Atonement — The Last of the Blacks // Искупление — Последние из Блэков

      — Регулус, Рег, вставай, — кто-то теребил его за плечо. С силой и уверенностью. — Блэк, черт бы тебя побрал, просыпайся.       Барти сорвал с Регулуса одеяло, но не ожидал, что Блэк будет обладать хоть какой-то силой с утра. Регулус без труда отобрал теплое одеяло у Крауча и закутался в него сильнее прежнего.       — Потеряйся, Крауч, — раздражённо буркнул Регулус, — дай выспаться хотя бы в эту субботу.       — Поднимайся, ты! — еще более сильный толчок, — Пемберли забрали в Мунго. Хогвартс кишит аврорами и журналистами, вся школа на ушах стоит.       Регулус вскочил как ошпаренный. Прошла ровно неделя с того момента, как он был в лаборатории и виделся с Альфардом. Неделя прошла в занятиях и уроках, мучительно долго, и Регулус совсем забыл о главной своей проблеме. Почти что забыл.       И он совершенно не был посвящен, когда именно все произойдет.       — Чего? — спросил он, ему помогло полусонное состояние, смешавшее его всего лишь легкую озабоченность с полной просвещенностью.       — Пемберли не вышла на завтрак, а потом Макгонагалл зашла к ней за каким-то делом, и нашла ее без сознания в ее кабинете, — пробормотал Барти, — Поднимайся, давай!       Этические нормы были важнее желания завалиться обратно в постель. И хотя поделать они ничего не могли, Регулус поднялся.       В глазах Барти продолжать валяться в объятиях сна было совершенно неэтично, когда твой профессор, не важно, каким бы он гадким не казался, при смерти (со слов Крауча). Регулус принял на свою совесть неприкрытый грех — ему было бы совершенно наплевать на то, в чем он не может помочь. Единственное, почему он, теряя спросонья равновесие, быстро умылся, оделся и побрел за Краучем на выход, это его собственное, пускай и косвенное, участие в содеянном.       Барти не скупился на слова, когда сказал, что Хогвартс гудит и наполнен аврорами. Стоило выйти за пределы жужжащей гостиной Слизерина, Регулус и Барти оказались в не менее гудящем коридоре. В воздухе явно ощущалось оживление, студенты, словно пчелиный рой, жужжали в каждом углу замка. Кажется, что в этот октябрьский день все уроки были сложены в стопочку и убраны в дальний ящик стола.       Крауч уверенно лавировал между толпой. Регулус не мог избавиться от параноидального чувства, будто кто-то за ним следит. Тёмно-фиолетовые мантии, бросающиеся в глаза как что-то инородное в стенах школы, не могли не отпечатываться в голове.       Регулусу казалось, что за ним пристально наблюдает каждый аврор, мимо которых он проносился с Барти. Глупости да и только, кому какое дело до худощавого черноволосого шестикурсника с заспанными глазами? Никто даже не знает его имени.       Не бери на себя много, ты не пуп земли, чтобы каждый аврор знал тебя в лицо, — повторял про себя Регулус, пытаясь поверить в странную аффирмацию.       — Барти! Регулус! — голос Пандоры окликнул двоих около Большого Зала. Барти обернулся, встретив подругу с улыбкой, а Регулус не мог нагнать на лицо хоть какое-то выражение радости при встречи с Олливандер.       Он лишь беспокойно озирался по сторонам. В нескольких метрах от них стояли два аврора, и Регулус изо всех сил избегал их глаз, чувствуя на себе их продавливающий взгляд. Ему хотелось поскорее отсюда уйти, и он выискивал хоть кого-то, кто спустился на первый этаж в главный холл. Либо Сириуса, либо Северуса.       Ему хотелось встретить, конечно же, брата. Узнать, были ли новости от Альфарда. Успокоиться. Избавиться от непонятной в руках дрожи, от кома в горле.       Но он замечает Снейпа. Северуса, который при появлении на этаже, сразу же бросил взгляд в сторону Регулуса. Острый и колкий, нещадно впечатывающийся в лицо раскаленной печатью. Но Блэк встретил его с полной непроницательностью. На его лице сейчас невозможно ничего прочитать, и это замечает Пандора. Отвлекается от разговора с Барти на долю секунды и случайно ловит направление глаз Регулуса.       Регулус понимает это. Чувствует, даже готов поспорить, что на языке Олливандер остался вопрос.       Пандора невзначай дернула Регулуса за рукав, в ее голубых глазах родилась тревога. Барти уже выполнял свои обязанности старосты, разгоняя малышню, не позволяя юным зевакам путаться под ногами у взрослых.       — Ты в порядке? — первый ее вопрос.       Не «ты что-то знаешь?», «ты в этом замешан?», никак не «ты опять все знал?».       В порядке ли он? Регулусу казалось, что да. В полнейшем. Он не так уж и задействован во всем этом, но под ложечкой выступила горечь. Снейп же не сводит с него глаз, испепеляя, и Регулус уже слышит его тон. Уже чувствует его запах сальных волос и легкого пота.       — В порядке, — коротко отвечает Регулус, даже не удосуживаясь попытаться сделать ответ правдоподобным, — извини, мне нужно отойти на пару минут, — уже мягче.       И он двинулся навстречу долговязому, патлатому силуэту, который уже пустился вниз по лестнице в подземелья, откуда недавно вышел. Конечно, будет дожидаться там, подальше от чужих глаз.       Регулус спустился в особенно похолодевший коридор, дрожь пробирала его все сильнее, но он учился контролировать свое тело. Ему не привыкать. Снейп завернул за угол, послышался дверной щелчок, и как только Регулус заворачивает вслед за Снейпом, чужие руки с неожиданной силой хватают его за плечи, и быстрее, чем Блэк вырывается и достает свою палочку и дверь хлопает. Закрылась.       «Союзники» направили друг на друга свое оружие, их разделяла пара метров в пыльной, затхлой подсобке. Регулус почувствовал, как у него пересохло во рту. Он попытался сглотнуть и вернуть сердцу привычный ритм, но сейчас ему хотелось размазать Северуса по стенке.       — Это был лишний жест, Северус, — сказал Регулус тихо, контролируя каждый слог, но не опуская палочки.       — Это был важный жест. Опусти палочку, Блэк, — прошипел он.       — У меня нет оснований доверять тебе, — не меняя интонации, ответил Регулус. Как он пресытился этим, а ведь год еще даже не успел начаться.       — У меня теперь тоже, — кривая ухмылка исказила лицо Снейпа, — Что с зельем?       — Что с зельем? — сердце не пропустило ни одного удара, лишь немного его темп был ускорен.       — Оно оказалось испорчено, — выплюнул Северус, все еще держа палочку на уровне шеи Регулуса.       — Неужели твои способности подвели тебя, Северус?       — Мне кажется, что моей вины в этом нет. Там не было ни единого просчета.       — Пора приопустить свою планку, Северус, высоко задрал.       — Что ты сделал? — сквозь зубы, приближаясь, спросил Снейп. Его ярость распространялась по всей комнатушке и охватывала каждого.       — Ничего, что не попало бы тебе на глаза, — не менее агрессивно начал Регулус, и на секунду ему удалось завладеть Снейпом, — Кого-то подвела бдительность и его самоуверенность. Или ты забыл первые минуты работы?       В глазах Снейпа мелькало отрицание. Конечно, Регулус намекал на расчет, на уравнение, к которому прокопался сразу же, сходу объявив Северусу, что в нем ошибка.       Но Северус даже не собирался искать компромисс. Он замер, и молчание не сулило ничего хорошего. Оно промораживало кости, Регулус чувствовал, как мурашки бегут по его телу, а весь организм сжался в ожидании чего-то плохого.       Чего-то, что с ним уже происходило. И это не кончилось хорошо.       Глаза Регулуса остановились на направленном на него кончике волшебной палочки Северуса, направленного теперь немного выше его шеи. Даже более.       Она смотрела четко ему в лицо. В глазах Снейпа читалась решимость, он стоял ближе, чем до этого. Северус не моргал, его грудь поднималась спокойно, ничто не выводило его из строя.       Но Регулус выжидал, не желая нападать первым. Ему это невыгодно, даже больше — опасно. Он выжидал, но не поймал момента, когда палочку из его руки выбили невербальным заклинанием, оставив без оружия. Это случилось так быстро и так легко, что просто обескуражило. Он не успел среагировать. Еще хуже — он просто недооценил Северуса. Магия Снейпа была тихой, незаметной и невербальной.       Палочка отскочила не так далеко. Все же, помещение совсем маленькое.       Внезапно все вокруг помутнело, начало расплываться, и сердце Регулуса забилось в паническом темпе. Дышать стало тяжелее, и в ужасе он пытался вырваться из тумана, который охватил помещение.       Он совершил ошибку, но он должен выбраться отсюда. Сам.       Никто ему здесь не поможет.       Перед глазами мельком пронеслась астрономическая башня, но тут же исчезла, уступая воспоминаниям о лаборатории, переливающейся белым, темно-зеленым и темно-фиолетовым цветом... На подкорке что-то щелкнуло, голову пронзила резкая боль, и Регулус вновь почувствовал, что властен над своим телом.       Гнев, скопившийся в его груди, прорвался сквозь. Что-то заставило онемевшие легкие глотнуть воздуха, и внезапная волна откинула Северуса, оборвав его попытки проникновения в воспоминания Регулуса.       Блэк ощутил, как по губам и подбородку растекается что-то горячее, но он был слишком занят тем, чтобы просто устоять на своих ногах и справиться с головокружением. Северуса отбросило так сильно, что он потерял равновесие, запутавшись в полах собственной мантии, обронив вместе с собой коробки и полки.       Тяжело дыша и смотря сквозь плывущие перед глазами круги, Регулус схватил с земли палочку, сжав ее в руке с такой силой, что ногти впились в ладонь.       Не задумываясь он выбил палочку из руки Северуса, посылая вслед за экспеллиармусом легкое оглушающее заклинание, заставишее Снейпа окончательно осесть на пол, опираясь на стену.       Действуя словно по велению чужого голоса, конец палочки впился в шею Северуса. Глаза семикурсника смотрели с ужасом, он пытался убрать руки Регулуса, который сам был готов плашмя упасть на пол, но Снейп был оглушен заклинанием.       Ненависть горела ярким пламенем по всему телу Регулуса. Ему хотелось придушить Снейпа прямо здесь, в кладовой, собственными руками. Он мог бы легко проткнуть сейчас ему шею своим острым концом палочки, но насильно сдерживал себя.       — Ты кое-что подзабыл, Северус, — прохрипел Регулус, вытирая свободной от палочки рукой кровь с подбородка, — Забыл, что не стоит направлять палочку на Блэка, если не знаешь его способностей. И это касается не только оружия, — Регулус задыхался, а голову разрывала остаточная, но сильная боль от отверженной легилименции и сильного выброса магии, — Я бы мог прямо сейчас переломить твою палочку, и мне бы ничего с этого не стало. Не забывай свое место, щенок. И только попробуй раскрыть свой рот. Не забывай, что ты полукровка, — выплюнул он, не узнавая себя.       Регулус резко поднялся. На шее Снейпа отпечатался конец палочки Блэка, и от места ее соприкосновения показались тоненькие багровые жилки. И пусть, думал Регулус, ловя себя на мысли, что наслаждается видом Снейпа, лежащего на земле, хватающегося за горло.       Он отпер дверь легким движением палочки, чувствуя в своем теле не до конца растраченный запас магии, который вибрировал под его кожей, желая вырваться наружу. Но Регулус сдержал ее остатки.       И он ненавидел себя. Но так наслаждался.       На негнущихся ногах он вышел в пустой и сырой коридор, прислушиваясь лишь к своему дыханию. Где-то за его спиной остался Снейп, он продолжал неподвижно лежать. Регулуса сейчас не волновало, какой урон он нанес Северусу. Регулус ненавидел его.       Отчасти в нем говорили его моральные принципы, выработанные вне влияния родителей.       Отчасти в нем кричало что ни на есть самое настоящее, врожденное чувство гордости. Великий и Благородный дом Блэков. Чистота крови навек.       Два совершенно противоположных явления, сросшиеся в одном.       В непреодолимом гневе.       Регулус разжал правую руку, которую держал в кулаке все это время. Расслабил хватку, которой вцепился в свою палочку. Голова запульсировала с новой силой, но вернуться в гостиную сейчас он совершенно точно не мог. Поэтому он отправился в ближайший туалет, который, к слову, был совсем недалеко.       Он знал, что его ждут Пандора и Барти, помнил, что обещал отлучиться на две минуты, но кто мог подумать, что все обернется именно так. Даже если бы Регулус и хотел искренне видеть своих друзей, он бы не смог показаться им в таком виде, тем более что вся его рубашка была залита кровью, которая не желала останавливаться.       Регулус схватил бумажное полотенце у самого входа, беспорядочно скомкал и поднес к носу. Гнев постепенно перерастал в озноб и дрожь, но не исчезал полностью, продолжая гудеть в подсознании. Он видел перед собой распластавшегося Снейпа, все еще чувствовал, как его палочка с силой упирается семикурснику в шею, чувствовал, как придавливает Северуса, вдавливает в каменную стену, душит и не дает права двинуться.       Регулус ужасается, его бросает в пучину жара, когда он осознает, что не выплеснул все. Осознает, что в нем гораздо больше.       Закрывает глаза и видит тоненькие багровые полоски, похожие на жилы, которые небольшим участком растеклись по шее Снейпа. Регулус знал, что это его вина, но отказывался ее принимать. Не потому что отрицал ее, а потому что считал, что Северус заслужил.       И он совершенно точно не сожалел о своих словах, насколько бы ужасно они не звучали.       Шум воды помог отстраниться. Ледяная вода освежила, но к огромному сожалению, она никогда не уносила с собой в слив все проблемы. Регулус закрыл глаза и попытался досчитать до десяти, выравнивая дыхание и сердцебиение. Его не отпускала дрожь, изнутри по его венам растекалась жгучая злоба.       Только он не мог понять, почему ненавидит, что Снейп на него набросился.       Оказалось ли это обычным посягательством на его безопасность и права, или это куда более глубокое чувство. Потому что Регулус чувствовал, что был задет. Не просто за живое, а за бессмертное. Северус не имел права его касаться, потому что он полукровка. Потому что его отец никто, ровно также, как и мать.       Как он посмел попытаться посягнуть на его мысли, на мысли Регулуса Блэка, наследника Древнейшего и Благороднейшего дома Блэков?       Регулус одернул себя. От потока мыслей держать голову холодной было сложно, а перегруженный организм не мог успокоиться. Ему вновь пришлось приложить к носу салфетку, уже третью по счету. Регулус выключил воду, прислушиваясь к тишине и пытаясь найти равновесие в шуме, но попыткам не было суждено продлиться слишком долго.       — Регулус? — Барти со скрипом приоткрыл дверь, его бледное лицо вытянулось в страхе, — Что с тобой?       Обыкновенный вопрос, похожий на тот, что задала Пандора, но одновременно разнившийся в корне, был словно отрезвляющая пощечина.       — Ничего, — ответил Регулус тихо, не оборачиваясь. Правой рукой он намертво вцепился в белую раковину. Собственное сердцебиение заглушало весь мир вокруг.       — Что произошло? Что сделал Снейп? — завалил его вопросами обеспокоенный Барти. Он аккуратно зашел в ванную комнату, держа от Регулуса дистанцию, словно от какой-то опасности.       Регулус не хотел видеть Крауча, потому что боялся, что что-то осталось. Блэк чувствовал, что выплеснуто было далеко не все.       — Ничего, что заставило бы его хорошо себя чувствовать, — сквозь зубы ответил Регулус, не находя возможности избавиться от рябящей перед глазами картины, где бледный Снейп хватается за горло.       — Что? Рег, я ничего не понимаю, ты знаешь что-то о Пемберли? — Барти аккуратно дотронулся до предплечья Регулуса, и Блэк против воли вздрогнул. Головокружение не отпускало. Регулус не собирался давать ответа, — Тебе не нужно к Помфри?       Регулус отрицательно помотал головой, отнимая от носа салфетку и заменяя ее новой. Он отошел от раковины, пока Барти глядел ему в спину. Чувствуя, как подкашиваются ноги, Регулус сел на пол, облокотившись о ледяную стену, и закрыл глаза. Он чувствовал, как рядом присел Барти, но мысленно Блэк был далеко за пределами школьного туалета.       Что скажет Альфард? А что мог сделать Регулус? Позволить Северусу, этому юному чертову легилименту, проникнуть в свои мозги? Такой привилегии не получил даже собственный отец Регулуса. Хотя тогда ему повезло — мать встряла между ними двумя, понимая, как все может кончится.       Тогда Регулус подумал, что это ради его спасения, чтобы Орион Блэк не лишил собственного сына рассудка от болевого шока. Но теперь проскользнула мысль — что если мать знала, какие выбросы магии могут произойти у него, и она просто решила в первую очередь обезопасить отца? От этой мысли неприятно закололо. С новой силой возросла ненависть. Но усталость ее превозмогла.       — Тебя Сириус искал, — прошептал Барти, едва касаясь колена Регулуса.       Барти был чудесным другом. Он мог задавать миллиарды вопросов и никогда не вырывал ответы раскалёнными щипцами. Это отдаляло их друг от друга и одновременно сближало.       Регулус медленно кивнул. Сидя переносить головную боль было проще, и даже кровь перестала хлестать из носа как из фонтана. Стоило Регулусу открыть глаза, словно по воле судьбы он встретился взглядом с Барти.       Сосредоточенный взгляд карих глаз не отрывался от лица Регулуса, а точнее — от серых глаз. Под этим взглядом Блэк почувствовал себя еще хуже. Чем Барти заслужил себе такую дружбу? Дружбу, в которой все покрыто плотным налетом недоговорок и завуалированности, где за каждой искренней улыбкой хранятся тонны секретов, которые отравляют организм изнутри и постепенно просачиваются наружу в виде отвратительных инородных отростков, патологий.       Барти знает, что Регулус был в этом замешан. Это видно по взгляду, видно по выражению лица. Но Регулус не может рассказать. Возможно смог бы — если бы они оба взяли друг с друга непреложный обет, но использование темной магии в дружбе, построенной на найденных светлых моральных принципах это дикость. Да и такие ли уж они светлые, Регулус? Думал он про себя.       — Он сказал что-нибудь еще? — хрипло спросил Регулус, не находя сил на восстановление голоса.       — Он будет в южном крыле, подальше от класса Защиты. Кажется около подсобки или в туалете, или за гобеленом, я так и не понял… — промямлил Барти.       — Ладно. Спасибо, — Регулус постарался вернуться к себе, кое-как поднявшись на ноги, — Встретимся в..?       — Я буду заниматься в библиотеке, — сказал Барти, — можешь прийти туда, когда освободишься. Если будешь хорошо себя чувствовать, — в голосе проскользнул холодок, который окончательно отрезвил Регулуса. Он с детства научен распознавать мельчайшие изменения интонации, и он впервые услышал что-то такое ужасное и знакомое от Крауча.       — Ладно, — кивнул Регулус.       Барти долго не хотелось разрывать длительного зрительного контакта, но вскоре он вышел, вновь оставляя Регулуса одного.       Регулус чувствовал, что что-то теряет. Что-то ускользает у него прямо из-под носа. Почему обретая что-то, точнее, возвращая старое — он теряет не менее дорогое?       Да, не удивительно, думает он про себя, с таким-то отношением. Ему снова неприятно. Противно. Любая мысль о себе для Регулуса отвратна, и лишь бы не оставаться наедине с собой, он вышел из туалетной комнаты, обходными путями отправляясь в южное крыло школы, там, где все еще могла быть хоть какая-то надежда.       Регулус шел в совершенно пустом коридоре, надеясь на то, что не встретит никого на своем пути. Белую рубашку удалось очистить от пятен не целиком, все же, все, что касалось бытовых заклинаний, выходило у Регулуса из рук вон плохо. Хотя что-то подсказывало ему, что ему давно пора бы научиться очищать одежду от чего-то. Особенно от крови. В кармане лежала запасная салфетка.       И он не мог избавиться от глаз Барти, от этого взгляда. Просящего, но не получающего. И Регулусу хотелось извиниться, все объяснить, попросить подождать, год, два, три, десять лет… Но не мог. Почему-то не мог.       Единственное место, где Сириус мог бы его ждать — туалет или подсобка, типичные места для перетирания острых вопросов и обсуждения сокровенных секретов. Проверено уже и не раз, и Регулус не ошибся. В заброшенном туалете, куда порой наведывалась Миртл, но все же предпочитавшая женскую уборную на третьем этаже где простилась со своей жизнью тридцать лет назад, слышался шепот, отскакивающий рикошетом от голых стен.       Регулус заглянул в щелку двери, замечая совершенно знакомую тень Сириуса, и смутно припоминающуюся фигуру, которая отражалась в зеркале. Шепот резко прекратился, когда Регулус легко толкнул дверь и заставил ее ржавые петли взвыть.       — Святая Моргана, — замер Сириус, оглядывая Регулуса с ног до головы.       — Доброе утро, — сказал Регулус немного кисло, ощущая, что в черепе снова зарождаются болевые позывы. Собеседницей Сириуса оказалась Сольвейг, которая не менее обеспокоенно скользила по силуэту Регулуса.       — Крауч сказал, что тебя Нюниус позвал, мы видели, как дружки тащили грязноволосого в больничное крыло… — Сириус остановился взглядом на невыведеных до конца пятен крови, — Это он с тобой сделал? Что он сделал, Редж? — до Сириуса, кажется, только сейчас дошел смысл картины, появившейся в дверном проходе туалетной комнаты.       — Нет, Мерлин, остановись! — Регулус отскочил от Сириуса, но скорее рефлекторно, ещё не отойдя от кислых воспоминаний о Снейпе, — Нет, это не он.       — Это его кровь?       — Нет моя, но он не причастен. Частично. Вообще, он первый начал, — Регулус отходил все дальше, чем больше Сириус на него напирал.       — Он что-то узнал? — взгляд Сириуса сверлил Регулуса насквозь, а потом схватил за плечи.       — Нет! Отстань от меня, чего ты прицепился! — вспылил Регулус, но вспомнив о присутствии Сольвейг, замялся, и это чувство словно передалось самому Сириусу, который все же ослабил хватку.       — Он пытался узнать, да? — спросил он более спокойно.       — Да, пытался, и если он окажется действительно так умен, как он себя мнит, то будет держать рот на замке.       — С Ивесом прокатило, — усмехнулся Сириус нервно.       — Ивес — полевой цветочек, по сравнению с Северусом.       — А как собственно… — Сириус докоснулся пальцем до рубашки, где редкие капли крови высохли на белой ткани.       Регулус сглотнул. Натужно. Зачем-то встретился взглядом с молчавшей Сольвейг.       — Не сейчас, — Регулус перевел взгляд на Сириуса и их глаза застыли друг на друге, излишне задерживаясь и не торопясь разрывать зрительный контакт.       — Ладно, — недоверчиво ответил Сириус, — ты уверен, что все в порядке? У тебя, в частности.       Регулус промолчал. Скорее от неожиданности вопроса. С каких пор все так озабочены его состоянием?       — Все нормально, — выдавил он, и Сириус наконец отступил, — есть какие нибудь новости?       — Сегодня утром к Пемберли ворвались. Скорее всего, кто-то подмешал ей зелье с вечера, и утром, говорят, она уже была никакая, но все было не так плохо. Никто не знает, кто это был, удалось ли им получить воспоминания или нет. Пемберли долго сопротивлялась, судя по виду ее кабинета, но нашли ее без сознания. Удалось ли им забрать ее воспоминания или нет непонятно, но то, что она останется жива, куда более вероятно.       Помещение наполнилось тишиной, Регулус ощущал, как подёргивается нерв под левым нижним веком.       — Ты слышал что-нибудь накануне? — спросила Сольвейг. От её весёлости и уверенности, желания стрелять сарказмом, как то было в подсобке всего неделю назад, исчезло из голоса.       — Нет, совершенно ничего. Такая же неожиданность, как для вас, — дернул плечом Регулус.       — Прелестное начало октября, — хмыкнул Сириус.       — Чудесное начало года. — проворчал Регулус, отходя вглубь к окну и раскрывая его, — Барти с Пандорой, вероятно, что-то подозревают.       — Сложно скрыть что-то, когда живёшь с человеком в одной комнате и спишь с ним на соседних кроватях, — улыбнулась Сольвейг, — Я живу с Пандорой с самого первого курса. У нее в комнате была пустая кровать, мы подружились в мой первый день, но сейчас я жалею, что живу с ней, — но в голосе не было ни тени злобы или обиды, — она кошмарно проницательная.       — Барти, взвыв от одиночества, решил перенять ее черты, — Регулус впервые еле заметно улыбнулся, стоя лицом к окну, и никто не мог видеть его.       — Пф, у меня по правую руку Джеймс-ходячий-синдром-спасателя-Поттер, а слева Римус-я-все-вижу-Люпин, а в гостиной Лили Эванс, заноза, которая по выражению твоего лица может понять, что ты ел на завтрак, — Сириус откинул волосы назад, мол, я вас здесь всех переплюнул.       — Получается, остается только ждать, пока Альфард или мой папа что-нибудь напишут, — пожала плечами Сольвейг, Сириус лучезарно ей улыбнулся во все зубы.       — Да, и все будет нормально, — да, правда Регулус уже успел вмазать Снейпу своим выбросом магии, которые не закончились после поступления в школу, и кажется, становились только сильнее, — предлагаю, пока все на ушах, быстро сгонять в Выручай-комнату. Она совершенно точно откроет свои двери нам, отшельникам этого школьного общества, и предоставит припрятанный ящичек со сливочным пивом.       Сольвейг рассмеялась, а Регулус просто решил смириться. Впрочем, ничего нового, так ведь? Все те же секреты и тайны, только теперь вместе с Сириусом и Сольвейг.       В конце-концов, осталось ждать, может быть, не так долго.

***

      — … я говорю, он такой же, как все они. Говорят, похож на Беллу, свою кузину, только та всегда выглядит как сумасшедшая…       — …а что говорят? Где вообще Снейп? Он же был в больничном крыле?       — …да ерунда какая-то, ничего непонятно, молчит, как рыба.       Регулус зашел в гостиную и гул голосов мгновенно прекратился, оставив после себя лёгкий шепот. Его желудок был наполнен сливочным пивом и огневиски, которое внезапно было найдено под пятью бутылками со сладким напитком.       Они не пили до одури, лишь действительно немного пригубили за себя. Потом за Альтаис, понемногу за каждого основателя. Вспомнили Розенберг, и стало ясно, что без ещё одной стопки им не спастись от слез, которые начинали подступать спустя семь часов беспрерывной болтовни, шоколада и сливочного пива.       Этот день, когда Регулус просидел все время, почти безвылазно, в выручай-комнате вместе с Сириусом и Сольвейг, он бы мог записать в календарь, обвести первое октября красным цветом и подписать — «один из лучших дней в моей жизни», но события, которыми этот день был обрамлен, стравливали целую бочку меда литрами дегтя.       Но он отдохнул, избежал расспросов, лишних глаз, но оставил на себе черное пятно, в котором было размазано лицо Снейпа.       И все голоса, которые шуршали, пока он на некрепких ногах, но с самым невозмутимым видом, проплывал мимо Кристиана Нотта и Теренса Паркинсона, его «приятелей», разивших рты, мимо однокурсников, которые поглядывали с интересом, и мимо младшекурсников, которые опасливо выглядывали из-за спинок диванов. Среди них он случайно наткнулся на лицо Николаса Мальсибера.       «Насилием ничего не решишь. Будешь купаться в нем после выпуска из школы».       Смешно пошутил, Регулус Блэк.       Ступеньки показались адом. И хотя весь он был расслаблен, чем выше Регулус поднимался, тем отчетливее чувствовалось возвращение головной боли.       Он поднялся на свой этаж, оставалось лишь преодолеть коридор, но даже здесь не обошлось без интересного.       Сегодня в ударе, проявляет все свои «блэковские штучки», думает он про себя, горько ухмыляясь. Вернувшись в гостиную Слизерина, он вновь чувствует себя просто паршиво. И голоса, интенсивность которых колеблется от шёпота до крика, зацепили Блэка.       — Да ладно мяться, Снейп, скажи уже, в чем дело? Вы оба знали о том, что будет, так в чем же дело? Ты же хвастал, что взял все на себя? — в голосе Розье звучал и искренний интерес, и издевка. Регулус остановился у двери.       — Ни в чем, — резко ответил Снейп, что-то роняя. — Проваливай, Розье.       — Эй, поаккуратнее. Это я вообще-то тащил тебя в больничное крыло, — цокнул Эван, — И ясное дело, что Помфри не поверила в твою байку про рикошет заклинания. «Будьте аккуратны, мистер Снейп, и бдительны, палочки порой оставляют раны на руках их владельцев». Но рука-то не шея. Надо было постараться, чтобы вывести Блэка из себя так, чтобы ты выполз из кладовки с вывихом плеча, трещиной в ключице и пятном какого-то неведомого проклятья на шее.       Регулус замер, еще живее воспроизводя события минувшего дня в своей голове.       — Да я не могу сказать правду! Не могу! — вспылил Северус непривычным голосом. — Это было важное дело, и я облажался. Я что-то упустил, а Блэк просто воспользовался этим, чтобы самоутвердиться!       — Ты никак не привыкнешь, что в тихом омуте водится сумасшедший нрав.       — Ты видел его?       — Регулуса? Не-а. Вероятно, проторчал весь день в библиотеке с Краучем и Олливандер, как обычно.       — Он водится с этой полоумной Олливандер, как идиот. Как они вообще сошлись? Между ними есть что-то? Как это не вызывает подозрений? Она ведь внучка этого Олливандера, а тот, ясное дело, кто…       — Твой отец вообще магл, — рассмеялся Розье. Он не сказал это со злостью, просто дружеская шутка. Регулус за дверью тоже ее оценил, — И ты сам водишься с этой Лили. Она вообще грязнокровка. Ты вызываешь больше подозрений, чем Блэк. Блэк сам-то эту девчонку охмурит, зубы ей заговорит, а он это умеет, я знаю, видел на приемах, как он забалтывает людей, чтобы отделаться от них или просто отойти от темы. А потом эта Пандора пригодится.       — Давай, возведи ему алтарь, — раздраженнео кинул Северус.       — О, это сделают младшекурсницы, — Эван вскочил на ноги, ударяя каблуками ботинок о пол, и Регулус понял, что пора сваливать, — А вот твоя Лили…       Но Регулус уже не слышал продолжения. Он завернул за угол ровно в тот момент, когда открылась полуприкрытая дверь в комнату Снейпа и Розье выскочил под ругань Северуса, направляясь к лестнице.       Его комната встретила приглушенным светом и сгорбившейся спиной Барти, который корпел над домашкой весь день и не собирался сдавать набранный темп. Крауч прекратил писать, когда зашел Регулус, но не предпринял ничего нового, вновь опустив голову. Регулусу страстно хотелось закурить, но он сиганул в ванную, словно в нем нет ни капли алкоголя. Подстёгнутый услышанным, его сердце снова пустилось в тахикардический вальс, а шум воды лишь на мгновение перебил мысли.       С количеством домашки, которое он копил на своих плечах, Регулус рано или поздно загнется, но сейчас он хотел только спать. Когда Блэк вышел из ванной, Барти уже забрался на кровать и уткнулся в Трансфигурацию. В натужном молчании Регулус дошел до своей кровати, упал на колени, нашел в тумбе начатый пузырек с таблетками и не скупился, взяв сразу три и в один момент проглотив их под назидательный взгляд Барти.       — Нельзя принимать больше одной за раз, — сказал он, но Регулус отмахнулся, убирая пузырек обратно. На столе кипа неразобранной за неделю домашки, но за Защиту как минимум можно было не беспокоиться. Целую неделю занятий точно не будет. Хоть какой-то плюс, — Я принес тебе с ужина…       Но Регулус уже не слышал. Стоило голове прикоснуться к подушке, он мгновенно уснул. Наверное, никогда в жизни он не испытывал чего-то подобного.       Барти лишь поджал губы, тихо закрыл книгу и достал из сумки пакет, на который весь вечер были наложены согревающие чары. Крауч оставил пакет с едой на тумбочке около кровати Регулуса, и, не отдавая себе отчета, накрыл Блэка покрывалом поверх одеяла.       Потому что знал, как легко Регулус замерзает по ночам.