Вкус позвоночника

В парке Кигемай, где недавно построили детскую площадку, в понедельник была тишина. Природа отпускала прохладу с крон деревьев и раскинутого чистого озера, по которому мирно плавали утки. Так как это было утро буднего дня, само собой полагать, что людей в парке не наблюдалось, лишь старичок вышел подышать свежим воздухом или подростки в спортивных костюмах на пробежке. В любом случае, для человеческой активности время было слишком ранее. Золотистый ободок солнца только показался за горизонтом, окрашивая небо во все оттенки оранжевого. Среди деревьев раздавалась приятное птичье щебетание, которое в обыденном детском гуле не услышишь. Однако сейчас это место никак не пустовало. Возможно, для обычных людей здесь и было безлюдно, в действительности шумиха стояла ещё та. Среди кустов, за которыми никто не ухаживал, юрко проскользило непонятное существо грязно-зеленого окраса. Круглое, дрожащее, словно желе, с множеством глаз и одним беззубым человеческим ртом, двигающимся, словно рыбий, и издавал булькающие звуки, с трудом имитирующие человеческую речь. Существо внеземной формы, используя ни одну пару коротеньких рук, остановилось, осматривая местность. Но как только заслышались приближающиеся шаги подростков-бегунов, оно дернулось, заверещало и ринулось вдаль, словно тень, огибая стволы деревьев. Там где это существо отдыхало, уже через несколько секунд на всей скорости пробежало несколько людей. Они были настоящими людьми из плоти и крови и имели настоящую человеческую внешность. Три подростка, действуя как одно целое, настырно преследовали существо, не теряя его из виду, хотя обычному человеку за такой скоростью не уследить. — Гони его на запад! — горлопанил женский голос в середине этого буйного трио. Девушка с каштановыми короткими волосами в черной школьной форме в данный момент была просто воплощением разгневанного дьявола. Она почти обгоняла своих друзей, скрипя зубами, рыча и молча проклиная всё живое не живое. — К-Кугисаки мне кажется тебе нужно успокоиться, — настороженно посоветовал парень слева, в такой же форме с бледным лицом и взлохмаченными черными волосами. — Она всё никак не выдохнется, учитывая тот факт, что проклятье плюнуло на неё каким-то вонючим сгустком, — сказал сам себе ещё один парнишка с нелепой слабой улыбкой. Он отвел взгляд в сторону. — Итадори ты не помогаешь, — с тяжестью вздохнул Фушигуро Мегуми хотя и сам понимал, что успокаивать таких людей как Кугисаки себя дороже. — Оооо! Я успокоюсь!! Я так успокоюсь когда заставлю это проклятье вылизывать свою обувь!! Ха-ха-ха-ха! — она с жуткой злобной физиономией и коварным злодейским смехом выбежала вперед остальных. Это насторожило Мегуми, пусть он и не хотел лезть, но как выполняющий роль главного, за их безрассудного сенсея, который как поставил эту завесу, так и свалил куда-то с телефоном, не мог позволить своим друзьям действовать на эмоциях. — Эй, Кугисаки! — обеспокоенно окликнул он её. — Пусть это и проклятье третьего уровня, но не увлекайся. Мы точно не знаем на что оно способно и есть ли тут ещё! — Фушигуро. Мне кажется ей наплевать на твои советы... — догадался Юдзи, понимающий рвение Нобары в меру знания её бойкого характера. Основная проблема была в том, что Мегуми и сам понимал, что Нобара не уймется, пока не выместит свой гнев на этот сгусток проклятой энергии, порожденное негативом людей. Годжо-сенсей оставлял его за главного в группе когда не было других взрослых, потому что Фушигуро был самым рассудительным и ответственным из троицы. Он присматривал за Юдзи и Нобарой как настоящий старший брат, и пусть голова у него шла кругом и болела так, что ни одни таблетки не помогали. Он искренне привязался к своим друзьям, а потому любой дискомфорт от их выкрутасов он уже научился терпеть. — Ладно, — с пониманием сдался Мегуми принимая позицию Кугисаки. — Тогда загоним его к концу завесы а там…!! В пылу обсуждения они оба заметили, что Нобара остановилась у края на котором заканчивалась посадка. Чуть пригнувшись, она что-то рассматривала. На такой разогнавшийся скорости остановиться было уже просто не возможно, Юдзи с Мегуми постарались затормозить, цепляясь друг за друга, от чего их пятки горели как в огне, и как бы они предупреждающе не горлопанили, все равно одновременно врезались в Кугисаки, что едва успела развернуться в их сторону. Однако увидев что эта парочка летит на неё, до этого бесстрастное лицо исказилось от ужаса, в тот момент когда Мегуми и Юдзи столкнулись с ней и все трое кубарем полетели вниз. Рухнув кучей в высокую траву, при этом распугав всех ящериц и потревожив цикад, подростки ещё какое-то время приходили в себя, постанывая и вяло показываясь из зарослей: все перепачканные, помятые и с травой в волосах. — Блин больно! — простонал Юдзи потирая темный затылок, он с болью морщился. — Я в падении о камень ударился! — Какого черта вы оба на меня так летели?! — гневалась Нобара. Отряхивая юбку, она бросала гневные взгляды то на Юдзи, то на поднимающегося с земли Фушигуро, которому досталось ничуть не меньше. — Вы же видели что я стояла! Чёрт вас подери! — А предупредить не могла?! — тут же вскипел обычно непоколебимый занудный Мегуми. Он вскочил на ноги и стал вровень к Кугисаки лицом к лицу. — Я вам кричала! — огрызнулась девушка наступая Мегуми на ногу она столкнулась с ним лоб в лоб. — Слушать надо! — Надо на заданиях слаженно действовать! — насупился Фушигуро надавив головой так что Кугисаки сжала свою в плечи. — Мы и проклятье упустили! Что я теперь должен говорит Годжо-сенсею?! — Он со страхом оторвался от девушки и поморщился в отвращении обнимая себя руками. — По любому наделает с нами фоток и выложит куда ни будь не забыв колкие комментарии написать!! — Вообще-то он говорил что распечатает их, обвесит ими всю спальню и будет желать нам спокойных снов посылая поцелуйчики, — поправила его уже успокоившееся Нобара уперев руки в бока в точности перефразировала миловидную угрозу Годжо-сенсея. Как только Мегуми представил себя знаменитого Годжо Сатору в пижаме ложившегося спать, а потом как он в своей дурацкой манере смотрит на потолок обклеенный фотками учеником, и посылает воздушный поцелуй говоря: «Сладких снов мои наимилейшие ученики!» его чуть не вырвало. Серый как грязное полотно, он с безжизненными глазами опустился на колени, будто его кто-то ударил под дых. — От этого ещё хуже, — простонал он в предсмертной агонии позорно лежа на траве, как выброшенный мешок с мусором. Кугисаки не разделявшая его предвзятости с жалостью наблюдала за свои другом, вздыхая и пожимая плечами. Тут ничего не поделать. Проклятье они уже упустили. В принципе оно было безвредным, только детей пугало и хулиганило ломая качели и ничего более. Думая об этом Нобара была уверена, что Годжо-сенсей не разозлиться на них за такой промах. Да и если так подумать, этот человек вообще умеет злиться? Размышляла она задрав глаза, и видя только обычно глупое улыбчивое выражение Годжо Сатору, которого было просто невозможно воспринимать всерьез. — Слушайте, — прозвучал настороженный голос Юдзи, все ещё сидящего на земле и бдительно смотрящего в небо. — А что с завесой происходит? Нобара и Мегуми опасливо вздрогнули и тут же подняли головы ввысь. Барьер установленный их учителем, для того чтобы отвести борьбу шаманов с проклятьем от посторонних глаз, таял и рушился. Не было никаких тревожных признаков нарушений или взломав сопровождаемых трясками или землетрясениями. А значит завесу снимают? Это удивило Фушигуро. Они не получали подтверждения того, что задание первогодок завершено, потому и барьер снять не могли без особого соглашения, но Годжо-сенсей его установил, а если подтверждение о проникновении нет, значит он его и снял? — Так что у вас тут происходит, ребятки? Помяни чёрта! Стоило только вспомнить о хозяине этой техники, и тут же он возник позади них, как сумеречная тень, бесшумная и скрытная. Их учитель, Годжо Сатору, всегда выделялся своей белой торчащей шевелюрой, двухметровым ростом и повязкой скрывающей глаза. Несмотря на ситуацию, он без какого-либо интереса шёл к своим ученикам и крайне удивился заметив, в каком они виде: Юдзи сидел в траве с обычным глупым выражением лица, Нобара, обычно ухоженная и чистая, измазана грязью, а форма вся изорвана, Мегуми же какого-то дьявола, стоял на четвереньках и наблюдал за прибывшим сенсеем через плечо. «Ну вы даете!» — услышала троица. Годжо явно не спешил спрашивать что с ними произошло. Напряженный Фушигуро заранее готов был бежать, что бы не попасть в объектив его телефона, когда Годжо достал его из кармана. Однако, к удивлению, он не кривился дебильными рожами или дразнящим смехом, прыгая вокруг них и ослепляя вспышками. Вместо этого он двигал пальцам по экрану и что-то рассматривал в нем, потом утвердительно покивав убрал технику обратно в карман формы. — И таааааак~, — протянул Сатору, растянувшись в улыбке. — Закончили с проклятьем жалкого третьего уровня? — спрашивал нарочито-заботливо, угрожающе давя на них своей длинной тенью и наклоняя голову в наигранном любопытстве. — Мне же не придется отчитываться за это перед начальством да? Да? — Вы о чем Годжо-сенсей? — поинтересовался Юдзи, приподнимая брови на его настырные расспрашивание. Кугисаки задалась таким же вопросом к учителю, совершенно не замечая тоже что и Юдзи в отличии от Фушигуро, у которого ком застрял в горле и ему казалось что из него сейчас вылезут внутренности. Так как он дольше этих двоих провел в обществе этого странного и неординарного человека, Мегуми понимал, что Годжо Сатору злится. Можно было смело предположить, что он в ярости, хотя мастерски этого не показывал. А раз он упомянул ещё и его ненавистное слово — "начальство", что не касалось нынешнего директора колледжа, Масамичи Яги, то это как-то связано с более высшим начальством, которое всё время вставляло Сатору палки в колеса и делало все возможное, чтобы ограничить его вмешательство во что либо. — Годжо-сенсей! Это вы завесу сняли? — поспешил задать вопрос Мегуми, поднимаясь на ноги. Нобара и Юдзи тоже вопрошающе взглянули на учителя, ожидая от него согласия в непривычной нормальной манере однако… — Нет. Не я. — Кратко ответил он. — Я думал это вы что-то натворили, потому и пришёл. — Мы так вообще ничего толком и не сделали, — пожаловалась Кугисаки, раскинув руки и покачав головой. — Да ну? Тогда что с проклятьем? — вновь повторил свой первичный вопрос Сатору, и до этого расслабленная троица напряглась словно молнией пораженная. — Нуууу, — пробубнила Кугисаки с дёргающейся неуверенной улыбкой. Она почесала рукой затылок и отвела взгляд в сторону. — Хе-хе-хе, — как можно тише просмеялся Юдзи, виновато опустив голову. А Мегуми молча отвернулся с каменным лицом, намекая на то, что он ничего не знает. Годжо оставалось лишь вздохнуть. Ему не нужен был ответ в действительности, ведь он уже изначально знал, что проклятье сумело убежать. Место его рождения неизвестна, причина также не ясна. Им просто поступила информация о том, что дети в этом месте часто пропадали и калечились. Никто, к счастью, из детей не умер, однако, это было вопросом времени, когда проклятье захочет большего. Поэтому оставить это без внимания ассоциация магов не могла. Первогодки должны были без труда справиться с проклятьем третьего уровня, не способным дать особого отпора магам. Вот только из-за нерасторопности первогодок оно смогло сбежать и скорее всего, выследить его уже толком не получиться. Да и сам Сатору не хотел тратить своей время на какое-то низкопробный комок ненависти, порожденное каким-то рандомным человеком. — Ладно, думаю, это проблему можно оставить и на потом, а сейчас… — Сатору не заканчивает свою речь и замирает напрягаясь всем телом. Его ученикам не нужен был сигнал чтобы понять, что что-то движется в их сторону. Что-то помощнее того проклятье, и оно идет прямо на них. Чувство, словно в тебя летит ядерное оружие и страшно не столько понимание того что смерть летит прямо в тебя, а в том как замедляется для тебя время, и ты видишь и ощущаешь каждый импульс, заторможенные звук и жуткое искажение своей жизни. Оно давит и ломает. Так и было столкнись с этим обычный человек. Вот только для магов, подобное максимум мигрень или инстинкт самосохранения. В парке стихло всё, будто зная, что грядёт нечто ужасное и этого не избежать. Ветер опустился ещё ниже. Он не трогал траву, а ушёл под неё. Завеса исчезла полностью. Барьер который скрывал их и не давал сбежать, растаял как масло на горячей сковородке. — Приготовьтесь, — мрачно приказал Сатору, наклоняясь, он сложил руки в печати. Мегуми скрестил пальцы, готовый вызвать шикигами, Нобара энергично вытащила магический молоток, в другой руке меж пальцев, она поигрывала гвоздями, Юдзи выставил вперед руки переполненные и сияющие проклятой энергией, пусть и невидимой для обычных глаз. В таинственной темноте деревьев, находившейся в двадцати метров от них, ничего не было видно, но шаги придавливающие растения, сам шорох, был у самого уха. Но вот это шуршание стихает, и время замирает. В той тени раздается истошный мучительный вопль, от чего компания магов в удивлении отходит со своих привычных мест, и только Сатору Годжо остался не подвижно стоять. Человек не способен издавать такие мерзкие звуки. А значит это было… В миг умиротворенной тишины в них что-то полетело, похожее на брошенный футбольный мяч. Чем ближе оно было, тем больше понималось, что эта вещь больше чем мячик. Кто бы это не бросил, он смог расценить силу и дальность, чтобы это ни в кого не врезалось и не причинило вреда. Нечто круглое врезалось в землю и покатилось прямо к их ногам. — Это же! — ошарашенно воскликнула Нобара. — То проклятье, которое мы должны были изгнать, — закончил не менее удивленный Мегуми. — Смотрите, оно разрушается! — сказал Итадори, указывая на проклятый сгусток пальцем. Проклятье ещё кое-как двигало руками и дергало глазами, издавая слюнявым в темной жиже ртом одно исковерканное слово: «Ооооо-бббидно~». Кусочек за кусочком его тело разделялось и просто растворяюсь в воздухе. Оно уносилось так легко, словно песок на дороге. Его уничтожили? Читалось в широко открытых глазах всех присутствующих. Но кто? Годжо не припоминал, чтобы кого-то вызвали из отдела. Нанами бы сразу ему высказался, да и другие его знакомые молчать не стали. Сатору разражено кривиться лишь от одной мысли, что эти гнилые маразматики вновь решили попить его крови. Ответ на этот вопрос возник так же неожиданно и быстро. Рядом с ними из ниоткуда возник человек. Поначалу он сидел на карточках, но после стал вытягиваться, как стебель цветка и выпрямив тощие коленки, стал подходить к ним без какого либо замешательство или тревоги. Длинные волосы необычной формы, похожие на двойное каре, а от них вниз шли чуть волнистые локоны, сияли бликами на их темной поверхности. Едва заметные лиловые линии проходили от макушки до самого конца. Тонкие ноги, на которых были только черные короткие лосины. Выше безвкусная обычная белая футболка, а на плечах раскрытый плащ скрывающей руки. Он болтался в такт движениям этого эфемерного человеческого тела. Это была молодая девушка одного возраста с первогодками магами. В целом ничего в ней не выделялось, кроме одежды, да и пожалуй, лица, на котором не было никаких эмоций. Так же ничего не выражая, она подошла к ним достаточно близко. Любой бы ощущал дискомфорт, если бы незнакомый человек просто подошел и смотрел, ничего не говоря. Её узковатые янтарно-желтые глаза в упор глядели на самого высокого и выделяющегося из этой группы. — Годжо Сатору, правильно? — с её мягких губ сорвался приятный слуху голос. Он звучал кротко и покорно, но в тоже время решительно. — А? — одновременно глухо выдали все, раскрыв рты. Основная троица вопросительно уставилась на своего учителя, к которому обращалась эта странная, никому не знакомая девушка. Знаменитый маг Годжо Сатору казался потерянным от такого открытого обращения. Девушка же, в свою очередь, ни чем не смущенная, просто смотрела на мужчину, почти не моргая. — Значит, это вы, — безразлично согласилась она, хотя никто ей ничего так и не сказал. — Долго пришлось вас искать. Везение на моей стороне. — Ээээ. Извините, но что конкретно от меня вам нужно? — невинно спросил Годжо. Девушка чему-то кивнула, на миг прикрыв глаза, а после вновь уставилась на мага. И таким же статичным голосом сказала: — Годжо Сатору. Я требую, чтобы ты взял на себя всю ответственность за это тело. — Э? — с легким дыханием вырвалось из легких Годжо, продолжавшего улыбаться, но терять цвет лица. — Ээээ? — со вторым, уже длинным и более гулким восклицанием его ошарашенные студенты повернули головы к учителю. — Эээээээ?!! — с таким возгласом сравниться только боевой клич тысячи войнов. И только одна незнакомка стояла, как статуя Будды, непоколебимая, стойкая и нерушимая. Ни единый мускул на белом лице не дрогнул от таких слов. Она выжидающе глядела на Годжо, совершенно не замечая всеобщей реакции. — У-у-учитель Г-Годжо! — проревел Итадори в пылу эмоций. — Это что, правда?!! — Эта девушка — наша ровесница! — тут же вскипела Нобара, вся красная то ли от злости, то ли от смущения. — И после этого вы зовете себя взрослым?! — Вы упали в моих глаза. Ни только как учитель, но и как человек, — сухо выдал Мегуми и безразлично отвернул голову. На виске Годжо выступила небольшая венка, и сжимая кулак, он приглушенно, злобно обратился к громким ученикам. Правда, самыми раздражающими были только Итадори и Кугисаки. — Так, а ну-ка цыц вы, негодники! — пригрозил Годжо, совсем как родитель, недовольный поведением своих детей. — Не смей обвинять своего потрясного и идеального учителя в подобных прегрешениях! — Это вы про себя, что ли? — тихо поинтересовался Мегуми, но ему никто на это не ответил. Утихомирив взвинченных подростков, Сатору собрался сам. Он выдохнул, прочистил горло, а после развернулся к девушке, продолжавшей стоять, словно призрак со строгим лицом. — Извините, но тут явно какая-то ошибка, — улыбаясь самой широкой и милой улыбкой, сказал Сатору, выражая полное дружелюбие. Это было его обычным, игривым и несерьезным состоянием, где бы и с кем бы он ни был. Троица позади прижалась и ожидала бурных страстей, в особенности Нобара, шушукаясь с Итадори о том, кем ему приходилась эта юная японка. Один Фушигуро с уставшим видом стоял, как плохо прорисованная декорация. И хотя Годжо проявлял типичное дружелюбие, девушка, выслушав его, слегка нахмурилась, прищурив глаза. — Подлец. Хочешь избежать ответственности, сделав вид, что ты тут не при чём? — сурово спросила она, при этом не меняя мягкой интонации. — Прости, — продолжал непринуждённо извиняться Годжо. — Но я, правда, не понимаю, о чем вообще речь. И я тебя ни разу не видел даже. — Не видел? — переспросила девушка, скрипя оскаленными зубами. От потоков ярости у неё обострился взгляд и зашевелились волосы. — Ах ты, скотина. Ситуация накалялась. Сатору продолжал глупо улыбаться, будто не замечая, как вокруг замораживался воздух и всё замирало. Насекомые похоронно замолчали, роса на траве застыла, словно маленькие прозрачные камни. Дышать становилось тяжело. Казалось, будто нечто холодными руками вцепилось в глотки, стараясь вырвать теплую живую плоть. Юдзи несколько раз чихнул. Нобара съежилась. — Какого так холодно стало? — тихо пожаловалась она. Мегуми, зажмурившись от ледяного порыва, настороженно посмотрела на Годжо, тревожно спрашивая про себя: «Неужели он не видит, что перед ним пользователь проклятой энергии?! И как он может так лыбиться в подобной ситуации?» Однако Годжо Сатору, обдуваемый потоками проклятой энергии, ни разу не встревожился, хотя его воротник и волосы копошились на ветру, а мерзкий холод липнул к коже. Он без единого намека на страх, как будто дразня, склонился ниже над девушкой, гневно зыркающей на него из по челки. Только вот за место лёгкой улыбки на его губах было подобие жестокого игривого оскала. — Я ещё раз повторю то, что сказал, — проговорил Сатору, глядя ей в глаза, хотя из-за повязки его взгляд не было видно, вот только колкость ощущалась так, будто в глазное яблоко тыкали иголкой. — Вы, милая моя, меня с кем-то спутали и… Возле головы не успевшего договорить Сатору что-то просвистело. Копьё? Стрела? Световой луч, как в космических фильмах? Холод растворился, как сломанный заставший купол, и развеялся, полностью растаяв. Растительность, до этого колыхавшаяся во все стороны, застыла. Закрывавшие себя руками юные маги облегченно выдохнули и тут же вспомнили, что за сцена из типичных мелодрам разыгралась перед их глазами. И не было бы всё так интересно, не будь в этой роли сам Годжо Сатору, к которому липла юная девушка. С их стороны было покорное безмолвие, а потом вновь громогласное восклицание. Их учитель остался стоять всё в том же положении, ничем не тронутый. Сама необычность, почти чокнутость этой сцены была в том, что предъявившая обвинения девушка в плаще стояла под наклоном, опираясь на одну ногу, в то время как другая была поднята и вытянута в сторону головы Сатору. — Годжо-сенсей? — пролепетал удивленный, ничего не понимающий Итадори. — Эй! Ты что делаешь с нашим учителем?! — рявкнула Кугисаки, выпятив грудь и отважно выступая вперед, но тут её за плечо схватил Мегуми. — Эй, ты чего, Фушигуро? — Не лезь, Кугисаки, — предупредил он, и покосившееся на него через плечо Нобара изумилась тому, как у того дрожат руки. — Если учитель Годжо даст сигнал — атакуем. А пока просто стой. — Просто стоять, говоришь? — не поверила Нобара, вновь глядя на своего учителя. — Да что вообще происходит? Ветер и сила атаки стихла мгновенно, как и поднялась. Девушка с ещё острым ястребиным взглядом расценивающее посмотрела в сторону своей ноги, застывшей на месте рядом с белесым виском. Между её носком и обтягивающей глаза повязкой мужчины было что-то плавное, подвижное и непроходимое. Она попыталась надавить на то место, но все без толку. Прошептав себе под нос: «Всё ясно», она покорно прикрыла глаза и опустила ногу, в то время как Сатору Годжо, чуть поджав губы, вытянулся в свой полный рост. Они молча смотрели друг на друга, сверивая что-то в голове. Не улыбающийся Сатору и в прямь смотрелся далеко не обычно. Но при всем при этом он не спешил бить тревогу или что-то предпринимать по этому поводу. Он промычал, скрестил руки на груди, а после прижал палец к подбородку, и глазницы за повязкой сощурились. «Что-то все-таки было не так. Аура этого человека казалась только внешней, внутри она совсем другая». Вот что думал Сатору. Он мог видеть всех насквозь, буквально во всех в смыслах. А перед ним стояла ожившая табакерка с чёртом внутри. Глаза, что переливались как кипящая лава от красного к желтому, а от желтого к янтарному и коричневому, с кошачьим зрачком, в которым Сатору не отражался. Уже как бы предупреждали. — А ты случаем не… — начал было Сатору, но тут же остолбенел с раскрыт ртом. Повязка на глазах ослабла, по немногу сползая с бровей, а после полностью оторвалась от лица, показав широко открытые глаза Годжо Сатору. Сияющие, словно божественные осколки зарождающихся звезд, в которых виднелось и начало, и конец жизни. Похожее на погружение в таинственный океан, когда видишь небо над прозрачной гладью, а после - дно, в котором кипит жизнь, не способная никому подчиниться. Как космос, к которому можно только тянуть руки, но так и не коснуться за всю жизнь. Белые пышные ресницы так же заискрились. Волосы без опоры медленно опали на лицо Сатору, раскинувшись по сторонам головы. Повязка же зигзагами провертелась в воздухе, а после бесшумно упала к ногам Годжо. Это было невозможно. Достаточно не реально чтобы Сатору Годжо, полностью застигнутый врасплох, поднес руку к глазам, ощупал их, а после на время посмотрел на свою ладонь, в немом вопросе. — Никакой ошибки быть и не могло, — четко подала голос девушка, и Сатору вновь обратил уже открым взор к ней. Она была горазда ниже, однако на столько серьезное, суровое и жесткое лицо дети её возраста не способны показать. — Ты тот самый Шестиглазый Годжо Сатору.