Hotel

В последнее время произошло столько событий, сколько у Субина не происходило за весь год. Еще недавно он не видел смысла в своем жалком существовании, а сейчас… Это плохо, центробежной силой, удерживающей и вынуждающей двигаться вперед стал Енджун, это правда плохо. Так нельзя, это неправильно, нельзя зависеть от кого-то настолько сильно, но Енджун для Субина как мир для агностика. Каждый раз из каждого из их разговоров Субин узнает что-то новое, действительно новое, нестандартное и выходящее за границы морали. Рядом с ним Субин чувствует себя ребенком, с которым вдруг решили поговорить о взрослых и сложных для восприятия вещах. И все же ни с кем ему не было так легко говорить, никто не прислушивался к Субину так, как Енджун, никто так прочно не привязывал к себе. Не было с Енджуном напускной яркости этой эпохи, не было света, лучезарности, излишней социальной активности, в этом нуаре Субин чувствовал себя на своем месте. Иногда Субин задумывается о том что будет дальше. Не может же он всю жизнь пробыть в этом отеле, бегая за Енджуном как домашний питомец. Что сказали бы родители? Ничего хорошего уж точно. И что теперь, наслаждаться этими моментами, чтобы в будущем вспоминать о них, как о лучших временах? Эти вопросы сеют тревогу в груди когда казалось бы все хорошо. Но как было бы замечательно если бы Енджун распланировал оставшиеся дни Субина, чтобы не приходилось мучиться в догадках о том что произойдет завтра, послезавтра, через неделю. Эта мысль заражает другие как чумная крыса, ее больше нельзя игнорировать, поэтому Субин решает поделиться своими волнениями с Енджуном. Субин думает что запомнит его реакцию навсегда, и это воспоминание кажется ему самым ярким, наверное оно даже светлее дней из детства. В тот момент Енджун улыбается по-доброму, словно знал что этот вопрос вскоре должен последовать и, ожидая его, уже был готов к нему. Он молча снимает с указательного пальца кольцо, затем берет Субина за руку и вручает. Предоставляет выбор, не надевая кольцо, чтобы Субин сделал это сам. В этот момент у Субина перехватывает дыхание, он зачарованно смотрит на свою ладонь, не зная что сказать, пока в голове на секунду образовался вакуум. Выбравшись из замешательства он сжимает в руке кольцо и немного испуганно принимается рассуждать о том что это неправильно, это так не делается, что будет дальше, что скажут остальные и эти бесконечные вопросы так и сыпались бы, пока Енджун, совершенно не обращая ни на что внимания без двойного смысла прижался к Субину, перекинув через его талию руку. И этим заставил замолчать, после чего тихо добавил, что им стоит подождать кое-что, только тогда Субин получит ответы на все вопросы. Субин даже не представляет что должно произойти, хорошо ли это или плохо, стоит ли вообще этого ждать, но предпочитает убить сомнения еще в утробе, чтобы они еще сильнее не мучали. Он слишком влюблен, слишком любит эти объятия, скорее всего не сможет без этого жить. Енджун заснул, все так же обнимая Субина, теряя весь свой властный образ и даже не беспокоясь об этом. И Субин понимает что проиграл без шанса на реванш, но даже будь у него такая возможность — поддался бы без колебаний, потому что как известно первая любовь не оставляет места рациональному. Дело в том что Енджуну очень идут футболки Субина, он специально подбирает самые лучшие, не предназначенные для того, чтобы в них спали. В таком виде, да еще с растрепанными волосами Енджун кажется Субину самым комфортным на свете, рядом с ним как возле домашнего камина в Рождество. Субин каждый день влюбляется в подобные незначительные моменты и кажется, что вот так обнимать Енджуна это лучшее что он может пожелать для себя. Покрутив между пальцев кольцо, Субин заранее знает ответ, знает что в итоге сделает, и надевает его на указательный палец, игнорируя мысль, что спать с кольцом не совсем удобно. Но ведь его Субину вручил Енджун, а это вполне весомый аргумент, это позволяет не обращать внимание на логичные и разумные мысли. Енджун для Субина спонтанно родившаяся гениальная мысль, идея, детально продуманный план, по которому он мысленно следует как по лабиринту. В своем отражении Субин видит неудачную интерпретацию этой идеи в реальности: все было не так, неправильно, нелогично, требовало доработки. Но глядя на Енджуна он задумывается, не нарушает ли законы философии, дотрагиваясь физически к своему идеалу, утопической мысли, целуя его, почти невесомо касаясь его. Если бы Субина спросят о себе, он в растерянности не найдет нужных слов, если бы у него поинтересовались о Енджуне, он рассказал бы в деталях о том какой он замечательный и даже привел примеры в качестве неоспоримых доказательств и ничтожности будущих ходатайств. Енджун ведет себя не совсем обычно, говорит с отдаленно знакомым Субину акцентом, говорит такие вещи, которые приходят на ум в форме несмешной шутки, либо в виде ментального расстройства. Но говорит он серьезно, отметая вариант, в котором фигурирует юмор. Говорит с осознанностью в глазах, а это не мешалось с вероятным расстройством. Эта уникальная странность… Где бы еще Субин встретил такого неординарного человека? Субин прижимался к его губам, пытался хотя бы на сотую часть понять его, сцеловать все возможные необычные фразы, который он мог неожиданно выдать. Енджун позволял ему, пусть с неувязывающейся наигранной неуверенностью, он укладывал ладони на широкие субиновы плечи, то ли хотел оттолкнуть, то ли прижаться ближе. Лишь теряя физический контакт, отстраняясь друг от друга, Субин мог быть уверен, что это происходит не в его голове, что это в действительности, а Енджун — самая волшебная сказка на ночь, которую Субин сам создал и прокручивал в голове, пока она не материализовалась. Суровая реальность больше не была таковой, когда Енджун поддевал его подбородок пальцами, заставляя смотреть на себя влюбленным глазами, а затем благосклонно одаривал Субина еще одним мягким поцелуем. Это сводило с ума, заставляло Субина метаться в собственном теле. Это противоречило всему что он успел понять о природе человеческих чувств за всю свою недолгую жизнь. Он снова пьян, снова не отдавал отчет своим действиям, снова вытворял то, за что родные будут его порицать и наказывать, снова трепетно отвечает на поцелуй, позволяя Енджуну и своей влюбленности взять над собой верх. Субин зависим, привязан к Енджуну так крепко что это почти кажется нездоровым; кажется что он не испытывает таких нежных чувств к родителям, как к Енджуну. Возможно Субин любит как-то неправильно. Теперь он может в этом признаться сам себе. Раннее утро уже не ассоциируется с подъемом в школу, на этот раз оно несет в себе эфемерное успокоение. Смахивая с лица влажные после душа волосы, Субин смотрит на бокал на столе, а мысль о Енджуне возникает в голове как само собой разумеющееся. Тем вечером предварительно настроенный скептически Субин впервые попробовал кофе с шампанским со сливками, в игривой манере сощурился и сказал что это новый вид извращения, но плохая актерская игра не убедила Енджуна. Он потянулся к Субину и оставил почти невинный поцелуй на его губах, коснулся его руки, в которой Субин держал бокал, и тихо произнес: «Не обманывай хотя бы себя». Тогда весь вечер вплоть до первых рассветных лучей и даже после них они провели на балконе. Субин достал вязаный коричневый кардиган и заботливо накинул его на плечи Енджуна, так они привычно и уютно провели время за беседами. И пусть Енджун иногда говорил достаточно пугающие вещи, Субин не сильно вслушивался в его слова, предпочитая слушать его красивый голос. Субин не может не улыбнуться, вспоминая о прекрасно проведенном времени с Енджуном, и тянется к бокалу. Мысленно он вернулся в драйв-ин к фильму с Фрэнсис Фармер в главной роли, как они все в песке и влажной от морской воды одежде смотрели фильм, как Субин думал что Енджун убьет его за такую дерзкую выходку, но было так весело, так светло и тепло. Не переставая смотреть в стену Субин немного отпивает из бокала, затем тянется, не поднимаясь с кровати, и ставит его на место. Интересно как бы Субин продемонстрировал свою особую влюбленность через экран? Упав на кровать навзничь Субин касается пальцами за мочкой уха, где чаще всего целовал Енджун. Пальцы скользят ниже, повторяя некогда проложенный маршрут из багровых следов страстных енджуновых поцелуев. Пальцы замирают под ключицей возле разлившейся винным пятном на бледной коже метки. Поддев ткань халата, Субин отодвигает ее в сторону словно ему не хватает воздуха. Сделав глубокий вдох, он прикрывает глаза, воссоздавая события одной из проведенных с Енджуном ночей. Рядом с собой Субин представляет Енджуна, пальцы ловко скользят по горячей коже вдоль груди, ниже, к завязанному на торсе поясу халата. Раздается тихий, скорее предупредительный стук в дверь, заставивший Субина вздрогнуть и подскочить с кровати, следом растерянно оглядываясь и не зная какое положение принять, чтобы это выглядело естественно, как будто он не занимался тут ничем постыдным. Не дожидаясь приглашения, Енджун прикрывает за собой дверь и демонстрирует зажатый меж пальцев конверт бежевого цвета. — Что это? — спрашивает Субин, запахивая халат, сожалея что не сделал это на пару секунд раньше. — Я говорил вчера. Или ты не помнишь? — звучит как риторический вопрос, потому что конечно Субин не помнит и не вспомнил бы даже если бы очень захотел. Енджун размеренным шагом направляется к озадаченному неожиданным визитом Субину, совершенно спокойно пройдя мимо него и оставив конверт на прикроватной тумбе. — Не помню, — признается Субин, чувствуя, как розовый румянец печет щеки. — Опера, — напоминает Енджун. От него не скрылась эта забавная перемена на чужом лице и да, он определенно выглядит довольным своим внезапным появлением. Так скоро собираясь покинуть номер, Енджун нарочно касается тыльной стороны ладони Субина, проходя мимо и делая это как бы невзначай, чем еще больше смущает Субина. Про себя Субин подмечает наличие у Енджуна кошачьих повадок. Как грациозно он прошел мимо, будто действительно кот, потирающийся боком о ноги своему хозяину. Субин делает вид что что-то вспомнил и нелепо улыбается, касаясь костяшками пальцев пылающей щеки и отводя взгляд в пол. На периферии что-то промелькнуло, были упоминания о каком-то театре, но Субин не может вспомнить когда Енджун предлагал ему посетить оперу, а когда он, Субин, согласился. Это настоящая катастрофа, с этим нужно что-то делать, если так будет продолжаться дальше Субин превратится в жертву купидона с сердечками в глазах и вряд ли Енджуну это придется по душе. Привычное утро, предвещающее обычный в наилучшем смысле день; всю ночь за окном шел дождь, что бывает здесь редко, но под успокаивающие громыхающие звуки и редкие сияния молний из окна спалось так прекрасно, наверное еще и потому что Субин прижимался к Енджуну. Каждое утро Субин просыпался один, так получалось, что Енджун невероятно тихо покидал его под утро, так рано приступая к работе. Пару раз Субин пытался не спать чтобы проследить за этим, но усталость приятно сковывала тело, а следом сон накрывал с головой. Перед выходом из номера Субин решает захватить с прикроватной тумбы книгу в мягком переплете авторства Джуди Блум — еще один любовный роман, как сказал бы Енджун. Но самое забавное что эти книги Субин нашел здесь, в отеле. Рядом с книгой лежит распечатанный конверт с приглашением — да, Субин собирается сохранить его, словно старую фотографию, которую в будущем сможет показать своим детям и с теплом вспоминать это время. Картины в коридоре больше не вызывают неприязнь как при первом знакомстве с ними, те воспоминания с Енджуном вызывают смущенную улыбку, но Субин не сводит от картин взгляда. Каким же робким он был тогда, раз вид обычных картин так легко мог вогнать его в краску — если бы Субин из прошлого знал, чем занимается Субин из настоящего с Енджуном, сгорел бы от стыда. На повороте в конце коридора слышатся шаги, на которые Субин сначала не обращает внимания, но после доносится голос, прерываемый рыданиями и это уже нельзя просто проигнорировать. Субин вкрадчиво направляется к источнику звука, словно не помогать идет, а подслушивать. Из-за поворота появляется невысокий мужчина, прижимающий ладони к животу и заметно прихрамывающий. Замедлив шаг и присматриваясь к незнакомцу, который, заметив Субина, стал звать его и просить о помощи, Субин срывается с места и подбегает к мужчине, который тут же хватается окровавленными руками за светлую субинову футболку, оставляя на ней уродливые следы. Напуганный не меньше мужчины после того как заметил кровь, Субин спрашивает, что случилось, а в голове всплывают воспоминания о новостях по телевизору и о том, что в городе между прочим орудует серийный убийца. — Помогите, — не унимается мужчина, — он там, — до побелевших костяшек он сжимает ткань футболки и смотрит безумными глазами. — Кто вас так? — Субин старается сохранять сдержанность — паника здесь не поможет никому, но от вида крови ему совсем немного становится дурно. Он укладывает руку мужчины через свое плечо и тот, прихрамывая, направляется с Субином. Кажется мужчине совершенно все равно куда его ведут, главное что ему удалось неведомым Субину образом убежать от нападавшего. От мысли что в отеле совершено покушение у Субина пробегают мурашки по коже; а что если убийца здесь? За спиной кто-то зовет по имени, и Субин, замедлив шаг, оборачивается. Мужчина напуганно смотрит на идущего к ним парня и сильнее сжимает плечо Субина, уже больше никому кроме него не доверяя. — Я слышал крики, — Кай растерянно оглядывается, совершенно не понимая что вдруг произошло. Смотрит на Субина, затем переводит взгляд на раненого мужчину, который не упускает возможности спрятаться за его спиной. — Вам нужна помощь? Я сейчас позвоню в полицию, — заметив следы крови на футболке, Кай смотрит на пол, куда недавно упала капля крови из ножевой раны. Лицо мужчины по прежнему искажено страхом и такой болью, что, скорее всего, он чувствует себя бодро благодаря приливу адреналина. — Это он? — Субин прикрывает собой раненого, не позволяя Каю приблизиться. — В черной маске, — выдыхает мужчина, подталкивая Субина поскорее уйти. — Брось, ты серьезно подумал что я мог такое сделать? — произносит Кай как-то панибратски, будто они знакомы уже давно и являются хорошими приятелями. — Ему нужно в больницу, не будь идиотом, я хочу помочь, — он порывается приблизиться, но Субин преграждает собой путь. — Что ты делаешь? Каждая минута на счету, — дружелюбный, но немного нервный вид сменяется тенью злости и серьезности. — Я знаю кто может помочь, — не забывая о серьезной ране, Субин вновь закидывает его руку себе на плечо и, подстраиваясь под чужой шаг, направляется по коридору, один раз оглянувшись, чтобы убедиться, что Кай не последует за ними. — Это плохая идея, — громко бросает Кай в спину уходящим и, сунув руки в карманы, прогулочным шагом направляется восвояси. Субин предпочитает проигнорировать его слова — Кай зол от пренебрежительного отношения к себе, но Субин не может быть уверен в нем и его словах. Даже если предположить, что здесь в отеле не серийный убийца, то хотя бы просто нападавший, решивший устроить покушение на жизнь человека пугает не меньше. Это может быть и не Кай вовсе, тогда Субин зря так отнёсся к нему, он просто проявляет меры предосторожности. Когда на кону чужая жизнь можно и пренебречь этикетом и вежливостью. Субин беспардонно заходит в кабинет Енджуна, весь нервный и на взводе не меньше мужчины, чем привлекает внимание Енджуна, который до тех пор уделял его документам и проставлению подписей. А куда Субину было идти? Енджун врач, как никак, должен как минимум оказать первую помощь. — Енджун, — растерянно зовёт его Субин, почти затаскивая на себе тушу мужчины, — помоги ему, пожалуйста, — голос дрожит, но Субин изо всех сил старается сохранять хотя бы каплю хладнокровия. — На него кто-то напал, — намереваясь дотащить раненого к столу, чтобы следом уложить его туда, Субин пытается приподнять ещё находящегося в сознании мужчину. — Не на стол же, — Енджун с брезгливым видом смотрит на все это, поднимается с места и обходит стол, защищая свое рабочее место. — Уложи его на пол, — он с пренебрежением окидывает взглядом мужчину, которого Субин без колебаний укладывает на пол, и снимает пиджак, аккуратно складывает его на стол поверх бумаг. Делает он все это чересчур медленно если учесть, что ситуация не требует отлагательств, как сказал Кай «каждая минута на счету». — Я могу помочь? — Субин мельком замечает кровь на своих руках и переводит взгляд на лицо мужчины. — Может принести что-нибудь? — он замечает как Енджун расстегивает пуговицы на манжетах белой рубашки. — Не знаю, я не знаю. Господи, — паника медленно подступает, Субин чувствует что должен сделать хоть что-то, занять себя чем-то полезным. Смотреть на это невыносимо. — Бинты, вата и водка, — совершенно спокойно произносит Енджун, закатывая рукава белой рубашки, и опускается на колени рядом с бледным мужчиной. Его дыхание затрудненное, грудь вздымается от резких вдохов и выглядит он уже не так бодро, как пару минут назад. Субин растерянно оглядывается, делает несколько шагов назад, не представляя где достать первые два предмета из перечисленных. Тем временем Енджун аккуратно приподнимает бежевый свитер, посреди которого видна уродливая рана в брюшной полости, задирает его к верху и открывает вид на очень омерзительное зрелище: из поперечно продолговатой раны виднеются внутренние органы, они жутко блестят в дневном свете, пока кровь струится из раны. Субин зажимает себе рот ладонью прежде чем осознает, что его руки в слегка запекшейся крови, которая отпечатывается на его лице, от чего Субин чувствует, что его слегка начинает подташнивать. Он делает несмелый шаг назад и чуть не падает, вовремя удерживает равновесие, разворачивается и быстрым шагом удаляется прочь из кабинета, устремляясь к бару. Стоило Субину отправиться на поиски необходимых средств оказания помощи, Енджун устало вздыхает, двумя пальцами проникает в рану, чем вызывает пронзительный вскрик у мужчины. Безэмоционально, но со знанием того что делает, Енджун проникает пальцами до упора, старательно игнорируя крики и измученные вздохи, затем, вдоволь насладившись чужими мучениями, вынимает пальцы и обхватывает один губами, блаженно прикрывая глаза. Пока есть силы мужчина вновь зовет на помощь, приподнимается на локтях и тут же вымученно стонет от боли но, заметив ужасную рану на своём животе, его глаза сильнее округляются, он истошно кричит и оборачивается к двери. Наблюдавший за этим зрелищем Енджун слегка улыбается, проходясь языком по второму пальцу, после чего, устав от криков, одной рукой надавливает на рану и видневшиеся в ней внутренние органы, второй закрывает рот мужчине, безжалостно придавливая его к полу. Упоенный садизмом, он сильнее давит на рану, на этот раз намереваясь засунуть туда целую кисть, пока мужчина заглушенно кричит, пытается укусить заткнувшую его руку, но его будто бы удерживает явно нечеловеческая сила. Ещё неудовлетворенный чудовищной жестокостью и страданиями несчастного Енджун сжимает пальцами его внутренние органы, намеренно проворачивая руку в ране так, чтобы изощрить пытку. — Бомгю, дай мне водку, сейчас же, — запыхавшийся от бега Субина опирается руками о барную стойку, пока Бомгю поднимает взгляд с блокнота на него и кажется его нисколько не смутили пятна крови. — Зачем? — спрашивает настолько буднично, словно Субин каждый день прибегает ему в таком виде. — Т-там, — он старается отвлечься от увиденного ранее. Не найдя нужных слов он размахивает руками, словно этим может объяснить ситуацию. — Надо, — добавляет он, боясь, что времени у него может быть мало. — Только быстрее. Наконец на лице Бомгю возникает легкое недоумение, он закрывает блокнот и поворачивается к бару, всего пару секунд выискивая нужную бутылку, тянется за ней и вместо того, чтобы вручить её Субину в руки, ставит на стойку. Не поблагодарив его, Субин хватается за горлышко бутылки и порывается бежать, но одна мысль так вовремя останавливает его. — А где здесь бинты и вата? — Откуда мне знать? — Бомгю пожимает плечами и оглядывается, словно все это может быть где-то здесь. — Как ты не знаешь? — Субин неосознанно повышает на него голос, вовремя это понимает и пытается сохранить учтивость. — Ты же работаешь здесь, ты должен знать. — Не ори на меня, — Бомгю опирается на стойку со своей стороны. — Я тебе ничего не должен. — Там человек умирает, — Субин сжимает свободную руку в кулак, пытается немного успокоиться и привести себя в чувства, но при этом его немного душит злость на Бомгю за его беспечность. — Какой кошмар, — Бомгю в одно мгновение становится серьёзным, он, словно шокирован тем, что видел Субин, прижимает ладонь ко рту. — Но от этого я все ещё не знаю, где находятся бинты и вата. Понимая что только теряет зря время, Субин спешит покинуть бар вместе с бутылкой, которую норовится открыть по дороге, чтобы Енджуна это не затрудняло в ответственный момент. Как только Субин покидает бар Бомгю снова берет в руки блокнот, листает его до неисписанных страниц, берет из-под барной стойки ручку и спокойно принимается вырисовывать что-то — видимо эта ситуация вместе с ужасами принесла с собой вдохновение. Оказавшись в вестибюле Субин издалека окликает Тэхена, тут же, не жалея оставшихся сил поддерживаемых адреналином, подбегает к администраторской стойке. — Пожалуйста, — единственное что выдает Субин, опираясь одной рукой на стойку и давая себе только пару секунд на восстановление дыхания, — скажи где чертова аптечка, — он и представить не может как жутко выглядит со стороны: его одежда в крови, засохшие пятна чужой крови на лице и руках, с собой открытая бутылка водки. На этот раз ему везет больше — хотя бы Тэхен не задает лишних вопросов и выглядит настолько спокойно, что Субин завидует ему. Тэхен призадумывается на пару секунду, очевидно озадаченный таким требованием, предлагает Субину подождать и направляется к левой двери. Субин не сдерживается и открывает бутылку, делает один глоток, чтобы чуть успокоить сердцебиение и тремор в руках. Это не день, а настоящий кошмар, который подселили в один из тёплых сентябрьских дней прямиком из фильма ужасов. Субин боится подумать, что может не успеть, что такими темпами бедный мужчина может умереть, что в отеле может быть маньяк, пока Субин в неведении бегает по этажам в поисках мнимой помощи. Его накрывает мысль что это действительно странно, Бомгю и Тэхен неестественно спокойны — Субин на их месте не находил бы себе места, если бы кто-то заявился к нему в таком виде, в каком он сейчас. С другой стороны может быть они уже видели трупы, ведь в этом городе убийца, в новостях только об этом и говорят. Вполне возможно… Но нет, они слишком спокойны, ни капли не встревожены, а Тэхен даже не поинтересовался в чем дело. Субин нервно переминается с ноги на ногу, его мысли перемешаны в кашу, тревога яростно вгрызается, не оставляя шанса на какую-то трезвую мысль. Приподнявшись на носочки Тэхен тянется к верхней полке на складе, где в обилии пыли лежит старая аптечка. Конечно же до этого случая в ней не было необходимости, здесь никому не требовалась помощь — лечение здесь не столько востребовано. Стряхнув с жестяной коробки пыль, Тэхен переворачивает её, намереваясь узнать из любопытства сколько же этой вещи лет — он сам не так давно узнал что подобные предметы в отеле все же имеются, но копаться в пыли не решался до сегодняшнего дня. Дата на коробке не указана, но судя по всему вещь эта явно стара и использовать её по применению опасно. Но это не относится к проблемам Тэхена, так что он на всякий случай ещё раз проводит ладонью по коробке, смахивая остатки пыли, которая теперь витает в воздухе, и спешит покинуть кладовую. Субин проводит ладонью по волосам и заметно расслабляется, когда спустя недолгое время снова видит Тэхена. Он с улыбкой благодарит своего будто бы спасителя, словно в руках Тэхена не аптечка, а подарок на день рождение. Он хватает выцветшую коробку и бежит к лестнице, на этот раз не оборачиваясь и направляясь прямиком к кабинету Енджуна. Тэхен проводит пальцами волосам, думая, что пыль могла осесть на голову, и в целом сохраняя невозмутимость. Он снова садится на свое место, словно Субин вовсе не приходил, закидывает ногу на ногу и, замерев на секунду, жмурится и чихает в сгиб локтя. — Я, — Субин врывается в кабинет и хочет уведомить о том, что он все нужное достал, но замедляет шаг, когда видит что Енджун окровавленными руками проверяет пульс на шее мужчины и вздыхает. — Боже, — потерянно опускаясь рядом с телом мужчины, глаза которого жутко раскрыты, а рот приоткрыт, Субин понимает, что опоздал. — Это не твоя вина, — будто бы читая его мысли, Енджун пытается успокоить его. — Рана слишком глубокая и прошло много времени, он потерял много крови. Руки Субина расслабляются, жестяная коробка падает на колени, бутылка соскальзывает на пол, из-за небольшой высоты не разбивается, но гадкий спиртовой запах резко врезается в некогда уютную повседневную жизнь. — Кто-то напал на него, — Субин переводит взгляд на Енджуна, надеясь найти долю понимания и поддержки. — Он говорил, что он был в маске, Енджун. А вдруг это был Кай? Или маньяк? Я не знаю что хуже. — Тише, — пытаясь прекратить бессмысленный поток вопросов Енджун тянется через труп и влажными от крови руками берет нервно подрагивающие руки Субина, отмечая про себя что он еще держится неплохо. — Посмотри на меня, — после чего Субин пытается сосредоточить свое внимание на успокаивающие поглаживание на тыльной стороне ладоней. Он старается не смотреть на тело мужчины, с которым он не так давно разговаривал, которому пытался помочь. Ощущая неприятную немного вязкую консистенцию крови на своих руках, Субин хочет брезгливо отвернуться и уйти, чувствует как тошнота постепенно накатывает при виде мертвого мужчины. Предугадывая его действия, Енджун скользит пальцами выше вдоль предплечья, задевает и тут же пачкает кровью футболку, удерживая за плечи, чтобы Субин не смог уйти. Но самостоятельно он бы этого не сделал, ему не достает сил, пока в голове мечутся самые разные мысли, начиная с убийства, заканчивая собственной беспомощностью. Сейчас как никогда Субин нуждается в поддержке Енджуна, больше всего на свете хочет, чтобы он вывел отсюда и не говорил ни слова о теле, ни о всем что с ним связано. Теперь это просто тело. Енджун держит его за плечи крепко, так чтобы Субин обессиленно не повалился на пол рядом с трупом, и тянется прямо через бездыханное тело между ними, примыкает к разомкнутым губам Субина, вкладывая в поцелуй все слова успокоения, которые он мог сказать Субину после произошедшего. Ещё никогда настолько сильно Субину не хотелось напиться, попытаться забыть пережитый ужас, умереть в схожих муках с Эдгаром По. Он чувствует сладковатый привкус крови в этом поцелуе и считает это новым предвестником сумасшествия. Вопреки здравому смыслу, пытаясь себя опьянить, Субин отвечает на поцелуй, нервно вытирает испачканные в чужой крови руки о свою футболку. — При тебе кто-то умирал? — Субин почему-то думает, что поговорив с Енджуном, ему станет чуточку легче, но, сопротивляясь рассудительности и рациональности, спрашивает именно это и тут же жалеет, потому что сейчас совсем не хочет знать о таких тонкостях работы врача. — Сам как думаешь, — Енджун оставляет ещё один поцелуй на его губах и поднимается с пола, утягивая Субина за собой под локти. Действительно, Субину становится немного спокойнее когда кто-то, а не он берет ситуацию под свой контроль, когда кто-то манипулирует сложным процессом. — Идем, — Енджун заставляет его перешагнуть через тело и наступить в разлившуюся под ним лужу крови. — Вот так, — Енджун обвивает рукой его талию и выводит из кабинета. Пару раз Субин порывается обернуться, но одергивает себя, чтобы не травмироваться сильнее. Он пытается отвлечь себя от этого ужаса, но он снова предстает перед глазами, та же испачканная в крови футболка, руки, следы крови на обуви, все упрямо напоминает ему о случившемся. Субин не представляет как будет спать после такого и заснет ли вообще. В подкорку стучится чувство вины, если бы он предоставил Каю возможность помочь все могло быть иначе — лучше или хуже, неважно, но Субин в таком случае не был бы перепачкан в крови, весь напуганный и дрожащий в чужих руках. У себя в номере Субин спешно снимает с себя футболку, которую стоило бы сжечь, чем пытаться отстирать этот кошмар, вытирает о нее руки и прямиком направляется в ванную. С ужасом Субин видит стекающую по раковине окрашенную в кровавый оттенок воду, тщательно смывая с рук кровь, он старательно соскребает ногтями засохшие пятна, до боли расчесывает кожу, словно чужая кровь въелась в его руки испорченной татуировкой. Неплохо было бы таким же образом с таким же усердием стереть себе воспоминания о сегодняшнем дне, а еще лучше начать его заново, уже не повторяя ошибок настоящего. Не в силах смириться с тем что случилось, Субин не может справиться со своими мыслями, которые, подобно коршунам, пожирают его заживо, и поздно замечает, что по его щекам стекают горячие слезы от отчаяния. Он проводит мокрой ладонью по лицу, уже не сдерживаясь в тихих рыданиях, только слезы еще никого не возвращали к жизни. Смерть сегодня была так близка к нему, дышала в спине, он почти почувствовал на себе ее костлявые руки. Субин вздрагивает когда Енджун оказывается рядом, но не трогает его в попытке успокоить и привести в чувства. В его руках Субин замечает перепачканную футболку, о которую Енджун задумчиво вытирает руки и бросает на пол. Пытаясь немного успокоиться, что выходит очень плохо, особенно когда пытаешься успокоиться намеренно и сразу, Субин отводит взгляд от него, не желая выглядеть таким разбитым при нем. В горле еще сидит чертов ком, неприятно зудит, а к глазам неустанно приливают слезы. — Что будет дальше? — спрашивает Субин дрогнувшим голосом, замечая, как знакомый оттенок вновь заливает белоснежную раковину. — Ничего, — спокойно отвечает Енджун, смывая запекшуюся кровь с ладоней, — это не масштабная трагедия, чтобы так переживать. Можешь считать его жертва не была напрасной, — Субин обращает на него внимание, снова смахнув ладонями сорвавшиеся слезы. — Ты знаешь кто это был? — Не стоит волноваться — тебе ничего не угрожает, — Енджун наконец смотрит на Субина, он касается мокрыми пальцами его лица, немного проводит, пытаясь стереть, очевидно, кровь. Этот жест лишает Субина жалких оставшихся крупиц стойкости. Он тянется за объятиями, в которых нуждался последние минуты, как в воздухе, и утыкается влажной щекой в чужое плечо, поджимая губы. Только сейчас он понимает насколько глуп был минуту назад, пытаясь утаить свое отчаяние, потому что в объятиях Енджуна так легко; Субин сжимает влажными пальцами ткань белой рубашки на спине, предпринимает попытки прийти в себя, пока Енджун влажными холодными руками оглаживает в ответ. Субин думает что это не самый подходящий момент для признания в любви, но он так благодарен Енджуну за то, что он сейчас рядом, за его поддержку, за то, что в отличие от Субина держится гораздо лучше. Потому что повод для беспокойства у Енджуна весомый — там же какие-то рейтинги и все в этом духе, Субин не очень в этом разбирается. И все же Енджун рядом с ним, вместо того, чтобы заняться трупом в своем кабинете предпочел уделить внимание впечатлительному Субину. — После всего было бы неплохо прогуляться, — Енджун мягко отстраняет его от себя за плечи. — Что думаешь? Тут и думать нечего, хочет ответить Субин, но отвечает сдержанно и с легкой натянутой улыбкой. Конечно же, он рад выбраться из отеля как можно быстрее, отвлечься хоть немного и можно было бы еще выпить чего-нибудь покрепче. — А тебе не нужно заняться, — в голове вдруг возникает здравая мысль, — всем этим? — и все же назвать вещи своими именами не решается. — Я распорядился «всем этим» при тебе, Субин, — пытаясь его успокоить, Енджун слабо улыбается и проводит ладонью по красным и влажным от слез щекам. — Я не помню ничего такого, — но кажется что Субина беспокоит далеко не потерянная на некоторое время память. В нелепой спешке надев первую попавшуюся футболку, Субин недолго потом размышлял над словами Енджуна. Почему он не видел, не слышал, не заметил хотя бы — очевидное состояние шока, это объяснимо. Определенные воспоминания в травмирующий момент как бы выключаются, не позволяя вспомнить об этом — наше сознание защищает нас от наших же трагедий. Так что Субин не видит смысла не доверять Енджуну, тем более что именно он в ответственный момент проявил заботу о нем. Когда Енджун предлагал выбраться из отеля Субин наивно полагал что они могут, например, отправиться на пляж, там больше шансов на время забыть об ужасах. Но все оказалось гораздо проще, без приложенных усилий — Енджун имел в виду сад, без лишних притязаний Субин согласился, не видя в этом проблему, хотя и был немного разочарован. Поэтому, позволив Енджуну подхватить себя под руку, Субин без спешки направляется вдоль густых зеленых кустов роз. Он задумчиво проводит рукой по распустившимся темно-синим бутонам, ощущая гладкость лепестков, касается пышных листьев на поверхности, наслаждаясь тишиной. В голове еще роятся мысли о том мужчине и его смерти, но на воздухе становится самую малость лучше, а с Енджуном рядом его даже охватывает невесомое спокойствие. Временное, конечно же, с полным осознанием это нанесет Субину ответственный удар где-то ночью в полной тишине в сопровождении ночного кошмара. Сейчас просто хочется немного отпустить этот ужас, даже если это произойдёт на минуту — она будет самой драгоценной за сегодняшнее утро. Субин одергивает руку от цветов, ощущая легкое покалывание на кончике пальца, схожее с порезом о бумагу. Какое везение, думает Субин, видя выступившую каплю крови на пальце, сейчас бы резаться о листья. Субин обиженно бросает взгляд на кровожадную розу, как вдруг Енджун аккуратно касается его руки, обхватывает запястье и тянет к себе, на что Субин не оказывает сопротивления. Субин знает что за этим последует, но его дыхание все равно замирает когда Енджун обхватывает губами кончик пальца, прикрывая глаза. Субин осмеливается сделать вдох только после того, как Енджун выпускает изо рта его палец, на котором отчётливо видна тонкая линия пореза. — Может быть, ты хочешь послушать историю этого места? — Енджун отпускает его руку и вновь направляется вдоль сада, уводя Субина за собой. Нет ничего лучше, чем позволить забыться в наверняка интересной истории, так что Субин, недолго думая, соглашается, после чего Енджун продолжает. Но это была страшилка на ночь, Субина это даже позабавило на некоторых моментах. Оказывается много лет назад здесь обосновался шабаш, ведьмы практиковали темную магию и жертвоприношения. Субин слушает внимательно, но история наверняка несет в себе частичку вымысла, так что после услышанного он не решает воспринимать это как подлинную историю, скорее как городскую легенду. Люди узнали об этом когда в городе стали пропадать их соседи, дети, даже домашние животные. Енджун останавливается возле розового куста и тянется к нему рукой, совершенно не переживая после того как Субин по неосторожности порезался о листок. В одну из ночей они собрались и приняли решение не ждать инквизиции и свершить самосуд после того как смогли доказать причастность живущих на этой земле женщин к серьезному преступлению — колдовству. Он срывает древесный тонкий стебель цветка, и Субин с удивлением замечает, что шипы и листки не оставили ни единой царапины на бледной коже. Они прибыли на это место той же ночью и пока все спали подожгли дом. Люди с вилами наблюдали как он горит и не позволяли ведьмам покинуть его. Енджун задумчиво прокручивает стебель между пальцев прежде чем снова двинуться вперёд. Все кто пытался сбежать были заколоты насмерть возле охватившего пожаром дома. На месте гибели этих женщин, прямо из их тел проросли розы неестественно синего цвета, как свидетельства совершенной над ними жестокости. — Почему не красные? — интересуется Субин. — Потому красные розы символ любви и страсти. В хладнокровном убийстве не было этого, а синий это и есть холод, — Енджун вдруг протягивает розу Субину, что после этой истории нельзя вплести в полотно романтики. Однако Субин принимает розу, осматривает затемненные края лепестков, отмечая про себя насколько эта легенда подходит этим цветам. — Выжила одна. Она все ещё здесь, в этом пепле, в этих стенах. — не унимается Енджун, намереваясь напугать этой страшилкой Субина. — Ты не чувствуешь? — Что именно я должен чувствовать? — этот рассказ вызывает у Субина улыбку. Ему двадцать один, почему Енджун пытается напугать его подобным? Может быть если бы Субину было десять и эту историю ему рассказали ночью под одеялом, то, возможно, он бы испугался. И то не факт. — Может быть потом поймешь, — Енджун отвечает загадочно и этим ставит точку над слабо тянущей на ужас историей. — У меня вопрос, — Субин переводит взгляд с цветка на Енджуна, спрашивает, словно этот рассказ был полноценной лекцией, которую Субин непременно должен усвоить. — Она наверное хочет мстить, я же правильно полагаю? Если они такая злая, то почему мы еще живы? - нет, это не вопрос, это насмешка над наивностью Енджуна. — Потому что ей нравится наблюдать за живым разложением; я несу разрушение, которое ей нужно, как и все здесь, кроме тебя, — после его слов улыбка исчезает с лица Субина, он совершенно не удовлетворен таким ответом. Каким образом Енджун может разрушать, когда он буквально помог Субину родиться заново — так он может описать свои искренние чувства. Он хочет возразить, но Енджун продолжает: — потому что ты пешка на шахматной доске. Убрав одну, даже такую простую фигуру с поля, игра не будет честной. — Я не понимаю, — Субин правда пытается сложить легенду и вышесказанное в пазл, но картинка выходит совершенно абстрактной, даже более, смысла в ней нет никакого, как последовательности между первым и вторым. — Это от тебя не требуется, — Енджун останавливается, чтобы рассмотреть лицо Субина, в частности заострить внимание на его губах. — Рядом со мной ты так изменился, — он касается ладонью его щеки, — стал красивым, — Субин рвано выдыхает и чувствует как приятное тепло разливается в груди от этих слов. Ведь это правда, Субин больше не выглядит как живой скелет, на его некогда впалых и бледных щеках созревает здоровый румянец. — Любовь прямо сделала из тебя человека, — он ощущает как врученная ему роза вот-вот сорвётся с рук на землю, когда Енджун прижимается к его губам, оставляя короткий поцелуй. — Такой прекрасный и весь для меня, — Енджун отрывается чтобы снова поцеловать, на этот раз настойчивее. Не зная куда себя деть, Субин медленно кладет ладонь Енджуну на плечо, второй рукой чудесным образом удерживая розу. — Не знаю что бы я делал без тебя, — тихо произносит Субин, когда Енджун прерывает поцелуй, отстраняясь и поудобнее подхватывая Субина под руку. В этот момент Субин чувствует себя красавицей Бель, с розой в руках, читающей здесь книги, но которой запрещается покидать отель, и… чудовищем рядом? Не лучшее сравнение, Субин про себя ругает себя за подобную мысль о Енджуне. — Если бы не ты, меня, может быть, в живых не было, — и произносит вслух в качестве извинения и искреннего признания в своих чувствах. — Ты прав, — соглашается Енджун, отводя взгляд от Субина. Субин вздрагивает, когда резко что-то хватает его за ногу, заставляя остановиться. Он смотрит вниз и внутри все сжимается от ужаса, потому что возле розового куста прямо из земли покрытая уродливыми ожогами и обугленной кожей рука мертвой хваткой держит его за ногу. Так, что на брюках остаются сырые кусочки земли. От увиденного роза срывается с его рук и падает рядом с рукой. — Енджун, — вскрикивает Субин, хвастаясь за его предплечье обеими руками и испуганно глядя на не отпускающую его руку. Енджун молча оборачивается на крик и смотрит сначала на Субина, затем на то, на что направлен его взгляд. — Что такое? — спрашивает он. — Здесь была рука, — тяжело дыша, Субин загнанно смотрит на то самое место, где секунду назад была ведьмина рука. — Ты переутомился, — Енджун произносит это так, будто говорит с ребенком, и касается тыльной стороной ладони лба Субина, убеждаясь в сказанном. — Я хочу кое-что сделать, чтобы успокоить тебя. Идем, — аккуратно высвободив руку из чужой хватки, Енджун приобнимает Субина за плечи и ведет обратной дорогой ко входу в отель. Возможно, так и есть — он правда мог утомиться после такого, так что сопровождающие его галлюцинации после такой сказки действительно могли последовать. Но ощущения были настолько реальными, словно эта хватка по-прежнему с ним, все еще держит его, что запах сырой земли до сих пор преследует его даже в легкой дымке ладана, но утонуть Субину больше хочется в несущей в себе холодное спокойствие и вместе с этим умиротворение хвое. Поэтому он сначала не противится когда Енджун приказывает ему лечь на кровать после недолгого поцелуя. — Я не думаю что хочу сейчас, — вопреки сказанному он послушно укладывается, пока Енджун смотрит на него сверху вниз, на удивление ловко развязывая свой галстук. — А если это поможет тебе отвлечься? — забравшись на него верхом, Енджун наклоняется и прижимается к его губам, с умеренной грубостью сминая своими. — Я хочу сделать это с твоего согласия, — шепчет Енджун, нехотя отстраняясь от припухших от настойчивого поцелуя губ. — Я помогу, — снова целует и мягко придавливает своим телом, пресекая любое сопротивление, — ты же знаешь, — шепчет в губы, обхватывая его лицо обеими руками. — Кто если не я позаботится о тебе? И Субин соглашается, потому что не может не. Это же правда, Енджун никогда намеренно не желал ему зла, в каждом его действии Субин видит частичку проявления любви и заботы, а что, собственно, Субину еще нужно? Честность разрывает его изнутри, топит в крови неспокойное от влюбленности сердце. Если от этого Субин сможет временно забыть обо всем, если это принесет им обоим наслаждение, то лучше совсем не сопротивляться и отдаться целиком и полностью. Его покорность развязывает Енджуну руки, дает возможность воплотить задуманное, и он отстраняется, выпрямляясь, и скользит пальцами по груди через ткань футболки. В конце концов он всегда получает то что хочет. — Вытяни руки вперед, — успокаивающий голос в один миг превращается в холодный приказной тон, от которого у Субина мурашки пробегают по всему телу, и он подчиняется. Сняв с шеи развязанный галстук Енджун фиксирует его запястья и принимается обматывать вокруг, следом за этим завязывая сложные и неизвестные Субину узлы. Он на пробу делает ненастойчивое движение, проверяя прочность узлов. — А теперь, — удерживая его крепко связанные запястья, Енджун заводит их над головой Субина, слегка наклоняясь к нему, — не двигайся, — нависая над ним, Енджун удерживает его связанные руки одной рукой, на всякий случай, чтобы Субин не позволил себе лишнюю вольность. Он оставляет поцелуй на его шее, свободной рукой оттягивая ворот футболки для большего доступа к коже. Ладно, думает Субин, может заняться сексом, пока в кабинете Енджуна лежит труп, не такая плохая идея. Безобразные пятна крови на его рубашке на дают простора другим мыслям, это все еще сидит в голове настойчивым напоминанием, словно звенящий будильник в выходной день. Но прервать Енджуна кажется Субину ужасным преступлением, его поцелуи не дают сосредоточиться на чем-то одном, его прикосновения смешивают увиденную ранее кровь с любовью. Субин пару раз порывается обнять его, что не представляется возможным, так что он быстро начинает тосковать по касаниям к Енджуну. Вдоволь насытившись простыми ласками, Енджун удовлетворенно бросает взгляд на чужую шею, на которой живого места не осталось от его поцелуев и плохо заживающих бордово-лиловых следов прошлых ночей. Он отпускает связанные запястья Субина, прекрасно зная что он выполнит просьбу и никуда не денется. Сжимая руки в кулак, Субин повинуется, ожидая когда Енджун предпримет еще что-нибудь, он словно играющийся с едой хищник, в его глазах пламенем горит желание, но наблюдать за сгорающей в агонии жертвой ему хочется больше. Задрав немного мятую футболку к груди, Енджун спускается ладонью по коже к кромке брюк, немного приподнимается и принимается расстегивать ширинку на его брюках. Субин приподнимает бедра, чтобы Енджуну было проще приспустить с него брюки. Енджун ловко высвобождает возбужденный член из-под резинки белья и пару раз проводит по нему рукой, растирая по всей длине выступившую смазку, от чего Субин невольно стонет от невозможности прикоснуться к Енджуну в ответ, и приподнимает связанные руки над головой, выгибаясь в спине. — Сейчас твой единственный закон — повиновение, — Енджун мгновенно реагирует, убирает руку от члена и склоняется над Субином, возвращая его связанные запястья на место. Субин судорожно выдыхает, непроизвольно проводит языком по пересохшим губам, чем привлекает внимание Енджуна сильнее. Тот смотрит на эти манящие влажные губы, но отказывает себе в удовольствии поцеловать. Очарованный видом недовольного Енджуна Субин слабо кивает, принимая во внимание его слова и собираясь потакать его прихотям в дальнейшем. Умерив пыл и удовлетворившись таким ответом, Енджун вновь отстраняется и снова уделяет внимание его члену, медленно и дразняще двигая рукой. Субин про себя поражается умениями Енджуна правильно доставлять и получать удовольствие, его опыт это действительно не шутки. Между тем Енджун оглаживает свободной рукой его грудь, то и дело спускаясь к низу живота, где все горит от звенящего желания. Однако это наслаждение длится недолго — Енджун раздвигает ноги Субина и устраивается между ними, прерывая сменой позиции сладость прикосновения. — Чем меньше ты двигаешься, тем больше шансов, что я позволю тебе кончить, — оглаживая его бедра сквозь ткань брюк, Енджун облизывает свои губы, затем обхватывает член одной рукой, оттягивая крайнюю плоть, и склоняется ниже, насаживаясь ртом на сочащуюся головку. Субину стоит огромных усилий, чтобы не податься бедрами вперед, ему безумно хочется зарыться пальцами в немного растрепанные волосы Енджуна, отдаваясь одному лишь наслаждению, которое ему доставляют эти прекрасные губы. Теперь он понимает почему Енджун не приковал его к кровати — он предоставил выбор — повиноваться его словам или нести ответственность за их неисполнение. Субин запрокидывает голову назад, не в силах больше смотреть на Енджуна, он приходит в исступление от скользящего вдоль его члена языка, от того, как во рту Енджуна невыносимо мокро и горячо, как оттягивается момент наслаждения, делая его еще более сладострастным. Боясь нарушить правила, Субин притягивает связанные руки ближе к макушке, мысленно сокрушаясь о недостижимом желании прикоснуться к Енджуну. Кажется дьявольский ум снова подсказывает Енджуну новые методы сокрушения рассудка Субина, так что он с влажным звуком вынимает член изо рта, после чего принимается за пряжку своего ремня, и Субин пользуется этими секундами, чтобы, тяжело дыша, попытаться немного привести себя в чувства. И да, конечно же ему это не удается, не тогда, когда Енджун нависает над Субином, удерживая себя одной рукой на весу, и оставляет влажные поцелуи на открывшейся шее. Он специально забывает о чужом возбуждении, стараясь сделать все возможное, чтобы Субин не думал ни о чем и ни о ком больше, и это дает плоды, Субин упрямо идет против своей воли, ставя прихоти Енджуна выше собственных, и этим питает вечно голодного зверя, именуемого самолюбием. Енджун заставляет его смотреть на него, когда высвобождает свой возбужденный член и делает несколько плавных движений рукой по нему, прежде чем с его губ срывается стон. Субин может лишь смотреть как Енджун ублажает себя, как со стоном выдыхает, начиная двигать рукой быстрее, время от времени срывая с губ Субина короткие поцелуи. Он так близко, но Субин не может его коснуться, это просто невообразимо. Субин случайно замечает следы крови на его рубашке и спешит отвести взгляд, но это не ускользает от внимания Енджуна. — В этом есть что-то волнующее, — Енджун бесстыдно припадает к чужим губам и нарочно стонет в поцелуй, не переставая двигать рукой и приближая себя к оргазму. Субин жадно отвечает на поцелуй, это единственное что он может себе позволить прямо сейчас — единственное, что доступно в нечестной игре. Настроенный кончить с самым страстным поцелуем, Енджун тихо и протяжно стонет в чужие губы, окропляя оголенную грудь и задранную футболку спермой. Он не дает себе ни минуты, прежде чем самодовольно отстраняется и понимает насколько Субин заведен, но продолжает следовать указаниям, и это заслуживает похвалы. Он решает продолжить то, с чего начал свои издевательства, с нескрываемым желанием проходясь языком по выступившей на члене смазке и следом сомкнув губы вокруг головки, не спеша и с упоением беря член в рот наполовину. Субин не знает какие силы не дают ему сорваться, он отчаянно захватывает воздух ртом, выгибаясь в пояснице и впиваясь ногтями в ладони, и не позволяет себе большего. Снисхождение Енджуна похоже на новую пытку, он нарочно не берет член глубже, то играясь языком с головкой, то с влажным звуком вынимая член изо рта и проходясь по нему языком и губами. Субин стонет, не в силах что-либо сделать, он до дрожи в руках хочет кончить. — Я больше не могу, Енджун, — понимая что совсем скоро остатки самообладания покинут его, Субин тихо стонет. — Пожалуйста, — просит он, и Енджун, будто бы этого и ждал, помогает себе рукой и начинает активнее стимулировать языком головку и даже не отстраняется когда Субин кончает ему в рот. Сперма попадает на его губы, щеки и немного на волосы, Енджун немного отстраняется и поводит языком по губам, а после пальцем смахивает с щеки каплю спермы и показательно облизывает его. — Господи, — выдыхает Субин, чувствуя, как ноют связанные запястья. — Пожалуйста, развяжи меня, — он вытягивает руки перед собой и прикрывает глаза. Енджун снова забирается на Субина, расставив колени по обе стороны от него, и берется за затянутый вокруг рук галстук.У Субина в груди на мгновение заполняет вязкое тепло и с короткой пульсацией пропадает. — Не бойся искать удовольствие там где другие видят ужасы. Я ни за что не отвернусь от тебя из-за это, — произносит Енджун, избавившись от узла и оглаживая следы от галстука на запястьях. Он оставляет поцелуй на тыльной стороне ладони и опускается к красно-сиреневому горизонтальному следу, свидетельствующему о сопротивлении Субина своим настоящим желаниям. — А ты? Будешь любить меня, если я такой? — Ну в общем он наорал на меня, а я даже ничего не сделал, — Бомгю складывает руки на груди, сидя на администраторской стойке. — Мудак какой-то. Но я же правильно ему ответил, да? — Конечно, ты все правильно сделал, — подбадривает его Тэхен, — никому не давай себя в обиду. — Я мог ему врезать, — на лице Бомгю мелькает улыбка от мысли, что он может быть сильнее этого Субина. — Ну знаешь, — он ведет плечами, касается ладонью шеи, будто бы разминая ее, — я же сильный. Но подумал вдруг сломаю ему что-нибудь. Тогда мне потом прилетит, сам понимаешь. — Поэтому устраивай словесные разборки чтоб никому ничего не ломать, — Тэхен поднимается с места когда музыка из проигрывателя прерывается, чтобы перевернуть пластинку на другую сторону. — Если будет разрешение, то сломаю ему что-нибудь. А то разошелся, — для наглядности Бомгю разминает кисти и щелкает пальцами. — А тебе он что говорил? — Ничего особенного, — отвечает Тэхен, занятый пластинкой. — А, то есть на меня наорал и к тебе спокойный пришел, — саркастично выдает Бомгю. — Он мне не нравится, — недовольно добавляет в конце. — Его нельзя убивать, поэтому он тут такой важный разгуливает и думает, что может всем указывать. — Да ладно тебе, — ребяческую злость Бомгю Тэхен находит забавной, так что, поставив иглу на пластинку, он возвращается на место с улыбкой на лице, будто Бомгю все это время здесь ему анекдоты рассказывал. Тэхен берет Бомгю за руку, оглаживая большим пальцем тыльную сторону, и Бомгю вздыхает, чувствуя, как заметно расслабляются его плечи после небольшой тирады. От нежного прикосновения не хочется забивать голову неприятными воспоминаниями.