка, как сотни других сделок в его работе. Словно это не касалось судьбы его сына. — Хотя Темный Лорд имеет уже много мест для прикрытия и для держания своих пленных, он очень полюбил ваш Лонгфильд. Наше ближайшее собрание будет там, и если Лорд останется, не исключено, что Регулусу предоставится возможность познакомиться с Лордом, оказаться с ним тет-а-тет. Сколько ему, шестнадцать? — Будет в августе, — подправила Вальбурга, явно улыбаясь. Регулус чувствовал, как желудок завязывается в узел, но старался всеми силами перебороть свой собственный страх. — Конечно, он еще мал. Нет, Лорд не будет готов взять Регулуса к себе на службу, тем более, насколько я знаю, ваш сынок с головой погружен в учебу? — любезно спросил Рудольфус. — И старый Слизнорт даже написал вам личное письмо, сообщая об успехах Блэка-младшего? — Лестрейндж усмехнулся, пока Орион медленно и задумчиво кивнул. — Старик Гораций описывает отличительные успехи Регулуса в Зельеварении. Хотя зная этого профессора... — на этих словах отца Регулус замер, словно надеясь услышать хотя бы еле проскользающую ноту удовлетворения или гордости за сына, но ничего не слышал. — Этот маразматик много чего может понаписать! — вставила внезапно Беллатриса, — Ненавидела его, пока училась. Старый дед, потакала Дамблдора. — прошипела она. — Подожди, Белла, — успокоил ее Рудольфус, — Темному Лорду нужны не только те, кто будет махать палочкой и убивать налево и направо. Если Регулус действительно может показать себя как выдающийся стратег и зельевар, возможно, даже алхимик, то Лорд сможет и подождать какое-то время, чтобы Регулус стал более уверен в своих способностях. Орион, я бы задумался над этим. Регулус не понимал, рад ли он слышать это. Рад ли он, что кто-то обращает внимание на его успехи, пусть даже под таким углом. Он помнил, что Люциус Малфой год назад говорил приблизительно также, что у Регулуса даже появилась надежда на продолжение учебы. — Рабастан сказал, что малец мастерски отводит от себя любые подозрения, я бы его не обесценивал. Да и я его помню, уже год назад он был изворотливым и даже дерзким... — протянул Рудольфус. Регулус прекрасно до сих пор помнил первое нападение на Хогсмид, где Лестрейндж схватил егт в переулке. — Регулус, дерзкий? — насмешливо сказал Орион, но Рудольфус цокнул. — Удивительный мальчик, Орион, он покладистый с вами, но в обществе ему все еще нужно выживать. — Неужели ты такого высокого мнения о нашем Регулусе? — пропела Беллатриса. — Я не всегда был, — сказал Рудольфус, — Но то, что он обладает мозгами, определённо и очевидно. Им нужно всерьез заняться, и я думаю, Темный Лорд уже догадывается об этом. Уже знает это. Бледные щеки Регулуса покрылись пёстрым нервным румянцем. — Но Темный Лорд однозначно возьмет Регулуса к себе после того, как тот окончит школу. Раньше будет все же рискованно. — сказал Рудольфус, наслаждаясь каждым упоминанием Воландеморта. Регулус продолжал закапывать каждое противоречивое чувство, отталкивая все эмоции назад. — В семнадцать лет? Рудольфус, ему ведь будет всего семнадцать, даже не восемнадцать, после окончания школы, — наконец Регулус услышал голос молчавшей до этого момента Нарциссы, сердце неприятно ёкнуло, отозвавшись на ее голос. — Это будет большая честь, Нарцисса, ты не понимаешь. Он будет в одних кругах с нами. — сказал Рудольфус. — Он же совсем мальчик, — тихо сказала Нарцисса. — Семнадцать лет не такой уж и маленький возраст, Цисси, — спокойно и как-то ласково сказала Вальбурга. Регулус уже не мог спокойно сидеть. Он слишком сильно нервничал, эмоции переполняли его, поэтому он как можно тише встал и стремительно направился в свою комнату. Тихо, плотно закрыв за собой дверь, он пытался перевести дыхание. Его мозг отрицал совершенно все, что услышал, и Регулус был готов взвыть, если бы его глаза внезапно не упали на стол, где под полупустой чернильницой лежала зажатая записка. «Не смог задержаться. Встретимся через неделю в местном парке у фонтана, Альфард» Регулуса это немного успокоило. Он открыл окно, закуривая, зная, что его окно достаточно далеко от окна зала, где все находятся, и что вряд ли кто-то из них увидит его. С сигаретой в зубах он пальцами подогревал бумажку, оставленную Альфардом, подпаливая ее и туша, обжигая пальцы и ими же зажигая ее снова, пока от нее не остался только черный пепел. Такие мелочи Регулус не хранил — у него было предостаточно сохраненных писем от Андромеды, Альфарда, фотографий, где он запечатлен с Барти, Пандорой, Доркас, даже с Сириусом — объектив Олливандер не щадил никого. В общем, вещей, которые бы не понравились родителям, у Регулуса было полно. И периодически стоило избавляться от подобных мелочей, которые не несли в себе много информации.***
Регулусу было тяжело осознать все, что услышал. Он переваривал это несколько дней, также находясь в полнейшей тишине и отречении от мира. По ночам он читал учебник окклюменции, перечитывая его и буквально заучивая наизусть. Судьба профессора Розенберг продолжала его сильно беспокоить, а учебник, который она ему дала, лишь сильнее держал ее в мыслях Регулуса. Регулус сам читал литературу магических писателей, так как мадам Дюпон, его преподаватель по литературе, передала ему список книг. И ради своего же блага Регулус их читал. Иногда попадались вполне сносные и интересные рассказы, хотя на запретное-магловское Регулуса стало тянуть только сильнее. Отвлечением стало первое занятие фехтованием с Руфусом Фидо, который встретил Регулуса с теплой лучезарной улыбкой. Его рыжие волосы немного поредели, но все еще аккуратно лежали на затылке. Физическая активность, как не было странно для самого Регулуса, как следует встрясла его мозги, хотя после полутора часов отрабатывания классической техники и дуэлей с педагогом Регулус просто выдохся, однако оставался благодарен Фидо за то, что тот как следует взялся за него. Регулус уже не знал, куда себя девать. Но привычный ход вещей изменился в один вечер. Около пяти часов, Регулус, нависавший над латынью, был потревожен резким появлением Кричера. — Мастер Регулус, господин Орион Блэк желает видеть вас у себя, — проскрипел эльф, а Регулус с силой сжал челюсть, однако закрывая учебник и поднимаясь со стула. К его удивлению, он встретил отца раньше — не в кабинете, а в старом классе, где раньше его с Сириусом обучали азам немецкого и латыни, литературы и английского языка. Дверь в помещение была открыта, и оттуда Регулус услышал оживленный разговор, а вскоре был сам замечен Орионом Блэком. — Регулус, иди сюда, — сказал отец с улыбкой, но она явно была обращена не к сыну. Когда он пересек порог и остановился в старой комнате, где в центре царило пустое пространство — две старые парты, за которыми когда-то сидели Регулус и Сириус были сдвинуты к стене, к пыльным шкафам, — он увидел незнакомого человека. Мужчине можно было дать около пятидесяти или шестидесяти лет. Он был одет крайне аккуратно, и был воплощением понятия «одет с иголочки». Он был ниже отца на полголовы. Его редкие серебряные волосы были зализаны назад, поблескивая от высокой лампы. На носу находились небольшие круглые очки, сквозь тонкие линзы на Регулуса с интересом смотрели два карих глаза. На лице мужчины играла улыбка, он приветствовал ничего не понимающего Регулуса с тактичной учтивостью и вежливостью. — Регулус, это профессор Селиверст Крофорд, — сказал Орион, — Профессор алхимии Высшей Академии Наук. Он любезно согласился проверить твои знания, так как мы с матерью заинтересовались твоими успехами в этой сфере и хотели бы узнать, как именно у тебя идут дела. Регулус не знает, почему оживился. Он знал, почему родителям стало интересно. Тут действительно была выгода, но для Регулуса жто была очередная возможность показать себя, хотя конкретно здесь — в компании своего чересчур сдержанного и чересчур ледяного отца, Регулус ни на что не рассчитывал. Он молча кивнул. — Рад знакомству, мистер Блэк. — быстро и громко произнес Крофорд, протягивая Регулусу энергичную теплую руку, которую он, конечно, пожал в ответ. — Взаимно, — сухо ответил Регулус, уже замечая глазами на некогда учительским столе три книги в старом переплете. — Не думаю, что мы проведем тут слишком много времени, — сказал Крофорд, — Пройдем к доске. Регулус уже много лет не подходил к этой старой черной грифельной доске, но ему было действительно интересно познакомиться с человеком профессии, которая его глубоко интересовала. Орион Блэк оставался стоять вдали класса, что Регулуса нк удивляло и не смущало, хотя поначалу он заметил, что начал волноваться. После экзаменов ему казалось, что в голове не осталось ровным счетом ничего. — Мистер Блэк, вот, начнем с чего-нибудь простого, — Селиверст, улыбаясь, протянул Регулусу одну из книг, которая лежала в самом верху небольшой стопки. Он указал Регулусу на столбец уравнений, которые проходились на пятом курсе и которые Регулус мог решать в уме. Но он решил ничего не говорить. Возможно, если бы отец не стоял вон там — в углу, и не смотрел на Регулуса пристальным взглядом, то он был бы посмелее и решился бы сказать, что это чересчур просто. Но вместо этого быстро взял лежащий на столе совершенно новый квадратный мелок, и стал быстро-быстро записывать уравнение и его решение, не отвлекаясь на посторонние вычисления, которые легко бежали в его голове. На пять уравнений он потратил не больше четырех минут, решая их действительно быстро, так что рука еле поспевала за мыслью. С холодной готовностью Регулус отошел от доски, где аккуратными столбцами были выписаны расчеты соотношений, уравнения. — Что же, быстро, — поднимая брови и скользя взглядом по доске сказал Крофорд. Он перелистнул в самый конец учебника, где содержались куда более сложные уравнения. Их Регулус тоже решил крайне быстро, чем вызвал удивление профессора. — И вы можете продемонстрировать решение более сложных уравнений? — нерешительно спросил он. Периферийным зрением Регулус хотел увидеть реакцию отца, но Орион все равно что намеренно отступил в зону, где Регулус не мог его видеть, не повернув головы. Пересиливая собственное любопытство, Регулус смотрел четко на Крофорда. — Да, — коротко и легко ответил он, и профессор повернулся к столу за второй книгой. Регулус стал протирать доску тряпкой, просто чтобы скоротать время, хотя знал, что отец вряд ли бы захотел, чтобы Регулус вытирал доску. Крофорд был бы готов очистить ее с помощью заклинания, но Регулусу было все равно. — Тогда рискнём, — с энтузиазмом сказал Селиверст, показывая уже более интересное и длинное уравнение, пример расчета зелья невидимости. Именно того зелья, которое Регулус делал для себя, Барти, Кристина и Теренса на четвёртом курсе, чтобы проникнуть в закрытый Хогсмид. Регулус начал расчет, пользуясь своими воспоминаниями. Он довольно долго сидел над этим год назад, но сегодня без труда сопоставил все чуть меньше, чем за десять минут. Селивестр удручённо усмехнулся, складывая руки на груди. Регулусу нравилось наблюдать за его реакцией. — Мистер Блэк, вы не будете против, если мы все же задержимся? — с интересом спросил профессор, поворачиваясь. Регулус теперь тоже обернулся, чтобы увидеть отца. Тот стоял, опираясь о стол, придвинутый к стене. На его лице играла легкая улыбка, глаза немного прищуренны. — Нет, мистер Крофорд, у вас ровно столько времени, сколько вам нужно. — мягко сказал Орион, однако посмотрел Регулусу прямо в глаза своим привычным неоднозначным взглядом. Регулус хладнокровно выдержал его, хотя все внутренности синхронно сжались. — Ладно. Вижу, вам, мистер Блэк, все это не составляет и малейшей трудности, так ведь? — спросил Крофорд с интересом и доброй живостью в голосе. — Нет, сэр, — сказал Регулус. — И как далеко вы продвинулись сами, как вы считаете? — со слабым огоньком спросил профессор. — Я самостоятельно освоил программу седьмого курса и успел немного окунуться в уровень немного более высокий. — сказал Регулус. Это «немного» было, конечно, слегка приуменьшено. Регулус прочел очень много, в частности, в запретной секции. Крофорд ошеломленно кивнул, словно не зная, куда деваться, и сразу же потянулся за третьей книгой. — Не думал, что она нам понадобится. — пробормотал он себе под нос, открывая ее где-то в середине и ища что-то подходящее. — Я примерно понял ваш уровень, мистер Блэк, поэтому осмелюсь предложить вам это. Он указал пальцем на длинное уравнение, с разными вариантами решений и ответами. Регулус видел такие в паре книжек, которые читал, и даже пробовал решать, хотя выходили задания подобного типа с переменным успехом. Однако он не колеблясь начал записывать условие на доске, цепляясь взглядом за знакомые комбинации и вспоминая, как можно рассчитать то или иное соотношение. Через полчаса вся доска, сверху до низу, была исписана белым мелом. Регулус не имел сомнений в решении, говоря спасибо удаче, потому что что-то Регулус просто помнил из других похожих заданий, где-то прикидывал решение наугад, но в конечном итоге попадал, и как результат, имел совершенно чистое решение и уставшую руку, так как под конец мел практически закончился. В общей степени ушел целый час. Крофорд какое-то время молчал, то и дело начиная читать решение заново. Его очки давно сползли на кончик носа, рука задумчиво гладила подбородок. Регулус успел заскучать, слушая оглушающую тишину, воцарившуюся в комнате. Он вновь дождался, когда Селиверст обернулся, чтобы посмотреть на отца. Орион больше не улыбался. Он тоже смотрел все это время на доску, и от Регулуса не ускользало, что теперь он был более внимателен и заинтересован. На лице отца была серьезность и сконцентрированность, в то время как Селиверст старался выглядеть уверенным, но он был все же впечатлен знаниями Регулуса. — Что я могу сказать, — наконец начал он, снимая очки и протирая их специальной тряпочкой, которую достал из кармана,— Школьный уровень, безусловно, уже пройден. Юноше стоит заниматься усиленно, и уже с другими учебниками. Видно, что... что он заинтересован в этом, так ведь? — Регулус незаметно пожал плечами, соглашаясь, — И этим определённо стоит продолжать заниматься. После окончания школы в том числе. Орион медленно кивнул. — Мы можем поговорить об этом еще позже? — спросил наконец Блэк-старший. — Разумеется, — учтиво сказал Селиверст. — Регулус, этот все, можешь идти, — тихо сказал Орион, не ждя ответной реакции. — До свидания, — сказал Регулус тихо, на что Крофорд мягко улыбнулся, складывая руки за спиной и делая кивок. — Было приятно иметь с вами дело, надеюсь, что мы еще увидимся, — улыбнулся он, и Регулус позволил себе слегка улыбнуться, но лишь на долю секунды. Как только он покинул класс и по просьбе отца закрыл дверь, почувствовал дикое желание закурить. Сомневаясь, что его еще могут позвать, Регулус накинул летний плащ, предназначенный для прохладных вечеров, и вышел через черный ход на улицу, попадая на задний двор. Летняя свежесть одурманивала, небольшой побег с площади Гриммо на соседнюю улицу, в заросший парк, где Регулус провел много времени в прошлом, никогда не был лишним. Небольшое ощущение свободы всегда было необходимо. Прохладный ветер просачивался под рукава и воротник, теребя волнистые волосы. Перед глазами все еще стоял Крофорд, задумчивый отец и прохладный класс с доской. На пальцах левой руки все еще находилась белая пыль от мела, которую Регулус, не задумываясь, стряхнул о подкладку плаща. Завтра ему определенно точно будет что рассказать Альфарду.***
— Вообще, было не сложно, — сказал Регулус, откусывая большой кусок толстого бутерброда, который ему сделал Альфард. — Возможно за исключением последнего уравнения. Но это было интересно. Регулус наконец-то увиделся с Альфардом, и теперь они сидели в доме у Чарльза Клеменса, куда Блэк старший обещал отвести Регулуса. Поначалу его насторожил вид обыкновенного с виду мещанского дома — аккуратные кирпичики бордового цвета уже не первый век плотно прилегали друг к другу. Старые, но тщательно отбеленные наличники дома кое-где потрескались, особенно на окнах. Скрипучая дверь по своей тяжести напоминала большую входную дверь дома на площади Гриммо. Но интерьер был полностью противоположен тому, к чему привык Регулус. Этот дом был огромен, и когда-то в нем, вероятно, кипела жизнь. Множество комнат, мебель которых была застлана белыми простынями для лучшей сохранности, годами не посещались гостями и дальними родственниками. Вместо блестящего пола под ногами красовались тёплые помятые половицы, закрывающие кафель, никак не сочетающиеся со старыми картинами, висящими на стене, мягкими тканевыми обоями и вазами, реликвиями, которыми дорожило как минимум пара десятков людей из какого-либо престижного рода. Идиллию богатого поместья магической чистокровной семьи бессовестно нарушало, кажется, все, что Чарльз Клеменс внес сюда, когда дом целиком перешёл в его владение. На кухне между старыми деревянными столами стоял большой белый ящик ростом с Регулуса, — холодильник. Когда Альфард с кривой ухмылкой из-за зажатой во рту сигареты открыл массивную дверцу, Регулус с изумлением обнаружил поток ледяного воздуха, который выпускала из себя эта машина. Альфард оставил свою волшебную палочку около странной металлической коробки с двумя продолговатыми щелями. С непониманием и интересом Регулус наблюдал, как Альфард засунул в две щели два тонких ломтя хлеба, погружая их внутрь и оставляя видными лишь две корочки, и против воли Регулус вздрогнул, когда два поджаренных куска буквально вылетели и плашмя упали на стол, что было совершенно неожиданно. Регулус знал о существовании электричества, но никогда не мог подумать, что в одной комнате его может помещаться так много. И это стало своеобразным шоком. Сейчас они сидели на веранде за домом, где навес, спасающий от палящего июльского солнца, зарос плющом, создавая приятную тень. Альфард был в повседневной одежде, и Регулус отвык видеть его вот таким — в простых свободных. джинсах, свободной футболке поло, без рубашки и пиджака. Сам Регулус, пользуясь отсутствием родителей дома, не мог не сменить строгие ботинки на черные кеды-конверсы, подаренные Андромедой почти два года назад, брюки из черной джинсы (это был небольшой презент от Барти перед тем, как они отправились на станцию Хогсмида — Крауч экспериментировал над одними из своих брюк и плотную ткань превратил в качественную джинсу; одну пару брюк он оставил себе, а вторую любезно подарил Регулусу). Единственной одеждой, которую могла бы принять на Регулусе его родная мать — рубашка, хотя и та своей изношенностью совершенно не годилась для выхода в свет, но замечательно смотрелась навыпуск и с завернутыми до локтей рукавами. Примерно спустя двадцать минут болтовни Альфарда и Регулуса, оба услышали из сада, как открылась входная дверь с обратной стороны дома, и громкий крик раздался по всем этажам: — Кто-нибудь тут есть? Это был Сириус. Видимо, Чарльз, занятый какими-то делами, встретил брата Регулуса, и тот явно был не один. — Мерлин, кого я вижу, — он раскинул руки, когда увидел Регулуса, сидящего напротив Альфарда. Его мгновенно изумил тот пусть и лаконичный, но достаточно свободный внешний вид младшего брата. Однако он ничего не сказал. — Добрый день, Альфард! — из-за спины Сириуса буквально выпрыгнул Джеймс Поттер, — О, Регулус, привет! Регулус скованно кивнул. Громкость Джеймса Поттера часто его выводила, он не совсем любил лучшего друга своего старшего брата. Эта нелюбовь, в частности, уверенно прорастала своими корнями с тех времен, когда Сириус только-только начал учиться в Хогвартсе. Сириус давно до этого догадывался и окончательно понял все, когда вновь начал сближаться с Регулусом. Перемена в его поведении была приятной Регулусу — Джеймс Поттер упоминался меньше, и даже сейчас попытался развеять эту атмосферу, которая явно не была приятна Регулусу. Ведь Альфард и он о чем-то беседовали. — У вас тут имеется какая-нибудь еда? — спросил Сириус, опираясь о дверной косяк и сильно наклоняясь вперед. Альфарду пришлось неудобно поворачиваться, чтобы увидеть говорящего. — Миссис Поттер совсем вас не кормит? — насмешливо спросил Альфард, широкая улыбка расцветала на его лице все больше и больше. — Юфимия сейчас очень занята, ты же знаешь, — сказал Сириус спокойнее. — Но это не значит, что мы сидим без еды! — крикнул Джеймс и его голос эхом разнеесся по солнечному залу, откуда вел выход в сад. Поттер уже был в доме. — Еда на кухне, найдете себе что-нибудь сами. Вы это место уже оккупировали так, что мне кажется, словно это не дом Чарльза, а ваш дом, — усмехнулся Альфард, отворачиваясь. — Мистер Клеменс не против, — пробормотал Сириус, приподнимая бровь. — Мистер Клеменс не против, — из-за спины Сириуса внезапно появился Чарльз, и Сириус от неожиданности вздрогнул, бормоча под нос еле слышные ругательства. Альфард закатил глаза, но все же рассмеялся. Сириус ушел в дом, Чарльз остался в дверном проеме, опираясь рукой о ручку и с теплотой смотря в спину удаляющемуся Сириусу. — Значит, мистер Орион Блэк наконец соизволил поинтересоваться успехами своего сына. — сказал Альфард, смеясь. Улыбаясь, Регулус пожал плечами. — Ну, под конец он выглядел, скажем... более внимательным. Не думаю, что так выглядит человек озадаченный или... всерьез заинтересованный, но мне кажется это первый раз, когда было видно, что он думает о том, что написано на доске и о том, кто это написал. — с ухмылкой сказал Регулус, пока Альфард задумчиво и с улыбкой смотрел в стол. — Ну, если бы ты знал, как поражён был Чарльз, он ведь все видел и слышал. — сказал Альфард, а Клеменс, услышав свое имя, мгновенно вернулся к ним двоим, — Так ведь? Альфард и Чарльз обменялись неоднозначными улыбками. — Неужели ты думал, я смогу тебя обмануть? — сомнительно спросил Чарльз с улыбкой, садясь за стол и доставая бутылку газировки из-под него. Только сейчас Регулус заметил, что там стоял деревянный ящик. — Это было впечатляюще, Регулус. На этих словах Регулус почувствовал, как румянец загорается на его щеках, и понимая, что в такой компании, так отличной от его семьи, в которой скрывать свои настоящие чувства так легко, он не может согнать багровые пятна со своих щек. Альфард по-доброму засмеялся, в отличие от Чарльза, который, конечно, все заметил, но не подавал виду, однако продолжил вспоминать тот день. — Да, весь состав комиссии был мягко говоря... удивлен. Хотя я меньшего не ожидал, помня мартовский опыт, — с усмешкой сказал Чарльз, но в этот раз упоминание того «мартовского опыта» с отравлением пожирателей не вызывал неловкости. Регулус свыкся с этой мыслью и принимал ее как должное. В отличие от Альфарда, который прокашлялся, сгоняя смех. По его глазам было видно, что они все еще не в восторге и уж кто-кто, а он точно не свыкся с этой мыслью. — Ну, может быть теперь Орион поймёт, что растет у него под носом и чего он не замечает, — саркастично подметил Альфард. — В смысле, он узнал? — переспросил Чарльз с волнением. — Нет, просто Регулусу удалось поблистать своей эрудицией еще раз, несколько дней назад. — на губах Альфарда снова была улыбка. — Ты в своем экстазе хотя бы запомнил, кто это был? «Какой к черту экстаз», — думал Регулус, пока перед глазами всплывали лица отца и того мужчины, с которым пришлось иметь дело целый чай. — Селиверст Крофорд, — сказал Регулус, и он бы добавил чего-нибудь еще, если бы не заметил, как взмыли вверх брови Чарльза. — Кто бы мог подумать, — протянул он, глядя в одну точку. — В смысле? — недоуменно спросил Альфард, глядя на Чарльза. — Самый главный либерал академии имеет дело с консервативными семьями высшего слоя, — с усмешкой сказал он, — Стоит задуматься. — Стоит задуматься, — повторил Альфард. — Стоит задуматься? — голос Сириуса разрезал идиллию тишины, внося в нее какую-то жизнь. — О чем задуматься, — спросил Джеймс Поттер, поправляя на носу очки и каким-то образом оступаясь на ступеньке и разливая часть газировки из стеклянной бутылки. Послышался заливистый смех Сириуса, заботливое предостережение Чарльза, улыбка Альфарда и перебивчивая ругань Джеймса, и внезапно Регулус ощутил то приятное чувство, которое в последние месяцы его жизни появлялось все чаще и чаще. Регулус понял, что ему не хочется покидать это место. Не хочется возвращаться в место, где ему не простят ношение легких кед, тонких джинс и помятых рукавов рубашки. Не хотел думать о том, что вечером он будет в месте, где ему придется снова держать идеально ровную осанку и слышать как громко стучат каблуки его собственных ботинок, а в ушах звучит сплошная французская речь, состоящая из резких замечаний, требовательных вопросов и обсуждения вещей, с которыми Регулус в корне не согласен. Но он старается об этом не думать. Регулус старается прожить этот момент целиком, почувствовать каждую минуту теплоты и спокойствия, тишины и уверенности, что никто не сделает ему замечания из-за какой-то мелочи. — Вряд ли ты помнишь, но откуда он давал тебе задания? — спросил Чарльз, — Хотя бы визуально. Регулус вспотрошил свою память, хорошо зная, что рассматривал учебники. Он попытался описать их по размеру и цвету, по содержанию и толщине, и удивился, как Чарльз легко вспомнил фамилии и названия учебников, которые провалились в памяти Регулуса в забытье. — Ну, ладно, посмотрим что будет дальше, — легко сказал Альфард, словно дальше была самая обыкновенная жизнь, хотя Регулус не мог не думать, что они все — и Чарльз, и Альфард, и даже Сириус и Джеймс, которые провели основное время в кустах, но периодически пробегая мимо троих за столом, поняли, почему Орион Блэк заинтересовался своим сыном. Вряд ли бы он так легко решил проверить Регулуса, сказал тогда Альфард. Стало очевидно, что кто-то из экзаменаторов донес о младшем наследнике Блэков, слово за слово и слух о знаниях Регулуса дошел и до самих лорда и леди Блэк. Но сколько бы они не обсуждали что-то серьезное, разговор самостоятельно уходил в сторону чего-то более простого и приятного. Регулусу так не хотелось, чтобы кончались споры Джеймса и Сириуса, их взбалмошные крики, смешанные со смехом Джеймса, который все же облил Сириуса липкой газировкой. Не хотелось, чтобы солнце продолжало двигаться к горизонту и рассказы Альфарда и Чарльза о их школьных годах, к прослушиванию которых потом присоединились Джеймс и Сириус, тоже кончались. Не хотелось, чтобы кончались слезы от смеха. Чтобы кончался мягкий летний закат теплого июля. Хотелось, чтобы розово-оранжевое небо, едва ли сохранившее голубые краски минувшего дня, задержалось еще на несколько часов. Регулус даже не мог подумать, насколько контрастен окажется один вечер. Как быстро изменится его настроение, когда вернется домой. Дело было далеко не в том, что Регулуса могли бы увидеть в кедах и джинсах, с растрепанными волосами и горящими глазами. Его никто из семьи не увидел в таком виде, и за тот час, что он провёл в одиночестве до приезда родителей, после того, как он разошелся с Альфардом в том парке, где встретились утром, Регулус успел сменить одежду и спрятать свой удобный прикид в самое надежное место — на дно чемодана, задвинутого вглубь комнаты. Сама атмосфера, в которую он погрузился, прислушиваясь к звенящей тишине, охватывала до костей. Задвигала в тень сознания весь прошедший день, заставляя делать вид, что это все дурной сон и не дай Мерлин кто-либо о нем узнает. Казалось, что что-то изменилось, когда приехали родители. Шаги матери были оживленными — Регулус слышал их, сидя на кухне, и по одному звуку каблуков научился различать настроение родителей. Шаг Вальбурги был уверенный и звонкий, упругий, как и всегда, но более возбуждённый. Шаги Ориона казались еще более увесистыми и тяжелыми, но в то же время более уверенными и гордыми. Два дня Регулус провел как в тумане, бок о бок существуя со своими родителями, хотя и не видел их около себя. В его жизнь вернулись старые учебники, какая-то искра промелькнула во время утреннего занятия фехтованием с Фидо, но даже она под вечер очередного дня дома стала напоминать забытое воспоминание, оставшееся глубоко в подкорке сознания, куда так редко удаётся забраться. Это случилось за ужином. И Регулус едва ли сможет сказать, что именно случилось, что именно заставило поднять его глаза от тарелки, что именно в этот момент Орион Блэк сделал то же самое, фиксируя зрительный контакт на достаточно продолжительное время. Регулус увидел в этих глазах все. Оживление, огонь, искры, высекающиеся гордостью и амбициями, ожиданиями. Лорд Блэк явно был в куда более хорошем расположении духа чем за предыдущие две недели, и эта перемена в поведении и взгляде отца не ускользнула от Регулуса. Он тут же понял, что после такого взгляда, должно последовать продолжение. — Регулус, зайдешь ко мне в кабинет, у меня есть что тебе сказать, — с легкой улыбкой произнес Орион, и все мелкие надежды на то, что это была очередная отцовская немая игра с Регулусом, после которой он просто отправится в свою комнату, разбились. Регулус чувствовал, что отец не скажет ему чего-то приятного. Он просто понимал, что в этот вечер отец будет более внимательным. Те искры, которые иногда все же загорались в его холодных голубых глазах, часто говорили о том, что Орион будет подкрадываться с разных сторон и накидываться, пробираться в самые затаенные щели, бескомпромиссно вскрывая самое неприятное и безусловно, получая от этого удовольствие. Регулус не долго ждал после ужина, и как можно скорее отправился в до боли знакомый кабинет, надеясь, что чем быстрее он сюда придет, тем быстрее все закончится. Но почему-то все равно медлил, стоя перед самыми дверями. Он стоял комично близко к ним, в упор глядя на деревянный вход. Руки автоматически поправили воротник, рукава, пригладили назад волосы, хотя это было не более чем нервным жестом. Все было тем же самым — мебель стояла также, освещение было таким же тусклым, но фигура отца — подтянутая, с развернутыми плечами, со сложенными за спиной руками, комично напоминавшая фигуру Альфарда, (все же, они были троюродными братьями, из-за чего Регулуса в очередной раз передернуло, ведь Альфард был к тому же родным братом матери), — вносила что-то по холодному свежее и необычное. За окном сгущались летние сумерки, но шторы еще не были задернуты. Орион встретил Регулуса все же повернувшись лицом, и губы отца изобразили расслабленную улыбку. Глаза искрились лукавством и хитростью, Орион Блэк, словно остроумный хищник пытался решить, с какой стороны напасть на сына в этот раз. — У меня есть хорошая новость, — начал Орион, глядя в пол и делая шаг в сторону Регулуса, отходя от окна, но находясь все еще далеко от своего сына, — Тёмный Лорд хочет познакомиться с тобой лично, и он готов встретиться с тобой завтра, в Лонгфильде. Сердце Регулуса упало в пятки, отрываясь от всего организма. На момент его дух попятился от тела, но чудом вернулся на место, что помогло Регулусу устоять на ногах и не шелохнуться. Нет. Нет, нет, нет. Регулус отрицал сказанное отцом. Нет, этого не может произойти так быстро. Альфард говорил, что это вряд ли произойдет так быстро. Вряд ли. И тем не менее, оно произошло. Слова, произнесенные Орионом, Регулус встретил молчанием. Отец повернул голову в право, изучающе смотря на Регулуса, анализируя его реакцию. Регулус понимал, что делает его отец. Хоть Орион, вполне заслуженно, носил почетный титул холодного человека, руководящегося только рассудком, Регулус, как никто другой, знал, насколько хорошо Орион чувствует и понимает чужие эмоции, видя их даже через плотную маску. Да, иногда ему было наплевать. Иногда он не утруждался, чтобы понять настоящие эмоции человека, но сегодня Орион был в совершенно другом расположении духа, когда вся его сущность жаждет властвовать, давить, надавливать, выскребать. — Молчишь, — сказал он спокойно, — Снова молчишь, — легкий смешок вырвался у него изо рта, мягкий и непосредственный, ненатужный, такой естественный, какой редко услышишь от него. — Наверное, мне повезло, что мой сын обладает таким темпераментом. Я тоже был достаточно молчалив в юности. Да, в отличие от детей остальных, это хорошая черта. Но ты не выглядишь так, словно рад или, хотя бы, доволен, что Темный Лорд так заинтересовался лично тобой. Регулус, на свое собственное удивление, выслушивал каждое слово с ледяным спокойствием, хотя уже понял неизбежность приближающегося. — При случае скажешь спасибо мистеру Селиверсту Крофорду. Он уже два года как сменил стороны, и именно он подтвердил слова о том, что у тебя есть склонности к зельеварению и алхимии. — сказал Орион, в упор глядя на Регулуса, пытаясь счесть хоть какую-то реакцию. Регулус уже пожалел, что так старался впечатлить отца. «Лучше бы Крофорд подумал, что я тупица», — думал Регулус, но в тот же момент понял, что тогда стало бы с ним самим, что сделал бы отец, и понял, что снова оказался в своеобразной ловушке. Регулус все еще молчал, глядя на ковер под своими ногами. — Ну же, где твой азарт? Или он появляется только с учебником зельеварения и начального уровня алхимии в руках? — с улыбкой спросил Орион, подходя еще ближе и лишь теперь Регулус ощутил мимолетное чувство тревоги. — Неужели тебя не захватывает чувство, что ты можешь стать так близок к Лорду, к человеку, который собирается в корне изменить этот мир? Любой бы твой ровесник на твоем месте уже бы потерял голову от счастья. Последние слова были произнесены с легкой манией, обожанием. Орион был в шаге от Регулуса, и, находясь так близко, Регулус уже не знал, что делать. Он продолжал молчать, хотя уже прекрасно понимал, что Орион не отпустит его, не услышав хотя бы одного предложения. Внезапно Орион Блэк начал свое наступление. Он был прямо перед Регулусом, когда его холодная рука уверенно скользнула к шее Регулуса, задерживаясь около линии челюсти. Он с сосредоточенностью и внимательностью вглядывался в лицо Регулуса, чувствуя ладонью, как напряжен сын. — Тебе не хочется, — спокойно и без привычной угрозы сказал Орион, но этот тон был хуже крика. Еще внезапней рука соскользнула с шеи к подбородку, приподнимая его и задерживая взгляд на глазах Регулуса, взгляд, который Регулус выдерживал из последних сил. — Неужели ты думаешь, что от меня ускользнут твои противоречивые чувства и эмоции, Регулус? Последние слова он прошептал. Орион копнул еще глубже, так что Регулус почувствовал себя чертовски уязвимым. В любой момент удар может прийтись на самое больное место. Регулус ощутил, как неприятно содрогаются мышцы в ногах, как зажимается грудная клетка от напряжения и напрягаются брови. Ощутил, что дыхание становится неровным, как уверенная рука отца — тяжелая, в то же время, какая-то мягкая, но твердая своими намерениями, специально держит его, словно глупую рыбу, попавшуюся на крючок. — Глупо думать, что ты сможешь все скрыть от меня, от отца, который обладает навыками легилименции, — Регулус похолодел при этих словах окончательно, хотя знал, что без его собственного ведома, отец не мог бы прочесть все его мысли, — И ты должен бы сказать спасибо, что я все еще этим не воспользовался, хотя я близок. — последние слова прозвучали с более знакомой интонацией. В голове Регулус уже перебирал все, что успел прочитать в книге, на случай, если это случится сейчас. — Но даже без легилименции и дураку понятно, что в тебе это никоим образом не откликается, — Орион рассматривал лицо сына, словно редкий вид какого-то животного, научного экземпляра, желая охватить каждый сантиметр, — Как же так вышло, что с тобой происходит то же самое, что и с Сириусом. Легкая усмешка, задумчивая, пронеслась тенью по лицу Блэка-старшего. Но последние слова отразились в глазах Регулуса странным отрицанием. Нет, он не такой как Сириус. В глазах отца Регулусу не хочется быть таким же, как и Сириус. И Орион это тоже улавливает. — В чем проблема, Регулус? — серьезней спросил он, но с отцовской благородностью и спокойствием, стойким выжиданием, свойственному строгому воспитателю. Регулус не мог ответить. Не потому что не хотел, потому что не знал. — Я же вижу, что это не страх. Это не желание вырваться на волю, как твой паршивый старший брат. Обычная неблагодарность, желание идти своим собственным путем... удивительно, как ты вырос эгоистом. — терпеливость и сдержанность уходили, и Регулус чувствовал это через прикосновение. Словно оно стало холоднее, крепче и острее. Слова задели, задели неприятно. Когда отец перешел на более знакомый тон, уверенности и гнева у Регулуса прибавилось. — Неужели ты думаешь, что это делается просто так, от нечего делать? — та интонация, с которой он начал, постепенно вновь возвращала свое главенство. — Любой твой неаккуратный шаг, и всё, что строилось веками, полетит к чертовой матери, — резкие слова вроде этих вылетали редко, но сильно ударяли. — Ты даже не осознаешь еще, какая ответственность уже лежит на тебе и сколько еще ляжет. Выносить это было невозможно, рука Регулуса дернулась в тот самый момент, когда он уже не мог терпеть на себе взгляда отца и его руку, все еще прислоненную к подбородку. Левой рукой он решительно докоснулся до руки Ориона, что заставило отца на секунду замедлиться. На удивление, вместо того, чтобы ещё сильнее вцепиться в сына, Орион отнял руку, словно в замедленной съемке наблюдая, как рука Регулуса медленно удаляется от его собственной. Регулус был напряжен. До предела. Орион усмехнулся. — И ответственность переложить будет не на кого, Регулус, — продолжил он, словно ничего не произошло, хотя Орион сам продолжал ощущать на себе это слабое, но по-своему уверенное прикосновение Регулуса, требовавшего, чтобы он убрал свою руку. В голове мелькал Сириус. Но тут же Регулус все понял. Всё. — Официально наследник уже вот как несколько месяцев — ты. — легко сказал он. Это было ожидаемо. Это было понятно. Это было настолько глупо понятно, что не должно было удивлять. Но какая-то часть Регулуса оторопела. Нет, он всегда был запасным. Он всегда был вторым вариантом. Как родители не прогадали, когда решили родить второго сына, горько думал Регулус. Конечно, Сириус уже не мог быть наследником, никоим образом. И присутствие его на семейном гобелене ничего не значило. Орион Блэк уже переписал всё на своего младшего сына. Подтверждение этих мимолетных догадок, которые иногда пролетали в голове Регулуса, подтверждение словами от самого отца, дали другой эффект. — Это еще не официальное заявление для общественности, — сказал Орион, отходя от Регулуса, словно зная, что это позволит сыну вдохнуть воздуха. — Проблемой стало то, что Сириусу уже семнадцать и ему полагалась определенная сумма. И он ее получил, но она еще недоступна, и к тому же значительно урезана. И полагаю, Альфард не оставил своего любимого племянника с пустыми карманами. — последние слова Орион произнес с презрением. Уже прежний, обычный Орион стоял перед Регулусом. — Как раз к твоему совершеннолетию все поймут, что твой никчемный брат не собирается жениться. Да, к тому времени будет объявлено, что наследником являешься ты. Всего год люди будут оставаться в неведении, лишь догадываюсь, а потом на нас обрушится шквал не самых приятных дней, когда все узнают, что сделал Сириус. Это неизбежно, но в порядке вещей. Конечно, более тяжело, потому что Сириус не девушка, как Андромеда, и он не ваш дядя Альфард, который провернул свою аферу очень ловко, так что никто не догадался. Но он и не старший сын. Именно поэтому я хочу, чтобы ты осознал, как сильно тебе придётся постараться, чтобы хоть как-то укрыть семью от лишних сплетен и похабщины. Спасибо противостоянию, оно только набирает обороты, но на его фоне людям уже не так интересно, кто за кого выходит и как обстоят дела в семьях. Мы с твоей матерью искренне надеемся на то, что ты поможешь нам в этом безумном хаосе сделать так, чтобы никто не заметил, что кое-что было изменено. На последних словах Орион обернулся, продолжая изучающе смотреть на Регулуса. — Ты же не хочешь, чтобы вся семья опозорилась, особенно в такое время, когда все мы сможем оказаться в опасности? — в глазах Ориона снова загорелся предупреждающий огонь, — Ты сам, я, твоя мать, твои кузины, Сириус. Орион добавил имя брата специально, потому что знал, что Сириус был больным местом Регулуса. О да, Орион Блэк прекрасно помнил привязанность сыновей друг к другу, и насквозь видел Регулуса, и прекрасно знал, что младший сын совсем не равнодушен к уходу Сириуса. И он попал в самый центр мишени, поражая его острыми и тонкими, как дротик, словами. — Нарцисса, Беллатриса, Андромеда, — последнее имя снова было добавлено специально, хотя сам Орион никогда бы не решился произнести имя племянницы просто так. И Регулус понимал, как они все могут пострадать. И более чего, прекрасно знал, что пострадать они все могут из-за его шагов и действий. И снова он понимал, что опять его поймали в ловушку. Очередной тупик. — Ты ведь понимаешь? — в очередной раз спросил Орион, видя, что Регулус медленно успокаивается и смиряется, напряженно думая, сталкиваясь с неизбежностью. Конечно, Регулус понимал, кто такой Темный Лорд, и знал, какие методы он использует. — Да, сэр, — тихо, но уверенно ответил Регулус. Впервые за это долгое время он услышал свой собственный голос, поражаясь его переменам, которых раньше не замечал. Ориону явно понравилось то, что Регулус заговорил. Но он не собирался продолжать разговор. Он сказал все, что было необходимо. — Замечательно. Завтра в Лонгфильде тебя встретит Рудольфус, он весьма любезно предложил свою помощь, чтобы проводить тебя. Проводить по Лонгфильду, который Регулус помнит с самого раннего детства. Их Лонгфильд, по которому Регулус сможет ориентироваться, будучи слепым, в котором затаилось наибольшее количество теплых летних воспоминаний после месяцев во Франции. Напоследок Орион не упустил возможности показать свое превосходство, положив руку Регулусу на плечо. Ее вес показался еще больше, чем до. — И ты сделаешь все, как надо. Последние слова вновь были холодными. Регулус почувствовал, как струйка крови потекла по лодыжке, и как особенно сильно запульсировала болью глубокая свежая рана.