Late nights in the middle of June

      Вода раскалывается на капли, встречаясь с серебряными волосами Му Цина, и Фэн Синь не понимает, почему видеть это так больно и непривычно.       Обычно Му Цин ничего не говорил — тихо закрывал дверь, вешал пальто, раскладывал вещи по полкам, разглаживая углы водолазок и кофт. А потом закрывался в ванной, и Фэн Синь не мог больше вмешиваться в его пространство. Он слышал только звук льющейся воды — буквально несколько минут, потому что вода стоит денег — и тишину.       Эта тишина давила на разум, отвлекая от всего, чем он мог бы заниматься. Книги откладывались в сторону, наушники лишь больше нервировали, и Фэн Синь смотрел в окно — на затянутое облаками небо, серое, казавшееся куполом.       Фэн Синь чувствовал себя под куполом — он хотел что-то сделать, стучал пальцами по столу, но не мог. Не имел права.       В этот день Му Цин закрыл дверь громче обычного. Он снял шарф, закинул его на полку и стащил ботинки пятками. Стремительно подошёл к Фэн Синю, стоящему в дверях.       Фэн Синь почувствовал удушье, когда увидел это. Теперь давила на разум не тишина — движение, нахмуренные брови, сжатые губы. Му Цин прижался к нему всем телом, одной рукой больно цепляясь за волосы на затылке, а второй заставляя подойти ещё ближе.       На улице брызнул дождь — и Фэн Синь вздрогнул от этого яркого звука.       Дождь стучал по ушам и казался почти осязаемым. Таким же осязаемым, как и теплая вода, как и волосы Му Цина, прилипшие к его сгорбленной спине.       Фэн Синь заставил воду в ванной колебаться — и прикоснулся к его лопаткам, прижался всей рукой. Вода казалась ледяной после человеческого тепла.       Му Цин не разжал пальцы на коленях, не поднял голову и не почувствовал его бедро рядом со своим.       Вода стекала по пальцам, когда Фэн Синь положил свои ладони на ладони Му Цина и прижался лбом к его спине. В этих жестах не было ничего «его» — только что-то общее, почти осязаемое во влажном воздухе и стуке капель. Му Цин смотрел на белую кафельную плитку, чувствуя, как вода скапливается на его ресницах, и уже не мог отделить слезы от капель, не мог отделить себя от Фэн Синя.       Они запутались друг в друге, заплутали, и в том, как Фэн Синь выцеловывал его плечи, был поиск выхода, поиск чего-то большего, чего-то стоящего.