Луноворот. Он и его кот

      На следующее утро предки хотели взять Ханами с собой, навестить брата, но та мастерски скуксилась, сделала большие-большие глаза и прошептала:       — А ему очень-очень больно? Ему страшные уколы делают? — подбородок у неё задрожал, нос шмыгнул. — Бедный Шина! А у него раны перевязаны, ндя, и бинты все в крови? — часто заморгала. — И иголки из вен торчат?       На неё махнули рукой и не взяли, чтобы не расстраивала брата. Ханами только этого и надо было.       В пустом доме она на два часа осталась сама себе хозяйкой. И первым делом перерыла комнату брата, аккуратно, конечно же, складывая вещи на своё место, но досконально. Штуковин, похожих на ту, которую описал этот подозрительный Мицуки, не нашлось.       Но унывать было рано. И недостойно Узумаки. Поэтому Ханами взлохматила волосы и потянулась за карафоном.       — Движение на пять часов, за мусорным баком! — скомандовал Касэй Учиха, почти распластавшись по асфальтовой дорожке и сливаясь с ней серыми шортами и серой же футболкой с высоким воротом.       — Ловлю! — за мусорный бак метнулась чёрная полоса, изгибаясь на ходу петлёй. Шикако, стиснув зубы и хмурясь, с трудом держала дзюцу, её тень пока тяжко трансформировалась.       — Узумаки, ну! Двигай!       Ханами прянула в указанное место, прыгая на присевшую на задние лапы, уже почти выпутавшуюся из теневого захвата кошку. Белую с редкими серыми пятнами по спине.       Пришлось в полёте корректировать движение и приземляться левее котейки. Та, зашипев, ломанулась прочь. Ханами потрясла головой — сложно контролировать «быстродвиж», но надо освоить, иначе техники Летящего Бога Грома, на которую она нацелилась, не видать, как собственных ушей. Ханами вообще нелегко давались дзюцу, не то что глупому брату.       — Не та! — крикнула она из-за бака.       Ответом ей был разочарованный стон.       — Надоело! — нахмурил чёрные брови Касэй, становясь один в один похожим на свою суровую маму Шизуне-сан.       — Ты ещё своё не отработал! — отрезал Хокуто, сидящий с ноутом на заборе.       — Последнего зверя ищу, и всё, по домам! — запыхтел Касэй. — Мы договаривались на десять чёрно-белых кошаков возле дома Узумаки!       Ханами недовольно поджала губы. Кто ж знал, что бездомных кошек, или домашних, но гуляющих, окажется так много и чуть ли не все будут окрашены в дурацкий «биколор»! Вчера вечером Ханами прочесала всю округу, но на её «кис-кис-кис» из подворотен выбежало не меньше дюжины разномастных пушистиков. Пришлось звать подмогу. В первую очередь — свою будущую непобедимую команду, от лучших друзей Ханами ничего не утаивала, и они сразу поверили, в отличие от глупых взрослых. Шикако сказала, что сюжет «прям как в аниме», а Хокуто добавил, что круто было бы познакомиться с живым мироходцем.       Но поисковых навыков у их отряда не было. Ставку сделали на одноклассника Касэя, чей шаринган фиксировал любое мимолётное движение на больших расстояниях. Свезло же пацану по весне навернуться с цветущей сакуры, сломать ногу и пробудить додзюцу. Правда, Хокуто остался не в восторге от навязанного напарника. Они с Касэем друг друга недолюбливали, как и положено Хьюга и Учиха.       — На три часа на среднем ярусе ветвей гинкго.       — Лов-лю — лов-лю! — подпрыгнула на своих окобо Шикако, без напряга балансируя на высоченной подошве. Вовсе не ради красоты. Для Нара каждый лишний сантиметр роста — прибавка к рабочей длине тени, отсюда и клановые высокие причёски.       Ханами бросилась к вековому дереву, огороженному бумажными лентами. Ещё не хватало на верхотуру лезть, она же быстро не успеет, цель сбежит!       Но не понадобилось. Уже с третьей снизу ветки стало ясно, что в сочной зелени притаилась сиамская кошка.       — Халтура, Касэище! — фыркнула Ханами. — Это вообще сиамка!       — Мне было плохо видно!       У него виноваты все, кроме него.       — Ню-ю-ю что же дела-ать, что дела-ать-то-о, как тебя искать-то-о… — пропела Шикако. — Мозя записочки с объявленьицами расклеить?       — Обратитесь в штаб при резиденции, — отмахнулся Касэй, — они и в выходные принимают.       — А то я не знаю, как там ищут котеек! — упёрла руки в боки Ханами. — Генины ещё хуже нас, все бестолочи, только и умеют в игровых автоматах зависать! Не-а, ребя, мы потопаем искать у торгового центра «Белая хризантема». Заказчик сказал, что видел котю там. Выманим на корм.       — Сделка совершилась, так что я пас! — Касэй поёжился — холодный ветер гнал скорый дождь. Шикако тоже передёрнула плечами под тонкими рукавами, взмолилась:       — Касэйчик, ну позязя-позязя-позязя! — умело косила под дурочку, вот только дурочкой она не являлась.       — Да пущай его высочество отчаливает, — донёсся голос Хокуто с забора. Он подвернул под себя ноги и демонстративно захлопнул крышку ноута. — Доколе можно его терпеть? Гачу я ему установил в обход регистрации и геолокации.       Ханами запрыгнула на забор, толкнула друга плечом:       — Не ной. Шаринган Касэя ням нужен.       — Пущай кликнет котов-ниндзя, они ему братья родные.       — Пусть Хьюга свой бьякуган использует! — процедил на это Касэй. — Или ему слабо? А запрячь родственничка из клана белоглазых тоже слабо, да-а?       — Ты, мерзопакостный ты препаскуда!       — А сам-то! Лошара без додзюцу!       — Цыц! — вскочила на ноги Ханами. — Касэй, чё ты хочешь за помощь?       Тот призадумался:       — Ну есть ещё одна зашибенная гача, «Повелитель миражей». Вот если Хьюга мне и её установит на кар…       — Ты очумел, Учиха? — возмутился Хокуто. — Думать надо, это же разраба Страны Ветра! Закрытая территория, у них даже не карафоны, сама технология другая авторства Кугуцу Бутай, своя операционка, как я это на твой допотопный кар с треснувшим защитстеклом установлю-то?       — А на форумах гонят, что «Миражи» годнятина… — протянул Касэй, поправляя перчатки на руках. — Значит, челы в неё как-то режутся…       — Ну Хокуто, — опять толкнула его плечом Ханами, — ну не жмотся… Я так долго уламывала Касэя, няпоминала, что наши мамы — подруги и коллеги по работе, няпела, что так он шаринган прокачает.       — Да при чём тут это? Я ж не волшебник!       Шикако сложила ручки у груди. Несчастные карие глазки, безжалостный ветрище, треплющий два высоких хвостика, сама няшность…       — Ладно, гляну, что можно наколдовать… Вдруг где в болталке милостиво кинули ссыль на эмулятор, или кто из сиятельных семпаев уже конвертнул…       — Погнали няши городских! — хлопнула в ладоши Ханами.       — Шаринган! — крикнул Касэй, сложив два пальца в печати концентрации. По-другому его додзюцу пока не активировалось. Хокуто, прячась за крышкой ноута, недовольно засопел — он и такого не умел. Ханами подозревала, что бьякуган не пробуждается из-за того, что друг спокойный, как удав. Жаль, сестрица Боруто им не помощник, у неё бьякуган вообще врубался сам по себе, зачастую именно тогда, когда не надо.       — На три часа, за детской площадкой.       — Шикако в деле! Ловися, ловися, ловися кися…       — Правее!       — Е-есть!       — Кошачьи маньяки, — прошипел Касэй, сам смахивая на серого кошака. — Совсем у вас бак потёк. Местные блохастые вас на всю жизнь запомнят, как нашествие Ооцуцук… А хозяева жалобы подадут.       — Мой папка Хокаге, отмажет! — Ханами прыжками неслась через площадку. За весёленьким грибом с песком скулил пойманный в теневой захват…       — Ой, ну эт пёсель же! — разочарованно протянула Ханами.       После плотного обеда вместо того, чтобы вздремнуть, Мицуки силком заставил себя воспринимать новую информацию. Во время утреннего посещения родитель и родительница принесли с очередной порцией продуктов питания (сколько можно есть! хотя руки против воли тянулись к омлету с морковной стружкой, судя по упаковке, явно магазинному) и учебник по истории для начальной школы. И теперь Мицуки его штудировал, хотя глаза слипались. От сытой дремоты есть лишь одно лекарство — перебороть её, дать нагрузку телу или пищу для ума.       Итак, одной рукой он держал учебник, раскрытый на первых страницах, другую вытянул в сторону, соединяя между собой подушечки пальцев и отмечая, где расположены точки тенкецу и как залегают меридианы чакры. Модификация тела — не кеккей генкай, этому можно научиться, пусть и не так совершенно, как родитель или сам Мицуки. Но, например, сенсей Академии Анко Митараши, бывшая ниндзя Скрытого Звука, так умела, впрочем, как и пользовать Руки-Змеи, следовательно, и тело Шиначику способно освоить додзюцу, тем более учитывая, что Мицуки знал механику процесса в совершенстве.       Чакра Ян слушалась с трудом, но слушалась. Футон тоже, как выяснилось рано утром, когда Мицуки, выпив таблетку жаропонижающего уже не из-за температуры, а суеверно на всякий случай, выбрался через окно под глицинию и перепробовал все известные вариации техник Ветра, не испытав никаких затруднений.       Сейчас он пытался хоть на миллиметр удлинить руку и параллельно читал первый параграф, но эффективно расщеплять внимание, что раньше удавалось без труда, сейчас не получалось. Смысл предложений ускользал. Гораздо интереснее было отвлечься на окно, за которым проплывали низкие облака, но никак не проливались дождём, или любоваться лиловым цветом глицинии. Стоп, стоп, что там всё-таки пишут в учебнике? Коноху основали Тобирама Сенджу и Изуна Учиха. Так как они отвечали за идею и составление манифеста, а сами править не желали, первым Хокаге — не военным лидером, тогда подразумевалось, что это будет административно-организаторская должность — вызывался Хаширама на правах главы Сенджу. Спустя пять лет он узурпировал власть, против его диктатуры выступил Изуна и был предательски отравлен. Мадара Учиха обозлился за брата, в горячке мести призвал Девятихвостого Лиса и был убит Хаширамой, а Лис запечатан в супругу Хокаге Мито, в девичестве Узумаки. И кроме одной-единственной строки в учебнике о легендарном Мадаре не было ни слова. Похоже, в этом мире он оказался не таким уж легендарным.       Хаширама правил долго, пока его регенерация не дала сбой, и он не умер от болезни (детской рукой было приписано сверху «цирроз печени»). Пост Хокаге принял Тобирама и спас Коноху от развала.       Далее следовала таблица с годами правления Каге, а на свободном месте цитировался стих явно собственного сочинения: Встала утром рано Хана, В школу собирается, На плите сбежало мисо, Где-то шарф валяется!       И ответ: Што такое што случилась Это дверь с петель свалилась Кто ж из школы так бижал Это Шиза-гинирал!!!!!       Сумасшедший дом. И в этот дом Мицуки попал! Он поморщился. Дешёвка. И руки чесались исправить ошибки.       Как так можно обращаться с книгой? Недопустимо! Книги — святое.       Итак...       Третьим был назван Хирузен Сарутоби, Четвёртым — самый молодой на момент принятия поста Кизаши Харуно. Родитель долгими зимними вечерами любил пускаться в пространные рассуждения о том, что обстановка тогда сложилась настолько шаткая и взрывоопасная, что старейшины выдвинули на роль Хокаге подставного зелёного Минато Намикадзе, на которого можно навешать всех собак в случае неудач. Вероятно, в этом мире Кизаши Харуно стал Каге по похожим соображениям.       Мицуки всмотрелся в фотографию — то же самое лицо он видел на скале Хокаге. Простоватый смуглый мужчина с вычурной причёской, усами и бакенбардами розового цвета. Они с супругой погибли, когда ценой собственных жизней отбили атаку на Коноху вечных соперников из Страны Дождя. Их дочь, как было упомянуто, стала впоследствии женой Седьмого Хокаге.       Мицуки снова перевёл взгляд на иллюстрацию. Так вот как выглядели бабушка и дедушка Сарады? Никакого сходства.       Пятой числилась Цунадэ, почему-то Като. Минуточку, если есть Цунадэ, то наверное, есть информация по её команде? Саннины же! К тому же воевавшие против Страны Дождя!       Он никогда не отказывал себе в спойлерах, поэтому принялся листать учебник, что одной рукой получалось не очень ловко. Зато ловко вышло переключить течение чакры вдоль пястных костей другой руки. В алфавитном указателе нашлось имя «Орочимару» и номер страницы напротив — 248. Сердце забилось чаще, и руки задрожали, когда Мицуки открывал искомую страницу. «За боевые заслуги Цунадэ Сенджу и её сокомандникам Джирайе и Орочимару было присвоено звание саннинов».       И всё? Мицуки снова обратился к указателю. Напротив имени Цунадэ Като (урождённая Сенджу) числилось много страниц, что неудивительно, учитывая деятельность на посту Хокаге. И кстати, она до сих пор занимала должность главного врача Конохи. Напротив имени Джирайи было указано три страницы. Та самая 248, которую Мицуки прочёл вдоль и поперёк. На другой говорилось, что он был сенсеем Минато Намикадзе, который воспитал Шестого Хокаге Обито Учиха. Наконец, третья повествовала, что покончив с кровью и смертями, сопутствующими стезе ниндзя, Джирайя выбрал жизнь странствующего монаха, в течение трёх лет обучал Менму Узумаки, а после погиб при невыясненных обстоятельствах.       Несправедливо. Множество упоминаний про Цунадэ, целых три про Джирайю и всего одно, абсолютно неинформативное, про Орочимару. Словно кто-то засекретил все сведения о нём.       Мицуки полистал истрёпанный учебник, наверняка прошедший и через руки Шиначику, и через руки Ханами. На сотой странице кто-то поизмывался над портретом Шимуры Данзо в градациях серого. На перебинтованной макушке чёрной гелевой ручкой был пририсован кучерявый ёжик волос, а лицо раскрашено коричневым карандашом, так что лидер Корня лёгким мановением детской руки превратился в уроженца Страны Молнии. На другой странице дизайнерской обработке подверглась фотография генерала самураев Мифуне в молодости. Цветными фломастерами ему приделали высокую причёску гейко, соответствующий макияж и аляповатое вырвиглазное кимоно, объёмно надувающееся в районе груди. А потом из учебника вылетела записка с заломами, соответствующими линиям сгиба бумажной галки, исписанная тремя разными почерками: «А што сиводня в сталовке на обед?» «устрицы в меду саке и сигары рисовая каша». «БЛИН клейкая гадость хоть вазьму на урок лепки из пластелиНЯ!» «а меня с собой не позовёте??? : (((» «а чего тебя звать сама придёшь».       Ну и семейка!       Мицуки поместил записку между страниц. Кто-то явно скучал на уроках. На каком месте вступительной статьи он остановился?       Шестым Хокаге стал неясно с какого перепуга Обито Учиха, Седьмым — Менма Узумаки. Восмая — Ханами Узумаки!!! Расчёт акончен!!       За окном раздался топот и шум.        «Вспомни солнце — вот и лучик», — любил приговаривать родитель. Мицуки отложил учебник, открыл окно, впуская запыхавшуюся Ханами, а за ней — мальчика в одеждах, похожих на храмовые, с забранными в пучок волосами, и девочку в коротком комон упрощённого детского кроя, в мелкий коричневый орнамент. В чтящих традиции семьях принято перешивать из кимоно матери одежду дочери, не из-за бедности и скупердяйства, а из-за уважения и бережного отношения к качественному шёлку. Если подумать, Мицуки подбирали похожую одежду на вырост, с косой линией плеча и длинными рукавами, чтобы надолго хватило.       И тащили эти двое незнакомцев по большой сумке наперевес, одна из которых была для поездок, вещевая, а вторая — переноска для питомцев.       Помимо пыхтения компанию сопровождали подозрительные писки и мяв из сумок.       — Окно закрой. И дверь поплотнее, — выдохнула Ханами, перепрыгивая через подоконник. Следом вломилась её компания, грязные сумки водрузили на свежеперестеленную койку. Переноска двигалась и явно желала куда-то уползти. От другой пахло сильным кошачьим духом, аж в глазах защипало.       — Кто это? — спросил Мицуки, послушно закрывая окно. Называется, пришла помощь, откуда не ждали. Как бы не пожалеть впоследствии!       — Знякомься, — заулыбалась Ханами. — Эт Шикако, эт Хокуто, а вместе мы — Хана-Шика-Хо Special Edition! Ребя, эт Мицуки!       — Мироходец? — уточнил мальчик, усаживаясь на стул. Как оказалось, за спиной у него, за поясом синих хакама, торчал ноутбук.       — Нет, просто Мицуки, — попытался хоть что-то ответить на непонятный вопрос Мицуки. — Ханами, я спрашивал про содержимое сумок.       — Мя… мя… мя… — тоненько пищала ползущая к краю переноска.       — А это на опознание, — Ханами открыла переноску. Ничего не произошло. Тогда она сунула туда руку, долго рылась, прежде чем вытащить за переднюю лапу упирающуюся пушистую чёрно-белую кошку. — Твой?       Кошка, пища́, полезла прятаться обратно в переноску.       — Это самка, — ответил Мицуки.       — Да их фиг разберёшь! Все под хвостом одинаковые.       — Не совсем.       — Как же! Хоть бы пузо было голое, как у собачек, или вымя там…       Шикако, замершая у стены фарфоровой куклой, хихикнула.       — Вылезай, — позвал Мицуки несчастное животное, заглядывая внутрь переноски. Там было темно. И хотя переноска казалась совсем маленькой, рассчитанной под детёныша, почему-то спрятавшуюся взрослую кошку было совсем не видно. Зато оставленные ею клочья шерсти — ещё как.       Перепугалась, «отстреливает» мех из-за стресса, что характерно для кошачьих. Эта Ханами — живодёрка!       — Отнесём, откуда принесли, — вздохнула Шикако. Мицуки только сейчас заметил на боку переноски вышитый герб Нара. И саму девочку звали весьма ожидаемо Оленёнком.       — Тогда вот, — Ханами дёрнула молнию на вещевой сумке, из которой тут же выпрыгнул, круша всё на своём пути, проезжаясь когтями по подоконнику, сметая минералку с тумбочки и норовя залезть на потолок рыжий облезлый котище.       Мицуки выразительно округлил глаза. Впрочем, удивился не только он.       — Лови кисоньку! — взвизгнула Шикако, Ханами прыгнула на тумбочку за котом, сталкивая последнюю бутылку, зверь кубарем скатился на пол, врезался в стул, сдвигая предмет мебели в сторону вместе с сидящим на нём Хокуто.       — Мы такого не пленяли, — спокойно изрёк мальчик, не отрываясь от ноутбука, будто вокруг не творился бедлам. — Не имею представления, откуда он там материализовался.       Пахучими метками как раз несло от наглого драного рыжего самца. Он взлетел на настенную лампу, выворачивая её из крепления и разбивая вдребезги, и под крик Ханами: «Зараза!» — запрыгнул на штатив для капельницы и засел там, выгнув дугой спину и рыча.       Наконец-то Ханами поняла, что все коты по сути своей заразы.       — Котики те ещё звери, — словно читая мысли, глубокомысленно изрёк Хокуто. А может и читал, и был такой же проницательный, как Хината-сан. Во всяком случае, бьякуган у него имелся, а чертами лица мальчик кого-то неуловимо напоминал, пока неясно, кого. Но словно видел Мицуки аналогичного человека, причём неоднократно…       — А ну слезай! — притопнула Ханами. — Слушай мою команду! Я будущая Хокаге, шання!       Кажется, в жизненных приоритетах Ханами была солидарна со своей кармической единоутробной сестрой Сарадой.       — Р-р-ш-ша! — что в переводе с кошачьего означало нецензурную брань на тему, что вертел он всех Хокаге, и бывших, и будущих.       Мицуки решительно распахнул окно, и рыжий демон выпрыгнул на волю.       — Закрывай! — заорала Ханами. — А то удёрет!       Кто удерёт? Кошка в переноске забилась в угол и носа не казала.       Окно закрыла тень Шикако. Девочка перевела дух, разминая сведённые судорогой пальцы, но с техникой справилась. Интересно, она дальняя родственница Шикадая?       Из оставленной открытой сумки выпрыгнула ещё одна чёрно-белая молния и метнулась под койку, только её и видели.       Ханами, Шикако и Мицуки синхронно бухнулись на пол, причём Мицуки — придерживая рукой свою перевязку. Стукаясь лбами и толкаясь, потянулись доставать из дальнего угла забившегося котёнка.       Хокуто остался на облюбованном месте.       Дверь распахнулась, донёсся голос медсестры, сегодня дежурила Сукуи-сан:       — Это что за пятая мировая война шиноби? Это что за три попы из-под койки на меня глядят? Что за бардак, я вас спрашиваю?       — Не обессудьте, мы всё уберём, — прошелестел Хокуто.       Мицуки вылез, отряхнулся, вежливо поклонился Сукуи-сан.       — Премного… — проклятье, подцепил подражание манерам Хокуто! — то есть… приношу извинения…       Из-за его спины стреляли глазами девчонки.       — Ханами, ты? — всмотрелась, сдвинув с носа круглые очки, медсестра. — Ну всё понятно. Встретились два Узумаки, теперь весь госпиталь порушат, как свой Водоворот. А тебя, Шиначику, выписывать давно пора. Живо навели порядок! И это что за сумка? С домашними животными нельзя!       — Это наш пастуший щеночек, хорошенький, — пояснила Шикако. — Поняня, сейчас унесу.       Стоило дверям за медсестрой закрыться, как Шикако тенью вытащила беглеца из-под койки. Окрасом тот походил на Микадзуки, вот только…       — Поймяли у «Хризантемы», — похвасталась Ханами. — Зырь, и лапки чёрные. Твой?       — Лапки грязные, — выдохнул Мицуки. — Отмоешь — будут белыми. Нет, всё не то, субъективно мой лучше был. Спасибо большое за помощь, но отнесите их туда, откуда конфисковали. Или лучше… Заблудятся ещё… Передайте в штаб, хозяева в первую очередь придут туда их искать. Или генины выяснят, чьи это питомцы, обратная постановка задачи пойдёт большинству из наблюдаемых мной лентяев на пользу, если они, конечно же, способны осознать пользу роста над собой.       — А он определёно не твой брат, — заметил Хокуто. — Твой брат, разумеется, выражается, но так виртуозно закапывать в грязь не обучен.       Девочки помчались относить кошек в штаб. Мицуки с Хокуто остались убираться в палате и за четверть часа не перебросились и словом, наверное, оба предпочитали молча анализировать.       — А кар твой отчего же выключен? Страшишься засыпаться? — спросил наконец Хокуто, размазывая тряпкой по полу разлитую минералку.       — В моём мире подобных нинджетов не существует, — отозвался Мицуки, собирая осколки лампы в газету. Минато Намикадзе определённо знал, что пригодится в больнице, не зря его считали гением. — Чем-то напоминает УКВ… у нас используются такие технологии, работают на коротких расстояниях с гарнитурами. Денки ставил опыт связи посредством длинных волн, но я не предположил тогда, что от этого будет какая-либо практическая польза. Это разработка Каминари? Или Института под управлением профессора Катаске?       — Каминаримон — это биржевые спекулянты? — бросил через плечо Хокуто.       — У нас промышленники.       — А у профессора Катаске, конечно, Институт, тут не поспоришь, но Историко-Археологический. Занятные разночтения в наших с тобою мирах. Нет, кары… он работают на сотово-спутниковой связи. Спутники предоставляет Луна. У них вообще монополия на космические разработки. А компания-изготовитель… точнее, правообладатель бренда — Кара.       — Кара?? — едва не рассыпал стекло Мицуки. Новость шокировала больше, чем вскрывшийся только что факт обитания Луны. — Джиген, Амадо, Боро, Дипа? — и печень и почка заныли, хотя это было уже не то тело и не те пересаженные органы. Фантомные боли.       — Хм… — приложил палец к подбородку Хокуто, с радостью бросая тряпку и усаживаясь поудобнее на корточки. — Потом поведаешь о своей Каре. Нет, Джиген был какой-то фанатик, сосуд для Ишики, к счастию ли, к сожалению ли, кривой-косой сосуд. Жил себе отшельником, тихарился, созерцал природу, пока не случилась четвёртая мировая и пришествие Кагуи. И Джиген повредился рассудком и полез один супротив всех. Ну и господин наш хороший Шестой остановил его ценой риннегана. Не знаю точно, я маленький был, когда это случилось, тогда ещё Шестой ушёл с поста по состоянию здоровия, а на его место избрали твоего батеньку.       Мицуки тоже забыл про уборку, впитывая информацию как губка.       — Кара к нему никоего отношения не имеет, как можно! Кара — это изобретатель Амадо. Он собирал свой первый прибор в амбаре за домом. А остальные, кого ты назвал — топ-менеджеры. У них коллаборация с лунными предприятиями и… в общем и целом, кар — это высочайшее достижение цивилизации! Даже не совсем так, Амадо — лидер Кары, флагман и идейный вдохновитель, и они занимаются программной начинкой и концептом. Увы, логотип треснувшего яйца лично я нахожу неудачным, потому как мемы вирусятся, что у Кары не женское лицо. Что же до технического производства, то оно расположено в Стране Долин, «Викта и Дипа Кампани».       Холодок прошёлся по коже, хотя до этого Мицуки потел от жаропонижающего, которое по всем признакам пить не стоило.       — Так кто же хозяин карафонов? — спросил он, твёрдо решив разобраться, кто ему этими нинджетами портил нервы всю последнюю неделю. У такого прибыльного предприятия должен существовать единый хозяин и выгодополучатель. И как сказал Суйгецу в обрывке всплывшего нежданно воспоминания, «кто музыку заказывает, тот и всех рыбок танцует». — Амадо? Викта? Или… Луна?       — А бесы его знают, — пожал плечами Хокуто. — Но вопрос весьма достопримечательный.       И замолчал, думая. Умный мальчик, даже слишком для своих десяти лет. Родитель наверняка отнёс бы его к двадцати процентам незаурядностей.       Хотя почему же родитель… Мицуки и сам не против поболтать! Информация из паренька сыпалась, как из рога изобилия богов удачи. Если бы Мицуки раньше догадался, у кого её получить!       — А почему ваша Луна так близко? — он перехватил у Хокуто тряпку и принялся домывать пол. Добросовестно домывать, а не разводить мокроту.       — Всегда таковою была, сколько себя помню.       — Разве это не опасно? Сильные ветра, перепады атмосферного давления, непредсказуемый климат, приливы и отливы. Думаю, и метеоритные дожди имеют место быть…       — Имеют, когда Луна достигает перигея, — важно кивнул Хокуто, усаживаясь на койку и подбирая под себя ноги, чтобы Мицуки стёр с пола кошачьи следы. — Тогда мы запираемся и не выходим из дому. Луна — она же нестабильное космическое тело, полая, с неё иногда крошатся куски коры и летят на нас… А внутри Луны проживают сродники наши по плоти, сохранившие древнюю фамилию Ооцуцуки.       — Потомки Хамуры, — подхватил Мицуки. Эту часть истории он знал, даже пристально изучал, так как через Хьюга оно было неразрывно связано с Боруто. — Но разве они не умерли в братоубийственной войне?       — Не было такого. Что они, идиоты, чтобы таким вздором маяться? А что, у вас перемёрли?       — Перемёрли…       — И Тонери?       — Тонери… — Мицуки только сейчас осознал, насколько скудно в Академии преподавали этот аспект. Ответить было почти нечего. — Он остался в добровольном заточении. И путь к нему на Луну с Земли закрыт.       — Весьма досадно… Тогдамест, если на вас нападёт главная ветвь Ооцуцуки, кто вас обережёт, ежели не властелин Тонери?       — Как-то справлялись своими силами… — не очень уверенно ответил Мицуки. Мысли становились всё мрачнее.       Хокуто присвистнул:       — Да вы блистательные вояки! Мы даже Ишики на минималках еле побороли. А кто же у вас такой виннер, кто победил Ооцуцуки главной ветви?       И Мицуки чуть улыбнулся:       — Боруто.       — Сестра? — свесился с койки Хокуто, встречаясь с Мицуки ошарашенными глазами.       Мицуки видел отражение физиономии Шиначику в белых зрачках. Жутковатое зрелище. И учитывая, что загорелое лицо, обрамлённое светло-русыми волосами, он до сих пор не воспринимал своим отражением, момент отдавал сюрреализмом.       Стоп, подождите… Что Хокуто только что сказал?       — Нет, нет, другой Боруто, тёзка… А Боруто-чан — твоя сестра?       Он никогда бы не подумал. Манера речи, поведение, характер — всё было диаметрально противоположным.       — Определённо.       — А… родители ваши кто?       — Неджи Хьюга-сан и Ханаби Хьюга-сан.       Ничего себе… Но все-таки не Неджи мальчик ему напоминал, нет. И не балагурку Ханаби. Кого же? Линии скул и подбородка — у Хьюга не такие, у них черты лица мягче.       — Вернёмся к нашему разговору, — прокашлялся Мицуки. Бронхит никак не отпускал, душил и давил, хоть и мед-дзюцу Сакуры-сан работало отменно, и сам Мицуки смог разогнать чакрой защиту организма, надеясь, что не перегнул палку до аутоиммунного ответа. — Тонери Ооцуцуки чей властелин? Всего мира?       — Луны и её народонаселения, — возразил Хокуто. — Но по доброте душевной и Землю защищает. У него есть супермощный тенсейган. А ещё на Луне имеется Большой Тенсейган, его возможности засекречены, чтобы утечка данных не дошла до главной ветви Ооцуцуки, но точно известно, что Большой Тенсейган движет Луною и отслеживает чакру на Земле. Как большая видеокамера. Но смею надеяться, у них не хватает сотрудников для просмотра всех входящих данных и их анализа, иначе это было бы совсем грустненько.       Этот Хокуто явно любил философствовать, как любила порой загибать подвыпившая Ханаби Хьюга.       Мицуки отжал остатки минералки и пошёл выливать воду в унитаз и стелить на полу тряпку для просушки. По ходу дела успел вымыть руки и поправить отлетевшее колёсико от штатива капельницы. С уборкой было покончено.       — Тонери уже не раз и не два отводил от нас угрозу, — распинался между тем Хокуто, развалившись в подушках. — Когда явился Тора Ооцуцуки. Или когда Химемия Ооцуцуки сравняла с землёю Ивагакуре. Поэтому мы, шиноби, проживаем в Скрытых Деревнях под защитными куполами, которые маскируют выбросы чакры. И светиться нам лишний раз крайне нежелательно, и выходить из-под куполов нежелательно вдвойне. Иначе засекут Ооцуцуки главной ветви и прибудут нас съесть.       У Мицуки голова шла кругом. Звучало логично, но что-то ему не нравилось.       — Так называемые лунари — это жители Луны?       — Некультурно так говорить. Культурно — луниане.       — И у них везде офисы, и туда надо явиться, чтобы луниане выдали разрешение на передвижение вне периметра? — припомнил Мицуки слова хозяйки закусочной, которые слышал в первый день пребывания в мире под красной Луной.       — Ну… это же для безопасности планеты. Мы все должны быть социально ответственны. А ваш герой Боруто, он бы подружился с Тонери, как считаешь?       — Возможно, — Мицуки присел на краешек одеяла. — Вы живёте с такими ограничениями… Кто после этого захочет быть шиноби?       — Мало кто. Но ведь технологии однажды заменят дзюцу. И станут всеобщим достоянием, всех-всех людей, независимо от способностей.       Не на этом ли погорел Боруто? Да так, что потом долго сторонился любого достижения науки. У людей, вероятно, случаются и психологические фантомные боли.       — А кто такие Тора Ооцуцуки и Химемия Ооцуцуки? Материалы по ним есть?       — В сети поищи, — Хокуто кивнул на карафон Шиначику. — Кстати, учебник истории там же можно отыскать и проштудировать. А то такой кирпич с собою носить не с руки.       Мицуки покосился на нинджет как на заклятого врага, пробормотал:       — Он оживает от отпечатка указательного пальца левой руки. Но что с ним дальше делать… Я слышал по обрывкам разговоров медперсонала… правда, они не об этом карафоне говорили, а о карафоне какого-то козла, который надо проверить. Так вот они упоминали, что всё «заблочено».       — Ноу проблем, — Хокуто потянулся за ноутбуком. — Ты обратился по адресу. Я в этом волоку. Мне даже в руки не надо брать твой заляпанный аппарат, его начинка сей же час будет вся здесь.       Пальцы с тихим перестуком заплясали над клавиатурой. Словно зашумел дождь. Нет, ливень.       — Не подождать ли девочек? — засомневался Мицуки. Карафон, судя по картинке драконида, мог содержать личные интересы Шиначику, хотя бы его телефонные переговоры. Этично ли получать доступ к такой информации без согласия хотя бы родственницы-сестры?       — Женщины, — по-стариковски отмахнулся Хокуто. — Что с них взять? С ними о высоких материях не поговоришь. Слушай, а ты совсем не знаешь, что такое кар? У вас хоть пейджеры были? Деревня! Неси гаджет сюда, мудрый сенсей Хьюга, так и быть, возьмёт недостойного в ученики.       И Мицуки решился. Глубоко вздохнул и приготовился подключать весь свой интеллект, ущербную теперь память и природную сообразительность.