Снег и пепел

      — Вайтран… Гордость Скайрима. По мне, так ничего особенного. Вот Блэклайт…       Наёмник в очередной раз отпускал язвительные комментарии в сторону всего, что не касалось его родины и его самого. У Скади уже вошло в привычку пропускать такое мимо ушей — ему вечно что-то не нравилось. На деле же Вайтран представлял собой уютный маленький городишко, насквозь пропитанный нордским духом. Здесь Скади осела после побега из полыхающего Хелгена. Здесь Соратники — великие и славные воины, известные во всем Скайриме — приняли её в свои ряды и назвали сестрой по оружию. Здесь…        Два года назад       — Скьор говорит, что во мне сила Исграмора, а в моём брате — его ум.       Фаркаса товарищи по-дружески дразнили отморозком за его недалекий ум, но кем-кем, а таковым он точно не являлся. Среди всех Соратников он был, пожалуй, самым искренним и добрым, пускай и простоватым. Она ценила это. Поэтому, когда их вместе отправили на поиски обломков Вутрад — легендарной секиры покорителя Скайрима, — Скади была рада. Тогда, в каирне древних, она облажалась. Там он спас ей жизнь ценой своей сокровенной тайны.       — Никто не узнает, что с вами случилось, — сквозь прутья решётки она видела, как огромный чёрный волк разрывает на куски членов ордена Серебряной руки — охотников на вервольфов. Это не отпугнуло её.       По возвращении её ждал ритуал посвящения – она прошла испытание. Кодлак Белая Грива, предводитель Соратников, вещал торжественно и громко:       — Кто поднимет свой голос за неё?       — Я свидетельствую храбрость этой души, – Фаркас сделал шаг вперед и ударил себя кулаком в грудь. Он говорил не колеблясь, и в глазах его читалась уверенность.       — Поднимешь ли ты свой щит в её защиту?       — Я прикрою её спину — и целому миру не победить нас.       — Обнажишь ли ты меч в её честь?       — Он готов вкусить кровь её врагов.       — А поднимешь ли ты кубок в её честь?       — Я запою победный гимн, когда в праздничном зале будут говорить о её славе.       Она смотрела на него и видела верного друга и опору.              Когда Кодлак погиб, никто из Соратников не сомневался — необходимо провести ритуал очищения его души от духа волка. Так хотел он сам.       Гробницу Исграмора — древнюю усыпальницу великих и место проведения ритуала — защищало множество призраков, приходилось прорываться с боем, то и дело прикрывая спину товарища. Всё чаще начали попадаться комнаты, опутанные гигантской паутиной. Эйла ушла чуть вперёд и разрубала очередное мерзкое кружево, освобождая проход, когда Скади услышала его растерянный голос:       — Я не могу идти дальше, сестра по оружию.       Девушка резко обернулась и ошарашено уставилась на Фаркаса. Он немного замялся, но продолжил:       — После того каирна я не могу выносить этих гнусных ползающих тварей. У каждого свои слабости. Это моя. Гордится тут нечем.       Он не пошел с ними дальше.       Она поняла его.       В тот день они с Эйлой вдвоем провели ритуал и освободили душу своего погибшего предводителя.              Кровь волка, дар Хирсина, проклятие ликантропии — все называют по-разному. Суть одна — древняя животная сила в теле человека. В её теле. Она была благодарна Соратникам за этот дар, не раз выручавший её в бою. Потому, когда Фаркас пришел к ней с просьбой помочь ему очистить собственную душу подобно Кодлаку, она недоумевала. Сильно. Искренне. Пыталась переубедить. Но не осуждала.              Весь день она ощущала на себе его пристальный взгляд. Он будто тень ходил за ней, но не приближался, а на лице его читалась взволнованность. Скади хотела подойти, узнать уже наконец, что случилось, но каждый раз её кто-то отвлекал, а он в это время исчезал.       Поздно вечером, когда одна половина Соратников разбрелась спать, а вторая уже лыка не вязала от выпитого мёда, он всё же подошёл. Было видно, что Фаркас заметно нервничает. От него пахло алкоголем, но говорил и двигался он достаточно трезво. Они стояли под звёздным небом и болтали о всякой будничной ерунде, о предстоящих заданиях, делились новостями из соседних земель.       — И тут он встаёт на задние лапы и каааак заревёт, а из пасти у него вырываются клубы дыма вперемешку с пламенем. Огнедышащий медведь, ты только подумай! Да убережёт тебя всемогущий Талос от встречи с таким! Уж не знаю, что он там сожрал эдакого в кладовке у того старика…       Скади стояла, упёршись ладонями в колени, и безуспешно пыталась остановить очередной приступ хохота — Фаркас заканчивал историю о том, как на днях избавлял дом данстарского колдуна от дикого медведя. Вдоволь просмеявшись, девушка выпрямилась, и, утирая проступившие от смеха слёзы, взглянула на мужчину. Вопреки ожиданиям на его лице не было и тени улыбки, а серые глаза смотрели как-то настороженно и пристально. Волнение снова зашевелилось у неё в груди.       — Да что с тобой сегодня такое? Ходишь сам не свой, глазеешь весь день, но не подходишь. Что-то случилось?       От былой весёлой атмосферы не осталось и следа, в воздухе повисло напряжение. Фаркас смотрел молча, чуть заметно играя желваками. Скади не уловила тот миг, когда он оказался совсем рядом и коснулся её губ в лёгком поцелуе. Она, словно во сне, отшатнулась, секунду ещё смотрела на него широко открытыми глазами и уже на ходу бросила:       — Давай обсудим это утром, тебе нужно отоспаться…       Девушка быстрым шагом направлялась прочь, в глубины ночного города. Нет, ему не нужен сон. Он так же трезв, как Хеймскр, верный жрец Талоса, что проповедует на площади денно и нощно. И Скади знала это, но продолжала упорно винить алкоголь. Она не была готова принять его чувства.       Разговора утром не состоялось. И на следующий день тоже. Ей было страшно признаться себе в том, с каким облегчением она выдохнула утром, когда Скьор сказал ей немедленно отправляться в какую-то всеми аэдра забытую глушь.       В Вайтран она вернулась лишь спустя два месяца.       — Эй ты! Это тебя прозывают Довакин? — двое в масках накинулись на нее прямо у главных ворот города. Опрометчиво. И глупо. Обшаривая остывающие тела, она нащупала сложенный лист бумаги в кармане одного из нападавших. «… Убейте эту тварь, пока она не попала на Солстхейм. Сделайте это, и Мирак будет вами доволен».       Солстхейм… Так эти двое оттуда? Кто их послал и зачем? И что за Мирак? Она никогда раньше не слышала этого имени. Чем она могла насолить тому, о ком слышала впервые?       Девушка сидела на крупном валуне возле ворот и нервно теребила найденную записку. И что же, теперь на Солстхейм? Других зацепок не было, оставалось только отправиться туда и уже на месте искать следы этого таинственного Мирака, пока тот не устроил еще какую-нибудь ловушку. Случись засада где-то вне стен города, и бой может оказаться уже не таким простым. Нужно заканчивать с этим быстрее, чем ее найдут снова. О Солстхейме она слышала мало — остров, одна половина которого покрыта мёртвым слоем пепла, оставшегося после извержения Красной горы, а вторая укутана льдом и снегами. Словом, недружелюбное место.       Скади лишь на пару часов вернулась в Йоррваскр, обитель Соратников, наспех собрала нужные вещи, обняла товарищей и сразу же отправилась в порт Виндхельма, откуда до нужного ей острова ходило единственное скайримское судно «Северная дева». Фаркаса она не застала.       «Оно и к лучшему», – пронеслось в голове, но в душе по-прежнему неприятно щемило.