Мышка
Из задней части одного из больших зданий центрального делового района, скрытая тенями, появилась женская фигура. Она была в Триполи. Она много путешествовала в свое время, скитаясь по земле, и это оказалось ее ближайшим безопасным местом к Каиру. Она прикинула, что у нее будет всего несколько часов, прежде чем он выследит ее там, поэтому она некоторое время бродила по городу, осматривая достопримечательности, пока не почувствовала знакомую дрожь по спине. Ее способность предупреждала ее, распознавая угрозу еще до того, как ее чувства успели за ней угнаться. Она задержалась в тени офисного здания, ее тело насторожилось. Энди видела, как люди занимаются своими повседневными делами, не подозревая о подстерегающих их опасностях. Она могла слышать чаек на берегу и волны, разбивающиеся о берег сквозь постоянный гул человеческой жизни. Она чувствовала различный ржавый привкус сладкой, восхитительной крови, когда они проходили мимо нее, не заметив. Различные вкусы, от одурманенных людей, находящихся "под кайфом", до чистых, без «добавок», как она любила это называть. Энди провела рукой по ее светлым волосам, когда она глубоко вдохнула. Группа крови, пол, образ жизни; вещи, которые определяют вкус ее следующего приема пищи. Ее предпочтения менялись с годами. Ей нравилось пробовать разные сорта, как хорошее вино. Цветочный аромат человека ударил её, и она немного закашлялась. Она всегда ненавидела искусственных. Но среди всех землистых, сладких, кислых и затхлых запахов только один привлек ее внимание. Тело Энди напряглось, когда ее глаза на полной скорости просканировали все вокруг. Она не могла его заметить, но запах мяты и падающего дождя был безошибочен. Недолго думая, она телепортировалась в следующий город.***
Воспоминание. Около 1080 г. н.э. Крит, Греция: Андромеда бродила по открытым залам того места, которое она называла домом последние шесть десятилетий. С тех пор, как Афинодора изменила ее, спасая при этом ей жизнь, она стала очень активным членом своего шабаша. — Привет, мышонок, как дела? —сказал мужской голос, и она повернулась к мужчине с яркой улыбкой. — У меня все хорошо, Матиас, ты охотишься на меня? — она игриво ухмыльнулась, когда ее золотые локоны развевались на ветру, и он мягко улыбнулся. — Конечно, ты - мышь, а я - кошка. Мой брат хорошо с тобой обращается? — спросил он, и она не смогла распознать жадный от власти зловещий блеск в его глазах. — Конечно, — сказала она в ответ. — Эгей защищает меня, как следует из его обязанностей. Он - мой отец. — Ты хороший ребёнок, — он ответил напряженно. — Я не ребёнок. — Я ясно вижу это. Я просто имею в виду твою невинность, моя дорогая, тебе еще предстоит увидеть весь мир. — Я не возражаю, — пожала она плечами, — но моя семья здесь, так что здесь я и останусь. — Ты должна поехать со мной в Мадрид на небольшой праздник. Я уверен, что твой отец не будет возражать. Это даст тебе возможность немного познакомиться с миром, — сказал он ласково. — Я подумаю об этом, — сказала она, когда к ней подошел высокий мускулистый мужчина. Она заметила его и, не задумываясь, бросилась ему на грудь. — Андромеда, — усмехнулся старший мужчина, когда его подопечная обняла его в ответ. — Талия скоро принесет обед, — сказал он, поднимая ее подбородок, чтобы встретиться с ее черными глазами. — Но сначала у меня есть работа для тебя, моя дорогая. Матиас посмотрел на нее, когда ее, казалось бы, милая улыбка стала зловещей в предвкушении охоты. — Что угодно, отец. — В Афинах есть вампир, пытающийся создать новую армию. Его нужно остановить, — Эгей устало посмотрел на своего ребёнка. Он всегда ненавидел посылать ее на эти миссии в одиночку. С тех пор, как Афинодора привела молодую девушку в их дом, она стала светом для него и его подруги Талии. — Я немедленно уйду, — она ухмыльнулась. — Возьми с собой брата, — он добавил, остановив ее на полпути, когда она громко застонала и исчезла в другой части здания. — Ты обращаешься с ней как с ребенком, — Матиас огрызнулся на своего брата, как только девушка ушла. — Как ты думаешь, ты сможешь скрывать ее вечно? — У нас есть союз с братом Вольтури, но я бы предпочел пока скрывать ее способности, — они были братьями не по крови, а по яду, поскольку у них был один и тот же отец. — А если они придут? — Ее лояльность не может быть перенесена из этого шабаша, поэтому у нас есть союз. Я - щит, и я защищаю своих собственных. Она стала частью этой семьи в тот момент, когда Афинодора протащила ее обмякшее тело через эти двери, — для эффекта он указал на двойные двери в конце зала. — А если Вольтури решат напасть, что тогда? — рявкнул младший самец. — Твоя ненависть к ним поглощает тебя, Матиас. Мы хотим того же, что и они. Мы уважаем друг друга. — Ты наивен, — прорычал Матиас. — Как ты можешь так легко им доверять? — Я не доверяю, но я верю, что любовь Кая к Афинодоре меня вполне устраивает, — Эгей отмечает, — Их союз объединит наш клан. Они - настоящие родственные души. — Нам не нужно отвечать перед ними, Эгей. Этот ковен сильнее, чем их. Тебе не кажется, что пришло время для нового лидера? Эгей печально посмотрел на брата. — Твое стремление к власти начинает поглощать тебя. Не обращай внимания на свою ненависть к ним, я умоляю тебя, Матиас, отпусти это. — Я не могу, — младший брат ответил темными от гнева глазами перед тем, как он помчаться прочь от дома.***
Вампирша была в Мадриде. Она знала, что пришло время отдать его, пора ему заплатить за свои грехи. Она истязала его достаточно долго. Теперь был кто-то другой, кто хотел бы его пытать. А именно платиновый блондин Вольтури - Кай и его подруга. Она отточила свои чувства. Её взгляд упал на тускло освещенную улицу, по которой бродили трое пьяных подростков. От них пахло невероятно аппетитно, но ее внимание привлекла мужская фигура, спрятанная в тени ближайших огней. Она почувствовала, как рефлекторно сжались ее мускулы, когда он атаковал троицу. Вампир впился зубами в шею кричащей девушки, а другой мужчина и женщина убежали дальше в тёмный переулок. Ее рот слегка наполнился слюной от запаха свежей крови, пропитанной адреналином и страхом. Было трудно держать голову ясной, когда кровь атаковала ее чувства, но она действительно прошла весь этот путь не просто так. Она заметила, как они предприняли замечательную попытку побега, в то время как самец был поглощен своей жаждой крови. Недолго думая, она прыгнула со своего насеста, как гибкая кошка, приземлившаяся между своей добычей и их единственным спасением со зловещей ухмылкой на ее губах. Она двинулась вперед, насмехаясь над ними, пока они паниковали. Одним быстрым движением она сбила самку с ног и вонзила зубы в самца. Энди крепко держала свою добычу, когда она тащила его тело к заброшенному зданию, также схватив женщину за воротник рубашки. Она выбила стальную дверь и поместила женщину в комнату, а затем продолжила оставлять кровавый след на втором этаже. Заметив мужчину-вампира за окном в поисках еды, она позволила ухмылке украсить свои губы. Он узнал ее запах и, без сомнения, знал, почему она здесь. Андромеда была волком в овечьей шкуре, притворялась добычей, хотя на самом деле была хищницей. Она хотела, чтобы он выследил ее, он знал это, в конце концов, это был его дар. Ничто по сравнению со следопытом Вольтури, но это все равно делало его грозным противником. Он мог уйти, он мог бежать сейчас, но он знал, что она его поймает. Она предпочитала заманивать добычу, а не охотиться, но он знал ее. Он знал, насколько опасной она будет, если решит заняться охотой. Раньше они составляли идеальную пару. Он выслеживал добычу, она телепортировала их. Она была быстрее новорожденного, и как только они загоняли свою добычу в угол, все, что ей нужно было сделать, это телепортироваться за ними и отрубить им головы. Ей нравилось убивать, он видел это в ее глазах, но охота ей нравилась больше. Для нее все было игрой. Он всегда приписывал это ее невинности к детской природе в то время, но этот фасад рухнул вместе с греческим шабашем. Она по-прежнему любила игры, но природа их уже не была невинной — для вампира именно так. У Энди всегда были другие планы. Ее мотивы не были известны никому, кроме нее самой, и это делало ее опасной. Матиас следовал по очень очевидному кровавому следу, признавая, что его жизнь, скорее всего, подходит к концу. Она чувствовала, как ее яд проникает в пищеварительный тракт, и без колебаний вонзила зубы обратно в его плоть, чтобы закончить работу. У Андромеды были свои причины, почему она никогда не создавала себе подобных. Ее способности предупредили ее о его присутствии, когда она кормилась. Легким толчком она уронила теперь уже пустой мешок крови на землю и медленно повернулась к мужчине, ее малиновые глаза отражали уличный свет, губы были залиты кровью невинных, а по подбородку бежала узкая дорожка. С ухмылкой Энди потянулась, оторвала кусок рубашки своей жертвы и вытерла ею кровь. — Матиас, — она поздоровалась. — Андромеда, — ответил он, но весь его облик напрягся, когда маленькая мышка ухмыльнулась ему. — Я пришла собирать, — она просто сказала, — Ты можешь дышать, Матиас, я не собираюсь тебя убивать. — Что ты хочешь? — Мне нужно, чтобы ты подождал здесь и отдал это следопыту, который следует за мной, — сказала она, доставая из внутреннего кармана куртки сложенную записку. — Это все? — спросил Матиас, потрясенный тем, что он может выбраться с этой встречи живым… — Мне надоело мучить тебя своим присутствием, ты теперь проблема Кая, — она сказала, что просто не заботится о вампире. — Ты… — начал он, но она прервала его простым жестом. — Уважаю старые союзы, — она ухмыльнулась ему. — Подходяще, не находишь? — Я бы предпочел, чтобы ты просто убила меня, — сказал он, выпрямляя свою осанку и глядя прямо на маленького хищника перед ним. — Я бы никогда не даровала тебе эту милость, не после того, что ты сделал, — ее глаза опасно сузились. — Значит, ты позволила мне жить, чтобы мучить меня за мои преступления, поэтому ты спасла мне жизнь, чтобы я погиб, когда ты сочтешь это нужным. — Ты отрицаешь, что заслуживаешь такого наказания? — Нет. — Тогда ты подождешь здесь Деметрия и передашь ему эту записку, — она приказала, положив бумагу на подоконник. — Ты не Бог, ты не можешь так играть с жизнями, — заявил он, но младший вампир лишь усмехнулся в ответ. — Ты меня знаешь, Матиас, мне нравятся мои игры, — он не ответил. Вместо этого он занял позицию рядом с ней, взяв записку в руки. — Я слышу биение сердца, — он бормотал, не отрываясь глазами от улиц, где кипела ночная жизнь. — Да, следопыт Вольтури преследует меня уже несколько дней. Он довольно настойчив и опасно опытен. Ему нужно перекусить, — она весело напевала и тоже смотрела на улицу, — Давно этот город не видел рек крови, которые ты принес с собой. Тебя называли несущим смерть, всадником апокалипсиса, тебе поклонялись, — ее глаза с отвращением блуждали по его фигуре, — О, как пали сильные. — А ты? Раньше ты была такой невинной, — он смотрел на нее с грустью так же, как когда-то смотрел на него его брат. — Ты забрал мою невинность, ты сделал меня монстром, — она зарычала, затем выпрямилась, отгоняя эти эмоции. — Я отпускаю это. Я отпускаю тебя вместе с прошлым. Прошло почти тысячелетие. Ты последний живой из Культа. Вольтури поставили тебя на первое место в своем списке с маленькими звездочками вокруг твоего имени. Это конец. — Я и ненавижу, и люблю тебя, мышонок, — торжественно сказал он, и ее глаза встретились с его. — Мне жаль. — Я и ненавижу, и люблю тебя, Матиас, — она ответила, принимая его извинения. Он смотрел, как вампирша закрыла глаза, сделав глубокий ненужный вдох, прежде чем исчезнуть.