«Эдит помогла понять, что это за зелье. Между бадьяном и листьями сухоцвета добавь флакон экстракта, сделай это как можно незаметнее. Возможно, с Эдит будут проблемы, не знаю, сможет ли она отвлечь Северуса. Добавлять экстракт после листьев опасно, консистенция может дать знать об инородном ингредиенте. До встречи в хижине, удачи, Чарльз»
Оптимистичная записка. Внушает надежду, горько думал Регулус. В желудке засосало от надвигающейся обязанности. Вот что Сириус знаменовал «ответственностью» — когда не ты один пытаешься выкрутиться в паутине грязных лап пожирателей, а когда в твою спину с надеждой смотрит с дюжину взрослых людей. Вот эта ответственность притупляла чувство собственного достоинства и уверенности, судьба впервые по серьёзному окунала Регулуса в склизкую лужу под названием «командная работа». Склизкую для Регулуса, привыкшего сидеть в одиночку и порой впускавшего под руки Барти и Пандору, потому что они были исключениями. За то время, пока Регулус пялился в дружественное послание Чарльза Клеменса, Блэк забыл, какие были планы на субботу, и напрочь забыл о том, где должен сейчас быть. Если бы не Сольвейг, которая появилась в подсобке также неожиданно, как она отсюда исчезла, Регулус бы простоял, опираясь на хлипкую полку и барабаня пальцами по ее поверхности, еще с пару часов. Она теперь стояла достаточно близко, чтобы Регулус при тусклом свете своей палочки мог разглядеть ее лицо. За исключением синяков и усталости во взгляде, которые ей наверняка подарили изнурительные часы подготовки к СОВ, в ней оставалось все то же — зеленые глаза с оливковым отливом, тонкие брови, неяркие скулы и мягкая форма лица. Возможно, Сольвейг стала немного бледнее, а может это иллюзия белого свечения палочки. Регулус даже успел разглядеть несколько веснушек на ее коже. Счастливые остатки солнечного лета. А в следующее мгновение перед его носом взлетел небольшой флакон, который при желании можно легко спрятать в ладони. Темно-фиолетовая жидкость приятно переливалась за тонким, но прочным стеклом. — Дай Снейпу понять, что ты не очень справляешься с его конкурентным напором. Отступи. — сказала она тихо, заговорщически улыбаясь. — Думаю, это не составит труда, — Регулус задумчиво смотрел на элексир, вспоминая прошлую субботу, почему-то не очень желая переводить взгляд на Сольвейг. Однако, был вынужден рефлекторно заглянуть ей в глаза, когда она заговорила. — Эдит сказала, что Крофорд заинтересован в Снейпе, — Соммерсет повела бровью, ожидая реакции Регулуса, и именно в этот момент их глаза встретились. — Блестяще, — саркастично ответил Регулус. — Тебе это играет на руку, — она подмигнула ему, держа в руке пузырек. — Ты слишком обеспокоена тем, что мне на нее играет, не так ли? — он не смог вовремя себя одернуть, чтобы сдать назад в стремительном обмене колких реплик с Соммерсет. — Поверь, весь Альтаис обеспокоен, — прошептала она, улыбка с ее лица не сходила, какой бы тонкий и опасный на деле контекст не был у этого предложения. — Приятно знать, что меня не забывают, — парировал Регулус. — Приятно знать, что ты более податлив, чем твой старший брат, — прыснув, но не отводя взгляда, ответила Сольвейг. Молчание сделало свой ход, правая бровь Регулуса в недоумении взлетела вверх, — Извини, но он упрямый осел, который все ставит под сомнение и не перестает задавать лишние вопросы. Удалось пересечься с ним пару раз, чтобы понять, кто он такой, хотя я была уверена, что это твоя позиция — не доверять и презирать. — О, да, это моя позиция, просто я, в отличие от Сириуса, ее никогда не озвучиваю, — язвительно ответил Регулус. — Мне страшно представить, что кричала твоя позиция в твоей голове, пока ты шёл за моей спиной и стоял здесь в одиночестве. — Ничего хорошего, поверь. — Я понимаю. Это пройдет. Нам придется привыкнуть друг к другу, если мы застрянем в этом болоте вдвоем, — продолжала она шептать, не опуская экстракта, а затем, словно опомнившись, сунула его в руку Регулуса, — Это твое, спрячь как следует. — Это можно считать за первый шаг привыкания друг к другу? — Регулус сымитировал ее тон, но Сольвейг это не задело. — Не притворяйся, что я не знаю, какой ты затворник. По тебе все видно. Выйдешь отсюда, пойдешь в библиотеку и накрутишь себя на проволоку с шипами, — она смотрела насквозь Регулуса, что немного его выводило. — Ты создавала впечатление неразговорчивого и закрытого человека, — прищурившись, ответил Блэк. — А ты весьма двуличного, холодного и неприступного потакалы родителей, — отрезала Сольвейг. — Я хотя бы частично соответствую ему, — через короткую паузу ответил Регулус, и его лицо против воли разрезала ухмылка. Сольвейг потупила взгляд и переменулась с ноги на ногу. — Правда, со стороны ты выглядишь ужасно заносчивым даже для тех, кто знает частичку твоей подноготной, Регулус Блэк, — под конец она снова повесила на свое лицо маску уверенности и хитрости, и Регулус снова ощущал ее возможность залезть под самую кожу. На ее лице расцвела ухмылка, — Увидимся сегодня вечером в Хогсмиде. Не облажайся с зельем. — Подожди, — остановил он ее, когда Сольвейг уже хотела его покинуть. Регулус зацепился за резинку на ее руке, — Можно одолжить твою резинку? Вечером верну в целости и сохранности. На всякий случай. Сольвейг пожала плечами, стянула чёрную резинку с руки, на которой осталось еще несколько браслетов, и отдала ее Регулусу. — Спасибо. — Да не за что, — улыбнулась она. Она подмигнула ему, оставляя его, ошарашенного, в подсобке одного. Давненько Регулус не сталкивался с кем-то таким. Эдит Мортон, изначально показавшаяся ему чудоковатой, и Сириус Блэк, который являлся ему родным братом, не входили в ряды таких дерзких, ловких и красноречивых, бессовестно капающих своей лопатой правосудия ямы в чужих душах. Регулус с минуту повертел флакон в руке, спрятал в переднем кармане брюк, что было очень опрометчиво, но также являлось единственным безопасным хранилищем для элексира на данный момент, и лишь потом незаметно выскользнул из подсобки в пустой коридор. Даже Сольвейг Соммерсет, заочно узнавшая настоящего Регулуса Блэка, назвала его ужасно заносчивым, что льстило ему, но только при условии оторванного от единственной фразы контекста. Регулус чувствовал, будто его душу перепотрошили и вывернули наизнанку. Вот он, тихий омут Сольвейг Соммерсет.***
Перешагнув порог сырого подземелья Регулус сразу же столкнулся с взглядом Рабастана Лестрейнджа. Пожиратель впился в Регулуса своими хитрыми черными глазами, словно с порога собирался поймать Регулуса за чем-то непристойным. Но годы закалки не давали дергаться даже малейшим мимическим мышцам на его бледном лице. — Добрый вечер, Регулус, — Рабастан шагнул, обойдя длинный металлический стол, и протянул руку. Регулус пожал ее без лишних слов, достаточно быстро разочаровываясь, не находя в лаборатории и намека на присутствие Эдит Мортон, — Снейп немного задержится. Он забыл свой пергамент в школе. Можешь начать без него. — Я подожду, — натянуто улыбнулся Регулус. Сегодня, в отличие от прошлой недели, в его планы не входило вершить свои собственные дела над котлом. За маленьким, незначительным исключением. А Рабастан, если останется, будет лишь к делу. — Эдит сказала, что в прошлую субботу у вас были разногласия, — начал Лестрейндж, стоило Регулусу отойти на безопасное расстояние, дарующее спокойствие. Во внутреннем кармане кардигана рядом с палочкой грудь прожигал темно-фиолетовый риск. — Незначительные. Снейп получил полную автономию, я просто ему помогу, — сквозь гордость сказал Регулус. Рабастан хмыкнул. — Благородно. Не поборешься за место под солнцем? — густая черная бровь взлетела на лоб. — Нет необходимости делать это сейчас, — Регулус не планировал брать приготовление в свои руки, но уже доставал необходимые приборы. — Тебе лучше знать. Но Северус... — Он мне не конкурент, чтобы я искал место под солнцем, — отрезал Регулус. Прозвучало двусмысленно. Выбор трактовки подлежит резко замолкнувшему Рабастану. — Северус лучше знает, что делать конкретно сейчас. Я считаю, что его опыту довериться куда более безопасно, чем моему. Регулус улыбнулся, пряча обжигающий лукавый огонь за ширмой. Конечно, Северус более опытный. Более настойчив и амбициозен. Единственное, что сегодня будет подвергаться его проверке — это внимание, в то время как Регулус будет просто проверять свою проворность. И Блэк даже не желает закидывать удочку в догадки о том, что с ним может произойти, если его поймают. Рабастан Лестрейндж — его свидетель и алиби, и в то же время зоркоглазый надзиратель, который сдаст его со всеми потрохами. Появился Снейп, и вместе с ним по телу пробежался холодок. Регулус, при виде «коллеги», передернулся, вспоминая, что ему придется как можно аккуратнее, не вызывая подозрений, дать Северусу понять, что тот здесь хозяин. Положить всю ответственность на него, оставив для себя только свою собственную, положенную Альтаисом. К счастью, именно сегодня должны были быть сделаны важнейшие шаги. Северус сразу же, появившись в комнате, кинул острый взгляд в сторону Регулуса, а тот сделал вид, что ничего не заметил и продолжил невозмутимо протирать тряпками чистые приборы. Северус сам сходил за зельем, сам поставил его на огонь и выставил необходимую температуру, и все это в звенящей тишине, пока Рабастан трепал в своих руках и без того помятый «Пророк». — Как Аралуэн? — спросил Регулус, вырывая Лестрейнджа из вязких мыслей, которые ощущались даже стоя от пожирателя на расстоянии. Вопрос не входил в планы Регулуса, но показался весьма уместным, тем более что Рабастан, кажется, был даже рад, что Регулус решил разбавить эту сосредоточенную атмосферу, которая подкреплялась бледной и кислой миной Северуса. — О, замечательно, — газета сразу же оказалась ненужной и упала на стол за спиной, — мы живем в родовом поместье моего отца, которое перешло мне по наследству. Не такое огромное, как Лестрейндж-мэнор, но Луэн в восторге. У нее есть все для досуга. У меня много работы, я не вижу ее порой целыми днями... Но сегодня я обязан вернуться домой. Рабастан изменился в лице и теле, также, как это было на свадьбе в августе, да и вообще всякий раз, когда речь заходила о двоюродной сестре. Перед Регулусом стоял изнеженный романтикой и сопливыми книжками мальчик, а не суровый и дикий пожиратель смерти, который без труда метнет смертоносное заклинание прямо в лоб. — Блэк, измельчитель, — Снейп вытянул худосочную руку, в которую непринуждённо упал запрашиваемый предмет. — А что вообще нового у вас там? Как Белла? Мы давно не виделись, — Регулус только и подавал Снейпу все, что тот просил, внимательно следя, когда настанет очередь необходимого ингредиента, между которым ему придется изловчиться вылить элексир. Регулус намеренно забыл литья сухоцвета, заболтавшись с Лестрейнджем о всякой мути из разряда грязных сплетен и кричащих скандалов, так что Блэк практически не принимал участия в приготовлении зелья. Время подходило к листьям. Когда Регулус в очередной раз отвернулся к ящикам и сел на корточки, флакон переместился под резинку, которая все это время натирала ему правую руку. Она была тугая, но это лучше. Флакон небольших размеров идеально прилегал к руке. Регулус сегодня не закатывал рукава за ненадобностью. Поднявшись, он передал Снейпу новую маленькую пробирку, не оставляя мысленно ни на секунду элексир под рукавом, следя за малейшим изменением, потому что, не дай Мерлин, она как-то соскочит с его руки. Флакон не разобьется, но стук падения сдаст его. Регулус сделал новый маленький шаг. Снейп отправил бадьян в котел, и при всем этом Регулус не переставал заговаривать Рабастану зубы, давая Лестрейнджу вволю выговориться, также, как Рабастан делал это на любом приеме и визите, когда встречал Блэка. Ничего нового — лишь поддержание светской беседы, как Регулуса и учили. — Блэк, где листья? — раздраженно Снейп окинул взгляд, а затем зыркнул на Регулуса. — Я не нашел их, — соврал Регулус. Снейп раздражённо выдохнул. — Не своди глаз и не позволяй пузырям всплыть на поверхность, — он грубо передал Регулусу серебряную тоненькую палочку и все под шумовую завесу оживлённого бормотания Рабастана. Регулус старался оставаться спокойным, но сердце было готово проломить грудную клетку. Он помешивал левой рукой бурую жидкость, Рабастан не очень следил за действиями Регулуса и маленьким котелком, и Регулус воспользовался ситуацией, пока Снейп вышел в подсобку. Либо сейчас — либо никогда. — Рабастан, посмотри в моей сумке, пожалуйста, есть ли там эссе по переворотам? Я бы дописал его, пока зелье будет настаиваться, — нет, конечно он не хотел этого делать. Никогда бы в жизни он не стал возвращаться в таком месте к такому предмету. Но Рабастан, продолжая пересказывать все достижения своего отца, как о свои собственные, послушно поднял сумку с пола, открывая и начиная откровенно рыться. Обычно Регулус бы снес ему голову за такое наглое и беспорядочное проникновение в личные вещи, но находясь полубоком, он, ощущая давление кончающихся секунд, быстро вынул пробирку под рукавом и в считанное мгновение все содержимое флакона аккуратно (чудом) оказалось в котле. — Лежит здесь, тебе его сюда положить? — Да, спасибо, — ровным голосом ответил Регулус, хотя был на грани инсульта. Пробка от флакона упала ему в карман брюк, пустая склянка осталась под его рукавом, и он быстро избавился от нее, когда Снейп через три секунды всплыл из-за спины, перехватывая дело обратно на себя, и Регулус получил время на выполнение домашнего задания по Истории Магии под бредни Лестрейнджа. Прошло едва полминуты, и за них Регулус подорвал чужой план. Надеялся, что подорвал.***
Регулус выскочил из лаборатории и на ходу распрощался с Рабастаном и Снейпом, отправившимися пригубить по стаканчику в трех метлах. Регулус же, абсолютно послушный и категорически несовершеннолетний, счастливо избежал участи присутствия в этой неприятной компании. Он не продолжил пути по дороге, ведущей в школу. Свернув в один из переулков, Регулус углубился в полужилые кварталы, засунув руки в карманы и пряча подбородок в приподнятый ворот плаща. Он боролся с желанием закурить, но другое желание — оставить свои руки живыми, а не отмороженными, сегодня было сильнее первого. Со стороны хижина выглядела такой же заброшенной, как и обычно. Такой же охваченной мистикой и окутанная мрачной атмосферой, к тому же постепенно сгущалась тьма. Через знакомые заросли Регулус вышел к домику, чувствуя оживление внутри него. Он неслышно приоткрыл дверь, удостоверяясь, и услышал знакомые голоса. Он расслабленно зашел, чувствуя, как кончики пальцев пропускают сквозь себя покалывающие иголки магического тепла, которым отапливали промозглый дом, прикрывая за собой дверь. — Это огромное упущение, я должна была быть там, чтоб ничего не произошло! — Регулус узнал тон Эдит Мортон, она была чем-то обеспокоена, ее голос прорезал мозг насквозь своей звонкостью. — Все будет в порядке, он придет с минуты на минуту, если только его что-то не задержало. Ты знаешь, Рабастан любитель потрепаться, — сказал Альфард. Вот уж от чьего голоса теплота и спокойствие рефлекторно разливаются по сознанию. — Ты уверен, что элексир способен все предотвратить? — не унималась Мортон. Голоса доносились из гостиной, Регулус неслышными шагами направился именно туда. — Ты не доверяешь Фридриху? И Чарльзу? — Регулус буквально видел, как взлетает бровь у Альфарда. Регулус достиг порога гостиной, но никто не заметил его, кроме Сольвейг. Он устало облокотился о косяк, ощущая всю свою изношенность, приобретённую за день. Ему бы упасть в кровать и забыться долгим сном, но впереди его ждали долги в виде домашних заданий на следующую неделю, которых у него накопилось выше крыши и даже больше. Все остальные стояли либо спиной, либо полубоком, и были крайне увлечены разговором. Альфард, Эдит Мортон, Сириус и, как мог понять, Регулус, Фридрих Соммерсет, почему-то без Чарльза, стояли, испепеляя друг друга взглядом. Одна Сольвейг не казалась увлечена хаосом, которым были пропитаны стены. Встретившись взглядом с Регулусом, она задержала на нем свой. Регулус стянул резинку с правой руки, наконец чувствуя полное освобождение. — Спасибо, — сказал он ей, отдавая резинку. — Да не за что, — ответила Соммерсет, и все четыре головы синхронно повернулись в сторону Регулуса. На момент тишина упала на хижину, с несколько секунд все пялились на Регулуса, словно никак не ожидали увидеть его, и первой голос подала Эдит. — Как? — спросила она, ее брови взлетели вверх, карие глаза стреляли искрами, но в них было видно искреннее переживание. — Нормально, — Регулус пожал плечами, засовывая руки в карманы. И снова тишина. — Нет, надеюсь, ты понимаешь, что это слово не исчерпывает всего вопроса, — ее брови приняли другую форму, более вопросительную. — Все в порядке, никто ничего не видел, экстракт в зелье, прошло гладко. Рабастан был крайне сговорчив и не заинтересован в работе, Снейп отвлекся от зелья всего лишь на тридцать секунд, пока ходил за листьями. Я подошел к котлу едва ли пару раз, предоставив всю работу Северусу, — Регулус достал пустой флакон и для убедительности провел им перед лицом успокаивающейся с каждым новым словом Мортон. — О, супер, а то Эдит в своей голове уже расписала двадцать вариантов твоей кончины, если бы ты спалился. — довольно заправил волосы за уши Сириус и стремительно схватил кружку с водой. Его движения, несмотря на всю уверенность, были слишком резкими и нервными, и если многие были заняты своими мыслями, Регулус был единственным, кто заметил эту нервозность. Она его подкосила. Регулус поджал губы, глядя в спину Сириуса, но стоило встретиться глазами с Альфардом, который аккуратно отодвинул уже более спокойную Мортон, все постепенно улеглось и в Регулусе. Тяжелая рука дяди упала ему на плечо, одеколон донес свои нотки до носа Регулуса, и комнату наполнило глубокое спокойствие. — Все супер, — пробормотал Альфард Регулусу на ухо, — потом поговорим с тобой наедине, хорошо? Регулус кивнул. Он не мог отделаться от взгляда Эдит Мортон, но был очень рад, что хотя бы Сольвейг тактично не сверлила его взглядом. О том, захочет ли Альфард провести профилактическую беседу, касаемую аккуратности, или снова заберется под потресканную корку самосознания Регулуса и перепотрошит ее своим более искусным методом, Регулус пока что думать не хотел. Его напоили чаем и познакомили с Фридрихом Соммерсетом. С грузным, но стройным мужчиной, с густой, но аккуратно уложенной копной черных волос, в которых в виде седины поблескивали первые признаки наступающей старости. Суровый и отстранённый он мог бы походить на отца Регулуса, но Фридрих Соммерсет никак не мог стоять около Ориона Блэка. Грозный вид оказался не более, чем игрой генетики. В глазах плескались огни тепла. Закрытый от мира с виду, он с неприкрываемым удовольствием протянул Регулусу руку — в три раза больше его собственной, мягкую и теплую. Мистер Соммерсет держал себя как подобает настоящему аристократу, Регулус узнавал каждый отработанный жест, которым его самого начали учить, наверное, с младенческого возраста, едва он научился самостоятельно держать голову. Мистер Соммерсет работал в министерстве и был заместителем главы отдела Международного Магического Сотрудничества, что, между прочим, слегка ошарашило. Как Фридрих Соммерсет оказался в могучей четверке бок о бок с Альфардом, Чарльзом Клеменсом и Андреа Розенберг, положившими начало Альтаису, осталось загадкой, ответ на которую откладывался на неопределенное время. За все время Сириус и Регулус не обмолвились ни словом, лишь слушали про дальнейшие действия, а точнее — не мешать, не вмешиваться и не лезть не в свое дело (буквальная цитата Альфарда). Молчать в тряпочку и ждать, пока Пемберли опоят бессмысленным зельем, а взрослые сами разрулят оставшиеся проблемы. Но риски все понимали. Единственный, кто подвергался серьезной опасности, сидел за столом между Альфардом и Сириусом и клевал в чашку с горячим чаем, медленно засыпая. Регулус обеспечил себе неплохое алиби — он младше, практически не мешал Северусу, за ним наблюдали Рабастан и Эдит, а сам Крофорд вряд ли строил из Регулуса великого умника, коим тот, конечно же, не являлся, но вполне мог претендовать на знание такового в толпе своих ровесников. В зельеварении, по крайней мере, как минимум. Отдельно для Регулуса Альфард провел целый инструктаж, который заключал в себе все качества и умения, которые вырабатываются у каждого Блэка с самого рождения. Альфард обещал быть на связи постоянно, и это бодрило, но контекст истории угнетал. В любом случае, Регулус лишь небольшое звено, и если ему все же суждено стать одним из верных служителей Темному Лорду, то пусть первое его дело, в котором вся его работа заключалась в мытье пробирок и подавания инструментов, будет провальным для горе-команды, которая досталась ему на испытательный срок. Хотя жаловаться, зная, кто составляет основную гущу пожирателей, бессмысленно. Рабастан хотя бы порой был весьма приятным собеседником. Промозглая погода к большому сожалению не придавала лишних сил. Регулус еле-еле выполз из теплой визжащей хижины наружу, онемевшими от усталости руками застегивая свой плащ и поднимая ворот. За две минуты на ледяном воздухе он тысячу раз обругал себя всевозможными непристойностями за то, что выскочил из школы, не захватив не то что шарфа — даже теплой кофты, чтобы ее можно было накинуть поверх рубашки. Закалка Гриммо 12 закалкой, но к каким-то вещам Регулус просто не мог привыкнуть окончательно. — Что вы будете делать дальше? — спросил Регулус у Альфарда, когда они вдвоём оказались на улице. Альфард закурил, а Регулус, на собственное удивление, почему-то даже не думал о своей упаковке, лежащей в кармане. Не до этого. Поглощён своими мыслями настолько, что даже не пытается вырваться из их гущи искусственным образом. Решил, что перед сном закинется парой-тройкой таблеток, чтобы выспаться хотя бы раз за три недели. Утренняя бодрость оказалась лживой тварью в глазах Блэка. — Дамблдор не остается в тени. — ответил Альфард, убирая зажигалку в карман. Белое облако дыма вырывалось в ледяной воздух. — Он узнал об этом через вас? — спросил Регулус. Дамблдор был умен и хитер, но также совершенно странен и таинственен. Безопасность в школе была приемлемой, но поднаготная студенческой жизни вводила в ужас как сейчас. — Да, через Фридриха. От Эдит Мортон до Дамблдора. — И зачем весь этот цирк? — Регулус мгновенно поник, понимая, что преступника перехватят. Все его нервы, риск... неужели неоправданно? В глубине зародилась обида и горечь, даже Альфард не укрылся от резкой, но насильно подбитой самим Регулусом немой мысли. Словно видя моментальное изменение в Регулусе, Альфард близко подошёл к нему, вновь кладя руку на плечо. Родительский фокус — тактильный контакт, который действует на внимание Регулуса мгновенно. Борясь с искушением скинуть руку дяди, Регулус смирно стоял, глядя в спокойно вздымающуюся грудь Альфарда. — Потому что Пемберли не единственная, — сказал Альфард тихо и твердо, заставляя глаза Регулуса взметнуться к лицу дяди. — То есть... — Зелье собираются использовать за стенами. Только теперь оно бессмысленно. — Глупо было давать задание такого масштаба студентам... — О, это не более, чем проверка для вас обоих, Регулус. — Альфард отпустил его плечо, делая несколько шагов в сторону. Регулус напрягся, смотря в одну единственную точку перед собой, практически не моргая. — Эдит подслушала разговор Крофорда с одним из пожирателей в Академии. Структура блюстителей власти Темного Лорда пускает свои сорняки везде, куда только можно, поэтому, могу поздравить тебя, ведь место в Академии, ты, скорее всего, уже забил за собой. Но без шуток. Зелье было сложное, и все это понимали, и никто не возлагал больших надежд. Как мы могли понять, вам дали возможность проявить себя там, где это удастся вам лучше всего в данный момент. Дали вам развлечься с настоящей аппаратурой. Никто и не подумает, что кто-то из вас специально что-то испортил. Пемберли в любом случае планировали бы прижать к стенке, даже если бы зелье оказалось бессмысленным. — А если в пробе кто-то вроде Крофорда все же что-то найдет? — спросил Регулус, все сильнее скисая и радуясь одновременно. Как это все понимать? — Концентрация элексира достаточная, чтобы переглушить полное действие зелья, но ничтожная, чтобы ее можно было найти. Элексир третьего уровня, растворимый, без цвета и запаха. Или ты на нервах все забыл? Даже я помню со школьных лет, — усмехнулся Альфард, а Регулус, запутанный в мыслях и чертовски уставший, пялился в одно место, не сводя глаз. Дядя снова был около него, пока Регулус боролся с тем, чтобы не упасть на грязную землю, усеянную опавшей листвой, и в апатии не уставиться в черное небо. Теперь Альфард двумя руками взял Регулуса за плечи, немного наклоняясь, чтобы поймать взгляд племянника. — Это была мера, чтобы тебя не загребли в эту систему во время Рождественских каникул. Узнай Воландеморт, что вы справились, тебя бы ждало это. — сказал Альфард, — Это дает тебе отсрочку. Я знал, что ты справишься с элексиром. Это ведь ты подкладывал лягушек Беллатрисе в сумочки, и только ты так юрко мог залезть даже в передний карман пиджака. Альфард улыбнулся Регулусу, грустно и тепло, и теперь до него все дошло. Ноги резко ослабли, но он держал себя из последних сил, лишь бы под грузом впечатлений и новостей действительно не свалиться. — Ты что-то еще слышал, да? — ослабевшим голосом спросил Регулус. — Несколько недель назад выдался случай поговорить с твоей матерью.***
Настенные часы отсчитывали каждую секунду. Каждый щелчок действовал ему на нервы, но мысли порой казались громче, чем оглушительные удары секундной стрелки. Альфард неподвижно сидел в кресле в доме на Гриммо 12. Взору открывался гобелен, распластавшийся на всю широкую стену. Ветвями на нем изложена родословная как минимум до шестнадцатого века. Хитросплетения, которые его насильно заставил выучить отец в раннем детстве. Насильно заставлял запоминать биографию троюродных теток с плоскими лицами, все межродственные связи, от которых Альфард не испытывал ничего, кроме тошноты, и именно по этой причине он зарекся либо умереть, либо остаться холостым. Но лишь бы продолжать видеть свое имя и человекоподобный портрет на куске растянутой тряпки. От него самого совсем недалеко до его племянников, ради которых он остался. Имя Сириуса может подвергнуться огню в любой момент, Регулус держится пока что более крепко, но какой ценой. И то, не факт, что он сможет на нем остаться. Рано или поздно, через пару лет или около, когда смерч переворотов захватит магическую Британию, и вдруг выяснится, что Регулус не более, чем очередной предатель (а к тому же, между прочим, последняя надежда на продолжение рода), и Альфард был уверен, что Вальбурге или Ориону снесет крышу. Поэтому Блэк отвернулся от темно-зеленого лоскута и предпочел пялиться в пожелтевший со временем портрет Арктуруса Блэка I, который скользил по Альфарду своими мертвенными глазами, но не смел более пошевелиться или что-то сказать. Альфард бы никогда сюда не пришел, если бы не его сестра и ее взбалмошные решения. Он — младший сын, не имевший никаких крупных прав, но все еще обладавший возможностью добавлять маленькие детали к ювелирному механизму Дома Блэков. Потому что их влияние попадает везде. Благородность, балы, приемы и этикет не единственные представители подавляющего большинства Священных Двадцати Восьми. Вместе с ними рука об руку маршируют возможность права голоса в Министерстве, внос правок и новые предложения. Нередко новаторами во власти магической Великобритании становилась элитная прослойка магического Лондона, и единственным требованием к реформатору было наличие около своего имени престижной фамилии. Альфард не считал себя неумелым дельцом в сфере политики. Ему было важно находиться здесь и держать ухо в остро, особенно после последних событий. С ним все еще советуются члены семьи, к нему все еще прилетают с белоснежными совами приглашения, и он все еще вертится и вертится в бельчьем колесе этой беспокойной жизни. — Ты все еще здесь? — раздался голос за спиной, все такой же молодой и родной. — Я думала, ты уже давно ушел. — Нет, я все еще здесь, — монотонно и устало ответил Альфард, впиваясь взглядом в почерневшие глаза Арктуруса Блэка. — Хотел с тобой еще поболтать. — Ну давай поговорим, если тебе так хочется, — Вальбурга была бодра и весела, но холодок исходил от нее все тот же, и ощущался он даже на приличном расстоянии длиной в целый зал на Гриммо 12. Она пронеслась мимо, к камину, в котором, однако, никогда не было никакого огня. Когда-то его использовали для перемещения по каминной сети, но в последнее время от не все чаще стали отказываться, сетуя на ненадежность. Чета Блэков, обладавшая куда более чистыми и универсальными способами перемещения, не стала исключением, и отсоединилась от каминной сети приблизительно в то же время, что и от совиной почты. Достаточно давно. — И сколько ты еще планируешь водить всех за нос? — начал Альфард, вставая и подходя к спине своей сестры. Вальбурга сухо усмехнулась и кинула Альфарду острый взгляд через плечо. — Сколько понадобится, — она перевела взгляд на гобелен, и Альфард знал точно, что она смотрит на имя Сириуса, — Сколько потребуется, чтобы Регулус встал на ноги и научился стоять самостоятельно. У него есть все возможности, чтобы это осуществить. Теперь усмехнулся Альфард. Он убрал с плеча Вальбурги выпавшую черную прядь, но Блэк даже не шелохнулась. — И каким же образом? Он школьник, Вальбурга. Ему всего шестнадцать. Вспомни себя в этом возрасте, — начал Альфард спокойно, не отводя глаз от сестры. — Я жила в другое время, Альфард, мы все жили в другое время. И что ты подразумеваешь под «вспомни себя»? — она резко обернулась, ее стан, не покачнувшись, стал лишь еще более вытянутым и ровным. — Конечно, я знаю что Регулус похож на меня, я по твоим глазам вижу, что ты так и хочешь это сказать. Такой же музыкальный, аккуратный и утонченный. Его любовь к зельеварению и алхимии досталась ему от бабушки. Странно, что он не родился девочкой, но это же лучше. Он стал запасным вариантом, не идеальным, но из него можно слепить замену Сириусу. — Ты не сделаешь из него того, кем он не является, — жестко произнес Альфард, глядя в насмешливые глаза старшей сестры. — О, не смеши меня. Он слишком юн, чтобы мог сопротивляться. В нем уже много изменено. — Ты намерена лишить его личности и индивидуальности. — Я намерена сделать его особенным, — маниакально ответила леди Блэк, — Он всегда был слабее, нежнее и молчаливее. Он начал связно говорит лишь к шести годам, быстро забывал английский, стоило занятиям прекратиться... — Он начал читать в четыре, — вставил Альфард, — И за инструмент ты посадила его тогда же. — И это моя заслуга, — ответила она, — я научила его читать и помогла освоить нотную грамоту, также, как я сделала это с Сириусом, только Регулус оказался более благодарен. — Ты перечишь себе, ты этим летом называла Регулуса слабохарактерным и... — Он таков. И этим занимается Орион. Я не вмешиваюсь в то, что меня не касается. Я не лорд Блэк, чтобы обучать этому собственного сына. Будь он девушкой, этого было бы достаточно, — она впивалась серыми глазами в устремленные в гневе глаза Альфарда, — А с тем, с чем не справится Орион, управится Темный Лорд и его помощники. Осталось недолго ждать, пока Регулус узнает вкус настоящей жизни. Они стояли так близко друг к другу, что могли ощущать чужое дыхание на собственной коже. Морозящий фантомный ветерок пробежался по коже Альфарда, его брови в непонимании насупились. — Насколько скоро? — спросил он сухо, и вопрос повис в воздухе тяжелым якорем. Вальбурга, коротко улыбаясь, ловя его блуждающий вопрос в его глазах, испытывала на прочность давно остекленевшие чувства. — Если все пойдет по плану, то уже этим Рождеством, — тихо произнесла она, выбивая из Альфарда дух одним предложением. Блэк почувствовал, как вышел воздух из легких, оставляя орган пустым, и не мог заставить себя вдохнуть глубже. Его маленького Регулуса, его племянника, которого он так любит, который вырос сидя у него на коленях и засыпая на груди в предместье Парижа и в поместье в Лонгфильде, юного студента, жаждущего новых знаний, маленького ребенка с большим запуганным родителями сердцем, любовь которого безгранична даже несмотря на все запреты и угрозы, собираются отдать на растерзание туда? Туда, где практикуется темная магия, где ею пропитаны каменные стены, к людям, в чьих жилах не осталось ничего, кроме фамильярной чистой крови и алчности? Туда, где главным требованием является обладание мастерством темной магии, заклинаниями, за которые дают пожизненный срок в Азкабане? — Это безумие. — прошептал Блэк, впиваясь своими глазами все сильнее и сильнее в бледное лицо Вальбурги. — Его там научат жизни, — убедила она его и элегантно повела плечом, медленно отошла, оставляя едва уловимый запах дорогого французского парфюма, который она не меняла уже не первое десятилетие. — Что если за полгода ничего не произойдет? — спросил он настороженно, — и какой прок от студента, чья голова забита одними экзаменами? — Пользы будет достаточно. О, Альфард, милый Альфард, не думаешь же ты, что оба твоих племянников смогут вести такой разгульный образ жизни, как и ты? — она обошла его вокруг, в то время как сам Альфард стоял со вкопанными в землю ногами. — Ты понимаешь, чем это может кончиться? — спросил он и едва заметно вздрогнул, когда Вальбурга поместила на его плечах свои руки. — Не держишь ли ты меня за сумасшедшую, не отдающую себе отчета? — улыбка звучала в ее словах в одном ряду с ледяной решимостью. — Ему всего шестнадцать лет. Что случится с тобой, если ты его потеряешь? Руки на его плечах, которые до этого момента выводили тонкие узоры на ткани, остановились. Альфард смотрел в одну темную точку в углу, не сводя с нее взгляда. Он осмелился дотянуться рукой до замеревшей ладони сестры, и дотронулся до ее холодной кожи. Альфард знал. Знал, что она не переживет. Знал наперед, видел насквозь даже плотную каменную стену, выстроенную между ним и Вальбургой еще пятнадцать лет назад. Он ожидал ее ответа, но вместо этого получил замеревшее дыхание. — Он не будет одинок. Он не будет рядовым вардом, он не будет подслуживаться. Регулус будет рядом с Темным Лордом. Если он достигнет определенных успехов в алхимии, то это будет он, кто встанет рядом с Воландемортом и станет его правой рукой. Не жалкий отпрыск Эйлин Принц, который будет отсиживаться в подземелье. Не старый идиот Крофорд, которого уложат при первой же стычке с аврорами. Это будет Регулус, кто станет самым молодым пожирателем. Это будет мой сын, кто прославит наш род еще больше. Все, с чем он родился, не более чем помехи. Любые соблазны и искушения можно перебить силой извне. Конечно, он никогда не справится с давлением внешнего мира самостоятельно, но на это есть я и Орион. — Орион сделает из него калеку, — у Альфарда запершило в горле, а гнев вздымался в груди как огненная змея. — Орион никогда не сделает из него бесполезного человека. Он научит Регулуса справляться с худшим, что может с ним произойти. Орион заставит Регулуса переступить собственное ничтожество. Забудь о том, кого ты так любил всю свою молодость, — последние ее слова обозначили конец. Она больше не будет ничего говорить. Ее руки спали с плеч Альфарда, и, кажется, только сейчас они оба смогли глубоко вздохнуть.***
Альфард никогда не перескажет Регулусу слова его матери. Никогда. Он не сможет посмотреть в эти честные серые глаза, совершенно потерянные и уставшие. Альфард может только злиться и пытаться смиряться каждый день. Он не даст Регулусу ответы на все его вопросы. Альфард лишь держал его за плечи, смотря прямо в глаза. — Ничего не бойся, — сказал он тихо и уверенно, и, кажется, только эти слова имели право быть сказанными в этот промозглый, холодный вечер, когда отчаяние накрывало вместе с тучными облаками, — я всегда буду рядом. Просто ничего не бойся. Регулус чувствовал, что больше ему ничего не надо. Вопросы, которые сыпятся на него изо дня в день и которые он сам создает, никогда не смогут получить своего ответа. По крайней мере, не все и уж точно не сейчас. Альфард не станет читать ему проповедь о безопасности и осторожности. Но дядя снова попадает в самую точку. Снова говорит то, что необходимо услышать, когда бездна становится все шире, а края под ногами лишь сильнее начинают крошиться.