Власть над будущим

Давос стоял около дверей, ведущих в зал с расписным столом и сквозь небольшую щель смотрел на сидящего в кресле короля Станниса, согнувшегося пополам и обхватившего свою голову руками. Или точнее будет сказать лорда Станниса, — не то, чтобы он посмел так его называть — поскольку всем уже было ясно, что войну Четырех, чье количество стремительно сократилось, выиграл молодой дракон, все это время прятавшийся под снегом, а сейчас восставший и без особых усилий вернувший себе то, что было отнято у его семьи во время восстания. Даже в их осажденную крепость дошли вести о том, что король Джон, захватил Простор, помимо Запада, Севера, Речных земель и Долины, без труда получил Королевские земли, а не так давно вошел в столицу и занял Красный замок. Впрочем, только от дракона сообщения сюда и приходили за эти дни. Любые другие вороны были сбиты Веларионами, явно решившими брать их не боем, который они бы легко выиграли, поскольку после провальной битвы на Черноводной у Станниса почти нет ни солдат, ни кораблей, а измором. К сожалению, Драконий камень был не Штормовым пределом. Сюда контрабанду не доставишь, и они скоро начнут чахнуть от голода, поскольку ресурсы стремительно истощались. Они уже сейчас ели только два раза в день, маленькими порциями и в основном кашу и хлеб. Выйти в море, чтобы наловить рыбы было невозможно из-за осады, а дичи на этом скалистом острове отродясь не водилось. Хотя король Станнис мог зачахнуть и раньше. С тех пор, как Красную жрицу, после того, как она произвела на свет ту мерзкую тварь, прямо на глазах Давоса буквально сожрало странное и неестественное пламя, король Станнис будто в миг постарел. А после разгромного проигрыша и известия, что у Рейегара Таргариена, как оказалось, есть живой сын, успешно завоевывающий земли Вестероса, он совсем сломался. Заперся в этом зале, ни ел, ни спал, сообщения о капитуляции игнорировал, и ни с кем не говорил. О том, что творится в крепости он тоже особо слушать не желал, или просто игнорировал. Но сейчас Давос должен был попытаться до него достучаться, хотя бы ради юной Ширен, которая лишилась матери. Королева Селиса буквально сошла с ума после смерти жрицы, твердя, что-то о том, что Р’глор на них разгневался, и что они должны принести ему жертву. От греха подальше Давос упросил прислугу перенести вещи принцессы Ширен в другие покои, подальше от семейного крыла, боясь, что ее мать может в ту самую жертву свою же дочь и определить из-за королевской крови девочки. А сегодня ночью королева Селиса бросилась с обрыва. Давос не был настолько злым, чтобы радоваться смерти этой женщины, но жена лорда Станниса уже становилась опасной для всех вокруг, а не только для себя. Королева Селиса, за день до этого, пыталась поджечь заросшие сады Драконьего Камня, и это могло привести к фатальным последствиям, если бы ее не поймали стражники и не уволокли в покои, где мейстер дал ей сонное вино, чтобы она угомонилась. К сожалению, то выветрилось быстрее, чем они ожидали и вот результат. Давос сделал глубокий вдох и наконец толкнул дверь, чтобы она раскрылась пошире и вошел в зал. — Ваша светлость? — осторожно сказал он, подойдя ближе к мужчине, застывшему в позе скорби поражения. От Станниса уже порядком несло немытым телом и грязной одеждой, а лицо заросло седой бородой. Он сильно похудел и в нем с трудом можно было узнать человека, которому Давос с гордостью служил, пусть тот и лишил его пары пальцев. Даже во время осады Штормового предела все эти годы назад, лорд Станнис не выглядел так сломлено. — Ваша светлость, — еще раз попытался он. — Я с прискорбием вынужден сообщить, что ваша жена, королева, она… Она покончила с собой сегодня ночью. Давос склонил голову, исподлобья наблюдая за королем Станнисом, но тот даже не шелохнулся. Даже еле заметный ритм его дыхания не сбился, будто не ему сказали, что его жена мертва. Нет, он знал, да и любой это видел, что между королем и королевой нет любви, и даже дружбы, но все же… Давос надеялся хоть на какую-то реакцию от человека, который столь много для него сделал. — Она не королева, — вдруг хрипло сказал Станнис, все также не поднимая головы. — Да и я не король, ты разве не слышал, Давос? Король сейчас сидит на Железном троне в Красном замке и ждет моей капитуляции. Давос открыл было рот, но не знал, что сказать. Ведь это правда. Этот мальчик в Королевской гавани был законным королем, у которого были все права на трон: как по крови, так и по праву завоевания. Ведь самые значительные пять королевств из семи: как по размерам, так и по богатствам, склонили колени перед ним и признали своим истинным правителем. И уже неважно, Блэкфайр он, Таргариен, или все же просто ряженый бастард с Севера. Он выиграл и все тут. — Она ведь говорила, что видит в огне снег… — рассеянно пробормотал Станнис себе под нос, и тем самым вырвал Давоса из его размышлений. — Но кто знал, что это означало дракона, прячущегося под ним и фамилию бастарда, под которой Старк того спрятал? Давосу не нужно было спрашивать, о ком говорил последний мужчина из рода Баратеонов. Только о Красной жрице тот говорил с подобными благоговейными нотками в голосе, да и кто еще, кроме этой ведьмы, мог что-то видеть в огне? Уже не в первый раз, при упоминании Мелисандры его посетили смешанные чувства: отвращение, ужас, даже страх и благодарность. Благодарность за то, что какая бы сила не вмешалась, она уничтожила эту змею, которая травила своим ядом Станниса и медленно превращала этого сурового, но благородного мужчину в существо, слепо, и даже фанатично, следующего за Красной жрицей, и ее видениями, как щенок на поводке. — Что мне делать, Давос? — вдруг спросил Станнис, и наконец поднял голову, чтобы взглянуть на него. Его лицо осунулось, а под голубыми глазами залегли глубокие тени, давая знать всем, кто на него смотрел, что мужчина не спал уже не один день, а то и не одну неделю. — Я… — начал Давос, даже не зная, что ответить на такой откровенный вопрос. Да и не по статусу ему решать такие монументальные задачи, пусть Станнис и назначил его Десницей. — Честно, Давос, ответь мне честно, — настойчиво попросил Баратеон, лихорадочно смотря на Лукового рыцаря. Давос облизал губы и собрался с духом, поскольку честный ответ у него был только один. — Ваша светлость… Милорд, этот дракон выиграл, — тихо начал он. — Это неоспоримый факт. С острова в Штормовые земли, или за море, нам не сбежать, это тоже факт. Еда на исходе, и… — Нам стоит сдаться, — пораженно закончил Станнис и устало откинулся на спинку стула. — У вас есть еще дочь, — тихо сказал Давос, не отвергая слов Станниса, но и не подтверждая. Для него именно эта милая девочка сейчас была приоритетом, как и Деван, один из его выживших мальчиков, который застрял здесь с ним и загибался от голода, как и все остальные. Давосу не было дела до своей жизни: он был стар, многое повидал и сделал, и мог спокойно отойти к богам, но эти дети… Он уже потерял на Черноводной нескольких сыновей и до сих пор не знал, как будет смотреть в глаза Марии. Станнис тяжело вздохнул и опустил глаза. — Как Ширен? — глухо спросил он, таким тоном, будто не знал, хочет ли услышать ответ. — Ей нужен отец, — просто ответил Давос. — Ее мать мертва, а крепость в осаде. Она ребенок, ей страшно и ей нужен отец. «…которого я никогда не заменю, хотя и люблю эту девочку, как родную», — закончил про себя Давос. Станнис вновь вздохнул и достал из вороха бумаг на столе один небольшой свиток. Порядком истрепанный по краям, будто его читали и не раз. — Я хотел лишь получить то, что мне принадлежало по праву, — отстраненно начал он, опустив взгляд на пергамент. — Я только хотел, чтобы мне принадлежал Штормовой предел, который должен был быть моим, ведь я иду следующим в очереди после Роберта!.. А потом пришла Мелисандра и показала мне, что я могу получить больше, что я могу сделать больше. И я купился на эти сладкие видения и слова, что я Избранный, который спасет человечество от Великого Иного. Дурак. На миг он замолчал. — Дракон обещает оставить мне жизнь, но отправит на Стену, если я капитулирую, — резко сменил тему Станнис. — А Штормовой предел получит Ширен, которая должна будет выйти замуж за единственного выжившего сына-бастарда Роберта. Сказал, что это его последнее предложение и я должен отправить ответ до того, как родится молодой месяц. То есть до завтра. Или Монфорд Веларион возьмет остров силой. Вдруг он горько усмехнулся. — Кажется мне просто не судьба получить родовое гнездо, — меланхолично добавил Станнис. — Но и из рук Баратеонов оно не уйдет, — мягко вставил Давос, поскольку здраво смотрел на вещи и понимал, что для его сюзерена лучшего пути уже не будет. Но тот промолчал. Луковый рыцарь не знал о чем мужчина думал, но неожиданно для себя стал молится, чтобы тот принял предложение и спас тем самым их всех. Как от неминуемой гибели, которой быть, поскольку им просто не хватит сил держать оборону, так и спас будущее юной Ширен. То самое, которое молодой дракон обещал устроить и даже лучше, чем ее родители, даже не ищущие ей мужа, думая, что из-за шрамов ее никто не возьмет в жены. Да, бастард не лучшая партия для благородной леди, но тот был тоже Баратеоном, пусть только и по крови. К тому же, Давос повидал многих бастардов и мог честно сказать, что те порой были куда лучше многих высокородных мужей. Может этот мальчик даже полюбит Ширен и даст ей семью, и любовь, которой девочка почти не видела за свою короткую жизнь. Кто знает?.. Внезапно Станнис хлопнул себя по коленям и резко встал. Его плечи были расправлены, а подбородок гордо поднят. Впервые за долгое время, Давос вновь увидел того мужчину, за которым был готов следовать хоть на край света, а не того чужака, в которого его превратила Мелисандра. — Прикажи подать мне лучший наряд и пусть приготовят ванну, да цирюльника позовут, Давос, — решительно сказал он. — Я принял решение и последствия я хочу встретить достойно. Луковый рыцарь тут же поклонился и пошел прочь, напоследок заметив, как лорд Станнис нашел чистый кусок пергамента и стал что-то писать на нем. Если честно, Давос не был точно уверен, какое решение принял его сюзерен, но был готов ко всему. И к смерти, и к капитуляции. Прошло всего пару часов с тех пор, как было отправлено письмо, которое могло только успеть дойти до Красного замка, когда в небесах прозвучал странный звук. Будто громкий рев. Давос и Станнис, который только что закончил омовение, и сейчас стирал со своего лица мыло после бритья, замерли, как и немногочисленная здесь прислуга, помогавшая своему хозяину привести себя в порядок, и переглянулись. Звук повторился, но уже ближе, а потом двери в покои распахнулись и внутрь ворвался его сын Давен, все еще служивший оруженосцем у Станниса. Мальчик был растрепан и тяжело дышал, будто пробежал вокруг острова несколько раз, а его глаза были широко распахнуты в неком благоговейном ужасе. Давос мог уверенно утверждать, что его сын даже на Красную жрицу так не смотрел, а ведь Давен был очарован этой ведьмой, чтобы он ему не говорил, так что это о многом может сказать. — Там… там… — заикаясь, начал он, маша куда-то в сторону окна. — Отдышись, мальчик, и выкладывай, — сурово сказал Станнис, резко стянув с себя кусок ткани, защищавший его чистую одежду от мыла и отдав его цирюльнику. — Что?.. Вновь раздался этот нечеловеческий вопль, но уже совсем близко, а потом мимо окна промелькнула огромная тень, на миг погрузив покои во тьму. Служанки испуганно зароптали, а Давос, как и Станнис, кинулся к окнам, чтобы увидеть то, что ни один человек уже не чаял увидеть. Нет, сначала ничего не было, только чистое небо, но… Тут раздался звук, подобный тому, что издавали крылья летучей мыши в полете, но он был гораздо громче, а потом… — Боги великие!.. — вырвалось из горла Давоса, когда он увидел, как в небе появилась огромная туша, чья чешуя отливала зеленью, а огромные крылья рассекали облака. Проклятый живой дракон. Это был чертов дракон! И он неторопливо кружил над Драконьим Камнем, словно давая всем присутствующим себя как можно лучше рассмотреть, а потом направился в сторону пляжа, к которому вела одна из лестниц крепости. Для этого он опустился ниже, и Давос смог разглядеть на его спине человеческую фигурку, что давала понять, что тварь не по своей воле прилетела, чтобы полакомиться свежей плотью, а прибыла сюда со своим всадником, как было в старые времена. — А вот и новый король, надо полагать, — тихо произнес Станнис, и на миг его голубые глаза вновь наполнились обреченностью и затравленностью, которые там царили с момента битвы на Черноводной. Но он быстро пришел в себя, стиснул челюсти и расправил плечи. — Пойдем, Давос, пора встретить свою судьбу, какой бы она не была, — твердо сказал он и, подняв бровь, добавил: — Если ты, конечно, не против пойти со мной плечом к плечу в этот последний бой. Давос нахмурился. — Милорд, я всегда буду с вами, чтобы ни случилось, — честно сказал он и, увидев довольный кивок Станниса, последовал за ним, когда тот направился к выходу из покоев, куда Баратеон теперь вряд ли когда-либо вернется. Но когда они приблизились к лестнице, с которой открывался вид на длинную полосу пляжа, где сейчас расхаживал дракон, они поняли, что кто-то их уже опередил и встретил нового короля первым. Сколько Давос знал Станниса, тот всегда был не самым эмоциональным человеком, и со своей дочерью он был не так уж и близок, но в этот миг, когда тот понял, что рядом с самым большим хищником в мире, чей норов непредсказуем, как и характер его всадника, стояла хрупкая фигурка юной Ширен, то тут же отбросил все приличия и побежал по лестнице так быстро, как только могли нести его ноги. Давос не отставал, хотя его ноги были уже не те, да и недоедание сделало свое дело, порядком ослабив его тело. Но как только их стопы коснулись песка, а фигуры юной Баратеон и всадника зеленого дракона перестали быть лишь далекими силуэтами, стало ясно, что бежали они зря. Ширен смеялась. Луковый рыцарь даже оторопел, поскольку всего несколько раз слышал этот звук из уст девочки, которая даже свои улыбки дарила кому-либо редко, привыкнув думать, что с ее шрамами это выглядит весьма уродливо. Еще больше его поразило то, что король Таргариен вдруг подхватил Ширен на руки и поднес ее ближе, чтобы она коснулась чешуи дракона, который услужливо вытянул шею вперед. Чем ближе, они были к зверю, тем медленнее становился их шаг. Давос не без любопытства смотрел на чешуйчатое тело, занявшие значительную часть пляжа и на самого короля-дракона, про которого он уже много слышал, но не видел ни разу. Знаменитых серебряных локонов у него не было, а вот личико было не лишено присущей всем валирийцам красоты, и это было первое, что заметил Давос. Хотя… Среди густых черных кудрей все же виднелись серебряные пряди, но он сомневался, что парень с ними родился. Ему даже было интересно, что такого мог увидеть, или пережить, юноша, что столь рано поседел. А он был молод. Даже моложе, чем Давос думал, что он будет, хотя и знал, что тому было около шестнадцати, если мальчик и впрямь сын почившего на Трезубце принца Таргариена. — Лорд Станнис, — прохладно сказал юноша, когда наконец заметил их и, опустив Ширен на землю, развернулся к ним лицом. — Сир Давос. Сначала Баратеон молчал, а потом отрывисто кивнул и резковато произнес: — Ваша светлость. Было видно, что ему дались эти два слова с большим трудом, но, судя по всему, юный король был и этим удовлетворен, словно знал, какой Станнис гордый человек и как ему трудно давались любые перемены, или признание своих ошибок. — Я рад, что мне не придется проливать твою кровь, родич, — спокойно сказал король Джон, чем очень удивил Станниса, чьи брови взлетели вверх. — Не думал, что вы признаете наше родство после всего того, что было, — настороженно произнес он, смотря на дочь, которая стояла между ними и переводила взгляд с него на короля, и обратно. — Родственников не выбирают, да и игнорирование уз крови, не значит, что тем самым они чудесным образом испарятся вовсе, — бесстрастно ответил король Джон. Он вдруг вытащил из широкого рукава персик, спелый и манящий своими оранжевыми боками, и протянул его Станнису, чье лицо побледнело еще больше, чем прежде, а глаза расширились от шока. Будто он не фрукт увидел, а призрака какого-то. — Я думаю мы оба уже достаточно заплатили и пострадали за то, что забыли об общей крови, — продолжил король Джон. — Так может пора примирится, вспомнить об этих узах, и вместе выступить против общей угрозы грядущей на Вестерос из-за Стены? Станнис прищурился. — Вы знаете, что грядет из-за Стены? — подозрительно спросил он, и Давос весь обратился в слух. — Король Ночи и его армия мертвых, да, я знаю о них, — без колебаний ответил король Джон. — Я видел их лично, даже поймал пару, чтобы показать остальным лордам. Или вы думаете, что начал свой поход только ради власти? Нет. Я могу видеть то, что другим недоступно и знаю, что если я не объединю всех и не подготовлю Вестерос к грядущему, то всему человечеству придет конец. В воздухе повисло странное напряжение, от которого Давос сам весь вытянулся по струнке и с замиранием сердца стал ждать решения своего сюзерена. Станнис не стал затягивать с ответом. Он резко выхватил персик из рук короля Джона и, с наслаждением откусив от него большой кусок, отчего по его подбородку потек сок, прямо сказал: — Дом Баратеонов весь твой, родич, как и мой меч. Только выполни свое обещание, и моя верность будет тоже вся твоя до моего последнего вздоха. — Я всегда держу свое слово, — твердо сказал король Джон, после чего мужчины пожали друг другу руки, и в этот миг Давос выпустил дыхание, которое даже не заметил, как успел затаить, наблюдая за двумя такими разными, но в чем-то странно похожими, людьми, понимая, что все, осада закончена, как и война для Штормовых земель.