Ты

Мэттью разлепил глаза, чувствуя, как Кристофер целует его за ухом. — Доброе утро, — конечно же, он сразу знает, когда Мэтт уже проснулся. — Пока ты спал, у меня появилась идея, но это наш единственный шанс. — М? — Беллами повернулся к нему лицом. Ни о каких планах он думать не хотел, хотелось полежать еще хотя бы пять минут в объятиях Криса. — Я еще не проснулся, — лениво пробормотал он. — Хорошо, полежи еще немного, но действовать нужно быстро. — В каком смысле? — Сначала нужно выяснить, не успел ли он кому рассказать. Если еще нет, то у нас есть шанс. Мэтт слабо понимал, о чем идет речь. — Я сделаю все, что ты скажешь, Крис, только дай мне полежать немного. — Правда? — Да, — Беллами кивнул и зарылся лицом в шею Кристофера. — Все, что угодно. Мэтт задумался о том, что совершил вчера ради того, чтобы иметь возможность почувствовать прикосновение Криса. Ему теперь казалось, что по сравнению с совершенным любое действие будет мелочью, ведь ему не придется предавать Криса ради этого. И после такого он уже не готов отказаться от Кристофера. Слишком много усилий приложено, Мэттью не может себе позволить разрушить это, и, к тому же, они ведь правда любят друг друга. Беллами приподнялся. — Доброе утро, — сонно моргая, сказал он, и Крис скорбно улыбнулся. — Тебе лучше не знать, что нужно делать потом. Сейчас тебе нужно переодеться и собраться в школу, — Крис произносил слова так четко, как никогда раньше. — Возьми с собой большой нож, который лежит в ящике справа от раковины. — Зачем? — Тебе, возможно, придется ему угрожать. Мэтт выдохнул. Нет, Крис ведь не мог попросить его убить Доминика, это бред, нож нужен лишь для устрашения, чтобы Дом подумал, что Мэттью психованный, и никому ничего не рассказал. — Хорошо. Беллами сделал все, как ему было велено. После этого он покинул дом. Ни он, ни Крис, не знали, что покидают это место навсегда. Мэтт шел, сжав лямки рюкзака, невыносимо нервничая. — Подожди, сегодня ведь воскресенье. — Правда? Тогда это облегчает задачу, тебе не нужно будет ждать конца учебного дня и переживать, — Крис говорил спокойно. — Идем, нам нужно напрямую к Доминику. Они шли по улицам, по которым ночью бежали, а Мэттью промок. Все же зонт у Криса был ненастоящий. А рука казалась более, чем настоящей, когда Крис отлепил пальцы Мэтта от лямки, сжимая ладонь в своей. — Все будет хорошо? — Уверяю тебя. Все будет лучше, чем могло бы быть. Мэтт поколебался немного, но он продолжал идти. Ему казалось, что земля уходит у него из-под ног, голова кружилась от похмелья, а Крис рядом шел так, будто прекрасно себя чувствует, хотя, должно быть, это правда. Кристофер шел бодрой твердой походкой, то и дело оборачиваясь назад, поглядывая, успевает ли Мэттью за ним. Мэтт не знал, что их ждет. Крис вел себя так, будто бы это не он вчера говорил Мэттью, что все пропало, что все кончено, что все вот-вот завершится. И вот, они оказались у двери. Мэтт постучался, зная, что Доминик один. Ховард открыл дверь, его лицо было опухшим, а под глазами были синяки. — Привет, — Мэтт прошел внутрь без спроса. — Я пришел извиниться перед тобой, — подсказал Крис, усаживаясь на диван. — Я пришел извиниться, — подхватил Мэттью. — Привет, — устало ответил Дом. — Вчера слишком много всего произошло, я даже сам не успел обдумать. «Да и можно ли такое принять так быстро?», — подумал Ховард, но промолчал. — Я понимаю, поэтому мне действительно жаль, что я все это натворил. — Ты правда видишь Криса? — Дом укорил себя за глупый вопрос. — Нет, — отозвался Кристофер. Мэтт умело притворно засмеялся. — Боже, Дом, мы же вчера были в говно! — воскликнул он. Доминик заметил это притворство, но, чтобы не подавать виду, подыграл. — Ты сказал это, чтобы попытаться себя оправдать, когда я все же понял, что ты представлял его вместо меня? — Дом не до конца понимал смысл этого разговора. — Да, — Крис подсказывал. — Подыграй ему, пусть лучше думает, что ты конченный, чем псих. Иначе все правда пропало. — Да, прости меня, это было очень некрасиво с моей стороны, но… — Мэтт опустил взгляд в пол. — Мне жаль, что я не смог ничего с собой поделать, и я совершенно не подумал о том, что будешь чувствовать ты. — Еще бы ты подумал, — Дом все еще был расстроен. — Ты ведь… никому не расскажешь, да? — О чем именно? — Обо всем, что случилось вчера. Я правда хочу быть твоим другом, ты ведь понимаешь, с прошлого лета я совсем не в порядке, я надеюсь на твое понимание, — Мэтт доверчиво посмотрел в зеленые глаза. Дом наконец запер дверь на ключ: вчера Мэтт сломал внутренний замок, открывающийся без ключа, когда выбегал на улицу. — Я тоже хочу быть твоим другом. Именно поэтому мне все же придется сообщить о твоих галлюцинациях, — скорбно признался Доминик. — Тебе нужна помощь, Мэтт. — Достань нож. Пока он стоит в коридоре, он не дернется в сторону кухни, — Крис наблюдал с дивана, отдавая команды. Мэтт молча расстегнул молнию на рюкзаке, и в его руке оказался блестящий полированный нож. — Пригрози. — Я вскрою тебе глотку, Доминик, если ты расскажешь хоть кому-то. — Убедительнее. — Меня незачем лечить. Я лучше сяду в тюрьму за твое убийство, чем лягу в психушку. Доминик молчал. Он смотрел на нож, крепко сжатый в руке Мэтта, и если при обычных обстоятельствах Мэтт был значительно слабее, то теперь, с ножом, Дом ничего не мог противопоставить. — Я никому не расскажу, — дрожащим голосом произнес Доминик. — Убери нож. — Он врет. — Ты врешь! — Нет, Мэтт, я честно никому ничего не расскажу, только убери нож, мы ведь друзья, — Ховард нервно засмеялся. — Не слушай его. — Я думаю, с него хватит, — Крис дал отбой. — Убери нож. — Не думаю, — ответил Мэттью вслух, не зная даже, кому отвечает, Крису или Дому. — Как мне тебе это доказать? Доминик был по-настоящему напуган только теперь. Ему казалось, что он может соврать, и тогда Мэтт успокоится, но нет, теперь он был загнан в угол в собственном доме. И Ховард не знал, что теперь делать. Он молчал, прижавшись к стене, и старался не смотреть на ключ, который был скорее ближе к Мэтту. — Я сказал тебе прекратить. — Он нас выдаст, — Мэттью уже знал, что сделает, и он не боялся говорить. Он поймал взгляд Доминика, зацепившийся за ключи, и резким движением сгреб их, положив в карман. — Мэтт, прекрати! — Крис поднял голос. В этот момент Мэтт бросился вперед, как сорвавшийся с цепи пес, и одним движением вогнал нож в шею Доминика. Ховард не орал нечеловеческим голосом, пытаясь оттолкнуть Мэтта от себя так усердно, как никогда раньше, но Мэттью теперь был в позиции силы. Он не чувствовал рук Криса, которые пытаются его оттащить, казалось, Кристофер вовсе пропал, не находился больше в этой комнате. Беллами наносил глубокие ножевые удары снова и снова, пока у Доминика не пошла кровь изо рта, и Мэтт не знал, истек тот кровью, или же задохнулся в ней. — Что ты наделал?! — раздался голос Криса, словно гром, и Мэтт поднялся. Он увидел зеркало. Мэттью был весь в крови. Фраза повторялась раз за разом, Мэтт чувствовал тяжесть ножа в своей руке, он бросил взгляд на изуродованного барабанщика, залитого собственной кровью. Из шеи выбивалась маленькая пульсирующая струйка, как в маленьких фонтанчиках для птиц. Мэтт тяжело дышал, смотря на свои руки, перепачканные в крови, а Крис, стоявший рядом, был абсолютно чист. — Я не хотел, — Мэттью казалось, он все еще чувствует, как тяжело туповатый нож проходил сквозь одежду и плоть. Доминик лежал с открытыми глазами. Мэтт не знал, жив он или мертв, но определенно неподвижен. Да и вряд ли есть шанс выжить после такого. — Нам не стоило брать нож, — заключил Кристофер, потом посмотрел на Мэттью. Беллами выглядел перепуганным до смерти. Крис прижал его к себе, и нож выпал из руки Мэтта, едва не вонзаясь в ногу, но Мэттью не разувался, и лишь слегка дернулся от боли. — Прости меня, — шептал Мэтт раз за разом, точно не зная, к кому обращается, быть может, надеясь, что Дом еще может его услышать и простить. Ноги больше не держали Мэтта, и он осел на пол, рядом с растекающейся по ковролину лужей. Родители Доминика тоже больше любили Криса, а теперь, когда узнают, что он сделал с ковром, определенно придут в бешенство и запретят им общаться. — Брось, они хорошо к тебе относились. — Теперь я все равно не смогу прийти сюда на ночевку к Дому. Они не захотят, чтобы я снова устроил такой балаган. Мэтт разговаривал с Крисом, сидя у стены, а ключ теплым грузом лежал в кармане. Они не знали, сколько прошло времени, но Мэттью даже не посетила мысль сбежать. К вечеру дверь открылась. Женщина, должно быть, мать Доминика, вскрикнула от ужаса. Мужчина позвонил в полицию. На Мэтта, сидящего в окровавленной одежде, они внимания не обращали — снова заперли дверь, будто это могло им помочь, хотя у него был ключ. Он просто не намеревался убивать кого-то еще. Через пару минут Мэтта уже усадили в полицейскую машину, и Мэттью мог поклясться, что на Криса тоже надели наручники и затолкали на заднее сиденье. Крис положил ему голову на плечо, и Беллами стало спокойнее. Все же он впервые ехал в полицейской машине, это было что-то серьезное. А потом был допрос. Даже если его взяли с поличным. Скорее потому, что нужны были детали. Еще о нем написали в газетах, написали, что он психованный маньяк, жестоко нанесший более сотни ударов ножом по своему лучшему другу. Когда его один раз навестила мама, она плакала, то ли от жалости к себе, то ли осознавая, какого монстра она нечаянно вырастила, а, может, ей было жаль своего совсем еще маленького сыночка. Но он видел ее лишь однажды. Все же Мэттью уже взрослый, ему почти семнадцать лет. Обойдется без мамы. Самое главное — Крис рядом. Правда, почему-то больше с ним не разговаривает. Ну, почти. — Пойми же, Мэтт, нельзя выдавать меня, надо сказать, что это сделал ты, — на медкомиссии по психическому здоровью подсказывал Кристофер. Мэтт обижался на молчание большую часть времени, поэтому назло начал пересказывать произошедшее: — Мы пришли к его дому. Мы пытались с ним говорить, но пришлось убить его. Да, это сделали мы.