Власть.

Павел посмотрел на него глазами полными ужаса и мольбы о пощаде, но никто здесь не станет его спасать... Гильберт запустил пару своих ледяных пальцев в девственную промежность омеги. Ничто не заводило его так как молодая девственная плоть. Ему нравится смотреть на это полное ужаса личико и немного вздрагивающее тело в ожидании неизбежного. Обычно для секса он использовал только девственных омег. Они были просто развлечением на одну ночь, но когда речь зашла о зачатии и рождении наследника, перед Рейхом прошли сотни красивейших омег Германии, но не одна из них не пришлась Гильберту по душе. В таком тонком вопросе нужна породистая особь, его вида, но таких единицы. Франция, который замужем за стариком Великобритании, за которого он, кажется, выскочил только из-за огромного состояния и из-за кучи безделушек, что хранятся в королевской сокровищнице. Хилый Польша, который боится каждого маленького шороха и, насколько помнится, у него куча проблем с деторождением. Российская империя уже слишком стар для родов, хотя выглядит он очень даже молодо. А РСФСР — прекрасный вариант. Молодой, девственный омега, к тому же полностью здоровый, да и Гильберту нужен лишь один ребёнок. Ледяные пальцы растягивают молодую и нежную киску, причиняя омеги дискомфорт. Пальцы плавно двигаются туда-сюда, принимая разные формы, чтобы облегчить для омеги вхождение инородного тела в его нутро. Гильберт мог и не церемониться, и войти сразу, на сухую, но рвать омегу и затем слушать долгие крики боли не очень хотелось. У омеги скоро течка, и это чувствуется по запаху, который становится ярче. Гильберт готовит юную омегу к зачатию. Нужно, чтобы он научился принимать его узел и его семя. Когда Третий закончил с растяжкой, Павел почувствовал, как ледяные пальцы покинули его нутро и, прикрыв глаза, он немного выдохнул, но тут до его слуха донёсся чёткий звук расстегнувшейся ширинки. «Нет! только не это! Бога ради!» Но его мольбы не были услышаны. В тот же момент он почувствовал пульсирующий член альфы в своём нутре, и он не смог сдержать стон боли. Он стал дёргаться, пытаться уползти, лишь бы избавиться от этого инородного тела. Но тут его схватили за запястья и вжали их в дорогое сиденье машины. — Закрой рот, иначе я обещаю тебе, что я сделаю так, что ты не сможешь встать целую неделю. — Прошипел раздражённо Гильберт. РСФСР болезненно сжался и втянул худой подтянутый живот. Он почувствовал,как член альфы стал входить глубже и набирать темп. Как же это больно, как же отвратительно. Боже, какой же это позор...чтобы отец сказал на это..? Он точно перестанет быть ему сыном после этого. Нацистская шлюха, подстилка, предатель, дрянь. В его голове ужасной болью уже пульсируют эти слова. Слёзы полились градом из его нежно синих глаз, как он почувствовал что-то вязкое горячее и липкое, понемного стекающее по его внутренней стороне бёдер. Весь мир рухнул. Это точно конец. — Ты был хороши мальчиком. Молодец, — Гильберт застегнул брюки и спокойно сел, закинув ногу на ногу, попутно надевая перчатки на руки и поправляя фуражку. — Перестань лить слёзы и приведи себя в порядок. С таким лицом тебе нельзя появляться в моём доме. РСФСР вытер слёзы и почувствовал, как на его плечи опустился тяжёлый немецкий плащ.

***

Машина остановилась, и дверь со стороны РСФСР открылась. Гильберт протянул ему руку. Омега посмотрел сначала на руку в перчатке, а затем на самого Рейха. Немного поколебавшись, он вложил свою худую ручку в его и вышел из машины. Выбора у него нет. Придется лишь смириться со своей судьбой. Дверь в дорогой особняк, доставшийся Рейху от давно покинувшего этот мир отца, открыла красивая молодая служанка с недлинными блондинистыми волосами, аккуратно завязанными в пучок. — Добро пожаловать, Господин. — она произнесла это довольно холодно. Гильберт на её слова лишь кивнул и буквально кинул Павла в её руки. — Займитесь им. Приведите в порядок, — произнёс он, уходя глубже в особняк. С этого момента у РСФСР новая жизнь.