Власть над будущим

Джейме не знал, сколько именно прошло времени после того, как ему нанес визит отпрыск принца Рейегара, которого Нед Старк умудрился спрятать у всех на виду. Но знал, что как только тот ушел, а его голос охрип от криков, он просто отключился. Причем достаточно надолго, раз уж к нему успел кто-то прийти: вправить кости, обработать руку какой-то сильно пахнущей мазью и забинтовать, подложив под каждый палец по небольшому куску дерева. Джейме всех этих манипуляций даже не ощутил, но глубоко в душе был благодарен. Ему приходилось видеть результаты неправильно сросшихся костей и не хотел, чтобы и его постигла такая участь. Ему нужна его рука! Это… Это… Его навыки с мечом — это единственное в его жизни, в чем он был хорош и чем по праву мог гордиться. Этот талант был только его: не подарок отца, ни то, что было куплено за золото. Джейме берег его и оттачивал годами. Он был лучшим. Мог с гордостью сказать, что вполне себе способен на равных потягаться в бою с такими легендами, как Барристан Смелый, Артур Дейн и даже Эйемон Рыцарь-Дракон, будь тот жив. Он почти не знал поражения на турнирах, мог без труда биться против нескольких человек сразу, он… …теперь калека. Да, кости могут срастись, и, как сказал этот гаденыш, Джейме даже сможет вновь фехтовать, но… Может и не сможет. Кости будут уже не те. Пока все срастется, пройдет время. А ведь он и так уже порядком подрастерял форму, пробыв в плену уже не одну неделю!.. Он калека, который никому не нужен. Нет, был бы жив отец… Он бы уже нашел способ его вызволить. Осадил бы Риверран, сравнял его с землей, обменял бы на северян, которые томились в плену армии Ланнистеров. Придумал бы хоть что-то в конце концов! Но Тайвин был мертв. Джейме до сих пор в это не верилось. Пекло! Пока он не увидит тело отца, то и не будет в это верить. Ведь это Тайвин Ланнистер! Несокрушимый человек, которой был здоровее, чем половина мужчин в Вестеросе, и обещал пережить их всех. Скала, на которую опирались все Ланнистеры уже не одно десятилетие. Вот только… Интуиция то было, предчувствие или еще что, но… Джейме знал, что этот… Джон не солгал. Слишком равнодушно и мимолетно тот сообщил ему о смерти Тайвина. Ни торжества не было в темных глазах, ни триумфа… Только кристальная честность. Это убеждало эффективнее, чем что бы то не было. Боги, они осиротели! Окончательно. Так странно… Со смертью матери Джейме смирился довольно быстро и давно, но со смертью отца… Он не уверен, что скоро сможет примириться. Серсея наверняка тоже. О, Серсея… Его сестра раздавлена всеми этими потерями, находясь совершенно одна в Королевской гавани. Отец всегда был для нее примером и твердым плечом, а Джоффри - ее драгоценный ребенок, которого она столько представляла королем, погиб, и года на троне не просидев. Джейме был честен с собой и признавал, что вот по Джоффри он не особо горевал. Мальчик был жестоким и необузданным. А благодаря тому, что Серсея не давала ему особо близко общаться с детьми, Джейме и не был сильно привязан к их первенцу, в отличие от Мирцеллы и Томмена, с которыми он провел куда больше времени. Что, впрочем, Серсея также не одобряла, беспокоясь, что кто-то может что не так понять, но… Джейме все же Королевский гвардеец и должен был охранять членов королевской семьи, а особенно «наследников». И как они теперь там? Джейме искренне переживал за Томмена, теперь уже нового короля, выходит, и за Мирцеллу. Они же совсем еще дети! Он надеялся, что Тирион, который сейчас должен быть уже в Королевской гавани, и Серсея смогут объединиться, чтобы защитить их. Боги, я стал мягким! Тут раздался жуткий визг, и Джейме вздрогнул, в миг забыв обо всем на свете. Он не знал, кто производил эти звуки, но они порядком его достали. Джейме услышал их впервые, когда очнулся после визита бывшего бастарда и чуть не схлопотал сердечный приступ. Казалось, что с ним по «соседству» устроили пыточную и сутками напролет кого-то истязают. Хотя Джейме не слышал, чтобы даже люди, подвергнутые пыткам, издавали такие наводящие ужас и холодный пот звуки. Визг стих, но привычная уже тишина не торопилась опускаться на эту часть подземелий, которую он привык уже звать «своей». Звуки твердых шагов, направляющиеся в его сторону, а потом и свет факела дали Джейме подсказку, что скоро у него будет посетитель. Правда им оказался не тот, кого он мог ожидать. — Выглядишь ужасно, — произнес знакомый голос, и Джейме пришлось поймать челюсть, которая устремилась невольно вниз, когда понял, что перед ним стоит его собрат. Сир Барристан Селми. Он был в вычищенных до блеска доспехах, белоснежном плаще, накинутом на расправленные плечи и гордо выпрямленную спину. Его глаза сияли жизнью так, как Джейме давно не видел. Казалось, рыцарь даже как-то помолодел. — А вот вы, вижу, цветете и пахнете, сир Барристан, — саркастично ответил он, мысленно морщась от того, как противно звучал его голос, которым Джейме уже начинал отвыкать пользоваться. Он отвернулся от рыцаря. Джейме не хотелось признавать даже себе, что ему стыдно и неприятно осознавать, насколько противоположны их позиции и вид. А ведь они оба были Королевскими гвардейцами! Только он пал, а, судя по гербу на доспехах сира Барристана, его бывший лорд-командующий вернулся на службу к драконам. «Счастливчик», — невольно промелькнула в его голове предательская мысль, которую Джейме не желал обдумывать или анализировать. — Не ерничай, — строго сказал сир Барристан, отчего Джейме стало еще паршивей. Хотя бы потому, что ему автоматически захотелось тут же выпрямиться и извиниться, как будто они не в подземельях, где он пленник, а в Башне Белого меча, где они все еще собратья по ордену. — Король Джон мог тебя давно казнить, — продолжил рыцарь. — Но он… Джейме поднял бровь и вновь вернулся взглядом к сиру Барристану. — Король? — насмешливо спросил он, хотя в душе был изумлен. Он, конечно, потерял счет времени, но не думал, что прошло достаточно времени, чтобы мальчишка успел уломать северян или речников поднять свои знамена за него. Впрочем, если учесть, что Старки были родичами этого дракона, то можно понять, почему Север встал за парня. Но речники?.. — Да, Север и Речные земли объявили его своим королем, — подтвердил сир Барристан, внимательно разглядывая его, отчего Джейме захотелось потуже завернуться в тонкое одеяло, которое здесь появилось вместе с повязками на его руке. — Скоро король отправится в Долину, чтобы склонить и их на свою сторону. — Удачи ему в этом, — ехидно сказал Джейме, но рыцарь еще не закончил. — …и Западные земли тоже скоро будут его, — произнес сир Барристан, и, увидев, как Джейме вскинул голову, с толикой удивительного сочувствия в голосе добавил: — Король хотел получить верность войска Ланнистеров в Харренхолле, вернув им тебя, но, едва весть о смерти лорда Тайвина достигла Королевской гавани, твоя сестра призвала их в столицу. Всех. Даже отряды Лорха и Клигана. Джейме недоверчиво покачал головой. «Они оставили меня!», — ошеломленно подумал он, едва веря, что Серсея могла его бросить с северянами и речниками. Что Тирион мог его оставить. Но какое еще могло быть объяснение, если все солдаты Запада и даже охотничьи отряды, которым отец позволял разорять местные деревни, чтобы внести смуту, были выведены из Речных земель? — …солдат там почти нет, а Утес Кастерли лишен Хранителя Запада, — продолжил сир Барристан. — Дядя Киван? — хрипло спросил Джейме, все еще не веря, что его непобедимый дом оказался в таком невыгодном положении, едва отец умер. — Киван на пути в столицу, — коротко ответил сир Барристан и странным тоном добавил: — Если верить нашим источникам, то в Утесе сейчас только твоя тетя Дженна, Джейме. Он растерянно моргнул и внезапно понял, что сир Барристан впервые за очень долгое время назвал его просто по имени. Не Цареубийца или Ланнистер, а Джейме. Смелый так не делал почти с того момента, как Роберт воссел на Железный трон. Более того, в глазах рыцаря не было привычного уже неодобрения и осуждения. Король все растрепал. Джейме скривился. Вот уж чего он не хотел, так это запоздалого сочувствия и участливых слов. Или еще хуже, всей той же ненависти и осуждения, которые многие не боялись выказывать ему все эти годы. Но жалости в глазах мира Барристана не было. — И что теперь? — грубо сказал Джейме. — Что со мной будет, если от меня нет пользы? Рыцарь повел бровью. — У тебя три выхода, — без колебаний ответил сир Барристан. — Тебя отправят с конвоем на Запад, и ты прикажешь оставшимся там людям сдать Утес и меньшие крепости. Роберт и Джоффри мертвы, а правление Томмена, как и его брата, незаконно. Значит, и твоя служба ему не действительна. Значит - ты наследник отца и технически следующий Хранитель Запада. — Или что? Казнь? — тихо спросил Джейме, все больше впадая в уныние. — Запад и так будет завоеван, — коротко ответил сир Барристан. — Молодой лорд Робб уже миновал Золотой Зуб и скоро отправится дальше. Армию твоего дяди Стаффорда свалил мор, так что не думаю, что там будет много сопротивляющихся. Но король пообещал, что если ты приведешь фактический Запад в лоно его правительства, избежав пролития лишней крови, то жизни юного Томмена, Мирцеллы и твоего брата будут помилованы, когда он возьмет Королевскую гавань. Как и часть лордов Запада, чья прямая вина против короля или его людей не будет доказана. Но если ты все же откажешься… — А Серсея? — спросил Джейме и так догадываясь, что его сестре не жить, если дракон и впрямь выиграет. Рыцарь многозначительно промолчал. — Стена, — продолжил сир Барристан выдержав паузу. — Вот что ты можешь выбрать, как второй вариант. Джейме насмешливо поднял бровь. — Но не смерть? — спросил он. — Что за небывалая щедрость? Сир Барристан усмехнулся. — Если учесть, что грядет из-за Стены, ты там недолго проживешь, Джейме, — ответил он без всякого злорадства в голосе. — Сейчас ты можешь не отвечать. У тебя есть время подумать. После чего он развернулся, чтобы уйти, но Джейме приподнялся на месте и крикнул ему вслед. — А третий? Какой третий путь, раз нет варианта, где я лишаюсь головы? Но получил лишь молчание в ответ. Опять.

***

Когда Барристан впервые увидел мальчика Рейегара, то был поражен. Для начала тем, что никто ничего не понял. Ведь если отбросить тот факт, что у него цвет волос матери и ее вытянутое лицо, в остальном юный Джон был Таргариеном насквозь. Валирийские черты безошибочно угадывались в его лице, а эти темно-индиговые, почти черные глаза были идентичны редкому цвету глаз принца. Но Барристан был только рад этому. Ведь если кто-то узнал бы в мальчике дракона, то он был бы уже мертв. Приходилось неохотно признавать, что Нед Старк поступил умно, увезя юного Джона на Север, где не то, что принца, валирийцев-то мало кто видел вживую. Также его порадовало, что юный Джон явно был умен и решителен. Он сумел произвести впечатление на лордов, когда явился столь неожиданно прямо в тот момент, когда лорд Старк раскрыл правду, слава богам, не дав клятву Дозору. Смог приковать к себе взгляды, хотя… Это было сделано не при содействии, если это можно так сказать, существ, что молодой король привез с собой. Они были отвратительны. Барристан с содроганием думал, что было бы с миром, если бы король не узнал правду о них и не был полон решительности подготовиться к приходу этих мерзостей пока еще есть время. Дальнейшая коронация, пусть и не официальная, и военный совет, тут же собранный королем Джоном, были еще одним приятным удивлением для него, ведь тот говорил как уверенный командир и лидер, а не зеленый мальчик, хотя… Он не мог не заметить, оказавшись к юноше ближе, что тот был несколько… отрешенным. Даже по сравнению со своим склонным к меланхолии отцом. В тот день поговорить с королем у него не вышло. А вот на следующее утро за ним прислали человека, едва солнце встало. Барристан шел в зал совета с гордо поднятой головой, хотя в душе чувствовал робость, которой в нем не было с тех времен, как он впервые вступил в Королевскую гвардию. Ведь ему предстоит впервые за семнадцать лет говорить с царственной особой, которая не вызывала в нем отвращение и принадлежала к семье драконов. Он шел к сыну принца Рейегара, о чьей смерти до сих пор горевал и которого, как рыцарь долгое время думал, что подвел. Когда Барристан вошел в зал, там никого не было, кроме короля, застывшего около окна, и его белоснежного огромного зверя, который лежал около камина и исподлобья смотрел на него своими рубиновыми глазами с умом, что был неуместен в очах зверя. Двери за ним закрылись с тихим щелчком, и повисла тишина. Король не торопился начинать разговор, а Барристан не думал, что будет уместно первым открыть рот. — Сир Барристан, — наконец начал король Джон, все еще продолжая смотреть в окно, сложив руки за спиной. — До меня дошла весть, что я должен поблагодарить именно вас за то, что мой дядя и кузины благополучно добрались до безопасного убежища. — Это было правильно, — ответил Барристан, рефлекторно пытаясь сжать рукоять меча, которого у него не было. Это была годами выработанная привычка. Он буквально спал с оружием, и быть без него было все равно, что ходить голым. Но таково было условие для него. Никакого оружия в Риверране, пока не будет уверенности в том, кому он служит. Король повернул к нему голову и усмехнулся. — Правильно? — с иронией спросил он, сделав пару шагов в сторону стола, и присел на один из стульев, что стоял ближе к Барристану. — Что есть «правильно», сир? То, что кто-то говорит, что правильно, или то, что мы чувствуем и действуем исходя из этого? Будто спохватившись, король махнул руку на стул напротив, и добавил: — Присядьте. Я чувствую себя несколько неловко, когда я сижу, а такая легендарная личность, как вы, стоит на ногах. В глазах и голосе короля не было и капли издевки. На лице у юноши в принципе мало что можно было прочесть, но все же Барристан смог уловить огонек любопытства в его темных глазах. Он не стал отказываться от предложения короля Джона, хотя все его естество считало, что не пристало рыцарю с царской особой за одним столом сидеть на равных. — Благодарю, — искренне сказал Барристан. — Эти старые колени уже не те, и любой отдых для них — это благословение. Угол губ короля Джона дернулся, но в остальном его лицо было гладкой фарфоровой маской, что, судя по всему, было его постоянным состоянием. Барристану было жаль, что мальчику, — а ведь, по сути, он еще совсем мальчик! Моложе Рейегара, когда тот погиб! — пришлось научиться столь хорошо прятать свои чувства, потому он не верил, что король Джон и впрямь столь равнодушен. Рыцарь не был склонен слушать сплетни, но даже он слышал, что леди Старк не была добра к бастарду мужа. Так неужели король из-за нее такой? Его кулаки еле заметно сжались. Он не был тем, кто даже мог помыслить, чтобы ударить женщину, но, если леди Старк и впрямь была жестока… Нет, бить Барристан бы ее не стал, но высказал бы много того, что леди явно не ожидала бы услышать от рыцаря. — Не стоит себя недооценивать, — пожурил его король Джон, отвлекая тем самым от мрачных мыслей. — Вы легенда. И стоите целой армии. Барристан усмехнулся. — Вы мне льстите, — сказал он, глубоко польщенный тем, что сын Рейегара мог о нем так думать. — Я этого не умею, — отмахнулся король Джон. — Ну? Так что, по-вашему, представляет собой это «правильно»? — Спасать людей, которые не заслужили смерти, помогать тем, кто испытывает в этом нужду, и быть добрее к свои врагам, ибо это единственное, что вас различает, — ответил Барристан, после минутного молчания. — Разве это не клятвы рыцарей? — спросил король, и Барристан с удивлением уловил, как король слегка поморщился. — Вы не верите в рыцарство, ваша светлость? — спросил он, надеясь, что в голосе не отразилась толика обиды, что кольнула его сердце. Король задумчиво провел пальцем по краю стола и тихо ответил: — Верю. Но больше как в сказку, ведь из всех тех, кто носил звание «рыцарь», таковыми являются лишь единицы. Или не носят его вовсе, поскольку из-за предрассудков среди рыцарей нет женщин. — Полагаю, вы имеете ввиду жительниц с Медвежьего острова? — с интересом спросил Барристан и был удивлен, когда король покачал головой. — Они прекрасные воительницы, эти медведицы, им не нужны всякие цветистые звания, — ответил король Джон. — А вот одна леди из Штормовых земель мечтает о приставке «сир» к своему имени, как никто другой, но вряд ли его получит. Хотя и достойна этого. Барристан прищурился. — Вы уважительно отзываетесь о женщинах, — одобрительно сказал он. — Даже верите, что они могут стать рыцарями… — И королевами, — вставил король Джон. — Они могут быть кем угодно. Поверьте, они на многое способны и порой куда лучше мужчин. Угол губ короля вновь дернулся. — Или хуже, — с ноткой иронии сказал он. — Хотя скажете что-то подобное женщинам по ту сторону Стены и вы не успеете моргнуть, как окажется с выпотрошенным брюхом. Барристан поднял бровь. — Не многие люди в Вестеросе будут так отзываться об Одичалых, — с любопытством сказал он. — Вольные люди, — поправил его король. — Они не любят, когда их называют Одичалыми. — Вы говорите так, будто хорошо успели познакомиться с ними, — сказал Барристан, чуть наклонившись вперед. — Люди как люди. Просто рожденные не по ту стороны Стены. И те, кому первыми пришлось познать присутствие Короля Ночи, — мрачно сказал король, сцепив пальцы перед собой. — Как только закончится все это, первым, что нужно будет сделать, так это забыть людям Вестероса о сказках и предрассудках по отношению к ним. — Зачем? — чисто из интереса спросил Барристан. — Их сто тысяч, — просто ответил король. — А то и больше. И они объединяются под началом нового Короля-за-Стеной. Я это знаю и Король Ночи тоже. Теперь вопрос стоит только в том, кто из нас окажется быстрее. Я, пустив их сюда, спасая при этом сто тысяч душ, или он, убив их всех и сделав частью своей мертвой армии. Или думаете, что я не прав? Барристан откинулся назад. Он даже не хотел думать о том, что будет, если Король Ночи преуспеет и впрямь получит такую мощь. У него, судя по всему, и так полно «солдат», которыми этот Король Ночи мог обойтись запросто, а вот они… Они смертные, которых так легко убить, могли бы и выиграть от прибавки к своей армии ста тысяч человек. И какая разница, какая между ними вражда, когда на кону выживание всего мира? — Нужно сделать это и как можно скорее, — твердо сказал Барристан. — Эти люди не должны стать частью мертвецкого марша. Рыцарь не был уверен, но отчего-то показалось, что он только что прошел какой-то тест, если судить по блеску в глазах короля и едва заметной улыбке. — Что вы намерены делать со своей жизнью теперь? — вдруг спросил король, наклонившись вперед и положив сцепленные руки на стол. Честно говоря, Барристан даже не знал, что ответить. Он всю жизнь хотел быть рыцарем, Королевским гвардейцем, и служить хорошему королю. В какой-то мере он все эти мечтания исполнил, пусть и не все из них принесли ему радость. Но что теперь?.. Он еще не был готов повесить свой меч на стену, образно выражаясь. Барристан хотел служить достойному правителю. Он был способен еще на это, хотя и был не так уж и молод!.. — Ваша светлость, — уважительно начал он. — Я понимаю, что опозорил себя в ваших глазах тем, что некогда склонил колени перед узурпатором, но я бы хотел… Вот только прежде, чем Барристан успел закончить, король внезапно повернулся чуть вбок и поднял с соседнего стула сверток, который рыцарь ранее не заметил. Но узнал. Это был белоснежный плащ, который он носил большую часть жизни, как при Таргариенах, так и при Баратеонах. Голос вдруг его оставил, и все, что мог сделать Барристан, так это вскинуть взгляд, зная, что в нем горит робкая надежда, что он не ошибся, и это означает то, что он думает. — Мой дядя весьма метко заметил, что мне нужна Королевская гвардия, — спокойно сказал король. — И я был бы рад, если бы первым в ней были вы. Король Джон положил плащ на стол и подвинул его ближе к Барристану. — Но это только ваш выбор, — продолжил он. — Если вы откажетесь, я не… Барристан не собирался отказываться. — Для меня будет великой честью стать вашим Королевским гвардейцем, ваша светлость, — хриплым голосом сказал рыцарь, поражаясь, как он сумел сдержать дрожь в руках, когда он потянулся за плащом, в который уже не чаял облачиться. В этот раз улыбка на лице короля была не еле заметной тенью, и, ох, как же сильно он был похож на своего отца. Сердце Барристана невольно сжалось, а уверенность в том, что он не зря послушал Вариса, окончательно укрепилась в нем, даруя подъем сил, который он не чувствовал с тех пор, как произошло восстание.