Власть над будущим

Письмо от Бенджена пришло как раз в тот момент, когда Нед собирался отправиться в бывшее Драконье логово. Джон хотел увидеть, как идет перестройка и тренировки будущих солдат, под началом лорда Рендила. И Нед должен был отправится с ним, когда ему передали свиток. Новости были не радостными, но в принципе ожидаемыми. Как бы ему это ни нравилось, не только они преуспевали в подготовке к великой войне, что ждала их впереди, но и враг тем временем не дремлет. Нед взял свиток с собой, уверенный, что его сын уже и так все знает, но все же передать сообщение Джону не мешало бы, и отправился к ожидавшей его карете. Это было унизительно, передвигаться таким способом, больше предназначенный для дам и детей, но с его ногой особо долго не высидишь в седле, если он не хотел заработать себе ненужный дискомфорт. Нед покинул Башню Десницы и уже почти пересек Восточный двор, когда услышал громкий двойной рев, после чего солнца на миг скрылось от его взгляда из-за двух больших крылатых теней. Он вскинул взгляд и уже не в первый раз поразился виду огромного мифического зверя, который пролетел над Красным замком, оглашая его окрестности своим воплем. Точнее виду двух зверей. Нед до сих пор был в шоке, что не только у Джона теперь был дракон, но и у его новоявленной жены. В тот день, когда прибыл золотой дракон, наверное, вся столица гудела от шепота о том, что это знак богов, что династия Таргариенов, после десятилетий упадка, была по-настоящему благословлена и возродилась почти из пепла, в который она была низвергнута. Всякие сомнения в том, что королева Шира была лишена крови Таргариенов, исчезли, и ее репутация в глазах двора и простого люда явно стала расти еще больше. Нед не сомневался, что отныне власть Джона была еще больше укреплена, а когда королева подарит ему ребенка, то Дом Дракона окончательно встанет на ноги после восстания, предыдущих неудачных для них лет и хилых поколений. Он опустил голову и продолжил свой путь. Карета уже ждала его, когда он прибыл в Западный двор, королевские гвардейцы были в седлах своих боевых коней, а Джон явно был внутри. Значит ждали только его одного. Нед по возможности быстро подошел ближе и забрался внутрь, едва удержавшись от закатывания глаза, когда увидел, что его сын дремал, прислонившись кудрявой головой к решетчатому окошечку, сложив руки на груди и удобно устроившись на своей любимой скамеечке. Впрочем, как только карета тронулась с места, Джон открыл едва ли мутные глаза, давая понять, что его сон был не так уж и крепок. — Что-то случилось? — первым делом спросил он, подняв голову с места. — Ты обычно никогда не опаздываешь. Нед скривился. — Срочная почта, — коротко ответил он, и протянул ему свиток. — От Бенджена… — Разведчики уже побывали на Стене, — произнес Джон, даже не трудясь взять свиток из его рук. — Я знаю. Надо послать людей, чтобы не оставлять форпост без защиты и работников. Ров нужно закончить в ближайшие пять лун. Вернув ненужный уже кусок пергамента в рукав, Нед кивнул и тяжело вздохнул. — Они явно ускоряются, — тихо сказал он, не уточняя кто такие «они», ведь и так все было ясно. — Даже быстрее, чем мы думали. Джон пожал плечами. — Король Ночи понял, что живых там больше нет, и что мы готовимся к его приходу. Вот и начал действовать более смело, — небрежно бросил он, отвернувшись от окошка. — Это было ожидаемо, хотя, да, немного быстрее, чем я рассчитывал. До ушей Неда вновь донеслись вопли драконов. — Может быть, стоит их отправить на Драконьи Камень? — аккуратно спросил он, заметив, как Джон непроизвольно вскинул голову к крыше кареты. — Конечно, они весьма яркие символы власти, но просто народ… несколько не привык к драконам, рассекающим небеса. «Как и я», — мимоходом подумал он, стараясь подавить дрожь, когда раздался еще один рык. — Я думаю, что они сами скоро улетят на Драконью гору, — рассеяно произнес Джон, все еще сверля взглядом потолок, будто мог видеть сквозь него. — Что-то мне подсказывает, что это у Рейгаля и Солнечного утра скоро будет первое потомство. Обязательно нужно будет усилить охрану вокруг горы, чтобы никто не забрал яйца себе, или не уничтожил их. Нед вскинул бровь. — Ну, это хорошая новость, — сказал он, не зная точно, как реагировать: с одной стороны, это было бы благом, а с другой, может начаться охота за яйцами дракона, считающимися очень редкими артефактами в каменном виде, а уж если они будет от двух живых еще драконов… — Не очень, — хмуро заявил Джон, опуская наконец взгляд. — Если их брачные игры будут долгими, или мы не успеем забрать яйца, до того, как прибудет Дрогон, то он и Рейгаль могут начать драться за право покрыть Солнечное утро, которые оказался совсем не самцом, как все думали. Или Дрогон может уничтожит яйца, как делал Каннибал. А это нам сейчас совсем не нужно. Нед нахмурился. — Дрогон? Разве не так зовут дракона твоей тети? — настороженно спросил он, зная, что его сын не очень любил говорить об этой своей родственнице. — Зачем бы ему тут появляться? Я думал, что ты был уверен, что они сюда никогда не придут. Джон выпустил тяжелый вздох, а в его непроницаемых глаза мелькнуло недовольство. — У Дейенерис дела совсем плохи в ее городе-государстве, и моя своевольная жена вдруг решила проявить инициативу, — очень неохотно произнес он. — Призвала ту домой явится, одну, лишь с драконом, и преклонить передом мной колени, признавая мое право первородства. А взамен я должен вернуть ее прирожденные привилегии, как принцессы дома Таргариенов… Шира думает, что это хорошая идея, выступить втроем, чтобы доказать, что наш дом впрямь един и что-то вроде того. Он поморщился. — Также моя женушка предложила возродить традиции нашего дома брать двух жен, но я не уверен, что это хорошая идея, — проворчал Джон, одергивая рукава камзола. — Весь этот приезд сюда Дейенерис мне вообще не нравится, но уже поздно что-то менять. Последнее, что я слышал о тетушке, так это то, что она бежала на спине своего дракона из своего города, где случился военный переворот. И что она сейчас где-то в районе города Толос, рядом с руинами Старой Валирии… Если не умрет по дороге, то через пару лун будет здесь. А может и раньше. Нед ошеломленно откинулся на мягкую спинку сидения, обдумывая эти новые неожиданные новости. Он не ожидал, что королева будет такой смелой, а впрочем, может быть, и ожидал. Королева Шира явно дева не из робкого десятка, но все же… Это было слишком дерзкое решение, если учесть, как сильно ее муж не любил свою родственницу из-за моря. Хотя, если взглянуть на это чисто с политической точки зрения, то это был бы… умный ход. Дейенерис, дочь бывшего короля Эйриса, бы публично признала и приняла своего племянника как нового законного правителя, отказавшись от своих претензий на престол… А еще ее дракон. Два огнедышащих зверя — это хорошо на фоне приближающейся угрозы из-за Стены, но, а три было бы еще лучше. — Да, это хороший ход, но мне все равно не нравится, — недовольно буркнул Джон, словно прочитав его мысли. Нед отвернулся и едва смог скрыть ухмылку, возникшую на губах от вида того, как его сын нахохлился, как промокший воробей. — В любом случае, ты сам сказал, что уже поздно что-то менять и Дейенерис со дня на день будет здесь, — миролюбиво произнес он, после пары минут тишину, нарушаемой лишь звуками гула людей снаружи. — Нужно работать с тем, что есть. И не допустить, чтобы ее встретил кто-то другой и не внушил ей, что она все же должна вступить в войну против тебя, или… — …кто-то резвый не женился на ней, надеясь заиметь наследника крови дракона раньше, чем я, чтобы потом использовать его в своих целях, — хмуро закончил за него Джон, смотря сквозь решетку на лотки торговцев, мимо которых ехала их карета в данный момент. — О том, что она бесплодна ведь мало кто вообще знает. Как и о том, что Дейнерис едва ли может контролировать своего дракона, который почти такой же дикий, как не прирученные драконы времен Танца Драконов. Нед лишь согласно хмыкнул. В конце концов, доводы Джона имели место быть. Всегда найдутся недовольные властью и всегда будет тот, кто захочет прыгнуть выше головы. Разговор сошел на нет, а карета тихо доехала до места их назначения. Драконье логово значительно преобразилось с тех пор, как он видел его в прошлый раз. Это больше не было огромная полуразрушенная громадина, мрачной тенью нависающая над столицей. Остатки крыши были разобраны, и заменена деревянными временным покрытием, главный колизей был расчищен, и частично заставлен палатками, старые входы и выходы из пещер ниже для драконов были замурованы, где жили новобранцы и строители, левая сторона была застроена деревянными лесами, по которым туда-сюда ходили люди. Здесь кипела жизнь. Точно так же, как и в городе, где столь массового строительства и перестройки, как сейчас, не велось со времен возведения города и постройки септы Бейлора. Неда переполняло гордостью от осознания, что почти никто из королей прошлого не озаботился делами своего королевства и столицы так, как его мальчик, мальчик Лии. Как озаботился не чистокровный дракон, а наполовину волк с Севера, где всех людей всегда прежде считали просто дикарями, не способными улыбаться, драться и быть грубиянами. А не созидателями, более близкими народу, чем все южане, вместе взятые с их высокомерием и предрассудками. Их встретил лорд Тарли и главный строитель. В общей сложности, Нед и Джон провели в бывшем логове почти три часа, ознакамливаясь с планами перестройки поближе, с тем, что уже было сделано и понаблюдали за тренировками молодых людей, некоторые из которых уже имели навыки боя, а кто-то впервые взял в руки меч. Он был впечатлен рвением и упорством, проявленном ими на арене. Расчеты оказались верны, и многие выходцы из Блошиного дна явно будут ногами и руками держаться за службу в Королевской армии, за которую им будет платить небольшие, но стабильные деньги в течение пяти лет, если они не пожелают остаться на более долгий срок на попечении и защите семи королевств, даруют навыки обращения с мечом и боя, а также будут кормить три раза в день сытной и горячей едой. Поручить лорду Рэндаллу тренировать новичков также была хорошей идей. Нед никогда не видел этого человека с такими горящими глазами, как здесь, среди рекрутов, которым он мог командовать и учить боевому искусству, в котором он был очень силен. Да, он был резковат, и может даже немного жесток с бедными парнями, от которых требовал выполнения всех приказов и тренировал до изнеможения, но это и не женский кружок по вышиванию. Воинов кует не нежность и теплые слова, а битвы, опыт, и идеально отточенные боевые навыки во разнообразных видах оружия. Он видел, что Джон несколько не одобрял методы лорда Тарли, но в то же время, не прерывал его и не поправлял. В конце концов, методы у всех разные, а в их случае, если они хотят создать сильную армию, а не выпестовать просто еще один рассадник южных рыцарей, самое главное, чтобы бы был достойный и удовлетворяющий результат. — …нужно написать принцу Дорану, — тихо произнес Джон, когда они уже покидали бывшее логово. — Бой на мечах, стрельба из лука и булава — это все хорошо, но не у всех душа лежит к этому оружию. К тому же, в нашей армии должны быть еще и копейщики, лучше которых нет, чем те, что живут в Дорне. Нед согласно кивнул. — Принц Доран и знать Дорна будет польщена, если ты призовешь несколько учителей для солдат из их земель, оценив их навыки с копьем, — также едва слышно произнес он, и потер бороду. — Ты говорил, что среди оди… вольного люда много хороших копейщиков, чьи навыки боя совсем не такие, как у нас. Может быть, стоит призвать несколько воинов из них? Это был помогла также укрепить репутацию этого народа, к сотрудничеству с которым только народ начинает привыкать. Джон покачал головой. — Не выйдет, — твердо сказал он, и, подобрав полы плаща, собрался забраться в карету. — Почему? — недоуменно спросил Нед, все ее стоя около открытой двери их транспорта. — Потому что к женщинам-воинам люди Вестероса будет привыкать еще дольше, чем к интеграции в наши ряды вольного народа, — с насмешкой произнес Джон, оглянувшись через плечо, после чего исчез внутри кареты. Тут Нед не стал спорить, даже если знал, что это глупый предрассудок. Женщины из дома Мормонтов сами по себе были ярким тому примером. Но они были с Севера, а тут был Юг со всеми своими цветочными словами, духами, и убеждениями, одним из которых было то, что женщина — это слабый пол, чья участь рожать детей и управлять замком. — Ненавижу Юг, — привычно пробурчал Нед себе под нос, прежде чем ухватился за перекладину, и тоже погрузиться в карету, напоследок услышав, как сир Барристан проглотил смешок, услышав его ворчание.

***

Мать всегда говорила, что они были потомками той самой ведьмы Урсулы Апклифф, из старого дома Апклиффов, живших на возвышение острова, в своем мрачном замке-башне, пустующем уже второе десятилетие, или даже больше. Та, что в древние времена прибыла на окровавленной лошади на поле боя и прокляла лордов, бранящихся за власть на большой земле. Она говорила, что в их роду до сих пор живет магия, и они могут видеть больше, чем другие. Могут чуять могучую кровь, чтобы это не значило. Мать в это настолько неистово верила, что даже ее назвала в честь той самой ведьмы, приговаривала, что она должна этим гордиться и с честью нести это имя, и шептала на ухо, обдавая жуткой вонью, что ее ждет нечто более великое, чем прозябание в той дыре, где они обе родились. Вот только лично сама Урсула думала, что ее мать просто чокнутая портовая шлюха, которая слишком много пила, и уже не отличала реальность от иллюзий. Они выживали как могли в безымянной деревне, где было десяток домов от силы, а в их порт хорошо если раз в месяц заходили утлые суденышки с рыбаками, чьи глаза были пусты, щеки впали, и в сетях почти не было улова. И уж точно не было достаточно монет, чтобы платить за постаревшее тело проститутки, чей запах изо рта мог убивать комаров. Пара хилых рыб, повезет — то курицы, или пустая похлебка в захудалой, но единственной на Ведьмином острове таверне, где хозяйка, Тучная Джейн, позволяла им жить в одной из комнат только потому, что здесь было не так много клиентов, а Урсула работала в зале, и на кухне, не покладая рук, и не имея каких-либо других помощников каждый день недели всю свою сознательную убогую жизнь. И уж точно она не имела в своих жилах благородной крови. Нет, может быть, в их безродной линии были какие бастарды, но это явно было очень давно. На этот остров даже рыцари не приезжали на ее памяти, — а ей было уж почти двадцать пять годков, ради Семерых! — не то, что уж благородные мужчины, или женщины. Урсула только в сказках и из редких слухов знала о том, какие те были, как выглядели и что вообще происходило в большом мире, который увидеть ей было суждено только в мечтах. Хотя так хотелось!.. Урсула жадно ловила то, что говорили рыбаки в порту, и по ночам, когда ее руки горели от стирки, натирания пола, и ожогов от горячей печи, где она готовила, зажмуривалась и представляла, как на Ведьмин остров прибывает красивый корабль с целыми чистыми парусами, вместо тех грязных тряпок, что использовали рыбаки, а на нем прекрасный принц, который увидит ее и увезет отсюда в большой замок, где было много еды и красивых платьев. А потом она открывала глаза, с трудом поднимал свое уставшие побитое тело с тюка сена, на котором спала после тяжелого дня, под звуки пьяного храпа своей матери, и заглядывала в корыто с мутной водой, откуда на нее глядела замученная невзрачная женщина с мышиным цветом волос, глазами, немного смотрящими в разные стороны, и крупным носом. И истерично смеялась. Какому принцу будет нужна такая уродина? Даже Джонни, глуповатый пастух, приходящийся Тучной Джейн племянником, был согласен трахать ее за пару лишних кусков хлеба, сзади, подобно собаке, лишь бы не смотреть на ее лицо, едва ли более уродливое, чем его собственная морда с щербатой ухмылкой и полное мелких шрамов от оспы. Но однажды все начало меняться. Урсула как обычно, едва забрезжил свет, была на берегу, стирая в соленой воде старые желтые простыни, которые невозможно было сделать чище, когда у нее в груди возникло это странное теплое щекочущее ощущение, и четкая мысль, что скоро все будет по-другому. Она отбросила эту глупую мысль, и продолжила стирать руки в кровь, пытаясь отчистить в воде бордовое пятно с серой ткани фартука Тучной Джейн. Но это непривычное ощущение ее не оставляло, а росло день ото дня, чтобы она не делала. Готовила, убиралась, терпела привычное грубое поведение постоянных клиентов-выпивох, бывающих в таверне чаще, чем у себя дома. А оно все росло и росло. И в один миг, проснувшись, Урсула ощутила, что оно достигло пика. А еще она точно знала, что ей срочно нужно пойти в порт, хотя ее ждала гора грязной посуды на кухне, увидев которую Тучная Джейн опять даст ей оплеуху. Тяга была непреодолимая, и поэтому, как она не сопротивлялась, даже сама не поняла, как оказалась на гнилом узком пирсе. Ее косой взгляд зачарованно смотрел на воду, затянутую туманом. Урсула слышала, как ее окликали мужики, со сранья вышедшие на рыбалку, а услышав от нее только молчание, те бормотали что-то о том, что она такая же безумная, как ее старая мамаша. Она все стояла и стояла, солнце успело взойти, туман исчезнуть, а она все еще была на пирсе. Тучная Джейн наверняка уже поняла, что ее нет на работе, и будет очень зла, когда Урсула вернется, но ноги отказывались ее нести обратно в таверну. Ее ожидание кончилось так же быстро, как и появилось то странное щекочущие ощущение в груди. Сначала она ничего не поняла, и даже перепугалась, думая, что впрямь умом тронулась, но… — Глядь, да энто же корабль с большой земли, — отдаленно услышала Урсула голос старика Эдда, лишившегося ноги еще до ее рождения, чья грязно-седая куцая бороденка, даже заправленная за пояс, была ему до колен. Она и сама это видела. Корабль был из темного дерева, большой, а его бока от воска поблескивали на солнце, а его иссия-черный парус был полон воздуха от ветра. Урсула никогда такие не видела. Он был совсем не такой, как в ее наивных мечтах хотя бы потому, что ей попросту было сложно представить то, что она не видела. Но все же корабль был настолько захватывающий, что у нее захватило дух. И самое главное, он стремительно направлялся к их давно всеми заброшенному и забытому острову. Их порт не смог бы его принять, поэтому не было ничего удивительного, что в гавань он не вошел, а люди пересели на небольшие лодки, которые направились к землям Ведьминого острова, чьи немногочисленные жители высыпались на берег, чтобы поглядеть на новоприбывших. Впрочем, взгляд самой Урсулы покинул корабль, замерший вдали, и вновь зачарованно уставилась на мужчину, ровно стоящего на носу лодочки, шедшей впереди этой небольшой флотилии. Его разворот плечи был гордым, волосы коротко подстрижены, одежды были из черной кожи и тканей, каких она не видывала, а на пальцах сверкали богатые перстни. Он прямо стоял на месте, явно родившись на море, а едва его лодочка причалила, грациозно вскочил на гнилой пирс, тут же издавший жалобный стон. Урсула облизала отчего-то пересохшие губы, и, ощущая, как в груди вновь заскреблось что-то горячее и пульсирующие вскинула взгляд на его лицо… …и чуть не завизжала, понимая, что его просто нет. Ни глаз, ни рта, ни носа. Просто пустота. Урсула моргнула, и поняла, что смотрит в холодные голубые глаза, который внимательно глядели на нее в ответ с лица, еще миг назад не существовавшие. Оно было красивее, чем у всех мужчин на Ведьмином острове, а его усы и борода более ухоженные, чем бока местных овец, но Урсула при всем желании не могла избавиться от картинки того пустого куска кожи, который там был миг назад. Она невольно отшатнулась, когда мужчина сделал шаг в ее сторону. — Кто ты? — прохрипела Урсула, чувствуя, как ей в нос вдруг ударил запах чего-то едко-кислого, но в то же время соленого, с примесью приторной сладости, как обычно пахло загнившее мясо, когда мужчина застыл буквально в шаге от нее. Он едва заметно ухмыльнулся. — Никто, — хрипло протянул он, и оглядел народ, столпившейся вокруг. — Просто один из новых хозяев вашего острова, несчастные заблудшие души. Поверьте, теперь ваша жизнь станет совсем… иной. Вдруг Урсула поняла, тем же шестым чувством, говорящим ей не один день, что скоро что-то случится, что несмотря на страх, и желание сбежать от этого страшного мужчины, она пойдет следом за ним, потому что ее мамаша, кажется, была права, и у нее есть предназначение в этой жизни, кроме как пахать на жестокую Тучную Джейн, трахаться в сарае за лишнюю еду с пастухом и грезить о красивых кораблях и мифических принцах, который увезет ее с этого скалистого заброшенного острова, полного не живых, а давно уже мертвых душ. И у него не было лица.