Героин - значит резаные руки

Утро началось, как положено. Проснулся парень в холодном поту из-за кошмара, посещающего его уже давно. В нем Катя и Серёжа винили парня в том, что он не приходит на их могилу и под конец злились, от чего убивали парня. И тогда уже юноша покоился рядом с ними на мрачном кладбище в двухстах метрах от города. Устало потерев глаза, Антон встал с кровати, одновременно прогоняя темноту перед глазами. До уроков еще больше часа, поэтому было время выкурить одну-другую сигаретку и успеть сходить в душ. А со сборами парень особо не заморачивался. Он же не какая-то девчонка, в конце концов? Помылся, надел первый попавшийся под руку худак и джинсы и пошел, чего намулевываться? За ночь с приоткрытого окна достаточно надуло. И поэтому парень, выйдя из ледяного душа, молился, лишь бы ещё и не заболеть. И так проблем по горло, не хватало еще и прямых проблем с горлом.. Чтобы добежать до школы, у него ушло десять минут, и неизвестно как, но парень опоздал. А первым уроком стоял английский у любимого Арсения Сергеевича. Поэтому Шастун как можно быстрее, что ему позволяло тело, поднялся на второй этаж. И три раза постучал в кабинет под номером двадцать четыре. А затем вошел внутрь и, неловко извинившись за опоздание на пять минут, прошел к своему законному месту за последней партой. Арсений Сергеевич, увидев парня, улыбнулся ему. И даже подмигнул! А затем как ни в чем не бывало продолжил объяснять новую тему "theater". Все ученики были увлечены его рассказом, так как Попов был не только хорошим человеком, но и превосходным учителем. Но до прошлой англичанки ему еще расти и расти. Ведь она была миловидной бабулей с большим стажем. В меру строгая, но безмерно умная и интересная личность. — А сейчас попрошу вас записать новые слова со страницы двадцать два и обязательно с переводом. — Дал задание учитель, а сам отвлекся на заполнение журнала, пока ученики списывали с учебника. Шастун не находил себе места. Он смотрел на сидящих впереди него Иру и Диму, так как они были в его группе по английскому. А Оксана была в первой группе у редкостной стервы, которая не то, чтобы научить ничему не могла, но и сама вряд ли хорошо владела этим языком. Позов и Кузнецова молча, как и весь класс, переписывали слова. Парню даже показалось, что они специально молчат, мол, игнорируют существование парня. Но потом успокоил себя тем, что на этом уроке никто не смеет разговаривать, если его не спросили. Но все равно это давило на подростка. Особенно их ссора, после которой ребята даже не навестили его в больнице и не явились в гости. — Ну что, списали? — Весь класс утвердительно кивнул, ожидая следующего задания. Попов размял шею и взял учебник в руки, перелистывая страницу и вчитываясь в следующее упражнение. — Now we all read exercise four on page twenty four. And translate the sentences one by one, starting from the first desk, first row. — С идеальным акцентом дал новое задание Арсений Сергеевич. Весь класс послушно приступил к делу. Лишь один Шастун не мог оторваться от преподавательского лица. Брови мужчины были нахмурены, он что-то активно искал в столе, а затем, видимо, найдя, облегченно выдохнул и посмотрел на парня. Антон сразу неловко отвел взгляд в парту, делая вид что он очень занят и вообще не пялится.

-@-

Весь урок прошел примерно в таком же духе, а затем Попов задал домашнее задание и отпустил десятый б. Но Антона попросил задержаться, на что у парня возникли немного неприятные воспоминания. Вроде бы случай с Алексеем Викторовичем был давно, но забыть такое невозможно. Как только дверь кабинета закрылась за последним учеником, Антон, подхватив свой портфель, подошел к учительскому столу, нервно покусывая губы. — Антоня, нужно серьезно поговорить. — Несмотря на свою серьезность, мужчина невозмутимо называл парня ласково. — Присядь за первую парту, пожалуйста. Шастун послушно выполнил указание и, обняв себя обеими руками, ждал. — Я переживаю за твое психическое здоровье. Может, запишем тебя к психологу? — Резко и прямо прозвучали слова. Да так, что парень вздрогнул. — Вы считаете меня сумасшедшим? Так же резко выдал Антон и, склонив голову вбок, стал наблюдать за реакцией учителя. Тот же, в свою очередь, стушевался, понимая, что подросток ответит ему грубо на такое предложение, но оставить все так, как есть, он просто не мог. — Давай тогда.. К наркологу. — Мужчина смотрел строго. А подросток все понял. Мужчина знал. Все время знал, но молчал. Хотя сложно не заметить огромные зрачки, заполонившие зеленую радужку. Невозможно не учуять запах жженого, но не сигарет. Легкий тремор охватил парня. Что будет дальше? — В... Вы в полицию накатаете на меня? — Испуганно прошептал парень, следя за реакцией. — Если бы я хотел, чтобы тебя загребли, я бы еще в октябре сообщил в органы. — Даже не поведя бровью, ответил брюнет. В кабинете повисла гробовая тишина. Юноша не знал, что сказать. Он боялся. Просто боялся, что последний, кто у него остался, разочаруется в нем окончательно. Парень слишком боялся одиночества, не замечая, что всю жизнь был одинок. — Антон, пойми, я просто хочу помочь. — Преподаватель снял очки и потер переносицу, а затем сложил руки в замок. — Я не наркоман. Правда. Я.. Я уже как месяц чистый! Но по Арсению Сергеевичу было видно. Не верит. Ни единому слову не верит. — Антоня, я тебя не ругаю. Хотя мне очень-очень хочется. Я просто хочу тебя спасти от этого. Я знаю, что это такое. — Как маленькому ребенку толковал учитель, и Шастуна это вывело из себя. — Да откуда же Вы, блять, знаете, что это такое? Вы бы побывали на моем месте, потом что-то пиздели про то, что знаете! — Закричал парень, подскакивая со стула, да так резко, что тот отлетел. — Антон.. — Что Антон, блять, что Антон, сука? — Парень уже находился на грани между тем, чтобы разбить лицо мужчине и тем, чтобы выпрыгнуть в окно. — Вы хоть представить можете, как мне тяжело? Я вижу их.. И Катю, и.. — Антон начал обессиленно размахивать руками, а слезы наворачивались на его глаза. — И Сережу. И м.. маму. Не выдержав, парень зарыдал, совсем отчаянно упал на колени и закрыл лицо руками. Арсений Сергеевич в тот же миг подбежал к юноше и что было сил прижал к себе, гладя по голове. Как бы успокаивая и давая чувство защищенности. — Я их вижу иногда, бывает в кошмарах, бывает наяву. Мне страшно находиться одному в квартире. — Честно признался парень. — Я просто боюсь, блять. Я так боюсь. Я слышу их, они повсюду, они говорят со мной. Я пытаюсь им ответить, но не могу. — Юноша не перестает всхлипывать, но и не прекращает рассказ, хоть голос надрывается. — Маму недавно видел. Она хоть меня и ненавидела, но смерти не заслужила. Тем более из-за меня. Арсений успокаивающе поглаживал подростка, целовал в взмокшие виски и прижимал ближе. — Я не знаю, как с этим всем справляться. Я бы хотел жить, да вот смысл, если я постоянно нахожусь в царстве мертвых? — Короткие ногти впивались в спину учителя, а руки сильно дрожали, но держались так крепко, будто, если отпустит, то мужчина испариться навсегда. - Я всех потерял. Я поссорился с ребятами и братом. Матери больше нет по моей вине, Кати нет по моей вине и Сережи тоже. И меня как будто становится все меньше и меньше. Парень замолк, ослабив хватку. А учитель немного отпрянул и за подбородок поднял голову мальчишки так, чтобы их взгляды встретились. — У тебя остался я. Помни об этом, пожалуйста. Мы справимся с этой зависимостью вместе. Но Попов даже не представлял, как ошибался, думая, что парня ломает от наркотиков. Но если любовь можно назвать героином — то он определенно пускает по вене.

-@-

С момента их последнего разговора с Арсением прошло три урока. Оставалась несчастная география, видя которую в расписании уроков хотелось скулить и прятаться. Географичка была не то что извергом, нет. Вполне нормальная женщина, просто чересчур строгая. Бывало такое, что за опоздание могла заставить неделю прибираться в ее кабинете. Или выставляла три двойки за раз из-за опоздания в пять минут. Ну, в общем, она вовсе не изверг, а Антон, конечно же, сделал домашнее задание по ее предмету. Придумывая себе отмазку, как бы сбежать с ненавистного предмета, парень даже не заметил, как его сверлили взглядом со стороны. Позов и Кузнецова стояли поодаль от парня, возле мужского туалета и тихо о чем-то перешептывались. Но буквально пару секунд, и они уже держали путь к Шастуну, нервно кусающего губы и отрешенно смотрящего сквозь других одноклассников. — Антош, привет. — Завела диалог Ирина. — Я..- Девушка неуверенно посмотрела на Диму, который ей кивнул, мол, все хорошо, и продолжила. — Мы с Димой хотим с тобой помириться. — Как на духу выпалила девушка и отвела взгляд в сторону. – Что? — Раздался тихий, будто совсем чужой голос парня. Антон смотрел на них стеклянными глазами, не моргая. Губа его немного кровоточила оставляя неприятный металлический привкус во рту. Ладони потели, а руки немного подрагивали. Волосы его выглядели теперь не так, как те прекрасные пшеничные кудри, а как обычная изломанная пшеница. Кожа была бело-фиолетовой, а на шее и лице были едва заметные желтые синяки и припухшие ссадины. Юноша заметно похудел в лице: сейчас выразительные скулы не выглядели эстетично, они были острыми и отталкивающими взор. И лишь слеза, одиноко стекающая по его щеке, давала понять, что он живой. — Прости, Тош. Мы не хотели расстроить тебя своим присутствием. — Тихо произнесла Ирина. Переглянувшись с Позовым, девушка начала уходить, как и сам Дима, что бросил огорченный взгляд на бывшего друга. Но неожиданно на них сверху прыгнуло длинное, неуклюжее и очень худое создание, носящие имя Антон Шастун. Друзья поначалу испугались, а Тоша смутился и отошел немного назад. Но уже через мгновение его крепко прижали к себе две пары рук, обнимая за торс (рост не позволял обнять выше такую шпалу). И тут на лице друзей загорелась такая яркая улыбка.. Как будто они выиграли в лотерею. Хотя нет. Они выиграли больше, чем лотерею, они выиграли дружбу. — Они снова вместе. — Удовлетворенно прошептал Попов, все время наблюдавший за компанией. — Не твоя ли это заслуга , дорогой мой друг? — Также тихо поинтересовался Воля, кладя свою руку на плечо коллеги. Арсений улыбнулся другу и внезапно понял. Он счастлив тогда, когда счастлив этот высокий, худощавый парнишка. И не нужны ему деньги, тачки, карьера. Ни-че-го. Лишь бы только этот парень улыбался. Пусть и не ему, но только бы вокруг зеленых глаз появлялись морщинки, а уголки губ поднимались вверх. Два взгляда пересеклись. И вокруг будто все замерло, остановилось время, а единственный слышный звук — это стук двух сердец, бьющихся в унисон. И не глядя на непонимание со стороны друзей, из чьих объятий выпутался Антон, вовсе их не замечая. Не обращая внимания на осуждающе глядящего в сторону Попова Павла. Они неспешно делали друг к другу шаги, осторожно. Так, будто они совсем младенцы и бояться оступиться. Они смотрели друг другу в глаза, не замечая ничего вокруг, не слыша, как Антона зовет Ира и как вздыхает Воля в стороне. Шаг. Они останавливаются друг напротив друга, не прерывая зрительного контакта. И, улыбнувшись краешками губ, обнимают. Со всей нежностью прижимаются друг к другу, чувствуя себя максимально правильно и комфортно. Не просто обнимают, а сплетаются телами, да что там телами? Они срастаются душами. И где-то в средне образовательной школе, зимой в январе, они чувствовали все то тепло, что не сможет передать июльское солнце. И вместо трели звонка они слышали шум моря и сердца, бьющиеся одним ритмом. И пусть в них находят сумасшедших другие. Главное, что они находят друг друга в себе. И, сплетаясь в объятиях, пусть подождут не только шокированные друзья и географичка с Павлом Алексеевичем. Пусть подождет весь мир. Хотя мир неожиданно схлопнулся до нежных глаз перед такими же влюбленными глазами.