Власть над будущим

Арье нравился Медвежий остров, куда ее сопроводил сир Родерик, и его отряд, после того, как она провела несколько недель дома: с матерью, Сансой, которая стала странно милой, и с подросшими Браном и Риконом, чья радость от их приезда была такой, будто к ним сами Старые боги спустились. Впрочем, она их понимала. Ей было стыдно за слезы, которые потекли по ее лицу, когда она увидела родной край и Винтерфелл, но они были совершенно искренними. Арья только в тот миг, когда большая крепость, где она выросла, появилась на горизонте, поняла, как сильно скучала по дому и насколько большой была вероятность, что она больше никогда его не увидит. Не увидит родителей, не увидит братьев, и даже Сансу. Не увидит Север. Но все же к Мормонтам она отбыла без сожалений, хотя из Мормонтов в деревянной скромной крепости была только лишь юная леди Лианна, которая хоть и была младше нее, но не помешало им удивительно легко найти общий язык, и они быстро стали не разлей вода. Они обе считали мальчиков глупыми, они обе хотели быть великими воинами и не считали себя леди. По крайней мере такими, какими были леди с Юга. Именно здесь Арья поняла, что имел Джон ввиду, говоря, что леди бывают разными. Бывают южные цветки, которые мечтают о рыцарях, пьют чай в цветочных садах и красиво выглядят, а есть северные. Жесткие, сильные и храбрые женщины, способные как воевать, править и носить штаны, так и детей рожать, быть доброй матерью и мудрой женой. Она больше не сбегала с уроков. Арья была рада, что здесь нет септы и даже стала наслаждаться новыми знаниями, которые им давал мейстер Ролстон, по приказу леди Мейдж учивший их тому, что обычно изучали лишь мальчики. А также ей были по душе уроки мастера Уоллеса, учившего их фехтованию и прочим боевым трюкам, и леди Джонелл, хотя она и не была на самом деле леди, а бастардом лорда Хайтауэра, которого с собой привезла ее сводная сестра и жена лорда Джораха. Вот только когда те сбежали, чтобы не стать жертвами правосудия ее отца из-за того, что бывший лорд Медвежьего острова стал торговать людьми, леди Джонелл осталась здесь. Влюбилась в северянина, вышла за него замуж, родила четверых детей и с большой радостью стала служить леди Мейдж, которая в свое время ее не выгнала и дала работу. И не зря. Леди Джонелл была очень умной женщиной, которая знала историю Вестероса почти наизусть, еще в юности перечитав половину книг, хранившихся в библиотеке Высокой Башни. У нее можно было спросить о любой дате прошлого, и она скажет, что тогда происходило. Также она много знала об этикете, манерах и всем женским штучкам, которым Арью мать и септа почти не учили. Но самое главное, она все это преподносила в довольно веселой и ненавязчивой манере, порой выворачивая такие неприличные словечки, какие южным леди знать не положено, и ей не хотелось тут же бежать прочь, когда леди Джонелл говорила, как и кому кланяться или обращаться. Но даже несмотря на то, как ей здесь нравилось, Арья больше всего любила время, когда ей надобно было отправляться спать. Ведь порой ее сны больше не были бессмысленным набором фантазий или смесью полузабывшихся воспоминаний. Теперь во снах она могла видеться с Джоном! Не миражом, а настоящим Джоном, который ей рассказывал о том, где они с отцом сейчас были, как дела у Робба, а иногда даже учил фехтовать. Это происходило не каждый день и даже не каждую неделю порой, но Арья не была глупой и понимала, что ее брат отныне был очень занятой человек. Хотя порой она скучала по старому Джону. Угрюмому, тихому, но всегда готовому с ней провести время и выслушать Джону, который умел, хотя и редко, но радостно смеяться. Обычному и не обремененному долгом Джону, который был ее братом, а не этим всегда незримо усталым, напряженным и почти безэмоциональным человеком, чьи искренние улыбки было так трудно вызвать. Но она все равно любила его и знала, что он любит ее, хотя ему стало и трудно это показывать. Обычно Арья уважала Старых богов и всегда сталась вести себя подобающе в Богорощах, но… После того, как она узнала, что Джон так изменился, потому что боги вмешались в его разум и одарили даром видеть прошлое, показали будущее, которое их могло ждать и то, которое только может случиться, Арья не могла иногда удержаться от того, чтобы во время молитвы не начать проклинать их. Они сломали ее брата! Да, без этого вмешательства и этих способностей Джон бы не смог проникнуть в тот лихорадочный сон, который ею овладел, когда она пряталась в одной из подворотен Блошиного конца, не смог бы предупредить и направить туда, где был отец и Санса, чей побег устроил лысый мастер над шептунами. Да! Но… Почему ее брат? Почему ценой за спасение из столицы ее, отца и сестры, стали эмоциональная стабильность Джона и его способность чувствовать хоть что-то, кроме тех редких проблесков, которые он дарил только членам семьи? Почему они не могли подарить эти странные способности Джону как-то менее болезненно и не калеча при этом его душу? Но в последнее время и этих визитов стало мало. Арья была зла, когда узнала, что ее брата пытались отравить, когда он прибыл в Долину, и совсем не расстроилась из-за смерти тетки, которую и не знала-то толком. Но Джону явно было плохо после этого и приходы в ее сны давались ему тяжко. Арья видела это и сама ему сказала пока не навещать ее раз это причиняет ему дополнительные неудобства и не дает толком отдохнуть. Может именно, потому что она, заскучав по брату, за которого Арья еще и сильно переживала, и совершила эту глупость. Она поддалась на уговоры Лианны, которая давно уже зазывала на экскурсию по самым лучшим местам на острове, пошла с той исследовать земли Мормонтов без сопровождения, хотя им и запрещали из-за участившихся набегов Одичалых Только Нимерию с собой взяла и все. Они бегали по берегу, куда в конце концов вышли, сойдясь в шутливой дуэли, хотя у Арьи была ее Игла, а у Лианны тонкий меч, который она стащила у мастера Уоллеса, когда они наткнулись на нечто, напоминающее хлипкие и топорные суденышки, которые были привязаны к поваленному стволу дерева. — У нас таких нет, — настороженно сказала Лианна, осмотрев лодку, а потом переведя взгляд на нее, твердо добавила: — Арья, думаю нам пора домой. Арья нахмурилась. — Почему? — с интересом спросила она, не понимая, почему ее подруга испугалась парочки лодок. — Это же просто… Вдруг Нимерия прижала уши к голове, уставилась куда-то в сторону кустов и зарычала, защитно встав перед ней и Лианной. Не прошло и минуты, как раздался хруст веток и из кустов показалась пара мужиков в шкурах и всклокоченными волосами. Одичалые. Арья буквально могла слышать, как на нее в один голос ворчат отец и Джон из-за того, что она поступила безрассудно и подвергла свою жизнь ненужной опасности. Но она же не специально! Арья только хотела развеяться и может увидеть медвежат, о которых ей рассказывала Лианна. — Утю-тю, — хрипато произнес тот, что был пониже, когда заметил их. — Гарм, ты глянь какие красотулечки. Сочные и с кожей светлее молока. Черноволосый мужик, что был повыше и держал в руках лук, сплюнул на землю и хмыкнул. — Ты, это, Рок, прекращай, — гнусаво сказал он. — Твоя тяга к девкам, которые моложе моих дочек, уже всех пиздец как напрягает. Двое других согласно загудели, покрепче обхватив древко своих топоров, которые выглядели как творение весьма кустарного производства. Тут Нимерия громко зарычала и выразительно клацнула зубами. — Ох, ебать, это же гребаный лютоволк! — зашептал один из тех, кто держал в руках топор. — Откуда он блять здесь? Я даже дома таких давно не видывал! — Она моя! — гордо сказала Арья, крепко сжимая в руках Иглу. — Уходите, а то она вас разорвет! Одичалые переглянулись, а потом согнулись от смеха. — Куда ж мы пойдем, моя красотуля? — насмешливо сказал тот, который Гарм, кое-как совладав с собой. — Мы ж на острове! Они вновь заржали, а вот Нимерия больше не выдержала. Она пригнулась и бросилась на ближайшего Одичалого, почти мгновенно убив его своими смертоносного клыками. Кровь брызнула на каменистый берег и шкуры мужиков, стоящих рядом. — Арья, бежим! — шепотом сказала Лианна и дернула ее за руку. И они побежали. Сначала по берегу, а потом сквозь кусты. Ветки наотмашь били ее по лицу, а одна даже рассекла ей щеку, но Арья могла только бежать вперед. Благодаря тем немногим урокам Джона в варгинге, она могла чувствовать Нимерию, которая кинулась за ними следом, так что за нее можно было не бояться. А вот за Лианну стоило бы, поскольку они разминулись, когда оказались в пролеске. Пекло! Она хотела оглянуться, чтобы найти взглядом подругу, но вдруг ее кто-то схватил поперек талии, а рот заткнула грязная рука. Арья даже пискнуть не успела. Игла невольно выпала из ее рук, когда она начала махать руками и ногами, пытаясь отбиться от обидчика, но… — Лучше не дергайся, красотуля, а то съем, — зловеще прошептал ей на ухо Гарм и на миг она замерла, но не от ужаса, а от надежды, которая расцвела в ее груди при виде Нимерии, появившейся из-за кустов. Одичалый тоже замер, а потом раздался свист стрелы и лютоволчица взвыла. Арья забилась еще сильнее в крепкой хватке на миг испугавшись, что ее спутницу убили. Но стрела, к счастью, только оцарапала ее лапу. Краем глаза, Арья увидела, как черноволосый лучник вытащил еще одну стрелу и натянул тетиву. В этот раз, он мог не промахнуться. Арья что есть силы укусила державшего ее Одичалого, отчего он завыл и… Она могла закричать, позвать на помощь, но лучше смерть, чем дать Нимерии погибнуть, поэтому Арья, едва ее рот оказался свободен, во второй раз в жизни, хрипло закричала: — Уходи, Нимерия! Сейчас же! Может все дело в эмоциях, может что-то еще, но на миг перед глазами Арьи резко все изменилось. И это уже не она смотрела на свою раненную лютоволчицу, а видела себя глазами Нимерии: испуганную с широко распахнутыми глазами и лицом, перепачканным в крови. Арья ощущала как у той ноет лапа и как колотится большое сердце в ее мохнатой груди. Но в то же время, она чувствовала боль от царапины на щеке и нехватку кислорода из-за ручищи, которая выжимала из нее воздух. А потом Арья ощутила, как на миг хватка Одичалого ослабла, сильную боль в затылке и все потемнело.