Не по сценарию

Хью очень долго стоял перед дверью в квартиру друга. Нет, он не боялся осуждения или какой-то реакции от датчанина. Он не переживал из-за неудобств, которые доставит поздним визитом, хотя это тоже вызывало некий дискомфорт. Но то была всего лишь капля в море. На деле же его буквально изнутри съедало непонятное волнение и вместе с тем — опустошение. Уже по дороге сюда Хью понял, что не хочет жить прошлой жизнью. Даже если Клэр изменится, даже если она будет ползать перед ним на коленях, извиняясь, или наоборот сменит тактику и лишит его прав на ребёнка, он не вернётся туда. Не сможет смотреть ей в глаза, разговаривать или как-то к ней прикасаться. В ближайшее время он подаёт на развод. Это именно то, что нужно было сделать ещё очень давно. Покончить с отношениями, которые исчерпали себя. Надо было перестать выжимать последние соки из заведомо тупиковой ситуации и просто идти дальше. Чёрт возьми, ему почти 40 лет! Может он хоть немного побыть собой, с теми людьми, которые его действительно ценят?! Выдохнув, Дэнси всё-таки постучался. Через пару секунд послышались шаги, щёлкнул замок, и хозяин квартиры распахнул дверь. Мадсу, похоже, было не лучше, чем ему самому. Двое уставших, не совсем трезвых мужчин, продолжая хранить молчание, прошли вглубь помещения и присели за стол на кухне, где уже стоял и чай, и коньяк, чтобы, видимо, не прогадать. Хью смотрел в окно, несколько раз переводя взгляд на Миккельсена. Тот всё ещё не издал ни единого звука, хотя по глазам британец прекрасно видел, что внутри у него просто бесконечный поток слов о сложившейся ситуации. Но, конечно, он не начнёт этот непростой разговор, пока Дэнси сам не будет готов к нему. Хью был вынужден себе признаться, что сложившаяся ситуация весьма его раздражала. Почему Мадс всё время ходит около него «на цыпочках»? Почему обхаживает, вызывает такси, покупает еду и вообще? Зачем он всё это делает, какая ему с этого выгода? Тряхнув головой, Хью попытался взять себя в руки. В нём действительно кипела злость. Но направлена она была не на Мадса, который сейчас внимательно приглядывался и прислушивался к настроению друга. Вся ярость, копившаяся в нём годами, предназначалась только одной Клэр. Так что, сглотнув слюну, он глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Надо было срочно отвлечься, и британец погрузился в созерцание незамысловатой обстановки жилища Миккельсена. Хью нашёл, что двухкомнатная, светлая, просторная квартира очень подходила Мадсу. Она наполняла находившегося в ней ощущением уюта и спокойствия. Кухня была оборудована всем необходимым и даже больше, британец не представлял себе предназначения и половины предметов. — Мэсс… — начал Дэнси неуверенно. Он не знал, что говорить и как, но чувствовал, что хочет поделиться всем накипевшим именно с датчанином. — Я подаю на развод. — вот так вот просто, а зачем медлить? Хью был уверен, что Миккельсен сможет его понять. И реакция друга не заставила себя долго ждать, брови поползли наверх, показывая удивление, сам мужчина повернулся к нему всем корпусом, готовясь слушать дальше. Но не дождавшись каких-либо уточнений, Мадс всё-таки рискнул спросить: — Ты точно уверен? — внутри мужчины всё кипело от полученной информации, но он всё же себя остановил. Радоваться разводу — не совсем нормальное явление, особенно с точки зрения «просто друга». В воздухе повисла тишина. Напряжённая, вязкая, как болото, она поглощала их вместе со всеми мыслями, переживаниями, несказанными словами и нереализованными чувствами. Датчанину показалось, что кислорода стало катастрофически не хватать, Хью сидел всё ещё здесь, за столом, уткнувшись взглядом в свои колени, но при этом он был так далёк… Далёк мыслями, но близок телом. Миккельсену хотелось, чтобы всё было по-другому, хотелось знать, что британец только с ним. Ни с Клэр, ни с семьёй, ни с прочими друзьями, нет. Он хотел Хью всего, здесь и прямо сейчас. Но, осознавая ситуацию и эмоциональное состояние Дэнси, он просто не мог так с ним поступить. Не мог притянуть к себе, обнять. Обнять так, как он хочет, а не как может обнимать «обычный друг», хотел прикасаться к нему так, как мог только он, а не какие-то «просто знакомые». Но всё это оставалось только в его фантазиях. По крайней мере пока что… — Да, — собравшись с мыслями, решительно ответил Хью. У Мадса внутри всё перевернулось. Да, с Клэр покончено. Британец свободен. — Я абсолютно в этом уверен. — Он дотянулся до чая и отхлебнул, понимая, что сделал всё правильно. — Я очень долго терпел, Мэсс, ты не представляешь… Каждый чёртов день — ссоры, каждая поездка семьёй — это как отдельный круг Ада. «Не пей, Хью», «Не гуляй, Хью», «Почему у нас так мало секса, Хью?!». Господи, да я стал собственное имя ненавидеть из-за неё, конечно я хочу расстаться! — чашка Дэнси звякнула, когда он резко опустил на стол сжимающую её руку. Несколько тёмных капель плеснулись через край, но мужчина, казалось, даже не заметил этого. Его переполняли эмоции, но вместе с тем где-то глубоко внутри уже теплилось спокойствие. Он отдавал себе отчёт в том, что наконец-то эта пытка закончится, он сможет жить так, как ему хочется. Сможет пить, гулять, может вообще поселиться на работе и всё это, не спрашивая ни у кого никакого грёбанного разрешения! — Вот и правильно. — только и сказал Мадс, привстав и покрутив в руке сигарету. Хью подметил, что тот стал курить чаще, чем обычно. Даже сейчас, сидя на кухне, он чувствовал, что совсем недавно датчанин уже злоупотреблял табаком. — Хью, ты же знаешь, я в любом случае поддержу тебя. Если ты не хочешь с ней жить, не любишь её или стало некомфортно — разводись. В крайнем случае, у тебя всегда есть я, — закончив, Миккельсен открыл окно и, облокотившись о подоконник, закурил. — Хью, — окликнул он британца, — не хочешь присоединиться? Дэнси отрицательно покачал головой, но улыбнулся, давая понять, что сам факт приглашения уже для него приятен. Немного остывший чай не обжигал горло, но всё ещё сохранял в себе былое тепло, что разливалось внутри брюнета при каждом глотке. Вряд ли Мадс сделал это всё для себя, да и по его состоянию не скажешь, что ему очень хотелось бы бодрствовать. То есть он специально не ложился, заварил ему чай, достал коньяк, если бы ситуация ухудшилась, и сидел ждал его. — Мэсс... — позвал Дэнси, но больше ничего не смог сказать. Его переполняла благодарность, но обратить её в речь не было сил. Из-за переизбытка эмоций сегодня, голову полностью покинул весь рационализм и слова, оставив только мысли, настолько странные и бредовые, что обдумывать их как что-то серьёзное Хью бы точно не стал. — Так, Хьюстон, тебе точно надо ложиться спать. — Мадс, заметив, что гость уже довольно долго залипал в одну точку, подошёл, забрал чашку из его рук и аккуратно поставил на стол. — Поднимайся, идём. — видимо, датчанин воспринял его странное поведение, как сонное, но Хью не особо и сопротивлялся. Он позволил другу довести себя до спальни, попутно выслушивая, что ему не о чем переживать и всё будет хорошо. Это вселяло надежду, что британец поступил правильно. Развод — это всего лишь узаконенное завершение отношений с Клэр. Когда они дошли до спальни, Дэнси уже еле переставлял ноги. Было ли это следствием реальной усталости или Мадс просто был очень убедителен — брюнету так и не суждено было узнать. Он зашёл в помещение, в котором ему предстояло спать. Довольно просторная комната вмещала в себя кровать, шкаф, небольшое зеркало и тумбочку. Всё стандартно. Мадс усадил его на постель, почему-то даже сейчас Хью давал себя вести, ухаживать, разрешил другу занести в комнату свой рюкзак. И сейчас датчанин сидел перед ним на корточках, пока сам он устроился на кровати, уставившись в пол. Дэнси не совсем понял в какой момент это произошло, но его пальцы оказалась в тепле рук Мадса, а терпеливый, полный нежности взгляд датчанина словно ласкал лицо Хью. Так они просидели около минуты. Хозяин квартиры первым нарушил тишину. — Я в соседней комнате. Дай знать, если будет что-нибудь нужно. — с этими словами Миккельсен удалился, тихо прикрыв за собой дверь. Оставшись наедине с собой, Дэнси наконец-то смог сосредоточиться на реальном мире и разобрал все вещи, что успел схватить во время ссоры. Несколько футболок, светлые джинсы, носки, трусы — словом всё, что надо. Но был в них огромный минус, который препятствовал его переодеванию прямо сейчас, и заключался он в том, что все они были не первой свежести. Сегодня удача была явно не на его стороне, потому что из всей возможной одежды он взял ту, которую обычно закидывал куда подальше, предпочитая на время забывать о ней. Вещи из легко мнущейся ткани, которые быстро пачкаются и даже малейшее потовыделение уже становится причиной белых разводов. Примерно в таком состоянии и были они в данный момент. Перерыв всё ещё раз и не отыскав приемлемого варианта, Хью отворил дверь и направился к спальне датчанина. Достав из кармана мобильник, он с ужасом понял, что было уже три утра. Грёбаных три часа утра. Было бы прекрасно лечь поспать, ведь завтра с утра на съёмки. Постучав, брюнет приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Мадс расстилал кровать и уже, кажется, готовился ко сну. — Мэсс, слушай... — Миккельсен повернулся, — не мог бы ты одолжить мне одежду? — было немного неудобно просить о таком, ну а что поделать. Не спать же Хью голым в чужой квартире в конце концов. — А что случилось с твоей? — датчанин продолжил заниматься своими делами, ожидая ответа. Вся эта лёгкость, которой было пропитано каждое движение актёра, завораживала. Дэнси, словно загипнотизированный, следовал взглядом за другом. Никогда раньше он не ночевал у Мадса дома, никогда не видел его настолько расслабленным, хотя таковым он был почти всегда. Но здесь, у себя в квартире, он был как будто в трансе, движения становились ещё более плавными, размеренными. Он не проявлял каких-либо эмоций, лишь иногда хмурился в ответ на слова Дэнси или одаривал его своей тёплой улыбкой, той самой, которая не могла оставить равнодушным никого. Британец почувствовал, как спокойствие Мадса передавалось и ему, наполняя какой-то неведанной ранее безмятежностью. Хью стоило немалого труда перестать пялиться на друга и, наконец, продолжить начатый разговор: — Она не в лучшем состоянии, не было времени выбирать чистую, — Мадс, похоже, закончил свои дела и, понимающе кивнув, вышел из комнаты. Дэнси последовал за ним. — Смотри. — они оказались в просторной ванной. Датчанин положил руку на стиральную машину, привлекая внимание друга к ней. — Свои вещи можешь постирать тут. Думаю, что до завтра они высохнут. А на первое время дам тебе что-то из своего... — и, вздохнув, он вернулся к себе и начал рыться в комоде, усердно пытаясь отыскать что-то для брюнета. В итоге, сложив всё аккуратной стопкой, он протянул её гостю. Кивнув в знак благодарности, Хью сразу же направился в ванную. После такого бесконечно долгого дня ничто так не прельщало как желание расслабиться в душе и затем погрузиться в здоровый, крепкий сон. Закинув в стиралку одежду, он зашёл в кабину, включил воду и, запрокинув голову, позволил тёплым струйкам сбегать по своему лицу и телу, унося с собой накопившуюся усталость и напряжение. Хью настолько погрузился в размышления, что потерял счёт времени, очнувшись лишь тогда, когда понял, что собирается покрыть тело гелем для душа второй раз. Он закрыл кран и потянулся за полотенцем. Спустя минуту, стоя посреди ванной, Хью отстранённо разглядывал вещи, которые до этого одолжил ему Мадс. Ничего сверхъестественного — просто футболка, трусы, носки и шорты. ТРУСЫ?! Насколько нормально надевать трусы друга? С одной стороны, в этом нет ничего такого, они же постиранные, чистые, почти как новые, но с другой... Это же трусы Мадса, а не просто какого-то там друга. Выдохнув, он всё-таки натянул на себя бельё и посмотрелся в зеркало. Боксеры Миккельсена. На нём. Да уж, что тогда дальше будет? Одевшись до конца, он вернулся в гостевую спальню и наконец-таки лёг на кровать. Уставший, эмоционально и физически вымотанный британец... не мог уснуть. Сначала ему казалось, что всё дело в позе для сна. Хью переворачивался то на один бок, то на другой, но никак не мог закрыть глаза и получить свой заслуженный отдых. Мысли не давали ему покоя. Именно сейчас в непосредственной близости Мадса, который спал в соседней комнате, он впервые задумался о «нормальности» их дружбы. Да, они часто проводили время вместе и на съёмках, и за их пределами, посещая бары и рестораны. Но то были просто приятные, приятельские посиделки, не больше. Всё началось с этого проклятого поцелуя. Когда Брайан сказал, что, возможно, в последней сцене им придётся это сделать, Дэнси принял это. Но после у него в голове постепенно образы персонажей накладывались на них. И этот поцелуй перешёл из статуса работы во что-то личное. Дальше последовало много событий, в которых сам Миккельсен открыто флиртовал с ним, но всё это также было на уровне шуток. До гримёрки. Тогда его тело совершенно недвусмысленно отреагировало на близость с другом. Это не напугало, но заставило насторожиться. Хью никогда не думал о себе в таком ключе. Нет, он не был гомофобом, но и интереса к подобным вещам не проявлял. Это было что-то на уровне очевидного, того, что не нужно подтверждать или исследовать. Как цвет глаз или кожи, он просто понимал, что к нему относится, а что — нет. Также и с ориентацией. Окружённый в основном натуралами, он даже не задумывался о других вариантах. Начиная с подросткового возраста и до настоящего момента он испытывал влечение только к девушкам. Но сейчас, лёжа на кровати в квартире Мадса, он понимал, что его привлекает этот самодовольный ублюдок. Что стояк в гримёрке — не просто ошибка. Он не мог перепутать датчанина с женщиной, это уж точно. Нет, тогда он хотел именно его. От этих мыслей было не скрыться. Даже старый добрый Морфей не хотел окутать его своей тьмой и беспробудной тишиной, нет. Он был бодр головой, но совершенно истощён физически. Поворочавшись ещё несколько минут, мужчина поднялся и тихо прошёл на кухню. На столе — давно остывший чай и неоткрытый коньяк, а на подоконнике — сигареты. Те самые сигареты, которые Мадс курил в день после разговора с Фуллером, которые они разделили утром на площадке, которые так соблазнительно сжимались губами датчанина, заставляя Дэнси краснеть и отводить взгляд, дабы не выхватить сигарету изо рта друга и не заменить её собственными губами. Но он боялся. Боялся реакции Мадса, своих чувств или, может быть, того, что за всем этим последует. Точного ответа Хью дать не мог, да и не то чтобы очень хотел. Он просто взял сигарету и прикурил, выдыхая в окно. Вместе с горьким привкусом и сжатием лёгких пришли воспоминания. Они усилили ещё оставшийся эффект от алкоголя, наполняя Дэнси смелостью и решимостью. Он давно позволил себе оправдывать алкоголем все поступки, совершенные в тот день. Да, он был пьян, не настолько, чтобы не контролировать свои действия, но достаточно для того, чтобы убедить других в обратном, если это понадобится. Идеальный вариант. Недолго думая, Хью направился в сторону спален. Потоптавшись перед дверью в ожидании какого-то знака, что Миккельсен ещё бодрствует, и не получив его, британец тихо зашёл в комнату. Мадс лежал на боку, повернувшись спиной к двери. Дэнси физически ощутил необходимость увидеть его лицо, убедиться, что он спит. Где-то в глубине души он опасался, что друг включил актёра с намерением узнать, что будет делать Хью. Обойдя кровать, он взглянул на датчанина снова. Тело Миккельсена было максимально расслаблено, на лице застыло выражение безмятежности и спокойствия, обостренный ситуацией слух Дэнси различил его тихое, ровное дыхание… Мадс спал. Невольно на ум пришли ассоциации с Клэр. Вот только вместо схожести ситуаций он находил только различия в собственных чувствах. Спящий Мадс вызывал в нём какое-то не поддающееся логике умиление и теплоту, непреодолимо тянуло прилечь рядом с ним, укрывшись одним одеялом, а не уйти спать в другую комнату, не желая даже прикоснуться, как это было с женой. Он не чувствовал себя некомфортно из-за того, что смотрит на спящего друга. Наоборот, он боялся нарушить эту тишину, боялся разбудить Мадса и больше не увидеть то, на что в тот момент мог безнаказанно пялиться. Присев на постель, он всматривался в до боли знакомое лицо и думал. Думал насчёт их взаимоотношений, насчёт развода, размышлял о завтрашних съёмках и даже о том, что на губах остался еле заметный привкус сигарет, и что, наверное, губы у Мадса очень мягкие... Пальцы Дэнси непроизвольно потянулись к лицу друга, но в последний момент он очнулся и замер. А вдруг тот прямо сейчас проснётся? Что Хью сможет сказать в своё оправдание? Что вообще он только что собирался сделать?! — Мэсс... — совсем тихо, почти неслышно позвал его Хью. Никакой реакции не последовало и тогда он подался вперёд. Он коснулся губ Миккельсена своими, целуя совсем невинно, но вкладывая в это больше, чем он мог сказать словами. Наклонив голову и отдавшись ощущениям, он позволил себе более смелые прикосновения, знакомясь, привыкая, наслаждаясь. Он толком не отдавал отчёт своим действиям, поддавшись порыву, возникшему ещё в баре, но там он был гораздо смелее под действием алкоголя, чтобы сделать это с неспящим другом. Теперь же, получив наконец, доступ к губам спящего Мадса, он боролся с робостью и одновременным желанием воспользоваться ситуацией, дающей возможность «украсть» поцелуй. Но всё же смущение и осознание всего происходящего настигло бедного британца, и он сразу же отскочил в сторону, чуть ли не выпрыгивая из кровати. Бросив быстрый взгляд на Мадса и, поняв, что тот всё ещё спит, Дэнси быстро ушёл, почти убежал, из комнаты датчанина, закрыв сначала его дверь, а затем и свою. Сердце бешено колотилось в груди, а щёки горели от смущения. Ему чертовски понравилось...

***

Утро как всегда наступило слишком быстро. Стоило Дэнси только закрыть глаза, выровнять дыхание и расслабиться, как тут же солнечный свет заполнил комнату. Не желая окончательно просыпаться, британец повернулся спиной к окну и натянул на голову одеяло, продолжая дремать. Несмотря на внутреннее беспокойство, он всё-таки не мог противостоять собственной естественной потребности, коей являлся сон. Он чувствовал себя спокойно и защищённо, просто лёжа в кровати, слушая, как проснувшийся Мадс занялся чем-то. Британец ловил звуки его шагов, приятный тембр голоса, ответившего на чей-то звонок, и просто какие-то фоновые шумы. Так продолжалось минут пятнадцать. Разбудила же его окончательно слишком громко захлопнувшаяся дверь. Хью вскочил и, схватив телефон, проверил время. 10:27 Почему Мадс его не разбудил?! Они же опаздывают! Выскочив за дверь, он метнулся на кухню, откуда доносилась какая-то музыка. Это был Мадс собственной персоной. Датчанин стоял у окна и наслаждался открывающимся из него видом. Безмятежность картины дополняла негромкая музыка, игравшая на фоне. На плите жарилась предположительно яичница, а в чайнике уже закипала вода. Вся эта ситуация настолько поразила Дэнси, что он сразу же забыл все свои претензии.  — О, Хьюстон, — развернувшись, поприветствовал его друг. — Как спалось? Миккельсен еле сдержался, чтобы не притянуть гостя к себе и не сделать то, что так давно хотел. Хью — растрёпанный и заспанный стоял в его одежде, которая была британцу слегка не по размеру. Он выглядел немного потерянным и грустным, но всё же выдавил улыбку, что не осталось без внимания датчанина. — Всё было отлично, спасибо большое. — и не смотря в глаза Мадсу, он сел за стол и уставился куда-то в прострацию. После вчерашнего он просто-напросто боялся встретиться взглядом с Миккельсеном. Господи, он что, реально полез к нему целоваться?! Какой стыд… — Ну что, ты готов оценить мои кулинарные навыки, рискуя собственной жизнью? — и, посмеиваясь, мужчина поставил перед ним тарелку с яичницей и тостом. Но, увидев, что друг вообще не в настроении, сел рядом и похлопал его по плечу. — Хью, что-то не так? — Мадс был таким заботливым, что Дэнси даже стало неудобно из-за собственного поведения. — Да нет… — ковыряя вилкой запекшийся белок, Хью старался придумать отговорку, — просто всё ещё волнуюсь из-за произошедшего. — размытый ответ, ведь «произошедшим» можно назвать как ссору с женой, так и… — Понимаю, иногда бывает трудно совладать с эмоциями, но я уверен, что всё наладится. — тепло от ладони Миккельсена постепенно разливалось по спине британца и в конце концов он расслабился. Если бы Мадс всё знал, то не стал бы вести себя как обычно. Вздохнув с облегчением и радуясь тому, что всё-таки друг ни о чём не догадывается, он принялся поглощать еду. Он так долго не ел, что теперь даже самая простая пища казалась просто божественной. Яичница, с идеально прожаренным, немного мягким желтком, приправленная разными травами и не пересоленная, с тостом, который тоже получился восхитительно, оказалась прекрасным завтраком. Зубы с наслаждением вонзались в хрустящую, румяную корочку, добираясь до оставшегося внутри мягким хлеба. Промычав что-то невнятное, Дэнси прикрыл глаза от удовольствия и откинулся на спинку стула. Мадс, покончивший со своей порцией, уже ставил на стол ароматный кофе. Все эти чувства, эмоции, запахи, вкусы, всё создавало просто какую-то хаотичную картину. В определённый момент, копаясь в собственных мыслях, Хью вдруг осознал, что очень жалеет о незнании Мадса относительно вчерашних событий. Ему бы хотелось, чтобы тот узнал о симпатии со его стороны, чтобы датчанин принял его и ответил взаимностью. Но ему не хватило бы смелости даже на то, чтобы рассказать о случившемся, не говоря уже о поцелуях и о подобном с неспящим Мадсом. — Я, конечно, предупредил Брайана, что мы опоздаем, но всё же нельзя быть настолько бессовестными. Надо поторопиться, тем более сегодня предпоследний полноценный рабочий день перед отлётом. — и, положив тарелку в мойку, Миккельсен залпом выпил свой кофе и ушёл в комнату.   Чёрт, чёрт, чёрт! Как он мог забыть об отлёте?! Хью потёр лицо вспотевшими от волнения ладонями и вздохнул. Ладно, два дня съёмок, потом у него будет несколько выходных и перелёт во Флоренцию. Он успеет отдохнуть. С этими мыслями он простоял ещё несколько минут, попивая бодрящий напиток, пока его не поторопил уже собравшийся и выходящий из дома Мадс. — Давай, Хью, поживее. Квартиру закроешь и ключи можешь оставить у себя, у меня есть дубликат. — улыбаясь, он отсалютовал другу и удалился. Спускаясь по лифту, датчанин уже доставал спасительную сигарету. Привычная порция никотина ему была нужна, причём срочно. Он мечтал об этом очень долго. Выходя на улицу, он сразу же прикурил, неторопливо двигаясь к машине. Хью будет собираться ещё минимум минут пять, а то и все десять, так что у него есть время подумать. Да, эта ночка была ужасно напряжённой, он совершенно не выспался. Особенно после того, что вытворил Дэнси, слово «сон» потеряло для датчанина смысл...