Власть над будущим

Первый совет, который провел Джон в качестве короля, оставил смешанные чувства в душе Неда. С одной стороны, он чувствовал огромную гордость. Джон достойно выдержал косые взгляды, словесные нападки и отдал уже первые здравые приказы, которые Нед даже одобрял. В равной степени, как и не одобрял. В основном те, что касались судьбы Джейме Ланнистера, которому Джон даровал прощение за убийство короля Эйриса, и… Теона. Это было жестоко. Столь прилюдно указывать мальчику, что он был заложником, чья голова могла слететь с плеч в любой момент, и что его родственникам было бы на это плевать. Хотя… С другой стороны, Джон-то был прав. Теон все еще был заложником. Сначала по приказу Роберта, который никто не отменял, а теперь и по приказу Джона, опять же, не отменявшего такую меру пресечения для молодого кракена. Нед мысленно вздохнул. Он ведь сам виноват. Что позволил Теону намного больше, чем полагалось мальчику с его статусом пленника. Нед растил его больше как воспитанника, чем заложника. И теперь парень столкнулся с суровой реальностью, которая не обещала ему ничего хорошего. Ведь глубоко в душе Нед и со словами Джона о том, что Грейджои с Пайка уже могли не принять Теона просто потому, что тот был больше жителем континента, чем островов, был согласен. Бейлон, Эурон или Виктарион… Никого из них не заботили родственники и, будь их воля, они бы уже давно перегрызли друг другу глотки за Морской трон. Впрочем, они и пытаются это сделать уже не один год, и Теон мог стать просто еще одним побочным ущербом их борьбы, на который им было бы плевать. Также в его душе царила… растерянность и огромная ватага вопросов. Когда его мальчик так вырос? Где нахватался повадок бывалого командира, хотя и Винтерфелл-то почти не покидал? Откуда узнал о своей истинной личности и как узнал о мертвецах? Где он нашел этих тварей, как поймал и привез сюда, минуя весь Север, Перешеек и Близнецы? И почему его глаза такие старые? Впрочем, задать их все у Неда был шанс. Лорды постепенно покинули огромный кабинет, который они заняли для проведения совета, переговариваясь между собой и наверняка обсуждая последние яркие события этого необычного дня. Нед уже предчувствовал огромную очередь из недовольных, которая вырастет около его двери. И в конце концов, остались только он, Робб и сам Джон. Юноша резко опустил плечи, едва двери закрылись, и тяжело сел в кресло во главе стола, которое до этого полностью игнорировал. Он сжал переносицу пальцами и на миг зажмурился словно от головной боли. Как ни странно, несмотря на то, что Нед видел явные проявления дискомфорта Джона, он был им рад. Ведь это были первые признаки хоть каких-то чувств, которые мальчик проявил с тех пор, как неожиданно сам явился в Риверран. Такой холодный, равнодушный и чужой. — Ты поступил с Теоном слишком жестоко, — глухо сказал Робб, первым нарушив тишину. Джон издал горький смешок. — Привет, Робб, как дела? Хорошо? У меня тоже. И да, я без труда добрался до Риверрана, спасибо, что спросил. Я тоже скучал, — саркастично сказал он, продолжая потирать переносицу. «Обиделся», — подумал Нед и метнул строгий взгляд на сына, который и впрямь был не прав, что, оставшись впервые с братом наедине, первым делом начал защищать друга, а не спросил, как тот жил последние месяцы. Робб стушевался. — Джон… То есть… — начал он, но тут Джон махнул рукой и угрожающе сказал: — Назовешь меня «вашей светлостью», я тебе врежу по морде, Старк. Он, наконец, убрал руку от лица, и Нед с облегчением увидел искры тепла в этих жутких темных туннелях, в которые превратились глаза его сына. Как ни странно, но такое обращение тут же ослабило напряженную атмосферу в комнате, и Робб даже улыбнулся, устало обмякнув в своем кресле. — Как скажешь… Сноу, — дразняще ответил он, и парни обменялись куда более дружественным взглядами, чем минуту назад, став вновь выглядеть как братья, которыми Нед старался их вырастить, а не два незнакомца. Но казалось, даже малейшее проявление чувств давалось Джону с трудом. Не прошло и пары мгновений, как глаза вновь потухли и стали холодными, как воды Студеного моря. — Теон должен знать свое место, — отрешенно сказал он. — Я не хочу его смерти, но он должен понять, кем хочет быть: пиратом или верным другом Севера. Но сейчас он на перепутье и может выбрать неправильно, тем самым подвергнув опасности много-много хороших людей. Робб поджал губы. — Откуда ты знаешь? — резковато сказал он. — Теон ни разу не дал в себе усомниться… …и он был рядом в то время, когда тебя не было. Эти слова так и повисли в воздухе, и даже Нед смог это уловить, хотя старался помалкивать, чтобы дать мальчикам поговорить. Джон издал глухой смешок. А потом еще один и еще. В этом смехе не было веселья. Скорее он был несчастным и полным какого застарелого горя. Смех человека, который так смертельно устал от жизни, что ничто его уже не могло порадовать. Неда он пробрал до костей. Ему захотелось встать, схватить за плечи Джона и трясти его, пока он не превратится обратно в тихого мальчика с добрым сердцем, которого Нед вез из Дорна в своих объятиях как самую ценную драгоценность из тончайшего фарфора, доверяя его лишь кормилице, и то на очень ограниченное время. Вот только он словно прирос к креслу и мог только с болью смотреть, как Джон заходиться от этого ужасного смеха. — О, Старк, я это точно знаю, — наконец хрипло сказал он, когда смех стих. — Это и многое другое. Джон несколько издевательски вскинул руки и театрально произнес: — Боги меня одарили знанием, когда я направился к месту дачи клятв Ночному Дозору. Мое тело спало три дня и три ночи, пока мое сознание было поглощено видениями того, что будет в ближайшее три года, того, что могло бы быть, и того, что уже было. Его руки упали, будто потеряв всю силу в раз, и Джон, смотря пустым взглядом перед собой, глухо прошептал: — О, Робб, как они были ужасны. В этот миг сердце Неда разбилось. Отчего-то он верил в то, что говорил Джон. Такой затравленный взгляд не изобразишь потехи ради. И это печалило его без меры. — Что ты видел? — хрипло спросил Робб, чей голубой взор тоже был полон грусти, а на дне зрачков затаился ужас. — Смерть, — коротко, но емко ответил Джон. — Смерть и предательство. Больше он ничего не сказал, да было и не нужно. Весь его вид говорил о том, что чтобы Джон не видел — это было ужасно. К тому же, теперь имеет смысл его осведомленность о своем истинном наследии, о котором знал только Нед и Хоуленд Рид, не видевший Джона с того момента, как они вернулись на Север после восстания. Тут Нед совершенно случайно зацепился взглядом за темные кудри и горестно отметил, что там затесалась седина, которой совершенно точно не было, когда Джон уезжал на Стену. Боги, боги, вы жестоки. С трудом Нед встал с места, опираясь на трость, и, обойдя стол, остановился около Джона. Он положил ему руку на плечо, хмуро отметив, что мальчик еле заметно вздрогнул от его прикосновения, и твердо сказал: — Джон. Я сожалею о том, что не рассказал тебе все раньше. Да, я трус, который изо всех сил цеплялся за иллюзию мира и не желал новой войны. Я трус, который боялся, что однажды ты взглянешь на меня с ненавистью и больше не назовешь отцом. Я не должен был отпускать тебя на Стену и не должен был лгать. Но прошлое не исправить. Чернила высохли. Я могу лишь признать свои ошибки и попросить прощения. Джон медленно поднял глаза и, облизнув губы, еле слышно произнес: — Я… Я попробую простить тебя. Не сейчас, но я попробую. Нед ожидал этого, но все же было больно слышать, что его сын не дарует ему прощения, которое он, может быть, и не заслуживает вовсе. — Справедливо, — тем не менее сказал он и, вновь сжав плечо юноши, настойчиво добавил: — С того мига, когда твоя мать положила тебя в мои руки, я считал тебя своим ребенком и никогда не перестану. Возможно, я опоздал с этим, но сейчас я тебе обещаю, что буду рядом столько, сколько смогу. Ты не будешь в одиночестве встречать те ужасы, что боги тебе показали о нашем будущем. Ты меня понимаешь? Джон пристально смотрел ему в глаза, словно пытаясь понять, правду ли он говорит или нет, а потом тяжко вздохнул и прислонился лбом к животу Неда, скрывая свой взгляд и чувства, что в нем бушевали. И еле заметно кивнул. Понимая, что это самое близкое к согласию со своими словами, что сейчас он сможет добиться, Нед смирился и, позволив себе вольность, провел по склоненной макушке рукой, как делал, когда Джон едва доставал ему до колен. О, боги, как давно это было!.. Ведь казалось, что только вчера его мальчики бегали по двору, размахивая деревянными мечами, и сияли широкими ухмылками на круглых детских лицах, где не хватало по паре молочных зубов. Он мог их обоих с легкостью подхватить и кружить, пока звонкий смех не срывался с их уст… А теперь они оба взрослые мужчины с безумно тяжелым бременем на плечах, от которого сколько Нед наивно не пытался, так и не смог их уберечь. Вдруг раздался хлопок дверей, и в комнату бесцеремонно ворвалась Арья. — Джон! — завопила она так, что ее, наверное, слышали даже в Королевской гавани, и бросилась вперед. Нед едва успел отойти, когда его бойкая волчица, обогнув стол и не дожидаясь, когда Джон встанет, забралась ему на колени и обняла за шею так, что было удивительно, как бедный парень не задохнулся. — Ты мой брат, и всегда будешь. Правда, правда, — затараторила она так быстро, будто боялась, что если достаточно быстро не выскажется, то Джон испарится прямо из ее рук. Арья на миг замерла и отодвинулась. — Я же все еще твоя сестра? — робко спросила она, сменив порыв с напористо-упрямого на неуверенный буквально за одну секунду. — Да? Да? Джон мягко фыркнул. — Боюсь, если я скажу нет, то быть мне задушенным или проткнутым насквозь Иглой, — иронично сказал он, поудобнее усадив Арью, которая не спешила слезать с его колен. Ох, видела бы Кет, сошла бы с ума, что ее дочь сидит на чужих мужских коленях. Но вместо того, чтобы отругать дочь, Нед выразительно закатил глаза и преувеличенно-возмущенно сказал: — Так вот откуда у тебя этот меч. Я должен был догадаться. Арья надулась. — Это подарок, и я его не отдам, — решительно заявила она и сложила руки на груди. Раздался смех. Тихий и мелодичный, который не принадлежал никому из них. Нед нахмурился и оглянулся, только сейчас понимая, что одна из четырех сопровождавших Джона фигур все еще стояла в углу около заснувшего Призрака, которому быстро наскучило собрание. И смех исходил от нее. Почему-то Нед не ожидал, что это женщина, особенно если учесть, что она и три ее спутника без труда затащили в зал тяжелый ящик с брыкающимися мертвецами. — Джон, кто это? — тихо спросила Арья, указывая на незнакомку пальцем и прижавшись к груди брата ближе, но ее все прекрасно услышали. Джон тяжело вздохнул. — Для начала не указывай пальцами — это неприлично, — с укором сказал он, а потом поставил Арью на пол, и встал. — Лорд Старк, Робб, Арья… Я хочу, чтобы вы сохраняли спокойствие и проявили уважение к моим спутникам. Нед тут же подобрался. — А твои спутники, это?.. — настороженно начал он, внимательно смотря на незнакомку, которая наконец покинула свое место и вышла вперед. Вблизи она казалась еще ниже, чем виделась ему в зале. Почти как ребенок. Она подняла руки, кожа которых была странно землянисто-коричневого цвета и с темными ногтями, будто их обладатель все время возиться в земле, чтобы опустить капюшон, и… кажется четырьмя пальцами, а не пятью, но Нед не был уверен. А Джон тем временем торжественно произнес: — Это Листочек. Она… — Дитя леса, — изумленно выпалила Арья, чьи глаза стали идеально круглыми при виде открывшегося лика незнакомки. Она была похожа на миниатюрную женщину, чья голова была несколько странной формы. Ее кожа была пятнистой, ореховой даже, с более светлыми пятнами и местами рельефной, и, как у лани, огромными влажными золотисто-зелеными глазами с вертикальным кошачьи зрачком. Ее русые волосы были собраны в сложную прическу, в которую были вплетены веточки и листья. У нее были довольно большие уши, а на руках и впрямь было по четыре пальца — три плюс отстоящий большой, и заканчивались они не грязными ногтями, как изначально подумалось Неду, а острыми черными когтями. Услышав слова Арьи, женщина, хотя теперь ошарашенный Нед уже не был точно в этом так уверен, вновь засмеялась этим звонким смехом, а ее темные губы растянулись в улыбке, благодаря которой можно было узреть острые зубы. — Ну, в общем, да, — с ноткой веселья сказал Джон. — Но если учесть, что Листочек жила еще в те времена, когда в небесах летали драконы, то это утверждение звучит несколько смешно. Нед моргнул и ощутил острое желание присесть. Со стыдом он понял, что у него элементарно трясутся коленки от внезапно нахлынувшего на него стресса, который был результатом сегодняшнего очень длинного дня. Сначала живые мертвецы, Джон, которому боги показали будущее и прошлое, а теперь еще и Дитя Леса. Живое и настоящее, стоящее прямо перед ним. Кажется, на миг Нед отключился, потому что он только что смотрел на Дитя Леса, а в следующий момент уже сидел в кресле, а вокруг него толпились его дети. — Отец? — тихо спросил Робб, который присел сбоку от кресла и обеспокоенно смотрел на него своими голубыми глазами. — Сегодня был очень длинный день, — со вздохом сказал Нед и потрепал сына по кудрявой рыжей макушке, будто ему все еще было пять. — А я слишком стар для таких потрясений. — Пей, — внезапно сказала… Листочек, появившись из-за спины Джона уже без плаща, который скрывал ее наряд из листьев и коры. Все как в сказках Нэн. Она строго смотрела на Неда, чем неожиданно напомнила его покойную мать, и протягивала ему небольшой деревянный стаканчик с какой-то жидкостью, которая сильно пахла чем-то травяным. — Пей, — повторила она, и в ее устах даже такое короткое слово звучало странно музыкально. — Лучше выпить, — со знанием дела сказал Джон и кивнул для верности. — С Листочком не забалуешь. Поверь, когда оказался за Стеной, то попал в переплет, и если бы не она, то я бы умер. «Он еще и за Стеной побывал, где чуть не умер. Боги, Лианна меня убьет, когда придет момент отправится к праотцам», — вяло подумал Нед, поклявшись себе, что обязательно строго поговорит с Джоном о его приключениях, король он или нет. Сопротивляться он больше не стал, да и не хотел изначально, и, взяв стаканчик, выпил отвар, который оказался весьма дрянным на вкус. Вязким и горьким, но, что удивительно, согревающим. По всему его телу пронеслась волна тепла, которая сначала была неприятной, а потом стало хорошо. Головная боль, которая начала стучать у него в висках, стихла, тянущее ощущение в сердце прошло, и даже нога перестала доставлять мучение, сократившись до просто нытья. Нед удивленно поднял бровь. — Не знаю, что там было, но мне и впрямь полегчало, — сказал он, морщась от вязкого ощущения во рту. — Спасибо, леди Листочек. — Мой народ не приемлет титулов, которые любите вы, люди, так что не стоит меня так называть, — миролюбиво ответила Листочек, забрав у него стаканчик. Ее голос был звонкий и приятный слуху, хотя акцент был несколько забавным. — Вы знаете общий язык? — с любопытством спросил Нед, только сейчас сообразив, что Дитя Леса и впрямь вполне себе сносно говорит на привычном ему языке. — Я долго путешествовала по миру и выучила его, — ответила Листочек, отступив чуть назад, и замерев рядом с Джоном, которому едва доставала до плеча. — Духи мне сказали, что однажды мне это пригодится. — А остальные, те, кто пришли с тобой и принесли этих жутких мертвяков, они тоже Дети Леса? — жадно спросила Арья и тем самым выдала, что сумела пробраться на собрание и все слышала. Потому что новости о том, что Белые Ходоки реальны, было решено не выпускать за пределы того зала, где Джон был признан королем. По крайней мере пока. — Накажу, — качая головой, сказал Нед, смотря на дочь, которая смутилась, как только поняла, что выдала себя. — А у меня брат король! — заявила она, после минуты раздумий, и обняла Джона за талию. И показала язык. Ну что за несносный ребенок? — Твой четвероногий спутник подошел к воротам, — вдруг сказала Листок, взглянув на Арью. Девочка моргнула, а потом побледнела. — Нимерия? — шепотом спросила она, и, когда Листочек кивнула, рванула к двери, тотчас обо всем забыв. Призрак, в миг проснувшись, встал на лапы. И, Нед мог поклясться, что он на миг посмотрел на Джона, словно спрашивая, что ему делать, и когда тот едва заметно кивнул, то последовал за Арьей. Он даже не смог удивиться. Честное слово, за сегодня столько всего произошло, что Нед больше не был способен на это. Даже если сейчас под окнами начнут гулять гиганты, летать драконы, а небо станет зеленым, ему будет уже плевать. Боги, ему нужна кружка крепкого эля и сон. Хороший, крепкий сон. Сейчас же.