***
Когда после собрания они наконец остаются одни и могут выдохнуть, Шэнь Юань возвращает веер владельцу с новой благодарностью. В этот раз Шэнь Цзю многозначительно хмыкает, раскрывает веер и снова складывает, впиваясь взглядом в Шэнь Юаня. — Тебе крупно повезло, что всё обошлось, — Шэнь Цзю не позволяет расслабиться, напоминая, что всё могло пройти гораздо хуже. Выражение лица Шэнь Юаня выглядит в одинаковой степени упрямым и виноватым. Он вдыхает, чтобы оправдаться, но их прерывает чужое присутствие. Лю Цингэ. Он молчит, но подходит ближе к Шэнь Юаню. Слишком близко. Шэнь Цзю ощетинивается. — Что тебе нужно? — ровно спрашивает он, прикрыв веером нижнюю половину лица, но не скрывая злобного взгляда. Безукоризненная вежливость всё равно не обманет этого человека. Никогда не срабатывало, нет смысла пытаться снова. — Не ты, — просто и резко бросает Лю Цингэ в сторону Шэнь Цзю. Не новость. Шэнь Цзю чувствует, как в груди поднимается злоба, требующая выхода, но Шэнь Юань не даёт двоим заклинателям вступить в перепалку, вежливо, действительно вежливо спрашивая Лю Цингэ о причине его визита. Этот малец может вести себя достойно, когда хочет. Лю Цингэ протягивает Шэнь Юаню потерянный веер. С этого всё начинается. Шэнь Юань с ужасающей постоянностью теряет свой веер. Сколько раз веер оставался в неизвестных местах, столько же раз этот верный ублюдочный пёс, Лю Цингэ, возвращал его. Шэнь Цзю понятия не имеет, как он находит этот чёртов веер (он сам пытался однажды сделать это и решил, что лучше получить новый), но Лю Цингэ обладает какой-то особенной способностью к выслеживанию этого веера. Шэнь Цзю проверял веер на действующие проклятия, но он был чист. Тогда он оставил небольшое чернильное пятно в незаметном месте, предположив, что у Лю Цингэ просто есть запасные веера. Когда веер вернулся к владельцу, чернильное пятно было на своём месте. Со временем пришлось смириться с тем, что потеря веера означает скорый приход главы пика Байчжань. И даже если эти визиты раздражали, нарушали покой мирного пика, Шэнь Цзю не мог просто не впустить его. Однажды Шэнь Цзю даже заподозрил, что пропажа напрямую связана с Лю Цингэ, но в другой раз он собственными глазами видел, как веер летит со скалы, а на следующий день снова покоится в руках Шэнь Юаня. Тот же самый. Шэнь Юань каждый раз удивительно легко переносит пропажу, хотя всегда отказывается от новых вееров. Его словно бы и не беспокоило отсутствие, но замена категорически отрицалась. А если бы Шэнь Юань остался на долгое время без веера вовсе, это поставило бы под угрозу репутацию не только пика Цинцзин, но и всего хребта Цанцюн. Когда этот мечтатель погружается в свои мысли, он не замечает ничего вокруг и когда-нибудь его неуместные улыбки точно привели бы к беде.***
Когда однажды сам Шэнь Цзю теряет веер, разумеется, это вина Шэнь Юаня. Если бы это неугомонное создание не влипало в неприятности и не пыталось всех спасти, то Шэнь Цзю не пришлось бы спасать его. Шэнь Юань предлагает свой веер несколько раз. Ночью, когда они укладываются спать в постоялом доме, утром, решив, что после сна Шэнь Цзю в настроении говорить об этом… Шэнь Цзю хранит угрюмое молчание, но когда его спрашивают снова по дороге обратно на пик, Шэнь Цзю отвечает отказом настолько резким и громким, что птицы испуганно вспархивают с ближайшего дерева. К чёрту. Всё, что ему нужно сейчас — переодеться и отдохнуть, чтобы перестать выглядеть так безобразно, как он выглядит сейчас. К счастью, они уже подходят к бамбуковой роще и… Из груди Шэнь Цзю вырывается тихое разочарованное рычание, когда он видит человека возле их дома. Лю Цингэ. Он слишком устал для этого. Шэнь Юань наверняка устал не меньше, но намерение отомстить за потерянный веер слишком велико. Младший заклинатель будет разбираться с главой пика Байчжань сам. Шэнь Цзю не в настроении для принятия гостей. К тому же, Лю Цингэ здесь явно не для него. Пусть этот пёс поначалу относился к Шэнь Юаню настороженно, по всей видимости, считая его каким-то тайным оружием, но сейчас это изменилось. Если Лю Цингэ находится на пике Цинцзин, это исключительно для Шэнь Юаня. Даже клановые дела он предпочитает обсуждать с Шэнь Юанем. Словно Шэнь Цзю глава пика лишь номинально. Иногда Шэнь Цзю казалось, что Лю Цингэ был бы очень рад, если бы самого Шэнь Цзю никогда не существовало и был бы только Шэнь Юань. С Шэнь Юанем легко иметь дело, Шэнь Юань светлый и спокойный, дружелюбный, не такой завистливый, как… — Шэнь Цинцю! — кто-то повышает голос и Шэнь Цзю вырывается из транса, оглядывая озадаченных Лю Цингэ и Шэнь Юаня. Точно. — Оставить вас в покое? — хмыкает он и отворачивается, направляясь к хижине плавным, но быстрым шагом. Лю Цингэ тоже двигается — чуть разворачивается, следя за ним, похоже, стараясь не оставлять спину открытой для Шэнь Цзю. Правильно делает. Шэнь Цзю равнодушным взглядом оглядывает Лю Цингэ с головы до ног и на мгновение замедляется, когда видит собственный веер в чужой ладони. Вот оно что. Шэнь Цзю изо всех сил сдерживает язвительный смешок. Лю Цингэ нашёл его веер и решил, что это веер Шэнь Юаня. Какая ирония. Их веера совершенно идентичны, ни один посторонний человек не различит их. Даже сам Шэнь Юань не отличит свой веер от чужого с одного взгляда. К его чести, второй взгляд или прикосновение всё точно прояснит. Когда взгляд Лю Цингэ переводится на него, Шэнь Цзю инстинктивно перебирает пальцами, желая распахнуть отсутствующий веер и прикрыться, а когда Лю Цингэ и Шэнь Юань переглядываются, он испытывает мимолётное желание вырвать свой веер из чужих рук и уйти. Он исполняет только последнее.***
— Закончили с любезностями? — Шэнь Цзю отрывается от свитка, когда в хижину входит Шэнь Юань. Шэнь Цзю откладывает свиток в сторону и принимает без особых церемоний протянутый веер. Когда привычный вес оказывается на ладони, он раскрывает его. Узор тоже знаком. Как и каждая едва заметная потёртость, свидетельствующая о частом использовании. Хотя сейчас он выглядит даже лучше, чем когда был утерян. — В чём дело? — когда Шэнь Цзю наконец заканчивает своё приветствие потерянной вещи, он обращает внимание на Шэнь Юаня, который всё ещё стоит рядом. — Ты мог бы остаться с нами. Шиди Лю принёс веер для тебя, — Шэнь Юань хмурится, а Шэнь Цзю едко улыбается, гадая, с каких это пор Лю Цингэ стал шиди не только для него самого, но и для его названого брата. — Нет, он принёс веер для тебя, — хмыкает Шэнь Цзю, медленно надавливая пальцем на ребро веера и с преувеличенным интересом рассматривая узор, — мы же не хотим разочаровывать шиди Лю, верно? Наверное, он был так рад, что снова вернул тебе его. — Он знал, что это твоё. Веер захлопывается с громким стуком и Шэнь Цзю впивается взглядом в лицо своего двойника. — Откуда? — можно было бы подумать, что он заметил, что у Шэнь Юаня уже есть веер, но когда в прошлый раз Шэнь Цзю одалживал свой, Лю Цингэ всё равно подошёл, чтобы вернуть вещь законному хозяину. — Я даже не знаю, как он их находит, — пытается улыбнуться Шэнь Юань, но слишком пристальный взгляд Шэнь Цзю лишает его улыбки. — Он действительно пришёл, чтобы отдать его тебе. — Хорошо, — он может поверить в то, что Лю Цингэ умеет различать два совершенно одинаковых веера. Но… Шэнь Цзю тихо смеётся. В его голосе совершенно нет веселья. — Ты хочешь сказать, что он нашёл мой веер, знал, что он мой и пришёл сюда, чтобы вернуть его? Лю Цингэ? Вернуть мне веер? Эта мысль звучит настолько нелепо, что Шэнь Цзю начинает подозревать, что что-то здесь не так. О таком не говорят вслух, но все вокруг отлично знают, какие отношения между двумя горными лордами. Это какая-то попытка подставить его? — Он не ненавидит тебя, Цзю-сюн, — подаёт голос Шэнь Юань, поджимает губы и в его взгляде есть что-то похожее на жалость. Это вызывает в Шэнь Цзю волну раздражения. У кого есть право смотреть на него с жалостью? — Он настолько очарован тобой, что теперь считает, что мы похожи не только внешне? Мне придётся его разочаровать, — его улыбка на этот раз откровенно злобная, но вздох Шэнь Юаня немного охлаждает жажду показать себя. Шэнь Цзю с подозрением смотрит на собственный веер, но в конце концов сдаётся и снова прикасается к нему. Лучше бы Лю Цингэ сломал его или выбросил прямо у него на глазах. Так у Шэнь Цзю появилась бы причина на самом деле возненавидеть его.