ваши глаза так сверкают желаньем мести, против и за — ваша честь и мое бесчестье, как же давно размотали боги эту нить ♫ Канцлер Ги — R-R
В Греции тепло и солнечно, Грецию населяют миролюбивые и доброжелательные в своем большинстве люди, и это выгодно отличает ее от суровых северных стран, где правит Один, а смертные живут ради войны, и, умирая, тоже стремятся отправиться в Вальгаллу. Аматерасу больше любит посещать Олимп, чем Асгард — не считая жарких пустынь Египта. Но Одина Аматерасу, несомненно, уважает больше, чем Зевса. Зевс в глазах владычицы небесных рисовых полей слишком безответственный. Связываться со смертными так неприкрыто, изменять жене и словно гордиться этим, рождать полукровок, которые после затевают очередные неприятности… Аматерасу, не имеющая пока ни одного ребенка, только прикрывает глаза, получив приглашение на праздник в честь рождения очередного полукровки греческого громовержца. Но принять приглашение она должна, к тому же — праздники у Зевса всегда были на высоте. Особенно угощение и вино Диониса. Как часто Зевс забывал про свой статус, делая ошибку за ошибкой? Аматерасу притворяется здесь. Олимп для нее — не только приятное место отдыха с красивыми пейзажами и вкусной едой, Олимп и его владыка — тренировка солнца и проверка на прочность. Никак не показать, что верховный громовержец ей не нравится, ни единой черточкой не выдать своего к нему легкого отвращения — к брачным узам Аматерасу относится трепетно, ее отец ради жены спускался в Ёми и так и не оправился после ее потери, Зевс же легко отмахнулся от верности ради разврата. И рождение которого по счету доказательства его измены — праздник. В Асгарде холодно, но зато там… честнее, что ли. Один — бог, жаждущий мудрости, а не женщин, и с Фрейей всегда было, о чем поговорить.***
Богиня солнца является так, как ей положено — в императорских одеждах, но не чересчур нарядных, потому что хозяйка торжества не она. Ведет себя тоже сдержанно, ибо, в отличие от греков, японцы сохраняют тактичность даже во время празднеств. Вежливо кивает, не кланяясь, идеально соблюдая баланс между просто наклоном головы и поклоном, потому что равна Зевсу по статусу, выражает радость по поводу рождения ребенка и дает свое благословение — тоже вежливость. И дары также ожидают новорожденного — щедрые и богатые. Аматерасу улыбается краем губ, отходя от Зевса, чтобы занять свое место, и встречается взглядом с тем, кого меньше всего ожидала здесь увидеть. Как можно настолько наплевательски относиться к правлению? Аматерасу, устраивая торжества, всегда сверялась со списком гостей, боясь случайно пригласить тех, кто в ссоре, чтобы не обратить праздник в поле боя, Зевс же не только позвал и ее, и Сусаноо, но и посадил их рядом — он что, думал, что этим обоих порадует? Сам не ссорился с братьями? Грациозно опустившись на свое место, Аматерасу старается не смотреть в сторону Сусаноо и мстительно думает, что в следующий раз посадит рука об руку Зевса и Аида. Они не подерутся, но и удовольствия громовержец вряд ли получит. — Сусаноо, — спокойно, тихо и твердо — приветствие, не более, но приветливости в нем столько же, сколько тепла в снегу. Оливы и вино теряют весь их вкус — богиня ест из вежливости, то отправляя в рот оливку, то отпивая глоток из кубка. Общую беседу поддерживает, только если к ней обращаются — отвечает что-то, чего сама не слышит. Как давно они не виделись? И что она будет делать, если брат решит заговорить с ней? Аматерасу приняла окончательное решение, когда созвала небесный суд, изгоняя его — Сусаноо не прошел ее проверку, убил ее жеребца и напугал ее и ее ткачих, с тех пор Аматерасу выросла и не станет прятаться в пещере от таких вещей, но разозлило ее не убийство лошади и не множество событий ранее. Ее ничего не разозлило. Аматерасу знала, что Сусаноо — ее враг, а врагов при себе держать нельзя. Отец отдал трон ей — именно ей, она старшая, и Идзанаги знал, что она достойна, и Аматерасу не хотела потерять равновесие Такамагахары из-за внутренних распрей. Впрочем, почему бы не прощупать почву? Поговорить и понять, на что брат настроен и чего можно от него ждать? Аматерасу с самого начала восхождения на престол избрала путь дипломатии, так что шагает на лоджию, пока прочие боги продолжают наслаждаться вином и болтовней порой на грани флирта. — Здесь красиво, правда? — богиня прячет руки в длинных широких рукавах кимоно, оглядывая горизонт. — Олимп — прекрасное место. Однако нет ничего лучше Фудзиямы, верно? Аматерасу не позволит себе язвить. Максимум — такое замечание вскользь. Она уже давно взрослая, она не девочка, которая всегда считала себя самой умной в любых играх и пользовалась любовью отца, но ловит себя на том, что ей хочется по-детски оттянуть вниз левое веко и показать язык. Глупо — но думать можно о чем угодно, даже смертным это дозволено.***
Греки могут называть восточных богов ханжами, но Аматерасу к случайным связям и флирту на нетрезвую голову, ибо вино Диониса пьянит и божеств, относится, по их мнению, по-ханжески. Другой менталитет, другие представления про веселье, все у них другое. Даже одежда — тоги обнажают тела греческих богинь, кимоно Аматерасу закрывает в том числе и кисти рук. Если бы она не была богиней солнца — ей стало бы невыносимо жарко в этих одеждах. — Я покинула неприятное мне место, чтобы поговорить с братом, и в том числе о его личной жизни. Здесь прохладно, можно спокойно любоваться панорамой и нет нужды отвечать на чужие плоские шутки. Если мое отсутствие вдруг заметят, то никто не упрекнет в том, что я игнорирую праздник, — она гордо поднимает голову. — Это политика, Сусаноо. В таких мелочах в том числе. Ее проблема — она все еще чересчур откровенна, Аматерасу знает это и старается побороть в себе излишнюю открытость, не всегда стоит быть с душой нараспашку, когда ты верховное божество, но ей сложно помнить, кто она, когда рядом брат. Он злил ее, раздражал, пугал, но все равно Сусаноо был ее братом, одним из утраченной семьи. Отец ушел от мира, Цукиёми по решению Аматерасу не должна была видеться с ней, и только с Сусаноо богиня солнца теперь могла хотя бы поговорить. — Когда у вас с Кусинада-химе появится наследник, то я буду рада посетить торжество, если ты его устроишь. Аматерасу отводит глаза. Тоже политический ход, как бы ни было противно это признать. Дети Сусаноо ей невыгодны — так твердят советники. Богиня молода, не умеет и не хочет управляться с оружием, Такамагахара держится сиянием ее солнца, но если ей объявят войну… На последнем слове Аматерасу всегда прерывала кого угодно из советников, не желая даже представлять, что ее небесного царства рисовых полей может коснуться война.