Вкус позвоночника

— И ты представляешь? Вот что произошло за эти дни! Не могу понять, мне смеяться или плакать? — А правильно ли это было, — рассказывать всё мне? По-моему, кроме ваших студентов и директора никто знать о подобном не должен. — Э-х-х. Я уже всё Сёко пересказал. А раз и она в курсе, то и тебе о подобном поведать захотелось, Нанами. — Я польщён, но ни разу не рад тому, что вы навязываете мне своё общества, — в своей прямолинейной манере, сказал ему Нанами Кенто, сидевший по соседству за барной стойкой. — И высказаться вам охота, потому что вы напились, разве нет? — Неее~! Я трезв, как стеклышко! Нанами без настроения опустил свой стеклянный бокал со льдом и недопитым виски на стол. Со вздохом снял очки с узких глаз. — Пьяница всегда городит, что он трезв, — прозвучало как разговор сами с собой, но обращался он к уже опьяневшему соседу, завалившимся на столик. — Вас что-то беспокоит? Пальцы Сатору, крутившее до этого стакан с крепким коктейлем, тут же остановились. Он, помявшись и шатаясь, поднял опущенную голову и посмотрел прямо на Нанами чутка неразумным взглядом и помятым лицом, будто его только что разбудили. Солнцезащитные очки, что он надел в этот вечер, спали с носа. Облаченный в одну просторную темную футболку и простые штаны, Сатору потупил глаза и отвернулся от бдительно следящего за ним Нанами. — С чего такие выводы? — как-то потеряно спросил Сатору. В голове всё мешалось. Он помнил только, что рядом сидит Нанами, и от этого ему было спокойней. — Потому что вы редко напиваетесь, — без особого интереса заверил его Нанами, тоже садясь вполуоборот. Он, как всегда, был в строгом костюме, только пиджак снял и повесил на спинку стула, за которым сидел. — Я, знаете-ли, только пару часов назад, как с задания пришёл, а завтра утром еду в командировку. И если вы позвали меня просто потому что-то, я сейчас же уйду. Понятно? — Ты взрослый человек, Нанами, — за какой-то надобностью напомнил ему пьяный Сатору, разглядывающий свой бокал в руке. У Нанами рассерженно нахмурились брови. — Неужели у тебя, как у взрослого человека, нет порой простого желания нажраться вусмерть? Стальной модный стул на высоких ножках, за которым сидел маг, резко отодвинулся. — Взрослые люди, как правило, умеют уважать других и их мнение! — дерзко ответил наглому Сатору рассвирепевший таким легкомыслием и непринуждённостью Нанами. — Если вы дергаете меня и зовете выпить из-за всякой минутной ерунды. Извините, но я ухожу. — Э-э-э-э-э! Обожди! Нанами! — спохватился Сатору с невинным лицом и почти детской непосредственностью, словно мальчик, которого пригрозился бросить взрослый. — Не уходи, Нанами!! Мы же друзья! Ты же не бросишь своего лучшего друга в такую тяжёлую минуту? Нанами уже слез со стула и взял снятый пиджак, как надоедливый Годжо, руками обвел его грудь и бормотал ему в спину. С нарастающим гневом Нанами прорычал, желая вырваться и просто уйти, но этот дурак вцепился так крепко, что грудная клетка Нанами грозилась сломаться. Ребра уже тревожно трещали. — Кто вас вообще ко мне в друзья записал?! — гневно поинтересовался он, раскачиваясь и пытаясь отцепить круг из сильны рук Годжо. — Эй! Рубашка новая. Не растягивайте мне её! — стал ругаться Нанами, как услышал похрапывание позади, а на лопатки легла вся тяжесть тела молчавшего Сатору. — Вы что уснули?! В круглосуточном баре по-прежнему было мало народу. В основном офисослужащие, простые гуляки или просто те, кому нужно было убить время за снятием стресса. Годжо Сатору и Кенто Нанами относились к третьему типу. Они ни часто собирались, но если такое уж и случалось, то, как правило, выбирали место, где людей не много и чтобы спокойная обстановка была. Бармен, тощий мужчина средних лет со стильной бородкой и укладкой, уже знал их в лицо, потому даже когда они говорили на повышенных тонах, (а такой исходил исключительно от Нанами) то не поднимал панику. Он стоял за стойкой с радушной теплой улыбкой, либо натирая стаканы, либо ожидая новых заказов. Когда молодые люди все еще в ссоре, уселись за свои места, бармен любезно предложил им за счет заведения своё новое меню. Нанами был тронут, но отказался, уверяя, что этому дураку уже достаточно. Но мужчина настоял, говоря, что алкоголя в его новых напитках почти нет. Они сладко-кислые и очень даже освежают. — Тогда нам два, пожалуйста, — неожиданно сделал заказ Сатору, от чего Нанами удивленно встрепенулся. — Так вы не спали?! Внутрь заведения зашла ещё более шумная, уже пьяная парочка таких же офисных трудяг, каким был когда-то сам Нанами. Мужчины в обнимку громко и с обожанием поприветствовали бармена, а тот, похоже, тоже их узнал и пригласил за дальний столик у самого угла, рядом с окном, спросив: — Как обычно? Оставишь на едине с этим нерадивым магом всех времен и народов, Нанами быстро обернулся в сторону бармена надеясь, что им не дадут их заказ, и тот с возмущением уставился на Годжо: согнутые локти на столе, неустойчивые руки держали вялую голову с опущенными белыми волосами, а глаза тупо глядели на стойку с различным алкоголем. — Так почему вы мне всё это рассказали? — вновь попытался выудить у него ответ Нанами. — Вы же знаете, я всегда следую правилам. Появление неизвестного, мощного, проклятого духа — уже громадная проблема. Но его приход в колледж, — глаза мужчины сощурились, а горло напряглось, — да ещё и ваше с директором сотрудничество с ним… Я даже не могу представить, какие проблемы у вас будут, если об этом узнает верхушка. — А они узнают? — как-то мелодично вопросил Сатору, но его размеренная и миролюбивая интонация показалось Нанами, как открытая угроза или предупреждение. Нанами молчал, а Сатору просто ждал. К ним поспешил взволнованный бармен, разговорившийся с новым клиентом. Он искренне извинился перед магами и поставил особый бесплатный заказ. Вытянутые стаканы были наполнены оранжевой жидкостью. При приближении к свету отливало солнцем. Оно не пахло, как тот же виски или коньяк, а на дне постукивала парочка кусков льда. — Нет. — Дал долгожданный ответ Нанами, разглядывая перед собой напиток. Опущенные, размякшие плечи Сатору на это разошлись, будто до этого он был готов кинуться. — Но это только пока. Вы лучше меня должны знать, что вечно прятать этого проклятого духа вы не сможете. — Я и не собирался его прятать, — лениво протянул Сатору, выпрямляясь. — Тогда чего добиваетесь? — уже в нетерпении спросил Нанами с новой морщиной на переносице. Он вопросительно зыркнул на Сатору, которому, казалось, не было дело даже до собственных слов. — С начала Оккоцу Юта с проклятьем особого ранга Оримото Рика, потом Итадори Юдзи, ставший сосудом для Двуликого Короля Проклятий, и теперь некий таинственный Гакуя с непонятно какими мотивами. Годжо, — произнес его фамилию с очень нехорошим нажимом. Брови Сатору сошлись, а губы поджались, пока он видел своё отражение в напитке. — Вы уже влипли в самые дебри, откуда выхода толком нет. Если начальство об этом прознает, а они узнаю рано или поздно. То это уже вам так просто с рук не спустят. Они с радостью вас на казнь отправят, приправив вину, как тайное сотрудничество с проклятыми духами и желание узурпировать власть. Годжо, дослушав речь Нанами, скверно ухмыльнулся и взял в руки стакан. Только вот в глазах, не скрытых за очками, не было и намёка на смех или дерзость. — Я бы уже давно их всех перебил, если бы захотел, — насмешливо, но по темному высказался Сатору. — Они это знают и боятся моего бунтарства больше, чем возращения Короля Проклятий. Даже если информация о Гакуе каким-то чудом дойдет до их сморщенных ушей, то парочка угроз от меня в миг всё решит. Нанами, став ещё больше недовольным, взял бокал, обхватив его пальцами сильнее обычного. — Как по мне, вы зря так рискуете, — шепотом предупредил его Кенто. — Ты так думаешь? — съехидничал Сатору, сам понимая ироничность своей ситуации. — Может, оно и правда. Кто знает. Но я в любом случаи помогу Гакуе. До самого конца, — он не перестал мило улыбаться, водя пальцами по краю стакана, словно в скрытой нерешительности. — Делайте, что хотите! — жестко сказал ему Нанами, готовый заглотить бесплатный прохладный напиток. — Слушай, Нанами, — обратился к нему Сатору, не делая никакого движения. Время вокруг него, казалось, замерло полностью. — Если я умру, — ненавязчивая музыка из динамиков стихла, атмосфера замерла, стал холодной и твердой, словно лед, — позаботишься о моих ребятах вместо меня? Чистый край стакана, откуда уже чуть не сливалась янтарная жидкость, остановился у самых губ Нанами, взгляд и выражение лица которого Годжо Сатору не собирался читать или интересоваться этим. Он отчетливо услышал, как друг перестал дышать. Проклятая энергия была стабильна, как и обычна. Никакого всплеска эмоций, просто ничего. И поэтому Нанами нравился Сатору. Так и не попробовав ни капельки, Нанами, такой же неподвижный, поставил стакан обратно. Музыка, шаги и разговоры посетителей вновь вошли в его диапазон. Но чувства внутри него все так же были тверды и нерушимы. Он ничего не сказал Сатору, а тому эта затянувшееся пауза изрядно надоела: — Эй, Нанами~. Чего молчишь-то? — Жду, когда вы засмеётесь, как дурак, и скажете, что это была шутка, — угрюмо ответил он. Сатору и в самом деле засмеялся. Бодро и радостно, при этом похлопывая хмурого Нанами по плечу. — Ох, Нанами! — пытаясь побороть смех, выдохнул Сатору, согнувшись. — Знаешь, я ведь очень падок на такие романтичные моменты, — сказал он, одной рукой убирая челку со сверкающих синевой глаз. — А если это ты, то мне становиться ещё приятней. — Вы точно пьяны и несете всякий не связный бред, — проговорил Нанами, сморщившись. Сатору согласно кивал своим дурацким прерывистым смехом. — Но всё же, с чего это? — уже серьезней спросил у него мужчина. — С чего вдруг такие разговоры, да и от вас? Сильнейший маг не побрезговал ответом. Только вот Нанами ещё больше впал в ступор от услышанного. — В последнее время... Я вижу один и тот же сон. — Сон? — озадачился Кенто. — Вы серьезно считаете, что смерть придет к вам из-за сна? — Сатору знал, что в серьез его не воспринят, а Нанами так вообще воздухом поперхнулся и был рад, что пить не начал. — И что такое вы видите в этом сне? — Много чего, — расплывчато сказал Сатору, прежде чем пояснить подробней. — По началу я брожу в непонятном темном лесу и вокруг меня полно… олений, — от того, с какой важностью это говорил сам Сатору Нанами только бровь поднял, но зная что тот пьян, продолжал молча слушать. — Белые олени. Их так много. И они все перемазаны в крови. А потом я оказываюсь под водой на самом дне и там храм. Ни японской архитектуры, я вообще таких построек никогда не видел. Вокруг меня спокойно плавают рыбы и всякая гадость, растут земные деревья, а внутри того храма, — голос Сатору натужено обрывается, его глаза раскрываются и озабоченно сверкают. — Там что-то есть. Я не знаю что это, но Нанами, — он смотрит на друга и удивляет того, каким же испуганным, почти поехавшим перед им предстаёт лик Годжо Сатору. Рука, которой он сильнее сжимает бокал, трясётся. — Там какая-то тварь. Очень злобная, мстительная и жуткая тварь! Страшнее, чем Король проклятий. Опасней Оримото Рики. — Так, послушайте. Это просто сон, — попытался вразумить его Нанами, видя, каким ненормальным становиться Сатору рассказывая это. — Сон, который повторяется абсолютно каждую ночь? — требовательно вопросил Сатору, насупившись. — Возможно, вы на чем-то просто зациклились? — привел пример мужчина. — Когда Гето предал магов и сбежал, вы тоже плохо спали, разве нет? — и прежде чем он услышал очевидный вопрос, Нанами ответил заранее: — Мне Иери как-то сболтнула в те времена. Ещё до такого, как я ушёл на обычную работу. — Вот болтушка-то, — без обид усмехнулся Годжо, смиренно принимая болтливость Сёко. — Это правда, что тогда из-за Сугуру сон мне плохо шёл. Но здесь всё иначе, Нанами, — их разговор вернулся в прежнее русло и Нанами стало уже неловко от этой паранойи одного пьяного шамана. — С этим сном что-то не так. Я каждый раз просыпаюсь с ощущением, что вообще мог не открыть глаза. Будто из меня душу пытались вытянуть. Очки Кенто, лежащие на столе, отбросили блеск, когда он приподнял их пальцами и убрал в карман штанов. «Эта посиделка затянулась», — думал про себя и до этого уставший Нанами. — И поэтому вы решили, что скоро умрете? — не скрывая вздох, просил он, желая как можно скорее покончить с эти разговором. — Что-то скоро произойдёт, Нанами, — мрачно и загадочно проговорил Сатору. — Я не знаю, что и когда, но чувствую, что будет настоящая катастрофа. Нечто было уже в прошлом. Это касается меня. Нет! Сёко, Сугуру, директора и кто-то ещё, но я не помню, были с этим тесно связаны. Это произошло в прошлом и случится вновь. И от одной мысли у меня коленки трясутся. Прежде чем Сатору смог продолжить, крепкая жилистая рука легла ему на голову, лишая всех мыслей о дальнейшем. Чужое тепло на затылке почти отрезвило его, и Сатору осознал, какую околёсицу он нес, словно в бреду. Похоже, алкоголя в самом деле было достаточно. — Нас всех преследуют темные события прошлого. И всем, кто живет в мире магии и проклятий, смерть дышит в лицо почти каждый день, — Нанами говорил сухим обыденным тоном, хлопая забывшегося пьяницу по голове. Он делал это, потому что понимал тяжесть мыслей Сатору. Пусть и Сильнейший, но даже на Богов люди не должны возлагать свои ожидания и надежды. — Гето как-то обмолвился мне, — от упоминания этого человека Сатору дрогнул, но виду на волнение не подал. — Что будь у него сила, как у Годжо Сатору, он бы попросил всех магов не ожидать от него многого. Потому что он в первую очередь человек, которому не повезло родиться таким. Ты сильный, потому что Годжо Сатору? Или Годжо Сатору, потому что сильный? Вот что у него спрашивал тогда Гето Сугуру в толпе ничего не замечающих и ничего не знающих не-магов. В глазах бывшего друга он видел печаль и отчаяние, с которым сам не сталкивался и просто не замечал. Сугуру явно подумал, что ему не угнаться за идеалами Сатору. Он сдался и бросил всё. Его красивые слова о защите слабых и принципах магов — всё было пущено на ветер из-за одного Сатору, мира магов и самой жизни. И видя непримирение сломленного Сугуру с такой реальностью, с силой Годжо и тем, что он, Гето, был просто никем все эти годы, Сатору осознал что его хваленная сила ничего ему не дает. Сильнейший, а толку от этого? Его сила не спасла Аманай Рико, не уберегла от Тодзи Зенина, и из-за неё Гето Сугуру лишился рассудка на всей это почве событий. Я могу спасти лишь тех, кто сам хочет быть спасенным. С тех пор Сатору жил только таким принципом. Он взял под опеку Мегуми только потому, что-то тот решил сражаться против судьбы, за себя и свою сестру Цумики. Он боролся за жизнь и права Оккоцу Юты, потому что мальчишка в глубине души хотел открыться и познать, что значит жить. И тоже самое с Итадори Юдзи. Он сам хотел прожить свой срок, ни о чем не сожалея, и не сдавался. Пусть мир, в который он попал, был в новинку ему во всём. Пока человек хочет жить, он будет сражаться. С людьми, с событиями, с судьбой. Будет спотыкается, реветь, но снова сможет вставать и идти. Это и есть смысл всего. У Годжо Сатору нет сил сделать то, чего не может сам человек. Он протянет руку, даст совет и направит, но идти каждый должен сам. Подняться, цепляясь за кого-то, проще, но встать самому всегда тяжело. — Возможно, ты прав, — с кроткой улыбкой, наконец, произнёс Сатору, поднимая бокал.— Может, я и в самом деле изрядно напился. — Давайте просто выпьем, — предложил ему Нанами, тоже слабо растянув губы. Подняв своей стакан от лёгонька стукнулся с протянутым ему Сатору, и оба одновременно опустошили их. Кисловатая, с легким привкусом сладкого. Напиток почти не обжог глотку, но вот уже ближе к желудку от него пошло приятное послевкусие, ударяющее в голову без всякого градуса от обычного алкоголя. — Ну что, мне вас проводить? — поинтересовался Нанами, заплатив за них обоих, и бармен в поклоне поблагодарил мужчин, желая приятной ночи. — На ногах вы если и стоите, то быстро завалитесь, потому, так уж и быть, дотащу. — Слушай, Нанами, — подал уже сонный голос Сатору, пытавшийся слезть со стула. Получалось у него плохо, и он чуть не упал, пока Нанами, пусть и гримасничал, но не подхватил его и не поставил на ноги. — Можно я сегодня у тебя переночую? — А почему не у себя? — спросил Кенто, не особо желая тащиться с ним к себе домой. — В моей комнате спит ещё больной проклятый дух, — объяснил Годжо с болтающейся по сторонам головой. Основной опорой при передвижении к выходу из бара ему служил Нанами. — Там, скорее всего, ещё и Сёко будет всю ночь сидеть. Да и не хочу я, чтобы меня пьяным видели студенты. Шаг Нанами приостановился. Голоса других посидельцев были все такими же, запах алкоголя чуялся уже ни так сильно у выхода. Ночь была приятной и прохладной. Уж она то голову этому дурню остудит. — Хорошо, — согласился Нанами и, поправив руку Сатору, которую держал, вновь засеменил, открывая дверь. Ветер обдал их горячие лица освежающим ночным воздухом. — Но утром мне рано вставать. Если не проснётесь, то я вас изобью. Смеялся только один Годжо. Но вместе со смехом он произнес ещё кое-что. А вот слышал его друг это или нет, Сатору не знал. — Спасибо тебе, Нанами.

***

Они проезжали шоссе на средней скорости, так как ещё час дня, а токийские дороги уже были в пробках. Яркие пролетавшие пейзажи зданий, супермаркетов и всего, что могло развлечь, не заставляли сердце трепетать, как обычно. Уж Юдзи точно не был воодушевлён этой поездкой. Он сидел на заднем сидении в месте со своим учителем Годжо Сатору, который постоянно переговаривался с водителем. Хотя «переговаривался» было мягко сказано. По неясной причине Сатору был явно очень зол на и так несчастного Иджичи, который чуть не терялся в управлении. Отвечал он надрывно, переходя уже на крик, и постоянно брал платок, вытирая лицо от липкого пота. — Почему так медленно? — возмущался Сатору, усугубляя тревожное положение постукиванием ноги. — Ты дорогу забыл, что ли? — Н-н-н-нет! Что вы! — взвизгнул растерявшееся Иджичи, проверявший маршрут по телефону. — Всё правильно. Б-будем на месте через пятнадцать минут р-ровно. — Слишком медленно! — капризно выдал Годжо, от чего руки водителя чуть не отпустили руль, а сам парень сидел весь бледный, как мел. — Это твоя работа, Иджичи. Делай её как следует, а не то… — Годжо-сан! За что вы взъелись на меня сегодня?! — не выдержал бедный Иджичи, готовый разреветься от такого морального давления со стороны жестокого Сатору. — Взъелся? Я? — Сатору не особо-то и прикладывал усилия к своему фальшивому удивлению. — Тебе кажется. Параноик ты не надёжный. Ехай лучше, пока терплю. Хм! — он фыркнул носом, закинул ногу на ногу и снова уставился в окно машины. Руки Иджичи ещё больше заходили ходуном, а сам он мог взорваться в любой момент, потому что знал, что всю оставшуюся дорогу Годжо будет его беспощадно терроризировать. — Нет! Вы точно на меня взъелись! — Закрой рот и ехай молча, я сказал! Юдзи чувствовал себя рядом с двумя спорящими взрослыми не в своей тарелке. Хотя с утра, когда Годжо-сенсей позвонил ему и лично зашёл за ним, чтобы забрать на это тайное задание, он был весел и вежлив, как всегда. Но как только машина Иджичи к ним подъехала, он резко охладел и стал довольно грубым и напыщенным. Постоянно придирался к Иджичи за любую мелочь. Итадори сочувствовал ему и снимал шляпу, зная, какая у последнего тяжелая и требовательная к деталям работа. Обычный человек не выдержал бы такой нагрузки, но Иджичи любил свою работу. Его многие Окна уважали и хвалили. Единственное, что мешала ему спокойно делать своё любимое дело, как он однажды признался Юдзи, — докучливость Годжо Сатору, который почему-то из всех Окон лип именно к Иджичи и больше всего с него спрашивал. Помочь Юдзи никак не мог. Он ребенок, а мир взрослых пока далек ему. Но он решил спросить у учителя хоть что-то, лишь бы сбавить давление Иджичи, которому явно было уже дурно. — Учитель, у меня вопрос по поводу нашего задания, — не смотря на пылкий дух, голос Юдзи дрожал, и он с опаской косился на Годжо, выдавливая прежнюю улыбку. — Юдзи, — строго сказал Сатору все такой же надменной позе. Юдзи уже понял, что разговор не выйдет. — Ты тоже помолчи. Вот так и его отшили, не дав высказаться. Машина продолжала своё движение до самого пункта назначения. В Токио, как всегда, было многолюдно, душно, и звуки большого города звучали громче обычного. Машин была куча, люди спешили, не оглядываясь на остальных. И все это лишь малая часть городской суеты. Но здесь народу было гораздо, гораздо больше. Потому что это был не просто жилой токийский район. Это было место, воплощающее любые мечты косплееров, любителей игр и фанатов манги, а так же целых толп отаку всех мастей. Одним словом, это была… — Акихабара! — не удержался от восторженного крика выскочивший из машины Юдзи. — Ого! Сколько народу! Это что, из какого-то аниме? Какие яркие костюмы! А там что? Вау! Годжо-сенсей! Иджичи! — он с яркой улыбкой и сияющими глазами помахал двум мрачным серьезным взрослым. — Там куча различных игровых автоматов стоит! — Юдзи, не увлекайся, — мягко осек его Годжо, закрыв за собой дверь машины. — Мы здесь в первую очередь на задании. Не забывай. — Т-тогда, если вам я больше не нужен, — робко стоявший рядом с Сатору Иджичи, стараясь смотреть куда угодно, но не на шамана, сделав неуверенный поклон. — Прощу меня простить. Только он развернулся, чтобы обойти и сесть за водительское место, как крепкая рука рухнула ему на плечо, сделав порядком больно. — Стоять. А ты куда собрался, а? — безжалостный голос Годжо одернул Иджичи сильнее любой физической силы. — Н-ну, т-так ведь, — загнано начал он, чувствуя, как по спине пробежал тревожный холодок. А Годжо, как назло, ещё и пальцы сжал, прямо угрожая. — В-в-в-во мне больше н-нет нужды… — Ты остаешься здесь и будешь служить прикрытием, — бескомпромиссно отрезал Сатору. Он и не думал сбавлять градусы осады на Иджичи. — Я сейчас провожу Юдзи и тут же вернусь, чтобы наблюдать из далека. Рот Иджичи раскрывался и закрывался, и выпускал вместе с дыханием неясные звуки, коим озадачился и сам Сатору. Глядя на него сверху вниз, как обычно, только теперь более вопросительно, словно на идиота. Поправляя слетающие очки дрожащей рукой, Иджичи сам себе удивился, как набрался смелости чтобы высказаться Годжо. — В-вы… Вы мне ничего подобного не говорили!! — не сдерживая голос, возгласил он, не заботясь о том, что на них будут пялиться проходившие мимо люди. Впервые за это время черты красивого лица Сатору сгладились, и когда он услышал душевный крик Иджичи, то удивился. Точнее, сделал вид, что удивлен. — Правда, что ли? — очевидно наигранно спросил он, наклони голову и задрав глаза под маской. — Правда! — с безысходностью кивнул Иджичи, прекрасно понимая, что Годжо это всё специально делает и вину свою не признает, как и обычно. — Годжо-сан, почему вы ничего до конца не договариваете? — Когда я так делал? — ветрено поинтересовался Сатору, раскинув руки и пожав плечами. — Я, между прочим, очень компетентный шаман особого ранга. Мой мозг развитым на все 100%, чтоб такой увалень как ты знал. И скорее всего это ты что-то забыл, а не я. — Или вы просто решили, как всегда, переложить свои обязанности на чужие плечи, — проворчал себе под нос Иджичи, не желая более спорить с этим человеком. — А?! Ты что-то там сказал? — с нарастающей враждебностью вопросил Сатору, наклонив голову и рукой выперев ухо. — Ну-ка повтори. — Эххх. Ничего, — пораженно выдохнул Иджичи, устало опуская плечи. Юдзи в стороне от этих двоих сиял ярким солнышком, неугомонно прыгая от ближайшего здания к постерам с рекламами кафе, горничных или магазинов для любителей аниме. Его привлекла вывеска об игровых автоматах, но он не решился перейти дорогу, чтобы поиграть. Да и как сказал учитель Годжо, они сюда не развлекаться приехали, а на задание. Единственное, что знал Юдзи, это то, что задание каким-то образом связанно с Гакуей-саном. Дорогой до Акихабары он думал, что именно нужно сделать: показать Гакуи-сану достопримечательности? Ознакомить его с нынешней эпохой и её особенностями? Или просто потаскать где-нибудь по городу, чтобы Годжо-сенсей смог отдохнуть? Но тремя днями ранее он сделал акцент именно на Юдзи и сказал, что это коснётся исключительно его. Даже друзьям наказал ничего не говорить. А ещё этот чёртов Сукуна… — Юдзи! — крикнул ему Сатору, заставив его, застывшего в толпе, обернуться. Сатору махал рукой, зазывая к себе. — Нам нужно идти! Пошевеливайся! Там, где они шли, людей были жалкие единицы. Никаких автоматов, никаких громких толп или аниме вывесок о новинках, ни магазинов. Один сплошной темный переулок, скрытая сторона светлой и людной Акихабары. Ночью здесь наверняка темень непроглядная, так как ни фонарей, никакого либо источника света не наблюдалось. Да и холодновато было между голых, обшарпанных каменных стен. Юдзи старался держаться уверенной и надежной спины учителя, который и в подобном месте выделялся в меру роста и черной одежды. Они шли в темноте, и здесь было, мягко говоря, грязно. По углам раскрытые мусорные пакеты. Юдзи видел и мельтешивших испуганных крыс. Голосов людей и движение машин едва улавливалось, почти глохнув за холодными стенами. Неспокойно озирающийся Юдзи поднял голову, и там была длинная полоса голубого неба, а обрамляли её крыши многоэтажных зданий. Они шли где-то минут десять, видя только темноту, мусор и грязь. А после того как завернули вправо и стали подниматься, света стало значительно больше. Поморщившись, Юдзи вместе с Годжо поднялись до самого конца, где был выход на другую улицу, заполненную обычными японскими домами. Но ни людей, ни машин в этом районе не было. Он вообще не казался живым. Озадаченно подняв брови, Юдзи только сейчас догадался о причине и, чтобы подтвердить её, задрал голову. Вместо синевы и редких размазанных облаков там была зелёная, жидко подобная магическая завеса. Отсутствие людей этим уже объяснялось. Вот только Юдзи всё равно ничего не мог понять. Он уже хотел задать вопрос всю дорогу молчавшему учителю, но Сатору опередил его: — Я сказал им встретить нас здесь, — он говорил сам с собой, осматриваясь по сторонам. — Может он меня не так понял? Или они потерялись, так и не войдя в завесу? — Извините, — попытался вмешаться в ход его мыслей Юдзи, но Сатору его словно не слышал. — А-а-а! Вон они идут! — неожиданно оживился Годжо, развернувшись влево, испугав Юдзи. — Я уж думал, разминулись или потерялись. — Сатору непринуждённо улыбался, обращаясь к новоприбывшим. — Если бы такое случилось, Иджичи бы до утра не дожил. — Может, хватить донимать бедного Иджичи? — ворчливо попросил его остановившейся в паре шагов Фушигуро Мегуми. — На других надейся, а сам не плошай. Слышали такое? — О! Фушигуро! А ты здесь какими судьбами?! — взволнованно и торжествующе поприветствовал друга Юдзи. — Заткнись и не ори! — огрызнулся Мегуми, сморщившись от голоса Итадори. Он как всегда не в настроении. — Меня здесь вообще быть не должно. Если бы кое-кто не ворвался ко мне в четыре часа утра, заставляя собираться на «особое» задание, — рычал он сквозь зубы, по змеиному глядя на все такого же веселого и непоколебимого Годжо. Тот ещё довольней растянув бледные губы, наклонил голову в непонимании. — А ты чем-то не доволен, Мегуми? — со скрытой издевкой, спрятанной под дружелюбием, задал вопрос Сатору. Лицо парня стало ещё темнее от гнева и ярости. Он сильнее нахмурил брови и насупился, готовый извергнуть то, что хотел, но вместо этого закатил глаза и шлепком приложил ладонь к лицу, в мучениях простонав в неё. — О таком надо говорит за ранее, — сказал ему Мегуми осипшим голосом. Он медленно опускал руку, растягивая кожу под глазами. — Выработайте уже в себе эту привычку! — Я солидарен с мнением Фушигуро Мегуми, — спокойнее всех высказался непринужденный девичий голос за спиной парня. Все три шамана обратились к нему. —Готовиться в последнюю минуту... Так себе, если что. Сатору и Юдзи издали протяжное и заслуженное при таком виде: О-о-о-о! Мегуми сам успокоился, когда его глаза коснулись вспышки белизны. Хоть он и видел это всю дорогу до сюда, его мозг всё же не привык лицезреть подобное в открытую. Перед ними стояла миниатюрная девушка с худой фигурой и неустойчивой стойкой. Она словно могла сломаться или упасть в любой момент. Отдельные локоны, выходившие из-под конца волос, уже почти касались земли, завиваясь на концах. Темно-фиолетовые волосы с белым бликом на челке были распущены и теперь двигались на ветру. Статичное лицо, как у самого ценного произведения искусства. Неподвижные лиловые глаза, мягкие, как лепесток лилии, губы. Кожа до не реальности чистая и белая, без родинок или шрамов. Ни только лицо, а так же шея, ключицы, ноги. А белое просторное платье, едва достающее до колен, только добавляло её образу правильности и невинности. И только руки были словно в длинных черных перчатках. Только вот выглядело оно ни как материал одежды, а настоящая кожа. Так естественно и живо. Заметив эти взгляды, смотрящие на этот образ в упор, без стеснения, девушка впервые с явным некомфортном на кукольном лице, прижала руки к груди, чуть отстранившись от них. — Что такое? — оробев, прошептала девушка, отведя глаза себе под ноги. — Всё-таки выгляжу я странно, да? — Гакуя-сан, вы прям на себя не похожи, — открыто признался обворожённый таким зрелищем Юдзи. — Да. И не поспоришь, — согласился с ним Сатору. Глаз не видно, как и обычно, но Гакуя ощущал его оценивающий цепкий взор. — Выглядите весьма привлекательно. Губы Гакуи с досадой вытянулась, а уголки были опущены. Он со слабой брезгливостью пальцем вытянул низ белоснежного летнего платья, разглядывая его, всё так же не принимая. — Та женщина — Иери Сёко, — начал Гакуя с явным неудовольствием всё вспоминая. — Как только я оправился, она притащила кучу одежды и сказала мне всё померить. Это было просто ужасно, — с огорчением произнёс проклятый дух. — Я столько раз говорил, что я мужчина и мне такое носить не положено. Но она будто и не слышала меня. Мне неуютно в таком виде! И делала она это всё, — до этого влажные глаза Гакуи ярко и злобно свернули, уставившись прямо на сильнейшего мага, — по твоей наводке, Годжо Сатору. На такое Годжо пожал плечами, хихикнув. Пока Мегуми и Юдзи смотрели на него. — Ну-ну, не нужно так проклинающее шипеть на меня Гакуя, — с весельем попросил он, чем только больше заставил проклятья сжать зубы. — Я ведь ради вас старался. Вы же все-таки со старым другом собираетесь встретиться. А на такие случаи одеваться надо приветственно! — Э? Со старым другом? — удивился Юдзи, когда рука учителя коснулась его плеча. Мегуми, увидев что-то тот ничего не знает, поспешил удалиться. — Работу я свою выполнил, — сказал он, когда Сатору только рот раскрыл. — Я привёл проклятого духа и не дал ему заблудиться, как вы меня и просили. А дальше разбирайтесь сами, – он остановился и обернулся только для одного дела. — Гакуя, желаю вам удачи. — И тебе большое спасибо за то, что проводил Фушигуро Мегуми, — непринужденно поклонился Гакуя в благодарность за всё. Сказав, что благодарить его особо не за что, Мегуми направился дальше, обойдя Сатору и Юдзи. Не спешим шагом он дошёл до появившейся из не откуда машины, которую Юдзи сразу узнал, так как за рулем сидел сам Иджичи. Машина стояло далековато, но даже так Итадори не мог обознаться, видя как кивнув водителю, Мегуми сел на заднее сидение. Но почему Иджичи был здесь и почему его машина, словно для слежки, стояла на приличном расстоянии от места их встречи? И Фушигуро почему-то лично привёл Гакую, хотя Годжо-сенсей ясно дал ему понять, что ни его, ни Кугисаки в это не втянут. Единственный, кто мог дать ответы на эти вопрос — Годжо Сатору. — Учитель. Может, теперь вы расскажите мне, в чём суть задания? — спросил он уже упрямей, потому что все, кроме него, знали, и это раздражало. Услышавший это Гакуя раскрыл глаза. — Итадори Юдзи, тебе ничего ещё не сказали? — было видно, что и он удивлен. Юный шаман и проклятый дух одинокого вопрошающе и возмущенно уставились на Сатору. Против таких взглядом не устоишь. — Что ж, наверное, надо было раньше, но момента никак не было, — не чувствуя себя виноватым, признал Сатору, отмахиваясь, как всегда. — В таком случаи, — он слишком неожиданно приобнял вздрогнувшего Юдзи, прижимая к себе. Не слушая возражений последнего, развернулся без единого сопротивления и прежде чем что либо сделать, повернул голову к Гакуи. — Мы отойдем ненадолго? — с любезной ухмылкой спросил он проклятье. — Делай, что хочешь, — выдохнул Гакуя, потупив голову. Хмыкнув, Сатору оттащил Юдзи за угол. Он всё ему собирался рассказать и сказал он настолько коротко и честно, что у Юдзи голова кругом от этих слов пошла. — Видишь ли, Юдзи, нам нужно… Чтобы ты поменялся местами с Двуликим. — Что вы сказали? — застыл Юдзи, ещё не осознавая, была эта шутка или требование. Поменять с Сукуной? Да это же полнейший безумный абсурд! Даже при контроле этого монстра Юдзи уже ничего не гарантировал! Тот случай с высшим уровнем, когда он не смог вернуть контроль, когда Сукуна вырвал ему сердце и чуть не убил Фушигуро… Я не допущу того, чтобы Сукуна взял контроль! Вот что отчетливо читалось на напряженном лице Юдзи, обращённым к Сатору. Годжо понимающе улыбнулся, и не было в нём ни задора, ни насмешливости. А значит, он в само деле настроен куда серьезней, чем может показаться. — Это совсем ненадолго, — сказал ему Сатору. — Не переживай. Если что-то пойдет не так, я буду не далеко и предотвращу катастрофу до её появления. — Учитель, вы Сильнейшим, и вам, конечно, лучше это знать. Но я всё равно не желаю так рисковать, — не сдавался на своём Юдзи, поморщившись. — В прошлый раз… — В прошлый раз меня с вами не было, — угрюмо закончил и напомнил за него Сатору. — Да вас первогодок, и не должны были туда отправлять. — Вы же понимаете, что он только этого и ждёт?! — вскрикнул Итадори, положив себе руку на груди и сжав пальцами пиджак. — И разве выпускать его не под запретом, учитель? — Вот поэтому я и остаюсь здесь, — теперь голос Сатору был очень отчужденным и острым. Он не злился на Юдзи за то, что тот сомневался в успешности плана, а скорее просто показал настоящий настрой на всю эту авантюру. — Ты уж извини, Юдзи, мне хотелось бы тебя подбодрить, но я не провидец. И гарантировать тебе, что Сукуна будет вести себя спокойно, тоже не могу. Разнервничавшись, Юдзи вытер пот со лба. Он тряхнул головой, пытаясь прояснить собственные мысли по этому поводу. Доверять учителю Годжо он мог, но стоило только вспомнить, как этот ублюдок чуть не убил Фушигуро, вызывало в нём новую панику и страх. Либо дурное предчувствие, либо паранойя... Ни одно, ни второе не лучше. Если он его выпустит, то Сукуна без колебаний убьет Гакую-сана! Для него это всё равно что… Стоп! Только сейчас Юдзи осознал одну вещь: А за чем ему выпускать Сукуну при Гакуе? Сатору же, увидев его озадаченность, рассказал о том, что знал и что хотел провернуть сам. Юдзи знал лишь одно — ему всё это не нравиться.

***

— Ты точно готов, Итадори Юдзи? — ласково и опекающее спросил у него Гакуя. Проклятье смотрело на него с такой добротой и состраданием, что хотелось разреветься. — Если не хочешь, я не буду тебя принуждать. Знаю ведь, что он из себя представляет, и не думаю, что за тысячу лет хоть на грамм пересмотрел свой скотский характер. Сердце Юдзи в пылкой груди пропустило болезненный удар. Содрогнувшись от макушки до кончиков пальцев, Итадори попытался бордо улыбнуться, прогоняя всю мрачность. — Не переживайте, Гакуя-сан! Если Годжо-сенсей сказал, что всё будет нормально, я в этом и не сомневаюсь! — Думаешь то ты совсем иное, — с нелегким пониманием сказал Гакуя. В миг его вялость сменилась холоднокровием и готовностью. — Но будь спокоен, Итадори Юдзи. Если Двуликий и в самом деле попытается что-то выкинуть, я быстро его прижучу. Проклятье в теле девушки и сосуд Короля Проклятий стояли на против друг друга и в полнее выглядели как обычные девушка и парень, готовящиеся к свиданию по городу. Но у обоих на плечах была тяжёлая ноша в виде долга. А Гакуя так вообще не человек. На заявления проклятого духа, Юдзи горько улыбнулся, стараясь казаться всё таким же весёлым парнем. Но он никак не забывал, что сказал ему учитель Годжо. Юдзи покосился за плечо на машину, где за ними наблюдали шаманы. — Годжо-сенсей, а почему я должен выпускать Сукуну при Гакуе-сане? — спросил тогда Юдзи, пытаясь собрать все пазлы воедино. — Эти двоя были хорошо знакомы в те далекие времена золотой эпохи магов, — объяснил ему Сатору, спиной облокотившись о стену и глядя куда-то в сторону квартала. — Со слов Гакуи, они не плохо ладили, когда он только прибыл в Японию, и Сукуна был для него как учитель, — и словно не заметив ошарашенной Юдзи, Сатору все так же прямолинейно продолжил: — Однако их пути разошлись, и теперь Гакуя хочет о чём-то побеседовать с Двуликим. Конечно, он меня предупредил, что разошлись они не на хорошей ноте, а потому сказал, что этого можно и не делать, коль взбунтоваться у Сукуны, риск велик. Ну а ты, как видишь, я решился попробовать. — Но почему? — простонал Юдзи, проведя рукой по волосам. — Потому что я вижу в этом выгоду, — признал далеко неприятную слуху правду Сатору. Итадори забеспокоился ещё больше. Интонация учителя резала сильнее ножа. Он был жесток и непреклонен в своих выводах. — Гакуя — наш союзник, и если у него получиться выйти на контакт с Двуликим и настроить с ним дружеские отношения, нам это во многом на руку сыграет. Другими словами, Годжо хочет использовать Гакую как поводок и намордник для бешеного и неукротимого Двуликого Сукуны. Звучало мерзко и аморально, учитывая, что Сатору собирался прокрутить все это за спиной Гакуи, держа проклятье в неведенье. Но была у этого плана и обратная сторона: Гакуя мог об этом уже догадаться, и если он по какому-то случаю всё же решит предать магов, помочь врагам с возращением Короля Проклятий для него будет раз плюнуть. А раз они ещё и знакомые, то исключать возможности, что Гакуя сможет хоть малость контролировать Сукуну, не исключена. Мяч к победе в виде Гакуи и его отношениям с Сукуной был выгоден как, магам так и проклятьям. Если проклятый дух не врал Сатору, то причина, почему его преследуют и хотят изловить, ясна как день. Пока Гакуя под крылом магов, это сильно бьет по возможностям врага, а потому Годжо знал — они не уймутся. Возвращаясь к нынешнему моменту. — Ладно, я выпущу его, — после тяжело вздоха сказал Юдзи, хотя его страх и опасения никуда не делись. — Только Гакуя-сан. Вы не возражаете, — он поколебался в вопросе, а от этой робкой улыбки выглядел достаточно мило. — Если я отвернусь? Не хочу, чтобы видели этот кошмар. — Если тебе так будет комфортно, то пожалуйста, — приподнял стройные плечи Гакуя, улыбнувшись в ответ. Парень содрогнулся, вновь наполнив грудь кислородом, и резко повернулся к Гакуе спиной, не видя, как девичья привлекательная улыбка тут же сошла с лица. Юдзи нахмурился, сжал кулаки и до боли зажмурил глаза, выдыхая скопившейся кислород. Мягкое дыхание резко перешло на сухой хрип. Кисти рук и лицо юного мага покрылись татуировками, а черты заострились и огрубели. Закрытые глаза быстро разомкнулись, в них сияла кровожадность и садизм. Ещё пара других глаз, до этого больше походившее на шрамы под основными глазницами и меньше размером, распахнулись и стали на скоростях озираться вокруг, как отдельный организм. До этого просто торчавшие в разные стороны волосы поднялись дыбом. Сама атмосфера перевернулась с ног на голову. Дышать было труднее, колючая дрожь пробирала до костей, будто стоишь голым на морозе. Так было бы для обычного человека или проклятья. Но Гакуя стоял ровно на месте, молча наблюдая за трансформацией человека в злобного проклятого духа, которого боятся и в этом времени. Больше здесь нет Итадори Юдзи. Теперь его место занял Король Проклятий. — Что за чёрт? — сонно прорычало чудовище, дёргая руками. — Какого черта этот сопляк вообще вытворяет?! — рявкнул он, не сдерживаясь в ярости, с которой могут посоперничать только вымышленные боги. — Эй, молокосос! Думаешь, можешь выпускать меня, когда и как захочешь, как какую-то дворняжку?! Ещё и под завесой!! Ни одного человека не вижу! — свирепо рычал Сукуна, вертя косматой головой. — Издеваться надо мной удумал Итадори?! Так значит?! — он оскалился в предвкушении и жутко, по лающе рассмеялся. — Я чувствую, что за завесой полно людей. Вот сейчас пойду и покажу, что бывает, когда такие тупые дети как ты… — Как я и думал, ты ни капли не изменился, Рёма, — прозвучал тихий, слегка осуждающий голос. Последовал тяжкий вздох, будто тот, кто стоял за ним, уже был к этому готов. Сукуна застыл на месте, не смея шевельнуть и пальцем. Голос определенно был женским, совсем молодым и приятным на слух. Нога Сукуны дернулось от мысли, что до этого он эту девушку не ощущал, а она стояла за его спиной. Не человек... Понял он сразу же, как почуял её полностью. Но ни всё это заставило его напрячься. Впервые за это время, как он проснулся в этой эпохе... Никакой вальяжности, дерзость, враждебности и желания убивать. — Не может этого быть, — задыхаясь, проговорил Сукуна, заставляя себе развернуться к тому, кто стоял за спиной. — Только одна тварь во всем мире зовёт меня этим дурацким именем! — он был по холодному зол, его колотило внутри от переполняющихся чувств. Двуликий смог повернуться с дрожащими скулами и в зверином оскале. Взор был опаслив и при этом враждебен, когда он увидел перед собой бесстрастно смотрящую на него в ответ девушку в белом. Это было по-другому. Глаза другие и лицо другое, но Сукуна узнал это выражение. Каждую линию, каждое движение этого безучастного, смотрящего на него взгляда. — Ты… Гакуя? — еще не отойдя от шока, он едва шевелил ртом. Девушка, никак не проявляя эмоций, прекрасно зная, кто перед ней, лишь покачивает головой и вновь томно вздыхает. Однако с подъемом её головы на белом лице, губы самую малость улыбаются за место ответа. — Давно не виделись, Рёма.