обида узы разрывала, надежда связывала снова ♫ Йовин и Rosa Alba — Сон в летнюю ночь
Только в седьмой день седьмого месяца могли они увидеть друг друга. Только раз в году влюбленным дозволялось пересечь небесную реку и встретиться в объятиях. Принцесса-Ткачиха и ее возлюбленный не пошли против воли родителей своих, когда полюбили друг друга, однако оба забыли о долге, превыше всего поставив любовь, и за то были наказаны отцом Орихиме. Аматерасу знала их, Аматерасу молчаливо одобрила решение отца принцессы, но на самом деле сочла, что это жестоко, что это чересчур строго, и… Идзанаги не стал бы разлучать ее с ее мужчиной так резко и надолго. Идзанаги-но-ками спрятался от всего мира в храме на острове Авадзи раньше, чем его старшая дочь стала интересоваться мужчинами, но Аматерасу не сомневалась, что отец поддержал бы ее, а не ограничивал. Идзанаги любил ее больше всех — возможно, потому, что она была первенцем. Аматерасу скучает по отцу, будет скучать всегда, даже когда сама стала матерью. Иногда она думает — наверное, Идзанаги ее видит, иногда ей интересно, что бы он сказал про ее отношения с Сусаноо. Сусаноо еще во время бытности отца на Такамагахаре вызывал его гнев, а Аматерасу, хоть и изгнала бога ураганов из своего царства, из сердца изгнать не смогла. Доказательством тому стала Аме-но-Удзумэ, веселая и светлая девочка, богиня рассвета, она во всем была похожа на мать, но также в ней неизменно жили черты отца. Аматерасу ревновала дочь — боялась, что она решит, будто Сусаноо более прав, что тот сможет обернуть Аме на свою сторону, и оберегала поэтому богиню рассвета лучше, чем самое драгоценное сокровище. Не было бриллианта дороже, чем наследие ее, чем дитя ее, и не желала богиня солнца признавать, что это ребенок и Сусаноо. В седьмой день седьмого месяца, когда влюбленные звезды встречаются на небесной реке, солнце устраивает праздник, приглашая на Такамагахару божеств из всех пантеонов. Давно не сияло ее царство такими яркими красками, давно не было здесь столько цветов и цветущих деревьев, но сегодня — сегодня Такамагахара прекрасна, как никогда. Аматерасу наряжается в роскошные императорские одежды, волосы распускает, чтобы стелились до самой земли, на голове ее сверкает золотая диадема с рубинами. На столах — множество разных лакомств, больше всего — тонкой лапши сомэн, усыпанной окрой, и сладкие сакубэй, и прочие блюда, вкуснее которых не сыскать нигде больше. Ветви бамбука тянутся к ясному небу, на них принято завязывать бумажные ленты-тандзаку с желаниями, для людей этот ритуал имел огромное значение, для богов — всего лишь игра, их желания они же сами и выполняли. Аматерасу все же решает, что завяжет тандзаку, пусть и бесполезно, но… Ей станет спокойнее. Выбирает желтую ленту: желтый тандзаку хорош для пожеланий, связанных с отношениями. Стоило выбрать синий или белый — долг или самосовершенствование, ками солнца смотрит на желтую бумажку в руках и подавляет желание скомкать ее и выбросить. Просто держит. Как глупо верить в эти игры, выдуманные смертными. Избирать собственный путь всегда необходимо, но бывают случаи, когда ты не вправе идти против того, что тебе предрешено. Каждый может и должен делать выбор сам, но — только если речь идет о людях. Даже люди, те, кто несет бремя власти, редко вольны самостоятельно поступать по-другому. Тяжек вес корон, что венчают головы правителей, тяжек тот груз, что им выпал с рождения. Их благословение, их проклятие — трон, роскошь, сияние, может, не хочется этого, а ты должен, потому что ты рожден для этого и ни для чего больше. Взойди на свой престол, возьми то, что осталось после предыдущего правителя, тебя будут уважать или же ненавидеть сначала лишь потому, что уважали или ненавидели того, кто правил раньше, пока ты сам не сделаешь себе имя. Люди верили в это и поступали так, что уж тогда говорить о богах, в чьих руках было куда как больше власти? Многие боги могли делать, что хотят (ибо они всегда правы), но только не верховные. Даже Зевс-Громовержец, неверный жене, вечно заводящий бастардов — все же защищал те земли, что простирались под его небом. Правь своим небом и не лей слезы. Учись улыбаться, солнце, что еще остается, в конце концов? Где-то Орихиме и Хикобоси наверняка счастливы. Когда люди любят друг друга, когда ждут встречи, когда живут ожиданием — после увидеть друг друга для них неописуемое счастье. Бывает же на свете любовь, бывает, когда это чувство не сопровождается ни болью, ни ненавистью. Даже завидно. Бумажную ленту в руках она так и не выбросила и не смяла. Ее тандзаку желтая. Аматерасу завязывает свою желтую ленту на тонкую бамбуковую веточку, улыбается Райдзину, тут же ее внимание привлекает Фудзин, бог ветра, бывший частым соперником Райдзина. Они так часто спорили по любой ерунде, что Аматерасу в итоге назначила обоих своими советниками, и тем самым поставила в тупик: можно ли продолжать вечные ссоры, когда вы оба должны делать одно и то же? — Ваше величество, — Фудзин вежливо кланяется. — Прошу простить, что мешаю вам отдыхать, но страже показалось, что на Такамагахару мог проникнуть аякаши. — Я думала, Такамагахара окружена усиленным барьером, — сквозь зубы отвечает Аматерасу. — Да, Аматерасу-сама, так и есть, но… — Фудзину жаль, и солнцу тоже становится его жаль. Иногда, как ни старайся, а усилия могут пойти прахом. — Прикажите страже быть начеку, и постарайтесь не выдать этого гостям, — распоряжается Аматерасу. По кивку Аматерасу Райдзин понимает, что временно нужно уйти, кланяется вежливо, удаляясь к Фудзину, чтобы услышать про аякаши и прорванный барьер. Они разберутся, богиня солнца решает полагаться на них, всего один злой дух, что не должен доставить много проблем. Ее советники — воины, да и не только они, практически все боги, что присутствуют на празднике, владеют оружием, и сама Аматерасу легко испепелит аякаши, даже без применения меча или лука. Особенно в своем царстве, где ее сила стократ больше. Проблемы начнутся, если аякаши будет не один, потому важнее закрыть прорыв в защите, а то такими темпами злых духов может появиться хоть тысяча, они назойливые и редко являются поодиночке.***
— Подарок? Аматерасу с интересом смотрит на протянутую коробочку и принимает, снова немного склонив голову в знак благодарности. Внутри — заколка, красивая, изящная, украшение, что достойно хозяйки праздника июльских звездопадов. — Спасибо! — Аматерасу сияет улыбкой. — Можешь помочь мне? Она может заколоть волосы сама, но почему-то думает, что Амэ было бы приятно повозиться с прической матери. Аматерасу понятия не имеет, как дочери относятся к матерям — любят, конечно, но это в целом, а детали от нее ускользают. У нее был только отец, матери не существовало, но если бы у нее была мать, Аматерасу уверена, что хотела бы заплести ей волосы, любуясь тем, как красиво получилось в итоге. Амэ закалывает волосы матери, и Аматерасу не скрывает довольной улыбки: ей приятно, когда дочь касается ее волос, приятно, что она проявляет внимание и уважение, даря подарки, и сам подарок ей нравится. Даже не видя себя в зеркало, Аматерасу уверена, что прическа ее идеальна.