Если

Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей.

Ф. Тютчев

Личный блог Д. Джона Х. Ватсона.

1 января

221Вернулись!

      И мы правда вернулись! Прошу прощения, что не обновлял блог так долго, но дел было действительно много. Вы это увидите в новостях о том, как Шерлок вернул Мона Лизу. Он описал это, как «совершенно унылое дело» и был куда более заинтересован в кейсе о пропавшей ботинке и том, как тот был связан с ярко-синим шезлонгом на Брайтон-Бич.       Никогда я не видел моего друга, Шерлока Холмса, в таком расцвете духовных и физических сил, как в этом году. Известность его всё растет, практика расширяется. Из уважения к чужим тайнам я не позволяю себе даже намекнуть на имена тех знаменитых людей, которым случалось переступать порог его скромного жилища на Бейкер-стрит.       Надо сказать, что Шерлок, как все художники, работает только из любви к «искусству». Я не слышал (кроме единственного случая с герцогом Холдернесским), чтобы он требовал крупного вознаграждения за свои неоценимые услуги. Он настолько бескорыстен или настолько независим, что нередко отказывает в своей помощи богатым и знатным людям, если не находил ничего увлекательного для себя в расследовании их тайн. В то же время, он целые недели ревностно занимается делом какого-нибудь бедняка, если этот кейс настолько загадочный и волнующий, что может зажечь его воображение.       Я попытаюсь описать это всё, когда появится шанс, но на самом деле не только исчезнувшие портреты и ботинки занимают мое время.       Я скоро стану папой.       Я имею в виду, я думаю, я потратил последние несколько лет на то, чтобы быть папой Шерлоку, но это не стоит сравнивать. Ребёнок переворачивают всю нашу жизнь, (ладно, возможно, он не ТАК СИЛЬНО отличается от Шерлока). Если я не меняю подгузники, я покупаю подгузники. Я был в Афганистане, и мой лучший друг однажды инсценировал свою смерть, но ничто из этого не важно теперь. Это — самое пугающее и в то же время удивительное приключение, в которое я когда-либо вступал. И у меня отличное предчувствие.       Однако, отдавая дань своей семейной жизни, я не могу сказать, что оставляю Шерлока без присмотра. Доктор Софи Конан Дойл, его верная коллега и мой близкий друг, как выяснилось в Новогоднюю ночь, отныне может по праву называть спутницей Шерлока Холмса. И не могу не похвастаться тем, что я догадался раньше всех. Вот так вот — во истину волшебный день!       На этой ноте я и оставляю вас, дорогие друзья, пока мы едем из гостей в первое утро нового 2015-го года.       Удачи всем нам в этом (я уверен) непростом году! __________________________ 25 комментариев Вот это новости! Джон, поздравляю Вас с супругой, но никак не могу отделаться от мысли… У ШЕРЛОКА ХОЛМСА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОЯВИЛАСЬ ДЕВУШКА?!!! Якоб Соверсби | 1 января __________________________ очень рада, с наступившим вас всех Гарри Ватсон | 1 января _________________________ второй пост подряд про семейные сплетни. блог скатился. невероятныйчел | 1 января __________________________ МЫ ТОЧНО ПРО ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ШЕРЛОКА ХОЛМСА ГОВОРИМ?!!! Якоб Соверсби | 1 января __________________________ Мои поздравление чете Ватсонов и соболезнования доктору Конан Дойл. Билл Мюррей | 1 января __________________________ ЛЮБИМЫЕ НАШИ!!!!!!! Какие чудесные новости! Передавай привет Мэри! Будем очень надеяться на встречу! Целуем вас!!! Стелла и Тед | 1 января __________________________ ШЕРЛОК И СОФИ ВСТРЕЧАЮТСЯ?!!! Майк Стэмфорд | 1 января __________________________ Майк, это реально самое важное в этом посте? XD Джон и Мэри, очень рад! Дэйм Латиф | 1 января __________________________ Да, конечно, Джон и Мэри, поздравляю вас! Просто я в шоке… Майк Стэмфорд | 1 января __________________________ Вот так начало нового года! Мои поздравления всем вам! Донна Стэвели | 1 января __________________________ Джон, ты не «догадался», а вытянул у меня правду грязными манипуляциями. И вообще: не превращай свой «блог» в желтую прессу. Шерлок Холмс | 1 января __________________________ Шерлок, ты сидишь в том же вагоне в двух метрах от нас, ты не можешь сказать вслух?) Мэри Ватсон | 1 января __________________________ Софи пока не прочитала, но, если она увидит, вам будет… Не очень. Шерлок Холмс | 1 января __________________________ Я считаю, она будет не против. Джон Ватсон | 1 января __________________________ Плохо считаешь, пересчитай. Софи Конан Дойл | 1 января __________________________ А я говорил. Шерлок Холмс | 1 января __________________________ Я вроде все знала, но до сих пор поражена))))) Молли Хупер-Лестрейд | 1 января __________________________ Шерлок, Софи, я так за вас рад! Не могу поверить, что это я вас познакомил! Майк Стамфорд | 1 января __________________________ Давно не виделись, Майк) Как жизнь? Софи Конан Дойл | 1 января __________________________ Отлично! Купил коттедж в Корнуолле, скоро приглашу вас на новоселье) Майк Стамфорд | 1 января __________________________ Договорились. Шерлок Холмс | 1 января __________________________ Миссис Х, Ваша взяла. Билли Уиггинс | 1 января __________________________ ПОЧЕМУ Я УЗНАЮ ОБ ЭТОМ ПОСЛЕДНЕЙ? Шерлок, а я говорила, что так будет! Поверить не могу: эти двое наконец вместе! Билли, двадцать фунтов ты мне проспорил, он всё-таки не гей! Миссис Хадсон | 1 января __________________________ Смеется весь вагон. Хотела бы я сказать, что не смеюсь. Доктор Конан Дойл | 1 января __________________________ Хватит с меня на сегодня интернета. Шерлок Холмс | 1 января

***

— За эти дни несколько раз сюда заходили какие-то люди сурового и грубого вида. Они спрашивали капитана Бэзила, — отрапортовал Билли, как только Софи и Шерлок пересекли порог квартиры 221В в восемь утра. — Отлично, — кивнул детектив, снимая пальто. — Снова скрываешь под одной из своих многочисленных масок и под вымышленной фамилией собственное грозное имя? — усмехнулась Конан Дойл, тоже скидывая верхнюю одежду. — Верно, — откликнулся Шерлок. — Билли, ты свободен, если понадобишься, я позвоню. Миссис Хадсон у соседки? — уточнил он, следуя за Конан Дойл по лестнице. — Да, — ответил Уиггинс. — Мистер Холмс, я… — Все потом, Билли! — оборвал его Холмс уже с первого этажа. — Понял, — кивнул парень, отправляясь к себе вниз.       Софи вошла в гостиную первой, отставила на кресле у входа сумку и прошла к столу, направляясь к ноутбуку: — У тебя несомненный талант искать дела даже в пути, — хмыкнула она, опускаясь на стул.       Холмс сел за стол с правой стороны от Софи и посмотрел на нее. Конан Дойл, только что открывшая ноутбук, подняла на него глаза: — Что такое? — Ты заметила что-нибудь странное вчерашней ночью в доме моих родителей? — спросил детектив. — Вовсе нет, — доктор подала плечами. — Мне кажется, все вели себя совершенно типично для них самих. — Да, — Шерлок окинул комнату взглядом. — Пусть мы подозреваем сейчас Майка, всех остальных нельзя упускать из поля зрения, — он остановился глазами на газете, лежащей справа от него, и взял ее в руки. — Власть — это уловка, тень на стене. И порой очень маленький человек отбрасывает очень большую тень. Нам важно лишь вовремя ее заметить, — он тут же посмотрел на лист, читая последние новости.       Софи хмыкнула: — Главное в следственных действиях — это не выйти на самих себя. Вот ведь иронично!       Шерлок поднял на нее взгляд: — И в чем же ирония? — В том, что расхожее выражение предупреждало, — пожала плечами Конан Дойл. — А предатель где-то рядом с тобой. — Брось, — Холмс поморщился, кладя кисть левой руки на стол и опуская глаза на лежащую перед ним газету. — Это лишь значительно сужает круг наших поисков.       Конан Дойл сглотнула и, протянув ладонь, аккуратно дотронулась до руки сыщика: — Шерлок, послушай…       Точно от того места, где детектива коснулись знакомые до дрожи в душе пальцы, вдруг пронеслась во все стороны одновременно ледяная и горячая, разрывающая и излечивающая волна тока. Невольно замерев, он медленно перевел на нее взгляд, и тут же сердца обоих, будто ускоренные электрическим разрядом, заметались в груди с такой силой, что от разогнавшегося пульса воздуха не осталось, и они одновременно отстранились, посмотрев друг друга в глаза.       И сама Софи сейчас же застыла, не в силах больше сделать ни одного движения. В холодных, спокойных и проницательных глазах напротив теперь бушевало пламя, куда более сильное, чем в этой гостиной два дня назад — такое, что, если бы она сама теперь не видела это, она бы никогда не поверила, что Шерлок может так смотреть.       В крови бурлил безумный коктейль из фенилэтиламина, дофамина и окситоцина, вызывая сильнейшее, бесконтрольное, почти невыносимое… То, о чём не принято говорить. И в этот момент Шерлок вдруг понял, что эксперимент снова летит к чертям. — Кто бы мог подумать, — выдохнула Конан Дойл, и от её интонации Холмс вдруг окончательно растерял остатки самообладания, забыв, что они обсуждали, что делали и кого ждали.       Мир вдруг сократился до размеров этой комнаты… Нет, до размеров женщины напротив, и вся его концентрация обратилась на неё, жестко откинув всё прочее на периферию сознания. И в следующий миг, пока Холмс судорожно пытался рассчитать время до прихода гостя, потянулся к Конан Дойл, а Софи почувствовала, как, корчась в агонии, умирают в ее душе призраки прошлого, в коридоре раздался знакомый голос: — Мистер Холмс, клиент! — крикнул верно расценивший закрытую дверь Билли. — Дьявол, — практически выплюнул Шерлок, отстраняясь. — Не удивлюсь, — Софи хмыкнула и убрала свою руку. — Сюда кто только не заходит.       Спустя полминуты Конан Дойл опустилась в свое кресло и достала записную книжку, а Холмс прошел к двери и открыл ее: — А, инспектор, я получил Ваше сообщение вчера вечером, мы Вас ждали. Входите, — он первым вернулся в комнату и сел на свое место у камина. — Мне кажется, что это имеет косвенное отношение к загадочной истории в Корнуолле…       К ним вошла худощавая подвижная девушка лет тридцати. На ней был скромный брючный костюм, но ее выправка свидетельствовала о том, что она привыкла носить военный мундир. Софи сразу узнала Стэллу Хопкинс, молодую инспектора полиции, которая, по мнению Холмса (можете себе представить?), подавала большие надежды. Гостья, в свою очередь, считала себя ученицей знаменитого сыщика и восхищалась его научными методами.       Сейчас же всегда улыбчивое лицо Стэллы было хмуро, она опустилась в кресло с видом глубокого уныния: — Благодарю вас, мистер Холмс, — она посмотрела на Софи. — Доктор Конан Дойл, здравствуйте. — Вы не сдвинулись с места? — тут же сказал Шерлок. — Нет. — Что ж, вполне ожидаемо, — хмыкнул Холмс, складывая руки в молитвенном жесте. — Я ознакомился со всеми данными следствия. Кстати, что Вы думаете по поводу табачного кисета, найденного на месте преступления? Не в нем ли ключ к этому делу?       Хопкинс, казалось, удивилась: — Кисет принадлежал убитому, сэр. Он был моряком и по старой традиции много лет курил трубку, — она подняла палец, что-то вспомнив. — Там внутри его инициалы. И сделан он из тюленьей кожи, а ведь покойный много лет охотился на тюленей. — Но при нём не оказалось трубки, — заметил детектив. — Да, сэр, трубки мы не нашли: в последние годы он действительно мало курил, — кивнула инспектор. — Впрочем, мог же он держать табак для приятелей. — Безусловно. Я лишь потому заговорил об этом, что если бы я сам расследовал этот случай, то сделал бы именно кисет отправным пунктом моих поисков. Однако моя, цитируя Джона Ватсона «спутница» — доктор Конан Дойл, не знает этой истории, и я тоже не прочь ещё раз послушать её, — он едва сдержал ухмылку, когда лицо их гостьи вытянулось, а Софи бросила на него многозначительный взгляд. — Расскажите нам в двух словах самое существенное.       Стэлла Хопкинс извлекла из кармана узкую полоску бумаги: — В моем распоряжении есть некоторые данные о жизни покойного капитана Питера Кери. Он родился в 1965 году — значит, ему было пятьдесят лет. Он считался одним из самых отважных и удачливых охотников на тюленей и китов. В 2003 году командовал паровым охотничьим судном «Морской единорог» из Данди, — она подняла глаза на Холмса. — В том же году он совершил ряд удачных рейсов, а в следующем вышел в отставку. Затем несколько лет путешествовал и, наконец, купил себе небольшую усадьбу возле Тридэнник-Уоллес, в Корнуолле. Там он прожил двенадцать лет и там же умер ровно неделю назад, — проговорила девушка без пауз и подалась вперёд. — Какие отношения его связывали с семьей? — спросил Холмс. — О человеке, полагаю, это многое говорит. — Он отличался большими странностями. Семья его состояла из жены и двадцатилетней дочери. Дом обслуживали две горничные, но они часто менялись, ибо жить там было нелегко, — Хопкинс посмотрела на Софи, поясняя для неё. — Кери часто пил, и, когда у него наступал запой, он становился сущим дьяволом. Случалось, что он среди ночи выталкивал из дому жену и дочь и с кулаками гонялся за ними по всему парку. И они, бывало, так кричали, что в соседней деревне жители просыпались от их крика, — она снова посмотрела в записи. — Однажды он был привлечен к суду за то, что избил старого священника, который пытался образумить его. Короче, мистер Холмс, трудно сыскать человека более опасного, чем Питер Кери. — Полагаю, это профессиональная деформация, — вставила Софи. — Верно: я выяснила, что таков он был и в те времена, когда командовал судном, — она развела руками. — В среде моряков его прозвали Черный Питер — не только за смуглое лицо и огромную черную бороду, но и за его бешеный нрав, который наводил ужас на окружающих. Нечего говорить, что все соседи ненавидели и избегали его; я не слышала ни единого слова сожаления по поводу его ужасного конца, — гостья вздохнула. — Вы, мистер Холмс, несомненно, читали в протоколе следствия о «каюте» этого человека, но Ваша… Спутница, возможно, ничего не слышала о ней, — Софи в ответ лишь покачала головой, подтверждая её вывод. — Неподалеку от дома капитан выстроил себе деревянный флигелек, который всегда называл «каютой», там проводил он каждую ночь, — уточнила для нее Стэлла. — Это был маленький, однокомнатный сарай размером шестнадцать футов на десять, ключ от неё он держал у себя в кармане, сам стелил себе постель, сам убирал комнату и никому не позволял переступать ее порог, — она прищурилась, вспоминая. — В двух стенах этого домика прорублено по небольшому окну. Оба окна были всегда занавешены и никогда не раскрывались, одно из них выходит на проселочную дорогу, и именно это, мистер Холмс, позволило нам установить во время следствия некоторые любопытные подробности, — Стэлла набрала в грудь воздух. — Вы помните, что сосед, шедший мимо около часа ночи за двое суток до убийства, остановился у владений капитана и посмотрел на квадрат света, видневшийся сквозь деревья. Он клянется, что на занавеске ясно обозначалась тень мужского профиля, но это был не Питер Кери, которого он хорошо знал. Это был тоже бородатый мужчина, но борода у него была короткая и торчала она иначе, чем у капитана, — она посмотрела на Софи, которая что-то быстро записывала в блокнот. — Впрочем, нужно сказать, что перед этим он провел два часа в трактире, да и расстояние от дороги до окна порядочное, насколько я понял из Вашего отчета, — прервал её монолог Холмс. — Кроме того, его показания относятся к понедельнику, а убийство совершено в среду. — Да, — согласно кивнула инспектор. — Однако по словам семьи, сотрудников и соседей, во вторник Питер Кери находился в самом ужасном состоянии — совершенно пьян и зол. Он бродил вокруг дома, и жена с дочерью, услышав его голос, закрылись в доме, — продолжила она. — Поздно вечером он отправился к себе в хижину, его дочь спала с открытым окном, а около двух часов ночи страшный крик донесся со стороны «каюты». Девушка не придала этому значения, ибо капитан в пьяном виде часто кричал и ругался. Поднявшись в семь часов утра, одна из горничных заметила, что дверь хижины открыта настежь, но до двенадцати никто к нему не заходил. — Боялись? — уточнила Конан Дойл. — Да, — ответил за инспектора Шерлок. — Продолжайте. — Посмотрев в открытую дверь, они тут же вызвали полицию — я по долгу службы была не так далеко, и через час прибыла на место вместе с участковыми сотрудниками, и мы приступил к следствию. — Опишите нам «каюту», — проговорил Холмс. — В одном конце комнаты — койка, рядом — корабельный сундук, на стенах — морские карты, фотоснимок с «Морского единорога», кипа судовых журналов на полке — все в точности, как полагается в капитанской каюте, — тут же ответила Хопкинс. — И посреди всего этого сам капитан — грудь его была пробита стальным гарпуном. — Гарпун прошел насквозь и глубоко вонзился в деревянную стену, а капитан был пригвождён к стене, как я понимаю? — спросила Софи совершенно спокойным голосом, будто бы говоря о погоде. — Верно, — откликнулась Стэлла. — Конечно, мертв он был с двух часов ночи, когда его дочь слышала крик, — она снова посмотрела на Шерлока. — Не позволив что-либо трогать с места, я очень тщательно осмотрела землю снаружи и пол в комнате. Но следов не было. — Вы хотите сказать, что вы не заметили их? — проговорила Конан Дойл, глядя на гостью. — Уверяю Вас: там не было никаких следов, — покачала головой та. — Инспектор Хопкинс, мы расследовали много преступлений, но ни разу не встречали еще преступника с крыльями, — усмехнулся Холмс. — Нельзя поверить, чтоб в этой залитой кровью комнате не осталось следов, которые могли бы помочь нам отыскать преступника… Впрочем, из протокола следствия я увидел, что на некоторые вещи Вы даже не потрудились обратить внимания, — добавил он, и Софи смерила его строгим взглядом.       Стэлла нахмурилась — язвительное замечание детектива задело ее за живое. — Вероятно, мистер Холмс, нужно было сразу Вас пригласить, — сказала она. — Да, в комнате было несколько предметов, заслуживавших особого внимания. Начать с того гарпуна, которым убит капитан. Кто-то снял этот гарпун со стены. Два гарпуна висят на своих крюках, а третий крюк пустует, — быстро проговорила Стэлла. — На ручке имеется надпись: «Пароход, Морской единорог, Данди». Это, по-видимому, свидетельствует о том, что преступление было совершено в припадке ярости, и что убийца схватил первое орудие, какое попалось под руку, — она кивнула, ухватившись за еще одну деталь. — А то, что Кери был вполне одет, хотя убийство произошло в два часа ночи, наводит на мысль, что у него была встреча с убийцей. Об этом говорит и то, что на столе оказалась бутылка рома и два грязных стакана. — Да, — откликнулся Холмс, — Пожалуй, оба Ваши вывода можно принять. А что, в комнате нашлись и другие спиртные напитки? — Да, на сундуке был поднос: там стояли графины с коньяком и виски, — Хопкинс скривилась. — Но это не имеет значения. Ведь графины были полны, значит, к ним не притрагивались. — Все равно их присутствие имеет некоторое значение, — заметила Софи. — Какие же ещё предметы, по-вашему, имеют отношение к делу? — На столе лежал тот табачный кисет. — Где именно? — подал голос Шерлок. — На самой средине стола. Он сделан из грубой и жесткой тюленьей кожи и завязан кожаным ремешком, — девушка активно жестикулировала, рисуя в воздухе воображаемый предмет. — Внутри него буквы «П. К.». В кисете было примерно с пол-унции крепкого табака, какой курят моряки. — Прекрасно, — просиял Холмс. — А еще?       Хопкинс вытащила из кармана записную книжку в желтовато-сером переплете, шероховатом и потрепанном с выцветшими страницами. Холмс подался вперед, Софи наклонилась к нему, и они стали разглядывать ее со свойственной только им тщательностью. На первой странице значились инициалы «Д. X. Н.» и дата «2003», на второй странице были выписаны буквы «К. Т. Ж.», дальше на двух-трех листах — сплошные цифры, а кое-где слова: «Аргентина», «Коста-Рика», «Сан-Паоло», — и снова столбцы цифр и каких-то значков. — Что Вы думаете об этих записях? — спросил наконец Холмс, откидываясь на спинку кресла и доставая из ящика столика лупу. — По-видимому, это опись биржевых акций, — предположила инспектор. — Я считаю, что «Д. X. Н.» — инициалы маклера, а «К. Т. Ж.», возможно, его клиент. — Или «Канадская Тихоокеанская железная дорога», — сказала Софи.       Хопкинс пробормотала проклятье и стукнула себя кулаком по ноге. — Конечно! — воскликнула она. — Конечно, Вы совершенно правы. Теперь нам остается расшифровать значение букв «Д. X. Н.». Я уже просмотрела старые биржевые реестры за 2003 год и не нашла ни одного маклера с такими инициалами, — девушка развела руками. — И все же я на верном пути. Ведь правда же, мистер Холмс, вполне возможно, что это инициалы того человека, который приходил ночью к капитану, то есть, иными словами, убийцы? А эта книга, в которой перечислено так много ценных бумаг, может быть, раскроет нам мотивы преступления.       По лицу Шерлока было видно, что он захвачен врасплох этим новым открытием. — Я должен признать справедливость Ваших выводов, — сказал он. — Пожалуй, эта книга, о которой ничего не сказано в протоколе следствия, несколько меняет мои предположения. В обоснованной версии этого преступления для нее нет места. — А Вы пытались разыскать владельцев ценных бумаг, упомянутых здесь? — спросила Софи, указав на записную книжку. — Да. Я обратилась в разные конторы с запросами, но ведь это акции южноамериканских предприятий, — Стэлла поджала губы. — Боюсь, что получу ответ лишь через несколько недель.       Холмс продолжал рассматривать переплет книжки через увеличительное стекло. — Тут, несомненно, пятно, — сказал он. — Да, сэр, это следы крови, — Хопкинс наклонилась вперед. — Я ведь сказала, что подняла книжку с пола. — Кровавое пятно было сверху или снизу? — уточнил детектив. — На стороне, прилегавшей к полу. — Значит, книжка упала на пол уже после убийства, — спросила Софи. — Верно, доктор Конан Дойл, — она посмотрела на собеседницу с нескрываемым восторгом. — Я думаю, что убийца уронил ее при поспешном бегстве. Она лежала у самой двери. — Вероятно, ни одной из этих ценных бумаг не было найдено среди имущества покойного? — уточнил Холмс. — Нет, — откликнулась Хопкинс. — Есть у вас основания предполагать ограбление? — снова подала голос доктор филологии. — Нет, по-видимому, ничего не было похищено. — Там был еще нож, не так ли? — сказал Шерлок, возвращая книгу. — Нож остался в ножнах, его не успели вынуть, — ответила Стэлла, убирая улику в пакет. — Он лежал у ног убитого, и миссис Кери говорит, что это нож её мужа. Холмс на пару мгновений задумался. — Ладно, — сказал он. — Полагаю, нам нужно съездить туда и посмотреть. Пришлите мне контакты соседа, который давал показания о событиях ночи понедельника.       Хопкинс просияла: — Благодарю Вас, мистер Холмс! Это снимет с меня тяжкое бремя.       Холмс погрозил пальцем инспектору. — Все было бы гораздо проще неделю назад, — проговорил он. — Но даже и сейчас моя поездка может принести пользу, — мужчина поднялся с места, застегивая пиджак, и женщины тоже встали. — Мы отправимся в Корнуолл через четверть часа, — он посмотрел на время. — При удачном раскладе мы с доктором Конан Дойл будем в графстве через пять-шесть часов, я сообщу Вам.       Стэлла еще минуты две благодарила детективов, а потом покинула их квартиру. — Почему инспектор Скотланд-Ярда раскрывает преступление, которое было черт знает где? — спросила Софи, пока Шерлок что-то набирал в телефоне. — Хочет выслужиться, — пожал плечами тот. — Оказалась в нужном месте в нужное время, как ты любишь говорить, и пытается извлечь из этого максимум пользы. — Допустим, — Конан Дойл поднялась с места. — Майк Стамфорд на проводе, полагаю? — уточнила она, все же открывая свой ноутбук. — Верно, — Холмс засунул телефон в карман. — Ждет нас завтра в девять утра. — Отлично, — Софи нахмурилась, что-то набирая на клавиатуре. — У нас есть план? — Да, — Шерлок прошел к окну и выглянул на улицу. — Раскроем дело «Черного Питера», переночуем в Корнуолле, разоблачим сеть Мориарти и прямо сейчас поторопимся, потому что Элизабет только что вошла в свою квартиру, а значит миссис Хадсон сейчас поймет, что мы вернулись, и через три минуты будет здесь, — он глянул на Конан Дойл.       Та едва не ухмыльнулась, ибо его взгляд снова стал точно таким же, как и последние пять лет — холодным, собранным и непредвзятым. Пора было работать. — У меня нет возражений, — ответила она, захлопывая крышку ноутбука.

***

      До Корнуолла добрались без происшествий. Софи что-то писала, а Шерлок всю дорогу молчал, погруженный в свои мысли. За пять с лишним часом никто не проронил ни слова, ибо был занят своим делом. Эта поездка ничем не отличалась от той, что была в прошлом марте, и детективы, кажется, даже не вспомнили о том, как все изменилось. Даже не доставая сумок из машины, Холмс и Конан Дойл отправились на место преступления, адрес которого скинула Хопкинс. Сама Стэлла встретила их на большой дороге в полумиле от коттеджа убитого, чтобы проводить их «до дверей».       Длинный дом из необтесанного камня стоял намного ниже резиденции Холмса, в прогалине на склоне холма. К нему вела извилистая тропинка, мелькавшая среди голых в январскую пору полей. Ближе к дороге, окруженный с трёх сторон кустами, находился маленький флигель, обращенный к ним окном и дверью. Здесь-то и произошло убийство.       Хопкинс сначала провела их в дом, где представила угрюмой седой женщине — вдове убитого. Изможденное лицо, глубокие морщины и полный ужаса взгляд запавших глаз с покрасневшими веками говорили о том, что она перенесла годы страданий и горьких обид. Её дочь, бледная белокурая девушка, вызывающе сверкая глазами, заявила, что она радуется смерти отца и благословляет руку, нанесшую ему смертельный удар.       Питер Кери создал в доме страшную, удручающую обстановку, что им стало легче, когда они снова очутились на солнечном свете и пошли по тропинке, протоптанной через поле покойным капитаном.       Флигель оказался простейшей деревянной постройкой с легкой кровлей и двумя окнами: одно находилось подле двери, а другое в противоположной стене. Хопкинс вынула ключ из кармана и нагнулась к замку: но вдруг остановилась, и на её лице отразилось напряженное внимание и удивление. — Замок хотели взломать, — сказал она.       В этом не приходилось сомневаться: дверь была поцарапана, и белые царапины отчетливо выделялись на краске, как будто их только что нанесли. Холмс осмотрел окно: — И окно кто-то пробовал открыть, но не смог. Видно, неопытный взломщик. — Это очень странно, — смутилась инспектор. — Могу поклясться, что вчера вечером этих царапин не было. Может, приходил из деревни какой-нибудь любопытный простак? — предположила она. — Нет, не похоже. Мало кто решится приблизиться к дому, а уж взломать «каюту» — таких смельчаков нет. — откликнулась Софи. — А ты что думаешь, Шерлок? — Я думаю, что нам повезло, — ответил тот, изучая дверной косяк. — Я того же мнения. Вполне возможно, что этот человек придёт вновь, — добавила Конан Дойл, посмотрев на Стэллу. — Он попробовал открыть дверь крохотным перочинным ножом. Это не удалось. Что ему остается теперь? — Вернуться следующей ночью с более подходящим инструментом, — догадалась Хопкинс. — Правильно, — проговорил Холмс. — Глупо будет, если мы не подкараулим его. А пока — разрешите мне осмотреть «каюту» внутри.       Следы трагедии были уже уничтожены, но мебель в маленькой комнате всё ещё стояла так же, как и в ночь убийства. В течение десяти минут Холмс с огромным вниманием осматривал поочередно каждый предмет, но по его лицу было видно, что поиски безуспешны. Только раз он прервал свое кропотливое исследование: — Вы брали что-нибудь с этой полки, Хопкинс? — Нет, я не трогала ничего, — ответила девушка. — Здесь что-то взято: в этом углу полки пыли меньше, — Шерлок провел по поверхности пальцем. — Возможно, тут лежала книга, а может быть, коробка… Пожалуй, больше мне здесь делать нечего, — он огляделся. — Мы встретимся с Вами здесь в двенадцать ночи, Хопкинс. — Хорошо, — кивнула та, когда детектив уже покинул «каюту». — Доктор Конан Дойл, большое спасибо, — сказала она двинувшей к выходу женщине. — Всегда рады, инспектор Хопкинс, — вежливо улыбнулась та. — И, доктор Конан Дойл, — та оглянулась. — Возможно, это не мое дело, но Вы отлично смотритесь, — улыбнулась Стэлла. — Мы знаем, — откликнулся с улицы знакомый баритон. — Софи, идём!       Доктор филологии вышла и поравнялась с дожидавшимся ее Холмсом. — Ты просто сама вежливость, — наигранно улыбнулась она, когда они зашагали по дорожке от дома. — С этим спорить трудно, — откликнулся детектив.       Конан Дойл оступилась, потому что в следующий миг знакомая вспышка застелила взор, и перед глазами всплыла картинка. — Вы видите меня насквозь, мистер Холмс, — проговорила незнакомая старушонка.       Лица её почти не было видно, а за ее спиной мелькал какой-то синий экран. — С этим спорить трудно, — ответил Шерлок, протягивая к ней ладонь, будто прося что-то отдать. — Возможно, я все же смогу Вас удивить, — картинно ухмыльнулась она, вскидывая пистолет. — Ну же, будьте благоразумны! — воскликнул Грэг, указывая на неё пальцем. Рядом с ним стоял Майкрофт.       Холмс сделал шаг назад, поднимая руки, и Конан Дойл увидела, что рядом с ним стоит Мэри. — Даже не подумаю, — хмыкнула незнакомка, выстрелив.       Как в замедленной съемке пуля неслась на детектива, на лице которого в этот момент отразилась смесь испуга и разочарования, но прежде, чем снаряд достиг его, миссис Ватсон оттолкнула мужчину, закрывая его и принимая выстрел на себя, и упала вбок, когда на ее серой футболке разлилось уродливое кровавое пятно. — Мэри, — прошептала Конан Дойл, медленно опускаясь на землю. — Мэри, Мэри, чёрт возьми… Мэри!       Шерлок кинулся к бормочущей что-то нечленораздельное женщине, пытаясь подхватить, но она уже опустилась на желтую траву, и он лишь обхватил ее за плечи, сев на корточки рядом и пытаясь поймать её безумно мечущийся взгляд. — Софи, что? — шокировано пробормотал он, не понимая, что случилось всего секунду назад. — Выстрел, Мэри… — она качала головой, не замечая в одно мгновения выступивший на лбу ледяной пот. — Пожертвовала… Боже, нет! — она посмотрела на Холмса.       И от этого взгляда все внутри детектива похолодело: на дне карих глаз метался жуткий пожар всепоглощающего страха, боли и непонимания. — Софи… Послушай меня… Соня! — он накрыл ее щеки ладонями, удерживая её голову. — Соня, успокойся, — Холмс никогда не видел её паники. — Что случилось? Соня, что… — он не мог прочесть ее, и потому спросил. — Что болит?       Она на мгновение прикрыла глаза и выдохнула: — Ничего, — произнесла она дрогнувшим голосом. — Это просто… — женщина прикрыла его ладонь своей, освобождая лицо. — Мэри может погибнуть от пули. — Что? — опешил детектив. — Не спрашивай, — покачала головой Конан Дойл, отстраняясь. — Я просто знаю. — Просто знаешь? — выдохнул мужчина, отстраняясь. — Откуда?       Софи подняла на него взгляд и, секунду поколебавшись, ответила предельно честно: — У меня было видение. — Видение? — округлил глаза Холмс и приложил ладонь к её лбу. — У тебя жар? — У меня дар, — хмыкнула Конан Дойл. — Можешь верить, можешь не верить, но я видела, что Майкрофт сдал информация о тебе Ричарду Бруку, а также то, что ты отослал меня от Бартса в июне 2011-го, потому что собирался прыгать.       Холмс медленно поднялся на ноги, помогая ей встать: — Ты сама себя слышишь? — он поддержал её, когда она снова качнулась. — Видения? Чтение будущего? — Местный колдун это подтвердил, — буркнула Конан Дойл. — Я же сказала «можешь не верить», — она твердо зашагала вперёд. — Однако отныне не бери с собой Мэри на расследования. — Так я и не брал, — пробормотал детектив, обгоняя ее и вставая перед ней. — Хорошо, да, — прошептала Софи, не глядя на него и пытаясь обойти. — Что у нас дальше по плану? — Соня, — Холмс остановил её, снова обхватив руками её плечи. — Ты переутомлена, — она открыла было рот, чтобы возразить. — Мэри в безопасности, никому ничего не угрожает, — остановил её мужчина. — Я отведу тебя в коттедж и пойду на встречу со свидетелем, а ты ляжешь и отдохнешь. — Шерлок, я… — Ночью ты точно дома не усидишь, а уж с одним человеком я смогу поговорить без тебя, — покачал головой Холмс. — Все будет… Нормально.       Софи снова посмотрела ему в глаза, внутренне удивившись тому, как, оказывается, этот холодный человек, умел найти слова в нужную минуту. Она вздохнула: — Хорошо, — кивнула она, и Шерлок встал рядом, подавая ей локоть. — То, что ты красивый, отменяет твою грубость и настойчивость.       Холмс ухмыльнулся, глядя перед собой: — Но ты не называла меня красивым.

***

      Майкрофт сидел в своем офисе, глядя в стену напротив, когда вошла его помощница, Антея: — Мистер Холмс, — она подошла к мужчине и передела ему папку. — Здесь вся информация, которую Вы просили. — Благодарю, — он лишь посмотрел на материалы, но не открыл их. — Вы можете идти.       Когда за женщиной закрылась дверь, Майкрофт еще пару мгновений сканировал взглядом обложку, а потом открыл папку, подписанную именем Элизабет Сары Скарлетт Рикман.       На первой странице было только ее фото и дата рождения: 3 октября 1990-го года. Холмс на несколько секунд задержался взглядом на лице подруги доктора Конан Дойл и прищурился. После вчерашнего… «Инцидента» Рикман не говорила с ним, предпочитая делать вид, что ничего не произошло, однако такое поведение не могло быть продиктовано сиюминутным порывом свободолюбивой души: Майкрофт чувствовал, что в этой истории что-то нечисто.       Он перевернул лист и замер. Все остальные страницы в папке были пусты.       Холмс позвонил, и его помощница снова вошла в кабинет. — Антея, Вы открывали материалы? — спросил мужчина. — Разумеется, нет, — покачала головой та. — Как Вы и сказали. — Замечательно, — он снова посмотрел на папку и закрыл ее. — В таком случае запросите информацию в МИ-6, — Майкрофт помолчал. — И МИ-5 тоже.

***

      Шерлок шел по пляжу, приближаясь к темному силуэту человека, высматривающего что-то на горизонте. Хопкинс дала детективу адрес и телефон свидетеля, но трубку тот не поднял, а дома его не оказалось, благо, на мокром песке следы были отчетливо видны, а потому Холмс нашел мужчину очень быстро. — Мистер Циниуинт? — спросил сыщик, подойдя к нему на расстояние пары метров.       Тот оглянулся: — Мистер Холмс, — улыбнулся он. — Рад приветствовать, я ждал Вас. — Вот как? — нахмурился Шерлок. — Инспектор Хопкинс, полагаю, оповестила Вас, что я занимаюсь расследованием убийства капитана Кери. — Можно сказать и так, — свидетель отвернулся. — Погода портится, — детектив проследил направление его взгляда. На горизонте собирались грозовые тучи. — Вы не против, если мы поговорим в доме? — Как Вам угодно, — пожал плечами Холмс. — Благо, моя прогулка завела меня не так далеко, — Циниуинт хмыкнул, поравнявшись с сыщиком, и они зашагали в сторону видневшегося за поворотом берега дома. — Чем могу быть полезен, мистер Холмс? — Я хотел бы выяснить, что Вы видели в ночь накануне убийства капитана, — посмотрел на него Шерлок. — Что же, я вряд ли добавлю к имеющимся у Вас знаниям что-то новое, — проговорил мужчина. — Я проходил мимо и случайно увидел силуэт в окне — это был не владелец «каюты», а незнакомый мне человек. — Как Вы с такого расстояния смогли это рассмотреть? — прищурился детектив. — Лицом к лицу лица не увидать, — хмыкнул Циниуинт. — Большое видится на расстоянии, — он посмотрел на собеседника. — Так ведь говорит доктор Конан Дойл?       Шерлок напрягся, но виду не подал. Он не сомневался, что их с Софи слава дошла и до Корнуолла: — Полагаю, однако… — Это все, что я могу сказать о том вечере. Кстати, Майк Стамфорд — прекрасный сосед, — перебил его свидетель. — Он заходил ко мне накануне, всё справлялся о лечебных травах, — он посмотрел на Холмса, когда они подошли к двери. — Доктора порой интересуются теми вещами, о которых мы бы и не подумали.       Брови детектива предательски поползли вверх, когда собеседник повернулся к нему спиной, заходя в дом: — Прошу прощения, но… — он прошел за Циниуинтом в небольшую гостиную. — К чему Вы это? — Я знаю, зачем Вы приехали сюда, мистер Холмс, — ответил тот, указывая детективу на стул. — Предвосхищая Ваш вопрос — просто знаю. — «Просто знаете»? — опешил на мгновение детектив, сев на стул и испытав дежавю. — Откуда? — У меня было видение, — усмехнулся мужчина, отвернувшись, наливая гостю чай. — Местные за это называют меня колдуном, однако сегодня Вы уже слышали такие же слова от женщины, которую любите, но боитесь ей об этом сказать прямо, — рука Холмса невольно потянулась к пистолету в кармане. — Не стоит, — вдруг остановил его собеседник. — Я не слежу за Вами, — он обернулся и поставил на стол перед сыщиком кружку с чаем. — Я просто вижу то, что для многих остается тайной. — Я не верю в мистику, — ответил Холмс. — Предпочитаю придерживаться голоса разума. — Который столько лет диктовал Вам не поддаваться чувствам, — кивнул колдун. — Выпейте чаю, мистер Холмс, — он сел на стул напротив. — Такой Вам заваривала мама, когда Вы были ребенком и играли с Рэдбертом.       Шерлок поднялся с места: — Вы играете с силами, которые находятся за пределами Вашего понимая, мистер Циниуинт, — процедил он. — Правда? — тот улыбнулся. — Однако Вы пытаетесь обезвредить самую могущественную преступную группировку планеты, — детектив снова замер. — И кто из нас играет? Сядьте.       Холмса было тяжело удивить, но в этот момент колдун застал его врасплох, и он послушно опустился на стул: — Откуда Вам об этом известно? — спросил он, и, когда колдун строго посмотрел на чашку, аккуратно взял её в руку и, принюхавшись, сделал глоток. — Мне известно все, мистер Холмс, — парировал Циниуинт. — Однако я могу лишь отвечать на Ваши вопросы. Ну же, — он подался вперед. — Спросите меня, и я отвечу. — С чего мне Вам верить? — С того, что на этом самом стуле в прошлом марте сидела доктор Конан Дойл, а уж ей Вы доверяете больше, чем кому бы то ни было, — ответил колдун и со вздохом поднялся с места. — Мистер Холмс, в Вашей голове много «блоков», как принято говорить у психологов, — мужчина обошел стол и приблизился к детективу. — Они и не дают Вам увидеть правду. — Это какой-то розыгрыш? — сыщик со стуком поставил чашку на стол. — К чему Вы ведете? — Я сказал Вам еще на пороге, что больше ничего не знаю об убийстве капитана Кери, — заметил Циниуинт. — Однако Вы пошли за мной, — он помолчал. — Суть моей мысли в том, мистер Холмс, что герой пожертвует Вами, чтобы спасти мир, а злодей уничтожит мир, чтобы защитить Вас, — мужчина улыбнулся. — Теперь Вы понимаете, о чем я? — Довольно, — Шерлок вскочил с места. — Цыганские фокусы — это не то, на чем строится моя работа, мистер Циниуинт.       И в следующий миг он замер, даже не успев отреагировать, потому что собеседник дотронулся пальцем до его лба, и все вокруг покачнулось, а глаза застелила белая вспышка.       Перед детективом бесконечным калейдоскопом пронеслась череда кадров его собственной жизни, какие-то лица, места и обрывки фраз, а затем картинка будто бы промоталась назад, и он обнаружил себя в собственной гостиной на Бейкер-стрит, вот только… Будто бы состаренной. Он огляделся и в ужасе увидел самого себя в сюртуке образца конца девятнадцатого века, сидящего с трубкой в руках в кресле и говорившего с Джоном Ватсоном, отчего-то носившим усы, и одетого в том же стиле, что и сам сыщик. — Летающие машины и… Как их? — доктор замялся. — Телефонные устройства? Что за бредовые фантазии? — он тоже затянулся трубкой. — Это просто мое предположение о том, как может выглядеть будущее, — ответил «викторианский» Шерлок, а Ватсон кивнул. — Знаете, по капле воды логик может сделать вывод о существовании Антарктики или Ниагары. — Или Райхенбаха, — вставил «Джон». — Вы уже написали рассказ об этом деле? — уточнил сыщик. — Да. — Представив его, как один из моих редких провалов, разумеется? — Холмс махнул трубкой в сторону компаньона. — Конечно. Но, вернемся к Вашей истории, — доктор нахмурился. — Вы уверены, что это был семипроцентный раствор? Мне кажется, Вы слегка преувеличили дозу. — Возможно, там есть гиперболы, — Холмс задумчиво посмотрел вниз. — Но, я допускаю, что всё это могло произойти, — он встал. — Я знаю одно: в таком мире я буду, как дома.       Джон хмыкнул, когда Шерлок прошел через комнату к правому окну: — Про себя не уверен. — Вопрос спорный, — детектив выглянул на улицу. — Рассказывая про будущее, Холмс, Вы снова описали себя одиноким волком, — заметил доктор. — Однако, думаю, Вам было бы трудно в таком мире обойтись без похожей на Вас спутницы, — добавил он. — Чем дольше Вы меня знаете, Ватсон, тем крепче должно быть Ваше уверение в том, что подобная дама ещё не родилась и не родится, — откликнулся Шерлок. — А, если и родилась бы, это была бы совсем другая история, — он хмыкнул. — Хотя я всегда знал, что я человек вне времени.       Шерлок отпрянул от колдуна. — «Цыганские фокусы», мистер Холмс, иногда помогают наставить человека на путь истинный, — проговорил Циниуинт. — Что было в чае? — спросил детектив, шагая назад. — Интересно, что доктор Конан Дойл спросила то же самое, — ответил колдун. — Воспринимайте увиденное, как знаете, — он снова сел за стол. — Вы же все-таки человек вне времени, — мужчина перевел взгляд на тяжело дышащего детектива. — Но Вы слишком запутались, чтобы открывать Вам правду, мистер Холмс. — Какую правду? — практически прошептал тот. — О том, почему Вам повстречалась эта женщина, а точнее — кто на самом деле просил, чтобы это произошло, — Циниуинт развел руками. — Но знаете, мистер Холмс, — он ухмыльнулся, — Иногда сердце вспоминает то, что забыл разум. — Чушь какая-то, — Шерлок отвернулся и пошёл к выходу, злясь на себя за этот идиотский визит. — Может быть, — догнал его уже в коридоре голос колдуна. — Но такова Судьба. — Ну, и как тебе живется? — спросил Артур, сидя в кресле и глядя на Софи, лежавшую на диване. — Зачем вы здесь? — только и смогла выдохнуть она, глядя в потолок. — Потому что ты устала и потому что ты в нас нуждаешься, — ответил Том, глядя на пламя. — Я никогда не нуждалась ни в ком из вас, — скривилась Конан Дойл. — В самом деле? — Моран наклонился к ней через спинку дивана. — Прямо-таки ни в ком из нас? — Оставь это, Себастьян, — женщина прикрыла глаза. — Софи из прошлого, и я - теперь — это разные люди. — Не сказал бы. Вспомни, что ты услышала из моих уст в том самолете, — протянул Моран, подходя ближе к центру комнаты. — Когда меня спросили: «Какая она?». — Прошу, не надо, — Конан Дойл накрыла лицо руками, отгоняя воспоминания. — Сильная, смелая… — Себастьян помолчал. — Верная. — Я говорил ей другое, — откликнулся Артур. — Маленькая, злобная… — Склонна к приступам мании и нарциссизму, — закончил за него Хидстоун. — Это уже я говорил. — Мы здесь, потому что ты боишься прошлого, — сказал Конан Дойл. — И ты сама не можешь нас отпустить. — Мы призраки твоего страха, Софи, — добавил Хидстоун, шагнув к ней. Артур поднялся с места, и доктор филологии повернула на них голову. — Джентльмены, прошу, — одернул двинувшихся к женщине мужчин Моран. — Ничего не будет, — Артур холодно улыбнулся. — Призраки ведь не убивают.       Софи хотела было отпрянуть, когда он наклонился к ней, но тело не слушалось. — Но стоит проверить, — безумно хихикнул Том, протянув к ней руки. — Соня! — Конан Дойл порывисто села, проснувшись, и огляделась. В гостиной никого не было. — Соня, я вернулся, — Шерлок вошел в комнату. — Тебе лучше? — Да, — кивнула она, взяв со столика очки и посмотрев на него. — С тобой все в порядке? — она прищурилась. — На тебе лица нет. — Все нормально, — Холмс подошел к креслу у камина, в котором в ее сне восседал Артур. — Свидетель бесполезен, не сказал ничего нового. — Вот как? — Софи посмотрела на часы. — До встречи с Хопкинс меньше часа, — она оглянулась к окну. — Сколько же я спала? — Достаточно долго, — заметил Шерлок, садясь в кресло. — Полагаю, нам пора обсудить дело Мориарти.       Конан Дойл едва уловимо напряглась и подсела вперед на диване: — Например, что? — Например, улики против Стамфорда, — Холмс сел поудобнее, повернувшись к собеседнице. — Да, он не из тех, кто хорошо стреляет, но он врач, а, значит, умеет обращаться с ножом и ядами, — он кивнул. — Кроме того, он тот самый тип парня-невидимки — тихий одноклассник, на которого никто никогда не обращает внимания, но который может устроить в школе стрельбу. — Это не то, над чем шутят, — заметила Софи. — Пусть так, — мужчина поморщился. — Однако Майк не явился на свадьбу Джона и Мэри, хотя был здесь, когда женились Лестрейд и Молли. Почему? — Ты думаешь, что из-за того, что на следующий день после мальчишника были убиты Моран и Матос, власть над «Мориарти» перешла к нему, и на момент бракосочетания Ватсонов у него уже были куда более важные дела? — догадалась Софи. — Верно, — Холмс поднял палец. — Кроме того, Майк привёл тебя ко мне, хотя знал тебя пять минут. — И? — нахмурилась Конан Дойл. — Возможно, у него была на тебя информация, а, как мы знаем, Джим уже тогда решил вести со мной игру — ведь на следующий день после нашей встречи мы расследовали дело убийцы-таксиста, который в последнюю секунду своей жизни признался, что работал на Мориарти. — Ты считаешь, Майк привёл к тебе того, кто был должен Джиму, чтобы уничтожить сразу двоих? — Возможно, — Холмс откинулся на спинку кресла. — Хотя было бы проще приказать тебе убить меня. Ты бы это сделала.       Брови Софи взлетели вверх: — Что, прости?       Детектив злился. Встреча с колдуном и странный чай покачнули его привычное хладнокровие, как и некогда видение адской собаки в Баскервиле. Выйдя от свидетеля, он двинулся к коттеджу Стамфорда и некоторое время наблюдал за ним, а потом вернулся к дому и несколько часов наматывал круги вокруг него, пытаясь унять разбушевавшиеся эмоции.       Каждый раз, когда Холмс встречался с чем-то, выходящим за рамки реального, он чувствовал себя бессильным, и его охватывал такой гнев, что его непременно нужно было на кого-то излить. В случае с собакой это был Джон, а теперь… — Ну, а что? — пожал плечами Шерлок. — Помнится, в первый же наш совместный вечер ты убила человека, — он посмотрел на нее.       Софи открыла рот от удивления. Такого укора она никак не ожидала. Прежде всего из-за того, по какой причине она застрелила того преступника: — Если тебя подводит память, напомню: я убила таксиста из-за того, что твоей жизни… Твоей — человека, которого я знала меньше суток, угрожала опасность, — Конан Дойл поднялась с места. — Как ты можешь предполагать, что я могла бы убить тебя? — Ну, мужа-то ты убила, — ледяным голосом произнес Холмс, отводя от неё глаза.       Софи остолбенела. Тишина наполнила гостиную, и за окном раздался первый раскат грома той бури, что весь день собиралась над морем. Холмс молчал, совершенно не понимая, какую грубую, злую и непростительную вещь только что сказал.       Конан Дойл усмехнулась и прищурилась, четко зная, что на гадость принято отвечать гадостью: — Между вами есть одно большое отличие, — процедила она. — И какое же? — хмыкнул Шерлок, поворачиваясь к ней. — Артура я любила, — ответила Софи.       Их взгляды столкнулись, и Холмс, ровно, как и Конан Дойл минуту назад, застыл. В карих глазах, обращенных к нему, показался первый осколок огромного айсберга, который он клялся никогда не спровоцировать. С каждой утекающей секундой молчания этот лед все разрастался, грозя поглотить все хорошее, что до сегодняшнего дня жило в этой женщине. — Это я знал, — пожал плечами Шерлок, не найдясь, что ответить. — Однако… — Ты можешь позвонить в полицию прямо сейчас, — перебила его доктор филологии. — Хопкинс тут рядом, — она махнула рукой в сторону двери. — Можешь связаться с Майкрофтом, адвокатом Артура, газетчиками, Российским посольство, да с кем угодно! — женщина сделала шаг вперед. — Если ты смеешь упрекать меня тем, что я не рассказывала тебе столько лет лишь из страха потерять тебя, пусть я лучше сгнию в тюрьме за то, что сделала. Не думай, что я считаю, что заслуживаю прощение или понимания. Я сама себя ненавижу, — она приблизилась к нему и наклонилась, практически шипя ему в лицо. — Однако не смей играть со мной, Шерлок Холмс, потому что в этом мире есть кое-что пострашнее запутавшегося мужчины, — она холодно усмехнулась. — Оскорбленная женщина.       Она развернулась и двинулась к выходу. Увидев ее вновь удаляющуюся спину, Шерлок наконец сбросил оцепенение и быстро встал: — Подожди, — четко сказал он.       Софи замерла в дверном проеме: — Что? — Куда ты? — Холмс искренне не понимал, что должен сказать. — Идём, — бросила она. — Встреча с Хопкинс уже скоро. — Ты хочешь заниматься расследованием? — поднял бровь детектив. — Сейчас? — Ты думаешь, что я устрою сцену? — доктор хмыкнула. — В таком случае огорчу тебя, — она обернулась. — Мы пять лет расследовали дела, а теперь вот-вот вступим в схватку с тем, кто преследовал меня и тебя все эти годы. Не думай, что я разрыдаюсь от обиды и уйду. Я так уже поступала, но на ошибках учатся, — Конан Дойл сжала зубы. — Потому что это то, что люди делают, когда ссорятся с теми, кто им дорог — они идут дальше. — Мы никогда не «ссорились», — заметил Шерлок. — Потому что раньше мы были только друзьями, — ответила женщина. — Как видишь, все оставляет свой след.       Софи вышла в коридор, и тут же остановилась, потому что поняла, что Шерлок не двинулся с места. Она снова вернулась в комнату и посмотрела на застывшего с выражением лица «как-я-раньше-не-понял» детектива. — След, — проговорил он. — О чём ты? — доктор подошла к нему ближе. — В описании Себастьяна Морана указано, что у него на запястье была татуировка в форме скрещенных четырех шпаг, — Шерлок посмотрел на нее. — Вспомни дело «Черного лотоса» — все члены синдиката носили татуировку-эмблему. — Ты считаешь, что такая должна быть у всех, кто относится к «Мориарти»? — строго произнесла Конан Дойл. — Да, — он чуть не подпрыгнул на месте. — Конечно! Татуировка — это не имя, не биография, ее невозможно скрыть или изменить так, чтобы не осталось следа, — он заходил по комнате. — Однако тот, кто работает на «Мориарти», наверняка настолько фанатичен, что не свел ее. Как Пожиратели Смерти в «Гарри Поттере»! — Серьезно? — она подняла брови. — Ты сейчас будешь делать к нему отсылки? — Брось, — он махнул рукой. — Я уверен, что, если запросить информацию из моргов, то выяснится, что во время вскрытий Матоса, Магнуссена и самого Мориарти судмедэксперты обнаруживали такие же татуировки. Судя по тому, что подобных не было зафиксировано ни у каких пойманных крупных преступников, полагаю, их носят те, кто принадлежит к «верхушке» — Так свяжись с ними, — Софи указала на него, подгоняя достать телефон. — Вскрытие Джима вообще проводили в Бартсе, про это тебе и Молли расскажет, — добавила она.       Холмс достал гаджет, что-то набирая в нем: — Суть в том, что у Стамфорда тромбоцитопения — нарушение свертываемости крови, и татуировки ему противопоказаны, — сказал Шерлок, вновь поднимая на неё глаза и убирая телефон. — Ну, так могли не делать, — пожала плечами Конан Дойл. — Это — не просто символ верности, Софи, — Холмс приблизился к ней. — Это — гарантия того, что человек не предаст организацию. — Не знаю, что сказать. Об этой татуировке ведь даже никому неизвестно, — покачала головой женщина. — Однако, ты прав, можно принять это за аргумент в пользу невиновности Майка.       Они вышли из дома и молча двинулись в сторону «каюты» Кери. Гроза все ещё гремела над морем, но дождь не начинался, однако, несмотря на зимний месяц, в воздухе висела духота, подчеркивая напряжение между парой.       В двенадцатом часу ночи они все же устроили засаду. Хопкинс хотела оставить дверь хижины открытой, но Холмс предположил, что это спугнет незнакомца. Замок был настолько несложен, что его можно было открыть любым достаточно крепким ножом. Шерлок предложил также, чтобы они засели не внутри хижины, а снаружи, в кустах, которые росли под вторым окном. Таким образом, им удалось бы проследить за этим человеком, если он зажжёт свет, и разузнать цель его прихода.       В полном молчании они притаились в кустах. Сначала до них доносились шаги запоздалых прохожих и голоса из деревни, но мало-помалу эти звуки замерли. Наконец наступила полная тишина. Только бой часов на далекой церкви извещал их о том, что время идёт, да мелкий дождь шуршал и шептал в той листве, которая служила нам кровом.       Пробило половину третьего: наступил самый темный предрассветный час. Внезапно, все же вздрогнули, услышав тихий, но отчетливый скрип калитки: по дорожке кто-то шёл.       Потом снова наступила долгая тишина, но вдруг позади, за хижиной, послышались осторожные шаги, а через мгновение лязг и шум металла: человек пытался взломать замок. На этот раз он действовал более умело или инструмент у него был получше. Вскоре послышался треск, и дверные петли заскрипели. Затем щёлкнуло фонарик, и в следующее мгновение ровный свет озарил внутренность хижины. Сквозь тонкие занавески детективы увидели всё, что происходило внутри.       Ночной посетитель был худощавый, болезненного вида молодой человек. Черные усики оттеняли мертвенную бледность его лица. Ему, наверно, было немногим больше двадцати лет, но зубы у него стучали от страха, а всё тело дрожало. Он был одет как истинный английский джентльмен: норфолкская куртка, короткие спортивные штаны, на голове суконное кепи. Сыщики видели, как он испуганно озирался по сторонам. Затем, он положил фонарик на стол и исчез в одном из углов. Оттуда он возвратился с большой книгой — одним из тех судовых журналов, целая кипа которых стояла на полке. Наклонившись над столом, он быстро перелистывал страницы, пока не наткнулся на запись, которую искал. Тогда он гневно ударил кулаком по журналу, поставил его на место и потушил свет.       Не успел он повернуться к выходу, как Холмс схватил его за воротник. По окрестностям пронесся громкий крик ужаса: взломщик понял, что его поймали. Софи зажгла свет. — Ну, мистер, — сказала Хопкинс, — Кто Вы такой, и что Вам здесь нужно?       Юноша овладел собой и старался казаться спокойным: — Вы, наверно, сыщики? — спросил он. — И думаете, что я имею отношение к смерти капитана Питера Кери? Уверяю вас, я к этому непричастен. — Это будет видно, — сказала Софи. — Прежде всего, как Вас зовут? — Джон Холпи Нелиган.       Холмс и Конан Дойл обменялись взглядами. — Что Вы тут делаете? — спросила Хопкинс. — Могу я надеяться, что вы не выдадите моей тайны? — Непременно выдадим, — хмыкнула Конан Дойл. — Ещё бы! — В таком случае, какой же мне резон говорить? — Если Вы не скажете, Вам плохо придется на суде, — заметил Холмс.       Юноша содрогнулся: — Ну что же, скажу, — промолвил он. — Почему бы и не сказать? Но как мне отвратительна мысль, что это старое позорное дело снова всплывет на поверхность! Вы когда-нибудь слышали о Даусоне и Нелигане?       По лицу Хопкинс было понятно, что ей ничего не известно об этом, но Холмс встрепенулся и сказал: — Вы имеете в виду владельцев Западного банка? Они обанкротились на миллион, разорили половину Корнуэльского графства, и Нелиган исчез. — Совершенно верно, — кивнул Джон. — Нелиган — мой отец.       Наконец-то вскрылось нечто определенное, но всё же целая пропасть лежала между сбежавшим банкиром и капитаном Питером Кери, которого пригвоздил к стене его же собственный гарпун. — Продолжайте, — кивнула Стэлла. — Банкротство фактически коснулось только моего отца, ведь Даусон удалился от дел раньше. Люди говорили, будто мой отец украл все ценные бумаги и сбежал, но это неправда: отец твердо верил, что, если ему дадут время реализовать их, все обойдется, и он полностью расплатится со всеми вкладчиками, — парень замолчал. — Что было дальше? — мягко спросила Софи. — Он отплыл в Норвегию на маленькой яхте, как раз перед тем, как был отдан приказ об его аресте, — продолжил Нелиган. — Он оставил нам опись тех ценных бумаг, которые взял с собой. Он клялся, что восстановит свое доброе имя и что ни один из его доверителей не пострадает, — он глубоко вздохнул, проглатывая слезы. — С тех пор мы больше не слышали о нём. Есть у нас один верный друг, человек с деловыми связями, вот он-то недавно и узнал, что некоторые ценные бумаги, бывшие у отца, снова появились на Лондонском рынке, — парень поднял глаза на Холмса. — Я потратил несколько месяцев на то, чтобы проследить их путь и наконец установил, что продавал их капитан Питер Керн, владелец этой лачуги. — Естественно, Вы стали наводить справки о нем, — фыркнул Шерлок, и их пленник кивнул. — Я узнал, что он командовал китобойным судном, которое возвращалось из полярных морей как раз в то время, когда мой отец следовал в Норвегию. Осень тогда была ненастная, на море бушевали штормы, — он покачал головой. — Отцовскую яхту, вероятно, отнесло на север, где её и встретил корабль капитана Питера Кери. — Вы понадеялись, что Питер Кери поможет выяснить, как эти ценные бумаги попали на рынок? — уточнила Конан Дойл. — Да, — кивнул парень. — Я доказал бы, что мой отец не продавал их и что он взял их с собой без всякой корыстной цели. Я приехал в Корнуолл, чтобы повидать капитана, но как раз в это время он погиб, — он посмотрел на Хопкинс. — В местной газете опубликовали пересказ протокола следствия, и я прочитал описание его «каюты». Упоминалось, что там старые судовые журналы его корабля. Мне пришло в голову, что, если бы мне посчастливилось прочитать в одном из этих журналов, что происходило в августе 2003 года на борту «Морского единорога», я узнал бы загадочную судьбу моего отца. — Прошлой ночью Вы попытались добраться до журналов, но не смогли открыть дверь, — заговорил Холмс. — Сегодня попытка была успешнее, но обнаружилось, что страницы, относящиеся к этому месяцу, вырваны, — закончил Нелиган. — Тут-то вы меня и схватили. — Это всё? — спросила Хопкинс. — Да, всё, — глаза юноши забегали при этих словах. — Вам больше нечего сказать? — Вы здесь не были до вчерашней ночи? — снова заговорила Стэлла. — Нет, — он покачал головой. — А как же вы объясните вот это? — воскликнула инспектор, протягивая ему злосчастную записную книжку с инициалами пленника на первой странице и кровавым пятном на переплете.       Несчастный пал духом, закрыл лицо руками и вновь задрожал. — Откуда же вы взяли её? — простонал он. — А я и не знал… Я думал, что потерял ее в отеле. — Довольно! — сурово произнесла Хопкинс. — Если Вам есть еще что сказать, Вы скажете на суде. А теперь Вы пойдете со мной в полицию… Ну, мистер Холмс, я весьма признательна Вам и доктору Конан Дойл за то, что вы пришли сюда помочь мне. Как выяснилось, в вашем присутствии не было надобности. Я довела бы дело до конца и без вас, но тем не менее я вам очень благодарна.       Шерлок вскинул брови, но ничего (на удивление) не ответил. Стэлла вызвала наряд, Конан Дойл дождались, пока Нелигана увезут и пошли в сторону дома. Было около четырех часов ночи. — Ну, каково же твоё мнение обо всем этом? — спросил Холмс, когда они вошли домой после пятнадцатиминутной дороги в полной тишине. — Я вижу, что ты не удовлетворен, — бросила Софи, проходя в гостиную и двигаясь к кухне. — Нет, я совершенно удовлетворен, но в то же время не могу похвалить Хопкинс, — покачал головой детектив. Всегда возможно второе решение задачи, и надо искать его. Это первое правило уголовного следствия. — Какое же здесь возможно второе решение? — притворно заинтересованно спросила Конан Дойл, когда Шерлок опустился за барную стойку за ее спиной. — То, которое лежит в основе моего собственного расследования, — он потянулся к телефону. — Может статься, оно ничего и не даст, не могу сказать, но пройду этот путь до конца, — доктор ничего не ответила, а лишь сделала несколько глотков воды, так и не поворачиваясь к детективу. — Второе решение назревает, — добавил тот после пары минут в сети. — Отправил сообщение Самнеру, пароходному агенту в Рэтклифф-хайвей: «Пришлите трех человек, отправка завтра в шесть вечера. Бэзил». Это мое имя в тех кругах, — пояснил он. — Оповещу инспектора Хопкинс: «Лорд-стрит, 46, Брикстон. Приезжайте завтра в шесть тридцать завтракать. Важно», — он отложил телефон. — Так вот, Софи, эта чертовщина преследовала меня целых десять дней, теперь я хочу развязаться с ней. Завтра, надеюсь, мы покончим с этим делом — и уже навсегда. — Окей, — Конан Дойл помыла стакан, поставила его на сушилку и двинулась к двери. Холмс проводил её взглядом: — Твое молчание ничем не лучше истерики, — вырвалось у него.       Конан Дойл остановилась: — Во сколько выходим к Стамфорду? — спросила она, не оборачиваясь. — В семь тридцать, — тут же ответил Шерлок. — Осталось спать три с половиной часа, — откликнулась Конан Дойл. — Спокойной ночи, — бросила она, снова зашагав к двери.       И на это раз Холмс её не остановил.

***

— Отличное место, — Софи улыбнулась Майку, стоявшему рядом с ней, чуть наклонившись вперед. — Да уж, жена очень довольна, — просиял тот. — Она завтра приедет. Столько лет грызла меня за то, что я коплю, но вот, — он махнул рукой на залив. — Это явно того стоило. — Долго выбирал? — спросил Шерлок, стоявший с другой стороны от Майка. Стамфорд обернулся и посмотрел налево и вверх, вспоминая. — Месяцев пять, не больше, — он ухмыльнулся. — В таких местах выбирают дома люди, бегущие от света, — заметила Конан Дойл. — Мне всегда казалось, что ты предпочитаешь общество. — Честно, это жена настояла, — Майк улыбнулся. — Да, я подкаблучник, еще какой, но… Что не сделаешь ради любви! — он пару раз посмотрел туда-сюда, окидывая пару взглядом. — Вам ли это, ребята, не знать.       Те лишь сдержанно кивнули. — В море уже выходил? — тут же произнес Холмс, глядя вниз на небольшую пристань. — Ну уж нет, — закачал головой доктор. — В море меня не выгонишь: холод, сырость, б-р-р, — он поморщился. — Не для того я…       В следующий момент Шерлок, быстро обернувшись, бросил ему практически прямо в руки зажигалку, но та ударилась о грудь Стамфорда и упала на пол балкона. — Да и там нужна хорошая реакция, а у тебя она страдает, — заметил детектив, поднимая предмет. — Учти, — добавил он, проходя в сторону дверей в комнату. — Так я же… — опешил мужчина, повернувшись к Софи. — Чего это он? — Кто ж его знает, — пожала плечами Конан Дойл, когда они со Стамфордом двинулись за детективом. — Что же, дом я вам показал, участок тоже, — засуетился Майк. — Позвольте угостить вас чаем, чайник только вскипел. — Не откажемся, — ответил Шерлок, садясь на диван.       Софи села в кресло напротив него, не глядя на детектива: — В Бартсе давно не пересекались, Майк, не так ли? — сказала она. — Ох, и то верно, — хихикнул мужчина. — Я теперь практикую редко, всё больше со студентами, — он поставил чашки на поднос и подошел к гостям. — Ну, знаешь, в восточной корпусе, до морга далековато. — Почему решил сменить деятельность? — спросил Холмс. — Да как-то… — Стамфорд поставил поднос на стол и выпрямился. — Ох, Шерлок, даже не знаю, — он рассмеялся и стал разливать чай по чашкам. — Наверное, годы берут свое, да и со студентами всё-таки интересно работать. — В первую нашу встречу ты сказал Джону, что «ненавидишь их», — заметила Конан Дойл, когда он протянул ей напиток. — Всё-то ты помнишь, — протянул мужчина. — И то верно, но ты же сама работаешь в этой сфере, тебе ли не знать, как это бывает? — Впрочем, ты прав, — кивнула Софи, но чай отпить не спешила.       Шерлок тоже взял чашку, но тут же отставил ее на подлокотник дивана: — А Молли говорила, что ты часто работаешь в морге, — сказал он. — Молли? — Майк смутился и опустился в кресло. — Молли Хупер? — он дождался кивка и задумался. — Не сказал бы. Даже не помню, когда последний раз заходил… Наверное, дней пять назад. Не очень часто бываю, в общем. — Пятнадцать лет не вылезал из лаборатории, а теперь не заходишь? — прищурился Шерлок, и Софи напряглась. — Почему? — Мне это как-то смутно напоминает допрос, — потерянно посмотрел на Конан Дойл Стамфорд. — Просто так… Сложилось, Шерлок. — А я думаю, что у тебя есть, что скрывать, Майк, — процедил Холмс, поднимаясь с места и возвышаясь над Стамфордом. — Шерлок, я… — Нас наняли, чтобы расследовать твоё дело, — продолжил детектив, и Софи медленно поднялась с места. — Нечего больше скрывать, что ты влюблен в другую женщину, воруешь из бюджета больницы, руководишь «Мориарти» и… — Я не изменяю Линде! — вскочил Стамфорд. — Что ты себе позволяешь?       Холмс посмотрел на Конан Дойл, и та прикрыла глаза: — Значит, «Мориарти» ты руководишь? — спросила она, потянувшись к пистолету в карман. — Что? — он глянул на нее. — Нет! Каким ещё Мориарти? — Он говорит правду, — заговорил детектив. — Он действительно влюблен в другую женщину — в Молли, поэтому стал преподавать и мало появляться в лаборатории после того, как она вышла замуж. По этой же причине он не был на свадьбе Джона и Мэри: не хотел видеть объект воздыхания с супругом, и поэтому же купил здесь дом, чтобы быть подальше от Лондона, — протараторил он.       Майк обескураженно покачал головой: — Вас наняла Линда? — выдохнул он. — Нет, — ответил Холмс. — Это была проверка, — он перевел взгляд на Конан Дойл, и они впервые за это утро посмотрели друг другу в глаза. — Из всего списка обвинений подозреваемый с вероятностью 97 процентов назовёт то, что является правдой. — Майк, прости, — сказала Софи, взяв мужчину за локоть. — Это для дела.       Тот был так шокирован, что, кажется, даже не обиделся. — Более того, у человека с плохой реакцией, проблемами с памятью и страхом перед женой мало шансов быть тем, кого мы ищем, — продолжил Шерлок.       Доктор филологии посмотрела на него тяжелым взглядом. — Ребята, я… — Майк опустился в кресло, тяжело вздохнув. — Ох, боже… Я и не думал… — Твоя жена ни о чём не узнает, — ответил Холмс, взяв пальто с дивана. — Это была проверка, ты её прошёл. Прости, мы спешим, — он зашагал к двери. — Софи?       Та проводила его пристальным взглядом и повернулась к Стамфорду: — Прости, — она мягко взяла мужчину за руку. — Он не хотел так грубо, просто… — Это же Шерлок, да… — закончил за неё Майк. — Я знаю его дольше тебя, так что прекрасно понимаю его методы. — Мало того, что прекрасно, — ответила Софи. — Видимо, ещё и лучше, — она кивнула. — Прости ещё раз, нам правда пора.       Попрощавшись с растерянным мужчиной, она вышла во двор, где Холмс уже сидел в припаркованной на подъездной дорожке машине. — Мориарти — не Майк, — процедил Шерлок, двинувшись с места, как только она захлопнула дверь. — Его можно вычеркивать, проверку он прошёл. — А будь он предателем? — сжала зубы Конан Дойл, не глядя на детектива. — Он бы пристрелил нас на месте, мы даже подкрепления не взяли. — Но не пристрелил же, — пожал плечами собеседник. — Мы теряем время… — Нельзя так действовать, — перебила его Софи. — Нельзя бросать людям в лицо такие обвинения, нельзя действовать «на авось».       Холмс крепче обхватил руль пальцами: — Я всегда так работал, — произнес он. — Сейчас нет никаких причин что-либо менять.       Софи хмыкнула и отвернулась к окну: — Отлично, — она помолчала. — Никаких причин что-либо менять действительно нет, раз ты так говоришь.       В напряженной тишине они за пять часов добрались до Лондона, достигли Бейкер-стрит и Конан Дойл тут же, не прощаясь, уехала «в университет». Дел не было, однако находиться с Шерлоком в одной комнате она сейчас просто не могла.       Злость кипела где-то в груди, и Софи несколько часов блуждала по Лондону, не имея ни малейшего желания возвращаться: детектив вёл себя так, будто ничего не произошло, и это действовало на нервы. Вероятно, он даже не понимал, что такого сказал и сделал, но Конан Дойл даже не хотела ему объяснять.       За годы их знакомства и дружбы он мог вести себя грубо, однако это всегда были какие-то колкости или сказанные в порыве скуки слова, и Софи никогда не обращала на их внимания. Однако теперь, когда их отношения, как бы слащаво это не звучало, вышли на новый уровень, его хамство вдруг достигло апогея, и Конан Дойл поймала себя на мысли, что он, вероятно, жалеет, что вообще ввязался в эту историю.       Однако она все же вернулась домой к шести двадцати пяти — за пять минут до ожидаемого визита инспектора Хопкинс, чтобы у них не осталось времени поговорить и сказать друг другу ещё больше неприятных вещей. Единственной причиной, по которой она всё-таки возвратилась, было желание быть рядом, когда Холмс в конце концов раскроет дело Мориарти.       Она вошла в гостиную, скинув пальто в коридоре, поставила на стол ноутбук и прошла к своему креслу, сев напротив не проронившего ни слова детектива.       Когда Софи вышла из машины и отправилась в неизвестном направлении, в голове Шерлока на секунду пронеслась жуткая мысль о том, что она вновь уезжает, но он все же не остановил её. После разговора с колдуном, провала со Стамфордом и даже интригующего расследования, ему и самому хотелось побыть наедине со своими мыслями. Благо, миссис Хадсон в этот день не оказалось дома.       Как не старался он задвинуть как можно глубже в себя мысли о той сцене в гостиной в Корнуолле, Шерлок так и не смог этого сделать. Гнев бурлил в нём, но он злился не на Конан Дойл, нет, напротив: негодование в нём вызвала мысль о том, что он раз за разом ошибался в последние дни.       В какой-то момент он готов был обвинить Софи в том, что мысли о ней затуманивают его разум, но он тут же отказался от этой мысли. Она всё также была рядом в расследованиях, задавала нужные вопросы и по мере сил поддерживала его. И обвинения, брошенные ей в Корнуолле, были продиктованы слабостью человека, вновь столкнувшегося с тем, что не понимал. Она была права, он действительно запутался. Шерлок несколько часов провёл в своем кресле, размышляя и периодически отвлекаясь на телефон: дела все же не стояли на месте. Детектив старался не смотреть на кресло напротив, понимая, что разговор с Конан Дойл неминуем. Холмс почти смирился с этой мыслью, когда за пять минут до прихода Стэллы Хопкинс Софи зашла в гостиную, и он невольно посмотрел на неё.       Как только она прошла мимо, воздух наполнился запахом ее духов и вообще: её присутствием, дело Мориарти, капитана Кери и встреча с колдуном отошли на второй план: женщина, не смотревшая на него, двигающаяся с прямой спиной, собранная и сухая в эти минуты, излучала такой ореол уверенности и надежности, что первым порывом Шерлока было открыть рот и сказать что-то, хоть что-нибудь, что даст ей понять, что он не хотел произнести ничего из того, что так неоправданно бросил ей в лицо. Однако он снова промолчал.       Точно в шесть тридцать час в гостиную вошла инспектор Хопкинс. — Так Вы в самом деле уверены, что Ваше объяснение правильно? — обратился к ней Холмс. — Ещё бы! — девушка подвинула к ним стул и села. — Случай совершенно ясный. — А, по-моему, это дело ещё не закончено, — заметил Шерлок. — Вы удивляете меня, мистер Холмс! — рассмеялась та. — Чего же еще можно требовать? — Разве Ваше объяснение охватывает все стороны дела? — Несомненно. Я узнала, что молодой Нелиган прибыл в отель «Брэмблтай» в день, когда было совершено преступление. Он приехал якобы для игры в гольф, — быстро заговорила Стэлла. — Его комната находилась на первом этаже, и он мог уйти, когда ему вздумается. В ту самую ночь он встретился в хижине с Питером Кери, повздорил с ним и убил его гарпуном. Затем, ужаснувшись, он сбежал и обронил записную книжку. Принес он её потому, что хотел расспросить Питера Кери насчет этих ценных бумаг. Вы, наверно, заметили, что некоторые из них в списке отмечены крестиками? — она дождалась кивка. — Это те, что проданы на Лондонском рынке. Но большинство их, очевидно, находилось еще у Кери. Нелиган, по его признанию, мечтал овладеть ими, чтобы выплатить долги отца. Некоторое время после убийства он не отваживался подходить к хижине, но наконец решился, чтобы раздобыть нужные ему сведения.       Холмс покачал головой: — Я вижу в Вашей версии один недостаток, Хопкинс: она абсолютно неправдоподобна. Вы пробовали проткнуть гарпуном тело? Нет? — он хмыкнул. — Так вот, Вам придется обратить особое внимание на эту деталь, — он кивнул на Софи. — Доктор Конан Дойл могла бы рассказать Вам, как я упражнялся в этом в марте 2011-го. — Это не так-то легко, тут нужна сильная и натренированная рука, — подтвердила доктор филологии, даже не посмотрев на него. — А удар капитану был нанесен с такой силой, что гарпун глубоко вонзился в стену, пройдя его тело насквозь, — продолжил Шерлок. — Можно ли предположить, что этот хилый юноша способен нанести такой страшный удар? И что это именно он тот человек, который глубокой ночью пил ром с Черным Питером? И что это именно его профиль видели на занавеске за два дня до того? — детектив помолчал. — Мы ищем человека пострашнее.       Во время речи Холмса лицо Стэллы все больше и больше вытягивалось. Расчеты и надежды рушились, но она не сдавалась без борьбы. — Вы не можете отрицать, мистер Холмс, что Нелиган был там в ту ночь, — наконец сказала она. — Явное доказательство этого — книжка. По-моему, для суда этих данных достаточно, пусть даже в них и есть, по-Вашему, слабое место. А самое главное, мистер Холмс, что мой преступник уже задержан, — девушка развела руками. — А Вашего «человека пострашнее» я что-то не вижу. — Я склонен думать, что он сейчас поднимается по нашей лестнице, — спокойно ответил Холмс. — Мне кажется, Вам лучше держать этот револьвер под рукой, — мужчина встал и положил какой-то лист бумаги на обеденный стол. — Теперь мы готовы, — добавил он.       Послышались грубые голоса, а затем Билли Уиггинс открыл дверь и сказал, что трое мужчин спрашивают капитана Бэзила. — Впустите их по одному, — проговорил Шерлок. Первым вошёл маленький, круглый человечек с румяными щеками и пышными седыми бакенбардами. — Ваше имя? — спросил он. — Джеймс Ланкастер, — ответил гость. — Мне очень жаль, Ланкастер, но место уже занято, — наигранно печально ответил сыщик под удивленный взгляд Хопкинс. Софи же сидела в кресле, что-то записывая с блокнот, делая вид, что все происходящее ее не волнует.       Второй посетитель оказался высоким высохшим человеком с гладкими волосами и болезненным цветом лица. Его звали Хью Пэттино, и он также получил отказ. У третьего гостя была примечательная внешность: его свирепое, бульдожье лицо обросло взъерошенными волосами и бородой, а из-под жестких, густо нависших бровей сверкали смелые темные глаза. Он поздоровался и стоял в позе моряка, теребя в руках свою кепку. — Ваше имя? — спросил Холмс. — Патрик Кэрис. — Гарпунщик? — уточнил детектив. — Да, сэр, — кивнул тот. — Двадцать шесть рейсов. — Из Данди, кажется? — Да, сэр. — Согласны пойти с экспедиционным судном? — проговорил Шерлок, а Софи закрыла блокнот и отложила его на столик. — Да, сэр, — ответил Кэрис. — Оклад? — Восемь тысяч фунтов в месяц, — откликнулся детектив. — Могли бы отправиться немедленно? — Как только получу снаряжение, — снова закивал посетитель. — Бумаги при Вас? — Да, сэр, — он вытащил из кармана связку потрепанных и засаленных документов.       Холмс просмотрел их и возвратил ему: — Как раз такой человек мне и нужен, — сказал он. — Вот контракт на этом столе. Подпишите его, и дело с концом.       Моряк вразвалку прошел по комнате и взялся за ручку: — Здесь подписать? — спросил он, нагнувшись к столу.       Холмс склонился над его плечом и протянул руки поверх его шеи. — Теперь все в порядке, — проговорил он.       Конан Дойл и Хопкинс услышали лязг стали и рёв разъяренного быка. В ту же минуту Холмс и моряк, сцепившись, покатились по полу. Кэрис обладал гигантской силой: даже в наручниках, которые Шерлок вовремя надел ему на руки, он мог бы одолеть сыщика, но в следующий миг об голову моряка разбился стеклянный графин из-под рома, и он со сдавленным вздохом разжал мертвую хватку, тряхнув головой и посмотрев вверх на человека, нанесшего удар.       Софи отбросила осколок, тяжело дыша. — Ты ещё кто такая? — прохрипел пленник. — Доктор Софи Конан Дойл, — ответила она, пока Шерлок поднимался на ноги. — И человек, которого Вам, при всем уважении, лучше не злить.       Холмс глянул на неё, отряхивая пиджак: — Спасибо. — Пустяки, — отвернулась та. — Что тут скажешь, мистер Холмс! — наконец выпалила Стэлла, мучительно покраснев. — Даже теперь, видя Вашу работу, я всё-таки не пойму, как Вы это проделали и, что это значит. — Ладно, ладно, — сказал Холмс, — Мы все учимся на своих ошибках. Вот теперь Вы запомните, что нельзя упускать из виду второе решение. Вы были так поглощены молодым Нелиганом, что даже не вспомнили о Патрике Кэрнсе, — он указал на мужчину. — А ведь он-то и есть убийца Питера Кери.       Хриплый голос моряка перебил его: — Послушайте, мистер! Я не жалуюсь, что Вы так грубо обошлись со мной, но надо всё же называть вещи своими именами, — он с трудом повернулся. — Вы говорите: «убийца Питера Кери». А вот я заявляю, что был вынужден убить его. Это далеко не одно и то же. Может, Вы не поверите? Может, Вы думаете, я плету небылицы? — Совсем нет, — ответил Холмс. — Мы охотно выслушаем все, что Вы хотите сказать. — Я буду говорить недолго, и, клянусь богом, каждое мое слово — правда, — мужчина предпринял еще одну попытку подняться. — Я знал Чёрного Питера, и когда он взялся за нож, я схватил гарпун, потому что понимал, что только одному из нас быть в живых. Вот так он и умер. Может, это и называется убийством. — Как Вы очутились в его доме? — спросила Софи, опускаясь в своё кресло. — Я расскажу всё по порядку, — он посмотрел на Шерлока. — Только дайте я сяду, так легче будет говорить.       Холмс помог ему подняться, но стула не дал, и пленник остался сидеть на полу рядом со стулом Хопкинс. — Начинайте, — проговорил детектив, возвращаясь в кресло.       Тот несколько мгновений молчал: — Эта история началась в августе 2003 года. Питер Кери был хозяином «Морского единорога», а я у него — запасным гарпунщиком. Мы выбрались из торосистых льдов и шли домой. Встречный ветер трепал нас, а шторм не унимался целую неделю. Вдруг натыкаемся на маленькое суденышко: оно дрейфует на север, — он помолчал. — Всего экипажа один человек, да и тот не моряк. Остальные, бывшие в этом суденышке, решили, что оно пойдет ко дну, уселись в шлюпку и пошли к норвежскому берегу. И должно быть, все до одного потонули. Так вот, мы этого человека взяли к себе на судно. Они с капитаном долго толковали в каюте. Весь его багаж, принятый к нам на борт, состоял из одной жестяной коробки. — Этого человека кто-то узнал? — спросил Холмс. — Насколько мне известно, имени этого человека ни разу никто не назвал, — ответил преступник. — На вторую же ночь он исчез, будто его и вовсе не бывало. Болтали, будто он или сам бросился в воду, или упал за борт — в ту ночь разыгралась сильная буря. Только один человек знал, что с ним случилось. Это был я, — он чуть наклонился вперёд. — Потому что в глухую темную ночь, за два дня до того, как мы миновали маяки Шотландских островов, я собственными глазами видел, как капитан схватил его за ноги и сбросил в море. — Классический детектив, — хмыкнула Конан Дойл. — Я никому не сболтнул ни слова, — продолжал Кэрис. — Думаю: посмотрю, что будет дальше. Пришли мы в Шотландию. Дела этого никто не поминал, да никто ни о чём и не спрашивал. Погиб человек случайно, и никому это не интересно. Вскоре Питер Кери вышел в отставку, и только спустя много лет мне удалось узнать, где он поселился, — мужчина ухмыльнулся. — Я сообразил, что он взял грех на душу ради той жестяной коробки. — Вы решили заработать на этом деле? — догадалась Софи. — Верно, — ответил Патрик. — Ну, думаю, теперь он мне заплатит как следует, чтобы я держал язык за зубами. От одного моряка, который встретил его в Лондоне, я узнал, что он живет в Корнуолле, и приехал, чтобы выжать из него кое-что. В первую ночь он держался благоразумно: пообещал мне такую сумму, что я на всю жизнь был бы избавлен от моря. Окончательно договориться мы должны были через две ночи, — мужчина замолчал, глядя в ковер и думая, стоит ли продолжать. — Мы ждём, мистер Кэрис, — поторопила его Хопкинс. — Я пришёл: вижу, он уже пьян и настроение у него самое гнусное. Мы сели, выпили, поговорили о старых временах. Чем больше он пил, тем меньше мне нравилось выражение его лица. Я заметил гарпун на стене: пожалуй, думаю, он мне понадобится, — быстро проговорил убийца. — А того наконец прорвало: ухватил он большой складной нож и полез на меня, изрыгая слюну и ругань. Я по всему видел, что он готов на убийство, но не успел он раскрыть нож, как я пригвоздил его гарпуном к стене. — Что было дальше? — спросил Шерлок, когда Патрик снова затих. — Огляделся и вижу: на полке жестяная коробка, — он поднял на детектива взгляд. — У меня на неё такое же право, как у Питера Кери, поэтому я взял её и вышел из хижины. И сдуру забыл на столе свой кисет, — он чертыхнулся. — А теперь, я расскажу вам самую диковинную часть этой истории. Только я выбрался на воздух, как вдруг слышу чьи-то шаги. Я засел в кустах. Смотрю, к хижине пробирается человек. Вошёл в неё, закричал, как полоумный, и пустился бежать со всех ног, пока не пропал из виду, — он рассмеялся. — А я всех перехитрил: прошагал десять миль пешком, сел на поезд и приехал в Лондон. Когда я раскрыл коробку, оказалось, что в ней ни гроша, — преступник скривился. — Ничего там не было, кроме бумаг, которые я не решился продать. Я потерял власть над Черным Питером и очутился на мели в Лондоне без единого цента. У меня оставалось только мое ремесло, — он кивнул в сторону липового договора. — Я увидел эти объявления о гарпунщиках и большом жалованье и отправился к морским агентам, а они послали меня сюда. — Весьма убедительные показания, — сказал Холмс. — Я думаю, Хопкинс, Вам следует, не теряя времени, препроводить арестованного в более надежное место. Эта комната не совсем пригодна под камеру, а мистер Кэрис занимает слишком много места на нашем ковре. — Не знаю, как и благодарить Вас, мистер Холмс, — проговорила Хопкинс, потянувшись к телефону, вызывая наряд. — До сих пор я не понимаю, как Вы достигли такого успеха. — Просто я с самого начала ухватился за верную нить — записную книжку, — откликнулся Шерлок. — Но всё, что я слышал об этом деле, вело только в одном направления. Огромная сила, уменье пользоваться гарпуном, бутылка рома, кисет из тюленьей кожи с крепким табаком. Всё это указывало на моряка, причем на китобоя, — он развел руками. — Я был убежден, что инициалы «П.К.» — простое совпадение. Кисет не принадлежал Питеру Кери, потому что тот редко курил и в его «каюте» не нашли трубки, — сыщик помолчал. — Вы помните, я спрашивал, были ли в «каюте» виски и коньяк. Вы ответили, что были. Но кто, кроме моряка, станет пить ром, когда под рукой есть коньяк или виски? — он снова откинулся на спинку кресла. — Да, я был уверен, что это моряк. — А как Вы отыскали его? — все еще непонимающе моргая, спросила Хопкинс. — Это же очень просто. Моряк мог быть только из числа тех, кто ходил вместе с Кери на «Морском единороге», — ответил детектив. — Я выяснил имена команды «Морского единорога» в 2003 году. Когда я узнал, что в числе гарпунщиков был Патрик Кэрнс, мои расследования почти закончились, — он посмотрел на преступника. — Я считал, что этот человек находится, вероятно, в Лондоне и не прочь на некоторое время покинуть Англию. Поэтому я выдумал арктическую экспедицию, предложил заманчивые условия для гарпунщиков, которые будут служить под командой капитана Бэзила, — и вот результат. — Замечательно! — воскликнула Хопкинс. — Просто замечательно! — Вам следует как можно скорее добиться освобождения молодого Нелигана, — сказал Холмс. — Жестяную коробку надо бы ему возвратить, но, конечно, те ценные бумаги, что проданы Питером Кери, уже пропали навсегда… Если наше присутствие понадобится на суде, дайте нам знать. — Разумеется, мистер Холмс, разумеется! — просияла Стэлла.       Через пять минут прибыл наряд, Кэриса увели, и Хопкинс, вновь рассыпавшись в благодарностях, покинула комнату. Гостиную снова наполнила тишина. Конан Дойл еще пару минут сидела в кресле молча, а потом поднялась с места и двинулась к столу. — Я запросил дубликаты вскрытий из моргов, — сказал Шерлок, и она остановилась. — У Матоса, Джима и Магнуссена действительно были татуировки в форме буквы «М». — Это сужает круг поисков, — холодно ответила Софи. — Проверить наличие татуировки не так сложно, тем более, что видишь насквозь всех своих близких.       Холмс замер, а потом прерывисто выдохнул и поднялся с места, заставив Конан Дойл обернуться. — Что ты сказала? — переспросил он. — «Видишь насквозь всех своих близких», — нахмурилась доктор филологии. — Чёрт, — он прикрыл глаза. — Конечно. — Ты грустный… — она посмотрела на Софи. — Когда ты думаешь, что она тебя не видит. — Что-то не так, — вдруг сказала Молли. Шерлок открыл рот, но она прервала его, прежде чем он успел что-то сказать. — И не говори «нет» — я знаю, что это значит выглядеть грустным, когда ты думаешь, что никто тебя не видит. — Ты же меня видишь, — медленно сказал детектив. — Я не в счет, — Молли улыбнулась.       Шерлок моргнул и, еще чуть повернувшись, прямо посмотрел на неё, возможно, впервые с тех пор, как они познакомились. — Что ты понял? — Софи сжала кулаки. — Молли, — просто ответил он. — Как я раньше не понял? Кто еще пристально наблюдал за мной много лет? Кто достаточно близок ко мне, чтобы знать все о моей жизни? Кто настолько скрытен, чтобы утаить детали своей биографии? — Ты хочешь сказать?.. — начала Конан Дойл. — Последний из «Мориарти» — это Молли, — закончил за неё Шерлок.       Конан Дойл покачала головой, содрогнувшись: — Молли? — она невольно сделала шаг назад и всплеснула руками. — Но… Почему? — Это очевидно, — Холмс заходил из стороны в сторону. — Имя на «М», «ближе, чем ты думаешь», связь с Мориарти, — он посмотрел на неё. — Ты должна помочь, — сказал Шерлок, убирая чипсы обратно. — Твой бывший бойфренд совсем распоясался. Нам нужно его найти.       Достигнув противопожарных дверей в другом конце коридора, он повернулся и улыбнулся Молли, которая остановилась в нескольких шагах позади. Софи также остановилась и посмотрела на нее. — Это он про Мориарти, — пояснила она для доктора Хупер. — Ты бредишь, — Конан Дойл накрыла лицо руками. — Что ты предлагаешь? — она снова посмотрела на мужчину. — Заявиться к ней домой, как к Майку, проверять реакции, искать ее оплошности и прочее? — Софи, это очень похоже на правду, — он остановился. — Помнишь вариант инсценировки моего самоубийства, когда Молли должна были найти в моргах похожее на меня тело, чтобы подменить его на асфальте? — Да, — сухо отвела женщина. — Молли умна, но такое дело требует крепких нервов, опыта и желания, — он отвернулся. — Она хотела помочь тебе, Шерлок, — процедила Софи. — Посмотри на всё это, — мужчина уставился на огонь. — Улики слишком очевидны. Кажется, кто-то пытается сбить меня со следа. Но это доказывает только одно, — он снова глянул на нее. — Это кто-то из близких мне людей. — Здесь есть лишь два варианта, — ответила Конан Дойл, отходя к столу. — Или кто-то пытается заставить тебя усомниться в каждом твоем друге, или ты сам подозреваешь всех, но не видишь чего-то очевидного, — она села за стол и посмотрела на него. — Как и я. — И что ты предлагаешь? — он опустился в кресло, не глядя на нее. — Сидеть и ждать? — Несколько ночей назад ты сам избрал это своей тактикой, — она открыла ноутбук. — Более того, если ты начнешь обвинять тех, кто тебе дорог, ты рано или поздно останешься один на один с тем, кто управляет самой могущественной группировкой планеты, — Софи сжала зубы. — «Но никто не выигрывал войну в одиночку, » — процитировал брата Шерлок, смотря перед собой. — Да, — она что-то набрала на клавиатуре. — Мориарти в сообщении сказал, что, «если ты не прекратишь соваться», то произойдет самая масштабная утечка секретной информации в истории. Не думаешь ли ты, что, настигни ты настоящего предателя, она тут же будет запущена? — Если обезвредить его на месте, ничего не будет, — скривился Холмс. — Однако на свободе останутся другие приспешники, и у них наверняка есть план на случай, если последнего главаря схватят, — она стукнула кулаком по столу, ровно, как и детектив в ночь перед Падением. — Разве ты не видишь, что происходит?       Холмс оглянулся и посмотрел ей в глаза: — Знаешь, сколько человек убил «Мориарти»? — спросил он. — Троих, — тут же добавил он. — За то время, что мы говорим, — Шерлок усмехнулся. — Такова статистика Майкрофта, а он не ошибается. — Суть моей мысли в том, что мы не можем предугадать, кто — враг, а кто — друг, — ответила Конан Дойл. — Мы не способны видеть будущее, но, тем более, мы не можем рассматривать прошлое, — она снова посмотрела на экран, прерывая зрительный контакт. — Рано или поздно «Мориарти» ошибется, так что все, что остается… — Ждать, — продолжил детектив, снова отвернувшись и сложив пальцы шпилем. — И перебирать варианты тех, кто может быть предателем без прямых угроз. — Да, — кивнула Софи. — В чем суть такой жизни? — скривился Холмс. — Жить в ожидании, заниматься насущными делами… Это не то, чем я занимаюсь! — Вот как? — спросила Конан Дойл, и Шерлок снова оглянулся на нее.       В карих глазах читался болезненный укол и то задетое женское самолюбие, что детектив никогда не видел в этом взгляде и то, что напомнило ему, что он говорит не просто со своим другом, соседкой и коллегой, а с женщиной, которую назвал своей спутницей, несмотря на то, что всю жизнь отрицал чувства. — Не придирайся к словам, — бросил он, вновь отвернувшись. — Не придирайся к тому, как складывается судьба, — процедила Софи, снова отводя взгляд.       На пару секунд в комнате снова повисла напряженная пауза. Холмс раз за разом прокручивал в голове последний диалог, а потом вдруг уцепился за последнее сказанное в нем слово.       Судьба. — Чушь какая-то, — Шерлок отвернулся и пошел к выходу, злясь на себя за этот идиотский визит. — Может быть, — догнал его уже в коридоре голос колдуна. — Но такова Судьба. — Что ты говорила о видениях? — вдруг спросил Шерлок, решившись. — Видениях? — холодно переспросила Конан Дойл. — Там, в Корнуолле, — пояснил мужчина. — Ничего особенного, — пожала плечами Софи, не отрывая взгляд от экрана ноутбука. — Каждый раз, когда происходит какой-то серьезный поворот событий, я вижу будто бы обрывки чужих воспоминаний, — Холмс молча слушал ее. — Я говорила тебе про колдуна, с которым встретилась в Корнуолле… — Циниуинт, — вставил Шерлок. — Да, — без задней мысли кивнула Конан Дойл. — Ты знаешь меня, я не очень-то верю в судьбу, однако он сказал мне нечто, что заставило меня поверить в то, что я оказалась здесь не случайно, — она испытующе посмотрела на детектива. — Ты считаешь это идиотизмом.       Холмс несколько секунд молчал, вспоминая собственный разговор с колдуном. — Наверное, нет, — наконец произнес он, заставив Софи опешить, и встал из кресла. — Я могу допустить, что существуют другие реальности, где каждый из нас занимается чем-то другим. — Из твоих уст это звучит впечатляюще, — подняла бровь Конан Дойл. — Возможно, — пожал плечами Холмс. — Полагаю, придётся с этим смириться, — заключила доктор филологии, закрывая ноутбук и поднимаясь с места, что-то ища на столе. — Если это правда, нам остается только принимать все эти реальности и те возможности, что они таят. — Я приму любую реальность, — неожиданно сказал Шерлок, — кроме той, в которой нет тебя.       Софи замерла, стоя спиной к нему и не находя сил обернуться. Последние сутки прошли в напряжении, и сказанные только что слова шли в разрез с тем, что происходило между ними. — Это… — Конан Дойл явно была в ступоре. — Самое неожиданное, что ты мог мне сказать. — И это плохо? — нахмурился Холмс. — Нет, просто… — Прости меня, — тихо проговорил мужчина. — За что? — скривилась Софи. — Прости за то, что вчера сказал, — он сделал еще один шаг к ней. — Ты не убийца, и я не знаю… — Я убийца, Шерлок, — Конан Дойл повернулась к нему. — И ты знаешь, почему ты это сказал, — она наклонила голову. — Ты на пороге самого крупного дела в своей карьере, и каждый, кто тебе дорог, каждый, кого ты назвал своим другом после стольких лет добровольного одиночества, может оказаться предателем, — женщина развела руками. — А это будет значить, что ты ошибся. — Я этого не боюсь, — сухо ответил Холмс. — А я не боюсь правосудия, — откликнулась Конан Дойл. — Но есть нечто более пугающее, чем оказаться осужденным кем бы то ни было — потерять того, кого к тебе после целой жизни потерь привела судьба.       Детектив молча смотрел на неё несколько секунд: — Последний человек, которого я позволю ранить это — ты, — наконец произнес он, сделав еще один шаг к ней. — Ранят не только пули, Шерлок, — ответила Софи. — Слова бывают куда разрушительнее. — Однако, и ты сказала мне то, что не имела в виду, — парировал Холмс, и Конан Дойл отвела взгляд, поморщившись. — Суть дела в том, что… — Это — не дело! — вскипела доктор филологии. — Я знаю, Шерлок, что ты повенчан с работой, но, черт возьми, для чего… Все это, — она помахала пальцем между ними, — если мы будем упрекать друг друга за ошибки прошлого? — женщина скривилась. — Да, убийство мужа — не ошибка, это преступление, это бесчеловечность, и я не святая, я даже не «хорошая»: я убила того таксиста, убила Матоса, угрожала пистолетом Китти Райли, хамила Ирэн Адлер, шантажировала Донован, посылала всех и каждого, кто смел говорить про тебя плохо, но, Шерлок, видит бог, если бы я знала, что я встречу тебя, я была бы другим человеком! — Ты говорила про судьбу, — тут же сказал Холмс. — Я в неё не верю. — Я знаю, — кивнула Конан Дойл, тяжело дыша. — Однако люди говорят, что судьба не встречает тебя в лучшем свете, она находит тебя, когда ты совершенно не готов, — проговорил Шерлок, приблизившись к ней вплотную. — И я к тебе не готов, Соня, ты и сама это знаешь, — он практически перешел на шепот. — Я тебя никогда не искал, — добавил он, пытаясь отогнать догадку, вертящуюся в голове после встречи с колдуном, но лишь утверждаясь в мысли, что она была совершенно верной. — Я сама тебя нашла, — ответила Конан Дойл. — Я прошу прощения за то, что сказал. Я никогда не считал и не буду считать тебя преступницей, — продолжил Шерлок. — Я был готов умереть с тобой в бассейне в конце «Большой игры». Я умирал ради тебя в июне 2011-го. Я убил ради тебя меньше десяти дней назад. — Тогда зачем ты это сказал? — спросила Софи. — Затем, что я не умею говорить с людьми, — пожал плечами Холмс. — Затем, что я нарцисстичный, грубый и, как принято говорить, «сложный» человек, — он посмотрел на женщину, в глазах которой даже теперь не дрожали слезы. — Но какой бы дорогой ты не шла в этом мире, она привела тебя ко мне, а я чувствую, что все, что было в моей жизни, привело меня к тебе: мой выбор, мои колкости и сожаления, — он помолчал. — И, когда мы вместе, наше прошлое того стоит.       Лед в карих глазах наконец дрогнул и начал таять, и во взгляде, обращенном к детективу, снова появилось то выражение, что он привык в нем видеть. Конан Дойл качнула головой: — Хорошо, — она посмотрела на него и улыбнулась. — Я тебя прощаю.       Они пару мгновений смотрели друг на друга, а потом Шерлок набрал в грудь воздух, будто собираясь прыгнуть с обрыва, сделал шаг к Софи и впервые в жизни сам обнял её. Конан Дойл на секунду напряглась, но в следующий миг ее руки сами собой поднялись и обхватили спину мужчины. — Так-то лучше, — ухмыльнулся Холмс, невольно вдохнув аромат ее волос. — Ты говорил, что в этом вопросе я разбираюсь лучше тебя, — проговорила Софи. — Так вот, сообщаю: это наша первая ссора в качестве пары. — Уж это я смог отличить, — откликнулся детектив. Конан Дойл медленно повернула голову, прижимаясь к его груди щекой, и ее руки скользнули вверх, вновь коснувшись его шеи, вызывая все ту же реакцию, что и вчерашним утром. Холмс на мгновение прикрыл глаза, пытаясь контролировать мысли, но тут же понял, что сопротивление бесполезно. Он перевел взгляд на стену напротив. — И я даже знаю, как люди в отношениях мирятся.       Софи замерла, а потом отстранилась и посмотрела детективу в глаза: — Что ты подразумеваешь? — невольно вырвалось у нее. — Ну, насколько я знаю, в подобных ситуациях принято как-то выказывать своё почтение друг к другу: словами или поступками, — интонация Холмса была совершенно спокойной, но в его взгляде, вдруг мелькнул незнакомый огонёк. — Большинство фраз на эту тему, конечно вершина пустословия, но вот действия…       Доктор пару секунд смотрела на него абсолютно пораженно: эти слова настолько дисгармонировали с прошедшими днями и едва отзвучавшим диалогом о возможной вине Молли Хупер, что она некоторое время просто не могла найти слов: — Шерлок Холмс, которого я знаю, никогда бы не отвлекся от дела «Мориарти», — заметила она. — Значит ты знаешь Шерлока Холмса не так хорошо, как думаешь, — голос детектива понизился, и в его взгляде снова замелькало что-то еще совсем незнакомое Конан Дойл. — Тогда мне необходимо узнать его лучше, — практически прошептала она.       Её взгляд, коснувшись него, будто бы обдав холодной водой, показал, что отступать больше было некуда и невозможно. Да Шерлок и сам об этом теперь не думал.       Холмс первым потянулся к ней, в который раз за эти безумные три дня… И за целую жизнь тоже. Как и в прошлые разы, она снова поднялась на цыпочки, пытаясь наверстать разницу в росте, а ладони Шерлока поднялись с её спины, ведомые уже не разумом, а тем, что столько лет дремало в нем и наконец проснулось.       Последний отголосок сознания крикнул было детективу, что пора остановиться, пока это не зашло слишком далеко, но мужчина лишь отмахнулся от него.       Софи подумала было, что их легко могут увидеть с улицы, а дверь в гостиную все еще была открыта, они отстранились друг от друга, и их взгляды встретились, как и тысячу раз до этого. В тот момент Холмс понял, что так и не может ее прочитать. Лишь пару мгновений они смотрели друг на друга: — Полагаю, на этом с нашей дружбой покончено, — сказала Конан Дойл.       Шерлок развернулся, усадив её чуть выше на своих руках и ухмыльнулся: — Зато теперь мы сила, которую не разрушить даже Восточному ветру. — А ты говорил, что не романтик, — улыбнулась Софи, и по телу детектива пронеслась волна сильнейших мурашек. — Иногда даже лучшие из нас ошибаются, — тихо ответил он и вновь наклонился к ней.       У нее было тринадцать разных улыбок, но прямо сейчас он смотрел на четырнадцатую, ту, которую до этого дня не знал. И чертовски хотел узнать.       Она обхватила своей правой рукой его шею, заставив мужчину не просто только замереть, а на мгновение вообще забыть, что происходит вокруг. Хотелось бы сказать, что они замерли, глядя друг другу в глаза, но в полумраке ничего нельзя было различить даже им — самым наблюдательным людям планеты.       Их обдало огнём — отчаянным и беспощадным, пробирающимся до мозга костей, как еще никогда не случалось при их даже мимолетном прикосновении друг к другу. Всё становилось гораздо острее, ярче, болезненнее — стук двух, не раз разбитых сердец, тепло дыхания, всё соединилось в единое понимание тотальной близости, где гибли все «табу» и уничтожались границы, скромность и страх.       Мысли замерли, уступая место не сантиментам, а чувствам, которые эти двое столько невыносимо долгих лет не видели и не признавали. Даже во тьме во взгляде Конан Дойл отразился оглушающий, всеобъемлющий огонь. В карем взгляде, который Холмс пять лет видел и не замечал, не осталось ни осколка былого льда. И тут детектив снова подумал, что никогда, ничем и ни за что больше не обидит женщину, которая заставила его поверить в то, что чувства, даже, черт возьми, такие сильные, могут не мешать работать, а дополнять то, что и без того до этого дня казалось целым.       В какой-то момент Софи обхватила Шерлока за плечи, чувствуя, как прошлое постепенно убирает от её сердца свою ледяную руку, уступая место новому, еще неизвестному, но такому, боже его сохрани, необходимому. Перед глазами стоял серый, пронизывающий взгляд детектива и Конан Дойл поняла, что призраки больше не появятся. В новом мире для них не было места.       Во всём мире остались только они вдвоем — идеально, черт возьми, подошедшие друг другу части единого целого. Границы обрушились. В них больше не было необходимости.       Конан Дойл на мгновение замерла, открыв глаза и почти испуганно выдохнув, и Холмс отстранился, взглянув на её лицо и тоже остолбенел, отвлекаясь от того, что секунду назад полностью завладело им: так разительно было отличие этой женщины с той, что всего десять минут назад испепеляла его взглядом с гостиной.       С каждым движением, взглядом, выдохом, ударом сердца, мимолетным прикосновением кожи рук, переплетением пальцев, все становилось всё более решительными и открытым. Трудно сказать, сколько минут, часов или дней прошло. Свидетелями осталась лишь безбожно скомканная простынь и соседи, переглянувшиеся за стеной.       Время наконец замерло. В мире, который эти двое открывали друг другу, просто не могло быть такого измерения. Софи успела подумать лишь о том, что Шерлок сказал правду: они куда сильнее Восточного ветра, а Холмс, глядя на появившуюся на знакомом лице её лучшую — пятнадцатую улыбку, решил, что она, как всегда, права: все очень хорошо.

Лестница здесь, девять шагов до заветной двери, А за дверями русская печь и гость на постой. Двое не спят, двое глотают колёса любви. Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?

      Пару минут они молчали, дыша и глядя в потолок спальни, в которую сами не заметили, как переместились, а потом одновременно повернули голову друг на друга: — Что ты там говорил про ошибки? — выдохнула Софи. — Что иногда их необходимо совершать, — откликнулся Шерлок, поднимаясь, накрывая их давно откинутым одеялом. — О том, почему Вам повстречалась эта женщина, а точнее — кто на самом деле просил, чтобы это произошло, — Циниуинт развел руками. — Но знаете, мистер Холмс, — он ухмыльнулся, — иногда сердце вспоминает то, что забыл разум.       И в следующий миг, когда её рука легла на его грудь, а пальцы легко провели по шраму от пули чуть выше живота, Холмс наконец окончательно признал, что верно истолковал слова колдуна. Потому что сердце действительно ее помнило.       И, если он проживал другие жизни, если он уже был Шерлоком Холмсом и раз за разом выбирал путь «одинокого волка», новый выбор, он теперь был абсолютно в этом уверен — был оправдан.       Софи молчала, переводя дух и чувствуя, как пальцы детектива перебирают кончики её волос. Шерлок действительно всегда был очень «сложным» человеком. Для него не было недостижимых целей и слишком трудных загадок, все преграды становились только вопросом времени, а его жизнь была игрой — самой опасной из всех, в которые она играла. Он, разбудивший в ней пламя, сам напоминал огонь, который, наверное, часто не грел, но за которым ей уже пять лет хотелось идти даже в самую непроглядную мглу.

Час на часах, ночь, как змея, поползла по земле. У фонаря смерть наклонилась над новой строкой. А двое не спят, двое сидят у любви на игле. Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?

      Разумеется, впереди его, нет, их, ждало ещё немало опасных столкновений, и Софи вовсе не исключала, что какая-нибудь из них оставит ему новый шрам — след ошибки подобный тем, что были на его спине после взрыва на Бейкер-стрит, пыток в Сербии и схватки в Карачи, на груди — от пули, а на руке — от неудачного эксперимента в университете. Однако, вероятно, эти следы были лишь доказательством того, что даже самый блестящий ум всё-таки не идеален. Но теперь Софи была готова к этому. Полностью и абсолютно, чёрт-тебя-подери, готова. — Но куда приятнее совершать ошибки с широко раскрытыми глазами, — улыбнулась Софи, подняв на Шерлока голову. — Твоя правда… Соня, — он усмехнулся, решив, что пора окончательно называть её только так, и вдруг поправив её волосы, освобождая лоб. — Думаю, можно смело переносить сюда твои вещи, — мягко добавил он, оглядев комнату. — Может быть, — она поерзала, удобнее устраиваясь на его плече. — Но, негоже оставлять пустую комнату. — Можем сделать там лабораторию, — предложил Холмс. — Так вот, зачем это все, — Конан Дойл звонко рассмеялась, посмотрев на него и легонько стукнула его ладонью по груди. Шерлок не сдержал улыбки. — С другой стороны, приятно готовить, зная, что я не держу в руках человеческую печень. — Только ты можешь об этом шутить, — хмыкнул детектив, прижимая её к себе на мгновение. — Только ты можешь хранить это в нашем холодильнике, — ответила Софи, потянувшись вниз и мягко накрыв его руку своей ладонью. В следующий миг детектив мягко расслабил пальцы, переплетая их с ее.

Нечего ждать, некому верить, икона в крови, У штаба полка в глыбу из льда вмерз часовой. А двое не спят, двое дымят папиросой любви. Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?

      На несколько минут в комнате повисла пауза, совершенно комфортная и понятная для этих двоих. Однако, Холмс, глядя в боковое окно на краешек неба, видневшийся в нём, почувствовал, что должен сказать что-то совершенно не свойственно ему, но нечто, что ей бы сейчас понравилось. — И, Соня, — произнес Шерлок. — Да, Локи? — ухмыльнулась та, проведя пальцами по его волосам. — Луна сегодня очень красивая, — вдруг сказал он.       Конан Дойл мгновение молчала, глядя в потолок, а потом приподнялась на локте и посмотрела на мужчину. Тот смотрел на нее спокойным взглядом, и улыбался, как умел только он — одними глазами. Софи молчала несколько секунд, а потом по-доброму ухмыльнулась: — Я могу умереть, — тихо ответила она.       Она снова легла, и они ещё некоторое время молчали, думая каждый о своем, но на самом деле — об одном и том же. Наконец, Шерлок приподнялся, повернувшись к ней, и, откинув одеяло, притянул к себе хихикнувшую от неожиданности женщину: — Не можешь, — прошептал он, и ее смех растаял, потонув в новой волне того, о чём они не могли подумать даже в самой смелой фантазии всего три дня назад.       Мужчина и женщина, слишком увлеченные тем, что строилось прямо сейчас, снова открывали друг для друга новый мир, в котором не было место предательствам, обманам и неожиданным поворотам. Всего этого хватало в их общем привычном мире: настоящий Мориарти так и не был раскрыт, каждый близкий был под подозрением, а мир за стенами, несмотря на поздний час, бушевал также яростно, как сотни и тысячи лет назад.

Если б я знал, как это трудно — уснуть одному, Если б я знал, что меня ждёт, я бы вышел в окно. А так — всё идёт, скучно в Москве и дождливо в Крыму, И всё хорошо, и эти двое уснули давно.

      Но в соседнем доме Элизабет Рикман играла в покер с миссис Хадсон, миссис Тёрнер и Билли Уиггинсом, в нескольких милях к югу Джон с Мэри, обнявшись, смотрели документальный фильм для будущих родителей, в доме неподалеку от них Молли не ложилась спать и вязала, потому что Грэг уже возвращался после ночной смены, чуть севернее Майкрофт смотрел очередной старый фильм, отчего-то сильнее щурясь на романтических сценах, а мистер и миссис Холмс в Сассексе обсуждали, как будут высаживать петуньи.       На далеком Восточном побережье Америки Роберт Лэнгдон потягивал виски, глядя на закат, а на Западном — был разгар дня, и доктор Шелдон Купер готовился к вечеру стирки, пока его друзья в гостиной собирали на стол. И все были в этот момент совершенно спокойны, не зная, что ждет их в ближайшем будущем.       И, наверное, хорошо, что не знали.