Власть.

Лучи утреннего солнца заглянули в спальню из-за незакрытых штор и упали на лицо спящего омеги. Поморщив нос и зажмурившись, он открыл заспанные и немного красные глаза и стал осматриваться. Это была его спальня…его спальня в этом аду. О Господь всемогущий, как же он надеялся, что это просто ещё один кошмарный сон, но нет. Тот, кто его привёз в этот ад, спал спокойным сном рядом, обнимая его за талию. Убрав аккуратно руку со своей талии и бесшумно встав с постели, он подошёл к дорогому, сделанному из красного дерева столу и, открыв ящик, стал бесшумно, искать там что-то острое. Есть! Вот оно! Небольшое зеркальце лежало в его руке. Он вышел на открытый балкон и, положив зеркальце на стол, надавил на него донышком вазы, из-за чего то тихо треснуло, а когда он приложил побольше усилий, оно разбилось окончательно. Убрав вазу, он достал самый большой осколок и бесшумно стал надвигаться на кровать, где спала эта тварь. Подойдя к кровати он навис над Гилбертом и поднял руку вместе с осколком в воздух, предварительно сжав его покрепче. «— Сдохни, тварь!» — Подумалось ему, но в ту же секунду он почувствовал стальную схватку на своём запястье и, его глаза расширились, когда он оказался под тяжёлым телом альфы. — Убить меня надумала, куколка? —наигранным, наивно детским голосом произнёс господин «Судья», сжав в руке как можно крепче осколок, из-за чего тот раздавился и впился в нежную кожу омежьей руки, заставляя кровь течь маленьким ручейком по запястью. Как только он понял, что сделал, его глаза налились слезами, и из низ полились слёзы. — Моя красавица поранилась? — Гильберт поднял его раненую руку и вытащив осколок, из-за чего омега издала крик боли, а потом прошёлся языком по сочащейся кровью ране и поднял свой хищный взгляд на заплаканное личико. — У тебя даже кровь безмерно вкусная. — Произнёс он и стал слизывать красные капли, потом же он, держа его за запястье, спустился ниже и запустил голову под атласную ночнушку. В тот же момент омега почувствовал горячий и влажный язык на своей нежной киске и дёрнулся, сведя ноги вместе, тем самым заставив альфу схватиться руками за его колени, болезненно взять их и развести в стороны. Но никакого монолога за этим не последовало, господин «Судья» лишь продолжил своё грязное дело, явно подготавливая омегу к утреннему сексу. Так и произошло. Рейх трахал долго и жёстко. Павел уже какой раз понимал, что эта мразь не имеет никакого сострадания. Он понял, что тому нравиться смотреть на его слёзы, смотреть на его лицо, искажённое болью. Видеть, как он страдает было лучшим наслаждением для этой гниды. Ну, конечно. Сын великого Советского Союза, его врага и вечного соперника. Рождение омеги в правящих семьях было неприемлемо и считалось позором. Наследниками и правителями становились только альфы. Исключением стал лишь Российская империя. Мать Союза. Властная и амбициозная омега, держал под своим контролем фактически весь мир. Ни одна пушка в Европе не имела права стрелять без его ведома. Сын. Альфа. Его самая главная победа в жизни и гордость родился только тогда, когда Российской империи было уже далеко за 2 сотни лет. Союз родился крупным и здоровым альфой. Обычно таким слабым телосложением омега, как был Российская империя, было трудно родить таких детей, но он смог не только выносить и успешно родить его, но и воспитать из него достойного наследника и правителя, хоть матери и не нравилась точка зрения и виденье власти сына, но он смирился. Через 5 лет после того, как Союз занял своё место на «троне» ,его любовница родила ребёнка. Это был мальчик. Белокурый, милый омега с голубыми, как небо глазками. Страх его матери заключался в том, что Союз не любит ребёнка и бросит его, но всё оказалось с точностью, да наоборот. РСФСР оказался для своего отца горячо любимым ребёнком. Ему доставалось всегда всё самое лучшее и красивое, но, не смотря на такое балование, отцом малыш рос добрейшим и ангельским ребёнком. *** — Как твоя рука? — Раздалось с другой половины стола. Омега поднял голову и посмотрел на задавшего вопрос, сжав перебинтованную руку в кулак. Рана ужасно болела, поскольку была достаточно глубока. Он не ответил не слова, на что услышал хмыканье и почувствовал ухмылку на лице насильника, из-за чего по спине пробежался лёгкий холодок, и омега начал немного дрожать. — Не хочешь говорить, куколка? Скрип стула и тяжёлые шаги. Рука в перчатке подняла его за подбородок и он почувствовал, горячие губы на своих. Как это противно! Он ненавидел, когда он его целовал. Он ненавидел всё, что он делал. Он ненавидел это идиотское прозвище. Он ненавидел абсолютно всё, что было связано с этой мразью. Сидя вечером у зеркала и расчёсывая свои волосы, он вдруг почувствовал неприятную боль внизу живота, а потом некий тонус и…и возбуждение? Расчёска упала на пол, ударившись об него с достаточно громким стуком. Его руки сжимали свои же белоснежные волосы, а из обезумевших от страха глаз лились слёзы. Течка. Началась первая течка, которую спровоцировала эта мразь своими феромонами. Но как говориться: «лёгок на помине»? Тут же он почувствовал тот самый тяжёлый запах, который забивал его лёгкие, не позволяя дышать. —наконец-то~ Нет!