***
Разрешение было таким тихим, что на мгновение мужчина решил, что ему показалось. И всё же он осторожно вошёл в комнату своего личного проклятья. Как он и ожидал – Наташа сидела на полу напротив той самой картины, что стала свидетелем их поцелуя. В руках она держала, слегка покачивая, полупустой стакан с виски, в котором давным-давно растаял лёд. Роджерс переживал за свою-не-свою женщину. С того самого момента, как они вернули Морган домой, Романофф словно... Словно потухла. — Таш... — Шпионка лишь мимолётно на него взглянула, возвращая всё своё внимание полотну на стене. Тяжело вздохнув, Стив пересёк комнату и опустился рядом с ней. — Что тебя так гложет?.. Замерев на мгновение, женщина повернулась к нему с абсолютно нейтральным выражением лица, на котором не читалось ни единой эмоции. Капитан невольно вздохнул чуть более судорожно, чем планировал. — Нет, я понимаю, ты беспокоишься о Морган!.. — Подняв ладони в примирительном жесте, Капитан постарался улыбнуться как можно мягче. — Но ведь... Она пришла в себя... И скоро поправится... И... — Ты... Просто не понимаешь... Это... Чёрт! — Тонкие пальцы стиснули успевший нагреться стакан. — Ты просто... Даже не представляешь, что... Ох, господи!.. Стив с тяжёлым вздохом забрал многострадальное стекло из её рук и отставил в сторону. Взяв за плечи, он мягко разверну жещину к себе лицом. Взгляд неоновых глаз сейчас был слишком серьёзным – даже для вечно собранного Капитана. — С ней... Что-то произошло в Башне? Ещё до свадьбы?.. — Заметив, как шпионка на долю мгновения поджала губы, он с шумом втянул носом воздух в попытке унять волнение. — Старк. Ты боишься, что он мог оказаться слишком серьёзным триггером?.. — Стив.. Я... — Прикрывшая глаза Наташа показалась сейчас мужчине как никогда ранимой. Впрочем, ей потребовалось мгновение, чтобы взять себя в руки. — Её детство – не моя тайна. Я... Могу рассказать тебе только об одном случае... Который – я почти уверена – она даже не запомнила на фоне остального. Кивок Роджерса даже ему самому показался неуверенным. Он, конечно, знал, что Железный Ублюдок едва ли мог претендовать на звание образцоого родителя, но всё же... Сейчас ему определённо стало не по себе. — Замужество для неё всегда было чем-то из разряда страшных кошмаров... Сам ведь понимаешь, какой именно у неё перед глазами был пример для подражания. — Дождавшись понимающего кивка, Наташа криво усмехнулась и снова невидящим взглядом уткнулась в репродукцию на стене. — Она мечтала сбежать. Увидеть мир, распоряжаться своей судьбой. Она мечтала... Жить. — Как Старк её уговорил?.. — Вопрос вырвался раньше, чем Роджерс успел обратить внимание на выражение женского лица. — Уговорил?!.. — Горький громкий смех, так похожий на истерику, сделал пионку похожей на средневековую ведьму из страшных сказок. Мужчина понял, что в очередной раз невольно вздрогнул. — О, Стив... Энтони Старк никого никогда не уговаривает. — Но... Почему тогда... — Потому что у неё был выбор: один Барнс – или все ребята Старка. — Романофф произнесла это по-солдатски чётко, словно через силу, снова не отрывая взгляда от стены. И потому не заметила, как судорожно сжались кулаки Капитана. — И... Я... Я не смогла уберечь её от этого выбора. — Таш... — Стив осторожно прикоснулся к её плечу, надеясь успокоить и поддержать. Резкое движение плеча уверенно сбросило его руку. — Прекращай. Тебе никогда не нравился факт их брака. — Поджав губы, она вздёрнула бровь и буквально обожгла мужчину взглядом. — И теперь Старк всё наверняка разрушил. Так что... Можешь радоваться. Даже я не верю, что они и дальше смогут быть вместе. — Романофф! Это ты прекращай! — Не принижая уверенно-командирского тона, Роджерс сердито схватил Наташу за плечи и заглянул в ей в глаза. — Это наша Морган! И мы все её любим, женщина! И больше всех её любит мой осёл-друг – наш Дон!.. — Почему осёл?.. — Ошарашенная интонациями его голоса и невольно вынырнувшая из своих самоуничижительных страданий, женщина смотрела на него широко распахнутыми зелёными глазами. — Потому что этот идиот решил, что жена теперь никогда его не простит! Он вбил себе в голову, что она его ненавидит, боится и вообще никогда даже не захочет смотреть в его сторону. — Заметив наконец, что женщина в его руках даже моргать перестала, но осторожно отпустил её плечи и неловко прошёлся пальцами по своим коротким светлым волосам. — Чёрт... Чувствую себя самым разумным в этом доме... А я к такому не привык. — Я, наверное, понимаю, о чём речь... Просто... — Наташа пыталась собраться с мыслями, но поняла, что внутри полно старых, казалось, давно забытых эмоций... И никакой больше чёткой структуры. — Таш, я тебе обещаю - мы всё исправим! Если нужно – поговорим с Баки, расскажем всё Морган, поддержим, и... — Не в силах оторваться от зелёных глаз, так долго преследовавших его во снах, Капитан даже не осознавал, что тихонько тараторил в тишине её спальни. Наташа смотрела на мужчину, который сумел дать ей то, что не мог дать никто и никогда – уверенность. И даже сейчас... Она не звала его. Не просила о помощи, не протягивала руки... Он просто пришёл. И сейчас, пытаясь успокоить её так глупо и банально... Сложно объяснить, какие это эмоции вызывало в женщине, но одно она понимала в этот момент совершенно точно. Она так отчаянно хотела... Не прекращающий бормотать поражённо замер, когда к его губам прижались такие желанные, мягкие и горячие – губы его личного проклятья. Рефлекторно подхватив женщину за талию, он замер, не понимая, правильно ли будет сейчас... Ногти, порхнувшие сзади по его шее, заставили правильные мысли споткнуться в его сознании. — Не думай, Стив... Пожалуйста, не сейчас... — Приподнявшись с пола, женщина переползла на крепкие колени, отчаянно хватаясь за шрокие плечи. — Мне это нужно... Так нужно... — Ты... Чёрт, женщина!.. Ты... — Стиснув тонкую талию, он невольно прижал её к себе ещё крепче, вздрагивая, когда она скользнула бёдрами по его паху. — Ты точно уврена, что?.. — Заткнись, Роджерс... Чтоб тебя!.. — Сжав его затылок и ощутимо впившись в кожу ногтями, Наташа довольно прикусила нижнюю губу. Она чувствовала, как давно зреющее желание отчаянно бьётся о железный джентльменский самоконтроль Капитана. — Ты. Мне. Нужен. Сейчас. Эти слова, словно физически врезались в мужчину. И разрушили всё, что позволяло мужчине держать себя в руках. С глухим коротким стоном он сдался наконец-то терзавшим его желаниям и зарылся пальцами в густые рыжие волосы. Терзая желанные губы, он методично скользнул свободной рукой под её футболку и коснулся огрубевшими пальцами длинного шрама внизу сильного, подтянутого живота. Она вздрогнула в его руках. — Не думай... — Едва оторвавшись от влажного поцелуя, Стив прошептал слова её прямо в губы, замирая в миллиметрах от них, наслаждаясь её лихорадочно горящими глазами и сбившимся дыханием. — Ты даже не представляешь, насколько ты прекрасна... Сейчас... Всегда... И она сдалась вслед за ним. Решила прыгнуть в эту пропасть, раз уж сама потянула его за собой. Эмоции, что и так ураганом гуляли в её голове, накрыли окончательно. Отодвинувшись от его груди, она по-кошачьи мягко улыбнулась и слитным движением стянула с себя чуть растянутую домашнюю кофту. Неоновые глаза прикипели полным и мягким полушариям груди, что виднелись в тонком спортивном топе. И огромные зрачки в них, в которых открыто плескалось восхищение, заставили шпионку гордо расправить плечи. — Покажи мне... — По-прежнему сидя на его коленях, она провела тыльной стороной тонких пальцев по волевой щеке. Это было безумием. Клубок накопленных эмоций, угли тлеющих чувств, нарастающее напряжение и отчаянное желание. Всё это разливалось по полумраку спальни, подталкивая их друг к другу, обволакивая, утягивая в пучину. И они больше не могли – да и не хотели – сопротивляться. Грубые пальцы вновь оказались в волосах, удерживая голову. Не желая упускать возможность, Стив прошёлся поцелуями-укусами по хрупкой шее, оставляя влажный след. Вторая рука скользнула под её топ, очерчивая лопатки и вырывая тихие стоны. Ему так хотелось... Ему хотелось заклеймить её, сделать так, чтобы она никуда не делась от него. Чтобы этот отчаянный единственный раз повторялся снова и снова... Его футболка отправилась вслед за её кофтой. Губы с удовольствием скользнули по самой прекрасной груди, что он когда-либо видел. Он слышал как гулко колотилось сейчас её сердце под его губами. С небольшой заминкой Капитан стянул с неё чёртов топ, буквально вытряхнув из него женщину. — Да родилась ты в нём что ли... — Её звонкий ехидный смешок оборвался протяжным стоном, стоило тем же губам сомкнуться на освобождённой от одежды груди. Перевернувшись, он опрокинул Наташу спиной на пол и, оперевшись на локоть, завис над ней, изучая горящим взглядом и скользя кончиками пальцев по подтянутому торсу. Зеленоглазая шпионка вытянула руки над головой, скользнув ими по паркету. С гулким звоном по дереву покатился злополучный стакан, расплёскивая вокруг остатки виски. Стив с шумом хищно втянул в себя раскалённый воздух. Она предлагала ему себя. И он не собирался отказываться. Роджерс не мог сдерживаться. Вся их одежда давно лежала разбросанной вокруг. И её обнажённая кожа светилась белизной в раскалённом полумраке. Ему хотелось выпить эту женщину до дна. Ему хотелось наполнить её стонами и дыханием, заставить выкрикивать своё имя. Хотелось чувствовать, что спустя столько лет сопротивления - она принадлежит ему. Только его язык имеет право заставлять её извиваться, отрывая лопатки от пахнущего солодом дерева. Только его пальцы могут скользить по её нежной коже, собирая влажное доказательство её желания, распаляя, согревая. Только под ним она должна плавится и гореть. Наташа потерялась во всех этих ощущениях, что дарил ей Стив. Сейчас она ощущала себя не шпионкой, идущей к цели... Не хитрой, не коварной, не идущей к цели... Она сейчас была просто женщиной – желанной. Все прикосновения, что дарил ей этот мужчина – были пропитаны преклонением и обожанием. Поймав его потемневший взгляд, она безмолвно молила его, заламывая брови и кусая губы... И он услышал. Оказавшись внутри своей зазнобы, Капитан словно захлебнулся ощущениями. Сбывшаяся мечта звенела в ушах её грудным протяжным стоном. И он понял, что пропал. Отныне – вся его жизнь, вся его преданность принадежит этой женщине. Мгновения позже стоя на коленях за её спиной, слизывая капли пота и виски с её покрытой шрамами спины, вырывая из неё стоны... Он поклялся самому себе, что сделает всё ради её счастья. Когда она захлёбывалась криком, так напоминавшим его имя, впивалась ногтями в его предплечье, держащее её, когда мелко дрожала, сжимая его всё крепче... Он точно знал – он будет следовать за ней, куда бы она ни пошла.***
— Леди Барнс... — Брюс что-то изучал на экране планшета, периодически поправляя очки на лице. — Морган... — Пациентка так и осталась бледной, несмотря на прекрасные показатели. — Мистер Беннер, прошу. Учитывая, в каком состоянии вы меня видели... — Тогда – с вашего позволения – Брюс. — Чуть заметно улыбнувшись, мужчина кивнул, пряча за нахмуренными бровями тревогу за психологическое состояние Леди Барнс. — В общем, показатели отличные. Конечно, ещё какое-то время придётся себя поберечь, никаких тяжёлых тренировок в ближайший месяц... Но держать вас здесь, Морган, я не вижу никакого смысла. Да и знакомая обстановка должна помочь общему самочувствию... Чуть нервно усмехнувшись, девушка невозмутимо кивнула, нервно натягивая рукава своей водолазки на тонкие запястья. Взгляд внимательно отслеживал малейше изменения в комнате. И в момент, когда дверь распахнулась, она даже не вздрогнула, внимательно её разглядывая за мгновение до. А вот когда посетитель вошёл, Морган невольно почувствовала тугой узел напряжения, затянувшийся в районе солнечного сплетения. В больничную палату особняка вошёл Дон Барнс. Бросив на супругу лишь один мимолётный взгляд, он тут же обратил всё внимание на доктора. Казалось, новости о хорошем самочувствии супруги приносили ему физическое облегчение – ровно до того момента... Как Брюс сказал о возвращении девушки в их спальню. Морган видела. Она смотрела слишком внимательно, для того, чтобы упустить, как её супруга буквально тряхнуло в пространстве. Пришлось даже впиться ногтями в собственные ладони, чтобы не показать... Чтобы не было ясно – она видит его отвращение. Чувствует на всех возможных уровнях. Да, Старк её не тронул – в буквальном смысле. Да, она отомстила ему сполна. Только... Только это не мешало чувствовать себя грязной. И ничто не могло избавить её от этих ощущений. Сколько бы она ни натирала тонкую кожу в душе, наблюдая за появлением красных пятен... Ей всё ещё мерещился запах. Отвратительно резкий парфюм и дорогой виски. Так всегда пах Энтони Старк. Так, ей мерещилось, пахла теперь она. Барнс шёл за своей женой в сторону их спальни... Будет ли она когда-нибудь снова действительно их?.. Взгляд прошёлся по тонкой, почти эфемерной фигурке Морган, казавщейся сейчас возмутительно хрупкой. Что будет дальше?.. Он ведь видел. Видел, как она вздрогнула словно от боли, когда Брюс сообщил о её возвращении в спальню. Что же делать?.. Когда он вернулся в реальность, Морган уже стояла посреди комнаты, обхватив себя руками. Её глаза неотрывно смотрели на огромную кровать, которая сейчас даже самому Баки почему-то показалась настоящим монстром. Тёмный балдахин, казалось, стекал по каркасу как живой. И он видел, как её взгляд не мог от него оторваться. — Мы... — Он начал говорить тихо, но она всё равно вздрогнула от неожиданности. — Прости. Я хотел сказать... Мы можем снять балдахин, если он тебя пугает. Можем даже сжечь эту чёртову кровать. Если... Если она навевает какие-то ассоциации. Морган резко развернулась и буквально впилась взглядом в голубые глаза, пытаясь найти в них что-то ведомое лишь ей одной. На какое-то мгновение ей показалось... — Твои пижамы лежат в ванной. Ты... Тебе вряд ли будет сейчас комфортно спать без одежды и... — Разорвав заставляющий его нервничать контакт, Барнс сделал шаг назад, словно пытаясь спрятаться в тени. — Думаю, тебе захочется смыть с себя больничный запах. Вздрогнув ещё раз, когда Джеймс сказал про исходящий от неё аромат, Морган буквально бросилась в сторону ванной, чувствуя подкатывающую к горлу панику. Он говорил про больниную палату, но... Отвратительный, резкий мужской запах снова словно наяву заполнил ноздри. Дверь захлопнулась за ней, не позволяя увидеть, с какой горечью на лице проводил её взглядом Барнс. Она же в это время стояла, схватившись за край раковины, словно за спасательный круг. Как и в первую ночь здесь – зеркало показало ей отчаявшегося человека с лихорадочно горящим взором. Вот только теперь... Теперь проблема была не в её муже. Теперь главной проблемой была она сама. Рука невольно скользнула по свежему шраму внизу живота. Уголки губ невольно дрогнули в намёке на улыбку. Теперь у них с Наташей ещё больше общего... Обречена ли она теперь на долгое и отчаянное одиночество, как и та, кого она считала матерью?.. Больше всего на свете ей хотелось сейчас выйти из душа в одном полотенце и юркнуть под одеяло, зная, что её там ждут такие тёплые и надёжные объятия. Что она сможет легко спрятаться от всего плохого, просто уткнувшись носом в его широкую грудь и вдохнув такой родной запах... Вот только Джеймс прав в своём отвращении. Она не заслуживает... Нужно было лучше сопротивляться, нужно было... Баки лежал на одеяло, непривычно чувствуя на теле одежду. Он давно отвык спать там, но его птичка... Он прекрасно понимал, что лишний контакт, лишнее касание тела может её напугать. Как же хотелось просто прижать её к себе, спрятать в своих руках и никогда не выпускать, беречь от всего мира... Но он понимает её страх. Он ведь обещал. Клялся, что убережёт, защитит, сохранит... Он не заслуживает её прощения.***
Спальня, освещённая мягким лунным светом, должна была быть погружена в тишину. Вот только... Что-то словно подтолкнуло Баки, вынуждая распахнуть глаза. И почти в то же мгновение он понял – что. На соседней подушке металась, тихо постанывая во власти кошмара, Морган. Осторожно приподнявшись на локте, он неуверенно потянулся рукой к её плечу в тот момент, когда она во сне приподняла руки, словно пытаясь защититься. Стоило его холодным пальцам прикоснуться к разгорячённой плохим сном коже, она с громким всхлипом распахнула глаза. — Нет! НЕТ! Чёртов Старк, я же сломала тебя!.. Нет!... — Мозг, всё ещё находящийся во власти кошмара, не понимал, где она находится сейчас. Морган всё ещё была там. Она всё ещё отчаянно сражалась за свою жизнь, даже не понимая, с кем борется на этот раз. Лишь чувствовала себя загнанным в угол животным, которое должно спастись во что бы то ни стало. Баки осторожно придержал её руки, почти не сопротивляясь и не мешая бить себя по плечу. Его полностью захватил тот первобытный ужас, с которым она смотрела на него сейчас. В это мгновение она действительно боялась за свою жизнь. И при этом в её зрачках было его отражение. Его словно окатило ледяной водой. Молниеносно убрав от нее руку, Барнс перекатился и буквально слетел с кровати, мягко вставая на ноги. За ним внимательно следили перепуганные, но уже точно окончательно проснувшиеся глаза. Следили с настороженностью, что полосовала лезвиями где-то в глубине его грудной клетки. И он заслужил. Он это знал. Чувствуя себя так, словно находился на прицеле, Джеймс растерянно схватил свои вещис прикроватной тумбочки. Морган же в это время боялась даже пошевелиться, сидя на кровати и прижимая одеяло к груди. — Мор, я... — Неуверенно взъерошив растрёпанные после сна волосы, Баки отвернулся от жены, в глазах которой было слишком много нечитаемых эмоций сейчас. — Прости. Я даже не подумал, что... Я съеду в гостевую спальню. Не волнуйся. И – под всё таким же буквально препарирующим взглядом карих глаз – он буквально вылетел в коридор. Тяжелая деревянная дверь захлопнулась со стуком, который юной девушке показался слишком тихим на фоне её разбившегося окончательно в это мгновение сердца.***
*** Спать в больничной палате было некомфортно. Все эти тихо жужжащие приборы, пристальное внимание их большого и доброго доктора, постоянные опасения и анализы... Это выматывало. Спать же в их спальне в одиночестве, осозновая, что любимый мужчина в это время лежит на другой постели... Было действительно невыносимо. Разрушенное счастье давило здесь настолько сильно, что вытравливало из организма желание жить. Она все реже стала покидать особняк, а после – и саму комнату. Всё меньше стала есть, не обращая внимание на расстроенное лицо Филлипа каждый раз, когда она возвращала практически нетронутый поднос. Она словно заточила себя в тюрьме своих страданий, наказывая за собственную слабость. Поэтому распахнувшаяся даже без стука дверь заставила её невольно вздрогнуть, но не вынудила встать из глубоко кресла у окна, с которым она почти успела срастись за эти пару дней. Вот только влетевшую подобно урагану женщину это совсем не устроило. Наташа увереным шагом пересекла спальню и распахнула пошире тяжёлые шторы, впуская больше солнечного света. А после и приоткрыла окно, явно желая изгнать этот затхлый, тяжёлый воздух. — Так, ну, а теперь я готова тебя выслушать, зайчонок. — Далеко не грациозно опустившись в соседнее кресло, шпионка привычно поджала одну ногу и откинулась на мягкую глубокую спинку, внимательно изучая свою подопечную. — Ради чего ты тут себя хоронишь?.. — Я не хороню. — Попытавшись возмутиться, Морган стушевалась под слишком уж серьёзным взглядом и опустила глаза на собственный палец, который в этот момент пытался проковырять дыру в явно дорогой обивке. — Я просто...прячусь. — Ага, конечно. Прячешься. — На мгновение закатив глаза, женщина что-то пробормотала себе под нос, но тут же снова вернулась к их диалогу. — Так значит, ты как маленькая трусишка-зайчишка прячешься тут от собственных демонов. Я поняла... А от кого тогда прячется наш светлый Дон, что ночует теперь в другой спальне? — Я... — Бесконечная жалость, которой окутала себя девушка, исчезла от такого простого вопроса, послушно сменяясь гневом. — Я откуда знаю, о чего он прячется?! Возможно, не любит он, как и любой нормальный человек, находиться в состоянии брезгливости и омерзения постоянно! Вот и нашёл подходящее решение! — Брезгливости и омерзения?.. — Наташа была как никогда рада видеть сейчас эти горящие гневом глаза. Всё лучше, чем та безжизненная апатия, что захватила её девочку в свои лапы. — О чём ты?.. — О себе. Я о себе говорю. — Шмыгнув носом, Морган злобно вытерла слёзы со щёк и криво усмехнулась. — Неужели не очевидно? Я ему отвратительна после всего произошедшего! Он же даже за вещами своими заходит, когда меня либо в комнате нет, либо я сплю! Как ты не понимаешь, он даже пересекаться со мной не хочет!.. — И наткнулся корабль на рифы там, где меньше всего он их ждал... — Пробормотав себе под нос какую-то странную цитату, шпионка посмотрела на свою девочку тяжёлым взглядом. И как, скажите на милость, успокоить мятежную душу, которая сама себя уже успела настолько накрутить?.. — Зато теперь я понимаю, что он имел в виду, когда говорил про самого умного... Тяжёлый случай. — Бормотание себе под нос – один из верных признаков проблем с головой. — Так и не уняв до конца вспыхнувшую злость, Морган вздёрнула нос и сложила руки на груди. — Ну, это так, для справки. — О, неужели, милая?.. Это ты мне будешь говорить?.. — Отзеркалив ее позу, шпионка довольно ухмыльнулась, даже не скрываясь. — По крайней мере, ты хоть немного вынырнула из пучины своих бессмысленных страданий. Молодая Барнс распахнула глаза, беззвучно приоткрывая рот от возмущения. Нет, она всё, конечно, понимала, но... — И нечего на меня так смотреть. Сама прекрасно понимаешь, что распущенные по мрачной комнате сопли никак тебе не помогут. И если тебе об этом нужно напомнить... Что же, я всегда рядом. — Махнув головой, Романофф откинула чёлку с лица собрала всю свою жестокость, какая только в ней оставалась. — Ты жива. Ты здорова настолько, насколько это возможно. Ты расправилась с самым страшным и пугающим тебя врагом. Ты смогла разрешить конфликт, который длился десятилетиями. И знаешь что? Оно того стоило. Ты не так уж и сильно пострадала, милая. Кости срастаются, органы заживают. А для того, чтобы вылечить душевные раны у тебя есть до безумия любящий тебя муж. Который готов впервые за свою долгую жизнь наступить на горло своим собственным желаниям, чтобы только тебе стало легче. — Он меня ненавидит! — Вычленив единственное, что действительно её волновало, девушка вскочила с кресла, с гневом сжимая опущенные кулаки. — Ты!.. — Морган. — Голосом Наташи, казалось, можно было резать сталь. Таким тоном она не разговаривала со своей названной дочерью очень и очень давно. — Я не воспитывала тебя дурой. Так и не пытайся ей казаться. — Уходи. — Криво усмехнувшись, девушка распрямила плечи и посмотрела на самую близкую ей женщину, вздёрнув подбородок. — Уйду, конечно... — Романофф кивнула, криво улыбнувшись, и поднялась на ноги, направляясь к выходу из комнаты. — Просто подумай о моих словах. Баки ненавидит себя, за то, что не смог тебя уберечь. Его накрывает чувство вины. И он прячется от него. Но он любит тебя. Настолько, что готов отпустить. Стоило двери закрыться, как в неё влетела с силой запущенная подушка. Морган смогла лишь закричать. Отчаянно, навзрыд, по-животному подвывая. Спровоцированный шпионкой гнев стал тем самым спусковым крючком, отпустившим сдерживающий её самоконтроль. Ноги подогнулись, вынуждая девушку опуститься на пол. Сперва на острые колени, а после – всем телом. И так отчаянно хотелось... Хотелось, чтобы он просто пришёл. Так, как приходил всегда. Обнял, укрыл в своих объятиях и сказал, что они обязательно со всем справятся. Но он не приходил. Заглянувшая через пару часов Наташа, которая беспокоилась за свою девочку, обнаружила её спящей на кровати. Прямо поверх покрывала. Она свернулась в клубочек, обнимая и прижимая к лицу явно мужскую футболку.***
*** Барнс с недоумением поднял голову, когда дверь в кабинет открылась. В помещение вошёл, сразу словно заполняя собой всё пространство, Гельмут Земо. Сейчас всё вокруг казалось главе дома Барнс таким холодным и мрачным, что даже нелепая шуба гостя казалась уместной. Но он всё же вскинул в недоумени бровь, удивлённый визитом. — Приветствую, дон Барнс. Не пытайся заработать новые морщины. Я здесь по-прежнему в качестве третейского судьи. — Увидев, что понимания на лице хозяина не прибавилось, барон в раздражении скинул свою шубу на спинку гостевого стула. — Встреча не была закончена. Они связались со Старками... Вернее с тем, что от них осталось. Малыш подтвердил готовность приехать. Как и право твоего дома на виру пострадавшего. — Виру?!.. — Барнс в гневе поднялся с места, впечатывая ладони в стол. — Папаша этого щенка покусился на мою жену, барон! Он посмел причинить боль Леди моего дома!.. — И она за это его убила. Ну, если официально. — Абсолютно не впечатлённый бушующими вокруг эмоциями, Гельмут невозмутимо сидел на стуле, покачивая кончиком лакированного ботинка. — Вина была искуплена кровью. И этот шаг, как ты выразился, щенка – по сути своей сигнал для вас, голубки. Он обозначает, что готов на значительный передел власти в этом городе. Баки сел, задумчиво скользя взглядом по кабинету. Если барон прав, то Питер Старк мог оказаться намного умнее, чем он думал изначально. Кажется, Мор предупреждала его о чём-то подобном... Глаза невольно зацепились за девственно-чистый стол у окна. Никаких бумаг, записок. Не лежала раскрытая страницами вниз книга, которую она обычно читала по вечерам, дожидаясь, когда он закончит с делами... Кажется, он физически чувствовал, насколько сильно ему нё не хватало. — И где моя Мор-р-риган?.. Признаюсь откровенно, она всё-таки главный аналитический центр в вашей семье. — Заметив, как Барнс вздрогнул, на несколько мгновений прикрыв глаза, Земо с недоумением сложил пальцы в замок на своих коленях, пытаясь разобраться. — Мы... Нам тяжело далось произошедшее в Башне. — Так же сплетя пальцы поставленных на локти рук, Баки не отрывал от них взгляда, говоря тихо, но твёрдо. — Нам – как семье. Мор... Ей очень тяжело... — Тогда почему ты – как примерный и заботливый муж – не находишься рядом с ней, даруя всю любовь и поддержку? — Прищурившись, Гельмут отметил, как сжалась челюсть и заиграли жалки на скулах Дона. — Потому что я люблю её. И не хочу делать хуже. — Тихие слова, но сухие, резкие и колючие, словно песок Сахары в горле. — Ты идиот. — Резкий, уверенный голос, похожий на раскат грома вдалеке. Ещё без угрозы, но с осознанием собственной мощи. — Она привыкла жить в стрессе. Привыкла бороться, выгрызая зубами себе место под солнцем. Она всегда была виновата и не права. И что ей действительно нужно – так это понимание, что её просто любят и ценят. Всегда. В любой ситуации. Они наконец встретились глазами. Упрямство, вера в собственную правоту и неподъёмное, необъятное чувсвтво вины. Насмешка, беспокойство и бесконечное осуждение. Казалось, взрыв был неизбежен... Ещё немного – и в пространстве между ними затрещат молнии. Клубок беспокойства за одну единственную девушку объединил в гремучую смесь две противоположные, несовместимые точки зрения... Пока после тихого стука дверь не открылась снова. И на пороге кабинета оказалась причина их так и не разорвавшегося конфликта. Морган держала в руках письмо с такой знакомой печатью. Мимолётно улыбнувшись Гельмуту, она посмотрела на мужа, который казался ей слишком уставшим сейчас – с этими залёгшими под глазами тенями и изломленными уголками губ. — Мне пришло приглашение на церемонию прощания. — Тихий голос был еле различим, а глаза упорно не отрывались от лица Джеймса. — Послезавтра мир будет прощаться с четой Старк. Я планирую быть там рядом с Питером. Это будет правильно. В какой-то момент барон Земо едва заметно кивнул сам себе. Она не сломлена, он это чётко видел. И это было самым главным. В ней всё ещё горел тот несгибаемый стержень воли, который убедил его встать на её сторону много лет назад. Что же... Они справятся. Джеймс Барнс, затаив дыхание, не отрывал взгляда от своей любимой жены... И он даже не представлял, что эти ореховые с коньячными искорками глаза могут быть настолько ледяными.