Слабоумие и отвага

      План по краже корабля слегка изменился превращаясь в погоню. Кое-кто сбежал из тюрьмы (чертов Калико Джек), угнал корабль (снова), и теперь ему не уйти. Судно Эда, на корме которого было любовно выгравировано «Буревестник», нагоняло «Месть».       Всё остальное - стандартная процедура: состыковаться, взять в плен всю команду, перекинуть манатки, оставляя другой корабль с оставшимися от команды ранеными пиратами, возможно, с привязанным к мачте капитаном. Эд смотрел, как развязывалась битва издалека и что-то ему не нравилось. Как-то странно на «Мести» бегала матросня. Никакой слаженности. И где этот ублюдок Джек? Эд нахмурился и заметил чей-то силуэт. Стреляет пушка, кто-то кричит, что корабль нельзя портить, затем возня продолжается. Не может быть.       Эдвард Тич видит приведение — именно им ему кажется капитан «Мести». Призраком, предзнаменованием. Мертвые не встают из могил. Он слышал, нет, он ВИДЕЛ, что Стид Боннет умер, на этот раз безвозвратно, и теперь его глаза обманывают его!       Прямо на корме корабля стоит светлая фигура. Эд в ужасе огляделся, сердце у него заколотилось сильнее. Ох черт, стало быть, ему совсем дурно. Он бредит, и это уже перебор!       В следующие мгновения Тич вприпрыжку скрылся в капитанской каюте. Прислонился спиной к деревянной двери и смачно протер лицо ладонями.       — Бред… Я сошел с ума…       Эд проводит взаперти какое-то время, пытаясь успокоить сердце в груди. Это оказывается непростой задачей, особенно когда звуки снаружи почти пропадают.       — Все лучше, чем подстава от Джека, — доносится голос снаружи, и Эдвард узнает в нем Олуванде. А он-то откуда здесь? Что творится? Шум стихает, хотя команды отступать не было.       Времена, когда Эд игнорировал происходящее на корабле прячась в каюте, давно прошли. Он не мог вечно оставаться здесь. Это всё горе, он горевал по утрате друга и его организм справлялся как мог, лучшим, из того что у него было. Даже если это слишком бурная фантазия и галлюцинации, что на борту «Мести» действительно Стид Боннет, живой и невредимый, собравший свою команду... Это было похоже на шутку, не самого доброго вида, но Эд привык к плохим вещам. Они следовали за ним по пятам с самого детства.       Он наконец открыл дверь, ощущая на себе взгляды. Схватил канат, перепрыгнул синие волны, и приземлился на «Месть». В ушах стоял шум.       Действительно, столько знакомых, оставленных им на необитаемом острове, лиц. Два корабля все еще были сцеплены, и большая часть матросов толпилась здесь.       Черная Борода осмотрел каждого, одного за другим прожигая взглядом. Люциус, которого он утопил, мистер Баттонс, Олуванде, чувак, имени которого Эд не запомнил, блондинчик, кок... И... Запыхавшийся, со шпагой в руке, наряженный в потертый зеленый сюртук, из-под которого торчали кружева белой рубашки, Стид Боннет.       Подумать только. Стоит здесь, невредимый, с красными щеками, с расцветающей улыбкой на всё лицо. Эд вдруг почувствовал, как внутри что-то натянулось, а затем с треском разорвалось. Он отвел взгляд куда-то в пол, затем вернул его Стиду. Рука потянулась к шпаге.       — Эд! Это правда ты! — крикнул он, двигаясь навстречу. Его руки были опущены, на лице застыла эта счастливая улыбка.       Прогремел залп, ядро просвистело над их головами, чудом минуя мачту. Как один, все пригнулись, наконец замечая, что британский корабль нагнал их. Судно изрядно тряхнуло, заставляя покачнуться.       Чтож, стоило признать, с возвращением корабля всё прошло гладко, но вот с королевским флотом не очень. Внутри Черной Бороды кто-то разлил раскаленную лаву и потребовалось усилие, чтобы переключиться. Это уже слишком, слишком много чувств, он их не понимал до конца, а оттого они были опасными.       Спустя мгновенье, он уже скомандовал своим покинуть «Буревестника», вот они впопыхах отшвартовались, пытаясь улизнуть. Бедная «Месть» оказалась под обстрелом, но на этот раз приказа о целостности не было. «Буревестник» Эда одиноко поплыл в сторону, весь побитый и покинутый, как призрачный мираж, теряясь за очертаниями британского фрегата.       Дела были плохи: кругом стоял хаос, две команды не понимали, куда деть друг друга с непривычки, потому все выполнялось заторможено. Оставалось лишь одно - отбиваться. Всюду раздавались выстрелы, огромные крюки с канатами снова цеплялись за без того израненную «Месть» и, как следствие, второй раз за день корабль взяли на абордаж.       К удивлению, на борту британского корабля обнаружились далеко не офицеры. Со всех сторон на них посыпались пираты, которых Эдвард знал, с которыми он плавал. И это выбивало из колеи. Отбиваясь от особенно разъяренного старика, Черная Борода ощущал неуверенность, привкус потерянности, как бывает, когда застали врасплох. Слабость, которую не мог себе позволить. Воскресший из мертвых, Стид Боннет сражался совсем рядом, прислонившись плечом к его плечу, выкрикивая какие-то воинственные фразочки, но для Эда это было слишком. Он с вспыхнувшей яростью отпихнул пирата в лохмотьях, отчего тот повалился за борт. Стид не мог заткнуться.       — Вот это встреча! Ты бы знал, как я рад увидеть тебя! Я давно хотел извиниться за то, что у меня заняло столько времени найти тебя, хотя, простого извинения будет недостаточно, но, кое-что произошло… И я не смог прийти. Мне так жаль, что я заставил тебя ждать, но, признаться, в этом всем есть… — Стид говорил обрывками, потому как ему приходилось отбиваться. А затем он случайно ударил рукой Эда по запястью, и это стало последней каплей. Черная Борода развернулся и остервенением скрестил их шпаги.       — Ч-что ты?... — Не успевает возмутиться Джентльмен-пират, когда Черная Борода вдруг меняет соперника.       — Кто это ждал? Я сразу же… Ха! — Пират делает выпад, и Стид в последний момент уворачивается. — Уплыл!       Внутри Эда опрокидывается чан с той самой лавой и становится все равно на врагов, команду или же корабль. Мысли роем затмевают его голову и напрашивается самый нежеланный, самый обидный вывод - всё это не складывается! Как Стид мог искать его два года и не найти, что за бред! Инсценировал свою смерть вечность назад, ушел в море, а теперь спасал гребанного Калико Джека! О, ему было чем заняться, и этими занятиями он явно не являлся!       — Но я думал!..       Их разговор становится напряжённым из-за нарастающего ритма схватки. Боннет вообще перестает понимать, что делает, и его тело движется само, отбиваясь от ударов, выжимая из пирата всю внимательность, какая у него была.       — Или ты поверил в то, что я тебе наплел? Одному кочевать в лодке неудобно, мне нужен был компаньон, только и всего!       Щеки Стида побагровели от этого откровения, наконец, он сам сделал выпад, но Чёрная Борода с лёгкостью парировал.       — Ах вот как! Ой, да тогда я тоже… Тоже даже не искал тебя!       — Вот и славно! В таком случае, тебе не составит труда покинуть моё судно!       — Это моё судно!       — Мне абсолютно всё равно что ты там лепечешь. Это последнее предупреждение, следующий удар придётся прямо в лёгкое!       — Никуда я, — Стид нелепо перепрыгивает через появившуюся под ногами катящуюся бочку, — не пойду!       — Ну всё, я убью тебя!       — Уж не думал, что из всех людей влюблюсь в человека, который после двух лет поисков упрямо ведет себя как... Бесчувственный чурбан!       Эдвард промахнулся шпагой, её кончик врезался в мачту корабля в опасной близости с грудной клеткой и зацепил ткань. Дыхание сорвалось.       — И всегда любил, с момента нашей первой встречи! Ничто не сдвинет меня с борта этого корабля, клянусь, пока мы не поговорим!        Стид умоляюще смотрел прямо ему в глаза, в его взгляде была… Надежда? Верхняя губа Тича дрогнула, как от пренебрежения, он открыл было рот, чтобы что-то сказать, как на борт спрыгнула женщина, привлекая к себе внимание. Дерущиеся между собой пираты замерли, озираясь на третьего капитана.       — Так-так-так, что это у нас? — Её бледные губы расплылись в кривой усмешке, в руке блеснул револьвер. Он был направлен на Черную Бороду.       Эдвард инстинктивно потянулся за своим, но она сняла пистолет с предохранителя.       — На твоём месте я бы этого не делала, — тут она поменяла цель с Эда на Стида, а затем спустила курок. Раздался выстрел, всё случилось так быстро, что никто не успел среагировать.       — Следующая прямо в сердце.       Эдвард Тич плохо помнил, что было дальше: кровь на рубашке Стида, как его лицо исказилось от боли, как ладонь прижалась к ране на животе. Как второй рукой он, теряя равновесие, оперся о него слабой хваткой.       А затем Стид отключился.