Не по сценарию

— Хью! Эй, Хьюстон! — Дэнси очнулся и стал оглядываться по сторонам, не понимая, что происходит. Но стоило ему увидеть лицо Миккельсена прямо перед собой, как он тут же встрепенулся и пришёл в себя. Точно, он заснул в машине по дороге на съёмки. Точнее, он вырубился в машине с Мадсом наедине по дороге на съёмки последней сцены с поцелуем. Вот это было более точным определением. И сейчас, обыскивая взглядом салон автомобиля, он пытался как-то отвлечься от созерцания лица друга, так непозволительно близко расположенного рядом с его собственным, как будто это могло хоть как-то помочь в сложившейся ситуации. С одной стороны, сейчас ничего такого не происходило, но с другой… С другой стороны, британец не планировал встречаться взглядами с Мадсом ещё очень долго, чувство губ датчанина на своих никак не собиралось уходить, каждый раз напоминая о себе то в приятном, то не в очень, ключе. Сейчас его «слабость» вообще никак не играла ему на руку. Из-за близости Миккельсена, Хью тяжело дышал, не в силах остановиться бегать взглядом от глаз к губам и обратно, в горле ком, а по спине неприятно прокатилась капля пота, очерчивая путь от шеи до копчика, выдавая Дэнси с потрохами. Была у британца одна маленькая проблема, которая не мешала ему жить, до последних событий. Желания «Хью пьяного» и «Хью трезвого» чуть-чуть отличались. Точнее, отличался их масштаб и действия, которые он предпринимал, чтобы достичь цели. Трезвый брюнет никогда бы не стал делать такие безрассудные вещи, как поцелуй со спящим другом, который заставляет тебя сомневаться в собственной ориентации. — Ну, что ты молчишь? Проснулся? — но даже не приближаясь к спиртному, Дэнси чувствовал, как постепенно начинает пьянеть. От этого голоса, до боли заполненного лаской и нежностью, от глаз, так уверенно смотрящих прямо в глубину его порочной души, от губ, предательски выделяющихся на фоне остального лица. — Да, проснулся… — промямлил брюнет куда-то в сторону и опять замолк. И Хью ничего не мог с собой поделать, он не то, что тонул, нет. Британец просто падал с обрыва в пропасть странных, до недавнего времени незнакомых ощущений и чувств. Смертоносный коктейль наполнялся всевозможными эмоциями и совсем скоро готов был вылиться из стакана, разбивая хрупкое стекло в дребезги. Мужчина не мог, да и не хотел остановить внезапные странные мысли и порывы. Оставалось только поддаться им и смотреть, что произойдёт дальше. И тут у него завибрировал телефон. Слегка дрожащими руками Хью достал гаджет из кармана, провёл пальцем по экрану, набирая пароль и открывая присланный файл. На весь экран высветились они с Мадсом… точнее Ганнибал с Уиллом у той самой лестницы. Дэнси всегда восхищался уровнем рисования некоторых людей, но, чёрт возьми, почему это выглядело так реалистично?! Дыхание участилось, в голове пусто. Сколько бы раз британец не пытался убедить себя в том, что это не они там стоят, у него ничего не получалось. Это не Мадс, это не тот человек, который сидит прямо рядом с ним, нет! Быстро спрятав мобильник обратно, Хью выдохнул и повернулся в сторону Миккельсена, чтобы спросить не на месте ли они, так как почувствовал, что машина остановилась. Но вместо этого, он просто замер, смотря на то, как Мадс хитро улыбается и поглядывает на него. — Что ты там такого увидел, что аж красный весь стал? Покажешь? — усмехнулся датчанин, протягивая руку. То ли это свет так отражался, то ли Хью просто померещилось, но глаза Мадса заискрили красным, заполоняя ярким цветом всю радужку. Это одновременно пугало и завораживало. — Да, нет, там… — мозг не хотел сотрудничать и придумывать отговорки за своего хозяина. Наоборот, он лишь усугублял ситуацию, посылая в голову непристойные мысли, раскрашивая щёки британца ещё сильнее, — там ничего интересного, забей. — Хью отвернулся от друга, лишь бы не показывать своё смущение, уровень которого достиг почти максимальной отметки. — Хьюстон, я ведь по хорошему прошу, — хитрая ухмылка стала ещё более широкой. Взгляд Мадса пронизывал насквозь, Дэнси не знал, куда ему деться. Датчанин как будто заполонил собой всё пространство машины, дышать становилось сложно, а от голоса, который понизился на несколько тонов буквально за секунду, свело низ живота. — А то могу и силой взять. — эта фраза окончательно ошарашила бедного Хью, который не то, что говорить, но теперь даже дышать не мог. По спине пробежали мурашки, он нервно сглотнул. Но, несколько секунд спустя, мозг опять начал подавать признаки жизни и посылать в голову британце совсем нехорошие идеи. А что если всё-таки отпустить ситуацию и отдаться моменту? Что будет, если он поддастся напору? Понравится ли это самому Мадсу? — А что, если я хочу, чтобы ты взял силой? — спросил он, подняв брови и сделав самый невинный взгляд, и посмотрел на Миккельсена. У датчанина сверкнуло что-то в глазах. Что-то животное, дикое, совершенно бесконтрольное. То, что хотело просто забрать своё, своё по праву. Дэнси не совсем понял, как это произошло, но когда пришёл в себя, то пытался скинуть руки Мадса с себя. Просто дружеская драка, хотя даже дракой это не назовёшь. Миккельсен пытался выхватить у него телефон, а Хью отпирался, оба при этом посмеивались. Это всего лишь приятельская борьба, но почему каждый раз, когда руки датчанина касались его, Хью хотел шумно вдохнуть и прильнуть к другу, а не отпираться от него, не позволяя выхватить гаджет. Но, несмотря на то, что Дэнси не был хлюпиком, да и с реакцией у него всё было в порядке, Мадс был быстрее и ловчее. Поэтому вскоре, после тщетных попыток вырваться, он хотел было уже сдаться, как вдруг датчанин перевернул его спиной к себе и взял в удушающий захват. Инстинктивно Хью попытался выбраться, но качнувшись, он случайно прильнул к Мадсу и ощутил жар, исходивший от его тела, то просто решил расслабиться и посмотреть на реакцию Миккельсена. Что же он скажет, если я просто поддамся ему, причём именно так? Руки больше не сжимали плечи датчанина, а тело не пыталось выбраться из захвата. Дэнси обмяк в руках друга, положив голову тому на плечо, тяжело дыша. Мадс, видимо, не ожидал такого поворота событий, тем не менее быстро сориентировался и обнял друга поудобнее. Так, почти не шевелясь и не разговаривая, они просидели несколько минут в попытках перевести дыхание. В какой-то момент Хью почувствовал дыхание в районе шеи, но ничего не возразил. — Что, боишься, что столкну тебя в пропасть? — горящее дыхание опалило ушную раковину и теплом, смешанным с возбуждением, прошлось по всему телу. Если бы они стояли, а не полу-лежали в машине, то ноги брюнета бы точно подкосились. Восстановившееся дыхание снова сбилось. Руки Мадса — одна, лежащая на его затылке, удерживающая голову в одном положении, другая, обвившая его шею, не сдавливая и не отпуская, были такими властными и тёплыми, в их обхвате Дэнси чувствовал себя так спокойно, но при этом ужасно боялся сделать что-то не так. Тёплая, сильная грудь датчанина, к которой он прижимался спиной равномерно вздымалась и опускалась при дыхании. Хью слышал сердцебиение Миккельсена, бешенный стук сливался с его собственным, образуя вместе настоящую увертюру безумия. Безумием было всё. Чувства Хью, такие противоречивые, но такие правильные. То, что Мадс почему-то подыгрывал ему, каждый раз разрешая поддаваться своим эмоциям и не думать ни о чём, просто плыть по течению. Друг не осуждал и не говорил, что всё то, что они делают — мерзость, что британец не достоин столь большого количества внимания и помощи, как это было с другими людьми. Безумием было то, что вместо того, чтобы взять себя в руки, он хотел чувствовать себя защищённым и понятым, хотя именно этого обычно и ждали от него, как от мужчины, его бывшие партнёрши. Безумием было то, что он ужасно стеснялся, но при этом не переставал делать всякие безрассудные вещи. И ужаснее всего, что в этом сумасшедшем произведении были рамки. Рамки, которые Дэнси сам себе поставил ещё очень давно. Границы, которые он просто не мог переступить сам, потому что это было чем-то неправильным, чем-то, что он не должен делать. Поэтому в очередной раз он решил перевести всё это в шутку. Чтобы Мадс даже не догадался, что его партия в этой сонате далеко не второстепенная, что это шоу для них двоих. И он будет играть в «дружбу», пока не произойдёт непоправимое. Он же всё-таки актёр. — Скорее уж я тебя, причём уже сегодня вечером. — отшутился Хью. Как же он любил эти двусмысленные фразы, и как больно было потом вспоминать их, не имея возможности высказать все свои мысли прямо в лицо датчанину. Догадывался ли Дэнси о своих чувствах к другу уже давно или понял это совсем недавно — никто никогда не узнает. Ведь даже признаться самому себе в этом было сложно, что уж говорить об откровенном разговоре с Мадсом. — Только если ты попросишь как надо, — снова наклонившись к нему, прошептал датчанин, но сразу же отстранился и сделал совершенно невозмутимый вид. Этот ублюдок специально не даёт ему просто отшутиться и всё. — Ладно, Хьюстон, пойдём. Нельзя же заставлять людей ждать так долго. — и с этими словами Миккельсен вышел из машины, оставив британца наедине со своими мыслями. Сердце всё так же стучало, не собираясь хоть на чуть-чуть убавить скорость, румянец не сходил с щёк, но при этом всё было лучше, чем вчера в гримёрке — он хотя бы не был возбуждён. Было ли это следствием стресса, большой дозы алкоголя недавно или тем, что сегодняшняя близость не была для него неожиданностью — неважно. В любом случае у него уйдёт намного меньше времени, чтобы совладать с собой и пойти на съёмки. Потерев красное лицо ладонями, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Это не особо помогло, но подобный ритуал просто позволял отвлечься от реального мира и того, что в нём происходит, сосредоточившись лишь на дыхании и стуке сердца, отдающего аж в голову. Вскоре он последовал за Мадсом, выйдя из машины, дверцы которой сразу же заблокировались с характерным щелчком. Мадс стоял в нескольких шагах от машины и терпеливо ждал, когда же британец присоединится к нему и, похоже, его не особо-то и волновало их опоздание. Он подошёл к Миккельсену и, обернувшись, увидел подъезжающие машины и выходящих из них коллег, которые тоже шли на съёмочную площадку. Многие даже не замечали их, уткнувшись взглядом в телефон или асфальт, но были и те, кто внимательно разглядывал. И только сейчас Хью понял, как это выглядит со стороны. Они буквально опоздали, приехали вместе на одной машине, и ещё и выглядят так... Обратив внимание на Мадса, он еле сдержался, чтобы не убежать обратно в машину, или на площадку и спрятаться в одном из павильонов. Мадс стоял посередине дороги весь помятый, запыхавшийся и растрёпанный. И эта картина была полной противоположностью тому, каким обычно тот приезжал на съёмки. Но датчанина это, похоже, не смущало. Как и то, что они буквально стоят у всех на виду. — Знаешь, ты выглядишь даже хуже чем я, — актёр как будто читал его мысли, комментируя неозвученные реплики. — Весь уставший, волосы торчком, а ну-ка… — и, наклонившись, он лёгким движением руки запустил пальцы в запутавшиеся, немного мокрые от пота, волосы Хью, убирая со лба мешавшие пряди. Британцу показалось, что в этот момент время остановилось. В нём боролись две личности — одна хотела убежать и где-нибудь спрятаться, чтобы люди не увидели этого, вторая же хотела продолжать стоять так и наслаждаться мягким поглаживанием. Повернув голову, Хью прильнул к руке, желая продолжить, но как только он это сделал, Мадс убрал её и, всё ещё стоя вплотную к другу, окидывал его взглядом. — Упс, кажется, я сделал только хуже, — посмеиваясь, заявил Миккельсен и незамедлительно направился к площадке, не позволяя Дэнси даже на секунду задуматься о произошедшем. — Мэсс! — только и смог выдавить из себя смущённый Хью. Он что, специально это сделал?! Дэнси не хотел оставаться на парковке один. Если слушок про их совместную поездку до площадки как-то распространится, то пускай подавятся. Давать заднюю сейчас — бессмысленно, особенно зная скорость передачи информации от одного оператора или световика к другому. Скорее всего уже сейчас, по прошествии максимум нескольких минут уже большая часть людей знает кто, с кем и как приехали. А, учитывая стремление людей выдать желаемое за действительное, когда они придут на площадку, им уже организуют свадьбу или будут поздравлять с годовщиной. Единственный плюс был в том, что команда была настолько дружная, что в массы это информация вряд ли выйдет, ну а подколы от коллег можно и потерпеть. Догнав датчанина, Хью приготовился к очередному длинному рабочему дню, к пятидесяти дублям одной и той же сцены, к череде бесконечных мыслей и самокопания. Несмотря на то, что мужчины приехали достаточно поздно, но площадка всё ещё готовилась к съёмкам. Люди бегали, расставляли свет, проверяли камеры и разговаривали, обсуждая предстоящий день. Из всех сплетен, рассказов о том, кто как провёл прошлую ночь, и новостей, слух Хью вырвал единственную фразу. «Я слышал, Брай что-то поменял в сценарии» По телу прошла неприятная дрожь. Сегодня они должны были отснять только несколько последних сцен с дракой и поцелуй. Что мог поменять Фуллер в таком случае? Хотелось тут же обсудить это с Мадсом, но, только повернув голову в сторону друга, он увидел, как к ним подбежала гримёрша. — Господи, ну и где вы пропадали оба? Ещё и помятые какие-то… Ладно, — она кивнула Миккельсену в сторону гримёрок и тот, хитро улыбнувшись Хью на прощание, удалился вместе с девушкой. Дэнси проследил взглядом за ними. Гримёрша что-то говорила актёру, яростно жестикулируя и повышая голос, Мадс же спокойно и тихо шёл, даже не пытаясь хоть как-то поддерживать диалог. Вскоре Хью тоже пошёл готовиться. Эвелин, его гримёрша, как только увидела в каком состоянии пришёл британец, устало покачала головой. Похоже, ночь у неё тоже не задалась. — Да… Работы у нас сегодня много, — проговорила она, смотря на Хью. Процесс нанесения грима выпал из воспоминаний Дэнси полностью, а в голове на повторе звучала только одна мысль: что же Брайан поменял в сценарии? И, хоть британец и догадывался, что именно это за изменение, но верить своим догадкам не хотелось от слова совсем. — Хью, — из раздумий его вывел звук собственного имени, — у меня закончились расходники, я сейчас схожу быстро. — сказала Эвелин и выскочила за дверь. Оставшись в полной тишине и пустой комнате, Дэнси хотел было продолжить плыть в потоке сознания, иногда выныривая из него, чтобы поговорить с кем-то, набрать в лёгкие побольше воздуха и занырнуть в ту пучину снова. — Хью, чего сидим? Тебя уже подготовили? — это точно была не гримёрша. Обернувшись, Дэнси увидел Мадса, стоящего в дверях. Ну прямо идеал — его уже и загримировали и одели, всё, теперь тот выглядел как Ганнибал, да и, похоже, уже вжился в роль. — Нет, она там вышла за чем-то, но, я думаю осталось недолго. — пробормотал Хью. — Понятно. — Миккельсен прошёлся по комнате, но вдруг обернулся и посмотрел на Хью. — Ты слишком бледный, мне кажется, она переборщила с тоном. — сказал он, подходя всё ближе к британцу. — Нет, она его ещё даже не наносила. — фыркнул Хью, отвернувшись, изучая какие-то примочки для грима, ставшие в тот самый момент такими интересными. Он надеялся, что датчанин просто успокоится и уйдёт отсюда. В конце концов именно из-за него, из-за предстоящих съёмок Хью и был такой. — Тогда это ещё хуже. — расстояние между ними сокращалось и сокращалось, пока, наконец, Мадс не протянул руку и не коснулся его лба, проверяя сам не зная что. — Мэсс, всё... нормально. — Хью взял того за запястье и отстранил руку. Но Миккельсен не собирался просто бросить друга и уйти. Он присел рядом с Дэнси на корточки и взял руки британца в свои, точно также, как и вчера, в попытке успокоить. — У тебя даже руки трясутся, да ещё и холодные какие, это точно не нормально. Ты волнуешься из-за чего-то? Это из-за развода, может надо было повремени... — Нет, дело не в Клэр. — брюнет даже не собирался дослушивать эти ласковые, поддерживающие слова, которые датчанин говорил про него с бывшей женой. Но никак не про них двоих. — Просто... Я немного переживаю из-за сегодняшних сцен и... ну, просто чуть-чуть поволновался, такое бывает. — он с трудом подбирал слова. Сейчас Мадс сидел перед ним, держал его холодные руки в своих — тёплых. Датчанин был готов согреть его чем угодно, словами, телом, всем, что он только мог сделать. — Хью, я тоже переживаю, но, как видишь, меня не трясёт. Тебе нужно выпить что-нибудь горячее перед тем как идти сниматься. Давай, сейчас тебя загримируют, а я раздобуду нам кофе. — Миккельсен встал и, положив руку на плечо Дэнси, погладил его, растирая кожу, отдавая своё тепло и ласку. Дверь скрипнула, открылась, и в комнату вбежала Эвелин с каким-то пакетом. Похоже, она взяла даже больше, чем было нужно. Некоторое время она смотрела на мужчин, затем просто безразлично прошла к столику, вытряхнула добытые вещи из пакета и начала возиться с ними, оставив их как-бы наедине, стараясь не мешать разговору. Мадс уже повернул ручку двери и хотел выйти, как вдруг обернулся и с улыбкой добавил: — И не бойся ты так, всё будет хорошо. В конце концов не первый раз целоваться-то, правильно? — и не дождавшись никакого ответа от Хью, брови которого взметнулись вверх, а сердце, как и мозг перестали функционировать, датчанин вышел из гримёрки в поисках согревающего напитка для Дэнси.