***
— С днём рождения! С днём рождения! — услышал парень, стоило ему зайти в аудиторию, и тут же застывает на месте с широкой улыбкой на лице. Почти вся группа собралась перед входом, ожидая прибытия именинника, и, конечно же, в самом начале данной толпы стояли его друзья с шариками. Антон растерялся, медленно подошёл к каждому и поблагодарил за поздравления, взял все-все шарики, которые и предназначались ему. Вот что значит быть душой группы и главным весельчаком. Почти всем ты нравишься, и многие будут только рады поздравить тебя с днём рождения, чтобы сделать приятно. И, чёрт, это действительно безумно приятно. — Это вы организовали? — интересуется тихо Шастун, когда толпа расходится по своим делам, а вся компания отходит к нужной парте, где сидят парни. — От части. Я сказала, что у тебя день рождения сегодня, предложила желающим поздравить тебя и получилось вот... это... — со смущённой улыбкой отвечает Ира, — Ты практически всеобщий любимчик. — Надо же, — не веря прозвучавшим словами, тихо проговаривает Антон и поднимает взгляд к ярким, блестящим шарикам разной формы, где написаны всякие забавные пожелания и поздравления. И никуда он их не денет, прицепит к стулу и будет все пары сидеть с ними и радовать преподавателей. У него сегодня день рождения, долгожданное восемнадцатилетие, так что может себе позволить немного шалостей.***
Пары остаются позади, а приятные от них впечатления – нет. Преподаватели, которые заходили в аудиторию хмурыми и поднимали взгляд от пола, тут же расцветали, завидев разноцветные шарики над одним из студентов, и, конечно же, поинтересовавшись насчёт повода, рассыпались в поздравлениях, желая успехов в учёбе, по их предметам особенно. И становилось так приятно, что Антон даже пару раз выходил и отвечал на паре, а на актёрскому мастерстве, последней на сегодня паре, показал себя лучше, чем когда-либо. Пускай те и прошли хорошо, но лучше, естественно, будет на праздновании, на даче. И, стоило прозвенеть звонку, вся компания тут же срывается с мест, хватая с собой пакеты с подарками, и улетает на первый этаж, от чего шарики немного запоздало летят за своим владельцем, обращая на себя внимание проходящих мимо студентов и поднимая им настроение. Сложно добираясь сначала на одном автобусе, потом немного на другом, а затем и на маршрутке, выезжая за город, подростки, наконец, добрались до нужного дома. Именинник впускает всех во двор и слышит удивлённые вздохи. Оно и понятно: дача у семейства Шастунов двухэтажная и большая, с широким двором, где есть и качели, и баня, и даже турники. Все заходят в дом, Антон настраивает всё необходимое, чтобы было комфортно, и начинает хозяйничать в гостиной, где они и будут отмечать, включает электрокамин, телевизор, а именно канал с песнями, да и в общем наводит небольшой порядок. Парни помогают в этом деле, а вот девушки пока вытаскивают еду из холодильника, которую вчера вечером привезла мама именинника, и стали всё разогревать, а затем и ставить красиво на стол вместе с приборами и бокалами. Через час после прибытия наконец началось празднование. Ребята сели, выпили первый бокал шампанского и вдруг замерли, услышав внезапный звонок во входную дверь. Сердце Шастуна замерло, как и все ребята, пропуская удары. Он знает, кто пришёл. Одновременно и ждал с радостью, и надеялся, что этого не случится по какой-нибудь глупой случайности. Поднимается со стула, отходит к входной двери и открывает ее, впуская в тёплое помещение ледяной воздух. Такой же ледяной, как и цвет глаз новоприбывшего. — Привет, — первым здоровается мужчина, и помимо его обыкновенного запаха мяты, свежести и приторного одеколона, повеяло чем-то ещё, похожим на спиртное. — Привет, — в ответ немного неуверенно произносит парень, и отходит чуть назад, впуская гостя и закрывая за ним дверь, — Не думал, что ты всё же приедешь, — добавляет ещё тише, и принюхивается, различая этот необычный и не свойственный запах, — Выпил, что ли? — Глоток вина и всё, — заверил его Арсений и, сняв всю мешающую верхнюю одежду, проходит в гостиную. Оставляет подарок для парня в стороне камина, там же, где и остальные, и, подняв взгляд на гостей, собирает на себе взгляды присутствующих, от чего стопорится немного на входе в комнату.— Всем привет. — Здрасьте, — здороваются подростки почти в унисон и переводят взгляд на именинника, который медленно, словно чуть опасаясь, зашёл в гостиную и несмело улыбнулся друзьям, но быстро вернул уверенность и радость на лицо. Оба усаживаются на места, устраиваются удобнее, постепенно вливаясь в атмосферу празднования. — Продолжаем. Арс, предлагаю тебе сказать тост, как опоздавшему, — Попов, отвыкший от такого напора, отрицательно качает головой и смотрит умоляющим взглядом на Антона, — Давай-давай! — всё подталкивает тот, вынуждая подняться вместе с уже налитым бокалом шампанского в руке. Осматривает всех присутствующих, самого именинника и старается собрать в голове все пожелания, которые есть. Трудно вот так сходу говорить, особенно, когда на тебя выжидающе смотрят несколько пар глаз. — Что ж. Я как-то и не готов морально даже, так что простите, если тост затянется на час, — пытается разбавить атмосферу Арсений шуткой, и, откашлявшись и вобрав в лёгкие воздуха, начинает, — Антош. Поздравляю тебя с твоим совершеннолетием. Теперь ты можешь делать абсолютно всё, что захочешь, естественно, в рамках закона. А тебе я желаю в первую очередь безусловного счастья, чтобы оно окружало тебя и ничего не требовало взамен. Желаю тебе успехов, как актёру, моему будущему коллеге, чтобы фильмы с тобой набирали невероятное количество просмотров. Ну, и из такого успеха в карьере вытекают и большие деньги, так что желаю тебе, чтобы денег у тебя было так много, чтобы ты уже и не знал, куда их тратить, — внезапно делает паузу, задумывается так надолго, что ребята думают, будто это конец тоста, но нет, — И желаю тебе любви. Чтобы все любили тебя, и ты мог легко найти ту, с которой ты проживёшь всю свою жизнь, — тихим голосом завершает он, и, чокнувшись с именинником, выпивает всё содержимое из бокала, не дожидаясь, пока остальные поднимутся, чтобы чокнуться. Последние слова дались очень тяжело, но их необходимо было высказать. Шастун заслуживает любви. И, тем более, заслуживает быть счастливым со своей девушкой... Все выпивают за такой чудесный тост, немного заедают шампанское, а затем приходит время для следующего тоста. И решается его высказать Ира, желая больше всего счастья и любви, зная, насколько это все нужно её дорогому другу. Серёжа и Дима говорят тост вместе, много шутят, но тост не выходит от этого слишком несерьёзным и глупым, как раз наоборот, становится более живым. Ну а поздравления Кати с Дашей тоже хороши, пусть они немного и сопливые. Обсуждая истории, связанные с именинником, все трапезничают. Один Арс не влезает в разговор, иногда лишь кивает, когда кто-то смотрит на него, делая вид, что внимательно слушает. А его мысли совершенно не в этом праздновании, а в предвкушении скорого разговора. Бокал за бокалом по разным поводам, и компания постепенно напивается, становится тёпленькой, весёленькой и разгорячённой. Все поднимаются потанцевать, кроме Арсения, который продолжает хлестать шампанское уже в одиночку, глядя вперёд пустым и таким сложным взглядом, будто пытается разгадать теорию о космосе. Такое поведение, естественно, не остаётся незамеченным. Серёжа, как самый отбитый (в хорошем смысле) подходит к мужчине, интересуется, всё ли хорошо, а получает в ответ лишь много кивков, которые уверенности особо не внушают. Матвиенко шепчет о чём-то Диме, тот оглядывает мужчину с ног до головы и лишь жмёт плечами, а потом и Катя вставляет свои пять копеек на ушко своему возлюбленному. Похоже, началось бурное обсуждение. — Антош, что с Арсением Серьёзневичем? Он сегодня решил прозвище утвердить своим поведением? — тихо спрашивает Ира, подойдя к Антону, и застывает, услышав позади себя из телевизора вальс. Чёрт бы подрал эти плейлисты с разными жанрами музыки! Шастун хотел было ответить, но, увидев, как двое других парней встали в стойки и принялись танцевать со своими дамами, решил не отставать и, взяв подругу за руки, закружил в вальсе, параллельно думая над ответом. — Я обещал ему, что мы поговорим сегодня о его игноре. Может, морально готовится, — жмёт плечами парень и оборачивается к «преподу», который наконец оторвал взгляд от прекрасной плитки на полу и обратил его на танцующих. Его взгляд какой-то... Не такой. Не добрый, не милый, каков был обычно. Он будто с огоньком, перчинкой, со злостью? Его прищур проходится сначала по имениннику, затем по девушке, которую тот держит теперь уже за талию, ведя в незамысловатом танце. — Он же сидит и набухивается! Понятно, что шампанским в щи так быстро не напьёшься, особенно тем, что у нас, но всё же! — шепчет возмущённо Кузнецова, кружась в танце и уводя всё подальше от разъедающего взора голубых глаз. И за это Антон ей благодарен, а то стало совсем уж не по себе. — Каждый готовится по-разному. Всё хорошо будет, — то ли девушке, то ли ещё и себе обещает он и заваливает её на свою руку, удерживая, а затем резко поднимает. Когда-то в кино так делали, и в живую повторить было весело, особенно видя, как Ира удивлённо смеётся и хватается сильнее за плечи. Почему-то их веселья Арс совсем не разделяет. А он просто сидит и представляет себя на месте Кузнецовой, как мог бы танцевать с Шастуном, смотреть так вблизи на его большие, зелёные глаза и любоваться ими. Но приходится сидеть и давить ревность шампанским, который опустошает голову всё сильнее с каждым бокалом. И понятно, что от него так не развезёт, но когда ты до выхода выпил рюмку коньяка... В общем, пришлось чуть наврать насчёт градуса принятого ранее алкоголя, но какая разница? Танец заканчивается быстро, возобновляются весёлые песни, которые ещё больше распаляют выпивших и радостных подростков. Ребята вновь рассыпаются в поздравлениях, обнимают именинника, а девушки все шуточно расцеловывают, оставляя следы помады на щеках и лбу. Через минут десять начинают звонить родственники, которые только сейчас смогли выкроить минутку, и начинают быстро поздравлять, желая всего-всего и побольше. Кивая как китайский болванчик, Антон спешно со всеми прощается и откладывает телефон подальше, как внезапно выключается свет в гостиной. Ира выходит из кухни с тортом в руках, на котором красиво мерцают свечки, а большое и броское число восемнадцать греет душу. Торт ставят на стол, все кричат «С днём рождения!», пока уже восемнадцатилетний юноша думает над желанием. Расфокусировав взгляд со свечей, замечает напротив радостные, искрящиеся голубые глаза и невольно засматривается. «Пусть в моей жизни всё сложится хорошо во всех аспектах», — желает он и, сделав глубокий вдох ртом, разом задувает все свечи, вызывая поощряющие возгласы и аплодисменты. И вновь трапеза, на этот раз вкусного торта с фруктами вместе с чаем. Теперь уже сытые целиком и полностью довольные ребята расслабляются, начинают просто общаться, пока Дима не зовёт всех на перекур. Выходят Серёжа, Дима и все девочки за компанию. Арсений и Антон остаются вдвоём за столом, и теперь напряжение, что сглаживалось дружественной атмосферой компании, особенно ощутимо, практически осязаемо. Мужчина пьяненьким взглядом осматривает комнату и поднимается со стула, поправляя на себе рубашку чёрного цвета. — Ну что, поговорим? — Арс, а ты не слишком пьян? — старается перевести в шутку напряг Антон, но тут же меняется в настроении, когда «препод» встаёт рядом, нависая мрачной аурой. От него несёт алкоголем вперемешку с его особенным ароматом, а от сурового взгляда кровь стынет в жилах. Обычно тёплый и приветливый океан в глазах стал холодным, зловещим и, главное, хищным. Накалённая атмосфера медленно приобретает странную остроту, становится жарко, а в горле пересыхает. Шастун пытается сделать вдох, но от одного присутствия над его душой хватает, чтобы задержать дыхание. Ситуация должна быть воспринята всерьёз, это стало сразу понятно. — Хорошо, пошли, — решает согласиться подросток от греха подальше и встаёт со стула, видя, как фигура удаляется в ещё большую темноту и мрак – гостевую комнату с небольшим окном, куда поступает только свет луны и тусклая дымка от люстры в гостиной. Арсений впускает именинника вперёд, а зайдя следом, прикрывает дверь. Теперь даже той дымки нет, один лишь едва видимый свет луны. И становится ещё более душно, сразу двоим. Арс расстёгивает нервно одну пуговицу, пошатываясь, а Антон оттягивает ворот толстовки. — Так что ты мне расскажешь? — интересуется он, сложив руки на груди. Ответа не следует, Шастун уж думает, что его друг уже совсем напился так, что вот-вот отключится, но, обойдя его и заглянув в глаза, которые просто уставлены вперёд, понимает, что это не так. Мужчина просто стоит со сложным лицом и смотрит себе под ноги, явно обдумывая и стараясь сформулировать слова в предложения в своей голове. А это, между прочим, довольно трудно делать, когда весь мир слегка покачивается от выпитого алкоголя, а глаза застилает мутная пленка. — Почему молчишь? Ответь, пожалуйста, почему ты игнорировал меня три ёбанных недели?! — обида начинает лезть наружу, от веселья и радости следа не остаётся, — Ты, блять, можешь понять, как я себя чувствовал?! Очень крутой поступок, оставить друга одного в неизвестности и избегать! — срывается на крик юноша и начинает взмахивать руками от негативных эмоций, что берут верх, не оставляя возможности на их контроль. Ещё один взмах – и рука задерживается в воздухе чужой, крепкой и мускулистой, да так сильно, что пальцы начинают от кончиков холодеть, а запястье покалывать от онемения. — Антон, блять, помолчи, — просит мужчина и переводит на подростка взгляд, сменяя моментально гнев на... что? Брови парня приподняты от разочарования, большие и без того глаза расширены в возмущении, а в их центре поселилась маленькая звёздочка, мерцающая луне. На лбу выступила испарина от нервозности, а кудрявая челка нависла над глазами, отбрасывая тень, и делая сочный зелёный лес в глазах глубже. И запястье такое тёплое, нежное. Арсений, будто в замедленной съемке, переводит взгляд на раскрытую ладонь, проводит по ней своей свободной рукой и поднимается чуть выше, сминая рукав толстовки и убирая его к локтю. — Арс? — видя это всё и не отрывая взгляда, тихо обращается Антон, но не получает в ответ и звука. Крупная ладонь проходится по оголённой коже от локтя до запястья кончиками пальцев, щекочет. Юноша делает попытку вырвать руку, но её сжимают лишь сильнее, намекая не рыпаться, — Арсений! — попытка достучаться вновь проходит мимо ушей, — Арсений, сука, Сергеевич! Мимолетный взгляд сверкнул во тьме холодно-голубым свечением. Стук, что-то свалилось с рядом стоящей тумбы. Худое тело прижато к стене за запястье, а другая рука преграждает путь к отступлению, как и массивная фигура спереди. С глухим ударом спины о стену дыхание выбилось из лёгких, и теперь Антон совершенно не понимает, как дышать. Особенно когда напротив тебя находится словно разъярённый бык. Конечно, Шастун имел дело с агрессивным отцом, предчувствовал удары и легко мог увидеть, насколько злой тот сейчас. Но тут чувствуется не та агрессия, что была во время ссор с родителем. Тут совершенно другое состояние, что-то среднее между агрессией, бешенством и... страстью? — Хочешь всё знать, Антон? Так вот, слушай, — нарочито спокойно начинает мужчина, выдыхая и опуская взгляд, будто бы только сейчас осознавая ничтожное расстояние между их телами, — Бывает такое, что дружба перетекает в ненависть, — растягивая слова то ли специально, то ли из-за алкоголя, проговаривает он, и опускает одну руку, которой загораживал путь к отступлению, ниже, поддевает низ толстовки, ощупывая мягкую ткань, — А бывает и такое, что дружба перерастает в любовь. Так вот, ты хотел знать причину моего игнора, да, Шастун? — тихий голос перетекает в шёпот с хрипотцой, слова растягиваются всё больше, а на лице лишь на миг мелькает лисья ухмылка, — Я влюбился в тебя. Ты же хренов гомофоб, представляешь, как это глупо? Но я правда по уши влюбился в тебя. Ты просто до боли красив, мил и обходителен. Только вот мне уже надоело молчать об этом. Я игнорировал тебя в надежде, что разлюблю. Но сейчас я смотрю на тебя и понимаю, что этого не произойдёт. Ты доволен объяснением? Сердце заходится в быстром темпе. Становится и страшно, и волнительно, и появляется какое-то ещё чувство, не объяснимое и не возникающее ранее. Антон старается дышать ровно, мысленно считает каждый удар сердца о грудную клетку и чего-то ждёт. И даже не возникает мысли о том, что одна рука свободна, что можно дать по роже и убежать от этой отвратительной ситуации. Но развязный алкоголем мозг почему-то не считает необходимостью уходить. Полупустая голова требует чего-то, что вот-вот должно произойти. Арсений становится ближе, не встречая сопротивления, каждый вдох и выдох синхронизируется, становится одним на двоих. Сократив расстояние донельзя, мужчина облизывает пересохшие губы и выжидает. Он правда ждет удара, криков, но решается прислушаться. Громкое биение подросткового сердечка, тяжёлое, томное дыхание не сулят о том, что вот-вот разразится скандал. Они сулят о том, что парень замер в ожидании дальнейших действий. И Арсений действует. Сокращает оставшееся расстояние, касается огненными, пылающими жаром губами до влажных от общего дыхания губ Антона, втягивая в поцелуй. Шастун жмурится, чуть мычит в поцелуй и упирается рукой в грудь мужчине, так же, как и коленом куда-то, вроде пытается оттолкнуть по инерции, но мозг не подаёт сигналов бедствия. Мозг кричит о том, как же чертовски хорошо и приятно сейчас, от чего внизу живота пульсацией пробирается жгучая острота. Из полуоткрытых, распалённых губ вырывается тихий стон. И Арсений лишь сильнее впивается в желанные губы, смело запускает руку под толстовку и оглаживает впалый живот юноши. — Арс... — стонет от непонятливости в поцелуй Антон, хватается за мужскую руку и не может сдержать своих тихих поскуливаний. Это так глупо, кажется, что происходит что-то неправильное, но он абсолютно ничего не может сделать. И не хочет. Это пугает больше всего. — Антон, твою мать, — опустившись короткими поцелуями к шее, хрипит Арсений, вдыхая какой-то особый аромат парня, — Я больше не могу, Антон. Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой более, чем друзьями. Невероятно сильно хочу, — словно в сладком сне всё шепчет он, не веря себе, и, взявшись за конец толстовки, медлит, чуть потянув её наверх. И вновь нет сопротивления. Да что же не так?! Почему Антон не сопротивляется, почему не бьёт, не кричит? Он безусловно пьян, но не настолько, чтобы быть беспомощным. Его сознание присутствует, взгляд немного замутнен, но не скажешь, что это из-за выпитого шампанского. Его мысли, кажется, где-то вдалеке. Шастун легко мог бы оттолкнуть, ударить, накричать сейчас, если бы захотел. Но не делает этого и не понимает сам, почему позволяет с себя снять толстовку и вновь коснуться своих губ чужим. Так горячо, влажно, что начинает кружиться голова, лёгкие не могут работать исправно, когда весь кислород из комнаты покидает её. И вновь на шее чувствуются мокрые, осторожные и щекотливые поцелуи, Антон закидывает голову назад и громко дышит, хватаясь за рубашку мужчины руками и коленом всё сильнее упираясь куда-то вперёд, натыкаясь на твердую плоть. Арсений, оставляя всё больше ласковых поцелуев на столь нежном и чувствительном теле, которое вздрагивает под каждым из них, тянется к своей рубашке и постепенно непослушными пальцами расстёгивает пуговицы. Внизу живота словно разгорелись фейерверки, от которых становилось так невыносимо хорошо и щекотно, что парень каждый раз вздрагивал, стоило почувствовать новый позыв необычной вибрации. Шорох одежды, глухие стоны Антона, его шумное и неровное дыхание накаляют атмосферу, и не в сторону драки из-за агрессии, а чего-то совершенно иного, открытого этими двумя только что совершенно нежданно. Щелчок. Гостиная наполняется голосами и смехом девушек. Арсений резко отстраняется, осматривает обомлевшего от ласк, совершенно потерянного в своём новом состоянии Антона и сглатывает. Чёрт, до чего же они чуть не дошли. Попов тут же отстраняется, берёт с пола толстовку, откинутую ранее, всучивает её владельцу, пока и сам застёгивает пуговицы на рубашке. Слова вертятся на языке, хочется что-то сказать, как-то объяснить своё поведение, но не выходит, все слова кажутся неправильными сейчас. Мужчина, застегнув последнюю пуговицу у воротника, открывает резко дверь и только слышатся его быстрые шаги, даже, скорее, бег, удаляющийся вдаль. Шастун только сейчас отходит от происшествия, выходит медленно из гостевой спальни и щурится, когда проходит в светлую гостиную, где на него уставились несколько пар удивлённых глаз, явно ждущих объяснений. — А где... — в непонимании интересуется Антон и осматривается, только начиная осознавать произошедшее. — Он взял свою сумку с вещами и выбежал, ничего не сказав. А ты почему без толстовки? — осторожно и тихо спрашивает Ира, поднявшись со стула и, крадясь, подошла к другу, положив руку на его плечо. И этот жест сработал, словно удар тока. Даже тело под ласковой ладошкой сильно дрогнуло, а в глазах будто мелькнул разряд, который привёл в чувство. Предложение поговорить. Антон срывается на Арсения. В один момент прижат к стене. Разговор. Признание в любви. Поцелуй.Поцелуй...
— Сука-а, — протягивает, нахмурившись, Шастун и резким движением натягивает толстовку, даже раскрасневшись от своего вида перед гостями. А в голове всё ещё не складывается пазл, сердце и голова противоречат друг другу и никак не хотят сговориться. Сердце заходится в бешеном темпе от воспоминаний, и внизу живота всё ещё стягивается тугой узел. А голова, точнее, трезвая её часть, кричит о том, что сейчас произошло что-то, что противоречит сложившимся принципам и шаблонам. — Антон, что случилось? — нерешительно интересуется Кузнецова, переглянувшись с друзьями и видя их полный ахуй на лицах. — Я... — смотрит в пол и щупает себя, словно касаясь отпечатков на своём теле, — Мы... Поговорили, — отвечает в итоге Антон и поднимает абсолютно потерянный, шокированный и в то же время разгневанный взгляд. Все понимают, что обсуждение стоит продолжить завтра, так как внятного и трезвого рассказа не добьются сейчас, потому отправляют именинника спать в его спальню, уверяя, что поговорят с ним завтра, а пока сами прибираются в доме – выключают телевизор, убирают продукты в холодильник и закидывают посуду в раковину. Каждый из ребят смог найти гостевые спальни на первом этаже, потому без проблем укладываются спать, шёпотом обсуждая то, что могло произойти.