Девятый

Блуждая по тёмным коридорам дома, Рэнди понял, насколько плохой была эта затея. Ноги казались ему диковинной смесью желе и свинца, каждый шаг давался с трудом, а голова и горло нестерпимо болели. Тем не менее, несмотря на его просьбы просто вернуться в уютную постель, где он впервые очнулся, ему пришлось куда-то тащиться с покрывалом на плечах. Только оно спасало от вечерней прохлады. — Я думаю, что твой лидер должен был сам навестить меня. — голос парня был хриплым, и сухость нарастала с каждым словом. — Я тешился, будто я в безопасности, но теперь сердцем чую, что иду навстречу смерти… Рэнди понимал, что ныл и доставлял, возможно, чересчур много хлопот, но в данный момент ему было всё равно. Он даже проигнорировал лёгкий укол совести, который ощутил, вспоминая, как эти люди выхаживали его всю неделю, кормили и следили за тем, чтобы ему было комфортно во время болезни. — Приношу извинения. — с тихой покорностью произнёс Тадаши. Он крепко сжимал плечо Каннингхема одной рукой, поддерживая его всякий раз, как его ноги подгибались. — Я не советовал так поступать, но у нашего лидера были свои причины. Однако не сомневайся, я вмешаюсь, если увижу, что тебе слишком плохо. Из больного горла Рэнди вырвалось фырканье, которое спровоцировало лёгкий приступ кашля, изнурившего его и без того ослабленное тело. — Знаешь, — начал он, переведя дух, — что-то ты не очень в этом убеждён. Так почему бы тебе просто не позволить мне вернуться в постель? Обещаю, когда мне станет лучше, я пойду к нему, раз он того так сильно хочет. Он недостаточно хорошо знал Тадаши. Всё их общение сводилось к расспросам о нынешнем самочувствии Рэнди и не давало им возможности по-настоящему узнать друг друга. Тем не менее, было достаточно сцен, давших ему понять, что старший относится к своей работе гораздо серьёзнее, нежели его собственный семейный врач. То, что Тадаши согласился на эту авантюру с его сопровождением, означало, что либо он считал, что парень поправился, либо на него оказывалось слишком сильное давление. Учитывая обеспокоенные взгляды, которые он порой бросал на него, Рэнди поставил на последнее. — Тадаши… — обратился парень после нескольких трудных шагов. Его разум частично задавался вопросом, где он слышал это имя и откуда он так хорошо знает этого человека, несмотря на то, что никогда его не встречал. — Можем ли мы…сделать паузу? Рэнди не определил, то ли это пол кинулся на него, то ли он сам подался вперёд. Всё, что он понял, это то, что его талию обхватили сильные руки, не позволив ему впечататься лицом в старое дерево. Он был признателен этому, но в то же время очень смущён тем, что ему вообще требовалась помощь. — Это так… — пробормотал он, постанывая от дискомфорта. — …унизительно… Я должен был достаточно окрепнуть, чтобы ходить самостоятельно… — Четыре дня тебя терзала сильная лихорадка. — спокойно ответил Тадаши. — Твоя неспособность ходить вполне оправдана. Парень пренебрежительно хмыкнул, а затем издал протестующий писк, когда его легко подхватили на руки. Рэнди слабо отбивался, уверяя, что может идти без чужой помощи, но добился лишь потери тёплого пледа, укрывавшего его плечи. Когда холодный осенний воздух напомнил ему, что из одежды на нём были только штаны, он быстро угомонился и снова завернулся в покрывало. — Ладненько. — проворчал он, ничуть не довольный. — Договорились. Твоя взяла. Пойдём к твоему лидеру, или куда мы там собирались идти, послушаем, что он скажет, и вернёмся в постель. Тадаши снисходительно рассмеялся, и его лёгкий голос эхом разнёсся по пустому коридору. — Ты занятный ребёнок. — сказал он. — Ты не боишься, как твои ровесники. Четырнадцать лет, может быть, и внушительный возраст, но всё же он ещё является частью детства. Они продолжили идти. Рэнди зарылся покрасневшим лицом в уютный кокон. «Учитывая то, что я видел, я уже могу считаться ветераном.» — саркастически подумал он. Эта мысль должна была остаться при нём, но, по всей видимости, Тадаши всё равно уловил её. Однако юноша никак это не прокомментировал, так что Рэнди был очень рад удобно устроиться в пледе и забыть об этом. Тишина висела до тех пор, пока они не добрались до приоткрытой двери и не остановились у порога. Теперь Тадаши позволил Каннингхему встать на ноги. — Он ждёт. — сообщил он парню. — Я буду здесь, если понадоблюсь тебе. Рэнди какое-то время топтался на месте, размышляя, стоит ли ему войти сразу или дождаться разрешения. Похоже, негласным правилом у этих людей было спрашивать его, прежде чем войти, и единственный раз, когда Тадаши пренебрёг этим правилом, был когда он помог парню не задохнуться, пока того рвало. — А ты не можешь пойти со мной? — спросил он, умоляюще глядя на единственного человека, которого он знал в этом доме. — Постоять в углу, например. Изумлённое, но всё же безмолвно извиняющееся выражение лица юноши, стоявшего рядом, говорило само за себя. Чего бы ни хотел этот лидер, это должно было остаться только между ним и Рэнди. Тадаши придётся подождать снаружи и убедиться, что он не подслушает лишнего, будучи непрошенным. Плечи парня поникли, и он невольно обнял себя руками, вцепившись в плед. Каннингхем внезапно ощутил себя менее уверенным во встрече, ему не хотелось в одиночку сталкиваться с этим. Не тогда, когда он не понимал, где находится, и не имел при себе оружия. «Оружие…ага, конечно…» — усмехнулся он, шаркая босой ногой по старому полу. — «Можно подумать, мне бы позволили носить его с собой…» Зная, что у него не было ни маски, ни Номикона, он чувствовал себя почти обнажённым, и это реально действовало на нервы. Он не сомневался, что может справиться с чем угодно без силы костюма и мудрости восьмисотлетней книги, но всё равно было неприятно сознавать, что ему остаётся разгребать эту проблему в одиночку, только своей силой и умом. Чужая ладонь легла ему на спину, вырывая его из спутанных размышлений, и неожиданно для него самого втолкнула его в комнату. Рэнди чуть было не запутался в покрывале, но едва убедился, что растянуться плашмя на полу ему не суждено, он встревоженно взглянул на закрывающуюся за ним дверь. — С тобой всё будет хорошо. — донёсся из-за раздвижной двери шёпот Тадаши. — Пока ты говоришь правду, тебе не причинят вреда. Для Каннингхема это прозвучало менее обнадёживающе, чем, возможно, для самого юноши. Рэнди мог бы без задней мысли отвечать на вопросы, если это всё, чего от него хотели, но тот факт, что он должен держать свою личность Ниндзя в секрете, заставлял бы его лгать о некоторых вещах. Например о том, как он вообще здесь оказался. Впрочем, он не мог ответить на этот вопрос, так как все ещё не восстановил цепочку событий, которые привели его в это странное семейство. Возможно, он мог бы быть уклончивым по этому поводу или рассказать всю историю, притворившись третьим лицом, случайно попавшим в драку. Возможно, он мог бы просто сказать, что заблудился, опустив часть с роботом. Или вообще придумать историю с нуля и проверить свои навыки лжи на деле, посмотреть, купится ли на это незнакомый человек. — Пожалуйста, — сказал кто-то за его спиной, — присядь. Весь наполовину сформированный план как ветром сдуло, подумалось Рэнди, и его разум опустел, если исключить только что произнесённых в тишину слов. — Господи… — пробормотал он. Ему был знаком этот голос. Он безошибочно определил тот самый глубокий тон, что не раз говорил через Номикон с ним. — Господи, Господи, Господи… Он медленно развернулся — движение получилось рваным, поскольку его ноги не слушались — и столкнулся лицом к лицу с человеком, которым восхищался больше всего. Сатору Норисава. Первый Ниндзя. Тот, кто создал Ниндзя-Номикон и косвенно обучил парня всему, что знал о выживании и регулярных нападениях. Легенда, забытая всеми, кроме его преемников на посту Ниндзя. — Это…нереально… — прошептал Рэнди, решительно проигнориров предложение, и пристально вгляделся в того, кто сидел в другом конце комнаты. — Не может быть реальным. Должно быть, это шутка. Да, плохая шутка Номикона. Эта книга понятия не имеет, что такое хорошая шутка…верно? Стресс от пребывания перед легендарным воином сказался на его уставшем теле и заставил Рэнди медленно и неловко осесть на колени. Его глаза неотрывно рассматривали мужчину, улавливая все детали, которые он видел лишь единожды. — Погодите! — внезапно оживился Рэнди, когда ему в голову пришла идея. Он прошаркал к собеседнику поближе, чтобы не было необходимости повышать голос. — Это твой очередной странный урок, не так ли? Хорошо, возложи это на меня. Я слушаю. Он сидел неподвижно, точно камень, ожидая и надеясь. Но ничего не произошло, и его улыбка померкла, сменившись хмурой растерянностью. — Арх, да ладно! — заныл парень. — Ты запер меня здесь на неделю и не удосужился дать мне никаких объяснений? Давай, Номикон. Теперь я готов. Можешь наставить меня на путь истинный и отпустить. Я не погибну, честное слово! После того, как его запал поутих, Рэнди уставился на фигуру Первого Ниндзя. Ничего не изменилось в его лице — ни вопросительного излома бровей, ни вздоха разочарования. Не было и привычных каракуль, и исполинов в доспехах, которые могли бы треснуть его по голове, и доносившегося отовсюду рокота, означавшего бы то, что Номикон покончил со своим идиотизмом. Была лишь тишина и пронзительный взгляд мужчины напротив. — Ладно, ладно. — Рэнди пуще прежнего нахмурился и принялся осматриваться по сторонам, выискивая признаки хоть малейшего изменения в книге. — Это ни капельки не смешно, Номикон. Пожалуйста, выпусти меня сейчас же! — Уверяю вас, — произнёс Первый Ниндзя, возвращая к себе внимание Рэнди, — что это не шутка.