Власть над будущим

Позднее Неду станет несколько неловко, что он забыл о захлебывающейся в крови Лизе, и кинулся к сыну, чтобы не дать ему упасть, но не более того. Он бы в любом случае поступил так, а не иначе. Его ногу прошила боль, похожая на заряд молнии, когда Нед резко развернулся и бросился к Джону, но он почти ее не заметил. Он обхватил своего мальчика за талию, прежде чем тот рухнул на мраморный пол, и прижал к себе. — Джон? — хрипло сказал Нед, обхватив голову юноши за затылок и посмотрел тому в лицо. Бледная кожа Джона стала еще бледнее, а и без того еле розовые губы стали почти синюшными. От этого алая кровь, текущая из его носа и рта, выглядел особенно ярко и зловеще. К облегчению Неда, как только он позвал сына по имени, его ресницы дрогнули и тот с трудом, но приоткрыл глаза. — Пере-пересмеш-шник… — вдруг прохрипел Джон, пытаясь сфокусировать взгляд и до боли вцепившись в предплечья Неда, отчего тонкая кожа его перчаток заскрипела. Ему явно трудно держать голову, он покачивался на месте и все еще держался на ногах только потому, что Нед его держал. Каждое слово сопровождал влажный звук крови, которая еще сильнее хлынула из рта Джона, а потом он и вовсе зашелся в кашле. Кожаная кираса Неда тут же окрасилась в красный и несколько капель попала ему на лицо. Но ему было плевать. Нед вдруг снова будто очутился в Башне Радости. Вновь кровь, вновь эта душащая паника и вновь дорогой ему человек умирал у него на руках, а он ничего сделать не мог, кроме как держать хрупкое тело и молится, чтобы Старые боги взяли его жизненную силу и отдали ее очередному волку, который умирал прежде своего времени. Особенно этому волку, с которым он провел время рядом куда больше, чем с братьями и сестрой. Чем даже с отцом и матерью. Которого он вырастил, выкормил и защищал как мог долгие годы. Да, Нед не самым лучшим образом это делал, но все же… — Отец, — вновь засипел Джон, выдергивая его из тумана воспоминания, в которые он невольно погрузился. — Пере… пересмешник… На миг Нед ощутил радость оттого, что мальчик вновь назвал его отцом, а потом он нахмурился. Пересмешник?.. Что?.. А потом его озарило. Бейлиш. Этот подлый предатель, из-за которого он оказался в Черных клетках, поскольку по глупости доверился этому человеку. Это был единственный Пересмешник, которого Нед знал и приходил ему в голову. И если это он виновен в отравление Джона… Вдруг он ощутил прикосновение к плечу и увидел вчерашнего мейстера, который удивил его своим северным акцентом при встрече. Нед быстро огляделся и понял, что за это время, что он провел в своем закрытом пузыре, где был только его сын и он сам, в зале многое изменилось: Лизу унесли, а на том месте, и вокруг него, включая стол и еду, где она сидела все было залито кровью. А вокруг него и Джона собралась большая компания, в основном состоящая из северян, речников и сира Барристана, которые, как один, испуганно смотрели на Джона. — Милорд, его светлость нужно отвести в мой чертог, чтобы я осмотрел его и определил яд, которым опоили короля и леди Лизу, — быстро сказал мейстер, чей взгляд метался между Недом и Джоном, который медленно моргал и глотал кровь, которая продолжала течет у него по губам, хотя и не так сильно, как еще миг назад. Нед быстро кивнул и хотел поднять сына, чтобы отнести его в покои мейстера, но тут вперед вышел Большой Джон. — Не глупи, — грубо сказал он ему. — С твоей ногой ты его даже из зала не вынесешь, старина. Нед даже не успел обидится или возразить, как Джон, еще секунду назад прижимающийся к нему и сжимающий его руки так, что там явно позднее расцветут синяки, словно в один миг обрел равновесие. Шаткое, но обрел. Он разжал сведенные судорогой пальцы, еле ощутимо толкнул Неда в грудь, выплюнул комок крови себе под ноги и решительно просипел: — Не… не надо… меня… меня никуда… нести. После чего перевел мутный взгляд на мейстера, который смотрел на него круглыми глазами. Он слегка прищурился, словно тот у него двоился перед глазами, что скорее всего так и было, и прохрипел: — Это Долгое… Долгое прощание. Большая доза… Действует быстрее. Идите… идите и напоите противоядием леди… леди Лизу. Она… она выпила… выпила вина больше, чем я. С робкой надеждой Нед смотрел на сына, который больше не кашлял кровью, хотя она все еще текла из его носа, и чьи глаза словно начали прояснятся. Джон даже мог более или менее стоять на ногах сам. Это было странно, но Нед не был тем, кто желал смотреть дареному коню в зубы. А вот мейстер… — Вам тоже нужно… — Вы знаете хоть одного… хоть одного Таргариена или… или Велариона умершего от… от яда? — прохрипел Джон, которому нужно было делать паузы между словами, будто ему воздуха не хватало. Мейстер так и застыл с открытым ртом. — Я выживу. Драконья кровь… Она нейтрализует… отчасти… действие любого… любого яда, — скрипучим голосом добавил Джон и настойчиво повторил: — Идите к леди… леди Лизе. Тот явно хотел поспорить, как и Нед, и все прибывшие с Джоном лорды, но все быстро смолкли под холодным сейчас полностью черным из-за расширенных донельзя зрачков взглядом. Мейстер поджал губы и все же ушел, напоследок твердо сказав, чтобы Джон все же зашел к нему. Станет ему хуже или нет. Нед был недоволен таким раскладом. — Ваша светлость… — хмуро начал он, уговаривая себя и напоминая, что времена, когда он мог запросто выкрутить Джону ухо за непослушание или просто приказать делать то, чего он не хочет, уже прошли. Джон вскинул руку. — Я же сказал, я выживу, — жестко сказал он, а потом неловко вытер губы рукой, которая словно его плохо слушалась, и куда мягче добавил: — Но я обязательно обращусь к мейстеру, когда мы найдем того, кто это сделал. Джон нашел взглядом Нестора Ройса и холодно рявкнул: — Петир Бейлиш! Он был здесь, не так ли? Но вместо Хранителя врат ответил молодой человек с гербом Линдерли на сюртуке. — Да, он был гостем леди Лизы, — заикаясь сказал он, во все глаза смотря на короля, еще минуту назад выглядящего так, будто он вот-вот умрет, всего в крови, и с жуткими черными глазами, которые запросто могли заставить обосраться даже взрослого мужа. — Ну и где он? — холодно сказал Джон, обведя взглядом всех присутствующих, а особенно лордов и прочих жителей Долины, что здесь сейчас были. Никто ответа ему не дал. — Живо найдите его! — громко сказал он. — Пошлите ворона в Небесный и Снежный замок, чтобы они перекрыли тропу, если Мизинец успел покинуть Орлиное гнездо. И доставьте сюда! А также разыщите служанок, которые подавали еду и убедитесь, что сир Лин хорошо заперт. Он был в долгу у Бейлиша и может быть причастен ко всему этому. Ну? Сейчас же! Как ни странно, но стража тут же выпрямилась и унеслась прочь, исполнять его приказ, даже не задавая вопросов. Лорды Долины тоже не торопились возражать. Они даже не спросили, почему Джон был так уверен, что это Бейлиш виноват в его отравлении. Здесь Мизинца явно не любили и, слава богам, Неду бы не хотелось улететь в Лунную дверь, когда он убьет Бейлиша. А он его убьет. Этот ублюдок этого заслужил и Нед без колебаний его придушит. И дело даже не в том, как тот его подставил. Он посмел тронуть его ребенка! Никто не трогает его щенков безнаказанно, а потом живет после этого. Но, к сожалению, боги прибрали этого мерзкого человека прежде, чем Нед до него добрался. Петир Бейлиш упал с крутой тропы, когда пытался сбежать из Орлиного гнезда, между Небесным замком и Снежным, а его тело стало кормом для хищников Долины. Нед не был тем, кто страдал особой кровожадностью, но в этом случае, он был твердо уверен, что это была слишком легкая смерть для того, кто чуть не свел в могилу его сына. А это был он, уже все знали точно. Служанка, подлившая в кубок Джона яд, была быстро найдена и сквозь слезы призналась, что ей нужно было кормить большую семью, поэтому она и взяла монеты у Бейлиша и выполнила его приказ. Хотя тот ей сказал, что это не яд, а легкая отрава. Что ничего кроме недомогания король не должен был ощутить. В любом случае, ее ждала смерть за покушение на царскую особу и никакие слезы тут не помогут. Сам Джон отреагировал спокойно, когда узнал, что Бейлиш мертв. Лишь сказал, что так судьба повелела и все. Впрочем, сам Нед подозревал, что ему было просто слишком плохо, чтобы отреагировать как-то иначе, даже если учесть его общую эмоциональную отсталость. Ведь сколько бы Джон не утверждал, что яды на него действуют не так, как на остальных, ему явно было плохо. Кровотечение из носа остановилось только после того, как мейстер все же дал ему какое-то снадобье, и может сознание он больше не терял и не плевался кровью, но передвигался он с трудом и часто щурился. Нед подозревал, что у него все плыло перед глазами и на ногах Джон держался чисто из упрямства. Это одновременно раздражало и вызывало в нем гордость. Первое исходило из того, что мальчик отказывался отдохнуть, сколько бы они его не уговаривали, а второе из того, что тем самым Джон не дал показать, что он слаб. Хотя Нед все больше чувствовал облегчение, что он просто жив, а не умер у него на руках, как и его мать. А вот Лизе не повезло. Мейстер подтвердил, что король не ошибся с опознаванием яда, но тот был настолько редок, что даже в его коллекции и коллекции предыдущего мейстера Колемона, которые оставил ту позади, покидая свой пост, «Долгого прощания» не было, как и противоядия к нему. Поэтому он мог только облегчить леди Аррен отход к богам и не более того. — Надо навестить юного лорда Робина, — тихо сказал Джон, когда мейстер Бренхард оставил его, сира Барристана, Неда и лорда Нестора в покоях, где сейчас на большой кровати, хрипло дыша и вздрагивая, лежала бледная леди Лиза. Уже было за полдень и та небольшая доза сонного вина, которую пришлось дать ребенку, чтобы его угомонить, должна была выветрится. Нед поднял бровь и выразительно посмотрел на руки сына, которыми тот стискивал стул, что не столь уж и незаметно здесь поставили для него, а потом резковато сказал: — У лорда Робина есть штат нянек, а тебе стоит прилечь. У тебя по венам еще яд циркулирует, который должен был тебя убить, а ты спокойно расхаживаешь тут!.. — Со мной все в порядке, — отмахнулся Джон и тут же покачнулся. Сир Барристан тут же дернулся в его сторону, как и сам Нед. Лорд Нестор тоже сделал шаг вперед, но почтительно замер, когда Джон взмахнул рукой. — Через пару дней все пройдет, — твердо сказал он. — Яд меня не убьет, но все же он токсичен. Ему нужно время выйти. — Откуда вы узнали, что это за яд? — вдруг спросил Нестор. Джон пару минут помолчал. — Я знал человека, чью дочь убили этим ядом, — наконец ответил он. — Я узнал симптомы и вкус… Вкус вина был несколько странным. Как цветы. Долгое прощание имеет именно такой вкус. Но я понял, что что-то не так слишком поздно. Он посмотрел на леди Лизу и покачал головой. — И теперь леди Аррен умрет, — тихо сказал Джон. — Не так я надеялся, что пойдет этот визит… На пару минут повисла тишина. — Нужно, чтобы лорд Робин попрощался с матерью, — твердо сказал Джон. Нестор нахмурился. — Он мал… — возразил Хранитель Лунных Врат. — И хрупок… — Это его последний шанс увидеть мать, — возразил Джон и посмотрел на Ройса. — Вы не знаете, что бы я отдал, чтобы увидеть свою собственную хоть раз, милорд. Да, он может не запомнить, но лучше так, чем став старше ваш сюзерен затаит обиду на то, что ему не дали попрощаться с любимой родительницей. Нед поджал губы. Он вдруг вспомнил, как умерла его собственная матушка. Она сгорела от родильной горячки, когда родился Бенджен, как меньше, чем через шестнадцать лет, истаяла и Лианна. Нед был еще мал тогда, но все еще имел поблекшие от времени воспоминания о теплой улыбке Лиарры Старк, ее руках, голосе… И о ее сером лице, покрытым потом и сухих губах, которыми та поцеловала его в лоб, когда отец позволил ему и Брандону войти и попрощаться с матерью. — Я думаю, лорду Робину и впрямь стоит увидеться с матерью, — тихо сказал он лорду Нестору. Тот нахмурился еще сильнее, но все же больше не возражал.

***

Анья Уэйнвуд испытала смешанные чувства, когда она узнала, что Лиза Аррен скончалась. Жена лорда Джона ей никогда не нравилась. Истеричная, импульсивная, тщеславная, жестокая и просто невыносимая женщина — вот кем была Лиза Талли. За то короткое время, что она прожила в Долине, вернувшись сюда после смерти мужа, Анья, обычно несклонная к злости или насилию, была не раз на грани того, чтобы шлепнуть эту бесноватую женщину. Особенно после того, как она угрожала изгнать ее из Орлиного гнезда лишь за то, что Анья вежливо пыталась указать, что кормить шестилетнего мальчика грудью неуместно. На публике, уж точно. То, как эта женщина не так уж и незаметно пожирала голодным взглядом прибывшего ко двору лорда Белиша, и вовсе было верхом неприличия. Впрочем, когда прибыл вдруг обнаружившийся выживший сын принца Рейегара, которого признал Север и Речные земли, Лиза повела себя еще хуже. Бедный мальчик. Этот юноша явно чувствовал себя неловко, но все же с достоинством выдержал напор Лизы, которая чуть ли не вешалась на него в течение всего завтрака. А потом случилось все это. Вспышка сира Лина, отравление, совсем неудивительно в этом участие скользкого мальчика Петира, который всегда был неприятным типом, его смерть… И уже ожидаемая смерть Лизы Аррен, которая умерла только потому, что в запале выпила все отравленное вино, предназначавшееся Джону Таргариену, успевшему сделать только пару глотков. На счет этого мальчика-короля, Анья тоже не знала, что именно чувствовать. Они увиделись только на этом злополучном завтраке, но кое-что она смогла разглядеть в этом юноше. Для начала он определенно был Таргариеном, хотя на первый взгляд и не скажешь. Но Анья была стара и застала многих драконов. Она даже чуть не стала фрейлиной королевы Рейлы, — милая, но такая печальная женщина — на которую этот мальчик был очень похож. Даже больше, чем его покойный отец — принц Рейегар. Также она могла заметить, что несмотря на юный возраст и воспитание бастарда, он был умен и хитер. Очень. Он удивительно легко и просто смог завоевать доверие юного Робина, чего не мог сделать еще никто в Долине, где, как приучила мальчика мать, все было его, а они были только игрушками, которыми он мог играть, как ему заблагорассудится. Король знал, кто здесь имеет реальную власть. Ведь, по сути, кто такая Лиза Аррен в Долине, если ее муж мертв? Или, не дай боги, если бы умер юный Робин? Никто. Без наследника с кровью Арренов, она просто чужая здесь женщина, не имеющая реальной власти. И Джон Таргариен это знал. Также, как и знал, когда стоит подыграть Лизе, но при этом не выходить за грани разумного. А еще он был несколько… не от мира сего. Его глаза были слишком старыми для его возраста, а речи слишком взрослые для шестнадцатилетнего мальчика. Знания о Долине, где он был всего пару дней, и о истории, которой простых бастардов, даже любимых, не учат, у этого Джона тоже были поразительны. Прежде, чем трапеза превратилась в трагедию, Анья слышала, как он расспрашивал юного Робина об его предках, а потом сам тому рассказал легенду об Алиссе Аррен, в честь которой был назван водопад в Долине и чьи воды не достигали земли. Анья сомневалась, что на Севере это была очень популярная история. Но в устах юноши она звучала так, будто он слышал ее тысячу раз, как и любой ребенок в Долине. Кстати, талант сказителя у него тоже был феноменальный. Анье было стыдно признаться, но она даже заслушалась, когда он пересказывал эту легенду своим глубоким и завлекающим голосом, как делала только будучи совсем еще малышкой. Тот факт, что Нестор, сидящий рядом с ней, тоже бессознательно наклонился ближе, чтобы послушать, только ее и успокаивал. Еще одной чертой юноши был дар заставлять себя слушать. Нет, не так. Каким-то образом, одно присутствие Джона Таргариена могло вызывать странную зависимость. Хотелось быть рядом с ним, хотелось слушать его и делать так, как он пожелает. Она видела, что лорды Севера и Речных земель, что прибыли с ним, тоже это чувствовали. Анья видела, что и лорды Долины, что сейчас были здесь, этому очарованию стремительно начали поддаваться. Нестор уж точно. Объяснить то, что он держался ближе к королю, иначе было и нельзя. Вот и сейчас, когда они собрались в большом саду Орлиного гнезда, по центру которого сейчас горело тело Лизы Аррен на огромном костре, как и все ее речные предки, Хранитель Лунных врат занял место подле короля, рядом с лордом Старком и сиром Барристаном, а не встал рядом с людьми Долины, которые стояли чуть поодаль. — Леди Анья, — тихо сказал лорд Хортон, который стоял рядом с ней. — После церемонии я хотел бы с вами поговорить… Анья мысленно закатила глаза. Хортон, этот старый пройдоха, никогда не умел быть тонким, но все же он был не лишен ума и хитрости. Поэтому Анье не составило труда понять, о чем тот хотел поговорить. Юный лорд Робин Аррен стал сиротой, а Долине нужен протектор, пока он не вырастет. Не говоря уже об этом непонятном положении, в котором они застряли с прибытием сюда Джона Таргариена. — Мы проиграли, Хортон, — твердо сказала Анья, отбросив все формальности, ведь с лордом Редфордом они знакомы уже долгие-долгие годы. — И нечего тут обсуждать. И это было так. Маленький Аррен со дня смерти матери не отлипал от короля-дракона и если начинал закатывать истерики, то только Джон Таргариен мог его угомонить. Не было даже смысла искать ему новых опекунов. Мальчик их не примет, это было ясно как божий день. — Анья… — хмуро начал лорд Хортон, но она только покачала головой, а потом кивнула в ту сторону, где стояли их гости, и устало сказала: — Посмотри туда, Хортон. История завоевания явно повторилась. И в этот раз, даже не нужен был фактический дракон. Лорд Редфорт пошевелил усами и проследил за ее взглядом, что был направлен на короля Таргариена, который бережно прижимал к себе громко рыдающего лорда Робина, чьи тонкие руки судорожно сжимали талию юноши. — Ты хочешь преклонить колени, — сказал лорд Хортон спустя пару мгновений. — Я не хочу войны, — терпеливо ответила Анья, сжимая в руках черный платок. — Я стара и хочу умереть в мире, а не в переживаниях о сыновьях, воюющих в бессмысленной войне. — Они и так будут воевать, если мы сдадим Долину, — хмуро сказал ее собеседник. — Только за дракона, который… — Джейме Ланнистер открыл ворота Утеса кузену этого дракона и официально сдал Запад, — тихо сказала Анья, смотря в огонь, где уже не было видно тела Лизы. — Теперь у этого дракона есть три царства, одно из которых больше, чем любое другое, а еще одно полно золота. Она ненадолго замолчала. — Я не сомневаюсь, что в скором времени королю придет письмо от Тиреллов, — неохотно добавила Анья. — Я слышала, что Ренли Баратеон мертв, а значит Маргери Тирелл теперь вдова. Леди Уэйнвуд усмехнулась. — Я знакома с Оленной и уверяю тебя, эта женщина не хочет ничего больше, чем сделать свою розу королевой, — иронично сказала она. — А тут целый многообещающий, молодой и перспективный король топчет землю. Без жены. Даже если он остановится на трех королевствах, то будет куда привлекательнее, чем, как говорят, бастард Томмен, у которого есть только столица и армия, которую не так давно значительно скосил мор. И богаче. А лорда Станниса и рассматривать не стоит. У него только Штормовые земли, и то не все, жена уже есть, да и говорят он в Красного заморского бога уверовал и септу сжег. Поэтому, мой старый друг, как ты думаешь, как скоро Простор будет принадлежать Джону Таргариену? Она вздохнула и опустила руки. — И как скоро вся эта армия придет сюда? — шепотом добавила Анья. — Не знаю, как ты, Хортон, но я предпочитаю повторить поступок королевы Шарры, чья мудрость позволила Долине не стать выжженной пустыней. Наша гордость того не стоит… Анье больно было это говорить, но это было правдой. Это того не стоит. И уже позже, когда король-дракон собрал всех прибывших на похороны леди Лизы лордов и леди Долины в Великом чертоге и продемонстрировал голубоглазое чудовище, которых, как он уверял, маршировала сюда целая армия из-за Стены и что именно для победы над ними он хотел объединить все семь королевств, Анья еще больше уверилась в правильности своего поступка. Она встала на колени, как и все присутствующие, и не ощущала сожаления, когда, встав на ноги, стала вновь служить под знаменем трехглавого дракона, а не льва или оленя. Ни одной капли.