Власть над будущим

Тирион всегда хотел, чтобы отец им гордился. Когда был еще очень юн, то он всячески старался проявить себя там, где только мог, уже тогда понимая, что великим воином и писаным красавцем, как Джейме, ему не быть. Поэтому он старался быть умнее всех, благо мозгами его боги не обделили, хотя Тирион был бы и не против их толику выменять на пару сантиметров роста, старался быть хитрее и прозорливее, в тайне беря пример с отца. Старался стать тем, кем Тайвин мог бы гордиться, а не тем, на кого можно было смотреть лишь с презрением. Но он быстро вырос и понял, что это все тщетные попытки. Он всегда будет сначала карликом и убийцей Джоанны Ланнистер, а уже потом всем остальным. А если учесть, что Тайвин упрямо не желал смотреть мимо этих двух факторов, то и стараться не стоило, как бы это не звучало иронично, «расти» в его глазах. И Тирион стал делать прямо противоположное. Пил, блудил, швырялся деньгами, к которым доступ у него был, к счастью, безграничен, и даже женился против воли отца. Но… Как бы то не было, где-то глубоко в душе он все еще хотел, чтобы Тайвин им гордился. И когда он делал что-то такое, чему тот был бы не рад, или даже зол, Тириону всегда было стыдно. Вот и сейчас, пока на берегах Черноводной сошлись в жестокой битве люди Запада с людьми Станниса, а целый флот горел зеленым пламенем Дикого огня на воде, — по его же приказу! — Тирион не был в гуще боя, или даже на стенах Королевской гавани. Нет. Он несся так быстро, насколько позволяли его короткие ноги, по коридорам Красного замка и тянул за собой испуганную Мирцеллу, кутающуюся в шаль, а рядом, широко шагая, шел Бронн, который нес на руках сонного Томмена, обнимающего одну из своих любимых кошек. И в его душе горел этот иррациональный стыд, хотя Тайвин был уже мертв. Тирион почти мог слышать голос отца, зовущий его трусом, жалким куском дерьма, который он должен был сбросить в воды Закатного моря, омывающее Утес, но все же… Это его не останавливало. Он понимал, какое решение примет еще тогда, когда следом за Варисом прибыло сообщение от дяди Кивана, который с прискорбием сообщил, что по пути из Харренхолла их армия порядком поредела. Часть людей свалилась с отравлением, когда они по дурости напились воды в речке, в которой выше по течению оказалась целая свалка трупов, а другие просто дезертировали, слыша, как на Западе, одна за одной, падали крепости под натиском северян и речников. И от пятнадцати тысяч у них осталось лишь около десяти. Но часть из них были все еще больными, а даже с тем шестью тысячами или чуть больше, что были в Королевской гавани, они были в меньшестве перед силами Станниса, чья армия значительно увеличилась после того, как многие Штормовые лорды встали на его сторону. Они проиграют. Это неизбежный факт, который не доходил до Серсеи, сколько бы он ей об этом не талдычил. Она была уверена, что они выиграют. Особенно с Диким огнем, идея использовать который, кстати, была его, а не его сестрицы! Большое спасибо. Использовать заградительную цепь через Черноводную, которая не дала пройти кораблям Станниса в порт, тоже был его план, но кто это ценит? Впрочем, в них не было смысла. Флот оленю не помог, но на суше он явно брал вверх, поэтому едва Тирион это осознал, так сразу приказал Бронну привести Томмена, даже если придется вырвать мальчика из рук гвардейцев или матери, а сам пошел за Мирцеллой. Стыда за то, что он, по сути, бросает сестру на растерзания врагам, Тирион не чувствовал. Его бы она бросила без зазрения совести, да еще бы подбадривала их противников, пока бы его убивали. Хотя, он был весьма удивлен, когда его племянница даже не спросила про Серсею, а спокойно последовала за ним стоило сказать ей, что если они не уйдут сейчас, то Томмена никто не пожалеет, как и ее саму. Брата она явно любила больше, чем мать, что и не удивительно. С Томменом Мирцелла проводила времени больше всех в этом замке и знала брата лучше, чем сама Серсея, и не раз защищала его перед Джоффри, когда тот в очередной раз насмехался над мальчиком или пинал его любимых кошек. А вот Шаю он забрать с собой не мог. Тирион знал это и радовался, что успел отправить девушку прочь прежде, чем столица оказалась в полной блокаде. Даже если теперь он был в долгу перед Варисом еще больше, чем ему бы хотелось. — Куда мы, блядь, идем, ты хоть можешь сказать? — прошипел Бронн, который то и дело оглядывался по сторонам в поисках солдат. В конце концов, ему пришлось убить сира Престона, охранявшего Томмена, короля, которого он сейчас выходит похищал по приказу его дяди. Тирион был уверен, что если бы не то количество золота, что он ему заплатил, то Бронна бы уже и след простыл. — В подземелья, — коротко ответил Тирион, надеясь, что он правильно расшифровал записку, которую ему дал Варис. Ведь что может реветь громче льва, если не драконы, чьи черепа- тени хранились в подземельях Красного замка, где умерло людей столько, что и не счесть? — Надеюсь, ты не ведешь нас в тупик, гребаный карлик, — прорычал Бронн, полностью игнорируя укоряющий взгляд Мирцеллы, который выглядел до боли забавно на ее юном личике. — Надеюсь, — пробормотал себе под нос Тирион и поморщился, когда они добрались наконец до лестницы, ведущей вниз. Он ненавидел лестницы! Спуск казался ему вечностью. Ступеньки уже начали мелькать у него перед глазами, а колени жалобно стонать. Все же его коротенькие еле гнущиеся ноги не были предназначены для этого. Ни для бега, ни для чертовых лестниц. Когда они оказались в подземельях, то на миг Тириону показалось, что у него заложило уши от такой внезапной тишины, после громких звуков боя, которые были слышны даже в Красном замке. Его нос тоже был в шоке, но в хорошем смысле. Вонь от горящего дерева и тел в порту, что накрыла Королевскую гавань смрадным смогом, который казалось въедался даже в кожу, была ужасна. А здесь пахло просто сыростью и пылью, что сейчас ему показалось слаще, чем аромат любого вина или духов юной девы. Тирион огляделся. Вариса он не видел среди черепов, что отбрасывали жуткие тени по сторонам, но здесь были зажжены немногочисленные факелы, значит… — О, а вот и вы, — прозвучал добродушный голос Паука, который вдруг вынырнул из тени откуда-то слева. На его губах была улыбка, а выражение лица полно благодушия. Будто у них тут чаепитие намечалось, а не побег из осажденного города, вокруг которого, а может уже и внутри, велись кровавые битвы. Тирион закатил глаза. — Да, вот и мы, — саркастично сказал он. — Еще скажите, что вы не ожидали нас видеть, лорд Варис. Ему было это неприятно признавать, но Тирион был уверен, что Паук и его новый король все просчитали и знали каков будет исход. Знали каков будет его ответ на столь рисковое предложение, которое в любое другое время, Тирион бы вряд ли принял, поскольку до смерти Тайвина их семья была почти непобедима. Он мог бы им даже поаплодировать, если бы это не его жизнь, и жизнь дорогих ему людей, висели на волоске. — Я не был до конца уверен, — драматично ответил Варис, но ухмылка на его губах говорила об ином. Мудак. Вдруг Тирион прищурился, только сейчас понимая, что Паук был одет не в привычные шелка, а во вполне себе походную и практичную одежду. Судя по всему, дорогой Варис, как и они, собрался покинуть Королевскую гавань. По крайней мере, пока его новый король не войдет в столицу. Если сможет, конечно. — О наемнике уговора не было, — внезапно жестко сказал Паук, указав на Бронна, который сердито оскалился. Тирион закатил глаза. — Варис, — без всяких формальностей начал он. — Как, по-твоему, я бы вывел Мирцеллу и Томмена из замка, да еще и привел сюда? Я чертов карлик, о чем многие не забывают мне напомнить и оружие — это не то, чем я хорошо владею, только если это оружие не мозги. Паук поджал губы. — Хорошо, он может даже пригодится, — наконец сказал он. — Все же нас многовато для тех, кто должен уйти незаметно. Бронн выразительно поднял бровь. — Евнух, я за бесплатно не работаю, — прямо сказал он, недовольно косясь то на кошку, которая вцепилась в его кожаные доспехи когтями, то на Томмена, который ее крепко сжимал. Мальчик уже полностью проснулся и мог в любой момент разреветься от страха. — Вам заплатят, не беспокойся, — милостиво сказал Варис. — Молодой дракон щедр к тем, кто хорошо исполняет его приказы. — «Вам»? — подозрительно спросил Тирион, которому почему-то не очень понравилась эта оговорка. «Или не оговорка», — изумленно подумал он, когда из тени появился хмурый Пес, которого не было видно с тех пор, как Джоффри свернул шею, и еще один мужчина, который выглядел весьма странно с его красной гривой, где затесалась одна-единственная белая прядь. Впрочем, это было еще не все. Из-за черепа Белариона появилась еще одна группка людей. А точнее… детей. Девушка лет тринадцати с хныкающим свертком в руках и серьезный парень лет четырнадцати-пятнадцати с молотом в руках, который запросто мог сойти за Роберта Баратеона в молодости. До того, как он стал есть и пить так, будто его утроба не знала насыщения. Хотя… Внимательно присмотревшись к мальчику и девочке, Тирион понял, что они оба походили на Роберта. Особенно черными волосами и ярко-голубыми глазами, которые были визитной карточкой почти всех Баратеонов, как серебряные волосы и фиолетовые глаза у Таргариенов. Младенчик на руках девочки, он был уверен, тоже имел эти отличительный черты. Бастарды Роберта. Они все были бастардами Роберта. — Они?.. — выразительно начал Тирион, переведя удивленный взгляд на Вариса. Тот печально кивнул. — Те, кого я успел спасти до того, как Золотые плащи настигли их… — тихо сказал он, вероятно не желая пугать детей. …чтобы убить по приказу Серсеи, так и повисло в воздухе. Тирион знал о том, что его сестрица послала убийц за головами бастардов своего мужа, но уже опосля. Когда он бы ничего бы не смог сделать. Правда, он не думал, что хоть кто-то смог избежать резни, но выходит Варис успел принять меры. Хотя Тирион не совсем понимал: зачем? Что-то он сомневался, что король-дракон заботился о потомстве узурпатора, который сверг его семью и был причастен к смерти почти всех из них: косвенно или напрямую… Тут он ощутил, как его пальцы сжала хрупкая ручка, которую Тирион все еще продолжал держать. Он повернул голову к Мирцелле, которая невольно ближе жалась к нему, словно ищя защиты, хотя уже была чуть выше его самого, и допустил все же мысль, что тот и впрямь мог заботится. Детей Серсеи же он дал Тириону шанс спасти. — Человек считает, что пора покинуть эту обитель, — произнес вдруг красноволосый, выступив вперед. У него был странный акцент и манера разговора напоминала ту, что была распространена в Лорате, если Тирион не ошибался. Там многие говорили о себе строго в третьем лице, следуя вере в какого-то полузабытого, но некогда очень популярного, божка. Пес громко фыркнул, презрительно косясь на лоратийца, который ему явно не нравился. — Да, блять, давайте уже пиздовать отсюда, — грубо сказал он. — Я хочу покинуть наконец эту дыру. После чего, прошел мимо и направился куда-то вглубь подземелий. Бастарды Роберта последовали за ним, как и этот лоратиец. — Псу пришлось хорошо заплатить, а Якен Хгар, с которым я так удачно успел познакомиться, когда он искал способ покинуть Королевскую гавань, помог мне найти монеты для этого, — невинно сказал Варис, заметив выразительный взгляд Тириона. — Найти? — спросил Бес, подняв бровь. Паук театрально похлопал ресницами. — Он… весьма ловок и может залезть куда угодно. Даже в тайник Бейлиша, который тот хранил в одном из своих борделей, и, покидая, этот «милейший» город оставил позади, — весело ответил он и, сделав драматичный взмах рукой, добавил: — Прошу за мной. И последовал куда-то в тень, где уже исчезли остальные члены их странной компании, которая сегодня собралась в этих подземельях ради одной цели. Сбежать из столицы.

***

Безликий не знал зачем Многоликий привел его к берегам Вестероса, но терпеливо ждал знака, который укажет путь к тому, что следует делать дальше. Кому нужно подарить «дар». Впрочем, встретив Арью Старк, Безликий предположил, что тот привел сюда его не ради того, чтобы вручить «дар», а для того, чтобы заполучить нового рекрута. Безликий чувствовал на девочке незримый отпечаток смерти, который, как маяк, манил к себе. Безликий давно его не чувствовал. Уже довольно давно стало понятно, что присутствие Многоликого стало слабеть, как и их способность к смене лиц. Поиск рекрутов тоже стал все меньше приносить плоды, или они просто уходили к Многоликому прежде, чем успевали закончить обучение, и их ряды неуклонно редели. И так было еще до того, как драконы вымерли. Вся магия покидала этот мир, как и боги, но Безликий не грустил из-за этого. Он был на это просто не способен. Безликий лишь смиренно ждал, когда час Черно-белого дома придет, как и некогда пришел час Детей Леса, Валирии, драконов, и остальных представителей рода нечеловеческого, и они тоже растворятся в небытие. Но пока этого не случилось, Безликий продолжал ходить по миру и исправно дарить смерть тем, на кого укажет Многоликий или кто сам того желает. А потом Безликий оказался в Вестеросе и ощутил… что-то. Безликий не знал, как это объяснить, но он ощущал присутствие Многоликого так, как не ощущал этого годами, а смена лиц стала легкой и не требующая сил, как было тогда, когда Безликий только стал никем. Это интриговало даже его, мало способного ощущать хоть что-то, как и отпечаток на Арье Старк, который оказался лишь остаточным влиянием. Будто не ее отметил Многоликий, а того, с кем она очень близка. Но это был не отец девочки. Безликий проверил его и убедился, что кто бы не носил эту печать, он общался и с девочкой, и с ее родителем, который тоже был отмечен, хотя и несколько слабее, но, впрочем, сильнее, чем рыжая девочка, почти полностью лишенная этой отметки. Он затаился. Безликий чувствовал, что скоро все станет ясно, а пока стоит лишь подождать и присматривать за Арьей Старк. А потом случилась смерть вестеросского короля и побег всех волков из этой обители, полной вони разложения и бесчестия. И Безликий стал Якеном Хгаром. Чувствуя, что здесь его миссия подошла к концу, человек покинул этот город, став одним из колодников, которых отправили к Стене. Человек знал, что его путь туда не лежал, но что-то толкало вперед. Севернее земель, куда его привел Многоликий. Когда человек и кучка бандитов, которых вел Йорен, чтобы они стали братьями Дозора, пересекли Речные земли, он понял, что им пора расходиться. Что путь человека лежал несколько в ином направлении, чем путь этих преступников. Якен ушел ночью. Он вернулся к Королевскому тракту и продолжил дорогу, доверяя Многоликому вести его вперед и тот его привел. И привел он человека прямиком к одноименной гостинице на перекрестке, где в этот момент остановился один из королей, что вел войну на этих землях. Если быть честным, то человек не искал встречи с этим королем, чей титул его не волновал. Человеку это было неинтересно, как и все, что касалось политики и власти, на которой были так зациклены люди. Но когда человек устроился в углу переполненной, несмотря на поздний час, таверны, что располагалась на первом этаже гостиницы, перед ним вдруг появилась фигура, облаченная в черный плащ. На миг человеку показалось, что перед ним один из его собратьев по ремеслу, настолько сильно вокруг того ощущалось присутствие Многоликого. А потом тот поднял руку и бросил перед человеком монету. — Валар Моргулис, — глубоким голосом сказал незнакомец, чьего лица не было видно из-под капюшона. — Валар Дохаэрис, — спокойно ответил человек и подобрал монету, браавосский медяк, принадлежавший ему. Человек даже не ощутил, что у него ее украли. Это вызвало недоумение и невольную искру уважения, поскольку никто не мог так легко обокрасть человека, как явно сделал этот незнакомец, знавший приветствие, что здесь было не входу, да еще и давший столь открыто знать об этом. Когда неизвестный кивнул головой в сторону выхода, и сам направился к нему, человек без колебаний пошел следом, ощущая, что именно этого хочет Многоликий, который так обласкал своим присутствием этого незнакомца. Это было редкостью, так как люди обычно старались всячески убежать от Многоликого. Желали оттянуть миг неизбежного. Только те, кто сами жаждали дара смерти, бежали в его объятия или толкали туда других, поглощенные алчностью или злобой. Незнакомец замер, как только они оказались за конюшнями, где они были скрыты от всех любопытствующих глаз. — У меня есть к тебе разговор и очень заманчивое предложение, — без предисловий начал он. — Кто ты? — перебил его человек. Незнакомец издал глухой смешок. — Хотел бы сказать никто, как и ты, но, к моему большому сожалению, отречься от своей личности я не могу, поскольку у меня слишком сильное чувство самоидентичности, — с долей иронии сказал неизвестный. Бровь человека подскочила вверх. — Ты знаешь, кто человек такой, — с неким удивлением сказал он. — Я вижу то, что скрыто под лицом, который ты носишь, Безликий, — глухо ответил незнакомец. — Магия лиц, которой тебя одарил твой бог, на меня не действует. Человек прищурился. То, о чем ведал этот незнакомец должно быть невозможно, поскольку смена лиц была не той иллюзий теней и света, которой некогда могли пользоваться колдуны и порой все еще пользовались те, что обладал редкой искрой магии. — И что мужчина видит? — с ноткой интереса спросил человек. — Ничего, — холодно ответил незнакомец и наконец показал свое лицо, а потом ехидно добавил: — А что видишь ты? Но человек не смог ответить сразу. У Безликих было много секретов, и один из них был их способностью, помимо смены лиц, видеть души и истинные лица людей. Это была довольно хаотичная особенность, которая порой больше сбивала с толку, чем помогала. Ведь даже у хладнокровных Безликих возникали трудности, когда Многоликий хотел, чтобы они вручили дар прекрасной и светлой душе, которая скрывалась за уродливым ликом, а порой они видели таких мерзких и грязных людей, хотя их лица были неотразимы, что хотели убить их просто потому, что хотели. Но человек впервые видел того, чья душа, как Многоликий, имела несколько лиц. Заимствованные глаза Якена незримо расширились, когда он смотрел то на… юношу. А потом на волка и дракона. И вновь юношу. Красивого с одной стороны, а с другой… мертвого. У человека начало рябить в глазах от того, как быстро облик незнакомца менялся перед ним, порой сливаясь в один образ, пока не зажмурился, чтобы ничего не видеть. — Мужчина новый король людей рек и людей снега, — хрипло сказал человек и медленно распахнул веки, чтобы взглянуть на того, кто стоял перед ним и так неожиданно вверг его в непривычный ступор, что опять же было почти невозможно, как и умение обокрасть Безликого. К счастью, человек обладал большой выдержкой и смог сосредоточиться, чтобы облик короля перестал рябить перед ним. Теперь он выглядел в глазах человека, как темноволосый красивый юноша, каким его наверняка видели все, но… …правая часть его лица все еще виделась Безликому лишенной кожи и глаза черепной костью, как бы сильно он не пытался сосредоточиться на смертной плоти, явленной обычному люду. — Ты мертв, — наконец тихо сказал человек. — И в то же время нет. Что ты такое? — Я тот, кто должен исполнить свою миссию, как ты исполняешь свою, — просто ответил король, и человек понял, что это все, что он услышит от него по этому вопросу. Безликий кивнул. Он мог понять, что значит нести вес бремени, которое многим непонятно и незримо. Вместо этого, человек решил перейти к той теме, с которой они начали. — Что мужчина хочет от человека? — серьезно спросил Безликий, все еще продолжая вести себя, как тот, чье лицо он носил. Губы короля растянулись в острой ухмылке. — Я думаю, ты уже заметил, что здесь тебе куда легче менять лица, Безликий, — холодно сказал он. Человек медленно кивнул. — На этих землях живет магия, поэтому богам сюда легче дотянуться, — расплывчато ответил Безликий. Король вскинул бровь. — Здесь живу я, поэтому здесь живет магия, которая почти полностью исчезла за пределами Вестероса, — прямо сказал он. — А вот богов здесь нет, как и везде, поскольку они слабы. Магия покидает не только людей, но и их. Но сейчас я хочу поговорить с тобой не об этом. Я знаю, что ваши услуги очень дороги, как и знаю, что вас осталось всего тринадцать. Поэтому я хочу заключить соглашение о взаимовыгодном сотрудничестве. Человек нахмурился. — Безликие никому не служат, — жестко сказал он. — Безликие скоро вымрут, — спокойно сказал король. — Весь мир может умереть в ближайшие три года, если я не добьюсь успеха в войне за Рассвет. И наши души отнюдь не отойдут твоему богу, который сам станет одним из тех, кто растворится в небытие. Ведь какой толк в боге смерти, если умирать больше некому? Человек нахмурился еще сильнее, не зная, что именно сказать. Поверить в то, что Многоликий мог сам погибнуть, как простой смертный, что весь мир мог исчезнуть… Но тогда отчего человек чувствовал, что именно для этого его сюда привел Многоликий? Именно к этому мужчине, чей лик сменял один другой будто он сам был богом? — Что именно мужчина хочет предложить? — наконец сказал Безликий и сложил руки на груди. Король вновь усмехнулся. — Предложить я могу многое, но для начала я хочу, чтобы ты вернулся в Королевскую гавань и выполнил непыльную работенку, — прямо сказал он. Человек насмешливо поднял бровь. — Это будет дорого стоить, — сказал Безликий. — Ты сделаешь это бесплатно, — уверенно сказал король. — Потому что только я могу помочь выжить тебе и твоим собратьям. Выжить твоему богу. Или ты не чувствуешь, что он привел тебя сюда именно для этого?.. Безликий чувствовал, да настолько сильно, как не ощущал уже долгие годы. Он почти ощущал могильный холод, который источал Многоликий. Он почти чувствовал, как тот стоял у него за спиной и толкал в сторону разноликого мужчины, шепча на ухо тысячью голосов, чтобы он делал все, что тот попросит. — Что человеку надо сделать? — смиренно спросил человек и опустил руки. Король кивнул и объяснил Безликому, что за работу он хочет, чтобы тот для него выполнил.