Маринетт неспешно шла в коллеж, лениво щурясь в лучах яркого осеннего солнца, что слепило глаза. За спиной висел рюкзак, но благодаря поистине прекрасному настроению тяжесть гранита науки не особо чувствовалась. Хотя, по сути, томов учебников и кип тетрадей не так много — большинство они оставляют в школьном шкафчике. Но уроки до пяти вечера и этюды никто не отменял, так что сумка набита разным. Дюпен-Чен выспалась накануне, сумев не засидеться до полуночи, не видела всю ночь никаких кошмаров и оттого очень радовалась.
Мимо спешили, сновали по делам прохожие, толпились, гудели машины всех марок и размеров. Переключались светофоры, мигая тёмно-красным и ярко-зелёным. Стопорились пешеходы у дорог, ожидая удобного момента для перехода. Доносился весёлый смех, недовольные окрики, ворчания, похихикивания, покряхтывания и визг. Утро проходило как обычно, и ничего не предвещало каких-то проблем.
Хлои в коллеже не оказалось, что само по себе странно. Буржуа не любит доставлять удовольствие своим отсутствием, да и с пропусками всё очень строго. Если ученика нет на уроке без особой на то причины, его родители тут же об этом узнают. При этом мам и пап настойчиво просят проинформировать, почему их
сыночка-корзиночка или дочка-квочка дитятко решило пропустить занятия, будут много звонить, пока не получат правду.
Хотя от этого надо только радоваться — наконец-то будет спокойно и тихо. Зачем мучаться чужими проблемами, лезть не в своё и зазря накручивать себя? Верно, незачем. Маринетт не обратила внимания на довольные возгласы подростков, их подтанцовывания и счастливые лица — те отрывались по полной — и села рядом с Алей, так как до урока оставалось ещё немного времени.
Именно Сезар сообщила Дюпен-Чен эту поражающую новость через Скайрок ещё по пути в коллеж — не зря она собирается стать журналистом, разыскала информацию за пару секунд. Сейчас же мулатка активно переписывалась, рьяно строчила кому-то смс-ки, беспрестанно стучала пальцами по экрану. От этого брелок из двух плоских кружков — белого с чёрной кошачьей лапкой, символом Леди, и чёрного с зелёной лапкой, символом Кота — покачивался в стороны, подвешенный к чехлу телефона. Иногда Аля вскрикивала, начинала хихикать, сердито хмурила тёмные брови или недовольно морщилась.
В поисках, что бы поделать до начала уроков, Маринетт заглянула в гаджет подруги. Всё-таки интересно, чем она там занята, что даже не разговаривает. На экране светилась переписка с Нино, который обсуждал слухи о том, что сама Аврора Бореаль переводится в их класс. У Дюпен-Чен чуть глаза из орбит не вывалились, да и сама она чуть не упала со скамейки.
— Чего?! — выпалила Маринетт, но тут же поправилась. Её подозрения — всего лишь жалкие
подозрения без обоснований, доказательств или аргументов. А сплетни разводить уж точно на пустом месте не стоит. Она пока ничего не знает. Так что пора держать себя в руках и собраться! — Точнее, это очень-очень хорошо! Мы подружимся, да… — неуверенно промямлила Дюпен-Чен, закусив нижнюю губу, исправляя косяк. — Просто немного странно, что она так поздно.
Аля только кивнула, будто ничего и не заметив, встала, потащила за собой подружку, которая подозрительно зависла в мыслях, утонула в пленительном омуте собственных размышлений, что не могла выбраться.
Вообще сама ситуация оказалась более чем странной. Аврора училась в параллельном классе, а их перемешивание всегда происходит в начале учебного года. Поэтому, честно говоря, Дюпен-Чен хотелось, чтобы Хлоя хотя бы в этот раз оказалась в другом классе. Но — вот засада! — с ней Маринетт шла рука об руку уже довольно долго. Зато есть повод дальше тренироваться в словесных битвах. А здесь Бореаль переходит спустя две недели.
Зайдя в кабинет, Дюпен-Чен и Сезар как ни в чем не бывало сели за первую парту, достали учебники, тетради формата А4 и письменные принадлежности — начали подготовку к уроку, который будет идти почти целый час. Вошла мадам Бюстье, а сзади с солнечной улыбкой, стуча каблучками о пол, двигалась сама Аврора Бореаль.
Длинные светлые волосы собраны лентами в два хвоста и уложены настолько аккуратно, что из них не выбилась даже одна прядка. Косая чёлка интересно обрамляла лицо, прикрывая лоб, не топорщилась вверх, не свисала жирными паклями. Под стильным сарафанчиком цвета циана — Маринетт запомнила это название, так как недавно придумывала наряд такого оттенка — виднелась белая выглаженная рубашка, на ногах красовались гольфы и туфли. В руках Аврора держала модную сероватую сумку средних размеров.
Все в классе удивились, это стало видно по пристальным изучающим взглядам, откровенным рассматриваниям новенькой с ног до головы и тихому шёпоту, зашелестевшему со всех сторон, как ветер.
Маринетт решила не идти на поводу у поспешных выводов, и хотя в душе неспокойно, внешне старалась ничего не показывать. В целом она ничего не знает, а по одежде подумала лишь об одном — что Бореаль следит за собой, ведь одета опрятно, хоть и по-щёгольски. Учительница похлопала в ладоши, и все замолчали, ровно сев
попой на стулья.
— Доброе утро, ребята. Сегодня у нас нет Хлои, она отсутствует. А это новенькая. Пожалуйста, расскажи о себе, — мадам Бюстье лучезарно улыбнулась и приглашающе повела рукой, показывая сим, что ученица может начинать говорить.
— Я Аврора Бореаль, как вы уже, наверное, знаете, — начала та. — Мне четырнадцать. Раньше училась в другом классе. Но в этом году повезло перейти в ваш. Я должна была начать учёбу две недели назад, так же, как и вы, но из-за сильных проблем со здоровьем пришлось это отложить… — Бореаль грустно вздохнула и опустила лазурные глаза в пол. — Рада вас всех видеть, очень надеюсь, что мы подружимся! — завершила она, растянув губы в доброй улыбке и обведя новых одноклассников взглядом.
— Спасибо, Аврора. Мы тоже рады с тобой познакомиться, — ответно просияла учительница.
Бореаль села за последнюю парту у окна, которая как раз свободна. Мадам Бюстье начала урок французского, и всех с головой поглотил учебный процесс.
Прозвенел звонок, и все ученики бросились к Авроре как по команде, словно фанаты налетели на звезду, словно суеверные народы приветствовали солнце, почтившее их своим присутствием после пасмурной погоды, словно голодные кошки с улицы налетели на прохожего при виде еды. Одноклассники побежали спрашивать подробности. Лишь Маринетт терпеливо сидела за партой, занимаясь своими делами, пока те толпились возле Бореаль. Дюпен-Чен бы, конечно, сказала, что новенькая — та ещё злодейка. Но для начала это надо доказать, иначе покрутят у виска и скажут, что Маринетт сумасшедшая. Да и самой не хочется зря обвинять новенькую, вдруг это просто у неё подростковое крысячество проснулось?
Увидев заинтересованный взгляд Дюпен-Чен, устремлённый в скетчбук, а не на новоявленную одноклассницу, главная бесячая мадмуазель по имени Роуз, ровно стоящая возле Авроры и словно завербовавшая её в их с Хлоей дуэт, голубо-фиалковыми глазами засверлила художницу и проговорила:
— Маринетт будто завидует, — в голосе слышалась насмешка, словно специально неприкрытая. Эти слова выводили из себя, что хотелось хорошенько размазать Лавьян по стене, чтоб не втыкала сильно, не красовалась ярко-розовыми шмотками, как у принцессы, и не распускала язык, когда не следует.
— Ничего подобного, мне просто смешно с вас, вы как ярые фанаты, набежавшие на звезду, — проговорила Дюпен-Чен и отвернулась, чтобы не видеть весь этот цирк.
— Наверное, Маринетт просто рада тому, что класс так меня принял. И со стороны это правда выглядит немного странно, — поддерживая Дюпен-Чен и возражая Роуз, сказала Аврора, улыбнувшись.
Маринетт опешила, но приняла правила игры, подтвердив слова новенькой:
— Да, именно это я и хотела сказать.
— Раз так, то давай знакомиться. Я уже представилась, а тебя как зовут? — подошла ближе Бореаль.
— Маринетт, Маринетт Дюпен-Чен.
***
После коллежа вымученные школьники поплелись домой. Усталость наваливалась на тело, будто набитое картошкой, бодрость поутихла, но спать не хотелось — хороший сон накануне дал море энергии, которое, судя по всему, пока не осушено. Время перевалило за пять вечера, солнце не светило в зените, не слепило глаза, не скакало озорными зайцами по стенам и скамейкам. На улице значительно посвежело, и ветерок бил в лицо.
Маринетт почти дошла до дома, когда услышала невдалеке чьи-то крики и невнятный шум. Вихляя между домами, она добралась до места происшествия, чтобы понять, что в конце концов происходит.
Какая-то девушка кружилась и прыгала по дороге. Распущенные каштановые волосы словно измазаны в шоколаде, сверху торчал замызганный белый колпак. Наряд представлял из себя платьице, как в давние времена — пышная юбка, короткие рукава-фонарики и оборочки по подолу. На ногах красовались туфли на каблуках с бантиками. Злодейка кидалась сладостями из потрёпанной кожаной сумки в прохожих, которая висела на бедре. Жертвы из-за этого становились неизмеримо толстыми, раздувались мыльными пузырями настолько, что даже двигаться не получалось. Хорошо хоть, что одежда не лопалась под напором тел.
— Будете знать, как говорить другим о диете! Будете знать, — мерзко хихикала она, прикрывая рот пальчиками в желтоватых выцветших перчатках, — как запрещать сладкое и обзывать других толстыми. Получите теперь! Что, есть разница между мной и вами?
Прошептав волшебные слова и трансформировавшись, Маринетт выскочила из убежища. Повезло, что злодейка стояла к ней спиной и не заметила героиню.
— Сладкое портит зубы! — раздался уж больно знакомый голос. Нуар. Леди сидела за стенкой и размышляла, как бы напасть так, чтоб акума вылетела, напала, а он тут напугал Кошку до смерти, снова начав флиртовать с жертвой Бражника, сорвал план. А если бы злодейка Леди поймала?
— Нуар… — прошипела Кошка, недовольно стрельнув светло-голубыми глазами на Кота, который виновато прижал уши к светлой шевелюре.
Герои начали уворачиваться от ударов акуманизированной — она уже их заметила — и спрятались в одном из проулков.
— Ты ненормальный что ли? Я тут пыталась быть незаметной, а ты кричишь! — сердито зашептала она, выглядывая из-за мусорного бака, чтобы следить за потерявшей след героев злодейкой.
— Прости, миледи. Что думаешь делать?
— Ну я тоже виновата, надо было вместе нападать. Видишь, у неё сумка висит, оттуда конфеты и берёт. Наверняка там акума. — Кот Нуар кивнул головой, и оба супергероя, обговорив детали, бросились в атаку.
***
Герои устало приземлились на крышу. Тело болело, словно его кто-то побил, используя в качестве спортивного инвентаря, а именно — груши. Ноги подкашивались, а голова гудела паровозом. Леди села и устало вздохнула. Решила немного притормозить с делами после трудного боя и только потом идти домой.
— Я так устала… — ещё раз вздохнула Кошка, ссутулив плечи. Кот сел рядом с ней и повернулся к ней, посмотрев на неё изумрудными глазами, и мило улыбнулся.
— Понимаю тебя, ещë и в обычной жизни много дел бывает, а у нас ещë акумы… Зато как победим Бражника, будет легче, — подбодрил её Нуар и отвернулся. Посмотрел на оранжево-розовое небо, которое постепенно меняло краску, темнело.
— Ты прав, — ответила Леди.
Она испытывала симпатию к Нуару, интерес, хотела стать его другом, но не могла признать это. Не могла принять, не могла довериться, не могла раскрыться.
