Власть над будущим

Лиза проклинала слуг, которые недосмотрели за ее милым Робином и чувствовала, как быстро бьется ее сердце от страха. Ведь ее малыш такой хрупкий! Ему нельзя перенапрягаться, ведь слабые легкие Робина могли подвести его в любой момент даже когда он спокойно сидел на месте, что уж говорить о беге, да еще и раздетым. Робин вообще уже должен был спать в своих покоях, и не ведать, что этот чертов фальшивый король все же прибыл сюда! Она даже жалела, что позволила это. Лиза не хотела видеть здесь этого самозванца, который заставил ее брата преклонить колени и теперь явно пришел, чтобы она сделала тоже самое. Петир ей говорил, что мальчик лишь обманка Старка, чтобы захапать свой кусочек власти и она ему верила. Он ведь не мог ей солгать! Ее дорогой возлюбленный совсем не такой, и он любил ее. Любил ведь? Этот невольный вопрос всплывал в ее голове почти каждый раз, когда Петир ее целовал или обнимал, ведь воспоминания о том, как они впервые возлегли и он назвал ее Кет, навсегда отпечатались в сознание Лизы, будто его выжгли раскаленной кочергой. Но она старалась от этого отмахиваться и полностью отдавалась моменту, который могла урвать наедине с любимым мужчиной. А они ведь были так редки! Лиза могла быть с ним только по ночам, когда Робин спал и не нуждался в ней и то не каждый день, поскольку любопытные слуги могли что-то заметить и разнести грязные слухи, порочащие ее великую любовь, которую она несла в своем сердце с самой юности. А после того, как стало известно о том, что король-самозванец явился к Кровавым воротам, Лиза и вовсе не видела своего дорогого Петира. Но это было понятно. Этот мальчишка, науськанный муженьком Кейтилин, мог казнить ее любимого Пересмешника только потому, что тот верно служил истинному королю, королю Роберту. Не то, чтобы Лиза позволила этому случиться. Эта кучка дикарей была достаточно глупа, чтобы принять ее условия, раз они явились в Орлиное гнездо, а значит они были лишены солдат и оружия. В связи с этим, Лиза могла без труда отправить их в небесные камеры или выбросить в Лунную дверь. Особенно, если ее драгоценный ребенок пострадает от беготни, которую устроил, чтобы увидеть якобы короля-дракона. И Лизу мало волновало, что это мало взаимосвязанные вещи. Умрут все. И они, и слуги-недоумки. Вот только когда она прибежала, тяжело дыша и ощущая как по ее спине течет пот, к лестнице, что вела в Великий чертог, едва служанка закончила блеять о том, что молодой Робин убежал, то увидела, группу незнакомцев, неотесанного вида, среди которых был юноша, на чьих руках был ее милый сынок. Робин, обычно не любящий обниматься с кем-либо, кроме нее, сейчас жался к этому чужаку, будто тот был его самым родным человеком. Лизу тут же обуяла ревность. — Мама, смотри, король-дракон приехал ко мне! — радостно завопил Робин, едва увидел ее. Но Лиза не разделяла энтузиазма сына. Она хотела вырвать его из рук мальчика, который его держал на руках так, будто имел на это хоть какое-то право, и забыть обо всем этом. Вот только Робин был так счастлив! Его милая мордашка сияла от восторга, а большущие глаза с удивлением смотрели на… на… Лиза прищурилась и уже куда внимательнее посмотрела на юношу, который держал Робина и, судя по всему, и был тем самым «королем-драконом». Красивый. Это было первое, что пришло в голову Лизе. Это была почти непроизвольная мысль, но как бы ей не хотелось, от правды было не убежать, и мальчик впрямь был довольно хорош собой. На Таргариена вот только мало похож: ни белых волос, ни сиреневых глаз. Просто симпатичный мальчишка, который был больше похож на муженька ее сестрицы, чем на… А потом его взгляд остановился на ней, и она тут же ощутила себя… беззащитной. Будто ее раздели и сейчас внимательно осматривали с головы до ног, ищя изъяны и недостатки. Как снаружи, так и в ее душе, которая тоже словно оказалась нараспашку перед этим юнцом, чей пылающий взор неторопливо скользил от ее шелковых туфель и вверх, до ее лица, заставляя Лизу чувствовать себя какой-то особенной. Она невольно выпрямилась, про себя жалея, что успела переодеться в менее формальную одежду, поскольку уже готовилась ко сну. Мысли о том, что она сама отказалась его встречать, приказав сделать это слугам и мейстеру, и о том, что еще секунду назад Лиза думала о том, что прикажет казнить этого хорошенького короля, даже не проскользнули в ее голове. — Леди Лиза, — глубоким голосом наконец промолвил он, когда их взгляды вновь пересеклись. Низ ее живота тут же опалил жар и свело сладкой судорогой, что прежде случалось лишь когда рядом был Петир. — Мне сказали, что вам нездоровится, — продолжил король, сделав пару неторопливых шагов вперед и остановившись прямо напротив нее. Лиза облизала в миг пересохшие губы. — Я ждала вас только утром, — кокетливо сказала она, но при этом чувствуя себя несколько неловко. И почему она впрямь не встретила его? Могла ведь успеть красивее одеться и привести себя в порядок, а не сгорать тут от стыда, что выглядит так растрепано! Как ни странно, но впервые за долгое время в ее голове не было ни единой мысли о Петире или о словах, которые тот говорил об этом красивом юноше. Все словно вылетело из ее головы, а разум затянуло облаком похоти, какой раньше ей редко приходилось испытывать. Лиза хотела повалить его прямо здесь. И плевать, что здесь люди, что он сам ей годился в сыновья, что мог сказать Петир, или даже что здесь был ее сын. Она только хотела, чтобы он сорвал с нее одежду и отымел как последнюю шлюху. Грубо и грязно. Но тут из ее похотливо-мечтательного состояния Лизу вырвал голосок ее драгоценного малыша. — Это моя мама! Она хорошенькая, правда? — гордо заявил Робин, восторженно смотря на юношу, который отвел взгляд от Лизы, тут же ощутивщей разочарование, что он больше не смотрит на нее, и взглянул на мальчика. — Правда, — с еле заметной улыбкой сказал король и Лиза ощутила, как запылали ее щеки. Он думает, что я хорошенькая! Она уже не была девицей, но отчего-то сейчас ощущала себя именно так и каждый комплимент в ее сторону был подобен сладкому меду для ее ушей. Особенного от этого милого юноши. — Прошу прощения, что мы явились уже в ночи, но я уверен, что такая благородная леди, как вы, не выгонит своих гостей в ночь, даже если мы не самые желанные из них, — вежливо сказал король, но в его голосе звучала некая остринка. Лиза смутилась. — Ну отчего же, вы весьма желанны, — сладко сказала она и взмахнула ресницами. Король вскинул бровь. — Простите меня за поспешные выводы, но с учетом того, что, когда я ступил ногой в эту прекрасную обитель, мне и мои сопровождающим, не подали хлеб и соль, я думаю, что имею право допустить подобную мысль, — сказал он, и Лиза ощутила вспышку злости, но не на него, а на глупых слуг. И плевать, что она сама сказала им так поступить. Лиза холодного зыркнула на двух служанок, что застыли за плечом короля и рявкнула: — Почему вы еще здесь? Несите хлеб и соль нашим дорогим гостям и скажите там на кухне приготовить поздний ужин. И убедитесь, что покои для них уже готовы, а камины затоплены. И про ванны не забудьте. Ну? Живей! После чего, она вернула свое внимание к юноше, игнорируя изумленные взгляды служанок, которые знали, что ничего из этого не было еще готово. — Извините, ваша светлость, — мило сказала Лиза. — Это была просто нелепая случайность. Я постараюсь загладить свою вину перед вами. Если вы позволите, конечно? Король еле заметно улыбнулся и кивнул, отчего ее коленки задрожали, а жар между ног стал просто невыносим, поскольку ее фантазия начала подкидывать куда как менее невинные способы, которыми она могла бы загладить эту оплошность. Вновь потерявшись в своих мечтаниях, Лиза не видела пораженных взглядов северных лордов, которых она даже толком не заметила и не поприветствовала, как то было положено, ни хмурого взгляда мужа Кейтилин, который был среди них, ни изумленного взгляда Нестора Ройса, который не так давно сам набивался к ней в женихи. Она даже не поняла, что уже начала называть этого Таргариена «ваша светлость», хотя официально все еще не преклонила колени. Хотя и хотела… Ох, как она хотела встать на колени, стянуть с него брюки и!..

***

Сестра его жены сошла с ума. Нет, Нед и прежде слышал, что Лиза была не особо психически устойчива. Он это и сам видел еще тогда, когда прибыл в Риверран, чтобы жениться на Кейтилин. Юная Талли была истерична и склонна к переменам настроения, за которыми было трудно уследить. Даже сама Кет порой сетовала, что ее некогда застенчивая и милая сестра очень изменилась и не в лучшую сторону. И теперь он видел это воочию. Не только внешность Лизы изменилась: от стройной девочки с густыми золотистыми волосами не осталось и следа, но и характер. Когда они только вошли наконец в Орлиное гнездо, где их явно не ждали, и Лиза увидела их, то ее раньше времени постаревшее лицо было перекошено в некрасивой гримасе, а тонкие губы настолько сильно были поджаты, что их было почти не видно. А как только она внимательнее присмотрелась к Джону, который бережно держал на руках его племянника по браку, то… Даже Нед заметил, как ее блеклые глаза расширились, а на дне зрачков вспыхнула неприкрытая похоть. Ему захотелось немедленно дернуть к себе сына и увести его от этой женщины, и плевать, что она была сестрой Кет и они могли потерять Долину еще до того, как начались переговоры. Впрочем, судя по тому, как Лиза уже начала называть Джона, она была бы не против преклонить колени, но Нед побаивался того, что она может за это захотеть. А хотела она явно одного: затащить его мальчика к себе в койку и Лизе явно без разницы, что Джон ей в сыновья годился. И чем больше он наблюдал за тем, как она кокетничала с мальчиком, тем больше убеждался в этом. — Нед, ты конечно мой сюзерен, а эта женщина сестра твоей жены, но даже ты не можешь отрицать, что леди Аррен явно готова слопать нашего короля живьем, предварительно его хорошенько… — тихо и многозначительно сказал Большой Джон и покачал бровями, едва Лиза, под предлогом того, что Робина нужно вернуть в свои покои, уволокла Джона прочь, как только они преломили все же хлеб. С ними она так и не поздоровалась. — Заткнись, — прервал его Нед, но скорее от отвращения, чем от злости за слова, которые можно было бы расценить как оскорбление. Большой Джон-то был прав. Рядом с ним глухо зарычал Призрак, все это время прячущийся за их спинами, смотря своими рубиновыми глазами в коридор, где исчез его хозяин. Лютоволку Лиза тоже не понравилась. Неду не нужно было никаких магических сил или таланта к чтению животных, чтобы это понять. Он потрепал волка по холке, надеясь, что Призрак не кинется вперед и не сожрет Лизу, хотя Нед был не так уж и против этого. Стоять тут больше не было смысла, да и устали все, поэтому их небольшая компания быстро разошлась по комнатам, которые явно поспешно приготовили к их приходу, что еще раз подтверждало, что если бы не неожиданное влечение Лизы к Джону, то их могли заставить ночевать чуть ли не в коридоре, а то и за пределами Орлиного гнезда, где Неду больше не было так уж и уютно. От позднего ужина он отказался, и лег в кровать, где проспал большую часть юности, так как его устроили в его старой комнате, с тяжелым сердцем и искренней молитвой Старым богам, в которой просил, чтобы ему все это либо померещилось, либо чтобы они даровали Лизе хоть чуточку такта и здравомыслия. К сожалению, молитвы не подействовали. На следующее утро, слуги отвели их в Утренний чертог, где был уже накрыт богатый стол, за которым сидела Лиза, облаченная в чересчур открытое платье из голубого шелка, больше подходящее для погоды в Королевской гавани, чем в горах, Джон и юный Робин. И все бы ничего. Его сын явно нашел общий язык с ребенком, который, как было известно Неду, был очень капризный, болезненный, и разбалован матерью до предела. Правда тот, пренебрегая всеми приличиями, сейчас сидел у Джона на коленях и о чем-то восторженно говорил, но что взять с шестилетнего ребенка, который в жизни отказа ни в чем не знал? Нед даже слегка улыбнулся от вида того, как Джон ловко управлялся с мальчиком. Впрочем, чему удивляться? Его сын, несмотря на общую нелюдимость и расстояние, которое его всегда разделяло с ровесниками, всегда умел находить подход к детям помладше. Причем к любым, особенно если хотел. Ему не было с ними скучно, он их слушал, играл, понимал их и всегда мог найти для них время. Трое его младших детей тому доказательство. Бран, Рикон и Арья просто боготворили своего старшего сводного брата и готовы были есть из его рук. Нет, Робба они тоже любили, но всегда бежали со своими чаяниями именно к Джону. Даже к Неду или Кет они так часто не подходили, чтобы рассказать о чем-либо, как к нему. И, к счастью, после всех этих изменений, этот талант Джона не исчез, что не могло не радовать Неда, чье беспокойство за эмоциональное состояние сына росло день ото дня. Но вот Лиза… Она вела себя еще хуже, чем вчера. Едва ли не открыто заигрывала с Джоном, сидя рядом с мальчиком неприлично близко, и демонстрируя тому свое открытое декольте. Нед видел, что даже Джону с его почти полностью отсутствующими эмоциями было неуютно от такого внимания взрослой и полной похоти женщины. Лордам Севера, Речных земель и даже тем немногим лордам Долины, что уже гостили в Орлином гнезде, было неловко и неприятно на это смотреть. Последним особенно. Ведь это была их леди и опекунша юного Хранителя Востока. К тому же, их неловкость еще исходила из того, что они не знали, как к северянам обращаться, а конкретно как вести себя с Джоном. Называть его королем? Леди Лиза же зовет его «ваша светлость». Но в тоже время… Официального объявления о присоединении Долины к царству Джона еще не было. Даже переговоры неизвестно будут ли. Поэтому они тихо сидели и молчали, сгорая от стыда за свою верховную леди. — …я могу погладить волка? — продолжил юный Робин заполнять возникшую тишину, на пару с бардом Мариллионом, тихо наигрывающим незатейливые мелодии в углу зала. Тут даже Лиза замерла. — Волк?! — с ноткой визгливости воскликнула она и хмуро посмотрела на Джона впервые с тех пор, как они встретились. Судя по всему, Лиза еще не имела чести увидеть Призрака, которого здесь сейчас не было. — Не беспокойтесь, миледи, — умиротворяюще сказал Джон и Лиза чудесным образом тут же расслабилась. — Призрак ручной и никогда не обидит ребенка, а особенно лорда Робина. Это окончательно успокоило Лизу. Индивидуальное упоминание ее ребенка вообще действовало на нее как команда «смирно!» на собак. Но тут открыл рот сир Лин Корбрей. — Откуда нам знать? — резко сказал он. — Я слышал, что один из этих чудовищных волков чуть не оттяпал руку принцу Джоффри. Сир Лин явно намеренно подчеркнул титул покойного бастарда Серсеи, будто хотел дать знать Джону, что он лишь вор, которые пытается украсть трон у законной династии, а не наоборот. — А я слышал, что вы любите хвалится убийством принца Ливана Мартелла, сир Лин, — холодно заметил Джон. Нед прикрыл глаза. Он слышал, что сир Лин гордился этим и вызвал на дуэль почти всех, кто открыто выражал свой скепсис насчет того, что тот и впрямь мог сразить знаменитого рыцаря в честном бою. И это оказалось правдой. Корбрей тут же резко вскочил на ноги, откинув стул, который с грохотом упал на пол. Юный Робин испуганно подскочил и прижался к Джону. Его губки задрожали, а глаза наполнились слезами, но сир Лин даже не заметил этого, как и прищурившейся Лизы, не терпевшей тех, кто смел пугать ее милого ребенка. — Потому что, я убил его! — громко сказал сир Лин, ударив себя в грудь. — И был посвящен в рыцари… Джон жестко фыркнул. — Очень благородно, стать защитником бедных и слабых за то, что убил человека, который и так умирал от многочисленных ран, — насмешливо сказал он, холодно смотря на сира Лина и одновременно с этим успокаивающе поглаживая по спине Робина, которого начала сотрясать еле заметная дрожь. — Это ложь! — крикнул сир Лин, но тут на ноги вскочила Лиза и сердито посмотрела на рыцаря. — Стража! — рявкнула она и, указав пальцем на сира Лина, добавила: — Уведите его в небесные камеры! Сир Лин моргнул и растерянно посмотрел на нее. — Леди Лиза… — начал он, наконец сообразив, что перегнул палку. А потом яростно глянул на Джона. — Ты никто! Слышишь? — выплюнул он, дернувшись в руках стражников, которые подошли ближе и подхватили его под локти. — Пришел тут, хочешь, чтобы мы все падали перед тобой ниц… — Как Маркус? — вдруг совершенно спокойно сказал Джон. Сир Лин застыл, так и не договорив свой ядовитый спич. — Или Олли и Пирожок? — продолжил Джон, смотря на рыцаря, подняв бровь. Нед с удивлением заметил, как сир Лин начал бледнеть все сильнее и сильнее. С каждым именем, что слетало с губ Джона тот словно уменьшался в размерах. Благодаря этому, стражникам Орлиного гнезда не составило труда уволочь сира Лина, чья борьба резко прекратилась, прочь. В зале повисла тишина. Леди Лиза, тяжело дыша и со злостью смотря на то место, где только что был взрывной рыцарь запальчиво схватила кубок со стола и сделала большой глоток. После чего, она села и, забрав у Джона Робина, стала нежно ворковать с мальчиком. — Все, мой хороший, он больше не будет тебя волновать, — ласково произнесла она, и погладила сына по голове. Робин засопел. — Я хочу, чтобы он отправился полетать, — надуто сказал ребенок и сложил руки на груди. Нед сразу понял, что его племянник имел виду Лунную дверь, хотя он не был уверен, что тот понимает, что люди, которые отправляются «полетать» через эту дверь в конце концов умирают. «О чем думала Лиза, давая своему ребенку смотреть, как подобным образом казнят людей?» — хмуро подумал Нед, понимая, что только так юный Робин мог узнать о Лунной двери. — Может сначала мы навестим Призрака? — спокойно сказал Джон, когда мальчик стал капризничать и все громче вопить о том, что он хочет, чтобы громкого рыцаря отправили полетать. Как ни удивительно, Робин тут же стих. — Сейчас? — плаксиво сказал ребенок, скорее утверждая, чем спрашивая. Ответ «нет» его бы явно не удовлетворил, а настойчиво поднятые руки, которые тот протянул Джону, чтобы его понесли, еще больше это подтверждали. Краем глаза, Нед увидел, как головой покачал сир Барристан. Старый рыцарь был особенно не доволен, как себя с королем вел маленький Робин и его бесстыдная мать. Вдруг Лиза закашляла. Нед перевел взгляд на сестру своей жены и с ужасом увидел, как у нее по губам и из носа потекла кровь. Он тут же встал на ноги и без всяких нежностей вырвал у нее из рук вновь начавшего плакать Робина, которые еще не успел заметить, что с его матерью что-то не так. Лиза даже не сопротивлялась, покуда кашель стал сильнее. Нед кивком подозвал служанку и велел ей унести ребенка подальше, слыша, как на ноги подскочили и остальные присутствующие лорды. Кто-то начал звать мейстера, а кто-то завопил что-то об отравлении и покушении. Нед даже, кажется, слышал, как кто-то стал обвинять в этом северян, но все для него потеряло смысл, когда он услышал тихий голос сына. — Она выпила из моего кубка. Нед резко повернул голову к Джону и с замиранием сердца увидел, как тот несколько растерянно коснулся губ, перепачканных в крови, которая тонкими ручейками текла у него из носа. А потом глаза Джона закатились и он, как марионетка с обрезанными нитями, стал оседать.