Вкус позвоночника

В этой комнате по-прежнему царил полумрак, когда они пришли сюда и открыли дверь. Щёлкнул звук переключателя и глаза ослепил свет. Тут было прохладно, но приятно пахло примесью мужского одеколона и скорее всего естественно запаха новизны. Вся мебель, техника, обои, стены казались абсолютно новыми. Тут было очень просторно, приятно и легко дышалось. Но вот этот холодок, ползающий сквозняком говорил о том, что здесь не особо-то и живут. Нет того тепла, говорящего о том, что в этой комнате в принципе кто-то живет. Эта комната поражала. Она и не отличалась от обычных комнат, но при этом хранила дух особенности своего нечастого хозяина. Дело было не в запахе или обстановке, просто было не по себе. Наверное, так всегда случается, когда приходишь в гости к незнакомым людям. Хотя это и близко нельзя было назвать гостеприимством. Особенно, когда, ничего не объясняя, тащат против воли, а потом ставят перед фактом, как вот сейчас. — Это моя скромная обитель! По сути, я здесь исключительно ночую, особенно во время частых напрягов с заданиями и командировками! Ну что же вы стоите в проходе, Гакуя? Проходите! Не стесняйтесь! — Н-нет. Дело не в том, что бы я стеснялся. Я просто не понимаю, чего ты хочешь, Годжо Сатору. Высокий, беловолосый мужчина в чёрном длинными шагами зашёл в свою комнату. Раскинув руки, он с энтузиазмом объявил зачем-то эту новость. Девушка, стоявшая в дверях с нерешительность и с сомнением хмурила брови, несмело разглядывая новую обстановку. — Чего-чего? — недоумевал Сатору, наклонив голову. Гакуя не признавался открыто, но эта его детская, непосредственная манера, что речи, что поведение, начинала уже раздражать. — Гакуя, я чего-то не понимаю. — Я единственный, кто здесь чего-то не понимает, — со всей сдержанностью проговорил проклятый дух в обличии юной девушки. — Ты неожиданно притащил меня в общежитие, ничего не объяснил, а теперь привел в свою комнату. И я не понимаю, чего именно ты добиваешься. Между ними застыло безмолвие. За спиной Сатору было огромное, почти вовсю стену, окно, через которое было видно лес. И так как оно было не зашторено, серый мир за стеклом полностью размылся от дождя, а стук то по крыше, то по окнам в нынешней обстановке слышался очень отчетливо. Гакуя смотрел на шамана в упор. Тот же, скорее всего, сделал вид, что задумался над услышанным вопросом. Проклятый дух не ожидал ничего важного, но когда маг довольно заулыбался, будто его шутка или затея прошла успешно, сосуды по телу напряглись. — Ой! А я что же это ничего не сказал? — невинно спросил Сатору, выдавая исключительную милоту и дружелюбие. — Я бы и не спрашивал, если бы ты что-то мне сказал, — ответил ему Гакуя, стараясь сохранять холоднокровие и безразличие. Настораживало уже не сам факт произошедшего, а поведение мага. Возможно, Гакуя себя накручивает, он и этого не отрицал, но уж лучше держать ухо востро, чем подвергнуть себя чему-либо неординарному со стороны Сатору. Тот заметил, каким неприветливым и вежливым был Гакуя. От Годжо не ушло то, как он умело держал дистанцию, словно предупреждал, что готов ко всему. Несмотря на то, что именно Гакуя попросил его о помощи, он же знаменитого Шестиглазого и сторонился. «Всё таки проклятья и есть проклятье, какого-бы уровня оно не было. Базовые инстинкты так просто не отринешь», — с пониманием принимал его поступок Сатору. Сатору понял, что может заиграться, но всё же позволил себе последний на сегодня провокационный вопрос, как маг проклятью. Не поскромничал он и на добродетельную язвительность, чтобы добавить остроты. — Гакуя. Скажите, вы боитесь меня? Прозвучало это достаточно мягко и не вызывающе, но Гакуя понял, что его пытаются вывести из себя. Что-то внутри кричало и взвыло от такой наглости шамана. В былые времена, а это много тысяч лет назад, Гакуя вряд-ли стал бы сдерживаться. Но как раз за эти тысячи лет, эти долгие века, что пролетели словно сон, проклятый дух научился многим положительным качествам, а если проще, то повзрослел, тем самым задавив то, что делало его проклятьем. Он без обид принимал то, что очеловечился. — Какая-та часть меня просто ноет, чтобы я держался от тебя по дальше, — честно и размеренно признался Гакуя, смотря прямо на Сатору, пусть глаз его он и не видел. — Однако я выше этого. Я тебя не боюсь, но уважаю. Правда, — на этом его сосредоточенность и похвальное высказывание сошло на нет, так как он рассеяно помялся, не зная как лучше закончить начатое. От лица девушки это выглядело очень мило. — Я без понятие что творить в твоей голове. И от этого мне не спокойно. — Ах, вот оно что? Понял! Ха-ха-ха-ха! — хлопнув в ладоши и сложив руки в молитвенном жесте, Сатору что-то там понял и рассмеялся игривым смехом на всю комнату. Гакуя ещё больше впал в уныние. Вяло понаблюдав за реакцией шамана, он закатил глаза и опустил голову, пробубнив себе под нос:«Чем я это заслужил?». — Однако ваш ответ мне очень нравиться, — неожиданно сказал Сатору всё в такой же непринужденно манере. — Мне по нраву искрение люди. А искрение проклятья — это всё равно, что легендарный джекпот. — Мне это как похвалу воспринимать? — Гакуя так и не понял, чего от него хотят, но был рад и такому ответу. — Как вам будет угодно, — сказал Сатору, пожав плечами. — Но вернемся к вашему вопросу. Причина, по которой я вас сюда привёл, очень проста, — маг выдержал напряженную паузу. — Начиная с сегодняшнего дня, вы Гакуя, — он указал пальцем на проклятого духа, озадачив последнего. Увидев такую реакцию, Сатору шире улыбнулся. Не хватало только барабанной дроби. — Будите жить в одной комнате с великими и непревзойденным Годжо Сатору!! — радостно объявляя это у него откуда-то взялось не сколько поздравительных хлопушек, которые он тут же пустил в ход. — Ээээээйййй~~! Поздравляю с новосельем Гакуя! — торжествовал, прыгая вокруг обескураженного проклятья, застывшего на месте с необъяснимой пустотой на лице. Его волосы были покрыты блёсками и конфетти от хлопушек. Глаза пусты и не подвижны. Губы в одну прямую линию. — Это важное событие! Нужно его срочно запечатлеть! — стоя за спиной Гакуи, Сатору достал свой телефон и наклонившись к макушки проклятого духа, почти прижавшись к нему в плотную, вытянул руку так, что бы они оба попали в объектив камеры. — Улыбочку Гакуя~! — их осветила несколько вспышек и щелчков. — О! Вот и фоточки. Сейчас посмотрим, — перестав ощущать чужое тепло и дыхание рядом с лицом, Гакуя за всё это время не сдвинулся, глядя в пустоту. Пока Сатору расхаживал по комнате, нахваливая получившееся фотографии и объявив о том, что он обязательно похвастаться перед учениками, Гакуя обрел речь, задав очевидный вопрос: — Что ты имеешь в виду, говоря: «Буду жить с тобой в одной комнате?». Ноги Годжо остановились в движении. Маг посмотрел на Гакую, как на недогадливого дурочка. — Ну то оно и значит. — Просто выдал он, опять уткнувшись в телефон. — Гакуя, вы такой не догадливый~, — протянул он, вытянув один уголок губ, водя большим пальцем по экрану. — Ты шутит вздумал, Шестиглазый? — прошипел проклятый дух, переполняясь легким гневом. Он недовольно помрачнел. — Никаких шуток, — уже без улыбки ответил ему Сатору, убирая телефон обратно в карман. — Мне поручили присматривать за вами. А вы не ученик или человек, а проклятый дух досточно опасного ранга. — Это ещё не объясняет, почему, — натужено начал Гакуя. — По этому я решил, что следить за вами будет проще, если мы будем под одной крышей, — резко перебил его Сатору. — Под одной крышей, не значит… — Но в одной комнате всё равно куда удобней. Для меня так точно. Губы Гакуи скривились, а сам до последнего пытался выдержать этот наплыв. — Я могу уйти из колледжа, если приношу проблемы, — на полном серьезе сказал он, но увидел очередную ухмылочку Годжо. Шаман тоже не сдавал позиции. — Для вас это небезопасно, учитывая то, что вы рассказывали, — выдал ему Сатору. — Да и кто вас теперь от сюда выпустит, а? — Прозвучало угрожающе, — проговорил Гакуя, на секунду отведя взгляд в сторону. – Тогда дай мне свободную комнату, — смиренно попросил он. — Не дам. — Резко сказал Годжо, и от его простейший, как день улыбки, стало в двойне неприятно. — Это ещё почему?! — уязвлено воскликнул Гакуя. — Я вам не доверяю, — открыто и прямолинейно и, видя, как на него вновь уставилась пара пустых глаз, добавил: — Уж не обижайтесь, Гакуя~! Со стороны проклятого духа прошёлся жесткий и мрачный вздох. — Сил у меня нет, чтобы обижаться, — отчужденно сказал Гакуя, закрывая глаза. Он устал больше обычного. В своей первородной форме проклятого духа Гакуя не знал усталости, особо не нуждался во сне или пище. Но теперь он заперт в теле Ровы. А оно человеческое. И запас энергии тоже был на пределе за сегодняшний день. У Гакуи не было желание подвергать драгоценное тело дочери ещё большему стрессу, потому с Годжо он и не спорил. «Да и не в том положении я, чтобы придираться и права качать», — согласился с собой Гакуя, полностью осознавая, где и с кем он сейчас. Только при одном взгляде на Годжо Сатору его кожа чесалась, кровь начинала гореть, а мышцы содрогались. Всё так и кричало: БЕГИ! ОН ВРАГ! УБЕЙ! СДЕЛАЙ ЭТО СЕЙЧАС! ЛИБО ТЫ, ЛИБО ТЕБЯ!! ОН ОПАСЕН! СМЕРТЕЛЬНАЯ УГРОЗА! То было реакция тела и инстинкта самозащиты его как проклятого духа. Когда люди видят крупное животное, природное бедствие или агрессивно настроенного на них человека, они слышат и испытываю тоже самое. Но Гакуя на перекор мыслям решил, что если умрёт, то лишь тогда, когда его дочь сможет упокоиться с миром. Придется плясать под дудку этого шамана? Без проблем. Нужно убить кого-то? Будет сложно, но он это сделает. Нет ничего, чего-бы он не смог и на что бы не пошёл ради Ровы. Потому что… «То моя вина, что так вышло, — признавал он со скорбью в сердце. — Если бы я был хорошим отцом и задуши свою гордыню раньше, Рова бы не ушла из дома, не встретила бы Гето Сугуру, не пала от его руки и не пережила бы те издевательства над своим телом. Если мне за это придется самом расстаться с жизнь, я готов». — Знаешь что? — выйдя из мыслей, сказал он Сатору. Тот любопытно наклонил голову всё с такой же скрытной улыбкой на белом лице. — Делай, что хочешь, Годжо Сатору. Раз ты думаешь, что верно оно, то пускай. Я подчинюсь, — с неменяющимся апатичным выражением Гакуя прошёл в комнату. Сатору это застигло врасплох. Он удивленно вытянул лицо, и даже глаза под повязкой раскрылись больше обычного. Губы сошлись в одну точку. Он следил за Гакуей, ходившим по его комнате, и то, как он отошёл от шамана, а после сел на кровать, смяв под собой одеяло. Он услышал, как Гакуя, смотрящий в пол, повторил: — Сил больше нет. И Сатору решил, что на сегодня в самом деле хватит. Теперь это проклятье могло уставать. Но нормально ли это? Оно должно быть гораздо выносливей, как Юдзи и Сукуна. Сатору уже думал об этом, когда столкнулся с Гакуей. Его догадки склонялись к тому, что сосуд и проклятый дух не совместимы. Либо произошла какая-то аномалия при слиянии. Да, тот Искаженный обет тоже со счетов сбрасывать нельзя. Он дословно не изучение, потому имеет много подводных камней. — Хорошо. Будь по-вашему, — кивнул Сатору без издевки. — Пока меня не будет, эта комната в вашем распоряжении, — он демонстративно раскинул руки. — Мне надо сейчас уйти. Решит кое-какие вопросы. Возможно, я буду поздно. — Скучать я по тебе не буду, — со всей искренностью холодно сказал ему Гакуя. Это была месть за те дразнилки и приколы. — Уууу~! Как жестоко! Гакуя, вы такой жестокий! Хнык! Хнык! — уязвлено растянул слова Сатору. Неприятно подражая женской интонации, он прижал руки к груди и отступи стал крутится на месте. Взрослый мужик, головой достававший почти до потолка, изображал из себя оскорбленную девушку. Выглядело просто отвратительно. — Никто не ценит Сатору-тян! Бедный, бедный я! — У-ХО–ДИ У-ЖЕ! — Трясясь от подступающей к горлу злости прорычал Гакуя. На лбу пульсировали паявшиеся вены. — Не хватало ещё, чтобы у меня тошнота началась. — Хе-хе-хе-хе! А вы Гакуя, с юмором, как я посмотрю, — подметил Годжо, в миг став обычным собой. — Обычно те, кто плохо со мной знакомы, меня просто избегают. Да и те, кто знает, тоже не особо-то не общаются, — припомнил он последнее уже тише. — Ну да ладно! Сейчас я уйду. Но как только вернусь, мы с вами займемся особым обучением. Закрытые до этого глаза Гакую распахнулись с ошеломляющей скоростью. Проклятый дух с непоодельным ужасом уставился на мага, уже не зная, чего тот от него хочет. Быстро подавив этот порыв, Гакуя с подрагивающим неспокойствием спросил: — Что ещё за «особое обучение?» — Не нужно так переживать, — утешил Сатору, увидев такие большие глаза, обращенные к нему, с прыгающим светом и подвижной радужкой. — Когда мы сюда ехали, Юдзи упомянул, что встретил в вас в городе. А вы плутали по нему в попытках изучить современную эпоху, так? Тихо выдохнув от того, что ничего такого жуткого он не услышал, небольшая грудь Гакуи поднялась и опустилась. В самом красивом лице отразилось облегчение и вновь усталость. Взгляд опустился вниз, а из-за припущенных глаз и длинных плотных ресницы казалось, что Гакуя сейчас заснёт. — Да, это так, — с отдушиной сказал он. — Я больше пяти веков провёл в горах и почти не спускался с них. И не заметил, как время изменило культуру и людей. Сейчас я, — это была не скромность, а скорее стыд. Проклятье потому и не смотрело на эксцентричного мага, думая что тот его засмеёт, — беспомощен. Я никогда не видел столько людей в одном месте. И эти каменные дома, достающие почти до неба. А эти странные железные звери, на которых вы сейчас ездите! Это что-то с чем-то! И эти болтающие коробки… — Это машины и телевизоры, — учтиво объяснил ему Сатору, а сам про себя удивлялся дикарству проклятья. Это не знания о новом мире в действительности огромный минус. — И у нас не только машины есть: компьютеры, телефоны, микроволновки, плиты, радио, холодильники. Техника, одним словом. Без неё люди буквально существовать в наше время не могу. — И вас самих такая зависимость не пугает? — с бойкостью задал вопрос Гакуя. — Если однажды то, что управляет этой техникой, исчезнет или перестанет работать, как вы сможете выжить? — Вопрос, конечно, интересный, — согласился шаман, потупив взор и постучав по подбородку пальцем. — Техника работает расчет электроэнергии. И если она кончиться… Ой, нет! Как человек этого времени мне и подумать страшно! — Об этом я и говорю. Ваша зависимость реально пугает меня. Годжо признавал истину этих слов. Он и сам задумался: «А что если электричество кончиться или не будет способно поддерживать человечество?» Жутко и стрёмно! Проклятым духом то всё равно, в какой эре жить. Им не нужны все человеческие удобства. Если случиться Конец света и цивилизация превратится в то, что показывают в фильмах, они без труда смогут выжить, в отличии от людей. — Не будем думать о плохом, ладно? — перевел разговор в другое русло Сатору. — Гакуя. Раз вы ничего не знаете, я возьму на себя и это. По возможности буду знакомить вас с нашей культурой. — Это, конечно, много чего решит. Но… — Гакуя понимал смысл того, что хотел маг, но договорить тот ему не дал. — И как только проблема с вашими руками решиться, мы подберем вам более подходящую одежду и отправимся в город. А то больно смотреть, как такая милашка во всякие обноски одета. Гакуя с грозным предупреждением глянул на шамана исподлобья. — Ты же помнишь, что я мужчина? — Да, но тело-то женское, — и ему в ответ напомнил Сатору. — Думаете, если бы выглядели, как взрослый мужик, я бы вас к себе пустил? — хитро поинтересовался он, озорно оскалив зубы. Гакуя встрепенулся и устремил на мага негодующий взгляд. — Проблемы мужиков мне неинтересны. А пока вы выглядите как миленькая девушка, можете рассчитывать на меня во всём. Губы проклятого духа скривились в отвращении, а на сощуренные глаза на легла мрачность. — Не говори такие вещи с таким воодушевлением и гордостью, — вяло попросил он с таким видом, будто его сейчас вырвет. — В твоих словах куча неприятного подтекста. Отвратительно! — услышав очередное дольное: «Хехехехех!» на эмоциях добавил: — Что ты за человек такой?! — Уж какой есть, — легко выдал ему ответ Годжо, раскачиваясь свой длинной фигурой на пятках стильных чёрных туфлей. — Нас с вами ждет долгое сотрудничество. Уверен, вы привыкните. Да и выбора как такового нет! — Спасибо за это упоминания, — иронично и с ехидством проговорил Гакуя, закатывая глаза. — А то я уже забываю. Годжо деловито ухмыльнулся и, встав в сторону двери, размерено зашагал к ней. Сейчас проблем особо не было. Нужно было попросить второгодок умолчать о этом инциденте. Начальство не будет более чем достаточно. Но расслабляться в этом плане было рано: либо они, либо их представители, могу вернуться в любое время, а объяснять им, что в колледже делает неизвестное проклятье такого ранга, желание не было. И им нужно успеть достать тот самый проклятый предмет Кокухо. Сатору не намеривался выпускать Гакую из комнаты, пока они не решал дела с этим предметом. Свою проклятую энергию он не то что не умеет подавлять, а скорее из-за этих проклятых рук не может. Он умел, раз наложит проклятую энергию на одежду, чтобы подавить подарок Искаженного обета. Но если им придется драться, без рук будет тяжело. Попрощавшись с Гакуей и пожелав ему приятного отдыха, Сатору уже открыл дверь, как живой и взволнованный девичий голос окликнул его, под самый раскат грозы и молнии. — Подожди, Годжо Сатору! — Гакуя вскочил с кровати и на бегу нагнал мага, стоявшего к нему спиной. — Да? — спросил он, повернувшись. На удивление, Гакуя был чем-то встревожен. Даже после вопроса Годжо прошло достаточно времени, прежде чем проклятье перебороло что-то в себе и заговорило. — Тот мальчик, Итадори Юдзи. Он... в самом деле, сосуд Двуликого? Гакуя выжидающе смотрел Сатору прямо в глаза. В них плясало беспокойство. Бесстрастный в этот момент Годжо поворотил голову, думая о своём, чего Гакуя знать не мог. «Если бы он просто спросил о Двуликим, то ничего такого, — размышлял Сатору. — Но когда на его лице читается это тревога, — чтобы убедиться, он вновь опустил взор на проклятого духа. — Это не может быть просто так». — Тогда позвольте и мне задать вопрос, — вежливо попросил Сатору, но почему-то исходящая от него аура стала колючей и холоднее, чем изначальная температура комнаты. — Почему вас так заинтересовало, является ли Юдзи сосудом Сукуны? — Э? Ну как бы, — удивленный Гакуя оторопел и застыл в голосе. — Эхх. Ладно. — Тверже сказал он, понимая, что деваться уже некуда. — Годжо Сатору, я расскажу тебе кое-что, чего не планировал сразу. Но пообещай, что никому об этом пока не скажешь. Для меня это очень важно. Проревел новый раскат грома и более мощная вспышка молнии, от чего их тени стали длиннее, а помещение утонула ярко-серебристом свете.

***

Листая новости по телефону, Мегуми с безуспешным видом читал о резко изменившейся погоде, начавшийся по всей префектуре Канто. Токио, Чиба, Нагано и в остальных поливаете далеко не летний дождь. Многие, застигнутые такой непогодой врасплох, жаловались из-за работы, о чём писалось в интернете. Синоптики обещали улучшение, однако точного подтверждения пока нет и не будет ближайшие сутки. Мегуми остановился на одной записи, где человек писал нечто странное: «Скорее всего, это сигнал к чему-то очень неизбежному». — Чушь какая, — цыкнул Мегуми, но в сердце посеялась необъяснимая тревога. Погода всегда было непредсказуема, что в прошлом, что в нынешнем. И никакой это не знак, быть он им не может. Выдохнув через нос, он выключил экран и убрал телефон. — Так, а теперь, — он поднял угрюмый взгляд. — Скажите, что вы забыли в моей комнате? — Ого! Фушигуро, я не знала, что ты такой хозяйственный! — с восторгом сказала Кугисаки Нобара, разглядывая его аккуратно уложенные вещи. — Не только готовить умеешь, так и с бельем управляешься. — Не лазий в чужих шкафах! — гаркнул Мегуми, но девушка на него и не посмотрела. — Дааа, поливает, конечно, мощно, — сказал сидевший возле окна Итадоири Юдзи, заворожено глядевший на объемный слой воды на стекле. — Интересно, завтра погода будет нормальной? — Почему бы тебе не подумать над этим у себя в комнате?! — сердито вопросил Фушигуро, скрипя зубами от злости. Эти двоя, вместо того, чтобы пойти к себе за какой-то надобностью, напросились именно к нему в комнату. За сегодня и так много чего произошло, и в такие моменты Мегуми хотел побыть один, чтобы лучше всё переварить. Но потом он заметил, что его однокурсники идут следом за ним, хотя их пути должны были разойтись. И вот так, ничего неспрашивая, он и нагло зашли к нему, ничего не объяснив. Понятно было, что возмущение Мегуми их, как всегда, не волновало, а выпроводить эту двоицу силой уже не получалось. Они так беззаботно сидели рядом с ним. На секунду он даже подумал, что возможно оно и к лучшему, что сейчас они вместе. Хотелось кое-что обсудить. Только Фушигуро собирался заговорить, как телефон в кармане штанов завибрировал, удивив парня. Нобара и Юдзи тоже откликнулись на этот нежданный звонок. — Кто это? — спросила она, держа в руках разглаженную и чистую мужскую футболку. Мегуми достал телефон и, с нехорошим предчувствием посмотрев на экран, ответил. — Да, учитель Годжо? — с неохотой приняв вызов, он подставил телефон к уху. — Да, я слушаю. Юдзи с любопытством поднялся на ноги, Нобара запихнула вещь обратно, точно с таким же выражением. Голоса учителя не было слышно, и лицо Мегуми никак не прояснялось на эмоции. Он просто слушал в тишине, а потом монотонно с чем-то соглашался. Разговор вышел коротким, и Мегуми, сказав последнее: «Хорошо, я всё понял. Я передам. До свидания» прервал звонок. — Что тебе сказал Годжо-сенсей? — спросила Нобара. Не спешивший отвечать Фушигуро, ещё с бурлящими подозрением дырявя телефон острым взглядом. И пусть его ответа ждала Нобара, Мегуми почему-то повернулся к Юдзи. Вид у парня был неутешительный. Он словно врач, не сумевший спасти пациента на операционном столе. — Итадори. Годжо-сенсей сказал, чтобы через пару дней ты встретился с тем проклятым духом в Токио. Он сказал, что встречу организует и лично отведет тебя. — Эээ? Я? С Гакуей-саном? Зачем? — Ничего не понимающий Юдзи завалил вопросами и так раздраженного Мегуми. — Не знаю я, — проговорил парень, старясь говорить вежливо, хотя его грубость уже сочилась. — Он просто просил тебе это передать и больше ничего не сказал. — Опять Итадори? — вопросила разозленная Нобара, уставившись на друга, будто он оскорбил весь её род. — Почему опять Итадори?! Почему только он?! Учитель Годжо сам сказал, что мы теперь работаем вместе! А всё внимание получает только он!! — Вот его при встрече и спрашивай! Чего на меня орешь?! — не выдержал Мегуми и повысил голос. Пока они сцепились с выяснениями, Юдзи искренне был удивлен и не мог уже так просто выбросить это из головы. Может Гакуя что-то не успел сказать ему и хочет сделать это лично? Но тогда почему бы не сделать это здесь? Ещё и учитель Годжо оповещает его через Мегуми. Такое чувство, будто сенсей хотел сохранить больше интриги и секретности. Ещё когда он с ними распрощался у входа в общежитие и потащил Гакую-сана, а тот явно запаниковал, ничего не понимая, сказал им, что их новый друг будет сидеть в его комнате и не выйдет оттуда, пока одна проблемка не решится. «Это что же, Гакуя-сан сейчас, по сути, в заложниках у Годжо-сенсея?! — промелькнула у него в голове паническая мысль. Он взбудоражился и тут же поник. — Да даже если так. Против учителя Годжо я полный ноль. Простите, Гакуя-сан». — Слушай, Итадори, — к нему всё в таком же скверном настроении обращался Мегуми. Нобара, вдоволь обиженная в своей манере, скрестила руки, отвернулась от ребят, продолжая что-то причитать себе под нос. — Я ещё днем хотел задать кое-какой вопрос. — Вопрос? Ну хорошо. Спрашивая, — сказал Юдзи, с быстрой сменной настроения. От его печали не осталось и следа. — Почему ты так яро стремишься помочь тому проклятому духу? — на прямик спросил Фушигуро. Его брови всей тяжесть упали вниз, а синие глаза впились в веселого парня с мощным требованием. Кугисаки, уловив часть их разговора, ещё напыжившись, покосилась на них через плечо. Юдзи же слегка удивился тому, что сказал Мегуми. Пусть он привык к тому, что друг вечно в плохом настроении, сейчас его настрой он ощущал как никогда. — Я понимаю, почему в это влезла Кугисаки. У неё шило в одном месте, как и всегда, — за спиной тут же прогремело свирепое: «Фушигуро! Я тебя прибью за такие слова»! но сам Мегуми остался равнодушен. — Да и ты, собственно, такой же. Но почему-то я думаю, что причина у тебя более деликатная. Однако думать и услышать ответ от тебя самого — разные вещи. И так почему? — Почему я помогаю Гакуе-сану? — задумчиво повторил Юдзи. Мегуми взирал на него в упор и был смертельно серьезен, пока Нобара не прыгнула ему на спину, грозясь свершит какой-то опасный приём, если он сейчас же не извиниться за то что сказал. Юдзи и в самом деле думал об этом только сейчас. Почему он влез в это, если сам ничего толком не знает? Наказ его покойного дедушки все так же грел душу, заставлял действовать во имя других. Но относилось ли к этой категории опасный проклятый дух? Юдзи нахмурился и покачал головой. Нет, ни в жалости дело. Прозвучит странно, но Юдзи при первой же встрече испытал то, что описать невозможно. Ни Кугисаки, ни Фушигуро и Годжо-сенсей его не поймут. Он тугодум и, как правильно сказал Мегуми, гиперактивный непоседа. Однако он осознал, что к Гакуи у него была какая-та связь или привязанность. Где глубоко. Так глубоко, что не достать и не увидеть, но оно там. Может ли быть так, что он, став сосудом одного из мощнейшего и страшнейшего Короля Проклятий, стал чувствовать это к таким же проклятьям? Тело Юдзи и его основа явно изменились из-за Двуликого. Раз в нём жило такое чудовище, возможно, его так же и тянуло к чудовищам. Если он признается в это друзьям, поймут ли они его? Вот если бы поговорить об это с самим Сукуной. Но этот чёрт уже второй день дрыхнет, и сколько бы Юдзи не пытался его разбудить в своей голове, этот ублюдок никак не реагировал. «Жаль, я не могу взять в свою голову маркер. Я бы так ему рожу разрисовал», — этого он желал достаточно сильно, что готов был в лепешку расшибиться. — Извини, Фушигуро, — Юдзи решился заговорить. Мегуми, боровшийся с прилипшей к нему Нобарой, тут же отвлекся от неё. — На самом деле я и сам не знаю, как так выходит. Просто мне кажется, что Гакуя-сан очень хорошее проклятье. Он зашёл так далеко ради дочери, пусть и не родной. Я думаю, он понимал, чем рисковал, прося нас, шаманов, своих врагов о помощи. Гакуя-сан был в полном отчаянии, потому поставил всё на кон ради умершего ребёнка. И это нельзя проигнорировать, — голос Итадори стал более уверенным во всём. Он не прикидывал, а прямо говорил, что считал верным для себя. — Я не знаю, что именно произойдет и что выйдет из этого. Но я помогу Гакуи-сану. Не хочу, что бы его решимость и отвага пропали за даром! — Мегуми и Нобара пораженно уставились на Юдзи, готового кинуться в бой хоть прям сейчас. Увидев пораженные лица своих друзей, Юдзи тут же смягчился от глупой мягкой улыбки. — Ой, извините. Слишком помпезно получилось? Он в неловкости помял шею, старясь разрядить обстановку смехом. Но неожиданно бухнул гром, так, что задрожали стекла, и, перепугавшись, Юдзи с визгом спрятался за спину Мегуми, сидя, обхватив его ноги. — Ты что, ребёнок, чтобы грозы боятся? — поругала его Нобара, все так же сидя на спине Фушигуро. — Серьезно! Выглядит просто жалко! — Да ты сама, Кугисаки! — взвинчено сказал ей Итадори. — Вцепилась в Фушигуро и не слезаешь! На щеках Нобары проступил слабый румянец, и она оскалила зубы. Выглядела она возмущенно, нежели смущенной. — Э-это совсем другое! — рявкнула она. — У нас тут свои разборки были. В отличии от одного придурка, я не боюсь всяких гроз и молний. — Ты просто признавать не хочешь, что гроза и тебя врасплох застала. Ай! — только пробубнил Юдзи, как по макушке ему ударила пятка. Всеми возможными угрозами Нобара била ногой Юдзи по чему придется. И всё это время они облепливали несчастного Фушигуро, который ушёл в астрал, пошатываясь при каждом движении этих двух паразитов на его нервной системе. — Пожалуйста, вы оба. Просто, отцепитесь от меня уже, — с мольбой попросил он, но его же слова утонули в ливне за окном.