Кровь и песок

      Эда так и продолжала бы лежать, задыхаясь от плача, но где-то вдалеке еще несколько раз грохнули выстрелы, а затем воздух наполнился негромким тарахтением. В этом звук Эда узнала работу двигателя, и ее пробрал новый страх, перед которым страх быть застреленной снайпером померк. Теперь она боялась, что те люди, которые могли бы помочь ей, сейчас уедут, и она останется совсем одна в этой пустыне. Девушка откровенно отказывалась признавать, что те люди — злодеи, желающие ее убить, и ей стоит оставить любые идеи просить у них помощи. Страх остаться одной возымел эффект, и Эда встала. В который раз за свое двухдневное приключение она поднималась на ноги через боль, преодолевая изнеможение и тяжесть наливающегося свинцом тела. Она снова встала на ноги и прикинула, что ей делать. Возвращаться на широкую дорогу слишком опасно: если снайпер дважды не попал в нее, в третий раз ему может повезти. Поэтому к людям лучше приближаться окольными путями, петляя меж руин, по проулкам и параллельным основной дороге улочкам. Так Эда и поступила. Она что было сил побежала в сторону, где видела силуэты.       Шум двигателей становился все громче, и теперь Эда отчетливо осознавала, что тарахтят сразу несколько машин, причем довольно мощных — грохот стоял такой, что даже на таком расстоянии девушка слышала дребезжание металла. Но кроме рева моторов она все чаще слышала хлопки выстрелов. В кого они стреляли? В таких же монстров, какой напал на нее? Эда только представила, как кучка людей отбивается от армии покрытых гнойными наростами тварей, как желание бежать в ту сторону, куда-то улетучилось, но девушка продолжала двигаться по инерции, а вернувшийся страх остаться одной принялся снова подгонять ее. «Может, отсидеться, пока все не закончится?» — промелькнула мысль, но такой расклад тоже Эду не устраивал. А если они уедут? Нельзя опоздать!       Внезапно где-то впереди автоматическое оружие зашлось в речитативе выстрелов, и девушка теперь точно поняла: там что-то серьезное. Она была уже близко к цели и продолжала бежать, все прибавляя и прибавляя скорости, лишь бы успеть. Эда не заметила, как выскочила из узкой улочки на открытое пространство, отдаленно напоминающее площадь, но только намного меньше той с памятником. Эда замерла на месте, бешено озираясь по сторонам, пытаясь выцепить взглядом хотя бы какую-то цель. Прямо перед ней, на другой стороне площадки, выстроились в ряд песчаного цвета огромные машины причудливых форм, покрытые выбивающимися из общей картины ржавыми металлическими листами, с торчащими из прорезей в броне дыр трубами, с колесами, высотой с саму Эду и со смотрящими прямо на нее черными пулеметами на крышах.       Она успела заметить мелькнувшую позади одной из машин тень, а затем что-то налетело на девушку сзади и свалило ее с ног на землю. Тут же грохнуло несколько выстрелов: короткая очередь прошила стену прямо на том уровне, где мгновенье назад находилась грудь Эды. Девушку и того, кто придавил ее всем своим весом к земле, осыпало бетонной крошкой, после чего некто на ней завозился и принялся тащить ее в сторону. Эда брыкалась, сопротивлялась, начала махать руками, отбиваться, но человек, как успела заметить девушка, одетый в многослойную одежду преимущественно песочных оттенков, грубо ухватил ее за шкирку и протащил, как безвольную куклу, на несколько метров в сторону. Совсем рядом гремели выстрелы, пули выбивали из стен и земли фонтаны пыли, откалывали бетон, баловались россыпью мелких камушков. Человек затащил Эду за потрепанный временем железобетонный блок и только тогда отпустил ее. Она тут же отпрянула от своего спасителя, но из-за блока не высунулась: совсем рядом пули прошили землю, оставив ровную строчку в быстро скатывающемся в дырки песке. Эда сжалась в комок, как можно ниже прильнув к земле, и бросила взгляд на своего спасителя. Человек был замотан в повидавшее виды тряпье, где-то рваное, где-то грязное: коричневые, бурые и даже красные въевшиеся пятна, очевидно, никак не отстирывались. Если эти тряпки вообще-то кто-то когда-то стирал. На лицо человека так же была намотана куфия типа тех, какие Эда уже видела на бандитах, похитивших ее. Глаза спасителя скрывали темные тактические очки, на руках — перчатки без пальцев, ноги обуты в высокие армейские сапоги, тоже довольно потрепанные. Человек сидел, прижавшись к блоку спиной и, видимо, краем глаза изучал напуганную девушку. Но как только грохот очередей стих, он молниеносно развернулся, высунулся из-за блока, и оружие в его руках низко запело свою смертоносную песню. Он успел отстрелять с десяток патронов, как вновь был вынужден спрятаться за блок. Что-то намного громче заговорило с той стороны. Эде не пришлось гадать.       — Черти, с пулеметов валят! — прорычал спаситель.       На этот раз после того, как пулемет затих, человек не спешил высовываться. Он отвязал от пояса одну из тряпок, накинул на приклад автомата и приподнял над блоком, чтобы противники смогли увидеть ткань. И сразу же в сторону блока ударили вражеские пули. И стоило им стихнуть, снова загрохотал пулемет.       Эда лежала, оглушенная грохотом, прижатая к земле страхом. Она бормотала что-то: то ли успокаивала себя, то ли вспоминала лучшие моменты своей жизни, а может, и вовсе молилась. В этой суматохе понять было сложно.       Со всех сторон слышалась стрельба. Спаситель больше не высовывался из-за блока. Непрекращающаяся стрельба по их укрытию не давала ему ни единого шанса. Тогда человек вытащил из-под нагрудного платка что-то небольшое, что сжал в ладони. Он еще посидел несколько секунд, будто раздумывая, а затем сказал, обратившись к напуганной девушке. Эда не сразу расслышала, что он говорит, но, когда он схватил ее за плечо, едва не вскрикнула.       — Закрой уши, — рявкнул он, перекрикивая рев пулемета.       Эда послушно положила ладони на уши, прижала их руками и широко распахнутыми глазами уставилась на своего спасителя. Тот подкинул округлый предмет в руке и потом выдернул небольшое блестящее колечко. И Эда поняла: это граната. Она зажмурилась и уже не видела, как человек выждал подходящий момент, и когда пулемет затих, а автоматы еще не решили вдарить по их позиции, высунулся сбоку из-за бетонного блока и метнул гранату так далеко, как только мог метнуть из такого неудобного положения. Она пролетела с десяток метров, затем совсем мало прокатилась по рыхлому песку. И грохнул взрыв.       Эда почувствовала, как ее натурально тряхнуло, как земля под ее скорченным телом заходила ходуном. Сверху ее присыпало песком, и не успела она сказать себе: «Все кончено», как новый взрыв, в разы мощнее предыдущего, сотряс землю. Ударная волна обжигающего воздуха перескочила бетонный блок и обдала обнаженную поясницу и оголенные участки бедер девушки. Она лишь успела заметить, как ее спаситель повалился на землю, накрыв голову руками. Их присыпало новой порцией земли, песка, бетонной крошки и мелких камушков.       Когда шум в ушах, помутнение перед глазами и головокружение, будто после центрифуги, поутихли, Эда наконец смогла различить знакомые силуэты зданий, бетонный блок, раскрошившийся еще больше, и, самое главное, фигуру поднимающегося с земли человека. Она заерзала, попыталась отплеваться от земли, но язык, и вообще все тело, плохо ее слушались. Однако она смогла приподняться на локтях.       — Эй, ты как? Цела? — спросил человек, склонившись над ней.       Эда неловко закивала, а затем ее замутило сильнее, и она сплюнула на землю густую с кровавым привкусом слюну.       — Вставай! Подъем! — приказным тоном обратился мужчина к ней и, не дожидаясь реакции, поднял Эду под руки. Она неловко нащупала подкашивающимися ногами землю, но устоять не смогла. Мужчина грязно выругался, но не позволил ей упасть, а закинул одну ее руку себе на плечи, а сам обхватил ее за талию.       — Капрал! — донеслось издалека. Мужской голос двоился, отдавался эхом в больной многострадальной голове. — Эти уроды взорвали всю нашу технику!       — Мать… — дальше мужчина, державший Эду, которого судя по всеми и звали Капралом, ругался так грязно, что Эде стало крайне неуютно, хотя культура речи — последнее, что заботило ее в тот момент.       Эда смогла открыть глаза, и картинка начала мало-мальски воссоединяться из разрозненных и перепутанных осколков. И вот уже девушка смогла рассмотреть стремительно приближающийся к ней силуэт. Рядом замаячил еще один. Затем кое-как сфокусировавшееся зрение определило, что подходящие люди были одеты примерно так же, как и ее спаситель. При этом они были обвешены оружием, в котором Эда ни черта не понимала, зато точно знала: эти люди опасны. И они спасли ей жизнь. Не они ли пытались ее убить? Это еще предстояло выяснить.       Пока Эда пыталась сфокусировать зрение, люди, закутанные в песочные платки, с полностью закрытыми лицами, уже приблизились к ней и мужчине, что не давал ей упасть.       — Что с ней? Ранена? — зазвучал женский голос.       — Вроде нет, но на ногах не стоит.       — Давай, я гляну, — проговорил уже мужчина, и первый осторожно передал едва державшуюся на ногах девушку в руки второму. Эда снова почувствовала опору и только тогда поняла, что сил сопротивляться усталости и потрясениям больше нет. Он лишь взглянула в темные стекла тактических очков своего спасителя последний раз и провалилась в темноту.       — Ну что же ты! Просыпайся! — кто-то отчаянно будил ее. Несколько раз несильно похлопали по щекам, и тут в нос ударил сильный отвратительный запах, от которого Эда сначала поморщилась. А после того, как она немного очухалась, ее едва не вырвало.       — Уберите, — слабо потребовала она, неловко отталкивая источник запаха рукой.       — Живая, — выдохнули над ней.       — Ну, ты, Муст, медик высшего разряда, — послышался насмешливый голос справа.       — Заткнись, — равнодушно бросили прямо над Эдой, и девушка осмелилась открыть глаза.       Она поняла, что лежит на возвышении, на том самом бетонном блоке, рядом с которым и потеряла сознание. Прямо над ней нависал человек, лицо которого скрывал респиратор, выглядящий уж как-то слишком фантастично, впору для съемок постапокалиптических фильмов типа «Безумного Макса». Только у этого человека глаза не были скрыты очками, и он внимательно изучал лицо Эды.       — Ты как? Сколько пальцев показываю? — и перед лицом девушки замаячила грязная ладонь с оттопыренными тремя пальцами.       — Три, — почти прошептала Эда. Говорить было чертовски трудно.       — Вот умничка, — довольно кивнул «медик высшего разряда».       — Воды, — взмолилась девушка, и мужчина над ней засуетился. Уже через секунду к губам Эды было приставлено горлышко фляги, и она принялась с остервенением глотать воду. Холодная, такая свежая, такая вкусная…       — Эй, не налегай! — одернули ее, и Эде пришлось оторваться от чудесной фляги. А женский голос пояснил: — Все запасы уничтожены вместе с нашим транспортом.       Эда с удивлением оглядела всех собравшихся вокруг нее людей. После того, как в ее тело проникла живительная влага, голова прояснилась, зрение обрело небывалую четкость, а все тело налилось такой силой, что она была готова прямо сейчас покрошить всех бандитов в округе на салат.       Вокруг лежащей на бетонном блоке девушки собрались семь человек. Все они были одеты примерно одинаково: кое-какие элементы камуфляжа, преимущественно песчаных цветов, но встречались серые и даже зеленые, самые привычные, расцветки. Помимо камуфляжа, на каждом были намотаны тряпки, платки, какие-то тканевые полоски. У кого грудь, у кого бедра, у кого ноги и руки по отдельности перетягивали ремни и портупеи, у многих на бедрах или на груди располагались кобуры, и даже не пустые. Почти у всех через плечо перекинуты ремни, с висящими на них пушками. Только двое держали оружие в руках. На сильно различающихся по внешнему виду, но похожих по выполняемым функциям жилетах покоились в десятках кармашков продолговатые, округлые, вытянутые или плоские предметы различного назначения. Но самое странное: у всех присутствующих так или иначе скрыты лица. У кого платками, у кого респираторами, у кого-то лицо скрывал похожий на мотоциклетный шлем с опущенным забралом. Эда с удивлением и интересом оглядывала каждого присутствующего, затем переводила взгляд на следующего, потом возвращалась к предыдущему.       — Ты долго пялиться на нас будешь? — сложил руки на груди один из мужчин. Определить пол бойца можно было только по голосу. Больше ничего не выдавало в этих людях принадлежности к женскому или мужскому полу.       — Вы кто? — спросила Эда, и голос ее прозвучал громче, сильнее, насыщеннее, чем прежде.       — Вопросы тут я буду задавать, — выступил вперед мужчина, тот самый, в тактических очках. Ее спаситель. — Имя, фамилия, кто такая, откуда взялась?       — Эда, Эда Йылдыз, — проговорила девушка, все еще тяжело ворочая языком.       — Живее соображай, — резко произнес он.       — А может, мы допрос в другом месте устроим? — влез в разговор женский голос, но Капрал сделал жест рукой, словно отмахнулся. — А ты граблями-то на меня не маши!       — Предлагаешь тащить ее с собой?       — А куда с собой? Мы пока на месте стоим. И, судя по всему, очень скоро никуда не двинемся, — почесал затылок еще один мужчина. Он неопределенно махнул рукой в сторону, и по группе прокатился разочарованный вздох.       — Что случилось? — спросила Эда.       Приблизившийся Капрал навис над ней, и Эда уставилась в отражающие стекла его очков.       — Я вроде четко сказал, что вопросы тут задаю я, — с пугающим спокойствием произнес он.       — Я просто хочу знать…       — Много хочешь, — сказал, как отрезал. — Я повторяю вопросы: кто ты такая и откуда взялась?       — Я… Я просто студентка, ландшафтный дизайнер, я… Меня похитили, бросили тут…       У Эды все никак не получилось собрать мысли воедино, а события прошедших дней крутились в голове бешеным вихрем. Сознание выхватывало то одну, то другую картинку, то вовсе закидывало Эду выловленными из омута памяти фразами. Но собрать картину прошлого воедино все никак не получалось.       — Ты из Стамбула? Кто тебя похитил?       — Да, я из Стамбула. Я не знаю, кто были те люди. Они напали… Я и лиц их не видела.       И тут Эду прошиб холодный пот. Она вспомнила, что лица похитителей тоже были скрыты. «Закрой лицо любой тряпкой, иначе стреляют без предупреждения», — прозвучал в голове голос бандита, и девушка, кажется поняла, почему в нее стреляли. Глупая! Совсем забыла про лицо! Черт!       — Кому же это ты дорогу перешла, что тебя аж в Пустоши вывезли, чтобы убить?! — хохотнул все тот же мужчина, что разочарованно чесал затылок.       — Брат, заткнись по-братски, — с напускной добротой в голосе обратился к нему Капрал.       — А чего заткнись-то? Я ведь прав. Обычно тюкнут в подворотне молоточком и гуляй! Ну или перо под ребро.       И мужик заржал, и к его хохоту присоединился ничуть не менее заливистый женский.       — Два сапога — пара, — недовольно фыркнул Капрал. И обратился к Эде: — Слушай сюда. Ты не мутант, и хоть мы благотворительностью не занимаемся, бросить тебя тут рука не поднимется. Можешь остаться с нами. Но учти, есть правила. Первое, на рожон не лезь. Жопу твою прикрывать никто не будет. Второе, не препирайся. Иначе я разозлюсь и пуля в башку тебе обеспечена. Третье, не жалуйся. Не нравится — скатертью дорожка. У нас тут война, а не санаторий. Усекла?       Эда слабо кивнула. Отвращение, которое вызывал у нее этот человек своей манерой говорить, двигаться и даже дышать, сложно описать словами. Девушка почувствовала страшную неприязнь к этому мужчине, но злить его совсем не хотелось, тем более, как ей показалось, он заводился с пол-оборота. Поэтому она опустила глаза, приняла смиренный вид и кивнула.       — И еще. Я тебя спас, но больше за тобой под пули не полезу. Все, заканчивайте тут и подваливайте к нам. Это Капрал бросил уже через плечо, удаляясь от сидящей на блоке девушки. Четверо человек пошли за ним, а «медик высшего разряда» и еще одна молчаливая фигура остались рядом с ней. «Медик» помог Эде спуститься с блока, убедился, что та более-менее крепко стоит на ногах, и затем представился:       — Меня Муст зовут.       — Очень приятно, — немного удивленно ответила Эда.       — Тебя имя так смутило? — по-доброму усмехнулся Муст. — Это кличка, типа позывной.       Все это время молчавшая фигура приблизилась к ним и протянула руку, затянутую в черную сплошную перчатку.       — Я Дама, — прозвучал женский голос из-под платка.       Эда неловко пожала протянутую руку и принялась рассматривать невысокую девушку с огромной пушкой в руках. Муст заметил ее взгляд.       — Дама у нас за снайпера сегодня. Уж больно ей новая игрушка понравилась. Это она, кстати, того мутанта свалила. Который за тобой гнался. — Эда с изумлением уставилась на Муста.       — И по мне тоже ты стреляла?       — Ты с открытым лицом бежала, — решил объяснить мужчина и вытащил из нагрудного кармана сложенный бежевый платок. Он протянул его Эде и сказал повязать так, чтобы скрыть нос и рот. Пока она завязывала платок на затылке, он продолжал: — С открытыми лицами по Пустошам бродят только мутанты, пытающиеся выдать себя за людей. Они все понять не могут, почему мы так легко их от нормальных отличаем. Поэтому всех без масок отстреливают наверняка.       — А почему не убили? — хмуро спросила Эда.       — Потому что Капрал так сказал, — равнодушно бросила Дама. — Была б моя воля, вальнула бы без колебаний.       Эде такой ответ совсем не понравился, и теперь Дама показалась ей высокомерной, неприятной и отстраненной девушкой, с которой у них отношения явно не заладятся. Поэтому Йылдыз переключила все свое внимание на Муста. Пока что он единственный был с ней добр и никак не старался задеть.       — Ты ведь никогда за стену не выбиралась? — спросил Муст, увлекая за собой Эду. Дама уже ушла вперед, а мужчина повел Эду к противоположной стороне площади, туда, куда ушли остальные. Вместо ответа на вопрос, девушка отрицательно покачала головой. — Тогда слушай, в Пустошах еще одно главное правило. По именам здесь никого не зовут. В городах можно, за стенами — ни в коем случае. Поэтому надо придумать тебе прозвище. Как бы тебя назвать?..       Муст задумался, а Эда, не находя в себе никаких сил придумывать запоминающееся прозвище, принялась озираться. Вокруг ничто не отличалось от увиденных ранее ею пейзажей, разве что воздух дышал запахами недавнего боя: порох, гарь, машинное масло и бензин — все смешалось, и эта адская смесь ароматов щекотала нос.       — Как насчет Цветика?       — Что? — Эда от удивления даже засмеялась. И мужчина засмеялся тоже.       — А что, звучит очень мило. Тебе подходит. Цветик. Ты похожа на цветок, такая же красивая, — вдруг сказал Муст, и Эда смутилась. Она скользнула взглядом по его смеющимся глазам.       Они свернули за угол и наткнулись на бродящих среди дымящихся остовов военной техники остальных членов группы. Капрал с двумя бойцами перетаскивали обломки металла, пытались вытащить из-под них какие-то ящики, еще двое, с оружием в руках ходили вокруг них, внимательно озираясь и высматривая что-то среди руин. Человек в мотоциклетном шлеме сидел на песке, по-турецки сложив ноги, и мычал, слегка покачиваясь.       — Что-нибудь уцелело? — громко спросил Муст.       — Надеюсь, — отозвался один из помощников Капрала. — Иначе нахрена я это все на себе таскаю?!       — Заткнись и работай, — устало выдохнул Капрал.       — Сам заткнись, — огрызнулся первый, но взвалил на себя искореженную железяку.       — Этот злой, — негромко сказал Муст, указав на него, — Брат, кликуха у него такая. Вон тот, высокий, Зуав. В патруле, вместе с Дамой, ходит Малютка. А этот на песке — Ящер. Мой тебе совет, с ним лучше вообще не связывайся, он странный.       Эда искренне пыталась запомнить имена всех бойцов, но ее отвлекла резко дернувшаяся на месте Малютка. Она вскинула оружие и закричала:       — Шухер! Жруны!       Бойцы мгновенно похватали оружие, и заняли позиции. Кто-то упал на колено, прицелившись в сторону руин, кто-то вскинул автомат, прижав его к плечу, а Зуав вообще поднял лежащий недалеко ручной пулемет. Ящер выхватил пистолет, а Муст сразу же загородил собой Эду и принялся отходить от зданий ближе к останкам техники, подталкивая туда и девушку. В итоге получилось так, что группа держала круговую оборону.       — Отряд, внимание! — негромко скомандовал Капрал.       — Держись, Цветик, будет жарко, — предупредил Муст, и тут в одном из оконных проемов показалась уродливая морда. Грохнули выстрелы.